Вектор: Жизнь и смерть

Теперь она понимает Портера более чем отлично, прекрасно ставя себя на его место. Он всего лишь хочет вернуться к нормальной жизни, ему не нужны деньги, власть или ожидаемая от человека в его положении месть – обычный человек, который попал сюда с благими намерениями, но застрял, чуть не потеряв себя окончательно. А сейчас у него появился шанс – только путь его к спасению оказался несколько тернист, отчего винить его в действиях последних крайне сложно. Хотя что-что, а по роже Света даст ему неслабо, все же она предупреждала, да и у нее еще осталась работа, а Портер, как ни посмотри, все так же важнейший человек на Векторе.

– Альберт? – с трудом произнесла она, словно прожевав куски битого стекла, не успел тот даже слова сказать.

– Что у тебя с голосом? – Как же ей было приятно услышать его, именно этот привычный тон и голос, давший ей кусочек чего-то нормального, чего-то привычного.

– У Портера иммунитет, мы проверили… Он сбежал, мне бы пригодилась твоя помощь.

– Подожди-ка, ты нашла его?

– Остин похитил его, обманув меня. Я… я помогла Остину спасти Питера, но Портер сбежал. Засранец отрубил себе кисть, чтобы от наручников освободиться.

– Ты сама в порядке?

– Терпимо.

– Питер?

– Я не знаю…

– Ты не связывалась с Остином?

– Нет, только что освободилась, была немного занята.

– Свяжись и узнай, надеюсь, вы частотами обменялись, – укоризненно произнес он, ожидая отрицательного ответа.

– Мне нужна твоя помощь в поиске Портера.

– Я не за камерами сейчас, а подхожу к его убежищу. Увижу – задержу его и дам тебе знать.

Света молча отключила связь, недовольная своим положением и бессмысленностью разговора. Она сидит все так же на трупах, размышляя о дальнейших действиях, но свербящая мысль о Питере и Остине достигла своего апогея, вынудив все же позвонить, готовясь к худшим новостям. Портеру идти к дому далеко, да и, скорее всего, он где-то рядом, но искать его сейчас… Она даже не знает, куда идти. И пока звучат гудки, она прихрамывая шагает мимо тел монстров, рассматривая весь ужас последствий бойни вокруг себя, испытывая презрение ко всему этому. Боль в колене была сильной, и, чтобы продолжить путь хоть в каком-то темпе, она активировала еще одно обезболивающее в костюме. Дойдя до двери впереди, той, которая напротив точки ее входа в этот ужас, оглядев проход слева и справа, соединяющий ряды, и не увидев там ничего особенного, Света открыла центральные двери перед собой, сама не зная, на что рассчитывать. Первым делом ей надоел безответный вызов Остина, и, избавившись от надоедливого точечного сигнала, она отложила это на потом. Сейчас ее мысли занимал измазанный следами крови коридор, длинный, с прозрачными стенами, видавшими времена и получше.

Опираясь левой рукой на стену, держа опущенный пистолет в правой, Света медленно шагала вперед, все еще привыкая к поврежденной маске, почти вся левая сторона которой была отныне бесполезна для зрения. Тело все еще болит, чему она не то чтобы удивляется, – даже несколько приятно ощущать эту боль, она позволяет быть в тонусе, если можно так выразиться. Мигающий потолочный свет несколько нервировал, но все равно позволял разглядеть остатки здешней цивилизации за стенками коридора.

Узнать привычные виды было практически невозможно: помимо беспорядка со следами крови и влияния разных видов оружия, все было покрыто словно толстым одеялом, создающим некую почву для прорастания чего-то явно внеземного. Почти все поверхности, особенно потолок, были насквозь пронизаны разного вида субстанцией, в основном твердой, но местами напоминающей довольно плотное желе белого цвета. Из него вылезало нечто близкое к веревкам, распространение которых расстилалось во все стороны, создавая местами некое подобие сетки. Но только этим все не ограничивалось, ведь из них словно вылезали некие жучки с кучей лапок, будто бы фермеры за работой: они все куда-то бегали, между разного вида бутонами и чем-то слизким. То напоминало некий мини-мир, умещающийся в помещении двадцать на двадцать метров, где лишь в паре мест пробивался свет с потолка, словно с самого неба, позволяя двум столбам являться частью жизни. Подобное происходило и за правой стеной, превращая всю эту миниатюру в некую ферму. Дойдя наконец до перекрестка, объединяющего такие же по размеру, но разные по содержанию залы, Света перестала видеть мигание освещения, оставив единственных представителей подобного за спиной. Она оглядывалась по сторонам и неожиданно задалась вопросом, который несколько неприятно было задавать самой себе: «Что я делаю?» Поиски Портера могут длиться вечность. Да вот только за поворотом направо, впереди, метров через десять, она увидела тело, но не Портера, а монстра, который встретился с огнестрельным оружием, и, как она знает, ее автомат был украден в пылу сражения. Медленно подходя к трупу, но уже держа пистолет в двух руках, чтобы вовремя иметь нужный баланс и концентрацию, Света была рада хорошему освещению, как и привычному виду за прозрачными стенами.

