Империя Машин: Пограничье

Дале шел внутренний балкон с балюстрадой, откуда можно было разглядеть вход в дворец снизу. Четверка гвардейцев в парадной форме охраняла ворота. Остальная часть придворной стражи курсировала в парах по по левому и правому крылу, проверяя гостевые покои на наличие зазевавшихся посетителей или незарегистрированных посетителей. Там же, если глядеть налево простирался нижний тронный зал, где шелковый балдахин с вставками из аметистов закрывал сверху трон из слоновой кости. «Его следовало поменять» – подумал Барданор, мастера обещали произвести работу за неделю. За окном раздался гудок – приехала карета. Накануне рельсы проложили вплоть до дворца, соединяя чеканный двор и торговую палату. Из кареты вышла прислуга, несущая контейнеры и сундуки, чтобы перенести их в дворцовое хранилище, а руководил всем хранитель чеканного двора, раздавая приказания и направляя десятки носильщиков к разным входам. Отлитые монеты с Остермольского двора чеканились ограниченным тиражом и перевозились в специально помеченных для того контейнерах с прорезями внутри, куда их раскладывали или засыпали в зависимости от размера и меновой стоимости. В хранилище золото рассыпалось по чашам, где пересчитывалось, тщательно взвешивалось и рассортировывалось по мешочкам. Барданор вызвал лифт, и, дождавшись, когда кабинка приехала на второй этаж, спустился в парадную, откуда присоединился к занятому пререканиями с гвардейцами хранителю.

– Имеются проблемы? – спросил он у хранителя, гвардейцы без промедления пропустили его вместе со слугами.

– Чем обязан вниманию вашей милости? – поклонился хранитель, и они продолжили следовать за носильщиками, идущими к двери хранилища подле тронного зала.

– Меня беспокоит неравномерность поступления средств в казну. Городу нужен новый водопровод, а Остермол не обладает должным уровнем доходов.

– Император, введение налогов сейчас – во время столкновений с Торговцами – не лучшее время.

– Вы собираетесь мне перечить, хранитель?

– Я лишь взываю избегать неразумности.

– По моему мнению, неразумно перечить и пререкаться с наместником богов на земле. Сколько вам понадобится времени на сбор десяти тысяч иридиумовых слитков?

– В резервах империи не имеется чистого…

– А я говорю о нем? – прерывал его Барданор, ощущая неясную злобу, – Привезите его к зиме, ученые придумали способ запалить и разжечь солнце.

Хранитель сжался от ужаса, но благоразумно промолчал, а когда они вошли в обитое серебром хранилище, заверил императора в своей верности престолу, после чего ему было позволено удалиться.

Хранилище состояло из главного помещения с купольным потолком и параллельных ответвлений, разделенных аркадами, опирающимися на полуколонны. В главном помещении были установлены продольные скамьи напротив стеллажей, где за счетами сидели счетоводы, отбивая пальцами по кругляшкам, перебрасывая их из угла в угол счетов, и что-то записывая пером в блокноты на коленях. Те, что заседали у возвышавшихся над остальными скамьями кафедр, с колпаками на головах, поглядывали на прокручивающийся в центре прозрачный шар, в котором перемешивались прошения о выплатах, после чего запросы и письма вынимались наугад дабы оградить рассмотрение жалоб от коррупции.

Барданор отвлекся – его всегда занимал вопрос – как они – жители острова Скал – выживали без торговли во время смещения водяных вихрей, перекрывающих водяные тропы? Земля Скал ни рожала ничего, кроме мха да горного клевера и, практически непригодна для земледелия. Вероятно, как он подумал, во всем замешан Безымянный остров и Цепи, но тогда Верховный Канцлер нагло лжет о недостатках «жизни на отшибе». Впрочем, он еще не докатился до того, чтобы усомниться в верности давнишнего казначея, пусть и смещенного на некоторое время, пока не освободится место в имперском собрании.

