Любовь между жизнью и смертью

– А мозг у них всё-таки есть… Да, Элис Конорс? – усмехнулся рыжий парень, сидящий рядом с ней на кровати.

Девушка ему не ответила, так же пусто смотря вперёд. Лишь на бледной коже виска вздулась маленькая венка.

– Ты справишься, Элис Конорс. Я в тебя верю, – прошептал он, с улыбкой смотря на практически такую же белую, как простыня, девушку.

Парень протянул руку к волосам девушки, но резко её отдернул, не решившись дотронуться до каштановых волос.

ЭЛИС.

Темнота и пустота в душе. Во всём теле, от макушки до кончиков пальцев ног ощущалось одиночество и пустота.

Зачем? Мамочка, папочка, дорогие мои, милые мои родители, зачем?! Почему вы ушли так рано?!

Вот я вижу маму и папу. Они стоят, держатся за руки и улыбаются наивными улыбками. Родители смотрят на меня, такими любящими глазами…Она жива, он жив. Он смотрит на любимую жену, а она на любимого мужа. Как они любят друг друга…

Как больно произносить в голове эти слова. Мама и папа.

Вдруг ослепительная вспышка света. Напуганные глаза матери и волна её светлых волос, её крик…

– Билл! – как сквозь пелену раздался мамин голос.

И удар.

Я закричала. По всей палате раздался душераздирающий крик. Пальцы рук сами сжали жёсткую простыню.

Я стала биться в истерике, не переставая кричать. Я не могла развидеть эту картину. Крик мамы не выходил из головы, будто она кричала рядом, в метре от меня.

Тёплые руки. Успокаивающий женский голос. Не мамин, чужой. Я зажмурилась, боясь открыть глаза, но знала, что это моя медсестра, ухаживающая за мной уже так долго.

Лёгкое покачивание туда-сюда. Женщина укачивала меня, как маленького ребёнка, которому приснился детский кошмар. Что-то говорила, но я её совершенно не слышала, хотя мне хотелось услышать её успокаивающие слова.

Я рыдала, задыхаясь в собственных слезах. В груди жгло. Во рту было горько. Мерзко…

А рядом, на моей кровати, тут же появился тот странный рыжеволосый парень. С первого моего сознательного дня здесь, он никогда не уходил. Даже не отходил от меня. Я думала, кто он такой. Мне было сложно думать о нём, но я поняла, что никто его не видит и не слышит, кроме меня. Он каждый день со мной разговаривал, но я не слушала его болтовню. Он пытался отвлечь меня от горьких, причиняющих боль мыслей, но я не слушала его. Он даже называл своё имя, но я его не слушала. На все его вопросы я отвечала тишиной, потому что язык отказывался двигаться… Каждую минуту я думала о родителях. О том, что их похоронили. Без меня. О том, что их тела сейчас гниют глубоко в земле. О том, что я никогда не смогу больше услышать их голоса. О том, что я так и не успела перед ними извиниться…

Одними губами я шептала, повторяя снова и снова слова, так больно режущие в кровь сердце, но такие необходимые: «Мама и папа».

Практически всю ночь со мной вот так сидела добрая медсестра Бриттани Дженкинс, пока я снова не засыпала, успокаиваясь.

Так проходили мои ночи в этой палате…

Почти каждое утро в меня насильно запихивали лекарства и пищу. Но меня в последнее время стало выворачивать наизнанку от больничной еды. От любой еды.

Каждый день мой телефон, который чудом остался цел в разбившейся машине и теперь лежавший на прикроватном столике, разрывался сообщениями и звонками. Я не брала трубку. Мне пытались дозвониться многие одноклассники, а особенно Эмма Дин из параллели. Я не хотела слышать их глупые слова сожаления.

Телефоном я воспользовалась лишь один раз. Я нашла и посмотрела в интернете выпуск новостей, в котором как раз обсуждалась «трагедия, произошедшая на днях на главном городском шоссе…». Но увидев, что я смотрела, Бриттани быстро выхватила у меня телефон и спрятала его.

