Любовь между жизнью и смертью

–«Если я сейчас здесь, значит, я не дома… Значит, родители дома. Если мне глаза слепит знакомый утренний свет, значит сейчас утро. Значит, когда я приду домой, мне хорошенько всыпят…», – подумала девушка, щурясь от противного белого света.

Девушка протёрла глаза, ещё не совсем трезво мысля.

– «Ёёёё…!», – мысленно протянула девушка, поняв всю комичность ситуации.

Девушка опять посмотрела на спящую Эмму и вспомнила про свои наручные часы. Она медленно подняла руку, подводя расплывчатый циферблат ближе к лицу. Она еле разглядела цифры: 9:36.

Элис мысленно застонала. Она осторожно переложила голову спящей девушки на барную стойку и встала со стула. Не успела она простоять и пары секунд, как упала, потеряв равновесие. Интересно, если Элис себя так плохо чувствует из-за двух выпитых бокалов пунша с водкой, то как себя чувствует Эмма Дин и остальные на вечеринке, выпившие больше 5…?

От падения девушки проснулось только пять человек и то, сразу уснули заново. Эмма Дин тоже проснулась и начала недовольно потягиваться.

– А ещё громче упасть не могла, Коронс? Ой, нет… Норокс? Соронс? Чёрт, как там тебя… Ай… – хриплым голосом произнесла девушка, хватаясь за голову.

– Я думала, ты сдохла. Кстати, твои слюни отстирываются? – усмехнулась Элис, осматривая своё плечо.

– Что? Какие слюни? Как ты вообще со мной разговариваешь, пьянь…?! – пробубнила Эмма, переворачивая голову лицом к Элис.

– Ах, ну да, это я выпила вчера больше шести стаканов, заставила меня выпить и уснула на моём плече, которое теперь жутко болит! – возмутилась я, рассматривая грязную мордашку девушки.

– Конорс , давай не сейчас… и без тебя голова раскалывается… Просто признайся, что вечеринка была убойная… – глупо улыбнулась она, поднимаясь со стула.

– Ты куда встаёшь?! – испугалась Элис и подошла к ней, чтобы в случае падения поймать, – садись обратно, дура!

– Попрошу без выражений… Я должна проводить гостя… ты же уходишь? – щурив глаза произнесла девушка, опираясь на руку Элис.

– Если ты сейчас не сядешь, придётся мне тебя провожать. В больницу, – кивнула Элис, смотря, как зеленеет лицо девушки. Сейчас будет плохо!

Элис, моментально среагировав, подскочила вместе с Эммой к окну, открыла его, и как только голова Дин высунулась наружу, послышалось рвотные звуки.

Элис не знала, как ей помочь, поэтому просто неловко гладила её по спине, держа, чтобы та не вывалилась из окна.

Через пять минут желудок девушки успокоился. Элис усадила её на свободный диван (видимо большинство людей ушло рано утром) и сама села рядом.

– Ты как? – спросила Элис, и та показала большой палец.

Эмма оглядела помещение. Всё было цело, только испачкано.

– Тебе сейчас это всё отмывать? – спросила Элис, тоже оглядев состояние дома.

– Нет, слава богу. Через… – девушка взяла руку Элис и посмотрела на часы, – сорок минут должна прийти домработница.

– Везёт, а вот меня родители убьют, – нервно хихикнула Элис.

– За что?

– За то, что не ночевала дома. Сама знаешь, о чём они могли подумать. Что они могли себе нафантазировать! Лучше не думать, – вздохнула девушка, перебирая спутавшийся локон волос.

– Тогда тебе лучше сейчас пойти. Чем раньше к ним придёшь, тем лучше, – подытожила Дин, и девушка с ней согласилась.

Девушки вышли на крыльцо. Элис вызвала такси. Они стояли, опираясь на перила, и мерно вдыхали свежий утренний воздух.

