Шепот вселенной в ветвях Амиродис

– Да какая разница, какой я, мы с тобой сейчас не о моей персоне говорим. – Второй мирно похлопал первого по плечу. – Давай все ж ее пропустим. Маг ей поможет. Она только с мамой и папой попрощается и спасибо им скажет. Маг не узнает, что это мы ей помогли.

– Дурья твоя башка, разве мага можно обвести вокруг пальца?! Он только посмотрит на нее и сразу все поймет. А нас, как злостных преступников, нарушающих законы магического мира, казнят, как собираются казнить алхимика. Он не чета нам, и все равно его… того.

Он замялся и развел руки.

– Вот такого никто не ожидал.

– Да не накажут нас, ты сам посуди. Что мы такого сделали? Мы ее только доведем до врат, объясним, как в них войти, и обратно на пост. Вот и получится, она сама, а мы не при чем.

Левый тяжело вздохнул.

– Черт с тобой, – махнул он рукой. – Чему быть, тому не миновать. Тысячу жизней не проживем, ладно уж, пустим ее во врата.

Надя сначала обрадовалась, а потом сникла.

– Но как же я во врата пройду?

– Ты должна нам дать слово. Ты нас никогда не видела. В магический мир ты попала сама, а как – не знаешь. – Наставлял Левый, он проговаривал четко каждое слово, Наде даже почудилось, что его голос звучит у нее в голове.

Надя согласно кивала.

– Не переживай, дело наживное, научишься. Даже в нашем мире не все умеют колдовать. – Строго сказал Правый.

– Скажешь: «Качанно» – это магическое слово, означает «судьба». Говори его твердо, верь в себя, без малейшей доли сомнений; если пойдет что-то не так, врата не откроются, но ты не робей, у тебя все получится. – Левый объяснял обстоятельно, просто, без суеты, жестикулировал рукой, будто дирижёрской палочкой.

«Опять «судьба», – подумала Надя и напряглась. – она меня преследует, в магический мир она точно меня не впустит». – Наде так захотелось пройти через врата, но она ни разу не произносила магических заклинаний, и потому боялась.

Она с грустью посмотрела на влажные, каменные стены.

– Невзрачные какие-то, – подумала Надя. – Тот, кто не знает о магических вратах, вовек в них не войдет.

Надя скользнула взглядом по сырым каменным стенам.

– Я бы тоже не догадалась, – она говорила медленно, мысли наскакивали друг на друга, как кузнечики. – Мне страшно.

– Хватит раздумывать. Пойдем, пока мы не передумали, – строго сказал Левый.

Он включил светящийся камень, похожий на фонарик. Темная мгла в гроте растворилась. Надя пошла внутрь грота за стражами. Впереди нее шел Верный. Из глубины грота дохнуло сыростью и тухлыми яйцами. Надя закрыла нос.

– Воняет-то как, не продохнуть.

– А ты что хотела? Чтобы розами пахло? Охраняемые объекты все воняют. – Недовольно пробурчал Левый. – Зато у человеков нет желания туда лезть. От вас и прячем. Иногда под носом такое лежит, а они не видят ничего. А бывает, запрячем подальше и поукромнее, а они вокруг этого места толкутся и толкутся, того и гляди найдут. Приходится пугать, ненадолго пыл остывает, но проходит время, находится какой-нибудь упрямец настырный, и опять сызнова беготня начинается. Пока не напугаешь, так и бегают.

– А вы всех пугаете? – настороженно спросила Надя. – И меня хотели напугать?

– Приходится. – Левый говорил спокойно, но было видно: пререканий не потерпит.

Стражники плотно обступили Надю и Верного по обе стороны, утверждающе, даже повелительно на распев пропели: «Качанно». Надя собралась с духом, набрала больше воздуха, расправила плечи, почувствовала за спиной выросшие крылья, огромные, раза в три больше нее, пропела громко и смело: «Качанно». Она почувствовала, как ее подняло вверх, широко расправила руки, поняла, что летит. Протяжно заскрипела каменная стена, в глубине горы что-то задвигалось. Врата ожили. Заклубился темно-синий густой туман, сквозь плотные тягучие клубы проступило Серебряное Древо с мощной, раскидистой кроной. Появился нездешний, неземной лик, проницательный мудрый взгляд пролил доброту и благосклонность. Надя такого лика никогда не видела, ей казалось, на нее смотрит сама жизнь. Она почувствовала себя пушинкой, ветер подбросил ее высоко в воздух, рядом летел Верный. Их заглотнул Водоворот Времени.