После этого я впала в полу-кому. Я никого не слушала и не слышала, полностью погрузившись в своё горе. Но я видела, как будто сквозь туман, как на меня смотрела плачущая Эмма Дин и ещё несколько ребят, которых пустили ко мне в палату, чтобы они убедились, что я нахожусь практически в коме и не могу отвечать на их сообщения. На следующий день, на меня так же смотрела моя бабушка. Она пыталась меня разбудить, но я не чувствовала даже её прикосновений. Но потом она ушла…

Часто медсестра Бриттани выводила меня на свежий воздух, в зависимости от моего состояния. Она заставляла и умоляла меня ходить, но конечно, всегда с ней под руку. Часто она просто сажала меня на лавочку и включала музыку, пытаясь меня отвлечь. И у неё иногда это получалось, ведь мне это занятие нравилось больше всего в больнице.

Я абсолютно потерялась во времени. Мне казалось, что прошёл год, но прошёл только месяц…

ГЛАВА 5. Домой.

– Давай, Элис. Ну открой ротик, ну, ради меня. Поешь немного, дорогая, – умоляла девушку медсестра, пытаясь всунуть ей в рот ложку с жидкой кашей, – ради себя покушай. С минуты на минуту приедут твои бабушка и дедушка. Они заберут тебя домой. Наверняка для тебя испекли вкусные пирожки, и когда ты приедешь домой, тебя ими накормят. Но сейчас тебе надо, дорогая, надо хотя бы чуть-чуть подкрепиться, чтобы на пирожки были силы… Элис, ты меня слышишь? Ты приедешь домой как раз на Рождество, Элис… Такой добрый праздник, тебе наверняка приготовили подарки! Элис…

Женщина убрала ложку, с надеждой смотря на девушку. Получив в ответ тишину, она всхлипнула, смахнув с щёки слезу, и взяла шприц с питательными витаминами. Вколов жидкость в руку, она поцеловала девушку во впалую ещё сильнее щеку и отошла к своему столу.

Элис её слышала, но слушать не хотела. За проведённый месяц в этой палате, Элис только три раза заговорила с медсестрой, и то, разговором это было сложно назвать: медсестра пыталась разговорить девушку, развеселить, отвлечь, но у неё получалось вымолвить из неё только «Да», «Нет», «Не знаю» и «Не хочу».

– Почему ты ей не отвечаешь? – спросил парень, облокотившийся на стену у двери.

Элис лишь помотала головой, а парень закатил глаза:

– Ты умрёшь с голода, дурочка.

В палату вошёл доктор Кук, с добродушной, как обычно, улыбкой. За ним вошли пожилые женщина и мужчина. Как только они увидели девушку, они улыбнулись, и женщина утерла слезу.

Впервые за неделю, у Элис сфокусировался взгляд. Она посмотрела на бабушку и деда.

– «Бабушка и дедушка. Они заберут меня домой», – словно только это поняв, подумала девушка и проморгалась. В её глазах появилась крохотная искорка надежды и счастья, но тут же исчезла.

– Бабушка… и дедушка… – вымолвила она, и из её глаз покатились слёзы, -… я хочу домой.

Медсестра тихо засмеялась, утирая слёзы. Доктор ещё шире улыбнулся и шепнул ей :

– Я говорил, что её состояние улучшится. А вы мне не верили. Аж пять слов сказала!

Седовласая женщина просеменила к Элис, медленно опустилась на краешек кровати и осторожно обняла внучку, боясь причинить вред ещё не совсем сросшимся рёбрам девушки. Правда, беспокоиться надо было за хрупкое состояние костей из-за отказов Элис принимать пищу.

Элис же наоборот, крепко вцепилась в родного человека, как в спасительную соломинку. Из глаз девушки лились слёзы, но на душе стало немного легче.

– «А ведь раньше у бабушки было только три седых волоска… мамочка, папочка, что же вы сделали с моей бабушкой? С моим дедушкой?», – ужасающе подумала она, переводя взгляд на потерянно улыбающегося деда.

– Бриттани, может быть вы поможете мисс Конорс одеться? А с вами, – мистер Кук перевёл взгляд на бабушку и дедушку, – я бы очень хотел поговорить, наедине. Пройдёмте в коридор.

Доктор вышел из комнаты, а за ним вышли и муж с женой, тихо закрыв за собой дверь. Медсестра достала из небольшого шкафа одежду Элис, так долго пролежавшую на полке.

Она усадила девушку на край кровати, спустив тонкие ножки на пол. Девушка почувствовала неприятный холодок, но даже не сморщилась.