Задняя стена у хранилища отворялась, откидываясь на землю, после чего открывался вид на гигантский грузовой лифт, спускающийся по отвесной горе в небольшой порт для одного-двух кораблей. Раздался отчетливый шум прибоя, морская пена брызгала, омывая обтесанный камень, а взгляду открывалось нечто невероятно красивое, пусть и уступающее по своей устрашающей мощи виду из бойниц Рокмейнселла. Это великое и беспредельное море, перетекающее в бездонный океан, от чего и породилось ругательство – «иди ты в бездну!» Земная кора отличалась своей неравномерностью. Морями в Севергарде именовали места, где определенный слой земной плиты образовывал некое подобие огороженного палисадника или ямы, заполненной водой, но менее глубокой, нежели окружавший ее океан. Иногда моря были настолько мелкими, что там можно было ходить пешком или же плавать на лодке, они вырастали в невероятно просторные болота, расходящиеся на десятки километров. Однако, перепады глубины были настолько резкие, что сразу за ними могла идти километровая впадина. Дно океана, в прошлом бывшее землей, казалось, раскурочило метеоритным дождем. Когда стена окончательно отворилась, превращаясь в лестницу, разбросанные по камням и у спуска к воде резонансные столбы засветились, объединяясь между собой протянувшейся по воздуху голубоватой «нитью». Рокот волн мигом стих, море разгладилось, пряча «морщины», а скопления туч развеялись, оставляя на небе затянутую белую дымку, не сходившую оттуда еще со времен потопа. Мало кто из взрослых людей пережил его, а детям издавна внушали об исконном зле солнца, выжигающем глаза.

«Пора бы и сосредоточиться на насущных проблемах», – подумал император, вспоминая о том, что Фекс сделал запрос помощи у союзников, и, вероятно, те уже стягивают войска. А еще надлежало разобраться с Донверхеймом, сместить тамошнего правителя и стабилизировать поступления денежных сборов, а, так же, вывезти на баржах в Рокмейнселл новобранцев с природными минералами. Все равно, скоро в этом острове не будет надобности, особенно, когда статус столицы империи ляжет и на Хэнгтервол, а Донверхейм он обратит в обычную колонию, куда будут ссылать на добычу руды преступников. «Водовороты неподалеку Донверхейма за годы взаимоотношений с Севергардом нанесли куда больше потерь, чем выгод, потому нет причин его содержать и дальше» – перечитал Барданор свое послание, но, когда к нему подошел почтовой, убрал его в нагрудный карман. Все-таки «родина» задаром не продается. Он еще помнил свое детство, и, пока любовь к прошлому перевешивала целесообразность.

Заметив появление императора, гвардейцы вывели из помещения всех, кроме троих счетоводов, заседавших за кафедрами, дабы избежать лишних ушей.

– Каковы приказания?

– Поручите казначеям оплатить счета ордена протекторов.

Кто бы мог подумать, что монахи-воители обходятся столь дорого? Его брат впадёт в ярость, если он не погасит долги протекторов перед дальними городами, поскольку им всюду в пределах Севергарда было положено оказывать гостеприимство, и далеко не все правительства оказывали щедрость в этом вопросе. По словам брата, протекторы нередко жаловались на то, что вместо скромного номера или койки им подсовывали тухлую похлебку и провонявший от блох матрас с ночлегом на улице. Такого лорд-защитник стерпеть не мог, хотя большая часть его «угроз» и ограничивалась карой богов да взыванием к совести. Повсеместно орден защитников считали причиной всех бед, поскольку куда бы ни влез протектор – он стремился отстоять интересы как зачинщиков, так и пострадавших. «Соблюдать нейтралитет крайне затруднительно в наше время». «Для начала хотя бы соблюдайте свой кодекс, – отвечали им, – там говорится о защите нищенствующих и немощных, а не наоборот, вы же помогаете и тем, и другим, точно ростовщики». Это сравнение крайне оскорбляло защитников, потому нередко Барданор предлагал распинать за клевету, на что брат отвечал: «подобные меры – чрезмерны».

Недавно они вступили в яростную перепалку, когда он заявил, что «дар свободы мучителен для людей, и он, как истинный благодетель, освобождает их страданий, позволяя ему руководить страной». Лорд-протектор обвинил его в надменности, а Барданор влепил брату пощечину, хотя и сам от инерции и того, что тот и не дрогнул – едва устоял на ногах. «Будь предо мной кто-то другой, несдобровать бы тебе», – прокричал он, вызывая стражу, но лорд-протектор уже ушел, все такой же безмолвный и холодный к оскорблениям. «И после случившегося – он говорит мне о надменности!» – император не заметил, как им овладела злоба. Но, когда заметил уставившиеся на него удивленные взгляды подданных, мигом нашел силы усмирить себя. «Неужели я проговорил что-то вслух?» – растерянности его не было предела, а в голосе просквозила ярость

– Что вы слышали?!