Глава 3

Важная встреча

Среди давящего мрака ночи человек в черном плаще быстро скользил среди гигантских корявых деревьев; он двигался на ощупь, по внутреннему наитию, боясь угодить в удушливый капкан смерти.

Ночной густой лес не спал. Он продолжал жить необычной жизнью. Со всех сторон на ночного пришельца сыпались угрозы и недовольства. Деревья возмущенно перешептывались, грузно покачивались; те, что крупнее и выше ростом, бранились и негодующе грозили ему мозолистыми узловатыми кулаками. Среди общего гулкого гомона было сложно что-либо разобрать, одно было понятно – произошло что-то трагическое, зловещее. На взгорье показался непроходимый ельник, человек нырнул в него. Плотный, густой туман временами взрывался, образовывал сизые клубы дыма, их нагоняли золотые и сиреневые светящиеся шары. В воздухе что-то быстро летало, громко, неприятно свистело и давило на уши. Туман раздраженно клокотал, перекатываясь разноцветными клубами, из него что-то резко вылетало и вгрызалось в землю. Из-под земли послышались напуганные, опечаленные голоса:

– Я жить хочу… Не забирайте меня… Дайте мне хоть чуть-чуть пожить… Хоть полгодика еще… Дайте хоть месяц мне… Я с вами никуда не пойду, отпустите меня… Мне на земле было хорошо… А вы… Я жаловаться на вас буду…

Какой-то мужчина пробасил невеселым голосом:

– Если меня кто-то слышит, передайте моим дочкам, я их сильно люблю…

Тонкие, неуверенные, прискорбные голоса наперебой требовали свободы, но грубый, металлический бас резко осек их:

– Замолчать! Прекратить всякие разговоры! Идти ровной колонной, не отставать, не падать. Не забывайте, куда вы попали.

– Отпустите нас, пожалуйста… – стонали голоса.

– Кому сказал замолчать?

Кто-то, казалось, упал и заплакал. Раздались жалобные, напуганные стоны.

– Встать! Идем быстрым шагом. Ровной колонной идем. Законы не нарушаем, неоспоримы они, не велено никому их нарушать. Поторапливаемся, поторапливаемся, ползете, как черепахи…

Послышался резкий удар, его перекрыли многоголосые стоны. Зазвенела гнетущая тишина, голоса смолкли. В ту же секунду в лесу появились зловещие черные тени разных форм и размеров, они всюду шныряли и вынюхивали, похоже, кого-то искали. Встревоженные совы летали низко, почти над самой землей, и возмущенно ухали. Кто-то, вжавшись в землю, опасливо полз среди деревьев, пробираясь ближе к густым кустам ежевики, кто-то пугался и моментально скрывался в глубоких норах, кто-то суетливо закапывался в опавшей листве.

Человек пробирался сквозь лес достаточно быстро и как-то по-свойски. Похоже, он хорошо знал эту дорогу, только временами испуганно озирался по сторонам. Заслышав чужие шаги, заспанный кудлатый леший нехотя, но очень ловко выполз из-под лапника елей. Незаметный, он неслышно крался следом за путником. Человек резко остановился, вслушался в тишину.

«Вроде воздух никто не колышет, никого не видно, – подумал он. – Я ее нутром чувствую, за мной она крадется, нечисть паршивая, весь затылок просверлила мерзким, колким взглядом, в душу заглядывает, наизнанку выворачивает».

– Кыш, нечисть болотная! Дома сиди, за мной не ходи.

Леший злорадно фыркнул, раздраженно швырнул из когтистых скрюченных рук острый бордовый камень, уже было развернулся и собирался уйти, как внезапно повернулся назад, язвительно оскалил ехидную пасть и сурово погрозил кулаком, но потом все же растворился в ночи.

– Фу-у, наконец-то отвязался, – пробормотал путник себе под нос, как вдруг увидел прямо перед собой, чуть выше земли, два красных раскаленных угля, близко посаженных друг к другу. Они больше походили на глаза и медленно, никуда не торопясь, плавно плыли по воздуху прямо на него. Он на ощупь выбрал палку – ту, что потолще, – ловко отбросил в сторону что-то длинное, упругое, похожее на змею. Она злобно зашипела.

– Змея… – прошептал человек. За круглыми черными кустами скользнули два более крупных красных глаза, человек пристально посмотрел в ту сторону. Кто-то явно поджидал его. – Неужто волки? – прошептал он, всматриваясь в плотный, густой туман.

