Охота на ведьму, или Одно сердце на двоих

Глава 4

Нет ничего хуже, чем упустить шанс,

который мог бы изменить твою жизнь.

Следуй своей дорогой,

и пусть люди говорят всё что угодно.

(Данте Алигьери)

Земли клана Линай

Дарая шла по переходам замка теперь ставшего ее домом, зачем строить иллюзии, она здесь такая же рабыня, как и все оставшиеся в живых из клана Линай, но она знает чего она хочет. А кстати чего же она хочет?

«Чего я хочу? Уже не знаю, хочу вернуть всех мертвых к жизни, но это невозможно. Хочу, чтобы те кто сейчас смотрит мне вслед не влачили жалкое существование? Но это опять утопия. Сейчас мы никто и звать нас никак, потому постараться выжить, вот моя цель».

Перед ней кухня, сердце любого замка, сейчас она хозяйка замка, его ключница, и пусть это не ее замок, почему бы не сделать его своим, если своего у нее нет. На кухне стайка поварят и главная кухарка, склонили головы, когда она вошла внутрь.

– Встаньте, я не госпожа, я такая же как и вы, – Дарая подошла к женщине в белоснежном чепчике и протянула руку, поднимая ее.

– Нет, вы наша сила, вы единственная кто обладает силой в этих стенах, – попыталась остановить ее повариха, – Кто вы по роду госпожа?

Перед Дараей стоит худенькая женщина, белый чепчик, белый передник и такие молящие черные глаза, лицо в морщинах, значит, она помнит первых своих господ, помнит всех, кто жил в этом замке, кого она кормила с радостью и любовью.

– Я Дарая, просто Дарая.

– Госпожа Дарая, я могу приготовить ваше любимое блюдо, только назовите его, – поспешила повариха.

– Я всегда любила… – слезы заволокли глаза, она любила пирожки с яблочным джемом, и вишневый сок, – Уже не помню. Простите. – Улыбнулась и взглянула на повариху, пряча за стеной из ледяного спокойствия свои чувства: – С сегодняшнего дня отчитывайтесь передо мной, что и когда подается господину, а также чем кормите слуг и солдат во дворе. Какие нужны продукты и в каком количестве.

Через полчаса она выходила из кухни, с уверенностью бойца, который выполнил задание, кухарка знала свою работу, и не только, ее маленькие бойцы – поварята, знали о драконе все, вплоть до мельчайших подробностей, его предпочтений.

«Отлично, знать своего врага нужно очень хорошо – это первая ступень его познания. Теперь осмотрим владения».

Она ходила по галереям замка, открывала двери в комнаты, запоминая расположение гостевых и господских покоев, запоминала, где находится библиотека, зал для приема и столовая.

– Как интересно, здесь все сохранилось в первозданном виде. Неужели драконы сохранили эту красоту, убив всех господ? Ну да, в моем доме тоже все сохранилось, пока я туда не пришла. Это ведь я сожгла собственный дом, – Дарая стояла в столовой и рассматривала гобелен, на котором была изображена вся чета, когда-то сильного клана Линай. В центре гобелена сидел мужчина, черные волосы рассыпались по плечам, камзол, украшенный золотой вязью и стоящая рядом с ним стройная женщина, с золотой диадемой в волосах, а вокруг них четверо высоких сильных сыновей. Дарая жалела не о том, что их больше нет, нет, она жалела о том, что больше никто из них никогда не поднимет жезл за свой клан, не сможет покачать на руках своих детей и внуков. Все что она сейчас видела – это была ее прошлая жизнь.

– Нравится?

Поворот головы, и легкий кивок, здесь она не раба, она вторая после него в этом замке, значит и кланяться она будет как почти равному.

– А ты бесстрашна. Я сносил головы и за меньшее, а тут кивок. Где раболепие, где послушание? – дракон прошел вперед и остановился у миниатюрного столика с графином с водой.

– Вы дали согласие на мое здесь проживание, после вас в этом замке я вторая по власти, и пусть только перед слугами, но все-таки.

Рывок дракона и она уже впечаталась в стену, больно ударившись спиной, а ее горло сжимает крепкий захват его пальцев.

«Нет ни стона, ни страха в глазах. Кто же ты?»

Дарая смотрит в шоколадные глаза своей смерти, она уже чувствует как он сжимает пальцы на ее горле чуть сильнее, воздуха осталось на один выдох, но ведь она дочь своего народа, дочь своего отца, она не будет молить о пощаде.

