Когда восходит тень

– Ты в порядке? – спросила Пенроуз и остановилась рядом с ним. В ее голосе слышалась тревога.

Антон втянул воздух в легкие.

– Просто болит голова, – удалось сказать ему. Он указал на каменные ступеньки. – Куда они ведут?

– К кругу камней, – ответила она.

Антон убрал руку от головы и вытянул шею, чтобы взглянуть вверх. Отсюда не было видно круга, но знание о том, что он там, заставило холодок пробежать по его спине.

Пенроуз нахмурилась, но пошла мимо лестницы, и вскоре они оказались у здания в горе. Тонкие колонны приветствовали их, каменные ступени вели к остроконечной арке, а она – в атриум. Выложенный стеклом потолок отбрасывал свет на бледный каменный пол.

– Где мы? – спросил Антон, когда Пенроуз подошла к каменным дверям и положила руку на выпирающий квадрат.

Двери застонали и распахнулись, открывая взгляду напоминающее пещеру помещение, вдоль стен которого стояли стеллажи высотой в три человеческих роста. Комнату наполнял мягкий янтарный свет, хотя окон не было. Вместо этого лучи солнца проникали через каждый мраморный кирпич в стенах.

– Это архивы Ордена, – ответила Пенроуз. – Здесь мы храним все документы, связанные с пророчествами Семи пророков – когда они были сделаны, их интерпретации, их результат.

Они вошли в комнату-пещеру, и Антон задумался, сколько людей посвятили жизнь записыванию мельчайших деталей этих пророчеств. Достаточно, чтобы заполнить все это помещение.

К ним подошла стройная женщина в темно-сером плаще. По пути она записывала что-то в свой журнал.

– Добрый день, – поздоровалась Пенроуз.

Женщина захлопнула журнал и взглянула на них.

Антон уже привык к взглядам жителей Керамейкоса – восторг с оттенком страха. Словно он не человек, а спаситель. Это напоминало ему, как с ним обращалась бабушка, – не как с ребенком, а как с инструментом, с помощью которого можно вернуть наследство семьи.

Это делало его еще более одиноким, чем когда-либо, более одиноким, чем когда он рос в семье, которая его не любила, более одиноким, чем когда он самостоятельно выживал на улицах.

– Ваш визит в архивы – честь для нас, – сказала архивариус, взяв себя в руки. – Что вы надеетесь здесь найти?

– Мы хотим узнать больше о том, кем были пророки, – сказала Пенроуз.

Антон отвел взгляд. Он хотел узнать больше о пророках – кем они на самом деле были, а это он вряд ли найдет в записях. Для Ордена пророки были непогрешимыми. Но он теперь знал, что это не так. Что истории – это всего лишь истории. Потому что он был пророком, и совсем не безгрешным.

Архивариуса, казалось, удивила эта просьба.

– С чего вы хотели бы начать?

Антон открыл рот, чтобы успеть ответить до Пенроуз.

– Я хочу узнать о несбывшихся пророчествах. Тех, что оказались ошибочными.

Архивариус уставилась на него, выражение ее лица изменилось. Шок и намек на злость.

– Есть только одно такое.

– Вы имеете в виду пророчество об императоре Василии? – спросил Антон.

– Вы его знаете, – это не был вопрос.

Это было единственное пророчество, не считая последнего, о котором он все знал. Его бабушка заставила его выучить слова, когда ему было шесть, она была уверена, что Антон его опровергнет. Чтобы доказать, что пророки ошибались, что наследство его бабушки переживет их.

Архивариус повела их по одному из проходов и протянула руку к полке, чтобы достать толстый коричневый манускрипт в кожаном переплете. Она передала его Антону.

– Это записи императора Василия. У нас есть оригиналы… ну, большая их часть.

Антон взял манускрипт и пролистал страницы. Начало было написано аккуратным новогардийским шрифтом, каждая секция была датирована. Кажется, они описывали различные военные планы и пометки, кто, если вообще хоть кто-то, из советников Василия был достоин доверия.

Антон пролистал до конца. Здесь текст был менее разборчивым, словно его писали дрожащей рукой, и прерывался внезапно. Дальше смысл написанного терялся. Аккуратные, методичные записи исчезли, и им на смену пришел бессмысленный бред.

Тень подбирается все ближе с каждым днем.

Я знаю, что Он хочет поговорить со мной. Он приходит во сне.

