Багровые ночи Стамбула

– Он часто пропадал, говорил по делам. Когда я расспрашивала, то он сильно ругал меня. Запрещал звонить и надоедать. Но он всегда возвращался. В этот раз я подумала, что как всегда куда-то уехал и скоро вернется.

– Кем работал ваш муж?

– У него свое агенство по продаже недвижимости у нас в районе.

– Значит офис у вас в районе, но за весь месяц вы ни разу не проходили мимо, не заходили к нему и не видели его там?

– Я не хожу в ту сторону, там немного неспокойная улица, да и зачем мне подниматься так далеко, все, что мне нужно, находится в шаговой доступности от моего дома.

– Понятно. – он начал быстро записывать что-то в тетрадь.

– Что с моим мужем? Вы скажите мне? Он что-то натворил? Его посадили в тюрьму? – в ее глазах блеснули слезы.

– А есть за что сажать? – ответил он вопросом на вопрос.

– Не знаю. Я же не в курсе, что у него за дела. Но я уверена, он непричем, отпустите его, пожалуйста. – уголки тонких губ поползли вниз, от слез, застрявших в горле, было заметно, как ей трудно говорить.

– Румейса ханым, я очень сочувствую вам, но ваш муж был убит. Его тело нашли утром, десятого марта в районе Фатих. Примите мои соболезнования. – опуская голову, выдавил он из себя, предчувствуя, что сейчас начнется.

– Убит? Как убит? Кем убит? За что убит? Почему убит? Это шутка, да? Вы слышите, что вы говорите? Или я что-то не так расслышала? Он не может быть убит! Нет! Нет! Нет! – схватившись за живот и, обнимая себя как можно крепче, женщина сложилась вдвое. Ее стон, плачь и истошный крик пополз по полу, по стенам, проникая в каждую щель здания. В следующую минуту она вскочила со стула, присела на корточки, потом облокотилась на стол, не владея собой, она не знала куда себя деть и как задавить вырывавшийся крик боли. Она даже не заметила, как сполз ее платок, открывая красивые, черные кудри. Ей стало жарко и нечем дышать, как в бреду, она стащила с себя пальто, оставшись в какой-то растянутой майке с короткими рукавами и длинной юбке.

– Румейса ханым, успокойтесь! Сядьте и прекратите раздеваться! – закричал Керем, подходя к ней и стараясь усадить на стул, как вдруг заметил желтовато-сиреневые подтеки на ее руках, шее и висках. – Румейса ханым, у вас все тело в побоях! Кто это сделал? – больше всего на свете он не выносил, когда кто-то бьет женщину.

– Я упала. – еще сильнее заплакала она, уперевшись лбом ему в живот.

– Румейса ханым, задам вопрос еще раз, кто вас избил? – отрывая от себя бедную женщину, почувствовал, как от гнева у него затряслись руки.

– Эрдем. – сквозь слезы выпалила она.

– Эрдем? Эрдем Балабан? Ваш муж? – он с ужасом представил эту картину, как здоровый мужик избивает эту хрупкую, худенькую женщину, не имеющую шанса дать отпор. – Почему вы не заявили на него в полицию? – Керем словно забыл про жертву, теперь он был зол на этого человек и даже, где-то в глубине души, обрадывался тому, что он умер, да еще такой мучительной смертью.

– Я заявляла. Его забирали, но всегда отпускали, после чего он возвращался и бил меня еще сильней. После этого я перестала волноваться где он, с кем он и что делает.

– Почему не ушли от него? – он не мог понять, зачем женщина сознательно терпела все это.

– А куда я уйду. Мы семья, у нас дети, кто будет их кормить. Я не образована, работу мне не найти, он обеспечивал нас. Без него я бы сгинула в этом городе. Что если бы я ушла, а он вдруг отобрал у меня детей. Я бы умерла от горя. – объясняла она. Все эти слова она говорила себе на протяжении многих лет, успокаивая себя таким образом, благодаря бога, что у нее есть муж, хотя бы такой.

