Му-му. Кровавая линия

Самым же неприятным представлялось то, что, будь это взрыв или какое-то иное силовое воздействие, его последствия были бы более очевидными, а значит, не так угнетали. Самый глубокий страх вызывает невидимая опасность. С врагом, который себя обнаружил, можно вступить в бой или убежать от него. А когда понимаешь, что эти летучие муравьи расползаются, разлетаются по всему московскому метрополитену и при этом (ему, как врачу, это было отлично известно) еще и размножаются, и размножаются не только муравьи, но и проникающие в кровь людям после муравьиных укусов вирусы… да, тогда содрогаешься от ужаса. Ведь ни милиция, ни армия помочь здесь не смогут. Необходимо срочно поднимать на ноги микробиологов, биологов, медиков, изучать неизвестную болезнь, искать вакцину, делать прививки… А милиция, судя по поведению лейтенанта, собирается скрывать информацию. Не только ему одному, но и всем грозила опасность, с которой пока неизвестно, как бороться. Жертвами летучих муравьев потенциально может стать каждый. Пореченков вспомнил, как когда-то, еще в детстве, слышал о том, что в транспорте начала орудовать банда, которая делала всем какие-то страшные уколы. И москвичи, как не раз вспоминала его мама, тогда в час пик буквально шарахались друг от друга. Да, трудно представить, как теперь переживают, паникуют случайно оказавшиеся в их вагоне женщины. Но ему-то никак нельзя сейчас отдаваться во власть эмоций.

Будучи, как говорили его друзья, истинным сангвиником, Пореченков всегда был рад заменить переживания делом. И еще раз восстановив в памяти, можно считать, по кадрам все, что с ним произошло в метро, определив, почему никак не может избавиться от тревожного, гнетущего чувства, он как бы обозначил для себя проблему, над которой потом обязательно нужно будет подумать. Но это будет потом, вечером, после работы. Или в крайнем случае после операции, которую, он это чувствовал, без него никто проводить не станет. Ведь известная актриса по совету одной своей давней подруги, жены олигарха, сама попросила, чтобы ее оперировал именно он, Пореченков.

* * *

Поднимаясь по ступенькам и открывая двери клиники, Пореченков полностью взял себя в руки. Не успел он открыть свой кабинет, как в коридоре появились сначала встревоженная Леночка, а за ней и сам главврач, профессор Рудов. Он сам не раз проводил подобные операции, очевидно, и сегодня собирался заменить Пореченкова, потому что был в халате и держал в руках ярко-синюю папку. Он не стал выяснять отношения в коридоре, но дождался, когда Пореченков откроет свой кабинет.

– Что вы себе позволяете?! – закричал он с порога. – Я уволю вас немедленно!

– Мне уже собирать свои вещи? – попытался остудить его своим спокойствием Пореченков.

– Почему вы даже не позвонили?! – продолжал наступать Рудов.

– Если бы вы знали, что со мной произошло… – начал было Пореченков.

Но Рудов, хлопнув папкой по столу, разъярился еще больше:

– Вы знаете, какие деньги нам платят клиенты?! Я хотел заменить вас. Но наша звезда наотрез отказалась. Сказала, что, если вы не придете, вообще откажется от операции и потребует, чтобы ей выплатили неустойку.

– Так мне собирать вещи или идти оперировать? – понимая, что удача пока на его стороне, спросил Пореченков.

– Да, конечно, собирайся и бегом, бегом на операцию! Потом разберемся! Ее уже готовят… – чуть спокойнее проговорил Рудов и, оставив синюю папку на столе, вышел из кабинета.

Пореченков быстро переоделся, помыл руки, взял папку и, присев к столу, еще раз просмотрел все анализы.

Потом еще раз набрал воздуха и, на минуту прикрыв глаза, выдохнул и направился в операционную. Леночка и Рудов, очевидно, уже предупредили актрису о том, что Пореченков на месте. К операции все было готово. Натянув бахилы, завязав маску и надев перчатки, Пореченков вдруг почувствовал, что по спине у него что-то ползет. Но, передернув лопатками, решил, что это стекает пот. Однако пот почему-то стекал не вниз, а вверх. Он еще раз передернул лопатками.

