Полная версия
Город псов
Он увеличил угол подъема беговой дорожки еще на градус и удовлетворенно улыбнулся. Организм работал как часы, причем часы очень хорошие, возможно, даже швейцарские. Хотя кто сейчас носит швейцарские часы? У кого денег нет, о них могут только мечтать, ну а те, у кого деньги водятся, сплошь украшают запястья сделанными в Китае умными часами, позволяющими не расставаться со своим телефоном даже в те редкие минуты, когда он не лежит в кармане. Такое ощущение, что швейцарские часы ввозят в Россию исключительно для того, чтобы их могли потом показывать в выпусках новостей, рассказывающих о задержании очередного коррумпированного чиновника, полицейского или губернатора. У них почему-то непременно обнаруживаются залежи этих шедевров часового и ювелирного мастерства. Андрей положил ладони на рукоятки беговой дорожки и взглянул на монитор. Сто сорок… сто сорок пять. Нормальный пульс, пожалуй, можно еще немного прибавить скорости. Вот откуда у них столько этих часов берется? Неужели покупают? Вряд ли. Он сам, человек совсем не бедный, но у него всего штуки три или четыре валяются где-то в столе. Уже и не помнит, когда надевал последний раз. Нет, наверняка не покупают. Значит, дарят. Точно дарят! А зачем? Зачем дарить человеку что-то ненужное, да еще такое, чего у него и так хоть отбавляй? А потом этот человек, в общем-то неглупый и вполне солидный, выглядит на экране полным идиотом, когда стоящий рядом с ним здоровенный бугай в камуфляже и натянутой на лицо балаклаве демонстрирует телезрителям коробку с несколькими десятками дорогущих часов. По одной этой картинке сразу становится все ясно – эта мразь, которая еще вчера проводила совещания в своем кабинете, делая вид, что радеет за благое дело, на самом деле воровала по-крупному. На этом, в принципе, можно расследование и заканчивать, да и суд – лишняя трата времени. Посчитать, сколько там часов у него в этой коробке накопилось, да и выписать по годику за каждый «Ролекс». А что? Быстро, эффективно, а главное, электорат будет доволен. Он вновь коснулся ладонями датчиков пульсометра. Сто пятьдесят пять… сто шестьдесят. Выше задирать планку явно не стоит, все же уже не пацан. Он уменьшил угол наклона на два градуса и сбавил скорость до десяти километров в час. А что, если эти самые часы им дарят не просто так, не от отсутствия хоть капли фантазии, а со смыслом? Если это своеобразный намек, мол, время твое тикает потихоньку, скоро все выйдет. Эдакая черная метка, только вручают ее не один раз, а несколько, чтобы до человека постепенно дошло. И у каждого есть свой лимит этих меток, согласно званию и занимаемой должности. У полковника МВД, к примеру, десять «Патек Филипп» и пять «Брегетов», у такого же полковника, но уже из ФСБ – вдвое больше, у губернатора или генерала к коллекции фээсбэшного полковника можно добавить еще десяток «Ролексов» или «Улиссов». Хотя тут, конечно, большой вопрос, к кому надо приравнивать губернатора – к генералу ФСБ или только к полковнику? Нынче такие полковники пошли, что, пожалуй, любого губернатора переплюнут.
Он обнулил наклон дорожки и, уменьшив скорость до пяти километров в час, перешел с бега на ходьбу. Генералы, губернаторы, что одни шакалы, что другие. И от первых, и от вторых лучше держаться подальше, хотя это нелегко, если твой бизнес набрал хоть сколько-то заметные обороты. Андрей вытер пот со лба полотенцем и, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, повернул голову к соседу слева. Светловолосый, рыхлый мужчина лет сорока пяти неторопливо переставлял ноги на выставленной на минимальную скорость беговой дорожке и, ни капли не стесняясь, в упор разглядывал Веретенникова.
– Чем-то помочь? – Андрей знал, что новички, а судя по внешности, мужчина явно был новичком в спортзале, часто не знали, как изменить угол наклона беговой дорожки или выбрать нужный режим, а подойти к инструкторам стеснялись.
– Помочь? – удивился вопросу мужчина. – Нет, спасибо. Я сам дойду.
– Ну как знаете. – Андрей остановил беговое полотно и уже собрался сойти с тренажера, когда мужчина негромко его окликнул:
– Веретенников? Андрей?
– Ну да, допустим.
Андрей нахмурился. Он не любил, когда незнакомые люди обращаются к нему по имени. Было в этом что-то, на его взгляд, излишне фамильярное.