– В какой полицейский участок вы обращались? Оставьте мне имена и фамилии тех, кто работал по вашему делу. Я разберусь. Простите, мне надо выйти, к вам подойдет другой сотрудник. – договорив, он стремглав выбежал из комнаты, доставая сигареты из кармана и заходя в дверь по соседству. За дверью была еще комната, только поменьше с огромным стеклом на стене, через которое была видна комната допроса. Внутри находились Онур и София.

– Шеф, мне пойти? – спросил Онур, глядя как Керем с удовольствием вдыхает дым прикуренной сигареты.

– Нет. Пойдет София ханым.

– Я? Но она не виновна в смерти мужа, к чему мне с ней разговаривать. Эта женщина не наш преступник.

– Вы сможете успокоить ее и разузнать побольше, я не могу смотреть на следы от побоев. Узнайте, может она хотела отомстить мужу и избавиться от него, я бы так и поступил. Возможно, она знает кого-то, кто желал его смерти, вы психолог, идите и разбирайтесь. – его голос срывался на писк, но он дал понять, что это был приказ и обжалованию он не подлежит.

– Румейса ханым. Меня зовут София Владова. Можно просто София, – представилась она, тихо садясь за стол. От услышанного имени женщина перестала плакать, заморгала и пристально, с недоверием уставилась на вошедшую. – Ваш муж избивал вас постоянно? Я правильно поняла?

– Да. – ответила та, пытаясь понять, почему девушка с не турецким именем и фамилией допрашивает ее и так чисто говорит по турецки.

– Вам наверное это надоело, вы устали от этого. Не хотелось ли вам избавиться от мужа раз и навсегда?

– На что вы намекаете? Что это я его убила?

– Конечно же нет. Но может вы попросили кого-то. Того, кто любит и заботится о вас.

– Я не понимаю, к чему вы клоните, как вас там Со..?

– София.

– Софья ханым! Поверьте, никто бы так не поступил, мы семья, чтобы ни было, мы заботились друг о друге. – вытирая остатки слез, заявила женщина. София хотела ее поправить, поскольку та произносила ее имя неправильно, но это был не первый случай, к тому же решила не отвлекать женщину.

– Я понимаю, но.. – она не успела задать свой следующий вопрос, как в коридоре раздался шум и крик. Она отчетливо услышала незнакомый мужской голос, после голос Керема и еще нескольких человек. Медленно отворив дверь и выйдя наружу, София увидела сидящего на коленях молодого человека. Онур и молодой человек в форме держали его, а Керем бей надевал наручники. Еще четверо полицейских стояли, загораживая выход.

– В допросную его! Онур, выведи Румейсу ханым и отведи в кабинет дежурного психолога. – сказал Керем, поднимая мужчину с пола.

– Отпусти! Отпусти, я сказал! Где моя сестра? За что вы ее арестовали? – дергаясь, расспрашивал парень, агрессивно взирая на следователя.

В этот момент к Софии приблизился Онур, зашел в комнату и попросил жену жертвы пройти за ним. София осталась стоять в дверях, но как только Онур вывел женщину, парень в наручниках словно взбесился.

– Румейса! Румейса! Что они хотели от тебя? За что вы ее держите тут? Отпустите!

– Кенан?! – в ужасе крикнула женщина. – Ты зачем сюда пришел? О, Всевышний. Керем бей, отпустите его, это мой брат, он ни в чем не виноват. – она хотела кинуться к нему, но Онур остановил.

– Базар! Устроили мне здесь базар! Онур, я передумал, обоих в комнату. – швырнув неугомонного парня в руки Онура, Керем подошел к Софии и, силком вытащив из проема, завел в ту самую комнату со стеклом.

– Мне продолжить допрос? – окончательно растерявшись, спросила она.

– Нет! Я сам, будьте здесь! – рявкнул он и хлопнул дверью.