Он поискал в кармане голубой мерцающий камень, больше похожий на пластилин, что-то вдавил в него. Камень мгновенно выстроил защитную сеть и прикрыл человека. Трепещущее голубое пламя встало плотной непроходимой стеной, оно ритмично выпускала голубые стрелы страха, сеяла панику, наводила безумие и нежелание жить. Волки тоскливо завыли, поджали хвосты, недовольно скрылись в лесу, а он продолжал свой путь. Среди мрачного леса, прямо на земле появилось несчетное множество мелких, сиреневых, огоньков, тропинка ожила и побежала вглубь леса.

– Вот так бы сразу.

Он бодро зашагал, увидел пять больших елей и небольшую деревянную избу, прятавшуюся за ними.

– Ну, вот и пришел… – сказал путник сам себе. – Каждый раз самые непроходимые… будто специально подбирает одно хуже другого. Даже я к этому ужасу привыкнуть не могу. Черт побери… да что ж это такое… похоже, сегодня не мой день… – Нога опять зацепилась за толстый корень и не вытаскивалась. – Место поприличнее не мог выбрать. Наверное, сторожевые псы Ворга забыли меня. Простого не могут запомнить, а все туда же…

За спиной хрустнула ветка, путник резко обернулся. Перед ним стоял в глухой черной хламиде сам Ворг, черный колдун, правая рука Черного Властелина.

– Фу-у, Ворг, как ты меня напугал! Появляешься нежданно, караул просто. Неужели нельзя чуть заметнее, хотя бы самую малость?

Ворг злорадно усмехнулся натянутой, кривой улыбкой, черные, бездонные глаза ярко вспыхнули красным прожигающим огнем. Он пристально осмотрел спутника, будто видел его насквозь, и едко прошипел:

– Как продвигаются твои дела?

– Все идет по плану: алхимик в храме замурован, скоро казнь, но есть одно непредвиденное…

Человек немного помялся, видно, думал, как грамотнее преподнести информацию, чтобы Ворг не взорвался от возмущения.

– Девчонка появилась, совсем недавно, похоже, она не из наших. Я за ней уже присматриваю. – Вроде небрежно, но все же оправдываясь отвечал человек в черном плаще.

– А что за девчонка? Почему ты обратил на нее внимание?

– Она странная какая-то, к нашей матери прилипла, а та ей так ласково говорит: «Поможем тебе, деточка». А чем она ей поможет? Девчонка к магу белому рвется, мать обещает свести ее с ним. Вот и непонятно, что с ней делать? Может убрать ее того, с глаз долой? Мало ли что… Неумеха, колдовать совсем не умеет. Как собирается в нашем мире жить? Непонятно… – Он поднял сухую ветку, сжал зубы до скрежета, яро разломил ее на две части. – Так будет с каждым, кто мешает нашему делу. Правда, Ворг?

Ворг закрыл глаза, что-то ритмично прошептал, потом вздрогнул, замер на месте, как каменный столб.

– Опять в омут времени отправился. Чуть чего, так ныряет туда, нет бы по-легкому, в лилейное зеркальце подглядеть, что они там делают, подслушать, что говорят. Ведь работает же. Проверенный способ. А он все по старинке, чтоб разорвало на кусочки или развеяло по ветру, – бурчал человек в плаще.

Ворг вздрогнул, глаза резко открылись и часто захлопали, черная бездна зажглась красными огнями, он прожег ими человека в черном плаще.

– Не убивай ее, отпусти! Она приведет нас к разгадке заговора…

– Ворг, о каком заговоре ты говоришь? Мы и без нее знаем про освобождение алхимика. Они будут копать ночью. Наверное, уже скоро подберутся к входу от тайного лаза.

– Пусть копают, это хорошо. Они нам не мешают, наоборот. А ты за ними присматривай получше. Мы отпустим алхимика, пусть бежит, а ты будешь моими глазами и руками. А когда придет время, мы их схватим.

– Мне придется бежать с ними? – возмущенно спросил человек. Он явно не ожидал такого.

– Да. Какое-то время тебе придется следить за ними. Это нужно для общего дела. Ты должен смириться и разыграть игру так, чтоб ни одному из них и в голову не пришло, что ты предатель. Легко не будет, но игра стоит свеч. Ты не передумал становиться правителем…? – Ворг многозначительно посмотрел на ночного гостя, скользнул по нему острым, испытывающим взглядом сверху вниз. – Нам нужен свой человек, чтобы уничтожить их и добыть дочь правителя. Думаю, группа будет небольшая, ты с ними справишься, только будь осторожен: Мага сложно провести. Сложно, но можно.