Дерик чувствует под пальцами жилку ее вены, сердце бьется ровно, кровь течет спокойно, она не боится его, в глазах нет ужаса, она смотрит сквозь него, она видит что-то, что ему неподвластно. В ее глазах он увидел боль, боль потери, боль одиночества и месть. Он ее отпускает, когда понимает, что она не дышит, но она все еще сморит в его глаза, не отрывая взгляда.

– Никогда мне не перечь и лучше помни свое место женщина, – рывок и Дарая смотрит ему в спину. Лишь когда он скрывается за поворотом, она позволяет себе перевести дух и откашляться, лишь бы он не видел ее слез, не видел ее страха, ее падения.

«Я знаю свое место, и это, увы, не возле тебя».

А во дворе замка шел спор между двумя друзьями. Два высоких дракона готовы были сменить образы, когда на их шум выскочил старик. Застыв от неожиданности, что по неосторожности выскочил прямо им под ноги, старичок склонил голову и поклонился: – Простите господа, хорошие.

А два дракона уже и забыли из-за чего спор у них вышел, а вот старику кажется, попадет сразу от двух господ.

Дарая услышала свист кнута, уже выходя на задний двор. В первую секунду она остановилась и опешила, а потом бросилась вперед, остановив руку одного из мужчин. Да, он был выше ее на целую голову, но от неожиданности замер, что дало ей шанс. Дальше она не помнила, как она отбила первый удар, потом второй, не помнила, как ударила одного из драконов, выбив из него дух, и отбросила к телеге его тело, стоящей у сарая, а второму сломала руку и отхлестала кнутом по спине и ногам.

– Что здесь происходит? – Грозный голос Дерика отрезвил ее, и она отряхнув платье от пыли, и смахнув с себя песок и кровь, подняла голову, глядя в сейчас карие глаза от злости, в которых увидела свою смерть. Но может и нет, было что-то неуловимое у него в глазах, легкий укор или удивление.

– Генерал, эта девчонка напала на нас, когда мы приводили наказание в исполнение, – простонал тот, кого она еще минуту назад хлестала кнутом, не разбирая куда бьет.

Генерал смотрел на стоящую перед ним девушку, разглядывал ее черные глаза, там и зрачков то не было, была только тьма: – И вы позволили с собой так обращаться? – Он повернулся к драконам.

– Да, она магией так ударила, что Орик до сих пор еще в шоке.

Дарая стояла опустив взгляд в землю и рассматривая там что-то такое, что было ей очень интересно, когда увидела сапоги Дерика и его голос, пробирающийся в тайны ее подсознания громыхал у нее над ухом: – Значит, ведьма? И такая сильная, что смогла почти убить двух драконов? Кто же ты – просто Дарая?

– Дарая, клан Гериус, – сказала она, поднимая голову, глядя в глаза, в которых полыхал огонь, узкие зрачки, и чешуя на лбу дракона не придали ей храбрости, но что она теряет, ничего, только свою жизнь. Позади раздался шепот слуг, аханье и всхлипывание, и только гневный взгляд дракона остановил людей, с восхищением смотрящих на девушку, от его дальнейших действий.

– Клан Гериус? Значит твой отец генерал Гериус, последний оплот власти ведьм? Как интересно – твои земли севернее земли Хугетта, и конечно как ты оказалась в лесу Теон ты нам не расскажешь?

– Я не знаю, – она, не отрываясь, смотрела в глаза Дерика, что ее ждет она уже знала, смерть, но тогда она должна убить именно его, второго дракона после императора. Да, она знала кто такой Дерик Ариок Изумо – главный палач, второй по власти за императором драконов, провозгласившего себя императором, когда пала столица ковена ведьм.

– Отлично, тогда я предлагаю тебе брак со мной, – Дарая даже дышать перестала. Он шутит? Или это его месть и сразу как только она согласится на этот брак, она умрет в первую брачную ночь?

Дерик наблюдал за девушкой, сейчас или никогда он решил сделать ее своей женой, почему и сам бы не сказал, но его привлекла ее сила, ее смелость, решительность, заносчивость, гордость и красота, да красота, даже ее шрам придавал ей привлекательности и пикантности. А уж ее гордость он сумеет сломать, достаточно только остаться с ней один на один и еще ни одна женщина не могла остаться неудовлетворенной в его руках, все просили продолжения и просили любить их до изнеможения.