– Что, мурашки по спине ползают? – вдруг спросила у него Леночка, сузив свои, как всегда, умело подведенные глазки над повязкой, и добавила: – У нас самих от страха колени до сих пор подкашиваются. Как тут Рудов кричал! Просто рвал и метал. Особенно когда эта наша звезда наотрез отказалась оперироваться у кого бы то ни было, кроме вас…

Леночка болтала дальше. А Пореченков поймал себя на том, что ему кажется, что у него по спине действительно ползут муравьи. Вспомнив то, что произошло в метро, он тяжело вздохнул и покачал головой. Но он вошел в операционную, взял в руки скальпель… и вдруг содрогнулся, ощутив нечто вроде болезненного укола под лопатку. В глазах у него потемнело, голова закружилась, а в груди что-то сжалось так, что стало невозможно дышать…

– Лев!.. Левочка, что с вами! – закричала Леночка.

Пореченков закашлялся и начал медленно оседать на пол.

Уже когда он упал, Леночка, которая первой бросилась к нему на помощь, заметила ползущего по полу огромного крылатого муравья, или, скорее, муравьиху, которая, похоже, начала нести яйца, потому что роняла на пол какие-то крохотные белые шарики.

Глава 4

Садясь в самолет Москва – Грозный, Плетнев с удивлением заметил, что он в нем едва ли не единственный пассажир со славянской внешностью. Устроившись у иллюминатора и старясь не вслушиваться в разговоры на разных закавказских наречиях, Плетнев закрыл глаза и задумался о своем. Возможно, у него в ближайшее время не будет времени взвесить и проанализировать ситуацию. Прилетев в Грозный, он выйдет из самолета уже другим человеком, наемником из Прибалтики, которому придется не столько думать, сколько действовать. А без систематизации сведений и фактов действовать правильно практически невозможно.

* * *

В ГРУ с тревогой начали замечать, что в последнее время боевики, которых оставалось еще предостаточно в горных лагерях, перестали доверять даже украинским наемникам. Но прибалты почему-то оставались у них на хорошем счету. В связи с кризисом для некоторых молодых и не очень молодых военных из Западной Европы, в том числе и из Прибалтики, «горячие точки» оставались единственной надеждой решить свои финансовые проблемы. Особенно охотно брали на службу тех, кто уже бывал в Закавказье. Поэтому Плетнев, который уже принимал участие в операциях боевиков под именем Витовтаса Жальгериса, был идеальной фигурой для внедрения. Высокий, худой, голубоглазый Плетнев отлично владел не только литовским, но и латышским языком, был сдержан, тренирован, имел свою правдоподобную историю. Но в этот раз его особо никто и не проверял, потому что внедряли для конкретного дела – охраны спецлаборатории, расположенной в горах, на территории лагеря боевиков, где, по сведениям, полученным через своих агентов, проводились какие-то опыты с биологическим оружием. Сложность заключалась в том, что опытами этими занимались, скорее всего, не по инициативе боевиков, а с подачи и под контролем кого-то из Москвы.

Генерал Рогов, который лично контролировал операцию, вызвал Плетнева в свой кабинет и, не отрывая взгляда от стола и нервно перекладывая из руки в руку ручку, заявил:

– Первое, что ты должен сделать, – это увезти жену и детей из Москвы. Притом увезти туда, где их никто не найдет. Об их местонахождении должен знать только ты.

– Но ведь у меня совсем малыши… – растерянно пробормотал Плетнев.

– Именно поэтому я и начинаю разговор с этого условия. И сам у тебя не спрашиваю, куда увезешь. В данном случае я не могу доверять даже охранникам, – перебил его генерал Рогов.

– Неужели все так серьезно? – пожал плечами Плетнев. – Неужели боевики протянули свои щупальца до Москвы?

– Боевики здесь ни при чем, – покачал головой генерал.

– То есть? – опешил Плетнев.

– То есть лагерь, в который мы тебя посылаем, служит лишь прикрытием для лаборатории, деятельность которой курируется из Москвы.

– Из Москвы? – удивился Плетнев.

– Да, – кивнул генерал, все еще не поднимая глаз. – Кому-то невыгодна стабилизация положения в Закавказье. Твоя задача – вычислить тех, кто замешан в этой истории.

– А кто куратор этого проекта дестабилизации? – тщательно подбирая слова, спросил Плетнев.

– Мы можем лишь догадываться, кто настоящий заказчик этого мероприятия. Или чьим именем прикрывается настоящий заказчик… – сказал генерал Рогов.