– Я не хочу с ними идти. Ты мне обещал правление, а не проблемы. Почему не говорил раньше, что я должен идти черт знает куда… да еще с теми, кого ненавижу.

Он сжал кулаки добела, злорадно сгреб несколько опавших веток с земли, мгновенно разломил их на две части. Ветки захрустели в руках, он сердито швырнул их во мрак, вымещая на них свою злость. Но это ему нисколько не помогло, стало еще противнее, голову пронзила ядовитая мысль: «У Ворга свои планы на правление». Человек замолчал. Он, как и всегда, не смог перебороть налетевшего на него порыва гнева и ненависти.

– Моими руками хочешь со всеми расправиться, а свои не замарать?

– Мои руки запачканы уже давно. Так давно, что уже и не помню. Тебя в те времена и в помине не было. А ты говоришь, замарать боюсь, – резко ответил Ворг. – Я никого не боюсь. Проверку пройдешь, по-другому не бывать. Правление заработать нужно, потрудиться тебе придется. Задаром подарок не получишь.

– Я же сделал все, о чем ты меня просил. Ты мне что говорил? Принесешь камень – правление твоим будет… Я тебе камень принес, и правителя с семьей ты убил, а тебе все мало. Что ты от меня хочешь? Все свершилось, как ты хотел… Жизнь покидает нашу страну. Люди лишились самого дорогого. А тебе все не хватает. У них уже ничего не осталось… Ты же сам видишь. Семя Жизни у Черного Владыки, правителя Вуярджуро в живых нет. Теперь твой черед со мной расплачиваться. Ты мне сам обещал, что я стану правителем, так когда же настанет этот момент. Что ты медлишь? Или ты хотел похитить Семя Жизни, убрать правителя, а потом и меня убрать, чтобы я тебе не мешал?

– А вдруг ты предатель и тебе доверять нельзя? Заодно проверю тебя в серьезном деле. На словах все мастера, а на деле выходит по-другому. – Ворг надменно посмотрел на человека, холодно усмехнулся.

– Я тебя ни разу не подвел. Ты мне сказал «брата убери», я убрал брата.

– Убрать брата… – Ворг злобно расхохотался. – Не могу, брата убрать… Брата ты убрал в своих интересах. Не лги мне, – Ворг непринужденно взмахнул левой костяной, корявой рукой, обильно усеянной гнойными зелеными ранами, брезгливо стряхнул с длинных когтистых пальцев что-то невидимое и мерзкое. Человек в черном плаще с силой отлетел к ели и съехал на землю. – Хватит спорить, надоел уже. Я тебя ценю, выполнишь задание – станешь правителем. Ты мое слово знаешь. Обещаю… Вот тебе черная жемчужина.

Ворг держал черную жемчужину между указательным и большим пальцами очень бережно и смотрел на нее с любовью, будто запоминая на прощание. Жемчужина пылала черным огнем. Человек поперхнулся от неожиданности. Он по своему малому опыту знал, что маленькая, неприметная вещица может сильно навредить, если умело ей пользоваться.

– Вещь ценная, береги ее. Она только на первый взгляд невзрачная, а силы в ней заложены немереные. Черная жемчужина – вещица редкая, целых стран стоит, называется она «Сбивающая с пути». Придет время, активируй ее, и она сама отыщет дорогу ко мне.

Человек недоверчиво покрутил в руках маленькую черную жемчужину, холодную, как лед. Она прожигала его до костей, сердце нервно затрепыхалось, а потом вдруг успокоилось.

– Жжет? – усмехнулся Ворг.

– Жжет, – кивнул человек, – и немного меня сковывает, будто волю отнимает.

Он побледнел, темнота поплыла вверх, но человек все же удержался на ногах.

– Это хороший знак, ожила она в твоих руках. Смотри, не потеряй, без нее ты не сможешь Мага подчинить.

Ворг постоял еще несколько мгновений, посмотрел тоскливо на жемчужину, будто не хотел с ней расставаться, и, как всегда неожиданно, растворился в воздухе.

– Он растворился, а мне шагай по темному лесу, – недовольно пробурчал человек. Он крепче сжал жемчужину. – Вот вы все у меня где будете… – кулак ритмично качался над головой и сотрясал воздух. – Сполна заплатите мне за все мои унижения…

С ветки вспорхнуло что-то увесистое, полетело среди деревьев.

– Ну и темень, ничегошеньки не видать.