«Уж прости малышка, но такова магия драконов, мы слишком любвеобильны, чтобы просто доставлять вам удовольствие, мы его доставляем сначала себе».

Тишину разорвал ее смех: – Брак? Со мной? Зачем тебе господин я, без рода, без племени? Моя сила, лишь моя сила, я дала обещание не пользоваться ею против тебя, но не давала обещание не использовать ее против несправедливости к моим людям.

– Твоим?

– Да, теперь моим. Ведь я здесь живу.

– Отлично, но тогда скажи мне, почему я не могу, например, казнить его сейчас? – он показал на старика, сейчас привязанного к позорному столбу и смотрящего на девушку с гордостью и радостью.

– Потому что его вина лишь в том, что он столкнулся с господами? – быстрее чем хотелось бы ей, отреагировала Дарая.

– Тогда я должен казнить сейчас тебя, ты ведь напала на моих людей? – рывок его руки и его пальцы опять на ее шее, только почему-то нежное касание большого пальца ее кожи, и его взгляд говорит, что она сегодня не умрет.

– Нет, господин, только не она, возьми мою жизнь, – крикнул старик, пытаясь вырвать руки из железного кольца у столба.

– Как интересно, как только ты узнал кто наша госпожа, сразу решил, что твоя жизнь ничего не стоит. Хорошо, твоя жизнь в обмен на ее, – его рука так же держит ее за шею, а вторая рука с огненным пламенем поднимается вверх. Дарая сдвинула брови, но его глаза слишком близко к ней, дракон наклоняется и шепчет ей в ухо, – Стой тихо малышка, иначе умрут все.

– Не смей, – шепчет она.

– Тогда сейчас или никогда, я хочу услышать твой ответ на мое предложение, – его шепот слышит только она, его дыхание щекочет ее ухо, шевелит ее волосы, – Мне тебя поторопить? Давай, скажи это.

Дарая просчитала за секунду любой вариант своих действий, если она решит отказать, они сгорят в пламени ее магии и пламени магии дракона, притом все – «Слишком много людей. Слишком много».

– Согласна, – твердо сказала она, глядя в карие глаза дракона, которые на секунду сверкнули огнем и погасли, шоколад в его глазах проявил себя через секунду. Ее горло отпустили, тут же прижав ее к мужской груди, крепко держа за плечи и победно обвели взглядом присутствующих.

– Ваша госпожа дала согласие на брак со мной. Радуйтесь – вы будете жить.

Дарая стояла уткнувшись лицом в грудь дракона и чувствовала терпкий запах сандала исходящий от мужчины, прижимавшего ее к себе, она не чувствовала ничего кроме горечи, и радости, радости что ее победа не за горами, он еще пожалеет об этом и очень быстро.

– Ты смеешься от радости, надеюсь? – проговорил он, беря ее за подбородок и разглядывая ее лицо.

– Да, мой господин. Я счастлива.

Глава 5

Большинство видят лужу,

а единицы отражение Луны в ней.

(Альберт Эйнштейн)

«Всего два дня и я стала госпожой этого мира, всего два дня и я могу сказать, что моя жизнь слишком коротка, чтобы воплотить все мои мечты. Мечты юности – я вас растеряла тогда, когда спалила свой замок и убила всех, кто причинил мне вред. Но кто я сейчас? Ведьма, ставшая невестой дракона. Ведьма, поправшая все принципы, но оставшаяся верной своему долгу, долгу перед своим народом, перед собой», – Дарая смотрела на девушку, смотрящую на нее из зеркала и не узнавала себя. Тонкие брови на высоком лбу, узкое лицо в обрамлении черных волос, миндалевидные глаза смотрят на нее с грустью, уголки губ опущены, а ведь когда-то эта незнакомка была весела и счастлива, была беззаботна.

– Госпожа, кто же вас так? – девушка служанка, почти ребенок чуть младше Алаи, закутала свою госпожу в полотенце и вытирала ее тело, волосы, причитая над изуродованным телом госпожи.

– Уже не важно, они мертвы, – расчесывая свои длинные волосы, тихо ответила Дарая.

– Как же вы покажете свое тело мужу?

– А вот это ему не обязательно знать до свадьбы. Пусть для него это будет сюрпризом. Надеюсь приятным сюрпризом? – ее губы озарила улыбка, правда горькая, но такая сладкая.