То, что сделали Семеро, нельзя изменить. Их грех запятнал мир, и все мы страдаем из-за этого. Я больше всех.

Камень взывает ко мне. Он знает, что его украли, и хочет наказать меня за грехи Семерых.

Свет красивый и ужасный. Он хочет поглотить меня. Хочет поглотить нас всех. Он поглощает меня, выжигает все и оставляет лишь пепел.

– Это последняя страница? – спросил Антон, поднимая взгляд.

Архивариус кивнула.

– Это написали за много дней до того, как он лишил себя жизни. Возможно, это последняя сделанная им запись.

– Что это означает? – спросил Антон. – О каком свете он говорит?

Архивариус покачала головой.

– К тому моменту Василий уже сошел с ума. Его мучили ужасные головные боли, вызывающие приступы, продолжавшиеся много дней. Свет, говорят, – результат этих головных болей.

Антон поежился. Он сомневался, что это результат головных болей. Описание света Василием походило на свет в видении самого Антона.

– Вы сказали, что он лишил себя жизни, – сказал Антон. – Как именно?

– Вы не знаете? – спросила архивариус.

Антон покачал головой. Его бабушка любила рассказывать о своем дедушке, императоре Василии, но она отказывалась упоминать, что с ним стало после поражения. Словно она могла стереть ту часть его истории, никогда не произнося ее вслух.

Архивариус печально взглянула на него.

– Он утопился.

6. Эфира

На следующее утро Шара ждала ее на улице у игорного дома.

– Готова встретиться с остальными членами команды? – спросила она, когда Эфира приблизилась.

– Команды? – повторила девушка.

Шара вскинула брови.

– Ты же не думала, что я стала величайшим в мире вором сама, а?

Вообще-то Эфира не знала, что Королю Воров помогает целая команда. Она не смогла скрыть недовольство. Бледная Рука привыкла действовать в одиночку.

– Обещаю, они тебе понравятся, – Шара замолчала. – Ну, понравятся слишком сильное слово. Но они нужны нам. Пойдем.

Она открыла двери и повела Эфиру внутрь. В такой ранний час в игорном доме не было постоянных клиентов. Внутри был лишь один человек, официант за барной стойкой, убирающий в стопку глиняные кружки. Приблизившись, Эфира поняла, что это тот же официант, с которым она общалась прошлой ночью.

– Шара! – воскликнул он при виде нее, на щеках появились ямочки. Но когда он заметил рядом с ней Эфиру, на его лице появилось замешательство. – Кого ты привела?

Шара кивнула в сторону Эфиры.

– Эфира, это Хаю. Он владелец этого заведения. Хаю, это Эфира. Она… ну, кое-что ищет.

Глаза Хаю засветились пониманием.

– О, новая работа.

Шара облокотилась на барную стойку.

– Хаю мамочка нашей компании. Оказавшись в городе, мы останавливаемся наверху, чтобы передохнуть и перегруппироваться. – Она повернулась к мужчине. – Где остальные?

Он открыл рот, чтобы ответить, но его прервали громкие голоса двух одновременно разговаривающих людей.

– Я же тысячу раз говорила тебе не трогать мои вещи! – послышался визгливый высокий женский голос из коридора, ведущего из игорного зала.

– У тебя их слишком много, – раздался в ответ более глубокий женский голос. – Зачем тебе все это? Женщине нужна только одежда, нож и миска. Это правило степей.

– Мы же не в дурацкой степи, – возразила владелица первого голоса. – Не дай Паллас, чтобы хоть что-то облегчило нам жизнь.

Две женщины, на взгляд немного старше Шары, появились в дверях. Одна была бледной и стройной, у нее было аристократичное лицо, светлые волосы и глаза цвета неба после грозы. Другая – загорелой, ее волосы были темными и вьющимися. Это была самая высокая женщина, какую Эфира когда-либо видела.

– Хаю, пожалуйста, скажи Нумир, что если она снова переставит мои книги, то может спать на улице, раз так сильно скучает по своей степи, – сказала голубоглазая.

Высокая женщина фыркнула:

– Хаю, скажи Партении, что ее книги засоряют комнату и что она даже не читает их, а просто хранит, чтобы мы все считали ее умной.

– Хаю, скажи Нумир, что я умная и что она знала бы, если прочитала бы хоть одну книгу…

– Дамы, – обратилась к ним Шара со своего насеста у бара. Она махнула рукой в сторону Эфиры. – У нас гости.

