Тайна Пушкинской улицы

– Да здесь же, – пожал плечом ещё один работник. – Только кто-то их стащил.

Вот это было неприятно. Инвентарь числился на балансе фирмы, личным не являлся, поэтому терять его при каких бы то ни было обстоятельствах являлось крайне невыгодным.

– Ну и чем мы докрашивать будем? Не пальцем же, – молодой работник всё продолжал заглядывать по углам и кабинетам. Он даже спустился на первый этаж.

Вернулся Стёпа не скоро, но очень бледный. Глотнув кефира, юноша не сразу поведал ребятам об увиденном им необычном человеке.

– Ну, иду я, – повторял в третий раз штукатур. – Вдруг он навстречу. Я-то думал, кто из своих, – рука указала на товарищей. – Борисыч, ты что – ли? – спрашиваю.

– А чего сразу я? – начал Борисыч простуженным голосом.

– Да тихо, тихо, – зашикали остальные. – Дальше.

– А у него, значит, – продолжил Стёпа, – у того, другого, – рука махнула в сторону первого этажа, – наши валики. И ведро, стало быть.

– А кисти? – строго спросил бригадир.

– Их не видел, – юноша покачал головой, ещё раз приложившись к пакету с бифидоком. – Он в комнату, я за ним, а там никого.

– В окно выпрыгнул, ворюга, – в который раз пытался донести свою мысль Борисыч, чтобы получить тот же ответ.

– Какое окно, там решётки. Ну, а лицо? Одежда? В чём он был?

– Да, не помню, – оправдывался Степан. – Там полумрак. Но, вроде, как в такой же робе, иначе, чего бы я его с Борисычем перепутал? А лица не видел. Совсем.

Ребята не знали, на что думать. Кто? Откуда? Что за человек?

На улице стало смеркаться. Небо затянулось серой бесконечной тучей.

– Вернулся, значит, – отозвался, наконец, Борисыч, подавляя истинные эмоции.

Головы повернулись в сторону старшего, а тела примостились рядышком. Всем стало любопытно, что за наглец вернулся, да ещё и кисти «увёл». Первым озвучил интерес Степан.

– Про вечного маляра слыхали? – ответил вопросом бригадир, – и, дождавшись, пока все выскажутся, продолжил, посматривая на руки. – Маляр – приведение. Давненько мне про него рассказывали, я ещё такой, как ты был, – подбородок дёрнулся в сторону Стёпы. Тот вжался в нишу. – Опытные люди говорят, что жил в нашем городе маляр один. Работу любил до беспамятства. И сам пример подавал, и с других спрашивал. В общем, парень нарасхват. И влюбилась в него одна женщина. Вроде, обычная, – оказалось – не то фея, не то наоборот. – Тут Иван Матвеич замолчал, прислушался. Показалось вдруг, что справа по коридору дверь скрипнула.

Ребята не перебивали, тоже замерли. После сбегали проверить. Никого.

– Так вот, – продолжил бригадир. – Говорит она маляру как-то. Хочешь, я тебе кисть подарю? Да не простую.

– Волшебную? – прошептал, не удержавшись, Стёпа.

– Да не, но особенную. Слушай, не перебивай. Кисть подарю, да не простую, – повторил слова легенды Борисыч, не смея уклониться в сторону. – Только женись на мне. Согласился маляр. Отчего не жениться? Женщина ладная. Взял он её подарок, а тот… хоть какую краску используй, хоть по какому материалу – не кисть – мечта. Работает маляр, работает, продыху не знает. И забыл о своём обещании. Не желая того, обманул девицу. Переживал, сожалел очень, да больно не хотелось ему останавливаться, а может и жениться уже не так желал. И вот как-то приходит он на работу, где давеча кисть оставил, а там её нет. Из-под замка исчезла. Искал, искал, не нашёл. А другую как ни возьмёт – не та и всё. Словно, кто приворожил к прошлой потере. Стал маляр чахнуть, тосковать. И работа не в радость пошла. А однажды вечером он пропал, – бригадир помолчал для острастки, зацепившись взглядом за банку с краской. – Долго его никто не видел. А встретившие – не обрадовались. Еле ноги унесли.

– Так напугал? – снова спросил Стёпа, которому почти “посчастливилось“ узреть приведение нос к носу.

– Да он не пугает, – махнул рукой бригадир. – Работать заставляет. Каким способом, люди говорить отказывались, но кому довелось попасться на пути маляра, вкалывал за четверых.

