Багровые ночи Стамбула

– Да, Олгун бей. Да, получили. Сейчас? Вы не можете объяснить все по телефону? Хорошо выезжаю, – отключив телефон, он склонился перед Софией, захлопнул папку и заявил. – Собирайтесь, София ханым, мы едем в судебно-медицинский центр. Доктор-эксперт желает поговорить со мной лично. А вы будете рядом, начнете потихоньку вникать в суть работы. – он громко ударил в ладоши и схватил свою кожаную куртку с вешалки. – Быстрее, София ханым, быстрее. Народ, мы пошли, когда вернусь, чтобы дело уже сдвинулось с мертвой точки.

Шел он быстро, широкими шагами и ей приходилось бежать за ним. Минуя служебные выходы, они очутились вне здания управления полиции на одной из узких улочек, ведущих вглубь района. В шагах тридцати, вверх по дороге он остановился возле белой ауди с затемненными окнами и вычещенной до блеска.

– Прошу, – открыл он пассажирскую дверь, как-то наигранно подавая ей руку и закрывая за ней дверь. – Как вам моя машина? – зачем-то спросил он, совершенно лишний, как она посчитала вопрос, усаживаясь на свое место.

– Красивая.

– Красивая? И это все? – он вставил ключ, повернул его и машина приятно заурчала. – Я купил ее недавно, она великолепна, моя девочка. – погладив руль, они тронулись с места. София не знала, что ответить на все эти заявления, вернее она не понимала, что он хочет от нее услышать. Восхвалять чужие машины она к сожалению не умела, да и не хотела.

– Далеко нам ехать? – лучше отвлечь его, пока он еще что-нибудь глупое не спросил, подумала она.

– В район Бахчелиевлер.

– Далеко. – за время пребывания в Стамбуле она успела изучить все районы и их расположение.

– Отсюда не так далеко, вот если бы мы ехали из главного управления по расследованию убийств, который находится в Гайреттепе в районе Шишли, тогда было бы далеко.

– Не поняла? Мы разве сейчас не в главном управлении? – удивилась София, совершенно запутавшись.

– Отдел по расследованию убийств находится там, но здание на реконструкции, поэтому наш отдел перевели сюда на год, – разворачивая машину на главную улицу Аднан Мендерес, подмигнул он ей, а после резко и протяжно засигналил одной из машин, что не дала ему выехать. – Су..ин сын! – выругнулся он, но вовремя вспомнил, что рядом девушка. – Пардон. Стараюсь не материться, но как еще можно назвать человека, если ему только это слово и подходит.

– Не можете сдерживать гнев? – смотря только вперед, в лобовое стекло, с ноткой сарказма спросила она.

– Гнев? Я самый спокойный человек в Стамбуле. – поелозив на сидении, с широкой улыбкой сообщил он. Она впервые увидела его улыбку с неправильным прикусом зубов.

Буквально через пятнадцать минут машина выехала на мост Джевизлибаг, в сторону трассы Е-пять, по которой ходили отгороженные от трассы скоростные автобусы. Метробусы-так их называют, они доставляют пассажиров по городу без пробок за считанные минуты.

Оказавшись на трассе, как она и предполагала, они попали в пробку, что тянулась длинной полосой и конца ее не было видно. Разговаривать не хотелось. Между ними повисла гнетущая тишина, а дым от прикуренной четвертой сигареты заставлял задыхаться. София то и дело открывала окно, но это не помогало, едкий дым и запах въедался ей в глаза, нос и горло. Она периодически кашляла, но молчала, ожидая понимания от водителя, но его не было.

Ей стало казаться, что пробка никогда не закончится, и она умрет в этой душной, прокуренной, зато прелестной, идеально чистой машине. Попутчик в который раз закурил новую сигарету, как только выгорела предыдущая. Нет, скорее он умрет первый от такого колличества никотина. От этих мыслей София вдруг засмеялась, на что Керем сразу отреагировал улыбкой, но не стал спрашивать, что ее так рассмешило.

Глядя лишь на дорогу, она заметила, как машины начали движение и мысленно кого-то за это поблагодарила. Белая ауди с оглушительным визгом рванула вперед, объехав две машины и переместившись вправо. Место было предназначено для проезда скорой помощи, но следователю было совершенно наплевать, об этом говорило его выражение лица.