– В чем конкретно будет заключаться моя миссия? – спросил Плетнев.

– Тебя внедрят в охрану лаборатории. А ты, завязав контакты с теми, кто там непосредственно работает – с учеными, лаборантами, уборщицами, – в конце концов должен, во-первых, выяснить, что за эксперименты там проводятся. Есть подозрение, что разрабатывается какое-то новое биологическое оружие, которое может быть применено в одном из российских городов…

– А во-вторых? – поинтересовался Плетнев.

– А во-вторых, нужно проследить всю цепочку. От лаборатории до Москвы, до самых высших эшелонов власти. Докладывать обо всем будешь мне лично. Поэтому ты должен остаться жив!

– Я понял, – кивнул Плетнев.

А генерал, оторвав наконец взгляд от стола, спросил:

– Есть ли у тебя кто-то, кому ты можешь доверять, как себе?

Плетнев на минуту задумался и хотел уже назвать Муму, но его что-то удержало. Кто знает, может, в ГРУ стены тоже имеют уши.

– Правильно, – кивнул генерал, будто прочитав его мысли. – Если есть у тебя такой человек, в экстренном случае он может выйти на меня.

– Я понял, – кивнул Плетнев. – Сколько у меня времени на сборы?

– Сутки, – сказал генерал. – Но не суетись. Даже соседи не должны ни о чем догадаться. Ты же понимаешь, что после твоего визита ко мне ты будешь находиться под колпаком. О том, что ты отправляешься к боевикам, буду знать не только я. Но только мне и тебе известна настоящая цель командировки. Для всех остальных ты отправляешься туда, чтобы узнать, кто из наших сливает информацию на Запад.

Увозить ночью жену с детьми было бы рискованно. Их бы непременно выследили. И Плетнев принял единственно возможное в тот миг решение. Положив детей в коляску, он пошел днем якобы погулять. Жена отправилась будто бы в химчистку. Но возле Дома быта, сев на такси, она приехала в условленное место, забрала малышей и уехала к давним друзьям в Подмосковье. А Плетнев тем временем уже с пустой, но занавешенной коляской вернулся домой.

Присмотреть за квартирой он попросил Муму, которому действительно доверял, как самому себе.

Использовав редкую возможность отдохнуть, Плетнев задремал, а проснулся уже тогда, когда стюардесса объявила посадку в Грозном. В аэропорту его должны были встречать как наемника из Прибалтики Витовтаса Жальгериса. Надо сказать, что Плетнев, для боевиков Жальгерис, отлично владел несколькими языками, в том числе арабским и английским, поэтому его в прошлом с успехом использовали в переговорах. Да и в общении с русскими прибалт всегда был как бы нейтральной, третьей стороной.

– Балт, что ли? Витовтас? По вирусам спец, что ли? – спросил подошедший к нему чернобородый молодой человек в элегантном костюме, при галстуке, с темно-карими, сверлящими спутника глазами.

– Да-а, – чуть растянув последний звук, подтвердил Плетнев, с ходу вживаясь в роль. – Но только по компьютерным.

– Я – Хасан, – услышав ответ на пароль, сказал молодой человек и, осторожно оглядевшись, предложил: – Отойдем.

Плетнев кивнул и, вскинув рюкзак на плечи, пошел вслед за Хасаном. Он в своей кожаной куртке и джинсах смотрелся рядом с ним совсем несолидно.

Выйдя из здания аэропорта, Хасан направился к забору, за которым велась стройка, и, пожевывая сорванную по пути травинку, не спуская с гостя пристального взгляда, проговорил:

– В общем так. Есть два варианта. Или останешься здесь, в Грозном. Нам переводчики очень нужны… Глаза завязали, привезли-увезли, переговоры перевел и все забыл. Мне говорили, что ты в прошлый раз такие задания выполнял и вроде как не проболтался…

– А второй вариант? – поинтересовался Плетнев.

– Второй… второй тоже глаза завяжут и в горы увезут. Но прямо сейчас. Охранников там у них не хватает. Ты вроде как парень крепкий… Ну, а если переводить нужно будет, тебя оттуда доставят. За двойную оплату. Тебе как, деньги очень нужны?

– А чего бы я сюда приехал? Мне очень деньги нужны, и чем скорее, тем лучше… Сестре на операцию. Срочно нужно.

– Ну, тогда и болтать нечего. Едем в горы, а там видно будет.