– А почему он вечный? – поинтересовался Степан. Будучи сам маляром, он не мог обойти этот весьма щекотливый для себя вопрос.

– Женился бы, – ответил бригадир по своему разумению, – был бы не вечный, только где её теперь невесту – то найдёшь, что подарок вручила? Вот он и ищет, то её, то кисть. Потому и чужие забирает, вроде, как проверить – не его ли.

После этих слов двери разом захлопнулись, заставив мужчин вздрогнуть, ступени старой деревянной лестницы заскрипели, явив на миг в конце коридора высокую фигуру в комбинезоне с кистями и ведром.

Глава 16

Леночка выступает на тропу… Знакомство соперниц

где Елена оказывается в выигрыше

Тем временем, Леночка отчитывала по телефону детектива Марсина.

– Ну и что? – вопрошала она. – Мало ли что я слышу? Радовались бы.

– Работа окончена, – устало отвечал сыщик, заткнув одно ухо берушей, а другое приложив так близко к трубке, что оно заболело.

– Это называется профессионализм? – старалась задеть за живое клиентка. – Эка, муха с мухой поговорила. Тоже мне повод для ухода от обязанностей.

– Вам представлена вся информация об объекте и его передвижениях. В остальном действуйте самостоятельно. У вас получится, – хотел сделать комплимент Марсин, но, видимо, не совсем удачно, потому как на другом конце провода фыркнули и мягко, но колко ответили.

– А впрочем, Игорь Леонидович, вам действительно пора отдохнуть. Лучше где-нибудь на природе, например, в лесу. Там вас наверняка предупредят, когда энцефалитный собрат появится.

Марсин поджал губы, но после сказал такое, что два дня назад даже представить было невозможно.

– Хотите знать, что говорит о вашей причёске комар, который кружится совсем рядом с аппаратом?

– Вы с ума сошли, – Леночка хотела повесить трубку, но не успела. Сыщик опередил словами.

– Он говорит, что от неё слишком сладко пахнет.

Елена взглянула на летающее перед лицом насекомое и, разозлившись, постаралась поймать комара в кулак, но промахнулась.

– Что он сказал сейчас, – ответил Марсин, – я даже не решаюсь повторить. Воспитан.

Леночка бросила трубку и, помотав головой из стороны в сторону, действительно ощутила приторный, карамельный запах. “Слишком много парфюма”, – решила она, а, приведя волосы в порядок, отправилась к Оксаниному дому для “случайного и близкого “знакомства.

В универмаге на площади, где возлюбленная Вадима выбирала сногсшибательный наряд, возникла его обновлённая бывшая любовь.

Чтобы быть как можно более похожей на далёкую, – в буквальном смысле слова, – Оксанину подругу, Елена обесцветила волосы, скрепила их обручем, заменила обычные линзы на голубой цвет и подобрала одежду, соответствующую стилю скрипачки. Получилось что – то весёленькое. Такой Леночка себя ещё не видела никогда, даже на праздновании Нового года.

Только Юля, бессменный её парикмахер сокрушалась по поводу травли волос.

– Ты с ума сошла. Твой цвет – каштановый, – говорила она. – Хочешь, сделаю тебя красной, малиновой, только не белый.

Елена вздыхала, но требовала перемены.

– Ленка, ты не понимаешь, – продолжала убеждать подруга. – Ради кого страдать? – и привела, на её взгляд, убийственный аргумент. – Помнишь, “Волшебника Изумрудного Города”? Ну?

– И что? – разглядывала себя в зеркале Елена, слегка вертясь в кресле.

– Помнишь, там ещё был, ну, как его, – вспоминала добрая Юля, – мудрым хотел стать? У него ещё опилки были.

– Опилки были у Винни – пуха, – поправила Леночка.

– Страшила! – вскрикнула подруга, – у него к тому же шляпа дырявая была и он весь штопанный ходил. Вот. Ты будешь – Страшилой!

Леночка на миг сдвинула бровки, посмотрела в зеркало на Юлию и, не разворачиваясь к ней, произнесла.

– Значит, делай Страшилу, – добавив, – только посимпатичней.

Конечно, ни о каком превращении Елены в набитого соломой баловня судьбы речь не шла. Никуда анатомические особенности не делись: нос остался прямым, глаза – какими были всегда, за исключением цвета, а он шёл к оттенку льна больше, нежели к краскам осеннего буйства.