Повернув на другую сторону шоссе, Керем свернул направо. Проехав две улицы, прямо перед ними появился огромный, красного цвета банер с белыми буквами, с надписью Судебно-медицинский центр. Въезд прегрождали высокие, объемные, черные, передвижные ворота. Подъехав вплотную, следователь вышел из машины и двое охранников с автоматами, выйдя из своих будок, направились к нему.

Железные, тяжелые ворота распахнулись. После короткой беседы, дружеского прощального рукопожатия Керем вернулся в машину и медленно поехал по дороге. В метрах сорока стояло бледно-серое здание с тем же названием наверху. Со всех сторон по бокам стояли припаркованные машины, поэтому найти место, где поставить свою, следователь искал минут пять.

У самого входа также находилась охрана, которая, как и те что на улице, радостно приветствовали пожаловавшего гостя. Но не успев зайти внутрь, София почувствовала страшный запах смерти, лекарств и антисептиков с резким душком хлорки. В длинных коридорах находилось немалое колличество людей. Все они были подавлены, а в глазах читались боль и отчаяние. Почему-то ей вдруг захотелось убежать, но сильная рука остановила ее на ходу, прямо около лифта.

На верхнем этаже было спокойней, да и пахло поприятней, что позволило ей на секунду расслабиться. Все это время молча шагавший Керем, даже не постучав, открыл одну из дверей и нагло забежал в кабинет.

– Керем бей. Проходите. Садитесь. – протянул ему руку молодой мужчина, уж слишком молодой для доктора.

– Я не один. София ханым, наш новый психолог-криминалист, – закрывая за ней дверь, сказал он. – София ханым, это судебно-медицинский эксперт, Олгун бей.

Мужчина почему-то вызвал у нее отвращение с первого взгляда. Он был очень аккуратно одет, белый халат сидел на нем, как влитой. Бережно уложенные, каштановые волосы блестели здоровьем. В глазах была искорка веселья и беззаботности. Добрая улыбка располагала к себе, но что-то в нем было не то. Несмотря на весь этот показной лоск и добродушие, он был холодным и скрытным, от него веяло хорошо замаскированной злостью. А мимика и жесты говорили о том, что он буквально только недавно выбрался из трущоб.

– София. Хм. Россия? Молдавия? Украина? Откуда вы? – вместо доброжелательного приветствия он перешел к странным вопросам, на которые она терпеть не могла отвечать.

– Болгария. – холодно ответила она, демонстративно засунув руки в карманы куртки, не желая подавать ему руку.

– Ваша внешность похожа на женщин с тех мест. – продолжил он этот никчемный разговор.

– Олгун бей, – обратился к нему следователь, поняв, что София начала злиться, да и ему было неинтересно все это слушать. – Зачем попросили приехать? Вы же отправили отчет, кстати я даже не успел его прочесть. Что за срочность?

– Керем бей, дело с жертвой очень странное. Мне хотелось лично рассказать вам о своих находках и объяснить, что к чему. – пройдя за свой стол, он сел и открыл одну из папок.

– София ханым, садитесь, – поставив поближе к столу стоящий в углу стул, приказал следователь, сам поудобней садясь на стул возле окна. – Я весь во внимании.

– Начну по порядку, пропуская детали, которые вы прочитаете в отчете. По этому перехожу сразу к главному. Конечности были ампутированы специалистом, поэтому я решил сам обзвонить больницы и узнать, не делал ли кто такую операцию примерно месяц назад.

– Мои сотрудники выяснили это, вам незачем было так стараться. – перебил его Керем.

– Мне захотелось, – противно ухмыльнулся он. – Не смотря на то, что это не специалист из больницы, все эти операции проводил человек знающий, как нужно ампутировать и удалять мягкие ткани. Это нелегкая задача, Керем бей. Я коротко поясню, как это делается, чтобы вы понимали, о чем я. Для начала на конечность накладывают жгут, чтобы не началось сильное кровотечение. И жгут был наложен мастерски, никаких следов. После циркульным методом разрезаются мышцы и кожа, затем небольшой отрезок кожи вырезают таким образом, чтобы им в дальнейшем можно было прикрыть разрез. Далее проводится перевязка нервов, а с помощью стяжек прошиваются мышцы. Соединительная пленка, которая окружает кость, удаляется, а сама кость извлекается методом ампутирования. В конце отрезком кожи закрывается срез и зашивается. Вы понимайте, что это сложная операция, для нее нужно специальное оборудывание, место, препараты.