– Дин, а почему ты ударила Картера? Почему ты защитила меня? – спросила Элис, посмотрев Эмме в глаза.

Спустя минуту молчания девушка усмехнувшись, ответила:

– Ну, Конорс, может, потому что мне всегда хотелось разбить ту вазу, а тут такой шанс подвернулся…

Элис поняла, что это лишь шутка. Она нахмурившись, посмотрела на девушку, но та лишь улыбнулась ей.

Подъехало такси, и Дин протянула девушке руку:

– Увидимся в школе?

– Увидимся в школе, – Элис удивилась, но неуверенно пожала руку девушки в ответ и села в такси, махнув Эмме рукой на прощание.

* * *

Элис вышла из такси и сразу увидела на крыльце дома сидящего в кресле отца. Брови мужчины были сведены на переносице, во рту дымила сигарета. Девушка, вся сжавшись, неуверенной походкой пошла к дому. Она поднялась на крыльцо, смотря в пол. Отец встал с кресла и открыл дочери дверь. По его виду и молчанию нельзя было делать хорошие выводы.

Девушка вошла в гостиную и сразу увидела мать. Женщина сразу же оказалась около девушки и крепко обняла её. Но не прошло и пары секунд, как она отвесила дочери подзатыльник.

– Ай, за что?! – возмущённо вскрикнула Элис, посмотрев на родителей.

Мать отстранилась от дочери и взяла под локоть мужа.

– А сама не догадываешься? Мы так волновались! У меня нет слов, Элис Конорс! Ты совершенно разочаровала нас с отцом! Стыд! Ты под домашним арестом на три недели, – нахмурившись, проговорила женщина.

– Ах…?! Да за что? На три недели? Ты серьёзно? За то, что одну ночь провела не дома, на три недели?! Я выпила всего два бокала пунша! И у меня даже голова не болит. Я не танцевала, не целовалась с мальчиками и о, не поверите, даже сохранила девственность! Знаете, я даже думаю, что вы тоже не ночевали дома в моём возрасте! – закончила кричать Элис, гневно смотря на родителей.

Мужчина стоял с каменным лицом, а мать резко отвесила дочери звонкую затрещину. Элис схватилась за щеку, всхлипнув от боли и обиды, и с шоком уставилась на мать.

Женщина задрожала, посмотрев на свою руку и дочь, и из её глаз брызнули слёзы. Она потянулась к дочери, почти рыдая:

– Прости меня, доченька, я… я…. Я не хотела тебя ударить…!

Но Элис вырвалась из объятий матери и убежала вверх по лестнице, в свою комнату.

Женщина растерянно посмотрела на мужа. Мужчина прижал жену к себе, поглаживая её по спине.

– Ты не виновата. Правильно, что ты её ударила, по другому им в оставшиеся мозги не вбить ничего, – успокаивал жену муж, – ты не расстраивайся, она поплачет чуток и сама придёт прощение просить. Ты же знаешь нашу дочь, она не глупая, чувство совести у неё есть. Будь уверена, она знает, что на самом деле виновата она.

Элис забежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Спящий на коврике Валли испуганно поднял голову, прижав уши к голове. Девушка с разбегу плюхнулась на кровать и уткнулась в подушку. Она запомнит тот момент, когда мама, любимая, всегда поддерживающая и понимающая женщина, ударила её по щеке. Хоть девушка и понимала, что сама виновата, и её терзала совесть, из-за того, что накричала на родителей, но девушка не ожидала затрещины. От родной матери! Она никогда, сколько помнила себя Элис, не била свою девочку. Элис очень хотела прибежать обратно в гостиную, где наверняка сейчас плакала мама, молить о прощении, сказать, что не хотела кричать на них, что ей очень жаль, и что она готова и согласна быть под домашним арестом хоть на месяц…! Но пылающая красным огнём щека не давала этого сделать. Из глаз девушки текли слёзы обиды, боли и стыда…

* * *

На следующий день Элис как обычно проснулась по будильнику, но встать не смогла. У девушки раскалывалась голова и был сильный кашель. Хоть Элис и поссорилась со своими родителями, а особенно с матерью, заботливая женщина, считавшая себя провинившейся тоже перед дочкой, всё утро хлопотала над дочерью, то и дело спрашивая, чем ей помочь. У девушки был жар, она дрожала. Её заботливо укрыли тремя одеялами и принесли ей горячий чай.