– Что ж, – Леночка пристально взглянула на новый облик, на подругу и, отметив в её глазах удовлетворение от проделанной работы, заметила. – Я тоже так считаю. Очень мило. – Рука поправила локон, убрала чёлку со лба и, достав из сумки приобретённый в галантерее симпатичный обруч голубого же цвета, водрузила его себе на голову.

– Господи, Ленка, зачем тебе этот пережиток? Сейчас так много всяких заколок, невидимок. Ты бы ещё шляпу с вуалью надела.

– Так надо, – проговорила клиентка, поднимаясь с кресла. Пальчик со следами маникюра припал к сомкнутым губам, вытяным в трубочку. – Цс – с. Скоро приду возвращать прежний облик.

Последние два слова Леночка попыталась пропеть, слегка постукивая себя по диафрагме, но вовремя передумала.

– Ладно. Мне пора. Сколько уже на наших? – и взглянув, как стрелки, совершив полный оборот, продвигаются к трём, поспешила. – Всё. Убежала. Пока, пока.

Обновлённый Торговый Дом, расположенный в самом центре города, отличался от остальных весьма. Выбеленные колонны с позолоченными орнаментами, витые перила мраморных лестниц, обилие стекла в арендуемых помещениях с незначительными деталями, вроде какого-нибудь ботинка, придавали громадному сооружению с одной стороны лёгкость, с другой помпезность, бросающуюся в глаза метров за триста, особенно в солнечную погоду. Приятные глазу тона и масса отражающих свет материалов, дополнительно нагружали пространство лишними метрами свободы.

Оксана сбилась с ног. Этаж сменялся этажом, а она всё бродила в надежде отыскать что-то уникальное, чудесное, соответствующее известному параметру цена – качество. В одном магазинчике, расположившемся за большими стеклянными витринами, девушка приметила милое платье, но чёрный цвет, пусть даже и новомодный в этом сезоне, никак не подходил к предстоящему жизнерадостному событию.

Тогда вам надо надеть водолазный костюм с оранжевыми вставками, – грубо ответила продавщица. Она уже устремила взгляд на нового посетителя.

Вошедшей оказалась девушка с завитыми светлыми волосами, очень напоминающая подружку – “австралийку “. Лица видно не было, а подходить и разглядывать, тот ли это человек или нет, Оксана не решилась.

Между тем, продавщица взялась обрабатывать потенциальную покупательницу.

– У нас сегодня чудесные классические платья, – мягко заметила она. – Как говорится, – и в пир, и в мир.

Леночка взглянула на показанные модели, что предлагались к продаже, неторопливо ища в них отличия.

– Пир – это, конечно, хорошо. Но он предполагает разнообразие. Помню как – то раз в Палермо, – и она увлекла продавщицу в пёстрый край, где живут весёлые люди и носят радостные одежды. – Ветер играет волнами, а женщины…

– Взгляните, – успела вставить собеседница. – Здесь разрезы, очень модные сейчас. Тут у нас на столике “Вог” лежит, мы отслеживаем ситуацию.

На тёмно – синем фоне, отороченные чёрным разрезы выглядели мрачно, а глубокое декольте не оставляло ни единого выбора.

– Это хорошо, что отслеживаете, – вздохнула Леночка, отмечая, как Оксана направляется к выходу. – В день траура я непременно к вам загляну, – левый глаз подмигнул. – Пофантазируем, попримеряем. Своим названием вы меня заинтриговали.

– Каким? – не поняла продавщица.

– “Весёлая вдова”. Не ваше?

– Не – ет.

В следующем салоне Оксана и Леночка, неожиданно оказавшись у одного брючного костюма, слово за слово, познакомились. Костюм и в правду был хорош. Кружевная вставка, пущенная в десяти сантиметрах от низа чуть расклешённых брюк, придавали образу лёгкий налёт романтичности. Дополнением выступали топ и укороченный, с объёмной вышивкой жакет, узоры на котором восходили наверх, при этом убывая до полного исчезновения.

– Девушка, – обратилась Елена к ассистентке. – А как насчёт моего размера?

– Минуточку, – широко улыбнулась молодая барышня, заканчивая шуршать пакетами. Каблучки гулко отозвались средь мрамора и зеркал. – Здравствуйте, ваш размер? – переспросила вышедшая из ниоткуда Анастасия – обладательница глянцевого прямоугольника, приколотого намертво к левому карману форменной одежды. – Он? Посмотрю на складе.