В следующем перекрестке, уже лишенная возможности увидеть происходящее за стенами, она заметила орудие, убившее животное. Почти посреди, под единственной рабочей лампой, лежит ее автомат, а точнее – брошен, и, как ей кажется, крайне неуклюже. Скорее всего, Портер выронил его из-за бессилия или бесполезности, ведь боезапас иссяк. Перешагнув через жертву расстрела, Света вскоре оказалась во тьме, идя к символичному свету, указывающему ей на оружие, как маяк, создающий ей ориентир. Аккуратно подойдя, она так же аккуратно выглядывала во все стороны, убеждаясь в безопасности. Справа и впереди освещения не было, но через фонарик на пистолете она увидела лишь закрытые наглухо двери. А завернув налево, туда, куда указывало чуть наискось дуло, она видела местами, но все же освещенный недлинный коридор, заканчивающийся такими же дверьми. Только на этот раз у панели доступа были крайне свежие следы крови, а над дверью давно перестала светиться надпись «хирургия».

Медленно подойдя к двери, держа пистолет наготове, Света нажала на сенсор, но открылась лишь левая створка, что ей даже понравилось, ведь уменьшалась площадь попадания по ней в случае атаки. Но ее не было, как и не было никаких звуков, никаких движений, во всяком случае, в видимой доступности. Впереди она видела большой Т-образный перекресток, в конце которого большие двери в три операционные, а по сторонам – больничные койки, огражденные лишь выдвигающейся занавеской. Если бы она могла чувствовать запах через костюм, то он был бы не то что неприятен, а именно мерзок и отвратителен, но, к счастью, подобное редко вызывало у нее дискомфорт. То были останки разных тел, давно сгнивших и начавших преображаться. Часть из них стала неким удобрением для взращивания неизвестной ей формы жизни.

Основное освещение частично было как раз в палатах, а вот в проходе между ними и хирургическим кабинетом почему-то стояла стена темноты. Но это скорее радовало, нежели вызывало опасения, ведь создавалось хоть какое-то разнообразие окружения, подчеркивая одни элементы, пряча другие. Центральная дверь хирургического кабинета была отмечена рукой Портера прямо на панели слева. Подойдя, Света взглянула через небольшое окошко на двери, откуда бил яркий свет, и увидела ожидаемую картину. Портер в разваленном состоянии сидит на стуле, перед ним на столике инструменты, которыми он самолично обработал культю, избавив ее от лишних кусков кожи и мяса, лежавших сейчас перед ним в контейнере, размазав при этом вокруг кровь, и наконец замазал руку специальным гелем. Войдя вовнутрь, Света увидела во всей красе, как один человек решил спасти себя во что бы то ни стало, как тяга к жизни способна дать сил терпеть невыносимую боль, наплевав на обезболивающее, которое помогло бы ему быть в трезвости, а не отключиться из-за пробития болевого порога. Невероятно грязный, измотанный и бледный, он все еще жив.

ГЛАВА 38

Света осмотрела его с ног до головы: и до этих событий бледное лицо стало ближе к трупному, одежда вся в крови, дышит тихо и с трудом, культя замазана специальным гелем голубоватого цвета, который, чуть затвердев, помогал остановить кровотечение и действовал как обезболивающее. Со стороны могло бы показаться, что перед ней сейчас последние минуты жизни человека. В его правом ухе аккуратно вставлен маленький наушник, небольшое устройство для переговоров с кем-то – только вот говорить ему было не с кем, но этот вопрос она пока решила оставить. Вполне возможно, он просто оставил предсмертное сообщение, как и она совсем недавно. Проверять это ей почему-то совсем не хочется, возможно, из-за того, насколько это личное и как легко в ней вновь могут возродиться те самые чувства.