Женщина, быстро, но аккуратно одела девушку, причесав той волосы. Укутав её в толстое тёплое одеяло (на улице всё таки была зима), женщина, подперев Элис под руку медленно вышла из палаты и повела девушку вниз, на выход, прихватив с собой собранный ящичек лекарств для больной.

Они вышли на улицу, и волосы Элис тут же подхватил пронизывающий ветер. Они медленно пошли к машине, у которой тихо разговаривали доктор и пожилые муж с женой.

Элис думала о том, как изменится её жизнь. О том, что дом не будет больше уютным. Как будто вместе с родителями, уйдёт и уют, старательно созданный семьёй Конорс за долгие годы…

– Судя по твоим дрожащим губам, тебе либо холодно, либо ты опять думаешь о своих родителях, – напомнил о себе рыжий парень, плетущийся сзади Элис.

Девушка проигнорировала парня, продолжая перебирать ногами, которые отказывались двигаться.

– Да хватит меня игнорировать! Я же знаю, что ты меня слышишь, Элис. Я пробыл с тобой всё время, проведённое тобой в этой чёртовой больнице, а ты ни разу не заговорила со мной, как я не старался с тобой заговорить! – вспылил парень, подбегая вплотную к девушке .

Но Элис лишь поморщилась от повышенного на неё голоса и помотала головой, отбрасывая мысль о надоедливом прилипале.

Они остановились около людей, и до девушки долетел обрывок фразы доктора :

–… к жизни, главное не сдаваться. На счёт документов оформления полной опеки, думаю, всё ясно. Вы меня поняли?

Супруги кивнули и взяли за руку внучку, потянув к машине. Но девушка напряглась и не отпустила руку медсестры, на что та подняла вопросительно брови.

Элис посмотрела в глаза женщины и прильнула к ней, крепко обняв её, ставшую кем-то более близким, чем просто медсестрой. Женщина неуверенно прижалась к девушке в ответ, и из её глаз опять покатились крупные слёзы.

Девушка отстранилась от неё, но руки не отпустила. Слегка улыбнувшись, она прошептала :

– Спасибо.

– Ч-что ты сказала, солнышко моё? – не веря своим ушам переспросила медсестра, ближе придвинувшись к девушке.

– Спасибо, Бриттани, – повторила чуть громче Элис, мимолётным движением поцеловала в щеку женщину и разжала замёрзшие пальцы, отпустив её женщины.

Бриттани застыла в шоке, прижав ко рту ладошку и иногда всхлипывая. А Элис села в машину, при помощи доктора. Она вздрогнула, от картины, промелькнувшей в голове:

«…Глаза Элис ослепил яркий свет фар грузовика…

– Билл! – закричала мама, закрывая лицо руками…»

– Я боюсь, – тихо произнесла девушка ,вцепившись в руку доктора.

– Не бойся, дорогая. Два раза подряд плохие вещи очень редко случаются, поверь старому доктору. Богу не за что наказывать и так несчастного человека, – с лёгкой улыбкой проговорил мужчина, потрепав Элис по голове, – Я буду иногда навещать тебя с миссис Бриттани. И я уверен, твои бабушка и дедушка не позволят тебе страдать во второй раз, да, друзья мои? – он посмотрел на супругов и те улыбнулись, кивнув.

Элис отпустила руку доктора, и он захлопнул дверь машины, отойдя к стоящей на тротуаре и смотрящей на девушку, медсестре. Он привычно сложил руки на животе и вытер платочком слёзы, приподняв очки.

Машина тронулась, и Элис поспешно помахала им ладошкой. Доктор помахал ей в ответ, поддерживающе улыбаясь, а медсестра отправила ей воздушный поцелуй.

Машина заехала за дом и исчезла из виду. Бриттани повернулась к мистеру Кук, её лицо начало раздуваться и краснеть.

– Ну идите сюда, – усмехнувшись произнёс доктор, расправив руки в разные стороны, и женщина тут же навалилась на мужчину, крепко его обняв, и разрыдалась.

– Ну что вы, миссис Дженкинс, в самом то деле? Рыдать надо было, когда вы ночами не отходили от этого ребёнка, выслушивая его крики во сне. А сейчас радоваться надо! Хоть она ещё долго, может год, будет приходить в себя, лечась у психологов, но она жива и ходит. Пусть с чужой помощью, но ходит! Она говорит, пускай и мало. Её не отправили в детдом, вот чему надо радоваться по настоящему! У неё есть любящие её бабушка и дедушка, которые практически каждый день приходили в приёмную, пытаясь попасть к своей внучке. Она не одна и, с их помощью, поправится! Я в этом абсолютно уверен, – проговорил мужчина, поглаживая женщину по спине.