Оксана, между тем, распахнула занавес примерочной и вышла на свет, отходя от зеркал подальше. Чувство, когда хочется уйти в надетой вещи, – главный показатель хорошего приобретения. Именно такое ощущение она испытывала сейчас. Однако, природная стеснительность, оставшаяся со времён близко посаженных поросячьих глазок, сделала своё дело. Костюм должен был пройти испытание квартирой, подвергаясь присаживанию, вставанию, широкому шагу и различному освещению, безжалостно указующему на недостатки.

– Сожалею, но Вашего размера нет, – продавщица развела руками.

– Действительно жаль, – промурлыкала Леночка, по – настоящему нисколько не сокрушаясь.

– У вас сегодня важный вечер? – как бы невзначай поинтересовалась бывшая возлюбленная Ежа.

– Ещё бы, – ответила Оксана, заулыбавшись. Она предалась своим мыслям, совсем не обратив внимание на выражение лица новой знакомой.

– Завидую, – откровенно произнесла Леночка и, указав на запылённые мокасины, добавила. – Обувь. Нужно поменять. Кто же ходит в новом костюме и старой обуви на свидание?

– Знаю одно местечко, – убеждённо заговорила внезапная подружка. – Поехали. Я на колёсах. А Вы?

– Я на метро.

– Хорошая шутка, – Леночка снисходительно улыбнулась, направляясь к выходу и молила бога, чтобы новая Ежова пассия последовала за ней.

Когда туфли были куплены, а коробка расположилась на заднем сидении, Елена уже знала и о Везуне, и об Аните, и о маленьком мальчике Яне.

– Наверное, ты мне не веришь? – сокрушённо говорила Оксана, глядя на невозмутимое лицо собеседницы.

– Ну, почему же, – холодно ответила та. – Очень даже верю. Больше, чем ты можешь себе представить, – машина повернула направо, выехав к метро. – Когда, говоришь, эта встреча?

– Завтра, – Оксана села поглубже, продолжая радоваться вслух. – В Ботаническом. Анита мне дала очки. Особенные.

Елена, поглядев на предмет, вынырнувший из сумочки, натянуто улыбнулась.

– Вряд ли данный экземпляр подойдёт к любовному свиданию, если только возлюбленный не будет в такой же черепашьей оправе.

– Будет, – уверенно взялась защищаться Оксана. – Это только кажется, что они от солнца. На самом деле, мы сможем увидеть друг друга.

Елена, наконец, поняла ту странную сцену в театре с жутким рёвом Ежа и слезами отчаянья соперницы. Девушку остановить было невозможно. Она всё рассказывала, какой чудесный Вадим и как ей повезло в жизни. Не то, чтобы Леночку данная тематика раздражала, но со второй постановкой вопроса она была явно не согласна.

– Значит, говоришь, в этом твоё счастье? Мило, но уж очень скромненько. Да положи их на бардачок. С туфлями заберёшь.

Оксана аккуратно вернула очки на место в сумочку, а ту беззаботно водрузила на подсказанное место.

– И как ты нашла Аниту? – Елена постаралась скрыть откровенное любопытство поиском сигарет.

– Это она меня нашла, – спокойно ответила пассажирка. – Подошла, спросила, я ли это? И хочу ли быть счастливой.

– Ну, – протянула Леночка. – Я тоже хочу быть счастливой и где Анита? – Елена демонстративно оглядела салон машины. – Где? Ау.

– Я не знаю, – честно призналась подруга. – Может, повезло?

– В таких вещах не везёт. Это даже не лотерея. Но я тебя понимаю. Если предлагают счастье, нужно быть последней дурой, чтоб от него отказаться.

Немного поразмыслив, Леночка решила сделать ещё одну попытку выведать подробности.

– Стало быть, если Везун принял на себя обязательства, он обязан их выполнить?

– Кажется. Только мне это слово не нравится – обязательства, – Оксана повела плечом.

– Неважно, – отмахнулась новая знакомая. – И значит, Ян с Анитой вроде гаранта? Должны приложить все усилия, чтобы вы с Вадимом встретились?

– Думаю, да, – расцвела Оксана, глядя на себя в зеркало. – Почти всё получилось. О, – вскрикнула она. – Дворец бракосочетания. Правда, все невесты красивые?

– Никогда не задумывалась, – отпустила Елена, совершенно искренне и, обогнав ещё один свадебный кортеж, свернула на Сеченовский переулок к Оксаниному дому. Не въезжая во двор, автомобиль остановился. Слова заняли не более трёх минут, как подобает вежливому расставанию.