Элис же часто порывалась в школу, вскакивая и хрипя : «Нет, я должна пойти в школу!», «Пустите меня в школу, мы сегодня пишем контрольную по химии!». Но родители её конечно же не пустили. Но девушка получила сообщение от Эммы Дин, которая была очень удивлена тем, что девушка не явилась в школу:

«Привет, Конорс. Почему не пришла в школу? Жёсткое похмелье? Надеюсь, тебя рвало так же красиво, как и меня?»

На что девушка ответила:

«Привет-привет, Дин. Нет, в отличие от тебя, я выпила всего 2 бокала. Я не пришла, потому что очень плохо себя чувствую. Заболела.»

«Заболела? Ну ладно, тогда выздоравливай, Конорс. Не скучай!».

На следующее утро Элис лучше не стало. Наоборот, девушке стало ещё хуже.

– Билл, ты что же, не видишь, что ей хуже? Мне кажется, её нужно отвезти в больницу и показать врачу, чтобы он назначил курс нормальных лекарств! А лучше, она дома так и будет сидеть одна, пока мы пропадаем на весь день на работе?! Нет уж! Я всё сказала, мы едем в больницу, – подытожила мать и потрогала лоб дочери, погладив щеку девушки, по которой ту ударила.

– Джейн, дорогая, не волнуйся ты так! Сейчас заведу машину, – проворчал мужчина, выходя на улицу.

Элис уже не обижалась на родителей, ей было некогда обижаться, из-за её состояния здоровья. Да и родители, видимо, даже забыли выходку дочери и вели себя, как обычно. Только мать девушки порой подойдёт к дочери и погладит её по щеке, на что та ей кивнёт и улыбнётся, как будто прося прощение жестом. А мать ей в ответ. А отец увидит эту сцену и тоже начнёт улыбаться…

– Дорогая, ты как? – обеспокоенно спросила женщина дочь, лежавшую с закрытыми глазами.

– Не очень… Мы поедем в больницу? А может не надо? – произнесла хриплым голосом девушка, посмотрев с надеждой на мать.

– Ты что? Конечно же надо! Обязательно. А так ты не поправишься, я не знаю, что с тобой и чем тебя лечить, кроме горячего чая, – возразила мама, ещё раз кладя дочери на лоб ладонь.

– Девочки, я вас жду, – донёсся голос отца с улицы.

Женщина выбежала из комнаты, а Элис закрыла глаза. Где же она могла заразиться? Ответ напрашивался сам: на вечеринке.

Девушка встала с кровати, придерживая рукой голову, и натянула джинсы с серой блузкой. Слегка причесав свои волосы, девушка критично осмотрела себя в зеркале. Она подметила, что болеть ей не к лицу.

Заплетя волосы в небрежную косичку, она вышла в гостиную и стала ждать маму. Женщина вышла через пару минут, и взяв под локоть дочь, вышла к машине, на прощание потрепав по голове Валли.

Они сели в машину, и мужчина сразу нажал на педаль газа.

– В какую больницу едем? – спросила Элис, чтобы не было тишины, а не из любопытства.

– В ту же, в которую мы ездим каждый раз, когда ты заболеваешь. Забыла, солнце? – улыбнулся отец, взглянув на дочь через зеркало.

– Да нет, просто голова трещит, вот и перемешалась память с координатами, – хмыкнула девушка, закрывая глаза.

Семья свернула на право, на шоссе. За окном шёл мелкий дождик, постепенно превращаясь в ливень, всё небо затянули тучи…

– «Чудесный день, прямо отражает моё настроение!», – подумала, поёжившись Элис.