Жену жертвы и брата жены Онур посадил рядом друг с другом. Левую руку парня прицепил наручниками к железному выступу на столе, на что парень плюнул тому под ноги. Лицо помощника главного следователя скривилось, кулак напрягся, но он мирно вышел из комнаты, закончив то, что ему приказали сделать. Женщина опять заплакала, гладя парня по голове и что-то шепча ему на ухо. Дверь распахнулась. Напряженная фигура и закипающее от злости лицо Керема появилось на пороге.

– Собаки! – прошипел парень.

– Кенан Бардакчи. Двадцать три года, место рождения Мерсин, – София поразилась быстрой работе Онура, который за секунду распечатал все данные на парня – Брат Румейсы Балабан. Смышленый ты парень, как резво ворвался в отдел. Устроил дебошь, оказал сопротивление сотрудникам правоохранительных органов, оскорбил должностное лицо. Посадить бы тебя.

– Не надо, пожалуйста, Керем бей. Он молодой, глупый. – вступилась за него сестра.

– Сажай. Мне все равно. Отпусти сестру, а со мной делай, что хочешь.

– Твоя сестра была доставлена для допроса и я бы ее отпустил спустя час, может два. А вот теперь вряд ли.

– Для какого допроса, она ничего не сделала! – продолжал он разговаривать на повышеных тонах.

– Никто и не говорит, что она что-то сделала. Эрдем Балабан, муж достопочтеннейшей Румейсы ханым был найден убитым. – женщина опять расплакалась.

– Эрдем? Сдох наконец! Грязная свинья! – весело произнес парень и искренняя улыбка расползлась по всему лицу.

– Да, сдох. Тебя это радует, как я вижу. Ну что ж, давай прочтем зафиксированные показания свидетелей, полученные мною несколькими минутами ранее. Соседей, а также работников Эрдема Балабана. И отчеты по твоим криминальным делам. Кенан Бардакчи, десять арестов за незаконное хранение наркотиков, а также оружия. Не раз представал перед судом за драки, за нанесение серьезных телесных повреждений. Ооо, ты даже ранить умудрился кого-то ножом.

– Я вырос в плохом районе, мне пришлось защищаться! – его глаза наливались кровью от гнева.

– Продолжим. По словам очевидцев Кенан Бардакчи неоднократно, в присутствии свидетелей угрожал Эрдему Балабану расправой. Если быть точнее, угрожал, что зарежет, как свинью. Я все правильно говорю? – скрестил он пальцы над папкой, вопросительно посмотрев на парня.

– Он просто хотел защитить меня. Кенан хороший мальчик, он никогда бы не убил Эрдема. Это были лишь угрозы, он никогда! Никогда! Вы слышите, никогда бы так не поступил! Мы семья! – вцепившись в локоть брата, словно боясь, что его сейчас отнимут у нее, давясь слезами, выговаривала она.

– Оставь, сестра. Он все равно не услышит тебя. Сейчас все это повесят на меня, нашли козла отпущения. Свидетели, очевидцы. Где были эти люди, когда эта скотина избивала мою сестру? А? Где они были? Я старался помочь, обезопасить ее. Сколько раз предлагал уйти, но она заладила, мы семья. Мы семья. Этот нелюдь не понимал по хорошему, и если его убили, то я готов пожать руку этому человеку и благодарить его каждый день. Я не убивал его, но хотел. Да, я желал этого каждый день, особенно, когда видел синяки на теле сестры. Хотите обвинить меня, давайте! Вы же так работаете? Зачем разбираться, если можно все спихнуть на того, кто угрожал. Давай начальник, арестовывай! – протянув вторую, свободную от наручников руку, он нагло заулыбался, а в глазах читалось некое облегчение и радость.

