Поверженный Король

Батон надул губы, словно младенец и замолчал. Хорошо ориентируясь на местности, они миновали все посты милиции и въехали в Елабугу.

***

Челадзе мучила жажда. Оставленную накануне кружку с водой, он случайно опрокинул в темноте. Вера в положительный исход дела, таяла с каждой проведенной в подвале минутой. Он уже не знал, сколько времени находится в этом подвале. Его слух обострился, и он уже безошибочно определял автомашину своих мучителей. Вот и сейчас он с чувством страха прислушивался к шуму подъезжавшей автомашины. Судя по шуму двигателя, машина была другой, не той, что ежедневно приезжала к нему. Чувство надежды, затеплилось у него в душе. Лязгнул замок и в помещение вошли человека три. Кто-то включил свет. Когда его глаза привыкли к свету, он увидел перед собой, лицо уже знакомого мужчины.

– Что скажешь, Челадзе? Хочешь умереть, богатым? Дело твое, только хоронить тебя никто не будет, потому что трупа твоего никто и никогда не найдет. Был человек, и нет человека.

Мужчина повернулся к одному из приехавших вместе с ним молодому человеку.

– Закатайте его в бочку и в Каму. Больше с ним возиться не стоит.

Из-за спины говорившего мужчины, показался молодой парень со страшными глазами. Эти глаза, были настолько безжалостные и безжизненные, что пленнику показались, что на него смотрит покойник, а не человек. Парень схватил его за волосы и подставил к его голове пистолет.

– Все, все! – закричал Челадзе. – Я подпишу все, что вы скажите, только уберите от меня этого человека.

– Сейчас мы поедем к нотариусу, где вы подпишите все документы. Это будет передаточный акт, на передачу мне пекарни, отказ от доли в колбасном цеху, а также о признании долга Груздева, лично за мной.

– Но, у меня сейчас нет таких денег, чтобы погасить задолженность!

– Отдашь, пока сколько есть. Потом вернешь остатки. Я тебе не Груздев, и прощать тебе долги не намерен. Еще вот, что! Если вдруг решишь меня швырнуть и заартачишься у нотариуса, мы тебя живого закапаем в землю. Ты понял меня?

– Да, я все понял! – произнес он и заплакал. – Я все подпишу, только не убивайте меня!

– Приведите его в порядок. Свозите его к парикмахеру, приоденьте и когда он будет готов, позвоните мне. Я подъеду к нотариусу, и все там подпишем.

Челадзе в сопровождении охраны поехали к нему домой. Около трех часов дня, коммерсант подписал все необходимые документы по передаче имущества Лобову. Когда они выходили от нотариуса, Анатолий напомнил ему и о долге. Челадзе достал из кармана костюма несколько пачек долларов США и отдал их Лобову.

– Здесь половина, вторую половину верну через три месяца.

– Хорошо, договорились, остальные отдашь через три месяца. Если «ломанешься» в милицию, умрешь сразу же на выходе из нее. Это я тебе гарантирую.

– Я не сумасшедший, чтобы бежать в милицию. У меня семья, дети.

***

Пухов, служил Советской армии, в роте разведки и был в свое время образцовым бойцом. Неплохо владел навыками рукопашного боя, отлично знал современное вооружение. Для устранения Француза он выбрал снайперскую винтовку СВД. Он нашел «лежку», недалеко от дома объекта, в полуразрушенном доме. Он сидел уже второй день, рассматривая в бинокль дом, в котором проживала его будущая жертва

Француз редко выходил из дома один. Всегда вокруг его вертелись молодые ребята, которые не только сопровождали его, но и охраняли. Он словно догадывался, что жить ему осталось недолго, и старался в эти последние дни оторваться на полную катушку.

Накануне он весь вечер он провел в небольшом ресторане, где напился до бесчувственного состояния. Друзья вынесли его из зала и, положив его в машину, привезли домой. Пух не стал стрелять, так как не был уверен, что с триста метров сможет поразить цель, которую несли трое, человек.

Сегодня Пух залег в четыре часа утра. Холод постепенно проникал сквозь его одежду. В отдельные моменты, ему казалось, что он перестает чувствовать руки и ноги.

Взяв в руки бинокль, он увидел, что в квартире Француза началось движение. Женщина раздвинула шторы и открыла форточку. Пух перевел свой взгляд с зала на кухню. Сквозь отблески стекла, он увидел, как она что-то готовила на кухне. В ту же секунду, он почувствовал голод. Услышав глухое рычание у себя в животе, он с опаской огляделся по сторонам, словно опасаясь, что этот рык могут услышать посторонние люди. Убедившись, что вокруг его по-прежнему нет никого, он снова сосредоточил все внимание на окне кухни. Ждал он не долго, минут через пятнадцать, он увидел, как на кухню вышел Француз. Его лицо было отекшим от сна и выпитого накануне алкоголя. Он сел за стол. Пух подправил оптику и через прицел увидел, что Француз что-то говорит жене, жестикулируя руками.

«Похоже, оправдывается за вчерашний вечер», – подумал стрелок.

Палец привычно лег на спусковой крючок винтовки. Пух затаил дыхание и медленно потянул его на себя. Выстрела он не услышал, а скорей почувствовал его. Приклад винтовки ударил его в плечо. Он взглянул в оптический прицел. Стена за головой Француза окрасилась в красный цвет.