Она взглянула на родителей. Такие заботливые люди… ну как она могла так себя повести в тот день?

– Мам, пап… – обратилась к родителям Элис.

– Да? – одновременно произнесли они, от чего на лице девушки расплылась улыбка.

– Я знаю, что вы на меня уже не обижаетесь, но я всё равно хочу извиниться перед вами за тот день. Я…

Девушка не успела ничего и сказать, как впереди машины раздался оглушительный гудок. Глаза Элис ослепил яркий свет фар грузовика…

– Билл! – закричала мама, закрывая лицо руками.

Скрип шин, вспышка маминых напуганных глаз и резкий удар. Элис откинуло назад. Она закричала, ударившись головой о боковое окно, при повороте машины. Машина крутилась от резкого столкновения, как волчок. И снова удар. Машина остановилась. Грохот. Гудки. Крики.

На шоссе образовалась пробка. Зеваки стали обеспокоенно выходить из машин. Поняв всю ситуацию, кто-то додумался всё-таки вызвать скорую помощь и полицию…

* * *

– Жива, – вздохнув, с облегчением, произнёс доктор, – она жива, быстро носилки!

Бригада врачей тут же перенесла девушку в машину скорой помощи, тут же начав бороться за жизнь.

– Док, сердце остановилось, пульса нет! – с паникой в голосе произнёс молодой врач.

– Быстро, дефибриллятор! – чётко произнёс доктор, – раз, два, три… Разряд!

Спина и грудь девушки выгнулась, вздыбившись.

– Разряд!

– Разряд! – вторили голоса врачей.

И снова. И снова… Стук сердца! Пульс…

Через два часа уставшие, но довольные и счастливые доктора сняли перчатки.

– Хорошая работа, – улыбнулся докторам главный хирург.

– Что же будет с этой девочкой… – прошептала коллега врачей, всматриваясь в лицо пострадавшей.

В ответ прозвучала тишина. Скорая помощь мчалась быстрее света, нарушая убивающую тишину звуком сирены.

ЭЛИС.

Темнота, страх и боль. Хотя нет, боль не чувствовалась. Лишь страх. За родителей.

И вдруг падение, как будто в воду. Воздуха не хватает. Я задыхаюсь. Темнота душит меня.

Мягкий свет. Тонкие лучики света пробиваются сквозь чёрную мглу. Мне уже не страшно. Я чувствую, как меня обнимает тёплая рука. С ней так спокойно… Мне уже не нужен воздух. Зачем мне воздух?

Я чувствую прохладную ладонь , держащую мою. Меня несёт ангел? Куда? Зачем?

Верните меня маме! Папе! Не хочу, не буду! Но меня всё равно тянут на верх…

Я слышу голоса. Я вижу силуэты, проносящиеся мимо.

И вдруг стало так одиноко. Руки, так крепко державшие меня и тянущие вверх исчезли. Резкое падение вниз. Я хотела закричать, но не могла. Как кричать? Я не могу вспомнить.

Боль в груди. Слишком много воздуха поступило в мои лёгкие. Слишком громко забилось моё сердце. Так громко, что кажется, лопнут перепонки в ушах. Зачем?! Ведь было так тихо и спокойно.

Как же громко бьётся сердце…

ГЛАВА 4. Ужасное известие.

Девушка ощущала прикосновения чего-то холодного и мокрого. На руках, ладонях, ногах, лице…

Она открыла через боль глаза. По глазам ударил яркий свет. Девушка начала слышать. Где-то рядом тикали часы, скорее всего старые. Она слышала, как падают капли в синий тазик, стоящий рядом с её лицом на тумбочке. Как дует ветер за окном, как стучит по оконному стеклу дождик…

Она начала видеть. Видела белые стены, лампы на потолке, такие же, как в школе. Стол, на котором лежали какие-то пробирки и шприцы. Медсестру, вытирающую ей кровь с колен…

И худого парня. Он сидел на стуле, у двери. Рыжие кудрявые локоны волос падали ему на лицо. У него была бледная кожа и голубые, словно небо, глаза. Он был одет в обычные джинсы и белую майку. На его ногах были поношенные серые кроссовки. На вид ему было лет 14-18. Но он был странный. Он был очень бледный, почти прозрачный. И Элис могла поклясться, что через его густые волосы была видна стена.