– А что охранять нужно будет? – спросил Плетнев.

– Ну, этого даже я не знаю, – усмехнулся Хасан, думая о чем-то своем.

– Да я просто степень риска хочу знать. Если склад боеприпасов – это одно. А если продукты – это другое…

– Не бойся, нет там никаких боеприпасов. Так… что-то типа лаборатории… В общем ничего особенного. Если боишься, что русские бомбить будут, можешь успокоиться, бомбить и обстреливать они не станут, – добавил он уверенно.

– Почему ты так уверен? – поинтересовался Плетнев.

– Они сами себя теперь не бомбят. Поумнели, – сказал Хасан и как-то нехорошо хмыкнул.

– Ну, если ты уверен, то поехали, чего время терять, – предложил Плетнев.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Хасан.

Он достал свой мобильник, набрал номер – очевидно, сбросил кому-то «глухаря», и буквально через пару минут к ним подрулил черный джип, из которого вышли двое накачанных парней в камуфляже.

Плетнев отметил, что машина новая, с московскими номерами и, судя по марке, из какой-то последней партии, рассчитанной исключительно на людей из самого высшего московского эшелона власти.

– Ваша?! – спросил он, кивнув в сторону джипа.

– Не, – покачал головой Хасан, – покататься дали.

Плетнев направился к машине и слегка передернул плечом, когда один из парней завязал ему глаза сложенной вдвое черной косынкой.

– Я и сам мог бы это сделать… – пробормотал он.

– Ты давай не болтай, садись и поехали, – сказал Хасан и скомандовал, очевидно, шоферу: – На базу.

Сам Хасан, как понял Плетнев, сел впереди с шофером. А рядом с ним по бокам на заднем сиденье устроились боевики.

Ехали они довольно долго и, судя по всему, по горной дороге. Страшно хотелось пить, но Плетнев, которому теперь следовало отзываться только на кличку Балт, знал, что, если попросить у сопровождавших его боевиков воды, они могут подсунуть ему неизвестно что. Так и заразу подхватить можно, и наркоты заглотнуть. И еще чего хуже. Словесный бесконтрольный понос в бессознанке может выдать его с потрохами. Вряд ли он будет бредить по-литовски. Поэтому Балт решил потерпеть до лагеря, или, как сказал Хасан, базы. Там наверняка будет хоть какая лавка, киоск, где можно затариться минералкой. Единственное, о чем пожалел Балт, – это о том, что он не купил минералку в аэропорту в Москве или хотя бы здесь, в Грозном. Но теперь об этом было жалеть поздно. Поэтому он аккуратно облизал губы и сглотнул. Очевидно, кто-то из боевиков пристально за ним наблюдал, потому что тут же Хасан спросил:

– Может, пить хочешь?

– Нет, – покачал головой Балт. – Я в дороге не пью. Боюсь, что стошнит.

– Ну, как знаешь… – недовольно пробормотал Хасан, но настаивать не стал.

– Его как, проверять будем? – спросил у Хасана на своем наречии один из боевиков.

– Да он вроде свой. Воевал уже тут за нас. И по-нашему, похоже, понимает. Так что вы при нем особо не болтайте, – предупредил Хасан. – Привезем его на базу, пусть там с ним сами эти москвичи разбираются. Хотят – проверяют, хотят – доверяют. Это же не нам, а им в лабораторию охранник нужен.

– И чего они у нас на базе вдруг вздумали опыты какие-то проводить? – недовольно спросил один из боевиков.

– Чего-чего, зато бабки, знаешь какие за это платят! За них мы новейшее оружие купим, – сказал второй.

– Хватит болтать! А то я вам быстро языки укорочу! А при этом новеньком вообще помалкивайте! – оборвал их Хасан.

– Ты ж, Хасан, говоришь, что воевал он уже здесь, что свой… – напомнил один из сопровождающих боевиков. – Да и спит он, этот твой Балт.

– Ну и вы откиньтесь, отдохните, – предложил Хасан.

И боевики, похоже, действительно решили вздремнуть, потому что сначала один, потом и другой начали похрапывать.

