Вектор: Жизнь и смерть

– Как часто ты думал о том, что за все время пребывания на Векторе ни разу перед тобой не появились твои так называемые друзья? Хотя они ведь для тебя были не друзьями – лишь инструментом на пути к достижению твоих самовлюбленных целей. Маргарита и Уолтер – еще помнишь их? Погибшие из-за тебя люди. Смею заключить, их жертва так же приемлема и так же необходима для общего блага, которое лишь ты видишь и лишь ты можешь привнести в этот мир. Ответь, почему ты видишь маму, видишь меня и даже мальчика, покончившего с собой в психиатрической больнице, не выдержавшего гибели любимой мамы от рук злоумышленников прямо посреди улицы, – но ни разу за все время не было Уолтера или Маргариты? Они ведь такие же жертвы твоих эгоистических решений, как и все остальные.

Момент неожиданной ясности, вырвавший его из паутины смятения, был не просто спасательным крюком, за который он яростно схватился, а послужил тем самым фундаментом, от которого он оттолкнулся и сделал шаг вперед. Его сильная сторона была в том, как легко он находит силы в момент слабости, критики, обвинений или вызова, бросить который в доказательство своей правоты он готов всегда и в любое время, лишь бы доказать значимость.

Портер молча подошел к компьютеру и ввел в поиске упоминание имени сына Джил и Крейга. Молча, чуть ли не на автомате, он просто делал то, ради чего пришел, ведь в такой момент нельзя позволить сомнениям взять вверх снова. Это был момент обратной психологии, и странно, что отец не знал, как его сын реагирует на подобное, думал Портер в этот момент. Ведь не раз, еще ребенком, он проявлял непоколебимое упрямство и, даже когда заведомо понимал свой проигрыш или неудачу, не мог просто согласиться на поражение – лучше самому упасть рожей в грязь, нежели послушаться предупреждения. Этот момент манипуляции был крайне очевиден даже воспаленному уму Портера, и это точка невозврата, ведь отец – не воспоминание, он – галлюцинация, не имеющая с воспоминаниями одной логической связующей, делающей его именно тем, кем он был в памяти Портера.

В данных хранился полный отчет об их работе над проектом «Н. И. К.». Названный в честь их десятилетнего сына проект касался ребенка напрямую, ведь был полностью основан на нем. Причем, как подметил Портер, неофициально. Джил и Крейг действовали самостоятельно, во всяком случае они не упоминают помощников или иных участников, но сомневаться в том, что у них все же были доверенные люди, а может, и покровитель, нет смысла. Вся их работа была основана на изучении инородной жизни, в частности – генетическом влиянии на человека. Первым и единственным подопытным был Никита – их сын. Он умирал. Какая-то генетическая болезнь не позволила бы ему прожить даже порог совершеннолетия, и отчаявшиеся родители, любившие сына всем сердцем, решились не тратить чрезмерное время на теорию, а начать сразу с практики. Состояние мальчика стало сильно ухудшаться, времени становилось все меньше, и это не учитывая назревавший карантин, ввод которого повлек за собой в итоге множество смертей самым немыслимым и страшным образом. «Полевые испытания», как окрестили это в узких кругах тех людей, кто смотрел на все со стороны, веря в вынужденную жертву тысяч сейчас ради спасения миллиардов потом: все же угроза планетам и орбитальным городам была тогда на слуху в узком кругу. Родители ускорились по многим причинам, главная – сыну стало внезапно хуже, и если не помочь ему сейчас, то потом шанса может и не быть, ведь покинуть Вектор с больным ребенком немыслимо для всех. Риск распространения инопланетной Жизни за пределы станции был велик, и пойти на него никто адекватный не мог, а Джил и Крейг были примерами для подражания. Да и что уж там, если они не смогут вылечить сына здесь, то уж точно шансов за пределами Вектора нет, иначе они бы знали о них. Не раз они задумывались, кого спасают: человечество или сына. Будут ли готовы продолжить работу, если их ребенок не выживет? Ответа на подобные размышления Портер в записях не нашел. Но что сразу бросилось в глаза, так это упоминание необходимости времени для адаптации созданной вакцины. Проверить в сию же минуту штамм не было возможно, ведь процесс лечения требовал времени, из-за чего они решили поместить сына в криосон. К тому же мальчику стало вдруг хуже, оказалось, что счет шел уже на дни. Они погрузили его в капсулу и заморозили, не только остановив болезнь, но и дав возможному лекарству время для адаптации, да и холод помог сбавить температуру, из-за которой мог не сработать созданный штамм. Последняя запись была четыре года назад.