– Допустим, – обрадовался начинающий физкультурник, – а я, допустим, Алексей. Алексей Косарев. Как такой вариант, интересно звучит?
Веретенников внимательнее всмотрелся в оплывшее лицо мужчины. Да, за столько лет оно сильно изменилось, сразу и не узнать. Говорят, что глаза у человека не меняются. Врут, конечно. Глаза были совсем не такие, как двадцать лет назад, теперь они были какие-то выцветшие, усталые.
– Леха? – наконец неуверенно выдавил из себя Андрей.
– Ну так. – Мужчина расплылся в довольной улыбке и, забыв выключить беговую дорожку, неловко соскочил на пол. – Что, не признать?
– Ну да, есть такое дело, – согласился Веретенников, – ты ж раньше худющий был, ходил по ветру. А теперь… – Андрей запнулся, подбирая нужное слово.
– Что, разжирел, хочешь сказать? – расхохотался бывший однокурсник. – Да ты не мнись, чего там. Я сам знаю, что разжирел. Чего сюда и притащился. Решил, так сказать, за ум взяться. Или за жир. В общем, хочу скинуть килограммов пять. Да ты такое лицо не делай. Я сам знаю, что надо десять. Но цели же должны быть реальными и достижимыми. То есть реально достижимыми! Помнишь, ты сам эту фразу придумал, а потом ходил и две недели подряд всем талдычил так, словно это великая мудрость.
– Ну да, только я через пару недель угомонился, а к тебе, гляжу, на всю жизнь прилипло.
– А чего, хорошая фраза, мне нравится, – пожал плечами Косарев, – можно сказать, мою бизнес-модель отражает.
– Ну и как она?
– Кто? – не понял Алексей.
– Моделька твоя. До каких размеров выросла?
– Знаешь, не жалуюсь. – Косарев огляделся по сторонам, словно боялся, что их разговор подслушивают. – Ты тут еще долго? А то можно посидеть, накатить немного по случаю такой встречи.
– Я-то уже все, на сегодня свое отпахал, – усмехнулся Веретенников, – а вот ты, похоже, тут только нарисовался.
– Ну и хватит пока, – Алексей беззаботно махнул рукой, – я читал, в тренировки надо постепенно втягиваться. А то можно сердце посадить. Так что, поедем, малость на грудь примем? Причем знаешь что, давай-ка прямо ко мне, посмотришь, как я живу, посидим по-человечески, поболтаем.
– Ох, Леша, ты как был змей-искуситель, так и остался. Ладно, поедем. Хотя, конечно, после тренировки пить – это страшное дело, ну да ладно. Не каждый день такие встречи бывают.
– Тогда вперед!
Косарев жизнерадостно закинул на плечо полотенце и устремился к выходу в раздевалку. Покачав головой, Андрей выключил работающую на холостом ходу беговую дорожку, вынул из держателя бутылку с водой и неторопливо двинулся вслед за бывшим однокурсником.
Середина апреля выдалась значительно теплее обычного, посему, завершив ритуальный осмотр хозяйского дома, расположиться решили в беседке. Косарев отдал нужные распоряжения по телефону еще из раздевалки спортивного клуба, так что к приезду хозяина дома и его гостя почти все было готово. Опрокинув по паре стопок отборного, настоянного на кедровых шишках, самогона, бывшие однокурсники удобно расположились в ротанговых, накрытых мягкими пледами креслах и, как и положено старым приятелям, не видевшимся много лет, предались воспоминаниям, а также выяснению, что и с кем за эти долгие годы успело случиться.
– Я-то был уверен, что ты в Москве, да и наши все так считали. – Веретенников почувствовал, как разбегающееся от желудка тепло коснулось пальцев рук. – Хорош самогон, ничего не скажешь!
– Свое производство! – усмехнулся Косарев. – У меня тут человечек живет, за домом смотрит, снег чистит. Ну, в общем, все по мелочи делает, чего надо, вот он этой темой у меня и заведует. Я тебе так скажу: ни один коньяк рядом не стоял. Чего усмехаешься? Завтра утром поймешь. Эту штуковину, – он постучал пальцем по бутылке, – можно запросто литр опрокинуть, а похмелья утром не будет.
– Да ладно, – отмахнулся Андрей, – я что, самогон никогда не пил? После литра всяко тяжко будет. Градус-то какой, небось, под полтинник?