Он смотрел на Элис так, как будто перед ним был сам Бог. Девушка непонимающе смотрела на него в ответ, но потом ей это дело надоело.

Девушка разлепила ссохшиеся губы и перевела взгляд на медсестру.

Элис хотела что-то сказать, но вместо слов у неё вышел лишь хриплый стон.

Медсестра вздрогнула и посмотрела на девушку.

– Вы очнулись… – тихо произнесла она, положила тряпку на тумбочку и, не отрывая взгляда от девушки, убежала из кабинета.

Элис застонала.

– «Боже, как же хочется пить…», – подумала девушка, прикрывая болевшие глаза.

Но она их резко открыла, вспомнив про странного парня, так внимательно её изучавшего.

Девушка попыталась обратиться к нему, но вырвался лишь сип. Она попробовала ещё раз :

– Вы… Вы кто такой? – сумела произнести Элис, сведя брови на переносице.

Парень поднял брови и оглянулся на дверь. Никого там не увидев, он снова уставился на девушку.

– «Какой странный парень…», – подумала Элис, рассматривая незнакомца.

– Вы меня слышите? – ещё больше нахмурилась Элис.

– Вопрос в том, слышите ли Вы меня… – загадочно произнёс наконец парень, не отводя взгляда от девушки.

– Я вас слышу. Кто вы? Где я? – девушка недоуменно смотрела на него, но тут в комнату открылась со скрипом дверь.

Элис перевела на вошедших взгляд. В комнату вернулась убежавшая медсестра. За ней шёл мужчина лет шестидесяти в белом халате.

– Здравствуйте, мисс, – поздоровался мужчина, вставая рядом с девушкой и складывая руки на животе, – как вы себя чувствуете?

Девушка только сейчас заметила рядом стоящую капельницу, шприц, прикреплённый к её руке и трубки, выходящие у неё из носа.

– Я в больнице? Вы – доктор? – хрипло спросила Элис, посмотрев на мужчину.

– Да, зовите меня мистер Кук. Меня назначили следить за вашим состоянием. Могу сказать, что вы идёте на поправку, – улыбнулся доктор, поправляя на девушке одеяло.

– Почему я в больнице? – продолжала спрашивать девушка, хмурясь. Она мельком заметила свою загипсованную левую руку.

– Вы попали в автокатастрофу три дня назад. Вы что нибудь помните?

Доктор заметно напрягся. Девушке стало от этого не по себе. Она посмотрела на рыжего парня, всё ещё сидевшего у стены и снова перевела взгляд на доктора.

Да, она всё помнила. Шоссе, усиливающийся дождь, свет фар, скрип шин, удар и испуганные глаза матери…

– Где мои родители? – тоже напряглась девушка, начав смотреть доктору в глаза. Он молчал несколько секунд, но девушка надеялась не услышать тех слов, которые он хотел произнести.

– Вам сейчас не нужно об этом думать, вы идёте на поправку и… – начал говорить доктор, опустив глаза вниз, но Элис его грубо прервала, повторив свой вопрос:

– Я спрашиваю. Где. Мои. Родители?

Доктор замолчал. Молчала и медсестра, сжавшаяся в углу палаты.