Две женщины, до этого полностью сосредоточенные друг на друге, внезапно остановились и повернулись к Эфире.

– Привет, – сказала светловолосая невысокая девушка мелодичным и сладким голосом. – Я Партения.

Партения была одной из самых красивых женщин, которых только видела Эфира. У нее ушло мгновение на то, чтобы обрести голос.

– Эфира.

– Это Нумир, – сказал Хаю, ухмыляясь высокой женщине рядом с ним.

– Моя ищейка, – объяснила Шара, – а Партения эксперт по языкам. Она знает почти все языки мира, даже мертвые.

– Особенно мертвые, – глаза Партении блеснули. – Я специализировалась на переводах на древний нехемийский в Великой Библиотеке.

Шара вытянула голову, чтобы глянуть через барную стойку, словно искала кого-то сзади.

– А где Хадиза? Я же сказала всем, что встречаемся здесь поздним утром.

– Ты же знаешь мою сестру, – вздохнул Хаю. – Она считает, что «вовремя» – это когда она приходит.

– Что ты уже наврал обо мне, братишка? – раздался голос из дверей. Там, уперев руки в боки, стояла еще одна женщина. У нее были короткие кучерявые черные волосы и такая же светло-коричневая кожа, как у Хаю и Шары.

Она рассматривала Эфиру по пути к бару.

– Должно быть, ты наш новый клиент.

Эфиру не смущала фамильярность этих людей не только между собой, но и с ней.

– Эфира, – представилась она. – Шара сказала, что вы можете помочь.

– Я Хадиза, знаток в команде Шары, – ответила девушка.

– Она знает все о легендарных артефактах, – гордо объяснил Хаю. – Серьезно. Все. Просто спроси ее.

– Тебе известно о Чаше Элиазара? – спросила Эфира.

Глаза Хадизы расширились, и Эфира услышала, как другие сделали резкий вдох. На мгновение в комнате стало тихо.

Хадиза повернулась к Шаре.

– Ты не сказала нам, что она ее ищет!

– Разве? – удивилась Шара. – Так странно, точно помню, что говорила тебе. Наверное, приснилось.

– Нет, ты нам не сказала, готова поспорить, потому что знала, что тогда мы не придем, – сказала Хадиза. – Не так ли?

– Ну, теперь ты знаешь.

Хадиза тяжело вздохнула.

– Даже если мы бы хотели найти Чашу, как ты предлагаешь это сделать?

– Ты во мне сомневаешься? – спросила Шара. – Видишь ли, с нуля начинать не придется. – Она кивнула Эфире.

– Мой отец искал Чашу Элиазара, – сказала Эфира, доставая из сумки альбом отца и открывая страницу с рисунком Чаши. – Я нашла этот альбом. Король Воров – то есть первый Король Воров, написал ему о ней. Согласно записям моего отца, у Короля Воров было кое-что… ключ.

– Это уже начало, – подбадривающе заметила Шара. – Бадис перед смертью оставил все свои вещи мне, так что, должно быть, хоть это у нас есть.

– Шара, это слишком рискованно даже для тебя, – заметила Хадиза, и взглянула на Эфиру. – Позволь посмотреть альбом.

Эфира засомневалась.

– Если мы собираемся работать вместе, то тебе нужно нам доверять, – сказала Хадиза.

– Я вам не доверяю, – ответила Эфира. Она никому не доверяла. – Но мне нужна ваша помощь.

Она неохотно протянула Хадизе журнал. Та полистала страницы, просматривая.

– Кажется, Бадису хватило ума отказаться от этой работы, – наконец сказала она.

– Бадис больше не главный, – возразила Шара. – Но я не собираюсь вас заставлять. Выбор за вами. Всеми вами. Легко не будет. И безопасно тоже. Если остальные узнают, что мы ищем Чашу Элиазара, то у нас будут проблемы.

– Ты про то мелкое неудобство, что нас могут убить просто за поиски Чаши? – спросила Хадиза. – Учитывая, что именно это случилось со всеми похитителями сокровищ, пытавшимися это сделать. Кто-то не хочет, чтобы ее нашли.

Эфира поджала губы. Именно Беру всегда знала, как вымолить у других помощь, как уговорить капитана впустить двух девушек без денег на корабль или убедить смотрителя не обращать внимания на то, что они прячутся в заброшенном доме. Она даже убедила Антона помочь им найти Чашу, пусть это и закончилось плохо.