– Вы хотите сказать, что где-то, кто-то незаконно проводит операции и, если они прошли неудачно, избавляются от трупов?

– Нет, тут операция как раз прошла удачно, жертва была жива и прожила около двадцати дней, шрамы уже почти зарубцевались, плюс сильные антибиотики были обнаруженны в крови. Кто-то намерено поддерживал жизнь этому мужчине.

– Зачем? Я ничего не понимаю. Если хочешь убить, то убей. Нахре.. Пардон. Зачем оперировать, продлевать жизнь, а после вешать и перерезать живот?

– Что касается разреза, он тоже сделан на высшем уровне, тот кто это сделал, знал, как резать. Идеальный, глубокий надрез. Но это не все, – продолжил доктор, посмотрев на Софию, но она держалась молодцом от услышанного. – У жертвы были извлечены глаза, не просто удалены, а была проведена операция под названием Энуклеация. Очень точно и качественно сделаная также, как и ампутация. Преступник раскрыл глазное яблоко с помощью векорасширителя. Такие вещи не купить в простом маркете. Конъюктиву глаза рассек и отсепарировал по периметру. Затем завел в глазницу специальный крючок и отсек прямые мышцы. Отсеченные мышцы глаз вытянул наружу и хирургическими ножницами отсек косые мышцы. После удалил глазное яблоко. Действовал слаженно и аккуратно. Кровотечение остановил с помощью раствора перекиси водорода, которая осталась в трещинах ран. Также на глазах я обнаружил скопление антибиотичной мази и капель. Но и это не все.

– Олгун бей, к чему вы ведете, подходите уже к сути дела. – он больше не мог слушать про все эти медицинские термины и удаления частей тела.

– Когда я дошел до шеи, то увидел еще одну ампутацию.

– Еще?! Беднягу что обкрамсали со всех сторон?

– У жертвы отсутствовал язык, кто бы это не был, он провел даже такую сложнейшую операцию, как Глоссэктомия. Это действительно непросто. Сначала проводится трахеотомия, чтобы позволить пациенту дышать во время и после операции. При трахеотомии создается отверстие снаружи шеи в трахею, я его едва заметил. В отверстие вставляется трубка, через которую пациент дышит. После удаляется язык и кусок кожи с запястья, которым и зашивают место удаления. Также были удалены лимфатические узлы в области шеи. Дело в том, что после такой операции нужен тщательный уход. Кислород через трубку в нос, примерно две недели, а также питание через трубку для кормления. В желудке я нашел непереваренные остатки еды, жертву кормили за час до смерти. К чему я веду. Керем бей, это не простой преступник, он или она, или же они прекрасно разбираются в медицине, возможно кто-то из них даже очень хороший хирург.

– Убийца-хирург? Это уже смешно. – хихикнул следователь.

– Простой человек не сможет провести столько операций, да и для этого нужно место, как я уже сказал. Это означает, у этих людей или человека есть что-то вроде лаборатории, где все оснащено для этого. Но вы правы, для меня также остается загадкой, зачем это делать. Кормить, выхаживать жертву, чтобы потом вот так убить и подвесить в оживленном месте. Но вы должны искать возможно бывшего хирурга или того, кто обучался на него. Это непременно должен быть мужчина, женщина не смогла бы поднять столь тяжелое тело, удерживать, а после завязывать веревку. Тут сила нужна.

– В этом я с вами согласен, но возможно там не один человек, как вы и подметили. Что скажите, София ханым? – внезапно обратился он к ней, только сейчас заметив, что она побледнела и вошла в некий транс.

– Это может быть человек или группа людей с больной психикой. Наверняка они просто проводят эксперименты, но боясь, что пропавших людей будут искать избавляются от трупов, простите трупа, наверное это был первый эксперимент, надеюсь и последний. Возможно, это кто-то за что-то мстит, потерявший лицензию доктор или обиженный на весь мир хирург, которого в чем-то обвинила данная жертва. Я составлю точную характеристику в управлении. Дайте мне день. – ей почему-то захотелось закурить, хотя она никогда не курила, даже сигарету в руке не держала.