Культя лежала на столике слева, где он провел операцию по спасению своей жизни, там же рядом лежали инструменты, и все это было окроплено его кровью, что ясно давало понять, с каким трудом ему все это далось. Вместо того чтобы разбудить его, Света взяла второй стул, стоявший неподалеку, и села напротив Портера. Позади него стояла капельница, а на левой, оголенной по локоть руке уже было место, куда он собирался воткнуть иглу с физраствором и стимуляторами. Света аккуратно, насколько смогла, чуть трясущимися руками сделала укол и, запустив процесс, уже через пару минут увидела изменения в нем, пусть и почти незаметные, но достаточные для того, чтобы он проснулся. Медленно открыв глаза и увидев ее, он не показал ни страха, ни гнева – лишь примирение, насколько она могла разглядеть в человеке, состояние которого граничит со смертью.

– Не бойся, я тебя не трону, хотя и очень хочется.

– Прости меня… – он говорил с трудом, явно обессиленный, да и моральный упадок в нем ощущался не хуже физической слабости. – Я не хотел убивать, лишь задержать.

– Сама не верю, что скажу это, но я понимаю. Хотя так и хочется тебе по роже дать, но в твоем состоянии, боюсь, убью тебя на хрен, а тащить твой труп как-то нет особого желания. Думай что хочешь, но вообще-то я хочу помочь, как и раньше. Ты должен выжить.

– Откуда мне знать, что ты не лжешь мне?

– Ты еще сам не устал от этого, постоянно…

– Не смей осуждать меня! – с трудом повысил он тон, чуть ли не упав со стула, казалось, будто бы Портер вылез из могилы. – Я, если ты не заметила, руку себе к херам отрубил, потому что лучше останусь и дальше жить тут, один да с монстрами на пару, нежели совершу ошибку и потеряю даже надежду на спасение! Без этого… без этого я бы давно уже руки наложил на себя, потому что незачем больше жить – лишь существовать, как один из этих монстров, не более того. Что это за жизнь?

– Та, которая у нас есть.

– Я другой и не знаю… Я не помню, каково это – быть обычным человеком в обычном мире. Тебе такое не понять. Ты просишь меня спасти людей, но меня с этими людьми уже ничто не объединяет. Ты просишь меня спасать мир – но я уже и не знаю этого мира. – Портер одновременно и злился, насколько хватало сил, и чуть ли не плакал, сокрушаясь от того, как все сложилось. – Было ошибкой рассказывать тебе про иммунитет. Это было ошибкой, стоящей мне жизни… Что забавно, ведь именно его наличие давало мне жизнь. Надо было надеть орбитальный костюм и…

– Я бы все равно проверила твою кровь, – прервала она его, увидев в ответ тот взгляд, который кричит о принятии собственной безвыходности. – На самом деле ты все правильно делал, не кори себя, не надо. У тебя был козырь, ты им воспользовался. Пошел ва-банк, тут нечего стыдиться, уж точно не в твоем положении.

– Был… выход у меня был. Я мог проигнорировать тебя, мог пройти мимо, продолжив… продолжив жить здесь и дальше. Разве мечта – это не смысл жизни, даже если несбыточная, то сама она дарит чувства, дает силы, придает значение самой жизни. Мечтая и надеясь вернуться в реальный мир, к реальным людям, к обычной жизни, прямо как у самых обычных людей, – разве я не заслужил этого? Разве недостаточно я настрадался здесь? Любой на моем месте сделал бы все, чтобы выбраться отсюда и начать все сначала. Ты сама мечтаешь отсюда свалить уже давно, так чем же я хуже тебя?

– У тебя есть цель, есть ради чего жить, ты знаешь цену этой жизни. Именно поэтому ты единственный, у кого есть иммунитет к тому, что уничтожило здесь тысячи и неизвестно сколько уничтожит еще, если попадет к людям. Ты уникален, Портер, во всех отношениях, хочешь ты этого или нет.

– Но я не хочу этого! – вырвалось из него с ненавистью к самому этому факту. – Ты просишь меня пожертвовать собой ради других, но почему? Разве кто-то из миллионов этих людей хотя бы знает о моем существовании здесь? Хоть кто-то пришел за все эти годы? Те, кто построили это место и устроили этот эксперимент, – разве это не их работа, разве не ради этого пресловутого спасения здесь погибли тысячи? Я столько сделал для мира, а оказалось, что все было зря… Где результаты?!