Умения Эфиры начинались и заканчивались убийством людей и защитой Беру. И она потерпела неудачу в одном из них. Был только один способ убедить их встать на ее сторону: рассказать правду. Но от одной этой мысли ее кожу начинало покалывать.

– Я не жду, что вы согласитесь, – сказала Эфира. – Я осознаю риск. Как и вы. Но для меня речь идет не о сокровищах или власти. Мне нужно найти Чашу, потому что… – Она резко сглотнула, стараясь превозмочь стремление сохранить секрет в любом случае. – Она нужна мне для сестры. Она давно болеет, и целители не могут ей помочь. Думаю, Чаша спасет ее.

Она видела, что лицо Партении смягчилось. Нумир казалась задумчивой.

– Это грустно и все такое, – сказала Хадиза. – Но это только объясняет, почему ты хочешь это сделать. Шара, а ты?

– Потому что никто раньше не находил Чашу, – сказала Шара. – Если у нас получится, то мы станем легендами. Безоговорочно лучшими ворами в мире. Другие склонятся перед нашей славой, и мы всегда будем получать лучшие заказы, лучшую плату, и никто не станет с нами связываться. Другие команды больше не будут забирать нашу работу или уговаривать скупщиков краденого обманывать нас. Кроме того, разве вас хоть немного не терзает любопытство по поводу такого могущественного артефакта, в поисках которого многие погибали?

– Нет, – ответила Хадиза.

– А меня – да, – заметила Партения.

– Вы обе хотите рискнуть жизнью, – сказала Хадиза. – Вы что, и правда не понимаете, что такое Чаша? Это не сокровище. Это оружие.

Шара открыла рот, чтобы ответить, но Эфира заговорила первой.

– А что, если бы речь шла о Хаю?

Хадиза глянула в сторону барной стойки, где Хаю убирал кружки.

– Что, если бы тебе пришлось смотреть, как страдает больной брат? И что, если бы ты нашла для него лекарство? Разве ты бы не сделала все, что в твоих силах, чтобы попытаться? Или бы ты просто бездействовала и говорила, что это слишком опасно, и позволила бы брату умереть?

Хадиза сглотнула:

– Конечно, я бы попыталась.

– Тогда ты понимаешь, почему мне нужно это сделать, – сказала Эфира. – Знаешь, почему вы мне нужны? Все вы. Обещаю, я не хочу никому навредить. Я просто хочу спасти сестру.

Эфире было не по себе под их взглядами, но она взяла себя в руки и постаралась не показать этого.

– Где сейчас твоя сестра? – спросила Нумир.

Эфира повернулась к ней. Эту правду ей не нужно было рассказывать.

– Ей слишком плохо, поэтому она не смогла приехать со мной. Я оставила ее дома. Если я не вернусь к ней с Чашей, она умрет.

По крайней мере это правда. Время Беру истекало. Эфира уже потратила неделю на поиски Шары. Ей нужно было найти Чашу, и тогда она наймет провидца и найдет Беру прежде, чем станет слишком поздно.

– Итак, – через мгновение сказала Шара. – Берем заказ?

– Я в деле, – без колебаний сказала Нумир.

– И я, – согласилась Партения.

Шара взглянула на Хадизу.

– Ладно, – добавила Хадиза. – Я тоже.

– Ну, тогда решено. Заканчивайте свои дела, сделайте, что нужно, – Шара улыбнулась, быстро и по-волчьи. – Когда мы вернемся в Тель-Амот в следующий раз, то уже будем легендами.

* * *

По словам Шары, их первой остановкой было убежище первого Короля Воров. Бо́льшая часть его имущества все еще оставалась на месте, и если отец Эфиры был прав, то и ключ где-то там. Убежище находилось прямо за городом, и Шара обещала, что они доберутся до него до наступления тьмы.

Когда они выдвинулись утром, все еще было холодно. Нумир напевала походную степную песню, а Партения ее подначивала.

– Давай следующей «Моя жена – орел».

Нумир обожгла ее взглядом.

– Такой песни нет, и ты об этом знаешь.

Эфира ушла вперед подальше от их споров и зашагала рядом с Хадизой.

– Твой брат говорит, что ты знаешь все об артефактах.

– Мой брат любит преувеличивать, особенно когда речь заходит обо мне, – ответила Хадиза.

– Но ты что-то знаешь о Чаше, не так ли?

Та кивнула, не встречаясь с ней взглядом.

– Кто ее создал?

Хадиза долго молчала.