– Да, госпожа, я буду молчать, – склоненная голова и тихий вздох, вот и весь ответ на вопрос. Но все всех устраивает, служанка будет молчать, а Дарая хочет увидеть презрительный взгляд карих глаз и она лишь рассмеется в ответ. Ведь это так приятно – месть со вкусом патоки, что может быть лучше этого, только победа со вкусом горечи.

***

Этот день такой же хлопотный, как и все остальные, ей нужно так много сделать: проверить, готовы ли люди, которых отобрали для работы в шахтах, сегодня отправляется первая партия будущих горняков и это не сильные молодые мужчины, нет – это пожилые мужчины, почти старики и молодежь – почти дети, все кто остался от клана Линай. Но она уговорила дракона дать им возможность выжить, их смена придет из клана Нинон через два дня, значит, они смогут вернуться живыми, а это уже прогресс в их таких сложных отношениях. Они вернуться на шахты, но через два дня, целых два дня у них будет возможность отдохнуть, отоспаться, и залечить свои раны. Палач короля оказался покладистым, если понять на какие струны его души нажимать, а она поняла, что ей достаточно только войти в помещение, где он находится и его взгляд меняется, он становится мягче, даже ласковее. Так она выторговала вахтовый метод смены будущих шахтеров, так она выторговала для них хоть какие-то привилегии, ведь это не сильные мужчины – это старики и дети, которые просто умрут, не дожив до первой партии кристаллов. А ведь раньше кристаллы на поверхность доставляли механизмы, увы, вместе с магами погибли и их тайны, сейчас с кирками наперевес и с веревками за спиной в шахты идут бывшие пахари и кузнецы, слуги и дети, старше десяти лет.

К вечеру она валилась с ног, но предстоял ужин с вестником короля. Два огромных дракона приземлились на территории замка еще днем, Дерик сам встречал их и целый день развлекал, показывая замок и свои войска, от Дараи только и нужно было, что подавать вино, и следить за слугами, чтобы они не попали под тяжелую руку ни одному дракону. Правда уже поздно вечером она не отказала себе немного понаблюдать за полетом драконов в небе, эта сила, мощь, сейчас ей казалось, что все это сказка, сказка ее бывшая жизнь, ее отец, мать, братья.

«Как же хочется все это разнести к той самой бабушке, чтобы прекратить все это» – она стояла перед окном, и смотрела в ночное небо, а там летал дракон, – «Каково это летать под облаками? Наверное – это красиво. Сильные крылья, сильное тело и такая черная душа. Как жаль».

Позади нее открылась дверь и тяжелые шаги Дерика по комнате известили о приближении дракона, он встал ровно позади нее и тоже взглянул в небеса: – Красиво, правда. Черная ночь, огромная луна и черный дракон.

– Да, ночь красива. В ночи мы видим то, что не видим днем, она будто снимает пелену с глаз, открывая все, что скрыто в ярких лучах солнца.

– Мне вот интересно ты всегда такая или это только со мной?

– Какая?

– Даже не знаю, расскажи о себе, о своем клане. Я хочу знать кого беру себе в жены.

– Хорошо, но сначала ты расскажи, как погибли мои отец и братья, – она повернулась к дракону и подняла глаза, не опуская взгляда черных глаз, не отводя их. Дерик задохнулся сначала от злости на эту женщину, потом понял, что она не отступит, и ему придется или ее сломать или медленно ее приручать к себе. Он уже хотел ее бросить на кровать и сорвать на ней свою ревность, злость на ее непокорство, на ее гордость, спокойствие, но увидев глаза, в которых была не злость, не гордость, а просто печаль, печаль женщины, дочери, сестры, желающей знать правду. И весь пыл пропал, пропало даже желание ее поцеловать, сломать ее крепость, слышать ее стоны и крики, почувствовать себя в ней. Он отступил на шаг назад, разрывая расстояние между ними и убирая руки за спину.

– Они были сильными воинами, но не приспособленными в войне с драконами. Ваша магия хоть и сильна, но они ничего не могли сделать с драконом, который сжигает огнем не только тела, но и металл, который одет на эти тела.

Дарая улыбнулась одними губами: – Отец всегда говорил, нет ничего не возможного, и сам же это правило нарушил.

Дерик опустил руки на ее плечи, худенькие толи от недоедания, толи от того, что она не может отпустить эту боль, но эту женщину с каждым днем ему хочется все больше и больше, и немного встряхнул: – Забудь и живи дальше. Твой мир с их смертью не кончился, он только начинается.