Портер открыл запертую дверь, ту, что слева от входа, и увидел ожидаемое: три криокапсулы симметричны в ряд, занимавший всю дальнюю стену от края до края. В самой левой он увидел тело мальчика, подключенного ко всем аппаратам, с дыхательной маской и контролем его жизнеобеспечения, выводящим показатели на саму крышку капсулы, нижняя часть которой была цельной, а верхняя половина – прозрачной. Никита был жив! Все эти годы, застывший в одном возрасте, в одном положении, чуть ли не стоя, он закреплен на мягкой поверхности, как бы вися в воздухе. Когда мальчик ложился сюда, Вектор еще был той станцией, где не было надобности убивать и выживать. «Немыслимо!..» – думал Портер. Они заперли его здесь ради спасения от смерти, но сами сейчас неизвестно где, и, как он может судить по количеству прошедших лет, его родители вряд ли смогли выжить. Или же они бросили его, что также кажется немыслимым, судя по тому, как много они делали для спасения единственного сына. За все годы никто так и не попал сюда, никто даже не знал об этом эксперименте с живым человеком, ведь родители все делали тайком, боясь за будущую жизнь их единственного ребенка. Никита даже не знает о событиях последних лет, и страшно представить, как повлияет на него тот мир, в котором он очнется – один, без родителей, зная, что его бросили в бескрайнем космосе.

Если бы Портер не пришел сюда, то ребенок так и погиб бы здесь один, даже не зная, почему и как. Неизвестно, как долго проработали бы еще все эти системы, не имея технических проверок, не говоря уже о том, что простейший перебой с электричеством мог повлечь за собой страшные последствия. Легко увидеть в этом судьбу или же правильно расставленную декорацию с активными элементами, ведь как раз недавно Портер узнал о надвигающейся смерти. Но все же факт остается неизменным: мальчик здесь, один, он жив, и в его венах течет лекарство от Жизни – той, что царила на Векторе. Лекарство, которое может… которое должно спасти Портера от смерти и дать ему время и силы продолжить великий труд на Векторе, не позволив всем жертвам быть напрасными, даже если придется принести еще одну. Вот оно – спасение которое он заслужил, которое не получил бы человек более слабый, покладистый или менее эгоистичный, чем он. Цепь событий в его жизни привела его к тому, что он вновь сможет продолжить свою работу, ведь будет время для починки компьютера, дабы мир, такой далекий и почти чужой, все же узнал правду о Векторе… Узнал, благодаря упрямому журналисту, кто не только чужими жертвами, но и своей повлиял на жизни живых, рассказав им правду, и на жизни тех, чья смерть наконец-то обретет смысл, как и жертва ребенка окажется важной для куда большего, чем сам малец никогда не сможет понять, и все это – заслуга Портера.

– Ты не видишь Уолтера и Маргариту, потому что не хочешь, потому что боишься. Вместе с их появлением появится и шанс извиниться перед ними за их смерть, неожиданно возжелать прощения, а чувство вины может пересилить трезвость мысли, отчего придется признать свои ошибки, что для тебя крайне трудно. Невероятно упрямому и самовлюбленному ребенку, который готов следовать ярлыку, навязанному окружающими, если это будет легче, если этим можно позлить их. Ты даже не удосужился написать об их смертях, игнорируя жену и детей Уолтера, которые наверняка считают его пропавшим без вести. Ведь ты запретил кому-либо рассказывать о цели и пункте вашего пути, потому что не мог допустить просачивания этой затеи, авось кто опередит, так ты думал, меркантильный урод. А Маргарита? У нее мама и сестра, но тебе и на них плевать, пусть живут в неведении, пусть гадают и страдают от неизвестности судьбы, верно? За это ты и ценишь кошмар почти каждую ночь, ведь он закрепляет в тебе уверенность в правильности своих решений. Но ведь мир жесток, не ты в этом виноват, так ты думаешь и всегда думал. Ты даже не признаешь окончательно их смерть, тебе проще забыть, проще считать их лишь вынужденной жертвой, коих всегда было и будет много на пути к великому. Извинившись перед ними, тебе придется признать свою слабость и свои ошибки, обесценив их жертвы, – а это будет означать разрушение твоих устоев и взглядов на мир, которыми ты защищаешься всю свою жизнь, игнорируя в полной мере последствия и чувство вины. Лучшим среди худших тебе всегда было проще, нежели худшим среди лучших.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.