Она благодарно улыбнулась ему, утерев слёзы, тем самым размазав тушь по всему лицу. Доктор, улыбнувшись, протянул ей платок.

– Удачи, Элис Конорс, – прошептал мистер Кук, сжав кулак.

* * *

Элис, сжавшись, испуганно смотрела на силуэты домов, а особенно машин, проносящихся за окном старого пикапа. Девушка старалась не смотреть на всю эту дорожную суету, но её взгляд буквально приклеился к этому виду. С каждым автомобилем, проносящимся по встречной полосе, она жмурилась, втягивая в себя шею. Хоть и ничего не происходило, с каждый раз она непроизвольно повторяла эти движения.

– Как ты себя чувствуешь, внученька? – прервал тишину неуверенным голосом дедушка.

Не получив ответа, дедушка обеспокоенно посмотрел на внучку через зеркало. Та была бледной, губы её были сжаты. Мужчина понимающе поджал губы, снова переводя взгляд на дорогу.

– Ты не бойся, милая, мы рядом, – вздохнула бабушка, растерянно посмотрев на бледную девушку.

– «Они тоже были рядом…», – грустно подумала Элис, сильнее вжимаясь в сиденье.

– Да, ты не бойся. Ни о чем не думай, расслабься… Знаешь, какие мы тебе на Рождество подарки приготовили с твоей бабушкой? Красивые, а главное, приятные, нужные! – быстро перевёл тему дед, безмятежно улыбаясь.

– Да! А как мы красиво домик наш украсили, обомлеешь! – поддержала мужа женщина, тоже улыбнувшись.

– «Наш…», – гулом прозвучало в голове Элис.

– А… а куда мы едем…? – тихо спросила девушка, оторвав взгляд от дороги.

– К нам с твоей бабушкой, дорогая. Теперь мы будем жить все, вместе, в нашем домике. Хоть на 3 квартала дальше от твоей школы, но ничего! Мы будем возить тебя на нашей старушке, да даже пешком можно, – проговорил дедушка, похлопав по сиденью ладонью.

Элис прикрыла глаза.

– «Я больше не вернусь… домой. Никогда. По их словам это понятно», – устало подумала она.

– А Валли? Вы его сдали в приют? Усыпили? – с лёгкой дрожью в голосе спросила девушка, подняв глаза на бабушку и дедушку.

– Что ты? Конечно же нет! Валли будет жить с нами. Мы построили ему утеплённую будку, но думаю, что ты не захочешь, чтобы он спал там. На сколько я знаю, он всегда спит в твоей комнате, верно? Ой, а как мы твою комнату украсили! Над ней мы особенно трудились. Мы, кстати, аккуратно отклеили твои плакаты от стены и переклеили их в твою новую комнату. Ничего не сломали и не порвали, жизнью клянёмся! – восторженно говорила бабушка, постоянно оглядываясь на внучку.

– Да, а Валли, знаешь, как скучает без тебя? Спать спокойно не может! Всё время сидит у двери и скулит, ждёт тебя. Почти ничего не ест, хотя абсолютно здоров! Кстати, насколько мне не изменяет память, три дня назад тебе исполнилось 16 лет. Моё счастливое число, кстати! Мы и за твой День рождения тебе подарок приготовили. Так что, утонешь в подарках, внучка! – восклицал дедушка, а бабушка его постоянно поддерживала.

Супруги пытались отвлечь, развеселить любимую внучку. И у них получилось вызвать на лице Элис лёгкую улыбку.

– Они так заботятся о тебе. Мне бы таких предков, – неожиданно раздался над ухом девушки голос, и она вздрогнула, вжавшись в сиденье.

Рыжеволосый парень расслабленно сидел рядом с девушкой, легко улыбаясь. Глаза его были закрыты.

– Б-бабушка, дедушка, вы слышали его? – растерянно произнесла Элис, покосившись на парня.

– Кого, милая? Ничего не слышали, – ответил дед, посмотрев на супругу.

Элис уставились на парня, всё ещё расслабленно улыбающегося.

– «Значит, его и правда никто не видит и не слышит. И замечаю его только я.», – ужасающе подумала она, рассматривая преследователя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.