«Забыть? Может мне забыть и то, что я сама спалила свой замок и сама же, своими руками убивала свой клан, пытаясь вспомнить, что эти люди со мной делали? Но хоть я ничего не помню, мое тело может многое рассказать о тех днях. Значит, я никогда не забуду, я буду помнить вечно».

– Конечно. Я постараюсь, – ее улыбка озарила ее лицо, но не глаза.

Дерик увидел только улыбку ее губ, но глаза, там стояла боль. Ну что ж придется пока смириться, он постарается унять ее боль, от потери родителей, семьи, эта боль сильна, но ведь и она проходит: – Нас пригласили в императорский дворец. Мы вылетаем завтра на рассвете.

– Почему я?

– Потому что ты моя невеста, и император хочет увидеть ту, которая согласилась стать ею, – его руки все еще держали ее плечи, а в ее глазах появился интерес, – Так что готовься, завтра ты должна быть покорной и смиренной, а не диким кроликом с колючками.

– Интересное сравнение.

– Вот и отлично, – отпуская ее.

Дарая смотрела в спину дракону и думала, она полетит на нем или ей предложат другого самца, в роли ездового. Может решить все одним разом, сидя верхом на нем, она может убить двоих, себя и его, сломав ему крылья, шею, ведь дракон просто зверь. Но что это даст именно ей? Свободу, она обретет свободу, нет, она умрет с ним, вместе… А что будет с миром ее клана? Ничего, придет другой Палач, будет другой император.

«Нет, нужно действовать иначе, тоньше. Императорский клан, столица моего мира, значит, я знаю дворец, я помню там все. Я должна попытаться найти тех, кто выжил, чтобы спасти. Спасти всех».

***

Дракон шел по замку, и вслушивался в свое сердце, что для него эта пигалица, почему его так тянет к ней? Остановившись у невзрачной двери, он прислушался, две девушки тихо обсуждали Дараю.

– Ты бы видела ее тело, там шрамы, ожоги. Мне так жаль нашу госпожу, ее магия она видна, представляешь, я видела под кожей пылающую кровь, черную кровь.

– Тогда кто же она?

– Не в этом дело, я помню рассказы бабушки, магия текущая в сильных ведьмах должна находить выход. Выход – это муж, который может принять ее силу, или же ведьма умрет, спалив себя и все вокруг.

– Но госпожа Дарая, она не может умереть, за последние дни я не слышала, чтобы кто-то выжил из клана такой же сильный, как и она. Мы должны что-то придумать, нужно посоветоваться со старшими.

– Да, нам нужно ее спасти, но молчи про ее шрамы.

– А что ты видела?

– Шрамы от кнута, кинжала, ожоги и живот… Мне кажется, там будут проблемы с деторождением.

***

«Она пуста как дохлая крыса! Она не сможет родить мне сына!» – Дерик прижался головой к стене и вздохнул, – «Но хочу ли я ее отпустить? Нет, я должен это увидеть сам. Я должен знать, что мне делать дальше».

Он повернулся, чтобы идти к ней, ворваться и все решить, сейчас или никогда.

Практически открыв ногой дверь ее комнаты, он увидел ее стоящую в лунном свете, все там же у окна и смотрящую на небо, когда она повернулась, в ее глазах было удивление, и непонимание того, что он делает. Его выдох, и шаг вперед, потом рывок и нежная ткань ее ночной сорочки разрывается на две части. И вот она стоит перед ним обнаженная, распущенные волосы прикрывают молочную кожу, которая в лунном свете светится, кажется изнутри, по венам действительно бежит черная кровь, она видна сквозь тонкую кожу, сердце бьется тихо и спокойно, дыхание не прерывалось ни на секунду, а в глазах искорки безумия. Но ее тело, оно покрыто шрамами. Кто же ее так пытал?

– Откуда это? – его рука тянется к плечу, на котором виден след от ожога в виде сердечка.

– Уже не важно.

– Кто это сделал с тобой женщина? – его голос похож на рычание зверя.

– Тоже не важно. Я их убила. Всех. Рассказать как?

– Не надо, – отступает перед такой силой, силой ее души, силой ее тела. Разворот и он выходит из ее комнаты, тихо закрывает за собой дверь и прислоняется спиной к стене. Он увидел и что делать сейчас? Выгнать ее, значит лишиться своего сердца, эта женщина туда за эти дни въелась как раскаленный угорь, как пчела, что жужжит и жалит, но не дает спокойно заснуть.