– Я тебе говорю, ничего не почувствуешь, – упрямо тряхнул головой Алексей, – ну как, ничего. Тяжесть в башке, конечно, появится, и ножки такие с утреца будут вяленькие, словно их ватой набили, но болеть ничего не будет, баралгин не потребуется. Кофейку покрепче заваришь, и все как рукой снимет. Или чай с имбирем, тоже, кстати, бодрит еще лучше, чем кофе.
– Ладно, утро покажет, – не стал спорить Веретенников, – давай рассказывай, как ты опять в Новосибе оказался? Я же помню, когда наша группа собиралась на десятилетие выпуска, уже тогда тебя найти не могли. Говорили, что ты уехал и все концы оборвал.
– Значит, плохо искали, – ухмыльнулся Косарев. – В Москву-то я уезжал, конечно, но и здесь, как видишь, вполне себе присутствую.
В беседке появился невысокий жилистый мужчина лет пятидесяти. В каждой руке он держал по два шампура со свежеприготовленным, еще пахнущим дымом шашлыком.
– Спасибо, Коля, – оживился Алексей, – ты нам вторую партию где-нибудь через полчасика принеси. Хорошо?
– Сделаем, – кивнул мужчина и неторопливо, чуть вразвалку удалился.
– Я, в Москву когда уехал, – хозяин дома вновь наполнил рюмки, – нашел там в итоге тему одну хорошую. Медицинское оборудование.
Они выпили, и Веретенников с удовольствием впился зубами в сочный, еще горячий кусок свинины.
– Медицина, особенно наша, бесплатная – это, я скажу тебе, золотое дно. У нас же в этой сфере частников почти нет. Ну что-то есть, конечно, стоматологи, гинекологи, прочая мелочовка, но в общих масштабах, это так, семечки. Основные все деньги в госсекторе крутятся. А там как? Там через тендера, думаю, сам знаешь.
Андрей кивнул. Мясо было удивительно нежным, и роль слушателя его вполне устраивала.
– В тендере ведь что главное? Главное – на тендер правильно заявиться. Сейчас же прогресс. Раньше как было? Раньше все болезни лечили зеленкой и анальгином. Сейчас в принципе тоже. Если у тебя голова болит, то анальгин выпишут, а если коленка, то зеленкой помажут. Но сначала вот это, чего у тебя болит, отправят просветить на томографе. А один томограф знаешь сколько стоит? Как годовой запас анальгина на весь Новосибирск. А в год этих томографов сколько закупают? До фига! И не только их. Лет десять назад тема пошла классная с дистанционным лечением.
– Это что, как у Кашпировского? – удивился Андрей.
– Ну, примерно, – лицо Косарева раскраснелось то ли от возбуждения, то ли от выпитого самогона, – эффективность точно не выше. Берут, значит, в какой-нибудь северный поселок, а то еще хлеще, оленеводам в стойбище закупают аппаратуру для передачи видеосигнала через спутник и набор медицинского диагностического оборудования. Задумка такая, ежели какому оленю, то бишь оленеводу плохо становится, он выходит на связь с областной больницей, к примеру, где-нибудь в Салехарде, а то и в Тюмени, и они ему подсказывают, как всей этой техникой медицинской у себя что-нибудь измерить.
– И что, получается? – засомневался Веретенников.
– Ну как тебе сказать, если честно, не очень. Оленеводы, так те вообще, когда кочуют, им лишний вес не с руки за собой таскать. Так что они все это барахло медицинское прям посреди тундры побросали. Ну а в деревнях там люди малость поответственнее, поэтому всю дорогую аппаратуру обычно сносят в какой-то амбар и там под замок запирают.
– Ну и на фига это кому нужно? – не смог уловить логику описываемого процесса Андрей.
– Это ты не у меня спрашивай, а у тех, кто все это придумывает, – усмехнулся Алексей, – это ж серьезная тема, национальный проект. Там знаешь какие бабки крутятся? Нет? Правильно, и никто не знает. Кроме тех, кто их промеж собой делит. Вот эти умные люди делят, а наша контора у них под ногами мельтешит и крошки с пола подбирает.
– Ну нормальные у тебя такие крошки, – рассмеялся Веретенников, – судя по машинке твоей, такой крошкой и прибить запросто может. Да и дом весьма достойный.