– Мисс Конорс, вы уже взрослая девочка и понимаете, что некоторые вещи в этом мире, плохие, случаются… и они неизбежны, – начал спокойным голосом говорить доктор, с сожалением смотря на девушку, – так вот, плохая вещь случилась и с вашими родителями… Когда бригада врачей приехала по вызову, она обнаружила, что ваш отец… уже скончался на месте. Ему сломало позвоночник и проломило череп, тем самым значительно повредив головной мозг… А ваша мать была жива, но у неё были так же очень серьёзные травмы. Когда врачи перенесли её в машину, её сердце остановилось, и увы, его не смогли запустить. Но ваши травмы были не смертельными. У вас чудом цел позвоночник и череп, правда, у вас обнаружили сотрясение головного мозга. Ещё вас сломано четыре ребра и бедро, так же у вас повреждены ноги и на левой руке у вас открытый перелом. Ещё, к несчастью, у вас очень не вовремя выявилась сильная простуда, и ваш организм ослаб ещё сильнее, но всё в порядке, не волнуйтесь. У вас так же останавливалось сердце, но наши врачи успешно его запустили. Врачи не смогли спасти ваших маму и папу… Было слишком поздно.

Элис не хотела верить.

– «Они не могли… они не могут… они живы и лежат в соседней палате, просто в более плохом состоянии», – утешала себя девушка, хотя понимала, что то что она себе внушает – чистая ложь. Горькая ложь.

На несколько минут Элис просто застыла, смотря в никуда. Но потом она резко вдохнула воздух, и из её глаз потекли слёзы.

– Н-нет! Вы шутите! Это плохая шутка, доктор…! Эт-то…э… эт…. – заикалась Элис, мотая, как болванчик, головой в разные стороны. Всё быстрее и быстрее… голос у девушки стал сиплым, хотя переходил в истерический.

Она начала бить по кровати кулаком неповреждённой руки и вскочила , забыв про капельницу и не обращая внимания на боль во всём теле.

– Мама! Папа!!! – кричала девушка, оглядываясь по сторонам.

– Нет, мисс, лягте, вам нельзя… – начал успокаивать девушку доктор, опуская её обратно на кровать.

– Нет! Мама, мама! Я не верю! – продолжала кричать девушка, безумно вытаращив глаза.

Она начала вырываться из рук медсестры и доктора, но они вцепились в неё мёртвой хваткой.

– Быстрее, успокоительное! – обратился к медсестре мужчина, ели удерживая брыкающуюся Элис.

На крики в палату прибежали двое медбратов и силой уложили Элис на кровать, слегка прижав. Доктор быстро вколол кричащей и вырывающейся девушке дозу успокоительного и начал гладить Элис по голове, пытаясь как либо успокоить.

– Успокойтесь, мисс Конорс, скоро вас приедет навестить ваша бабушка, а через несколько дней, если вы поправитесь, она заберёт вас домой…

– Вы что, издеваетесь?! Успокоиться? Мои родители…! Они… они….– девушка не смогла выговорить последнее слово, а просто стала задыхаться собственными слезами. Через пару минут, она перестала вырываться и затихла. Только слёзы одна за другой текли по её щекам.

Глаза девушки как будто остекленели. На лице девушки застыла гримаса боли.

Медбратья медленно разжали свою хватку и отошли к стенке. Медсестра вернула девушку в её прежнее положение, накрыв одеялом. Она поставила заново капельницу и положила её руку вдоль тела.

Элис смотрела вперёд, незрячими глазами. В её глазах как будто потух огонёк, который так долго согревал её душу.

– Какую дозу успокоительного вы ей ввели? – тихо спросила у доктора медсестра, косясь на девушку.

– Так для неё лучше. Если бы я этого не сделал, она бы только навредила себе, физически. Не сводите с бедной девочки глаз. Если она придёт в более сознательное состояние, позовите меня. А сейчас, я должен уточнить, когда должна явиться её бабушка или родственница, – так же тихо проговорил доктор, посмотрев на медсестру.

Они друг другу кивнули, и доктор вышел из палаты. Медсестра села за стол, быстро начав что-то записывать. А Элис так и лежала, как кукла, не шелохнувшись.