Еще во время своего первого вояжа к боевикам Балт хорошо усвоил простую истину: чтобы оставаться вне подозрения, не стоит проявлять никакого интереса. Нужно просто четко выполнять все задания и команды. Есть время поспать, пусть все видят: ты отдыхаешь, восстанавливаешь силы. Есть возможность потренироваться, пострелять – нужно использовать эту возможность. И никаких эмоций, никаких расспросов, личных контактов. Ты – солдат, наемник, и этим все сказано. Но при этом, чтобы профессионально и качественно выполнить задание центра, нужно, исподволь наблюдая, прислушиваясь, собирать по крупицам всю необходимую информацию. И не откладывая в долгий ящик анализировать. Уже теперь он мог с уверенностью сказать, что лаборатория, о которой рассказал генерал Рогов, находится на территории лагеря боевиков не потому, что боевики заинтересованы в проводимых там опытах, а потому, что кто-то из Москвы заплатил или пообещал заплатить большие деньги за ее размещение именно на территории одной из баз боевиков. А боевики, очевидно даже не зная, что именно происходит в стенах секретной лаборатории, в свою очередь собираются на эти деньги закупить новейшее оружие. Подобную лабораторию можно было вполне разместить где-нибудь в Подмосковье. Но кому-то в Москве нужно было включить в большую игру именно Закавказье, где только-только начало все успокаиваться.

Пусть боевики и затаились, и действуют время от времени исподтишка, но ведь систематических боевых действий они не ведут. И глобального наступления на Москву не готовят. А секретная лаборатория, да еще с новейшим биологическим оружием, – это уже прецедент, способный взорвать ситуацию, нарушить хотя бы видимую стабильность. И то, что эта лаборатория начала действовать после недавней смены высших эшелонов власти, когда многие бывшие высокопоставленные чиновники остались не у дел, наводило на интересные мысли. И был даже след, по которому можно попробовать вычислить тех, кто стоит за этой провокацией. Этот след – в московских номерах джипа, на котором теперь его везли. Их он хорошо запомнил. Но как теперь передать это в Москву? Вот главная для него задача на ближайшее время. Хотя не менее важно не проколоться раньше времени. И официальному агенту ГРУ, который, несомненно, выйдет с ним на связь, он должен представить данные по другому заданию, он должен будет сделать вид, что выясняет, кто из агентов работает на два фронта и сливает секретную информацию. Остается надеяться, что это не тот, кто выйдет с ним на связь. В противном случае Балт может пострадать и от своих, и от боевиков. Все время придется быть начеку.

С этими мыслями Балт все-таки задремал на несколько минут. Он привык восстанавливать силы даже не за часы, а за минуты глубокого полноценного сна. Это была привычка, выработанная еще во время учебы. Военному, разведчику, тем более секретному агенту, без нее не обойтись. Балт всегда искренне завидовал своему самому надежному другу – Сергею Дорогину, который умел дремать в любом состоянии, даже стоя, и восстанавливался за каких-то пять минут.

– Все, снимай повязку. Приехали, – скомандовал Хасан.

В дороге он оставался слегка расслабленным. Но теперь в его голосе просто звенели командные нотки.

Высокие железные ворота со спецохраной и видеонаблюдением, в которые тут же уперся взгляд Балта, как только он стянул с глаз повязку, и новая ограда с колючей проволокой свидетельствовали о том, что о безопасности на объекте действительно заботятся. Хасан набрал код, и ворота раздвинулись, при этом в просвете показался охранник с автоматом. Балт не видел, но услышал, как джип, на котором его привезли, развернулся и уехал. Рядом с ним остался только Хасан. Он кивнул охраннику, и тот отступил в сторону.

– Пошли, смелее, – кивнул Хасан Балту. И они вошли на территорию объекта.

Глава 5

Среди низкорослых горных сосен стояло небольшое здание постройки конца пятидесятых – начала шестидесятых годов двадцатого века. В то время именно так строили военные и ведомственные санатории. Когда они подошли поближе, Балт действительно увидел прикрученную к стене мраморную доску с надписью когда-то золотыми, а теперь изрядно вытершимися буквами: «Санаторий Министерства торговли СССР “Путь Ильича”». Балт сразу понял, что это единственная возможность обозначить хоть как-то свое местонахождение, а одновременно и местонахождение секретной лаборатории. Потому что, скорее всего, даже тот, через кого его сюда устраивали, рассчитывает с помощью Балта решить какие-то свои личные проблемы, возможно убрать конкурента или проследить какую-то цепочку. А может, ему просто необходимо было, чтобы на определенном участке стоял именно его человек. Так или иначе, этот кто-то обязательно себя обнаружит. А ему, Балту, нужно выполнить свой план. И первым, самым важным заданием было передать в Центр точное местонахождение секретной лаборатории. В архивах Министерства торговли в Москве наверняка найдется адрес этого санатория.