– Онур! – вдруг позвал Керем, повернув лицо к зеркалу на стене, и через секунду в комнату вошел помощник. – Румейсу ханым отведи, как я уже говорил, к психологу и да, пусть она напишет имена и фамилии сотрудников полицейского участка, к кому она обращалась по поводу избиения. А Кенана Бардакчи в камеру. Все. – схватив папку, он быстрыми шагами направился к двери, но услышал душераздирающий крик женщины.

– Нет! Нет! Не трогайте! Пустите его! Он ни в чем не виноват! Это не он! Я умоляю. – кинулась она в ноги Онура, цепляясь мертвой хваткой. Лицо Онура вытянулось и проскользнула тень недоумения, что делать дальше, но Керем даже не обернулся.

– Вы же понимаете, что это не он и не она убили жертву. – заявила София, едва следователь вошел в маленькую комнату, наблюдая как Онур тщетно пытается освободиться от женщины.

– Понимаю, но есть детали, которые мне нужно изучить. Видите ли, Кенан Бардакчи вырос действительно в плохом районе. Газиосманпаша, опасное место. Но когда ему исполнилось двадцать лет, он сдал экзамены для поступления в университет. Получил неплохие баллы.. Подал документы в университеты, но его не приняли. А теперь угадайте, на кого он хотел учиться? – постукивая пальцем по стеклу, спросил он.

– На медика? – не на шутку удивилась она.

– Да. Не просто на медика. Он хотел стать хирургом.

Глава 5. Виновен

В душной, прокуренной от сигарет следователя, мрачной комнате с бетонными стенами, окрашенными в болотный цвет, сидел подозреваемый с красными от бессонницы глазами. Кенан Бардакчи, молодой парень с очень красивыми чертами лица и наивными, детскими, голубыми глазами никак не походил на преступника. Керем в очередной раз закурил. Пространство, не успевшее освободиться от предыдущего дыма, вновь заполнилось легким туманом, режущим глаза.

– Откуда мне знать, что ты не изучал медицину сам для себя или же не знаком с кем-нибудь из хирургов? Может у тебя есть друзья, которые не смогли остаться равнодушными к ситуации с твоей сестрой. Ты же хотел его убить? Возможно, ты даже составил план действий и, как только подвернулся случай, воплотил его в реальность! Кто тебе помогал?! – вышагивал он по комнате из стороны в сторону, задавая вопросы, и злился, когда не получал ответы, поскольку большую часть времени парень молчал.

– Я не убивал его. Я не убивал его! – Кенан закричал так, что все вены набухли на его лице. Через секунду он успокоился, после начал улыбаться, потом громко хохотать. Прекратив смеяться, он начинал плакать и биться головой о стол. Иногда он подскакивал и отшвыривал ногой стул, после чего тщетно теребил наручники, пристегнутые к столу, в надежде высвободиться. Когда не получалось он вновь начинал орать, что есть мочи.

– Керем бей. Только поступили. – зашел в комнату Онур и бросил на стол синию папку, подозреваемый потянулся к ней, но получил кулаком по руке. От этого он взбесился, словно зверь в клетке, начал реветь и рычать, потом тихо сел на стул и вновь заплакал.

– Машина Эрдема Балабана была обнаружена на парковке, возле музея Перпа в районе Таксим. Он оставил ее там одинадцатого февраля в десять вечера и больше за ней не вернулся. Значит ты проследил за ним до Таксима. Что было потом? Рассказывай, поскольку по показаниям твоей девушки, с который ты живешь, тебя не было дома весь день и всю ночь. Также мы опросили всех твоих друзей, с ними тебя тоже не было. Получается, у тебя нет алиби. Все, что ты скажешь сейчас может быть ложью. Рассказывай, как все было на самом деле!

– Ты с ума сошел?! Прошло больше месяца, она может путать даты, я сам не помню, что делал в тот день. Друзья, которых вы опросили, вообще пожизненно пьяные или обкуренные, как можно полагаться на них слова?! Я не помню, что делал в тот день! Не помню! Меня часто не бывает дома, я люблю гулять и выпивать один по ночам, под утро я забываю все! – его бросило в пот, капельки градом стекали по лицу.