Счетоводы дрогнули, почтовой уронил шкатулку с конвертами, гвардейцы непринужденно стояли в карауле у лифта. Подданные молчали.

– Когда я отдаю приказ – отвечайте! – он подбежал к ближайшему замершему почтовому. «Мальчишка», – мелькнуло у Барданора в голове, но это не помешало ему схватить того за шею и прислонившись ртом к уху прошептать:

– Или ты признаешься, и тебя ждет темница, или же я прикажу сбросить тебя с обрыва мимо лифта.

– Милостивый государь! – раздался старческий голос средь ошарашенных счетоводов, – мой внук не сделал ничего плохого, прошу вас, смилуйтесь, – а затем голос старика в мантии перешел на строгий тон, – а ты, негодный мальчишка, опустись пред императором на колени и целуй руки!

Когда же хватка Барданора не слабела, а лицо почтового наливалось кровью, и он, судорожно хватая воздух, вцепился ногтями в руку императора, старик не выдержал и ринулся с кафедры, чтобы обнять императора за ноги, но гвардейцы отбросили его назад, а почтовой… Отдышавшись, Барданор поглядел на обмякшее тело

– Пригласите лекаря, гаденыш расцарапал мне руку, – император оглянулся, – старика в темницу, пацана – приведите в чувство, коли еще дышит.

– А, инцидент, ваше величество, – спросил гвардейский офицер, – когда лорд-протектор вернется, его непременно заинтересует…

– Никакого инцидента не было, – проговорил Барданор ледяным тоном, – ты меня понял?

Затем, после трапезы и пощипывающих мазей, он надел белые перчатки и, утомленный, завалился на трон, укрываемый балдахином

– Сегодня император не принимает, – ответил Барданор на запрос глашатая о том, чего заявить собравшимся в приемной. На подносе принесли обед. Как положено – бутылка из винного погреба и фрукты. Он самостоятельно откупорил вино и послал всех слуг прочь.

Глава – 5 —

Неизвестный разыскивал дорожную книгу, в которой были указаны свободные места для мелкогабаритных судов. Его попеременно отсылали от стоянки к стоянке, где он пробивался сквозь плотные потоки людей, поджидал транспортные баркасы, включал плащ теней, пересаживался, высматривал стоянки средь громадных корпусов танкеров и барж, закрывающих остров, а низенький баркас рулил и рулил, лавируя промеж пропускных пунктов и выискивая обходные пути. В островные каналы таких незаконных «водителей» не пускали, там только по пропускам и разовым разрешениям, коих у контрабандистов не имелось, а заниматься отловом мелких судешек себе дороже – чуть что, и незадачливый танкер врежется. Официальный «переезд» с корабля на корабль вплоть до каналов и обратно осуществлялся по выделенной меж пропускными пунктами водотоками, по которым курсировали рейсовые погрузочные платформы, набирающие сотни пассажиров. Затем, за платформу цеплялся тягач, и ее «отвозили» к берегу или каналам. Это оказалось куда быстрее, чем шляться по кораблям, оставаясь в тени, хоть и обходилось дороже. Так Неизвестный миновал очередь и добрался до «морской гостиницы» – как гласила вывеска, где смотрящий за посетителями, предоставил его взору свободные номера, включая те, что на берегу, а также внутри кратера, в городе. Однако, когда он подманил того вместе с торговцем, дабы расплатиться за провозку, ему отказали в предоставлении жилья ссылаясь на то, что у него «деньги не те».

– Что за барахло ты суешь нам под нос?! – возмутился владелец платформы, – стража!

Неизвестный едва успел сбежать, пользуясь плащом теней. «Проклятье!» – прошептал он, глядя на собравшийся подле стоек с номерами вооруженный отряд, и прочесывающий этажи. Он привлек ненужное внимание, и это вряд ли останется незамеченным. По меньшей мере семеро людей, сидящих на момент его входа на первый этаж харчевни, опознают его, если он явится сюда еще раз, а то и на острове. Значит, обратно на платформе ему не перебраться. Разве что, ждать заката и смены обслуживающего персонала. Бродя меж рядов, так чтобы тень не попадала на глаза, он узнал про разновидности монет. Оказалось, что курс валюты привязывался к острову, и единой мерки не существовало. На ценность денег влиял политический статус острова и взаимоотношения с близлежащими территориями.