И только когда машина с улыбающейся владелицей скрылась за поворотом, обладательница приобретённого наряда вспомнила об оставленной на бардачке сумочке с находящимися в ней очками.

Упиваясь слезами обиды на самоё себя, она только сейчас дала отчёт в том, что ничего не знает о новой подружке, кроме имени. Номер машины и тот не запомнила.

Глава 17

Счастья хотят все

в которой Елена встречается с волшебником

Леночка была собой довольна. Вспомнилась песенка из мультфильма про волшебные очки, в случае надевания которых можно было стать похожей на дядюшку Сова, и уже одним этим вызвать зависть букашек да жучков.

– Давай, Анита, появляйся, – проговорила Елена, достав черепаховые дужки. – Ты же должна сделать Оксану счастливой? – И не узрев перемены, продолжила. – Ладно, может ты, Ян, посмелей? А ну, как там? Ян, Ян, появись, предо мною очутись. Но, как на зло, никто не являлся.

Почувствовав себя шизофреником, девушка разозлилась. Рука потянулась к стёклышкам, но те, отпрыгнув, встали на самый край, прорычав, – “а ну, притормози”, – по – видимому, для острастки, перевернулись в воздухе, и опустились на то же место.

Второй раз указывать не пришлось. Леночка и без подсказки ступила по тормозам.

– “Чего я испугалась? – молча проговорила она себе. – Говорящих очков? Глупость. Японцы не такое придумывают для сохранения водителю жизни”. Но затягивающийся всё туже ремень безопасности начал убеждать в непричастности Страны Восходящего Солнца к происходящему.

– “Вот шагает Дима к дому, – нервничая начала цитировать Леночка. – Он остался в дурачках. Не завидуйте другому. Даже, если он в очках”. Так?

– Да, – согласились затемнённые овалы, сведя дужки в крестик, как если бы это стоял человек, пожелавший переставить ногу за ногу. – Барто – наша классика. Чудесные, добрые стихи. Но о великом – после.

Машина встала на самом солнцепёке.

Леночка хотела было опустить автомобильные стёкла до конца, но те, напротив, поднялись и таким образом, девушка оказалась в плену у “консервной банки “.

– И что дальше? – спросила она. – Я должна задохнуться, раскаявшись? Вы не можете так поступить, – и поскольку очки молчали, продолжила. – Вы – добрые. А я этим пользуюсь. Я – злая.

– Очень злая? – спросили удивлённо и отчётливо.

– Да, – твёрдо ответила Елена. – Следила за ни в чём не повинным человеком. Обманом втёрлась в доверие, стащила, – глаза покосились на поблёскивающую оправу, – вот вас. И всё ради чего? Ради собственного счастья. – Поскольку никто уже не пытался утянуть тело до толщины доски, Леночка продолжила решительней. – У меня есть предложение – вы меня тоже сделаете счастливой, а я верну Оксане очки и навсегда оставлю Ежа. Ну как? – Девушка в надежде устремила взгляд к спокойно лежащему на соседнем сиденье предмету и молча ждала ответа, боясь посмотреть в другую сторону.

– Перестаньте разговаривать с очками. Я давно здесь, – произнеслось так же отчётливо. Голос был таким, как описывала его невеста бывшего приятеля – спокойным и насмешливым. – Всё бы ничего, Елена Ильинична, – проговорили далее, – только шантаж – не есть вектор к счастью.

В зеркало девушка увидела макушку маленькой головы. “Ян “, – догадалась она.

– И ещё, – продолжил мальчик, загибая пальцы, будто играл в считалочку. – Чтобы прояснить до конца. Условия нам не ставят.

После того, как он произнёс последнюю фразу, машина сама собой взревела и ринулась на проезжую часть, рискуя быть разбитой.

Леночка, как могла, пыталась справиться с управлением, нажимая на тормоза и выворачивая «баранку» до упора. Но первые не слушались, а руль вовсе болтался слева направо ничем не сдерживаемый. Когда машина выскочила на встречную полосу, девушка, хватающая всё, что ещё могло остановить взбесившегося монстра, начала молиться.

“Отче наш“ летел искренне, как никогда раньше. Встречные автомобили, догадываясь, что за рулём человек отчаянный, старались уступить. Перед Елениными глазами, словно в калейдоскопе, где вместо осколков оказались машины, промелькнуло что-то зубастое и неприятное.

Минуя опасность, автомобиль остановился.

Леночка молчала, приходя в себя.