– Да уж, машинка – песня, – Косарев энергично работал челюстью, закидывая в рот один кусок мяса за другим, – уже полгода на ней езжу, а все не нарадуюсь. Давно этим умникам в БМВ надо было большую машину сделать. А чего ты хочешь? Какой батон – такие крошки. Вот решают, к примеру, новую больницу построить в каком-нибудь Ябенево-Полярном. Ну, в принципе, дело нужное, старая ведь в бараке размещалась, который еще лет сорок назад как снести надо было. Ну значит, сказано – сделано. Бабахают новое здание в три этажа, на каждом этаже двадцать кабинетов, на этом деле нормальный бюджет осваивают, мы, правда, к этому отношения не имеем, – в голосе Косарева промелькнули нотки грусти, – а потом решают, сколько денег надо выделить на ее оснащение. Ну а что, больница новая, открывать будут с помпой. По-любому губернатор приедет, а то и министр здравоохранения, она любит ленточки перерезать. Так ловко ножницами работает, я тебе скажу, ну чисто парикмахер! В общем, фаршируют это новое здание по полной программе. Ну тут уже, слава богу, с нашим скромным участием. – Леха широко улыбнулся, его рука плавно скользнула к бутылке с самогоном.
– Я так понимаю, делиться приходится? – уточнил Веретенников, подставляя свою рюмку.
Лехина рука дрогнула, несколько капель самогона пролились на стол. Косарев издал хрюкающий звук, по которому невозможно было определить, собирается ли он захохотать или, наоборот, разрыдаться.
– Делиться? Скорее это они с нами делятся. Мы только деньги откатывать успеваем. Порой еще тендер не прошел, а уже требуют занести, позолотить ручку. Ну а куда деваться, желающих на это место сто вагонов будет. Представляешь, в одну больницу оборудования на сотни миллионов идет. Там порой такие штуки бывают, я названия в спецификации читаю, даже понять не могу, что это и чего им лечат. Я не могу! А я в этой каше уже лет пятнадцать кувыркаюсь. А представляешь, врачи местные? Особливо те, которым уже пенсия светит. Они же, как сидели в своем бараке с бинтами и анальгином, так их в новое здание и перетащили. Молодежь ведь, которые обученные, туда никаким калачом не заманишь. Даже квартирой. «У меня студия в Ябенево-Полярном! С видом на тундру!» Звучит?
Леха поднял рюмку, Андрей тут же последовал его примеру.
– За встречу! Так вот, эти врачи старой закалки, они ведь люди не глупые, они понимают – оборудование дорогое, за него потом отвечать придется. Поэтому они что делают? Они наподобие наших селян-северян, закрывают все оборудование в кабинетах, накрывают чехлами от пыли и на замочки все запирают. Ну а сами по проторенному пути: анальгин, зеленка, скальпель. Последовательность иногда меняют, а так этих трех вариантов им обычно хватает.
– Да уж, весело. – Веретенников отставил рюмку в сторону. – Я только все равно не пойму, а здесь ты как опять оказался?
– Ну как, – Косарев усмехнулся, – сам понимаешь, объять необъятное нельзя, хоть и хочется. В Москве, Питере, да и в Поволжье своих людей хватает, на их грядку так просто не сунешься, могут тяпкой по хребту надавать. Так что мы сконцентрировались на том, что нам ближе, можно даже сказать, роднее. – Он широко улыбнулся и плавно развел руки, словно намереваясь заключить Веретенникова в объятия. – Матушка Сибирь, вот наша кормилица. Мы, можно сказать, тут все закрываем, от Урала до Байкала. За Уралом, как я сказал, и без нас тесно, а за Байкалом, там и людей почти нет, больше хлопот тендера вылавливать, чем с них навару набежит. Из Москвы, сам понимаешь, всем не нарулишься, так что приходится жить на два города. Две недели там, две здесь. Ну не прям вот так жестко, конечно, но схема примерно такая, – Леха вздохнул, – хотя, конечно, подутомила меня схема эта, да и семья тоже пилит, культуры им, видишь ли, в Новосибе не хватает.
– Ну так Москва, столица, там, конечно, размах другой, – пожал плечами Веретенников.
– Ой, размах там, – Леха презрительно скривился, – чего размах? Воруют энергичнее? Или плитку перекладывают? Вот они говорят мне, там театров больше. Нет, я не спорю, больше. Но у нас ведь они тоже есть, я тут как-то ради интереса зашел на сайт, где билеты продают, десяток точно насчитал. А ведь еще гастролеры, каждую неделю кто-то приезжает, окультуриться выше крыши можно. И что, много они по театрам здесь находили? А я тебе скажу: за весь тот год ни разу нигде не были, на «Ленинград» только прошлым летом вот все выбрались вместе, но там такая культура, что еще вопрос – она тебе в плюс идет или в минус.