– Чашу не создавали, – наконец ответила она. – Не люди по крайней мере. Говорят, что это изначальный источник самого Дара крови. Откуда, по-твоему, взялись Дары?

Эфира пожала плечами.

– Если честно, я об этом не думала.

– Ну, легенды гласят, что существуют четыре источника Дара, – сказала Хадиза. – Пророки получили силу первыми, Дар взора. И потом они вручили источники Даров тем, кого посчитали достойными.

– А кому они дали Чашу?

– Чашу дали женщине-лекарю. Она смогла воспользоваться этим Даром, чтобы лечить больных. В то время на город обрушился мор. Люди обратились к пророчице Бехезде, чтобы узнать, уйдет ли чума. Пророчество Бехезды гласило, что мор можно уничтожить, если у Алых врат будет пролита кровь невинной королевы. Женщина-врач сказала жителям города, что станет их королевой и пожертвует собой ради них. Они короновали ее на следующее утро. К ночи она умерла.

Эфира поежилась, несмотря на жар солнца. Она лишь смутно знала историю Жертвенной Королевы. Теперь она словно обрела новый смысл, королева напоминала ей о Беру и ее решении покинуть Эфиру и угаснуть самой.

– Сначала город думал, что жертва королевы была напрасной, – продолжила Хадиза. – Мор все еще бушевал. Они годами спрашивали Бехезду, что значило ее пророчество на самом деле. Но позже они узнали, что, когда их королева умерла, ее эша вернулась в страну и переродилась. Дети рождались с Даром крови, как у королевы. Ее смерть помогла создать новых целителей, так она стала Жертвенной Королевой.

Странно было думать, что собственный Дар Эфиры связан с этой королевой, первым человеком с Даром крови.

– А что насчет Короля Некроманта? Как он завладел Чашей?

– Через годы после смерти королевы, – ответила Хадиза, – у пророчицы Бехезды было новое видение. Она увидела ужасную войну: мертвые поднялись против живых, армия призраков, пронесшаяся через пустыню. А Чаша была центром грядущего хаоса.

– Войны Некроманта, – произнесла Эфира.

Хадиза кивнула.

– Да, когда Бехезда рассказала о пророчестве новым целителям, родившимся с эшей Жертвенной Королевы, они забрали Чашу и спрятали ее в храме за городом. Они назвали себя Дочерьми Милосердия. Если у ребенка обнаруживался Дар крови, Дочери Милосердия забирали его в тайный храм для обучения.

– Так прошло несколько сотен лет. Но, несмотря на все усилия Дочерей отследить рожденных с этим Даром, Дар крови распространился за границы пустыни. Но все же Дочери Милосердия хранили Чашу в безопасности, и казалось, что Войны Некроманта никогда не начнутся.

– Но это не так, – сказала Эфира. – Почему они потерпели неудачу?

– Через четыре сотни лет после пророчества Бехезды на обучение к Дочерям Милосердия пришел мальчик с Даром крови. Он был любопытным ребенком, а его способности росли день ото дня. Дочери Милосердия начали переживать из-за него и выгнали его из своих владений, бросив умирать в пустыне.

– Но он ничего не сделал. Они выгнали его просто из-за силы? – Неожиданно быстро Эфиру затопила горячая ярость. Этого она не знала про Короля Некроманта. Все, что Эфира знала о нем, произошло уже после того, как он объявил себя Королем Некромантом, когда уже был могущественным и ужасающим.

Хадиза с любопытством взглянула на нее.

– Он показал Дочерям Милосердия, что его Дар настолько сильный, что они не могли его контролировать. Они боялись мальчика, и этот страх заставил Дочерей сделать из ребенка изгоя.

Эфира осмотрела высохшую землю вокруг них. Она могла представить, каково было Королю Некроманту. Наедине с великой силой. Собственные родители Эфиры боялись ее, как и Дочери боялись Короля Некроманта. Но у Эфиры по крайней мере была Беру. До этого момента они никогда не была одна.

– Мальчик провел годы в пустоши, питаясь тем, что находил, – продолжила Хадиза. – Используя животных и растения, чтобы поддерживать жизнь. И медленно он начал выходить за границы своих сил, границы природы. Он научился воскрешать мертвых. Сначала не людей. Во время путешествия он питался эшей встреченных им людей и существ, забирая себе их жизни. Став достаточно сильным, он вернулся к Дочерям Милосердия и потребовал отдать ему Чашу. Он уже попробовал сладость силы, ему захотелось больше. Он использовал украденную у других силу, чтобы забрать Чашу. Дочери сами боялись ее использовать и не могли с ним тягаться.