– Хорошо, день так день.

– Керем бей, вам удалось установить личность жертвы? – поинтересовался доктор, наливая воды в стакан и протягивая его Софии.

– Нет. Были бы конечности, по отпечаткам нашли бы. Вот София ханым говорит, о том, что они или он боялись, что начнут искать пропавшего человека. Но никто не подавал заявление о его розыске, это очень странно. Будем искать дальше.

– Вы не успели прочесть мой отчет, сказали вы, но я определил, что жертва делала пластику носа примерно три месяца тому назад, возможно это поможет в поиске. К пластике прибегает скорее молодежь и женщины, а тут мужчина почти сорока лет.

После его слов София вспомнила, что прочла это в отчете, но забыла сказать Керему. Они столько времени провели в дороге, а она молчала, ни разу не упомянув об этом. На мгновенье ей стало страшно и стыдно, а вдруг следователь разозлится и подумает, что она некомпетентный работник. Отругает ее и нажалуется Мурат бею, который пожалеет о том, что принял ее к себе в отдел. Голова внезапно заболела и в груди неприятно заныло. Может обойдется, первый день на работе, каждый способен совершить ошибку.

– Это хорошие новости, Олгун бей. Так дело пойдет быстрее. Спасибо, что все разъяснили, но, если честно, запутали еще больше, – вставая со стула, поправляя куртку, заявил Керем. – Нам пора, дел очень много. Я проверю отчет и позвоню, если будут вопросы. – впервые в жизни он не злился на него, даже как-то по доброму пожал руку на прощанье.

София не могла выдавить из себя ни слова, пока они шли к машине. Она все пыталась нарисовать портрет преступника или целой организации преступников. Сначала она подумала про черную мафию органов, но у жертвы все внутренние органы остались на месте. Кому нужны конечности, глаза и язык, хотя почему бы и нет, это тоже товар, который хорошо пойдет на этом страшном рынке живой плоти. Но они сразу избавляются от жертв, не кормят, не ухаживают за ними, да и навряд ли оставили бы целыми столько органов, все бы в дело пошло.

Почему не ищут жертву, это тоже настораживало, если бы он был бродягой или бездомным, судебный медик определил бы это в два счета. К тому же какой бомж будет делать себе дорогую операцию на нос. Это кто-то очень любящий себя, копящий деньги на это, но почему, почему его никто не ищет. Может у него не было семьи, какой бред, в Турции у каждого есть огромная семья, а тут словно одинокий человек. И куда делись конечности, что преступник с ними сделал, наверное продал той самой мафии. Или возможно преступнику нужны были эти органы, или кто-то нанял хирурга для извлечения для себя данных органов.

Тогда зачем надо было привязывать на столбе, да еще возле мечети, недалеко от главного управления полиции, чтобы быстрее нашли? Не логично все это. Выбросили бы где-нибудь в лесу или в море, закопали бы на худой конец, зачем такие сложности? Если все это было сделано для какого-то изощренного эксперимента, то опять возникает вопрос. Что они собирались делать дальше, по сути он удался, надо было продолжать наблюдать. Люди, которые живут ради экспериментов, своих успешных подопытных не бросают, и уж тем более не убивают вот так. Преступник или преступники словно жаждали огласки, хотели, чтобы все увидели их деяние. Вопросы, вопросы, где найти ответы. София решила успокоиться, отдохнуть, собраться с мыслями и обдумать всю ситуацию еще раз.

– Время уже позднее, не думаю, что сегодня мы сможем узнать что-то про личность жертвы. И ребята уже устали, третий день допоздна сидят впустую. Вы сходите, заберите жетон, пистолет и все остальное. – оторвал он ее от долгих раздумий, заглушая мотор автомобиля. Всю дорогу обратно она тихо сидела в машине, задумчиво разглядывая даль, а он не тревожил, дав ей время собрать все мысли воедино.

– Мне не подниматься? – спросила она, поплотнее затягивая шарф, вечерами было совсем ветренно и холодно.