– Ты и есть результат! В мире нет справедливости, смирись! Хочешь ты этого или нет, но такова правда. Ты принял правила игры и выжил, здесь, на этой сраной станции, так что прими новые правила, потому что ничто не окончено. Если это окажется в мире, то с ним произойдет то же самое, что и с людьми здесь, а ты лучше других знаешь, какой это ужас. Все этого боятся, поэтому нас и прислали восстановить связь со станцией, чтобы взять ее под контроль и предотвратить страшнейшую трагедию в человеческой истории. Но тут оказался ты, единственный выживший, пусть и не сотрудник Вектора, но тот, кто смог найти лекарство и испытать его, – и оно есть, в тебе!

– Да как ты все не поймешь – я не хочу быть уникальным! Я хочу быть самым заурядным, блядь, человеком, который просто живет! Вот это все не по мне!

– Но ты не такой! – сорвалась Света, желая наконец вбить это в его упрямую голову. – Даже без антител ты не такой! Если бы ты был «заурядным», то не прилетел бы сюда, не выжил бы здесь, уж точно не смог бы найти лекарство и сохранить рассудок! Ты, как я могу судить, никогда не был таким, не был слабаком, не был трусом, не был «заурядным», к тому же ни один из этих «заурядных» руку бы себе не отцапал! Так что хватит этого говна – бери себя в руки и адаптируйся, мать твою, уж что-что, а это ты должен уметь во сне делать! Ты взрослый человек, ты успел прожить нормальное детство, нормально взросление, первую любовь, первую работу и все прелести ебаной жизни. Немногим это будет дано, если инопланетная Жизнь попадет на планету или любой из спутников.

– Тебе легко убеждать меня – ты всего лишь исполняешь приказ, какое тебе дело до моей жизни? Давай ты не будешь строить из себя заботливую мамочку.

– Как же ты заебал меня… Ты думаешь, тебе одному плохо? Мир не вокруг тебя крутится, но ты стал в этом уверен, потому что провел тут в одиночестве больше года, видя лишь стены да пустые коридоры, живя среди призраков. Да вот только тот мир, о котором ты так мечтаешь, может погибнуть, сраный ты эгоист! Если ты этого не понимаешь, то я прямо сейчас тебя вырублю на хуй, свяжу и буду тащить по этому полу столько, сколько надо. Думаешь, у тебя жизнь дерьмо? Ты хотя бы знаешь, для чего живешь, знаешь, чего хочешь. А у меня единственный человек, к которому я могу вернуться, даже не знает, где я и что со мной. Подохну здесь – так никто и не узнает. Хотя знаешь, похуй, может, и к лучшему, с дочкой авось увижусь.

– У тебя была дочь?

– Хватит уже болтать! Решайся – ты либо о себе думаешь, и тогда я, используя твою же логику, буду думать тоже только о себе и просто силой тебя дотащу, или же ты, наконец, взрослеешь и принимаешь тот факт, что ты больше не один в этом мире.

Портер хотел что-то сказать, но Света прервала его:

– И хватит уже драматизировать! Ты за кого нас принимаешь? Думаешь, тебя привяжут и будут куски отрезать? Нет, не будут. Тебя посадят на карантин – это да, но там будет теплая кровать, нормальная еда, душ и чистая одежда. Все, мать твою, условия той цивилизации, о которой ты так грезишь. Это не будет тюрьмой – это будет… это будет примерно как сраный санаторий. Уж точно лучше, чем здесь!

Света выпускала все свои эмоции наружу, выговариваясь так громко и так красочно, как могла, пока Портер наблюдал за ней, уже скорее как сочувствующий приятель, нежели противник.

– Что будет дальше?

– Дальше я, наконец, выполню приказ, и будем валить отсюда.

– Дай мне пару минут, хорошо?

– Да.

Портер снял с правого уха наушник и убрал в нагрудный карман, причем сделал он это очень аккуратно и внимательно, явно боясь как-то повредить устройство. Света уже хотела спросить у него, зачем это и почему он так бережно относится к нему, но Портер сразу же отвлек ее, явно намеренно:

– А Остин спас Питера?