Наконец-то он добрался до опушки леса, далеко за большим полем уже виднелись редкие маленькие желтые огоньки.

Глава 4

Побег

Тревога висела над спящим городом. Маленькие, разноцветные трехэтажные дома боязливо жались друг к другу по обе стороны улицы. Многочисленные, узкие, они беспорядочно петляли по городу, но все их пути приводили путников к реке, за которой возвышался громадный дворец Правителя Любомира. Дворец с многочисленными башнями, хозяйственными постройками, декоративными парками, садами, магической рощей, конюшнями, летательными огненными машинами. Высокие, молчаливые белые стены, всегда гордо и торжествующе смотревшие на город, последнее время стояли опечаленными, стали еще более молчаливыми. Им больше некого было защищать. Хрустальная река, чистая, необычайно сладкая на вкус, отделяла дворец Правителя Любомира от города. Дивареча – так называлась река. Воды брала истоки у самых корней Синих гор, древнейших гор в Вуярджуро. С незапамятных времен по ним неслись серебристые воды кристальной чистоты. Грохочущие, неудержимые, они напоминали кровяные артерии гор. Гигантский водяной поток несся вниз с разрушительной силой, распадался на мельчайшие частицы и в воздухе образовывал жемчужно-сиреневый туман, застилавший собой сиреневые воды реки Деваречи. Спящий город провалился во тьму. Он стоял обездвиженным, почти мертвым, потерянным, жизнь покинула его стены навсегда. Его место заняло нечто черное, невидимое и не всегда понятное.

Только Храм Богини Космелии с четырех сторон ярко освещался мощными каменными прожекторами, светящимися по ночам. Свет уходил в самое небо. Четыре суровых стража в зеленых кафтанах с оружием на поясе, словно хищные звери, проницательно всматривались в темноту. Каждую секунду они ожидали невинную жертву. Два необычайно похожих друг на друга каменных льва неподвижно сидели у самого входа в Храм и не спускали пронзительного взгляда с прохожих, если те случайно или по неосторожности приближались ко входу. Того и гляди, рванут с места. Горожане не рисковали, они, как никто другой, знали множество баек, как львы невзначай оживали и наказывали того, кто вредил храму, то есть искали повинного перед самой богиней Космелией.

Внутри холодного, сырого храма, в большом каменном зале в давние времена был богатый убор. Сейчас он обветшал, облупился, отсырел, а кое-где и вовсе покрылся черным грибком. В центре зала по-прежнему гордо возвышался фонтан. Диковинной красоты бутоны из цельного изумруда низко склоняли головы к золотой чаше, они будто плакали. Из каждого бутона тоненькой изумрудной струйкой плавно бежала вода, она прыгала в золотую чашу, доверху наполненную водой, и там исчезала навсегда. В те давние времена, когда был выстроен Храм, и сам Храм, и фонтан источали чистую любовь и благодать. Прихожане приходили туда за благословением, там текла река жизни. Она ведала и вещала, поддерживала и напутствовала, помогала постичь простейшие истины и мирские законы. Прошло время, все поменялось. Наступили страшные времена, все перевернулось с ног на голову. Храм богини Космелии превратился в неприступную тюрьму для государственных преступников. По велению черного колдуна Ворга, на днях туда заточили Алхимика и его слугу Кедру, повинных в убийстве правителя и его семьи.

В темноте и сырости, в гнетущем проклятом месте отделила черной жирной чертой человека от всего живущего. Из угла в угол он метался, как загнанный зверь в клетке. Высокий, широкоплечий человек, обессиленный, правда. Его все звали Алхимиком. Раненая левая нога его не слушалась, он осторожно подтаскивал ее за собой. Длинное, серое платье залилось темно-бордовыми запекшими пятнами крови, по большей части – с левой стороны. Даже ноющая нога ему не мешала думать. Впрочем, ему никогда ничего не мешало думать. Где бы он ни находился, он погружался глубоко в думы и уже никого перед собой не видел. Как и всегда, сейчас все его мысли были заняты людьми.