Пухов достал тряпку и аккуратно обтер винтовку. Он снял оптику и положил ее в сумку. Поднявшись с земли, он быстро привел себя в порядок и вышел из дома. Пройдя метров двести, он сел в припаркованный у обочины автомобиль и направился в сторону Набережных Челнов. Мимо него, на большой скорости промчался милицейский автомобиль, вслед за которым двигалась машина скорой помощи.

Пух улыбнулся про себя. Удача в это утро была явно на его стороне.

***

В тот момент, когда Пух решал судьбу Француза, Ефимов и Лобов были в Казани.

– Володя, а ты часто бываешь в Казани? – поинтересовался у него Лобов.

– Бываю, – уклончиво ответил Ефимов. – Мне нравится этот город. У меня много друзей не только в Казани, но и в Уфе. Однако, Казань я люблю больше, чем Уфу.

– А я, после окончания техникума, в Казани не был. Не люблю шума, просто не переношу его. Ты видел, мы по дороге обогнали колону с зелеными знаменами. Это из ТОЦ. Все они рвутся в Казань, чтобы заявит о своих амбициях. Не понимаю, что их не устраивает в этой жизни?

– Не знаю, Фомич. Мне до них, как до лампочки. Пусть орут, сколько хотят. Все равно покричат и вернуться в свои квартиры, а утром пойдут на работу, словно и не кричали на площади.

Ефимов, свернул с улицы, и машина покатила по узкому переулку. Проехав метров триста, они остановились.

– Фомич, подожди меня минутку. Я сейчас заскочу к своему дружку, и мы рванем куда-нибудь отдохнуть.

Через минуту Ефимов вышел в сопровождении паренька. Он был небольшого роста, его светлые редкие волосы были зачесаны назад.

– Фарид, – представился он Лобову.

Они обменялись рукопожатиями. Ефимов всю дорогу, пока они ехали на озеро Лебяжье, рассказывал ему о Лобове. Анатолий, сидевший на заднем сиденье, чувствовал себя крайне неуютно. Он никогда не думал, что обладает такими положительными качествами, а тем более в таком громадном количестве.

– Хорош, Ефимов! – произнес Лобов. – Смотри, взорвусь от твоих похвал!

Они остановились на берегу живописного озера. Лобов вышел из автомашины и увидел в метрах пятидесяти от дороги здание, чем-то напоминающий сказочный теремок.

– Вот и приехали, – тихо произнес Фарид. – Это и есть наш любимый ресторан.

Они вошли в зал и направились к дальнему столику.

– Кто этот Фарид? – поинтересовался Лобов у Ефимова.

– Это – Гитлер, один из авторитетов Тукаевской группировки. Я с ним познакомился в Москве и вот уже второй год дружим. Я помогаю ему, он мне.

– Чем же он тебе помогает? – поинтересовался у него Лобов.

– Всем, чем может. Когда советом, когда людьми.

Они «зависли» в ресторане до самой ночи. Пьяные и довольные они переночевали в гостинице «Дуслык», а рано утром выехали к себе домой.

***

Лобов встретился с Груздевым у него в офисе.

– Проходите, Анатолий Фомич, проходите не стесняйтесь. Чай, кофе, спиртное?

– Если есть чай, то черный, – ответил ему Лобов и сел в кресло.

– Я выполнил наш договор, теперь я такой же собственник этого колбасного цеха, как и вы. Вы, наверное, уже догадались, что колбасные деликатесы, это не мой профиль. Я не собираюсь, не только влезать в управление этим цехом, но и вообще не напоминать вам о себе своим присутствием. Вы, Михаил Иванович, должны будете исправно перечислять ежемесячно прибыль на счет моей жены, вот он. Я рассчитываю, что вы как человек ответственный, не нарушите наши договоренности.

Лицо Груздева вспыхнуло и покрылось красными пятнами.

– Анатолий Фомич! Можете надеяться, что я вас не поведу. Вы сделали слишком много для меня.

– Вот и хорошо, что мы с вами так быстро договорились. Кстати, я хочу вам передать в управление и пекарню, она тоже, сейчас, принадлежит мне. Управляйте, я надеюсь, ваши юристы оформят все это нормальными договорами.

– В этом вы можете полностью положиться на меня, Анатолий Фомич. Сами вы как считаете, не вызовет ли это какое-то подозрение у самого Челадзе?

Лобов улыбнулся.

– Это не должно вас напрягать Михаил Иванович. Если будет в этом необходимость, я сам решу эту проблему. Сейчас я думаю, о целесообразности передачи вам в управление и моего магазина на улице Ленина. Я бы хотел, чтобы вы подумали об этом.

Лобов встал из-за стола, оставив не тронутую чашку с чаем. Груздев подошел к окну и посмотрел вслед удаляющейся фигуре Лобова. Только сейчас, глядя ему в спину, Груздев понял, какую ответственность он взваливает на свои плечи. Он тяжело вздохнул и направился к столу. Вызвав секретаря, Михаил Иванович, попросил ее убрать со стола чайные принадлежности.

***

Ночью Лобов проснулся от криков жены. У нее, похоже, начались родовые схватки. Анатолий, быстро понял, в чем дело, и вызвал неотложку. Машина «скорой помощи» приехала сравнительно быстро и забрала с собой роженицу. Весь остаток ночи, Лобов провел в приемном покое родильного дома.

– