Долгий путь, или Хрупкие люди

Словом, она понадеялась на Рича. Тот – будто б ждал, что рано или поздно это случится – что она позвонит и спросит. Он вкратце, без дамской лирики обрисовал ей примерно то же, что она слышала и прежде… Прикольный, легкий, полетный. Задорный. Позвав в гости, Рич припомнил пару забавных историй, которых она раньше никогда не слышала – нечто очень персональное. Эксклюзифффчик. Стройки, вечеринки, авантюры… И как они дурили его несчастную бабушку.

Понастольгировав, отец 2х дочерей примерно ее возраста осторожно напомнил, что она вступает на весьма «шаткую почву» – общение с человеком крайне неуравновешенным… Физической агрессией Райс никогда не отличался (с его комплекцией и профилем он мог только эпично поорать в знак возражения, и чаще всего, выхватить за это сам… До больнички… Что его, впрочем, никогда не останавливало), но непоследовательность его, перепады настроений, двойственность – могли свести с ума кого угодно.

Тейн заметила, что каждому, к кому она обращалась за «Райсом старого образца», приходилось пробиться к этим светлым воспоминаниями через толщу, сквозь толстый слой негатива, раздражения всем, что осело за эти долгие годы. Однако никто не отказал ей в этом.

Или… ему?

Она начала привыкать: нужно было это просто перетерпеть. Переждать, пока «попылит осадок», ведь все давно смирились, что Райс – больной человек, потерянный. И нужно дать каждому время докопаться до того слоя памяти, когда все было… чисто. Слоя, который не истлел, так чтоб совсем, но похоронен где-то ооочень глубоко.

– Ну… мне сложно судить, – сказал Рич, который когда-то и сам обернулся тем обиженным, кто предъявлял ему незаслуженность и «самозванство» его успеха, столь желанного и ценимого остальными, и который потом не раз сталкивался с досадной незаменимостью Райса в попытках реанимировать музыкальный проект, – кто он сейчас? Да, у всех бывают кризисы, но его-шний – будем честны, затянулся. Однако кто может винить дочь в желании вернуть отца? Не знаю что получится, но удачи тебе! Осторожности и терпения, ведь все пытались его вразумить, и я не исключение. Словом, участвовать не обещаю, но помни, что я… и наверное, мы все – всегда рядом с тобой. Передавай привет Брисси. И это… Держи в курсе! Забегай еще!

Осмысливая тот разговор, Тейн прихватила в ближайшем ларьке дешевый брелок. Одним из скудных воспоминаний детства были эпизоды, когда она теребила на шее отца крупную цепочку или кулон, или кольцо на пальце, или в ухе, или бейсболку, или нашивку на куртке… Так что почти детская неистовая любовь ее отца к кричащим аксессуарам и безделушкам была, пожалуй, самым ярким воспоминанием ее детства. Ведь это были 90е, когда все казалось доступным, ярким и безграничным. И это был один из самых стиличстически смелых персонажей своей эпохи, при чем не только в порядке съемок. Он и сам был похож на одну большую ее игрушку – все в нем было цветастым, манким и интересным… тогда…

А сейчас вещи его, при чем не всегда дешевые, были в поооолном беспорядке. Хоть в ухе все еще и торчал едва заметный «гвоздик». Она поманила его игрушкой, и, выманив из его мрачного убежища с задернутыми днем шторами, протянула ему маленьких пластиковых мультяшек.

И надо же, его глаза загорелись! Он передернул плечами, как настоящий хопер, (ведь бывших – не бывает. Только если Рич… Ну как не поддразнить по старой памяти?), откопал со дна полок, вероятно, последнюю чистую майку, затянул потуже на талии шнурок серых споривок, поел,

с плохоскрываемым любопытством изучая ее. Они много лет видели друг друга практически только в соцсетях. И теперь он, казалось, до конца не верил в просиходящее. В то, что все так… просто.

– Как Брисс? – спросил он отвлеченно и вежливо-прозрачно.

– Да ничего. – отмахнулась она рассеянно, – Фитнес-студия процветает, затеяла очередной ремонт дома. Она влюблена в этот дом. Тот, что ты оставил нам. Так что в норме.

– Отошла от 3го развода?

– Да, уже 2 года как! Только… она не в курсе, что я тут. Не сдавай меня, ладно?

Ему не пришлось давать этот ответ вслух. Как ему это сделать-то? Брисс все равно не возьмет трубку и не откроет его писем. А увидев его приближение, вызовет полицию. Так что в его растерянном согласии выполнить просьбу дочки бегущей строкой пробежало рассеянное и саркастическое заверение, исполнить которое будет легче, чем не исполнить.

Тэйн знала: когда-то он посвящал своей актуальной подружке (именно таковой он воспринимал законную жену) те немногие песни, что написал сам, и которые даже становились хитами, всегда носил обручальное кольцо, никогда не скрывал своего семейного положения от прессы и фанов, скучал и нежничал в частых и весьма дорогих тогда телефонных разговорах… Уезжая, спешил вернуться! Жить вместе у них получалось странно, но судя по всему, он верил в эту свою спонтанную семью. Или – старался верить. Просто не умел справляться с искушениями.

Ну да дело – былое. Она сюда пришла не для перемирий родителей – не по столь детским запросам. Все – давно взрослые самостоятельные люди.

Это – была не первая его романтическая история. И не последняя. Ну, живой же человек, у него – свое… там… на душе. Активный впечатлительный сенситивный мужчина, еще не старый, с багажом опыта – бывшего и… будущего. Куда деваться. Так что она просто мысленно поблагодарила его за учтивость, за проявленное пост-скриптум-уважение к ее матери, лучащееся в просветленных глазах. Она была благодарна ему и за то, что он хотябы верил, или старался верить в их семью – тогда. Ей это было важно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.