Оказалось, иногда курс обмена рознился от одного к трем, до одного к девяти. Все зависело от острова, где проводились торги или имелся некий обменный банк. Так же он узнал, что многие тем и живут: катаются по свету, да обменивают валюту в зависимости от положения на островах. Где кризис – там цены вырастают. Они скопом туда – сплавлять набранное «добро», где процветание – закупают. «Вот уж кто наживается на страданиях людей, а не мы, – говорил ростовщик, пока девушки омывали ему ноги, – у этих перекупщиков…». «Их и перекупщиками назвать сложно! – возразил ему сидящий напротив мужчина, похлебывающий пиво, – зарабатывают на воздухе, мы то риски несем, а они – волчьи отпрыски!» «Что же вам мешает заняться тем же, господа? – в плывучую харчевню вошел разодетый в черный однотонный плащ, но с золотым швом молодой мужчина, и бросил на стол мешочек с золотом. Неизвестный отошел подальше к выходу, где его нельзя было случайно заметить и пригляделся. Легкая щетина, шрам вдоль щеки, и правильные черты лица, как у классического красавца. «Совесть, вот что! – встрял ростовщик, – вам то неведома ее природа». «Потому и богат», – ответил он с ухмылкой из-под капюшона, а завсегдатаи уже поняли, что этот мешочек идет на «пойло за счет заведения» – так в шутку они называли редкие акции, когда каждый проходимец мог опробовать новую партию выпивки. Как и было предсказано – ничуть не смущенный Смотритель тут же прокричал – «Пойло за счет заведения!» И в харчевню мигом нагрянули толпы людей. Неизвестный еле унес ноги, а сталкивающиеся с воздухом люди, ошарашенно взирали на пустоту. Затем, он прислонился к столбу, освещавшему потемневшую под вечер платформу, выпирающую из здания, куда и причаливали суда, и проследил за идущими на обмен валюты. Нагрянул дождь, плащ теней пришлось выключить, запах гари и пепла улетучился, стало прохладнее, и он уже не взмокал под теплой одеждой. Осталось последовать за уносящейся шлюпкой в обособленно возведенный на воде барак, поменять деньги на те, что пользуются спросом и разыскать место, куда приспособили детей. Или, по крайней мере, набрать сведений о них. Следуя за целью, он переправился на баркасе, аккуратно ступая на край, пока хозяин отвлекся на сбор за проезд. Затем спустился в подсобку, где и обнаружил уже знакомого мужчину в черном плаще. Тот повернулся в сторону Неизвестного и дружелюбно улыбнулся:

– Наблюдаешь, странник?

«Какого…?» – пронеслось у него в голове, он перепроверил заряд плаща, – шумоизоляция блокировала трение одежды о кожу. Заметив суету Неизвестного, он наклонил голову, поднося к лицу раскрытую ладонь – туда плюхнулась прозрачная линза,

– Она подсвечивает силуэты, это для моей безопасности. Кого-то ищешь, странник?

– Детей.

– Оо, – выдохнул сигаретный дым мужчина, – не думал, что работорговцы нагрянули на остров Скал. Здесь вас не любят, – он оглядел одежду Неизвестного, – Погоди, ты не из барыг. Просчитался, так зачем детишки? Припасаешь на случай голодовки?

– Отличная шутка, – ответил хмуро Неизвестный, – но не смешная.

– Как посмотреть, – докуривая вытянутую палочку проговорил тот,

– Знай меру.

– Не приемлю угроз в своем доме, понимаешь? – докуренная сигарета полетела к ботинку Неизвестного, а он резко приблизился к черноплащему, за что тут же получил удар головой о голову. Потирая лоб, мужчина расправил плащ

– Тебе туда, – сказал он, уступая проход к лестнице, ведущей куда-то вниз, – и даже не думай, – прибавил он, замечая, как рука Неизвестного приблизилась к мечу, – борзая собака, – он едко улыбнулся, – марш в подвал.