Балт был опытным разведчиком и никогда не показывал виду, что именно и насколько его заинтересовало. Он лишь скользнул по доске безразличным взглядом и увел его сторону.

– Какой здесь, однако, чистый воздух, – сказал он Хасану, вдохнув полной грудью.

– Да, не зря в советские времена здесь был закрытый санаторий для избранных, для элиты, как теперь модно говорить, – пожал плечами Хасан.

Они почему-то не вошли в здание, а остановились у входа, как будто кого-то ожидая.

– Здесь? Вдали от цивилизации? – притворно удивился Балт.

– Я ж говорю: это был не просто санаторий, а элитный санаторий, – уточнил Хасан. – Сюда, как мне рассказывали, приезжали расслабиться очень большие люди. Они любили, чтобы все было по-русски – банька, девочки. А кухня наша, кавказская. Шашлык им готовили обязательно из свежего барашка. Здесь же легче найти свежего барашка, чем в Москве… Не так ли? – спросил вдруг Хасан и изучающе взглянул на Балта.

Тот перехватил этот взгляд и, нарочно растягивая слова, недовольно проворчал:

– Теперь русские себе в Москве рай обетованный строят… Наверняка вы поставляете в Москву барашков…

Хасан, очевидно, остался доволен реакцией Балта, который тем временем успел отметить, что возле старого здания появилось несколько новых построек ангарного типа. И из одной, что была расположена у самого забора с колючей проволокой, вышли два человека в глухих светло-зеленого цвета защитных костюмах с капюшонами, резиновых сапогах и специальных защитных масках с респираторами.

– А это кто, местные? – поинтересовался Балт.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – усмехнувшись, сказал Хасан.

– Ну, если бы мы, прибалты, жили по русским пословицам, давно вымерли бы. Мы всегда хотим знать все. В прошлый мой приезд мне все было ясно. Я помогал вашим людям. Они платили мне приличные деньги. Я вместе с ними воевал против русских. А теперь я кого буду охранять – ваших или русских?

– Как это «ваших»? Наши давно должны были стать твоими… – опять усмехнулся Хасан и добавил: – Расслабься. Деньги не пахнут. Ты будешь охранять вверенную тебе территорию. А что на ней происходит, ни тебя, ни меня не касается.

– А где я буду жить, питаться и… – начал Балт.

– И ходить в туалет… – кивнул Хасан. – Сейчас все тебе покажут. Я должен был доставить тебя сюда. Сам я тут не живу.

Люди в защитных костюмах тем временем направились к другому ангару.

Вдруг двери, надо понимать главного здания, у входа в которое они стояли, распахнулись, и на крыльцо вышел подтянутый, довольно молодой человек с военной выправкой, высокий, черноволосый, но, в отличие от Хасана, гладко выбритый и в накинутом на европейский костюм белом халате.

– Вот, познакомьтесь, новый охранник. По рекомендации, – сказал Хасан, кивая в сторону Балта.

Человек в халате, похоже главный, смерил Балта оценивающим взглядом и только слегка кивнул.

– Я должен идти к своим, – сказал Хасан и добавил: – Ничего подозрительного мы не заметили.

Человек опять кивнул.

Хасан пожал плечами и, не прощаясь, пошел к воротам.

– Как мне вас называть? – спросил человек в халате. И Балт тут же отметил, что не только его темные, поблескивающие из-под густых бровей глаза и смуглая кожа, но и произношение выдают в нем не москвича, а скорее представителя местных народов.

– Балт.

– Из Прибалтики? – уточнил человек в халате.

– Да, – односложно ответил Балт и спросил: – А мне к вам как обращаться?

– Ну, ко мне тебе обращаться придется редко, лишь в исключительных случаях, – пожал плечами человек в халате, неожиданно перейдя на «ты», – Ты чаще будешь общаться с Хасаном. Он у нас ответственный за охрану. Но если что, зови меня Эмир.

– Эмир? – удивился Балт.

– Эмир, – кивнул человек в халате и добавил: – Сейчас должны приехать еще несколько человек. Мы расширяемся. И люди нам нужны. В общем, они подъедут – яс вами вместе тогда и поговорю.