– О, так а мы тоже были, – удивился Андрей, – ну да, в июле. Удивительно, как там не встретились.
– Да а как там кого увидишь, народу десять тыщ было. – Леха достал из кармана смартфон. – Давай я тебе лучше девчонок своих покажу.
Косарев протянул Андрею смартфон, с экрана которого на Веретенникова, улыбаясь, смотрели две блондинки.
– С Ленкой я познакомился, когда практику преддипломную проходил, она в ту контору только после школы секретарем устроилась, я ее, можно сказать, из-под носа у генерального уволок. Чуть практику не завалил. А через год уже Алина родилась. Видишь, имя какое придумали. Гибрид Лены и Алеши. Эх, вот время было. Ни работы, ни денег, Алинка орет не переставая. Весело было! Голодно, но знаешь, так азартно. Верил, что горы смогу свернуть.
– А сейчас что, погрустнело?
– Ну как тебе сказать, – пожал плечами Косарев, – сам не пойму. Не то чтобы заелся, хотя и это тоже есть, но горизонт стало видно. Горизонт возможностей. Раньше, по молодости, казалось, что нет его, никакого горизонта, а сейчас ясно, что есть. И вот он уже совсем рядом. Ну если сильно напрячься, наверное, можно отодвинуть его, правда, совсем немного. Но вроде и напрягаться не очень хочется.
Алексей привстал и обернулся.
– Коля! Ну где мясо? Оно у тебя там, поди, уже все усохло!
– Обижаете, – Николай появился почти мгновенно, как и прошлый раз неся в каждой руке по два шампура, – мясо изумительное. Даже лучше, чем в первый заход.
– Ох ты сказочник! – усмехнулся хозяин дома. – Хотя все может быть. Оно после третьей рюмки всегда все вкуснее кажется. Мы, Андрюха, уже сколько выпили?
– Да я и не считал, – Андрей еще раз мельком взглянул на экран смартфона и, вернув его Косареву, придвинул рюмку, – но можно продолжить.
– И это правильное решение! – торжественно провозгласил Косарев.
Глава 4,
в которой Лунин едет в Новосибирск
Август 2019 годаВыйдя из больничного корпуса, Лунин отошел на несколько метров от входа и достал сигареты. Сделав несколько затяжек, он неторопливо двинулся по пешеходной дорожке к припаркованному у ворот «эксплореру». Дойдя до машины, Илья щелкнул брелоком сигнализации и в задумчивости остановился. Вновь ехать в районное следственное управление не имело никакого смысла, но и возвращаться в Среднегорск Илья считал преждевременным. Немного поколебавшись, он нашарил в кармане смартфон.
Хованский ответил почти сразу.
– Ну что, Лунин, что ты хочешь мне сказать?
– Сказать? Хочу… Я хочу поехать в Новосибирск.
– Новосибирск? – удивился Хованский. – А чего ты в Новосибе забыл?
– Ну как, – Лунин нахмурился, ему было неприятно, что приходится объяснять вещи, казавшиеся ему очевидными, – в Аликаново особо делать нечего, свидетелей преступления как такового здесь нет, а Веретенниковы из Новосибирска. Логично съездить посмотреть, что там, какой у них был круг общения. Вдруг что-то интересное проявится.
– Господи, Илюша, тебе уже скоро сороковник стукнет, а ты все что-то интересное увидеть хочешь. – Несколько секунд генерал-майор недовольно сопел в трубку, очевидно ожидая, что Лунин скажет в ответ какую-нибудь глупость, которая позволит ему как следует оторваться на подчиненном, а заодно отказать в явно бессмысленной идее, но Илья терпеливо молчал. – Вот я в прошлом году в Шанхай летал на конференцию, там в зоопарке панду видел живую. И знаешь, ничего удивительного. У тебя что, есть какие-то основания предполагать, будто это не обычное дорожное ограбление?
– Я думаю, нам стоит отработать все возможные версии. – Поскольку оснований для каких-либо предположений у Ильи не было, он постарался придать своему голосу максимально возможную уверенность.
– Ну вот и я говорю. Нет у тебя никаких оснований. – Было очевидно, что Хованский прекрасно умел читать, а точнее, слышать между строк то, что на самом деле должен был сказать Лунин. – Ладно, прокатись. Для нас в принципе будет лучше, если хвост от этого дела к соседям ляжет. А то представь, вдруг у нас в области банда завелась, проезжающих грабить. Да ладно, если б только грабить. В общем, съезди, но только недолго. Дня три тебе максимум на все про все, а потом, как говорят шведы, велкам ту хоум!