Эфира сжала руки в кулаки и опустила по бокам. Она могла представить, какой силой обладал мальчик. Могла представить, как он использовал ее против тех, кто пытался его остановить. Она почти понимала.

– Остальное ты скорее всего знаешь, – сказала Хадиза. – Он объявил себя королем Бехезды, и с помощью силы Чаши поднял армию призраков для нападения на соседние города. Сопротивлявшихся убивали, а потом воскрешали в рядах его ужасной армии. В итоге он пришел к королевству Херат. У его армии был еще один эффект – она вытягивала жизнь из земель, чтобы подпитывать призраков, превращая землю в пустыню.

– Как его победили?

– Не победили, – ответила Хадиза. – Его остановили, потому что сила Чаши обернулась против него. Каждый созданный им призрак вытягивал капельку его силы, пока он не ослаб настолько, что Дочери забрали Чашу. Без нее его армия призраков пала. Пророки, которые обычно отказывались участвовать в делах смертных, решили сами его наказать за преступления.

– Почему Дочери просто не уничтожили Чашу? – спросила Эфира. – Зачем прятать ее?

– Никто точно не знает, что именно с ней сделали, – ответила Хадиза. – Я слышала много историй. И все они разные. И доказательств никаких нет. Некоторые люди считают, что Дочери ее уничтожили. Но, мне кажется, они не могли, ведь так они уничтожили бы собственную силу. Так что вместо этого они спрятали ее там, где никто ее не найдет.

– Никто, – повторила Эфира. – Кроме нас.

– Мой черед задавать вопросы, – сказала Хадиза, сужая глаза. – Я знаю, что ты что-то от нас скрываешь.

– Все, что я вам рассказала, – правда, – сказала Эфира. – Моя сестра…

– Я верю в это, – прервала ее Хадиза. – Но что-то ты недоговариваешь. И, если скрываемое тобой сулит беду Шаре и остальным… ну, лучше бы тебе надеяться, что это не так.

Она долго смотрела на Эфиру. Та не отвернулась.

– Поиски такой силы… могут убить, – наконец сказала Хадиза. – Так что лучше тебе быть уверенной, что оно того стоит.

Эфира сглотнула:

– Оно того стоит.

* * *

Убежище первого Короля Воров оказалось внутри руин того, что когда-то было огромной статуей. Теперь от нее осталась лишь ступня размером с дом и мусор. Она стояла посреди пустоши.

– Что это за место? – спросила Эфира.

– Это был монумент первым правителям этой земли, – сказала Хадиза.

– То есть еще до пророков? – переспросила Эфира. – Что он здесь делает?

– Никто в действительности не знает, – призналась Хадиза. – Нехемийская легенда гласит, что бог созидания разозлился на то, что люди пустынного города построили такой большой монумент не божеству. Согласно историям, он повалил статую и в ярости разбросал ее осколки по пустыне. Скорее всего ее уничтожил ураган или вроде того.

– Хороший такой ураган, – заметила Партения.

Эфира повернулась к Шаре.

– Твой предшественник построил здесь убежище?

– Не совсем, – ответила Шара. Она прижала ухо к огромному каменному ногтю на большом пальце и осторожно по нему постучала. – Это убежище существовало задолго до того, как его нашел Бадис. Он был просто последним его обитателем. Вот!

Она отошла от ногтя в тот момент, когда тот издал низкий рокот и начал открываться, обнажая лестницу, ведущую в темноту. Шара включила яркую лампочку на запястье и повела их вниз.

Через некоторое время ступени привели в огромные каменные покои. Тьма сменилась тусклым светом, когда Шара стала включать в комнате лампы.

Перед ними предстало освещенное помещение, похожее на мастерскую. В центре комнаты стоял огромный рабочий стол, окруженный высокими стеллажами. На полках творился бардак, книги лежали открытые на земле, страницы усыпали пол, словно по комнате прошелся дикий ветер. Тут же было три открытых деревянных сундука. Содержимое было разбросано вокруг них.

– Кто еще знает об этом месте помимо тебя? – спросила Нумир.

– Никто, – ответила Шара.

– Ну, тут явно кто-то что-то искал, – заметила Партения, присаживаясь у одного из сундуков, чтобы поправить его.