Мультивселенная ошибочных миров. Часть 1

Подозвав прислугу к себе, Советник наполнил и свой бокал. Живо опрокинув жидкость в глотку без всякого удовольствия, он незаметно поморщился, после чего жадно втянул морской бриз, наполнив могучую грудь опьяняющей чистотой здешнего воздуха.

– Именно поэтому он ваш любимый сын? – Топорно спросил он, нарушив минутное молчание, которым наслаждалась Эмили.

Встрепенувшись, она отпила пару глотков и выплеснула содержимое бокала в пенящиеся волны.

– Отвратительное вино, – цокнув, она взяла только начатую бутылку за горлышко и, вытащив ее из ведерка со льдом, запустила в море. Сверкнув солнечным бликом, на мгновение ослепив ее и Седу, бутылка плюхнулась в водную гладь. Удовлетворенно усмехнувшись, Наместник указала прислуге на лестницу в трюм и вновь обернулась к Советнику, – что касается моих сыновей, то вы не правы, дорогой Кормеум. Я люблю их совершенно одинаково.

– Неужели? – Скрестив руки на груди, он самодовольно приподнял подбородок, всем своим видом показывая, что уверен в своей правоте, – и где же сейчас Инфир Редэм? Я бы сказал, что все человечество задается этим вопросом, но многие ли знают о существовании этого человека? Забавно, ведь если бы вы сейчас говорили правду, Эмили, то у меня не было причин и возможности предлагать себя на роль Наместника. Им был бы Инфир. «Правление Сестер» сменилось бы на восхваляемое «Правление Братьев». Но вы спрятали это сокровище ото всех нас. Так где же он?

Небольшой порыв ветра растрепал ее длинные шелковистые волосы, заставив Эмили завязать их в хвост, свисающий до поясницы.

– Если вы и беспокоитесь за него, – она все еще убирала волосы с лица, – то прошу вас не переживать так сильно, дорогой Седу. Мой сын учится в довольно престижной школе. Он счастлив, я уверена.

Слегка замявшись, Седу порылся в памяти, вспоминая точный возраст Алтиорема Игнаса, которому на данный момент было двадцать шесть лет.

– Но ведь Инфир и Игнас…, – неуверенно начал он.

– Да-да, – отмахнулась Эмили, наблюдая за тем, как старательная служанка откупоривает очередную бутылку синего вина, – эту загадку вы вряд-ли сможете решить по щелчку пальцев. Они родные братья, родившиеся в один день, но один из них старше другого на десять лет.

– Как же так вышло? – Совершенно ничего не понимая, изумился Советник, – ведь это фактически невозможно!

– Все дело в вашем восприятии, Седу, – улыбнулась она, – и во времени, что течет сквозь нас неизбежным и неумолимым потоком. Думаете, мир крутится вокруг вас? Отнюдь. Именно поэтому вам, друг мой, никогда не возвыситься. Приземистость – она как бессонница. Вы можете трудиться, работать в поте лица, стараться изо всех сил, но вам никогда не стать лучше того, кто обладает пусть даже меньшими физическими данными, но лицезрел множество сладких снов прошедшей ночью.

Опустошив бокал, она молча развернулась и направилась в свою каюту.

– Постойте же, – окликнул ее Седу, – наш разговор еще не закончен!

– Это ваше восприятие говорит вам подобное, – мурлыкая, она уже открыла дверь, за которой находилась лестница, ведущая на нижнюю палубу, – однако мое дает мне понять, что я устала и мне стоит прилечь. Скажите капитану сниматься с якоря. Мы возвращаемся в Зентриум.

***

Не то чтобы преступность не была проблемой в других безирках, но в Ликхевене она была, пожалуй, главным достоянием, апогеем и культурным наследием. Нет никакого смысла перечислять великое множество маленьких и незначительных причин, почему этот округ страдал подобной чумой, ведь основной и всепоглощающий ответ был один – Поглотители. Группа преступников, образованная Дрю Фейном и Фрэнсисом Штунцом почти три десятка лет назад теперь имела сотни, а может и тысячи последователей. Сами же основатели также отнюдь не исчезли с полицейских радаров Очистителей, а скорее, наоборот, стали их основной мишенью.

Поглотители, все до единого, были сильны, выносливы и крайне живучи благодаря устройству высасывания ауры, которое вживлялось им в верхнюю челюсть и нёбо. Каждый представитель этой группировки мог создать кучу проблем, чем, собственно, они и занимались, из-за чего штат полицейского участка непрерывно пополнялся, несмотря на умопомрачительную текучку кадров. Проблема была в том, что это никак не помогало капитану Питеру Брауну искоренить преступность в Ликхевене.

Рассматривая кипу нераскрытых дел, которые наклепали ему своими стараниями Поглотители, он уже заполнил очередную банку обгорелыми бычками сигарет. Кумар, стоявший в его кабинете, мог опьянить любого подростка с пары вздохов.

В дверь постучали.

– Да-да, – сквозь зубы, что сжимали очередную сигарету фирмы «Марли», пробурчал Питер, – входи, Токи. Что там у тебя?

Браун уже протянул руку, чтобы взять пачку новых дел, но офицер остался у двери с пустыми руками, чем вызвал явное недоумение на лице своего начальника.

– Капитан, – отрапортовал он, – к вам новая группа выпускников академии имени Бэззера.

– Черт возьми, Токкен, – смяв все еще горящий окурок в руке, Браун выбросил его в забившуюся банку и откинулся на спинку кресла, – неужели стоит беспокоить меня по этой ерунде? Половина из них уже через неделю либо подохнет в переулках в стычках с этими отморозками, – он приподнял кипу дел парой пальцев, – либо сбегут отсюда в солнечный Зедрил, мать его, где вечно тихо и спокойно на улицах городов, и все друг друга любят!

Слегка замявшись, сержант Токкен все же прикоснулся к ручке двери.

– Сэр, – скомкано произнес он, – они ожидают уже третий час. Думаю, вам стоит уделить им пару минут своего времени, чтобы поскорее отвязаться. Вы же сами сказали, что большинство из них мы не увидим через несколько дней. Чем быстрее вы дадите им задания, тем скорее они исчезнут и оставят вас в покое, – он пожал плечами и открыл дверь, впуская в кабинет несколько молодых людей в форме.

Прищурив глаз, капитан Браун прикуривал сигарету, пока новобранцы выстраивались перед его столом в четкую линию.

– У тебя редкий дар убеждения, Токи, – пробурчал Питер. Пожевав фильтр, он выпустил облако дыма и со снисхождением осмотрел стоявших перед ним людей в форме, – ауру во благо, – поприветствовал их он.

– Ауру во благо! – Выкрикнули новобранцы, вытянувшись как струны.

– Вольно, – ухмыльнулся капитан Браун, и молодые люди отступили на шаг назад, слегка воротя носы от едкого табачного дыма, который заставлял их глаза слезиться, – а я смотрю, – окинув их взглядом, произнес он, – вы не только пороху, но даже табака не нюхали. И кого только не берут сейчас в академии. Но это вам и на пользу, надеюсь. Я не буду спрашивать, почему вы выбрали этот безирк и этот город в качестве начала своей карьеры, потому что причины для идиотского поступка наверняка тоже идиотские. Вы захотите со мной не согласиться, но вот вам парочка примеров, – он взял первую папку из высокой стопки дел, стоявшей на столе, – молодая пара возвращалась ночью домой после долгой прогулки. Поглотитель разорвал парня на части и разбросал лоскуты его тела, а также внутренности, по всей улице. С таким усердием, что даже с крыш домов свисало. Что касается девушки, то она так же мертва. Поглотитель надругался над ней, после чего высосал из нее всю ауру, что, как вы знаете, приводит к летальному исходу. Как пакетик с соком, ребятки. А ведь мы для них таковыми и являемся. Фейн и Штунц настоящие больные ублюдки, которые, не задумываясь, оторвут вам голову и будут использовать ее вместо кружки или стакана. Думаете это просто несчастное совпадение и в остальном все неплохо? – Он взял со стола еще одну папку, – Хорошо, тогда это. Пара Поглотителей забралась в дом на окраине города. На этот раз растерзали именно женщину. А все потому, что первыми они решили опустошить мужа и ребенка, и пока те барахтались в предсмертных судорогах, она проснулась и попыталась позвать на помощь. Как вы поняли, помочь ей не успели. Отряд Очистителей пришел туда через пару минут, и убийцы перебили и их. А ведь вызов поступил с сообщением о домашнем насилии, из-за чего бойцы были совершенно не готовы к подобному повороту. Что ж, зато теперь готовы вы. Вот что, желторотые: если вам хоть на секунду показалось, что здесь что-то не так, и это не для вас, то вам совсем не показалось. Поверьте, вас совершенно никто не осудит за то, что вы развернетесь и уйдете. Сейчас. Что касается тех, у кого столь здравая мысль не появилась в голове: мне вас жаль. Вам придется насмотреться на море крови и смерти товарищей по оружию, прежде, чем до вас дойдет простая истина о том, что не стоило корчить из себя героев, – он наклонился вперед и, выпустив дым из носа, прохрипел, – я чую ваш страх, желторотые. Вам здесь делать нечего. А теперь отправляйтесь за сержантом. Он покажет, где здесь находится туалет, чтобы сменить обмоченные брюки, и раздаст каждому из вас ваши первые дела. Еще вопросы?

– Никак нет! – Хором ответили почти все новобранцы и строем вышли из кабинета.

Не откидываясь на спинку кресла, Питер опустил взгляд в бумаги и покачал головой. Перелистнув страницу, самый край его бокового зрения дал ему понять, что перед ним стоит человек. По светло-серому цвету брюк капитан тут же понял, что один из новобранцев остался в кабинете, и удивленно поднял голову, дабы рассмотреть юного храбреца. Это была девушка с густой прядью темно-русых волос. Ее небольшие глаза, смотревшие прямо на Капитана, поблескивали серо-голубым цветом.

Потратив пару секунд на изучение ее взгляда, полного решимости, Браун все же облокотился на спинку кресла и вынул сигарету изо рта.

– Поздравляю, – усмехнулся он, поглаживая усы, – эта выходка дает тебе звание «Новичок сезона». Почему ты не отправилась с остальными? Я ведь отдал вполне четкий и понятный даже для тупого хомячка приказ.

Вытянувшись по стойке смирно, девушка задрала подбородок вверх и отрапортовала:

– Сэр! – Она постаралась побороть улыбку, спрятав ее за серьезным лицом, но едва ли у нее это получилось. – С вашего позволения я бы хотела получить одно из дел на вашем столе!

Браун тут же нахмурился и взглянул на папки перед собой.

– Ты слышала, что за материалы в них содержатся? – Вкрадчиво спросил он, – как по мне, не лучшая идея брать на себя подобное испытание в первый же день после выхода из академии. Ты ведь из академии имени Бэззера? Одна из лучших на юго-западном континенте. Ты могла бы спокойно остаться в Зентриуме или отправиться на южное побережье, ну или на острова безирка Лариз. У тебя была куча возможностей, но ты попала сюда, в мой прокуренный кабинет. Почему же? И прошу, отвечай нормально, как человек, а не чертов робот. Вольно, желторотый.

Девушка слегка опустила плечи и подбородок, и вновь посмотрела на Питера.

– В тех местах, что вы назвали, – ее голос слегка дрожал, но было трудно разобрать, было ли это волнение или ненависть, – я бы не наткнулась на тех гадов, что кишмя кишат в переулках Хапстада. Они заслуживают праведного гнева, Капитан. Они заслуживают правосудия, как и те люди, которых они убивают каждодневно! При всем уважении, сэр, но вы задали весьма глупый вопрос. Почему я здесь? А какие причины у тех, кто сейчас щеголяет табельным оружием перед дамочками на пляжах южного побережья? Как они могут так просто заниматься чем-то подобным, когда здесь гибнут люди?

Питер поднял руку вверх, останавливая ее, и покачал головой, вытянув нижнюю губу вперед.

– Это, конечно, красивые слова, – пожал плечами Браун, – но от них нет толка, желторотая. Ты пришла сюда с пылающим сердцем и холодной головой, но этого недостаточно, поверь мне. Я рад, искренне рад, что в нашем мире еще остались такие хорошие люди, как ты, но тебе здесь не место. Возвращайся в Герилариг, откуда пришла.

– Отказываюсь, – кротко заявила она.

Тяжело вздохнув, Питер порылся в бумагах на столе и вытащил тонкую папку с недавней датой.

– Как твое имя, желторотая? – Изучая содержимое папки, спросил он.

– Элен Коллинс, – тут же ответила девушка.

Оторвавшись от бумаги, Питер еще раз взглянул на нее, внимательно изучая взглядом. В памяти вихрем пронеслись школьные годы и посиделки у Хилари Марли, кабинет директора и отважный выскочка Кайл Коллинс.

– Однофамильцы, наверное, – прошептал он себе под нос, быстро моргая глазами.

– Что вы сказали? – Элен слегка наклонилась вперед, стараясь рассмотреть содержимое папки, которую держал Браун.

– Вот что, Коллинс, – капитан живо захлопнул папку и протянул ее девушке, – здесь вся имеющаяся у нас информация по этому делу. Найди сержанта Токкена. Теперь ты работаешь с ним в паре. И не спорь! Я сделал тебе большое одолжение, дав в руки эти файлы. Твои друзья из академии еще месяц и близко не подойдут к подобным расследованиям, ибо надуют в штаны, когда увидят, с чем придется иметь дело. И ты присоединишься к ним, если не будешь слушать приказов или облажаешься. Объяснишь сержанту, что я дал добро, и можете приниматься за работу. И не смей делать что-либо без его надзора! Он опытный сотрудник, на которого я могу положиться, поэтому ты должна прикрывать его спину, а он, соответственно, твою. Тебе ясно, Коллинс?

– Так точно! – С нескрываемой радостью воскликнула Элен.

– А теперь выметайся из кабинета и убери эту довольную ухмылку со своего лица! – Показательно рявкнул Браун, чтобы его голос был слышен в коридоре.

Даже не пытаясь выполнить крайний приказ, Элен пулей вылетела из кабинета и отправилась на поиски сержанта Токкена.

***

Дребезг стекла в окнах эхом разлетелся по школьному коридору. Несколько подростков прижали к стене своего одноклассника и, смеясь и подшучивая, избивали его. Представление продолжалось до тех пор, пока их не окликнул один из учителей. Живо стянув круглые очки с широкого носа, мистер Лехрер, запыхаясь, подбежал к, лежавшему на полу, ученику. Сунув свой рабочий дипломат подмышку, он приподнял паренька за плечи и отвел в медпункт, где тому оказали первую помощь. Покачав головой, медсестра поспешно оставила их наедине для пояснительной беседы.

Потрепав юношу по седым волосам, мистер Лехрер присел рядом с ним на стул, что стоял напротив.

– Почему ты позволяешь им подобное, Никс? – Немного наклонившись вперед, спросил он вполголоса.

Почесав пластырь, что был приклеен к его щеке, Никс Джелед лишь закатил глаза и откинулся на спинку стула, стараясь отстраниться от своего учителя. Он никогда не ценил подобного внимания к своей персоне, и уж тем более не понимал той заботы, что пытался выказать этот пухлый мужчина средних лет. Однако Минор Лехрер продолжал сверлить его взглядом, из-за чего юноше все же пришлось заговорить:

– А разве может быть иначе? – Вяло произнес он, – их много и каждый из них сильнее меня.

Юноша старался всеми силами не встречаться взглядом со своим учителем, так как прекрасно понимал, что в такой ситуации ему будет слишком сложно лгать. Он пожал плечами и уставился на окровавленные бинты, что опоясывали его правую руку. Капли крови, похожие на маленькие зерна граната, проступили сквозь белую ткань. Никс осторожно потрогал их пальцем, после чего размазал кровь по всей ладони. Он бы хотел и дальше продолжать заниматься подобной ерундой, но мистер Лехрер раздраженно постучал карандашом по столу медсестры, принуждая Джеледа обратить на него внимание.

– Не лукавь, Никс, – его очки вновь оказались на носу. Он достал из дипломата листок и ручку, – к сожалению, я не успел разглядеть, кто тебя избивал, но ты можешь покончить с этим прямо сейчас! Назови имена, и я клянусь тебе, что они прекратят подобные действия уже завтра. Сегодня вечером, Джелед! Неужели ты и дальше намерен терпеть все это? Это происходит почти с тех самых пор, как ты перешел в среднюю школу, насколько я помню. Может, это имело место быть и раньше.

Тем временем Никс невозмутимо оторвал пластырь со щеки и ощутил на лице пару тонких струек крови, которые живо добрались до его подбородка. Густая красная жидкость начала капать на его школьные брюки, и юноша резко подорвался на ноги, стараясь приклеить пластырь обратно на щеку.

– Черт-черт! – Воскликнул он, одной рукой похлопывая себя по щеке, а второй смахивая уже впитавшуюся кровь со штанины, – это ведь новые штаны. Дело плохо! О, нет!

– Никс, черт возьми! – Мистер Лехрер тут же отложил листок и ручку и достал из внутреннего кармана пиджака платок. – Вот, приложи к щеке. Твои брюки уже не спасти.

Юноша сконфуженно отпрянул в сторону. Убедившись, что пластырь больше не отклеится, а кровь перестала капать с подбородка, Джелед вновь плюхнулся на стул.

– Спасибо, мистер Лехрер, – отвернувшись в сторону, произнес он, – но я в порядке. Честно говоря, меня удивляет то, как вы заботитесь обо мне. Точнее меня удивляет сам факт существования этой заботы. Вы в курсе, что из-за вашей манеры общения со мной и некоторыми другими учениками вас считают педофилом? Разумеется, я не думаю, что вы делаете столь добрые дела ради такой низкой и отвратительной цели, – быстро продолжил он, заметив искреннее негодование на лице учителя, – но вам действительно стоит подумать, как подобные действия сказываются на вашей репутации.

Мистер Лехрер поправил спавшие на кончик носа очки, стараясь унять дрожь в руке, после чего судорожно вытер пот со лба тем самым платком, который минуту назад протянул Никсу.

– Конечно я не педофил, – выдохнув, заявил он, – но и вряд-ли когда-нибудь смогу избавиться от подобного отношения к ученикам. Ты сирота, Джелед, и мне всегда будет жаль тебя. В настолько хорошем смысле, насколько это возможно. Я знаю, что ты самостоятельный парень, который привык жить и существовать в одиночку, без посторонней помощи. Но это не значит, что я обязан побороть свое желание помочь тебе в трудную для тебя минуту. Репутация же дело второе.

Колени Никса быстро распрямились, и он, звучно крякнув, поднялся на ноги и направился к входной двери. Юноша на мгновение остановился у самого выхода и поправил перевязку под рубашкой, на посиневшем боку.

– Вы очень добры, мистер Лехрер, – он обернулся и впервые посмотрел ему в глаза, – но не позволяйте этому губить вас. А со мной все в порядке.

Стук, с которым захлопнулась дверь, еще долго звенел в ушах мистера Лехрера, который разочарованно смотрел на пустой листок бумаги, что он достал из своего дипломата.

Никс перегнулся через перила лестницы, чтобы окончательно убедиться, что за ним никто не следит, поднялся на еще один пролет и открыл заржавевший замок решетчатой двери, что преграждала путь на крышу. Ключ от этого замка Никс украл у охранника уже больше года назад, и пропажа до сих пор не была обнаружена. По сути, руководству школы было глубоко наплевать на то, что творится в этом здании, особенно в не учебное время и вне территории классных комнат. Такая политика была распространена в большинстве провинциальных школ, и заведение небольшого городка Клиин не являлось порядочным исключением.

Относительно небольшое поселение находилось в заливе Фригис, безирка Хвиттропп, и эти координаты на карте с трудом можно было назвать благоприятным местом для взросления. Особенно если у молодого человека нет семьи и поддержки. Несмотря на теплый западный воздух, что неизменно дул с океана, в городке всегда было достаточно прохладно, чтобы заставить жителей носить демисезонную одежду круглый год. Но Никс не боялся холода. Дело было даже не в страхе. Юноша его просто не чувствовал. Именно поэтому он возымел привычку подниматься на крышу школы и, расстелив свой форменный пиджак, лежать и наслаждаться одиночеством, наблюдая за бегущими по небу облаками.

Вот и сейчас Джелед неспешно улегся на жесткую поверхность крыши, которую не в силах была смягчить его легкая форма, и придался мирному потоку мыслей, что захлестнули его разум:

– Стоит ли вообще думать, что это неправильно? – Пронеслось в его голове. – Конечно, по всем законам морали такого не должно быть, но все же мое тело изранено, а единственного человека, который готов меня поддержать, уже заклеймили браным словом. Абсурд, – он недовольно пошевелил пальцами руки, пытаясь понять, какое именно движение причиняет ему наибольший дискомфорт. Осознав, что каждый сустав болит ровно точно так же, как и все остальные, Никс вновь погрузился в плавное течение размышлений, – что иронично, так это тот факт, что люди называют Адом. Я прожил там пять лет и не ощутил всех тех страданий, о которых толкуют люди. Я ощутил их здесь. В этом мире. Тут есть и боль, и ненависть, и целая куча других грехов. Там же я единственный раз ощущал искреннюю любовь и заботу, – он приподнялся на локоть, чтобы достать из портфеля сэндвич, который он наспех приготовил еще утром. Откусив небольшой кусок, он придался воспоминаниям о своем детстве, что он провел со своим отцом, – его зовут Сатаной. Повелитель Преисподней. Отвратительно. На деле же именно он научил меня любви и состраданию. Таниэль Редэм. Не думаю, что это имя когда-либо впишут в историю, несмотря на то, что он приходится отцом нашего прославленного Алтиорема Игнаса, – его лоб непроизвольно сморщился, когда Никс вспомнил это имя, – вот он-то точно попадет в учебники. Крепкая рука, твердый характер и железная воля. Что еще нужно для того, чтобы тобой гордились легендарные предки и дорогая мать? – Он горько усмехнулся и откусил кусок больше предыдущего, – черт, но нет смысла обманывать самого себя, ведь так? Я завидую ему. Мой родной брат не нуждался в том, чтобы о нем заботились в Преисподней, не давая ему умереть. Нет, этим слабаком, цеплявшимся за жизнь был и остаюсь я. А ты, брат мой, всегда будешь эталоном. Образцом всего лучшего от нашей семьи. А я застрял здесь, на Чистом пике, где улицы большую часть года покрыты льдом и снегом, а люди пропитаны ненавистью к этой жизни. Я их понимаю. Какой смысл останавливать собственные побои, если ты согласен с теми, кто тебя избивает? Это было бы лицемерно. У них всегда будет причина для подобного, ведь они тоже оказались здесь волею судьбы. Их гнев будто бы отражает мою сущность. Может именно так и становятся мазохистами? Черт, еще одно клише в моей жизни я не потерплю, это уже слишком. Они называют доброго учителя педофилом, а после и на меня повесят ярлык. Хочу обратно в Преисподнюю, – он тихо рассмеялся и приподнялся, чтобы обнять согнутые колени, – шучу, конечно. Это было бы самоубийством, несмотря на то, что мой отец правит тем местом, – дребезжащий звук школьного звонка донесся до его уха, заставив Джеледа подняться на ноги и, схватив портфель и пиджак, ринуться к двери.

Впереди его ждал урок математики, который Никс пропустить никак не мог. Несмотря на полное безразличие к школьной программе, он понимал, что за низкую посещаемость его могут отчислить, чего «сирота» допустить никак не мог. На секунду он остановился перед дверью и поправил растрепанные волосы, чтобы произвести хоть чуточку хорошее впечатление на учительницу. Закончив с этим, он переступил порог классной комнаты и, поклонившись, сел на свое место у стены. Яркий солнечный свет бил прямыми лучами прямо ему в глаза, из-за чего он не мог разглядеть тех, кто сидел слева от него. Но Джелед четко ощущал на себе чей-то изучающий взгляд.

***

В толстую металлическую дверь постучали. Заслонка на уровне глаз немедленно отворилась, и в образовавшемся окошке появилась пара светящихся механических глаз. Сверкнув красным излучателем, охранник отсканировал лицо гостя. После непродолжительного писка датчика, громила добродушно ухмыльнулся и двинул кулаком по большой кнопке-замку подле себя. С характерным протяжным скрипом титановая преграда отодвинулась в сторону.

– Что это у тебя, – красные светящиеся глаза уставились на целлофановый пакет, что гость держал в руке, – Кайл?

Молодой человек поправил намокшие темно-русые волосы, зачесав их набок, и переступил порог подвала, где располагалось место сосредоточения всех местных наемников. Он небрежно потряс пакет в руке, дабы тот издал характерный металлический звон своего содержимого.

– Понятно, – покачал головой здоровяк и отступил к стене, пропуская гостя в помещение, – очередная добыча. Это хорошо.

Работодатели уже ожидали своего постоянного клиента в самом центре большого зала. Несколько человек с кибернетическими конечностями и примочками по всему телу сидели вокруг большого левитирующего стола, на котором стояла целая пирамида из фужеров с дымящейся жидкостью внутри. Пар от коктейлей плотным облаком обволакивал всех присутствующих, расслабляя каждый нейрон в их системах. Многие из них, закатив глаза, сидели, будто бы, без сознания или погрузились в глубокий сон, не реагируя на то, что происходит у них под носом.

Но все же одна из них повернул голову, услышав поскрипывание кожаного жакета и бряцанье металлических лат на сапогах и брюках. Чернокожая девушка поправила дреды, что спадали на ее лицо, и отставила свой дымящийся бокал в сторону, показывая гостю, что готова уделить ему все свое внимание.

– Ты управился меньше, чем за сутки, – сладко простонала она, не отрывая взгляда от Кайла, – прекрасный результат, как и всегда.