Она не ответила, потому что сама не знала. Первым делом именно этот вопрос будет задан, ведь, как ни посмотри, надо собрать всех, надоело ей уже это разделение. Портер увидел достаточно, чтобы не повторять вопрос, к тому же Света отошла на пару метров, собираясь с силами, набрав по связи Остина и ожидая ответа.

– Да? Что такое? – по тону Остина ничего не было понятно.

– Как Питер?

– Будет жить, – не сразу, но чуть бодрее ответил Остин, отчего ей не трудно было догадаться о его нежелании обсуждать это с той, кто бросил его.

– Отлично, я рада, правда.

– Ты за этим позвонила?

– Эмм… да. А еще я нашла Портера, он жив, хотя здоровье его оставляет желать лучшего. Слушай, я знаю, ты злишься, я оставила тебя, но мы оба… Слушай, давай оставим наши разборки на другое время, хорошо?

– Да, да, ты права, извини. У меня были тяжелые дни, и я… в общем, ты и так все понимаешь.

– Понимаю.

– Какой план действий?

– Мы идем к точке доступа, наконец подключаемся и валим все отсюда.

– Лучше и не скажешь. Где вы сейчас? Мы встретимся и пойдем вместе.

– Забрались в хирургическую, это не сильно далеко от серверной. Давай там и встретимся.

– Хорошо, мы выходим, только связь держи.

Остин сам отключил связь, оставив Свету наедине с приятным осадком, который ощущается буквально всем телом: ведь наконец-то все разрешилось.

ГЛАВА 39

Портер шел чуть позади, до конца еще не восстановившийся, пусть и принявший стимуляторы и залечивший рану. Он был еще крайне слаб, а несколько потухшая искра в глазах выдавала в нем смирение и принятие своей судьбы. Света же шла чуть бодрее, нежели рассчитывала: связано это было с тем, что наконец-то более нет преград для выполнения злосчастного приказа, после которого лишь прямая дорога до базы, где и Портеру с Питером дадут необходимое лечение, и у нее будет возможность отдохнуть. Думая об этом, она все не может выкинуть из головы взявшуюся словно из воздуха навязчивую идею, а точнее говоря – тягу, сильную и бескомпромиссную тягу позвонить… Хотя, наверное, лучше сначала написать, спустя каких-то четыре с половиной года наконец ответить на сообщение бывшего мужа. Эта мысль греет так, как она уже давно не чувствовала, отчего даже слегка улыбнулась, представляя тот момент, когда она напишет ему, что на самом деле сейчас, после всего произошедшего на Векторе, кажется таким простым и безвредным действием, что впору вновь себя карать за тогдашний глупый страх. Но этого не происходит: Света попросту понимает, то ли у нее нет более сил на критику страха, то ли попросту надоело, и не поверить в то, как ее примирение связано с увиденным примирением Портера, она никак не может. Да, прошел немалый срок, возможно, у него уже новая семья, возможно, даже дети. Она прекрасно это понимает, но тревожит ее сама мысль о том, что между ними так и не произошло примирение, как и не было прощения, словно страница до сих пор не перевернута. К тому же он был и остается самым близким для нее человеком, несмотря ни на что, даже как друг или приятель. Подобный статус будет для нее лучше, нежели то многоточие, оставившее слишком болезненную рану, не способную затянуться все это время.

Изначальная идея следовать тому же маршруту, по которому оба и попали в точку встречи, была вполне логичной: все же они не только будут уверены в возможности вернуться, но и безопасность на этой тропе уже проверена. Да вот только, как оказалось, преждевременная уверенность Светы в оставшихся позади проблемах аукнулась им куда быстрее, чем могло ожидаться. Забрав автомат с перекрестка, перезарядив его, она повела за собой Портера через тот же коридор, где он некогда избавил оружие от боеприпасов, сократив фауну Вектора еще на одного. Существо это успело стать едой множеств маленьких, больше похожих на тараканов с высокими лапками, нежели муравьиных представителей, хотя то количество и занимаемая ими площадь, по которой работники переносили найденное добро, напоминали земных насекомых. Не было никакой жатвы, где жадность равнялась с успехом положительности жизни: строго расчетливый и постепенный разбор некогда живого старшего собрата на составляющие, отделять которые от основного корпуса помогали длинные передние лапки, а благодаря шести ножкам получалось создавать рычаг там, где откусывать или разрезать не было возможности.