Илья хотел было уточнить, почему, по мнению Хованского, так говорят именно шведы, но вместо этого лишь бодро рявкнул:
– Спасибо, товарищ полковник!
Лунин быстро нажал отбой, пока мнение начальника управления не переменилось, и довольно улыбнулся. День явно складывался удачно.
Неторопливо набрав крейсерскую скорость, старенький «форд» уверенно оставлял позади километр за километром. Машин на трассе было совсем мало. Включив круиз-контроль, Илья немного расслабился. Если все обойдется без происшествий, то к обеду он будет в Новосибирске. Там о его скором приезде уже осведомлены, а это значит, что во второй половине дня можно будет осмотреть дом Веретенниковых. Но сначала он, конечно, как следует пообедает. Еще вечером, основательно покопавшись в Интернете, Илья присмотрел кафешку, расположенную недалеко от въезда в город, где, судя по многочисленным отзывам, вполне сносно кормили, да и цена особых нареканий у посетителей не вызывала. Илья взглянул на электронный дисплей, с утра было довольно прохладно, всего девять градусов, но и днем, согласно прогнозу, будет пасмурно и совсем не жарко. Если прогноз не обманет и жары действительно не будет, то он возьмет на обед борщ со сметанкой, чесночные булочки, холодец с хреном и мясо, запеченное в сыре. Мама всегда называла это блюдо мясом по-французски. Сам Лунин почему-то сомневался, что картошка со свининой, обильно покрытая жирным сыром и еще более жирным майонезом, являются национальным французским блюдом, но с мамой не спорил. В конце концов, во Франции он ни разу не был. Во Франции вообще не был никто из знакомых Лунина, за исключением отца Юленьки, но выяснять у него, насколько мамино мнение о кулинарных пристрастиях элегантных европейцев совпадает с действительностью, Илье в голову никогда не приходило.
Сглотнув накопившуюся во рту слюну, Лунин немного увеличил скорость круиз-контроля. Затягивать с таким замечательным обедом не имело никакого смысла. На гарнир к мясу можно будет взять жареной картошечки. Лунин вновь сглотнул слюну и блаженно улыбнулся. Хотя, конечно, Яков Моисеевич советует на жирное не налегать, да и вообще сдерживать свою любовь к обильной пище. Илья вздохнул. Что же, не брать жареную картошку? Но мясо без картошки – это вообще как-то странно, это и не еда вовсе. Тогда, может, отказаться от холодца? Погрустневший, Лунин скользнул взглядом по чахлой березовой рощице, непонятно как образовавшейся посреди болотистой равнины, рассеченной надвое узкой черной полоской шоссе, прочерченной по прямой до самого горизонта, и потянулся к телефону. Порывшись в контактах, он нашел нужный номер.
– Яков Моисеевич, не отвлекаю, вы не на операции? – как можно беззаботнее поинтересовался Илья, стараясь не думать о заставленном тарелками с едой большом пластиковом подносе, с которого надо было зачем-то убрать одно из блюд. – Это Лунин, следователь, – уточнил он на всякий случай.
– Нет, Илья Олегович, я не на операции, – добродушно отозвался заведующий отделением, – скажу вам честно, во время операции я бы не ответил не то что вам, но и Господу Богу, если бы он, конечно, надумал мне позвонить в такой неподходящий момент. Но вы набрали весьма удачно. Я только что выпил чашечку кофе и не прочь с кем-нибудь немного побеседовать. Итак, чем могу быть полезен?
– Яков Моисеевич, у меня такой вопрос к вам, как к специалисту, – Илья еще раз мысленно окинул взглядом поднос с предстоящим обедом и решил, что обойдется всего одной чесночной булочкой вместо двух запланированных, – по поводу Веретенникова.
– Веретенников? – обрадовался Яков Моисеевич. – Я как раз недавно заходил его проведать, у него все замечательно.
– Замечательно? – удивился Илья. – Он что, очнулся?
– Ну что вы, – доктор добродушно хихикнул, – очнуться он уже вряд ли когда сможет, замечательно то, что пока не наблюдается ухудшения его состояния. Поверьте, он потерял столько крови, что это просто удивительно. Я даже задумался, а не написать ли мне небольшую статейку на эту тему. У нас, знаете ли, есть журнал, министерство здравоохранения издает, так вот считается довольно престижно там печататься. Хотя, вы же понимаете, я за престижем не гонюсь, но такой интересный случай…