– Люди умирают от непосильного труда и несправедливости. У каждого из них есть близкие: жены, дети, родители, близкие люди. Как им всем пережить боль утраты? Как им дальше жить без кормильца? Люди похожи на терпеливое, бездонное вместилище, и больно им, и горько, и сил не осталось, все израсходовали. И все же чудесным образом, отрекаясь от себя прошлого, восстают они из пепла и продолжают жить как ни в чем не бывало. Как происходит такое с людьми, они не расскажут, но больше всего оно похоже на таинственное необъяснимое перерождение. – Алхимик глубоко вздохнул, ему опять стало горько и тяжело на душе. Невероятно захотелось отхлебнуть хотя бы один глоток водицы из Деваречи, та вода, что проливал фонтан, стала непригодной к жизни. – Нужно что-то придумать, пока у меня еще осталось немного времени. Завтра за нами придут … – Он кому-то улыбнулся, да так легко и просто стало у него на душе. Он был готов к смерти, ему было не тяжело умирать. Он сейчас понял все, жизнь неотвратимо приводит к смерти, но у каждого жизнь своя.

– Моя жизнь – одна из сложнейших и счастливейших, я не зря ее прожил.

В узенькое окошко Храма кто-то постучал, а потом начал биться.

– Птица бьется в окно… наверно, весточку мне принесла. Что несешь ты мне, милый вестник, добрую аль злую весть?

Птица билась и билась, потом затихла. Алхимик загрустил, посмотрел в темный угол и тяжело вздохнул.

– Кедра… – только и смог прошептать Алхимик. – Они бы не построили великую цивилизацию, если бы я не придумал своих Летунов. Как бы они создавали дороги в непроходимых горах и опасных местах? А теперь они есть… Они есть! А как они бы строили высоченные храма до небес без моего Летуна? Он же разом переносит неподъемные глыбы и доставляет их до места в одно мгновение. Неужели мои изобретения напрасны? Неужели я заслужил презрение общества?

Из темноты его позвал слабый голос больного слуги. Алхимик склонился к каменному полу.

***

А в это время в темном саду, среди оливковых деревьев, разносились еле слышные мужские голоса. Среди них прорывался тонкий, тревожный женский голос:

– Скольким людям он добра сделал? Ночами не спал, пить-есть забывал. Чертил все время что-то и мастерил, правда, непонятное. Я приходила к нему поздними ночами или уже совсем под утро, у него для меня всегда был один ответ: «Мать, не мешай. Людям мои изобретения необходимы. Они многие жизни спасут». А я и не спорила, понимала его. Теперь он там, а я здесь. – Она показала на храм богини Космелии. – У вас у всех семьи, а он все один и один. Жизнью своей ради людей рисковал, и вот, получил.

Госпожа Долиника громко заплакала, закрыла тонкое отекшее от слез лицо морщинистыми, маленькими руками.

– Не плачь мать, пойдем с нами… – Брук бережно подхватил ее под локоть и быстро повел по темной аллее вглубь сада, Долиника еле за ним поспевала.

За деревом раздался шелест, мелькнуло что-то подозрительное, похожее на тени громадных людей.

– Кто там? – спросила Долиника дрожащим голосом, вздрогнула и спряталась за широкую спину Брука.

– Свои, мать, свои. Успокойся.

Локо, а за ним Мерлиз и Нимус вышли из темноты, длинные серые рубахи под ремень сливались с ночью, по воздуху плыли только их напряженные лица. Расправленные плечи Долиники обмякли, тонкое, немощное тело ссутулилось, она больше походила на напуганного ребенка.

– Да всем, мать, понятно, кому-то выгодно на Алхимика свалить всю вину. – Брук осмотрел друзей долгим пронзительным взглядом. – Все готовы? – Они молча склонили головы. – Если нас поймают, нас ждет смерть. Знаем, на что идем, – тихо добавил Брук.

– Вы мне верите? – спросила Долиника с надеждой.

– Конечно. Если бы не верили, нас бы здесь не было. – Брук вытащил из-под кожаного ремня старую потертую, местами разорванную карту Вуяджуро. – Штурмом нам его не вызволить, маловато нас, и охрана там стоит зубастая.

– Штурмом брать не нужно. Зачем штурм? Я уже давно все продумала. Мне мой прадед рассказывал… Он в свое время служил у старого Правителя, заведовал охраной, так он мне о тайном подземном ходе говорил, ведущем прямо к реке. «Если у вас что случится, – говорил, – знай, где крутой спуск к реке, стоит острый, высокий камень, серый такой. Там, прям перед ним, под корнями сосны, находится тот самый лаз… Он ведет в подземный ход прямо к храму богини Космелии. Навсегда запомни на будущее». Так он говорил мне. И добавлял: «В жизни всякое бывает, сейчас хорошо, потом плохо, но бежать из храма можно». Вот дед нам и напророчил. – Тихо говорила Долиника. Местами голос ее звенел, как тонкий колокольчик на сильном ветру.