Удивительно для Светы, как и для Портера, было то, что эти создания не обратили на них никакого внимания. Пусть шансов попробовать более свежее мясо не представлялось, но мелкота даже не попыталась напасть или попробовать его на вкус. Быстро прошмыгнув, стараясь не задевать ни одного и уж тем более убивать, оба плавно пошли вперед, как раз к той двери, за которой они и разминулись. И вот то, почему этот путь был ошибкой, проявило себя во всей красе: за пару метров до дверей они услышали вой, словно сам Минотавр кидает клич, от которого сразу же маленькие существа убежали обратно в свои норы, выстроенные из плоти и останков тел. Шел тот пугающий вой, словно существо имеет невообразимые размеры, пошатывая своим горлом весь Вектор, как раз оттуда, куда им надо было попасть, но чему уже не суждено сбыться. Не прошло и минуты, как повторный клич сопровождался попытками открыть дверь, причем первый же удар нанес приличную вмятину посреди стыка створок, создав небольшую щель, куда уже протискивался приличного размера коготь. Попытка раздвинуть створки была не просто успешной – у Светы и Портера оставались считанные секунды перед тем, как неизведанное существо увидит их, а кушать оно любит явно много, если судить по тем данным, что у них есть. Но большего им и не надо, поэтому в скором темпе уже по оставленным жителями коридорам они добрались до разбираемого на ресурсы тела монстра. Сразу же позади прогремел стон железа, испытавшего на себе нагрузки, явно не предназначенные для будущего выполнения их изначальной задачи: неспешный топот вдруг стал ускоряться, а стекла, отделяющие коридор от помещений с жителями, стали трескаться и разбиваться, причем было ясно, что причина не в направленном ударе. Света увидела в Портере страх, причем такой, какого она сама уже не помнит. Но, к ее успокоению, он не впал в ступор, а сразу же побежал вперед, причем то было не бегство, а именно поиск выхода для них двоих.

Бежали по прямой, почти в такт ударам по полу тяжелых ног, буквально вынуждающих ощущать вибрацию пола даже сквозь орбитальные бронированные ботинки. Клич его оглушал даже сквозь маску, так что представить испытываемое Портером состояние шока было нетрудным делом. Добежали до перекрестка, где был брошен автомат, сразу же направо к запертой двери, которую Портер попытался открыть через панель, но, встретив ее в разбитом состоянии, сразу же стал выламывать экран, добираясь до проводов, привыкая в процессе к использованию лишь одной руки. В это время Света заняла за углом позицию, всерьез гадая, стоит ли выглянуть, чтобы хотя бы увидеть того, из-за каждого шага которого трясется пол, а каждый поворот задевает стены, вынуждая их гнуться. Но оно вдруг остановилось, причем, как могла она судить, на самом перекрестке, а каждый его разворот разбивал стекло и гнул железо, так что плечи его еле протискиваются в здешние ограничения пространства, а голова задевала потолок, из-за чего каждая лампа была сломана, привнося тем самым тьму вокруг монстра. Все нервы на пределе, она уже забывает о болящем колене, держа оружие так крепко в руках, что аж мышцы почему-то начинают ныть, хотя, понимает она, за последние часов десять ничего не ела, да и усталость дает о себе знать, из-за чего пробивается самая ужасная мысль: ей не победить.

Казавшее остановленным время стало ускоряться в то мгновение, как у Портера произошел успех в создании выхода, но сделали они это так громко, что сама Света испугалась этого грохота, за которым буквально через три секунды подал признак жизни монстр. Только вот закрыть двери за собой уже не получилось: система была сломана, а впереди – полностью лишенный освещения коридор, куда они и ринулись со всех ног. Света была позади, Портер отрабатывал звание штурмана, как никогда, а монстр, добравшись до перекрестка, слегка изменив по пути архитектуру, вновь задел потолочный свет. Света не успела увидеть его, но точно было одно: он огромный. Теперь они с Портером в кромешной тьме, и неизвестно сколько времени займет открытие двери в конце длинного коридора, умещающего в себя около десяти кабинетов с одной и другой стороны. Схватив Портера за шкирку, не дав ему добежать до выхода где-то треть пути, она толкнула его в открытую шестую дверь от входа сюда, а сама успела забежать в пятую на противоположной стороне. Света и Портер замерли в ожидании, прислушиваясь к медленным шагам огромного монстра, победить которого шансов у них нет, а для него оба они будут разве что закуской.