Неизвестный, толкнул его, проходя мимо, а тот ударил тыльной стороной рукояти по спине. Мгновение – и Неизвестный наготове, а черноплащего… и след простыл. Удар пришелся меж позвонков, и, частично парализовал руки. Неизвестный вынужден был задержаться, чтобы прийти в себя. Спустившись в глубину, он слышал, как за тонюсенькими стенами из металлических листов плещется вода, а в углах разросся грибок, распространяя неимоверное зловоние. Неизвестный уже усомнился в правильности маршрута, когда натолкнулся на подтекавшую деревянную дверь. Спрятав оружие, он решительно толкнул ее вперед. Дверь поддалась, обдав его запахом печеного хлеба и молока. Неизвестный удивленно взирал на подводную столовую, освещаемую маленькими лампочками, торчащими на проводах из низкого потолка. Пригнувшись, он зашел в помещение.

– Чего ищешь в Кормушке? – обратился к нему сидящий за круглым столом игрок, перекидывающийся с остальными в карты. За столом находились окуляры, приделанные к шлангу, уходящему в потолок. Периодически к ним кто-нибудь приближался, чтобы осмотреть окрестности.

– Эй, животное, отвечай.

Неизвестный проигнорировал говорившего, направившись прямиком к стойке, где стоял обложенный всяким хламом полноватый мужчина с пролежнями на боках. Рубаха едва прикрывала выпирающий живот. Копируя движения черноплащего, он небрежно бросил на стол мешок и барыга без колебаний распорол ножом завязки, пересчитал монеты и выдал небольшую горсть взамен. Пока это происходило Неизвестный спиной ощущал неприятный и липкий взгляд, а по спине струился пот. То ли от духоты, то ли от волнения быть раскушенным.

– Тут недостаточно, – сказал он, когда взвесил руками новое содержимое.

– А ты прикинь и докинь.

Игроки встали из-за стола, побросав карты и подошли вплотную к Неизвестному:

– Не местный, и это очевидно по туннельной вони, разносящейся от тебя. Откуда же незнакомец? – спросил голос позади, а в спину уперся нож

Неизвестный поднял руки, демонстрируя пустые ладони

– Я с Цепей.

– Беглец? Надо же, и не гнушаешься обиранием разоренного города.

– На острове Цепей все стабильно, а я посланник.

– И какую же весть нам принесли? – рассмеялся барыга, укладывая руки замком на стойку и вытягивая шею. Неизвестный подался вперед, но на его спину легла тяжелая рука. Тогда-то он и активировал плащ теней.

Через пять минут все, кто находился в помещении валялись на полу, а Неизвестный, перепрыгнув через стойку, осматривал замок на сундуке. Он обернулся к опирающемуся на стену спиной полулежащему торговцу

– Открыть не поможешь?

– Я бы помог тебе харю обработать, – он схаркнул кровь, отирая рукавом распухшие губы, – как ты, не против, животное?

Неизвестный поглядел на него пристально, метка блеснула, и тот разговорился, объясняя шифр.

– Вот видишь, могли обойтись и без мордобоя, – сказал он, когда уложил в заплечный мешок последний слиток, после чего, перешагивая через корчившихся от боли людей, ушел из подвала.

Когда эффект метки ослаб, он ощутил привкус желчи под языком и острое чувство вины – «я бросил их там, без помощи!» Но, возвращаться было поздно, потому он продолжил следовать по водяным стоянкам в поисках запасных мест, поскольку все основные оказались занятыми кораблями. Больше всего ему понравился раздвижной мост, который, по словам контролера из будки, привезли с острова ученых – Карсара. Контролер нажимал на кнопку, а блоки моста поэтапно выдвигались друг из друга, позволяя пройти как по верху, так и спустится по лестнице ниже, к воде, где можно было войти в саму полую конструкцию и в безопасности от волн провести на берег товар или личные вещи. Для этого у входа стояли тележки.

Однако, его не отпускало чувство беспокойства. Странная перемена в характере, пусть и временная, заставила его насторожиться. «Неужели метка вводит его в какое-то состояние аффекта? Почему он отреагировал столь жестоко и без разбора, даже не пытаясь примириться? В чем проблема?» На краткий миг его словно подменили, и потому Неизвестный чувствовал себя несколько подавленным.

У самого берега, где каналы соединялись в небольшой залив, а сухой воздух глубоко проникал в легкие, вызывая хрип, ему по некой случайности довелось очутиться в трюме, когда он прятался от проходящих по пристани протекторов. К счастью, последние не обладали линзами на подобие тех, что имел тот контрабандист – подумал Неизвестный, и так же не имели плащей теней. Потому он без проблем перебирался с корабля на корабль, выжидая момента, когда никто не отслеживал пустующие палубы. Наконец, он пролез на борт судна странного типа – несколько палуб, из которых большая часть заперта на массивные замки, а под верхней, где должны были располагаться пушки – в углах прятались дети. Они заметили заползающую в помещение тень и в молчании уставились на замерший силуэт, не видя его источника. «Да это же с Цепей!» Неизвестный узнал их чисто случайно, по биркам на куртках, которые приделали им Амалия с Ферниром. Похоже, сюда «на хранение» торговец с Цепей и перевел их, но где же он сам? Неизвестный вышел к лестнице, по которой можно было взобраться на любую из палуб и прислушался к тихому гулу из машинного отсека – кто-то перекладывал уголь. Слух не подвел – выше главной палубы, в рубке, кто-то причмокивал. Периодически доносился металлический треск. Неизвестный взобрался туда. В рубке присутствовал, по-видимому, владелец корабля. Закинув ноги на приборную панель, он потягивал какую-то палочку, его зрачки помутнели, из-за чего казалось, что у него белые пустые глаза. От дыма закружилась голова. Оконная сетка была плотно запечатана, от чего в рубке возникала невероятная духота. Но, капитан, по всей видимости, был настолько обкурен, что потерял всякую чувствительность. Неизвестный расстегнул воротник, подходя к нему и потряс за плечо, но тот и не думал даже реагировать. Тогда Неизвестный оглядел помещение и увидел ведро подле двери, выходящей на балкончик. Он спустился к воде, набрал ее до краев, и, вернувшись, окатил холодом с головы до пят. На что поймал нескончаемый поток ругани, чем и привлек в рубку остальной экипаж. Неизвестный выждал на балконе, пока те соберутся, осмотрят рубку, заглянут на балкон, и, никого не обнаружив, уйдут. Заодно и приметил поодаль шипастую башню, на которую со всех сторон были «накинуты» тросы. Ее должно было разорвать или вырвать из земли, поскольку зацепленные за шипы корабельные тросы тянули в противоположных направлениях, но та стояла и даже не думала покачнуться – словно материал ее состоял из чего-то невероятно прочного, а корень уходил в глубокие недра. Но его привлекла не башня, а ветхое строение на плато позади нее. «Похоже на приют» – подумал Неизвестный, внимательно разглядывая через раскладную подзорную трубу гибрид из множества надстроек. Услышав удаляющиеся шаги, он сложил ее, деактивировал плащ и вернулся в рубку.

– Спокойно! Без резких движений! Я за выкупом товара. Детей, – уточнил он на всякий случай.

– Твою ж налево, они нам доставили немало хлопот!

Капитан пялился в потолок, пытаясь совладать с дурманом, а одежда буквально высыхала на глазах, отдавая влагу в воздух.

Голодные и съежившиеся комки не еле вторые сутки, поскольку предоставленные торговцем деньги иссякли, и их вот-вот полагалось выгнать. Когда он спросил, как долго они находятся в таком положении, никто, включая владельца судна не смог дать внятного и вразумительного ответа, поскольку сам владелец пребывал под воздействием местного наркотика, происхождение коего Неизвестный определить не смог. Он потряс его за одежду, и тот предоставил ему ключи, пообещав «насувать в зад паленого иридиума», если он еще хоть раз посмеет очутиться на его посудине. Ему так же хотели показать, каково нарушать порядок и охранники, но Неизвестному не было до них дела, и он просто посталкивал тех в воду, предварительно искусно обезоружив. Затем он распорол связывающие детей веревки, и, забрав с корабля сундук с золотом, поодиночке, используя плащ теней, перевел их к Амалии, где та тут же бросилась укрывать и кормить ребятишек.

– Во время погрузки они торчали под дождем! Ты понимаешь? Дети! Как ты их нашел?

– Разыскивал дорожную книгу и сведения о новоприбывших с Цепей. Думаю, их надо приспособить на острове. Негоже оставаться здесь, посреди оравы торговцев, которые не примянут пустить их на продажу. Я нашел одно выгодное место, вероятно приют, и, походу – он заброшен. На островах нет дела до благотворительности, но на те деньги, что мы имеем его можно восстановить и привести в годное состояние. Ты же этого хочешь? – поглядел он на Амалию. Затем он отрулил корабль к морскому посту, где, заплатив за разовый проезд приличную сумму, получил разрешение на въезд без осмотра.