«Никогда и никто… Больше никто… Только я… Я могу и больше никто…» – Мысли бегут со скоростью света, мысли защитить, сделать своей, но не сломать, нет, все должно быть добровольно, значит, придется смириться с ее независимостью, гордостью. А в комнате, сейчас за его спиной плакала девушка, присев и уткнувшись в свои коленки, она скулила, пытаясь совладать со своими эмоциями, со своими страхами, загнать их далеко в душу, в сердце, не дать увидеть их, не дать понять, как она хочет тепла и мира, как она хочет сочувствия.

Дерик слышал ее тихое сопение, тихий всхлип и хотел опять ворваться, не дать ей больше плакать, не дать ей больше страдать. Но теперь его гордость мужчины не позволяла ему это сделать, он не должен быть тряпкой, подкаблучником. Но она не должна плакать! Сердце разрывалось от чувств, тревоги за нее. Ведь сейчас он ее обидел, оставил одну. Он больше не даст ей это делать, сейчас он должен все это остановить, но как? Его никогда не учили быть нежным и ласковым, его никогда не учили любить. Женщина должна быть покорной, нежной, а мужчина сильным. Но перед ним женщина прошедшая так много, так много горя отражается на ее теле. Должен ли он сейчас оставить ее одну? Сможет ли?

Дарая плачет, слезы застилают глаза, слезы обиды, горечи. Когда ее рывком подняли и прижали к телу, такому горячему, что будто она прижалась к солнцу, она очнулась, а ее уже целовали, целовали глаза, лоб, нос, щеки, плавно переходя к губам. Ее пили как нектар, сладкий нектар, который слаще патоки, слаще меда. Его руки гуляли по ее телу, вжимая ее в его горячее тело налитое желанием успокоить, защитить, перебирали ее волосы, успокаивая и давая защиту.

– Не плачь, мы все исправим, обещаю.

И так хотелось этому верить, так хотелось поверить этому мужчине, что ее жизнь не будет плодом ее сна, не станет ее уходом, ее пыткой.

– Теперь все будет по-другому. Обещаю.

А она плакала, говорить она не могла, гордо сдавил спазм, толи от боли, толи от слез, толи от радости, что есть тот кто решил взять на себя ее боль, кто согласился хоть на секунду чуть чуть смягчить ее, снять с нее эту пелену. Она закрыла глаза и отдалась на волю его рукам, губам и плакала, ее слезы вытирал он, нежно и ласково глядя в ее закрытые глаза. Потом положив ее на кровать, накрыл одеялом и вышел из комнаты, ничего не требуя и не прося, просто вышел, оставив ее одну, но еще ощущающую на своем теле его руки, такие нежные, ласковые.

Глава 6

Благо не в том, чтобы жизнь была долгой,

а в том, как ею распорядиться:

может случится, да и случается нередко,

что живущий долго проживает мало.

(Луций Анней Сенека)

«Почему я позволила такому случиться? Я потомственная ведьма, дочь погибшего генерала позволила себя раздеть и целовать. Богиня, помоги, дай своей дочери хоть немного силы пережить все, что я буду делать сегодня». – Дарая закрыла глаза руками и села на кровати. Сегодня она полетит в столицу империи драконов, чтобы стать официальной невестой дракона, палача своего народа, видевшего смерть ее отца и братьев. Но ведь правильнее сказать она летит туда, чтобы стать палачом императора, но может она не права, может пора продумать план действий другой, а не действовать по обстоятельствам?

– Разберусь на месте, составление планов никогда не было моей сильной чертой характера, – сквозь зубы говорит себе Дарая и выходит из комнаты полностью одетая для поездки. На ней теплое платье, темных тонов, ну да не такое шикарное как требуют законы ковена, но ведь она и не в ковен летит, она летит на прием к императору драконов, а ему и так сойдет. Уже на выходе из замка, где собрались все слуги она набрасывает на плечи меховую накидку, благополучно выходит и застывает широко открыв глаза. Перед ней стоит огромный черный дракон, на утреннем солнце черная чешуя отливает как оникс, каждая чешуйка будто начищена до блеска. Огромные изумрудные глаза с вертикальным зрачком наблюдают за девушкой, за каждым ее движением, мимикой, и кажется даже с прищуром каким-то. Нравится, наверное, ее удивление и восторг этой красотой.