– Хватит врать! Говори, кто тебе помогал и как вы все это провернули?! Вот полюбуйся, ваших рук дело! – кинул он перед парнем папку на странице, где виднелась фотография жертвы. Не успел подозреваемый взглянуть, как его вырвало на пол.

– София ханым, как вы думаете, он это сделал? Вы умеете составлять психологический портрет преступника, что скажете про этого парня? – почти шепотом спросил Онур, отворачивая лицо от картины, где молодого человека выворачивало несколько раз подряд.

– Ммм? – повернулась она к нему, не расслышав.

– Я спросил, он убийца? Как вы думаете?

– Пока не уверена, но могу с точностью сказать только одно, вряд ли этот человек смог провести столь сложнейшие операции, к тому же его вырвало, а это говорит о том, что он видит жертву в таком виде впервые. Возможно.

– Может у него желудок слабый?

– Может, но не думаю. Он вероятней всего придумал план, выполнил его безупречно, а соучастник ему помог. Тот, кто разрезал жертву и сохранял ей жизнь.

– Зачем?

– Таким способом они мучили жертву, заставляли пройти через такой же ад, который он создавал своей жене.

– Тогда почему они просто не били его?

– Побои проходят, а то, что сделал преступник действительно мучительно и ужасно. Но я обратила внимание на слова Кенана.

«Меня часто не бывает дома, я люблю гулять и выпивать один по ночам, под утро я забываю все!»

– Что тут такого, напивается и забывает, все через это проходят. – пожал он плечами, вспомнив свой опыт.

– Слово «Часто». Да, многие это проходят, но подозреваемый постоянно забывает, что он делал. Плюс его частая смена настроения, излишняя агрессия и ужас в глазах, заметьте, именно ужас, а не гнев при разговоре про побои. Мне кажется, что у него психическое заболевание. Мне нужно с ним поговорить.

– Через двадцать минут приедет доктор из Шведской клиники, и Керем бей уйдет с ним разговаривать. Сможете переговорить с подозреваемым.

– Хорошо, – она заметила, что Онур хочет сказать что-то еще. Он начал пританцовывать на месте, сжимать губы, а уши внезапно заполыхали. – Что? – глядя на этот спектакль одного артиста с жестикулированием, танцами и смешной мимикой, решила спросить она.

– София ханым, а что вы делайте сегодня вечером? Скажем в девять?

– Скажем, спать иду.

– Так рано? В это время жизнь только начинается! – его удивлению не было предела.

– У кого-то начинается, а кто-то нормальный. – ухмыльнулась она.

– Давай кофе попьем? – наглости ему не занимать. Когда они перешли на ты, вроде бы не переходили.

– Онур бей! Прошу меня простить, но я вынуждена отказать.

– Почему? Просто попьем кофе, мы же коллеги. Потом, если захочешь, можем выпить что покрепче. – его улыбка напомнила ей оскал какого-то злобного персонажа из мультфильма.

– Я не пью спиртное. Спасибо, но я откажусь.

– Как? Все иностранки пьют. У вас же в странах любят водку и напиваются каждый день. Все, кого я знаю. Иностранки в смысле, все любят выпить, мало того, их не перепить. – разговор явно заходил в тупик, а его высказывания заставляли ее злиться и свирепеть.

– То есть пьют только иностранки? Почему вы обобщаете всех?

– Наши девушки так много не пьют. Я не обобщаю, говорю как есть.

– У вас неверные представления о женщинах, живущих за пределами Турции. Мне неприятен данный разговор и считаю нужным его прекратить. С вами я никуда не пойду. Почему? Догадайтесь сами. И кстати, на ты, мы с вами не переходили. – внутри все кипело и рвалось, ей хотелось надавать ему пощечин, но вместо этого она молча отвернулась, чувствуя как полыхает жаром ее лицо.