– Вы могли меня покалечить, – выговорила она, наконец. Тихий в начале голос разрастался и достиг бы высот ультразвука, кабы не одна деталь; очень не хотелось ещё раз злить мальчика.

Тот, похоже, только позабавился. Он подпёр ладошкой подбородок, пристально глядя на взволнованного человека.

Елена, меж тем, продолжала.

– Я поняла. Счастливыми вы делаете по – разному. Одним даёте очки, они без них, видите ли, друг дружку не видят. Других заставляете бабочек слушать, а в моём случае, значит, будет автокатастрофа, после которой и я счастье познаю. Кроме него мне уже ничего не нужно будет, – Елена расхохоталась. – Я даже знаю адрес, где этих счастливых держат.

– Вы там бывали? – как бы невзначай спросил Ян, глядя на резвящихся на траве щенков.

Леночка похолодела от не состыковки вопроса и той безмятежности, с которой смотрел на зверюшек этот странный ребёнок.

– Я хорошая, – повернулась она к нему. – Я тоже хочу счастья. Настоящего.

– Вы, Елена, сами себе противоречите, – малыш выбрался из машины и, обойдя её, пошёл на лужайку.

Зелёная трава, выросшая под благодатным солнцем, отвоёвывала себе место рядом с главными конкурентами – молоденькими берёзками и осинками, только в прошлом году перелетевшими семенами – парашютами. Трава росла быстро, заслоняя собой потешные, с их точки зрения, растения, гордо именующие себя деревьями. Те, однако, старались. Пробившись, пол – дела сделали. Уже показались вровень с оголтелой осокой крошечные два листочка на тонком зелёном прутике. Вытянулись и цветы. Они не меньше других воевали за место под солнцем, надеясь на его милость и на свою удачу.

– Почему это противоречу? – девушка вышла из машины.

Ян посмотрел вверх. Лучи разогнали тучи, собравшиеся с утра, пообещав ясный добрый вечер.

– Только что звучало обратное утверждение. “Вы – добрые. А я – этим пользуюсь. Я – злая “, – сымитировал мальчонка.

Леночка надула губы и замолчала.

“Мне просто очень хочется счастья. Своего. Не чужого “, – подумала она, вглядываясь в играющих щенков.

– Это другое дело, – проговорил Ян, присаживаясь рядом. – И не надо было никого пугать. Пишите.

– Что?

– Ну, что, что? Как в школьном сочинении. “Счастье – это…”. Именно для вас.

Леночку не нужно было просить дважды. Взяв из рук Яна листок и ручку, она быстренько вывела: “Моё счастье – деньги, – и, зачеркнув, переписала, – Материальное богатство во всех его проявлениях”.

– Оставьте лист у себя, – донесло эхо раскатистый детский смех, растаявший с последним дождевым облаком.

Глава 18

Анита за работой

в которой радужная девушка объясняет нормы жизни и правила ведения дел

Анита творила. Оценив обстановку, она пришла к неутешительным выводам. Переделывать предстояло многое.

Сперва Ёж пробовал воспротивиться глобальной задумке, но искры, пробегающие между анитиными пальцами, явились убедительным основанием для пересмотра собственного мнения. Тогда Вадим попробовал зайти с другой стороны.

– У меня нет людей.

– Предложения подготовлены? – спрашивала радужная девушка, переходя от окна к окну, оценивая расположение соседних зданий и подъездных путей. – Неудачно, – заключила она. – Надо убрать.

– Что тут требуется убрать? – воодушевился Славик, войдя в кабинет. – Я мигом.

С недавних пор он очень хотел завоевать доверие у хозяйки анютиковых глаз, потому, оглядев помещение хозяйским взглядом, незамедлительно направился к Аните.

– Что убрать? – повторил мужчина, поигрывая бицепсами. Это, несомненно, должно было сказать о его готовности к любой физической работе.

– Трамвайные пути, – рука указала вниз, туда, где за асфальтовой дорогой, не предназначенной для обильного городского движения, расположилась трамвайная одноколейка, соединяющая депо с основной веткой. – Мешает, – пояснила Анита опешившему от масштабности человеку.

Тот обернулся на Вадима.

– Мешает, – повторил тот, не зная над кем иронизировать.

– Это так, – продолжала радужная девушка и, встретив недоумённые взгляды, обратилась к Вадиму. – Мы с Яном очень стараемся. К переговорам необходимо подготовиться, Вы же знаете. Была ли у вашей компании хоть одна встреча, – на каком угодно уровне общения, – с представителями Поднебесной?