– Нет, я всем дам отбой на сегодня, пусть пойдут домой, а завтра с утра займемся делом и наконец разрешим эту запутанную ситуацию с жертвой. Вы далеко живете? Может вас подвезти до дома? – посмотрел он на часы, стрелки показывали восемь сорок три. – Да, долго же мы в пробке простояли. – пробормотал он себе под нос.

– Я живу тут недалеко, в районе Чапа, мне только подняться вверх по улице и я уже дома. Не волнуйтесь, я сама дойду. Во сколько завтра быть на работе?

– Как хотите, но утром могу вас забрать, я очень близко к вам живу. На Пазартеке, рядом с Отелем Явуз, мне будет несложно. Смогу забрать вас ровно в семь утра. Встанете?

– Конечно, – улыбка будто озарила ее лицо. – Мы с вами почти соседи.

– Куда именно мне подъехать утром?

– К лицею Шехремини, он прямо по дороге, там еще…

– Знаю, в семь там. До завтра, София ханым. – попрощавшись, он зашагал к лестнице, ведущей на второй этаж.

Глава 4. Первый подозреваемый

Будильник на телефоне громко зазвенел и запрыгал на тумбочке. Теплая рука покинула свое уютное убежище и нащупала ледяной аппарат. Пять утра, на улице еще мрак и холод. София медленно выползла из кровати, сонно оглядывая темную комнату, тускло освещаюмую уличным фонарем сквозь занавески.

Ее маленькая, вернее крошечная квартирка находилась буквально в нескольких шагах от того самого лицея, на улице Дервиш Паша. В совсем старом, обветшалом доме, втиснутом между двумя другими не менее старыми. В доме было всего четыре этажа, по одной квартире на этаж и были они абсолютно одинаковые. Ее находилась на третьем этаже, но если считать, как это делают местные, то на втором. На первом, или же по другому на нулевом, располагался магазинчик. Под ней жил одинокий парень, который редко появлялся дома, а над ней не было никого. Весь этот кирпичный памятник старого Стамбула, словно принадлежал только ей одной.

Прихожая около метра в длину и ширину, сразу у входной двери справа находилась спальня, куда помещалась только одна кровать на полтора человека, тумбочка и весьма скромных размеров шкаф, из-за которого дверь в спальню открывалась лишь до середины. В конце коридора слева была ванная. Напротив входной двери кухня с одним квадратным окном, где умещался маленький стол с двумя стульями.

Рядом со спальней находился зал, разделенный на две секции. В одной стояло два дивана и телевизор в углу. В другой большой стол, на котором было разбросано много учебников, тетрадей, бумаг и зарытый под всем этим ноутбук. Большую часть своего времени она проводила именно за ним, сидя в мягком кресле и изучая что-то новое.

Огромные окна выходили на улицу, откуда снизу, из ее любимого кафе всегда доносились голоса и ароматы свежего кофе. В комнате за плотными шторами скрывался балкон, позволяющий разместить на себе лишь один стул. Часто вечерами она сидела там с чашкой горячего чая, наблюдая, как хозяйка петшопа в доме напротив закрывает свой магазинчик и, собрав вокруг себя кучу уличных кошек, разговаривает и кормит их. Она поражалась доброте и неиссякаемому позитиву этой милой женщины.

По утрам же улица всегда была переполнена людьми. По будням спешащими на работу, по выходным веселыми компаниями. Как обычно она услышала, как кто-то громко зевнул и крикнул кому-то в окно, что они уже опаздывают. София посмотрела на часы, доедая свой плотный завтрак, она никогда не выходила из дома не позавтракав. На часах было шесть пятнадцать. Оставалось полчаса, она всегда старалась выходить и приходить раньше, чтобы не опоздать. Но знала, что Керем обязательно приедет позже. Она все время сталкивалась с тем, что турки любят опаздывать, и если они говорят пять минут, то это минимум полчаса. Если сказал в семь, то наверняка приедет к семи тридцати.

Собрав на голове волосы в пучок, последний раз взглянув в зеркало, она вышла из дома, не успела спуститься, как зазвонил телефон.