Таинственный парень медленно поднялся и подошёл к девушке. Он присел на краешек кровати, заглянул в её потухшие глаза и стал молча смотреть на её искаженное болью лицо.

– Мне знакомо это чувство потерянности… Это одиночество и печаль… Внутри как будто поселился огромный червяк, который выжирает прошлую беззаботность и счастье. Я знаю, ты меня слышишь, – произнёс парень, смотря ей в глаза, – просто не слушаешь…

Парень замолчал, продолжая смотреть на девушку, и застыл.

А в душе Элис лилась кровь. Она никогда не думала, что слова могут причинить такую боль, создать такие раны…

Девушке хотелось громко зарыдать от жгучей боли внутри, но её глаза и рот будто заклеили скотчем. Она не могла даже пошевелиться. Какую же дозу вколол ей беспощадный доктор? Хотя, это совсем не важно. Ведь Элис рано или поздно выпишут из больницы. И она сможет создать новое море. Море слёз Элис Конорс… Как же ей хотелось утопиться в этом море…

* * *

Доктор вошёл в палату и, качая головой, стал осматривать Элис. Она сильно похудела, можно даже сказать, болезненно. Ото всюду стали торчать кости, щёки стали впалыми. Губы её приобрели бледный оттенок, а волосы стали менее густыми и больше ломкими. Девушка лежала неподвижно, её глаза были открыты. Медсестра заботливо расчесывала её спутавшиеся волосы и грустно улыбалась, то и дело поглаживая Элис по голове. Та ни на что не реагировала, лишь иногда моргала, роняя с длинных ресниц слезинку.

Мужчина посветил девушке в глаза фонариком, так же качая головой. Пациентка лишь слегка прищурилась, но как только он убрал фонарик, её веки вернулись в прежнее положение.

– Реакция есть, но очень плохая, – расстроенно произнёс доктор, поджимая губы, – вы кормили её? Давали лекарства?

– Лекарства пришлось вводить шприцом. Она отказывается принимать пищу, а если я её кормлю с ложечки, не глотает. Что же делать, мистер Кук? – растерянно посмотрела на мужчину женщина, убирая в тумбочку расчёску.

– Что делать, что делать…? Мне кажется, что девочку нужно отправить домой. Возможно, бедняжка согласится жить дальше, если переселится в ей привычную обстановку. За ней будут ухаживать её родные, она сможет возможно, встретиться со своими друзьями. А там и того гляди встанет на ноги. Понимаете? – обратился к медсестре доктор, постучав указательным пальцем по голове, – неделю назад в больницу приезжали её бабушка и дедушка, хотели забрать девочку. Но я, по своей глупости, сказал им, что она ещё должна побыть несколько дней под наблюдением и практически их выгнал. А что наблюдать? Её рука срастается на глазах, а ноги мы вылечили. Последствия сотрясения ещё останутся, но это лишь вопрос времени. Ребра так же срастаются, а сердце у неё бьётся ровно. Пульс в норме. Что мы здесь можем ещё наблюдать? Она у нас уже месяц! Я готов её выписать, доверив её в руки её родных, потому что физически девочка почти здорова. А вот психологически… – доктор помотал головой, взглянув на мертвенное лицо девушки, – другое дело, вы говорите, что она отказывается питаться… это проблема. Но это опять, последствия психологического состояния девочки. И она не начнёт питаться в этой… обстановке. Вы понимаете, о чем я говорю, дорогая Бриттани? – доктор сложил руки на животе, посмотрев на медсестру, понимающе кивающую головой.

– Вы думаете, это поможет? А если нет? – безнадёжно спросила женщина.

– Думаю, это единственный способ вернуть её к жизни. Если же это не поможет, девочка не будет питаться, что приведёт к продолжению истощения, ведь на уколах тоже долго не продержишься. А после сильного истощения, думаю, сами понимаете…

Мужчина и женщина одновременно перевели взгляд на девушку.