– Доброе утро, София ханым, – раздался невыспавшийся голос Керема. – Я буду через пять минут. – и отключился. София удивилась, время шесть сорок пять, впервые здесь она столкнулась с пунктуальным человеком.

Доехали до управления быстро, на входе уже стояло много людей. Проскочив через служебный вход, они мигом оказались в своем отделе, где работа кипела вовсю, а все четверо сослуживцев громко спорили, собравшись у монитора Севды.

– Доброе утро, шеф. В шесть утра я отправила фоторобот жертвы во все клиники пластической хирургии. Десять минут назад пришло три подтверждения личности, из трех клиник. Все три человека очень похожи друг на друга, пытаемся выяснить кто из них наша жертва. – взглянув на пришедших мимоходом, отчиталась Севда, после чего каждый начал выдвигать свою версию.

Керем взял со своего стола папку с отчетом, отправленную ему вчера доктором. Попросил увеличить уши каждого на фотоснимке и открыл фотографию из отчета, где крупным планом были сфотографированы по отдельности оба уха. Трое подчиненных Альпер, Онур и Волкан столпились возле него, поочередно глядя то в папку, то на монитор.

– Второй явно он, шеф. – сказал Волкан.

– Да. – хором ответили двое других.

– Севда, из какой клиники пришел ответ на этого мужчину?

– Шведская клиника. Улица Доктор Хюсню Исмет Озтюрк, район Шишли. Операцию проводил пластический хирург Толга Караташ.

– Свяжись с больницей, запроси полный отчет по данному пациенту. А также позвони в полицейский участок, скажи нашему дорогому Мерт бею, чтобы они привезли к нам доктора, сделавшего операцию.

– Здравствуйте, куда стол ставить? – внезапно послышался голос запыхавшегося человека в дверях, все разом обернулись на него.

– София ханым, принимайте. – радостно заявил следователь, заставляя всех встать и переместить свои столы, открывая место для шестого.

Не успела она насладиться запахом своего нового деревянного стола и мягкостью кресла, как Волкан крикнул.

– Готово, шеф. Жертва, Эрдем Балабан. Пятого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Место рождения Мерсин. Женат. Двое детей. Проживал по адресу Халит паша, улица Мерджан, дом восемь, квартира шесть, район Газиосманпаша. – получив копию водительских прав жертвы, Волкан быстро нашел всю нужную информацию.

– Сообщите районному участку, пусть привезут к нам жену жертвы. – скомандывал следователь, постучав пальцами по столу Севды.

– Жена. Румейса Балабан. Десятого апреля тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. Место рождения Мерсин. Домохозяйка. Участок принял запрос, уже выезжают по адресу. – словно на автомате выдала она.

– София ханым, тут в отчете, что у меня в руках написано про пластическую операцию и вы его вчера читали. Почему не сообщили? – ударяя папкой по своей левой руке, Керем грозно посмотрел на нее, ей даже показалось, что на пол посыпались искры.

– Простите, Керем бей. Я, я, я.. – она готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть этих пылающих яростью глаз.

– Это был ваш первый день, да и я вчера был слегка груб. Прощаю. – кинув злосчастную папку на ее стол, прошипел он сквозь зубы. Ее облегченный выдох кажется услышал весь этаж.

На первом этаже в конце коридора находилась комната для допросов и двое полицейских примерно через час, после того как Севда отправила запрос, ввели худую женщину с выцветшим платком на голове. На ней было легкое пальто и балетки, надетые на плотные носки. Она явно не понимала, что происходит и зачем ее сюда привели.

– Румейса ханым, доброе утро. Меня зовут Керем Кахраман. Вас доставили сюда по поводу вашего мужа. – он любезно указал ей на стул, давая понять, что лучше присесть и, отодвинув стул на противоположной стороне стола, сел напротив.

– Что с моим мужем? – испуганно спросила она.

– Давайте вы сначала ответите на мои вопросы, Румейса ханым, – открыл он перед собой тетрадь, а женщина молча кивнула. – Когда вы в последний раз видели своего мужа?

– Около месяца назад. – честно призналась она, нервно потирая руки, не зная куда их деть.

– Вы не связывались с ним за этот месяц?

– Нет.

– Что же получается, вы не видели и не слышали о муже целый месяц и даже не побеспокоились, где он и что с ним?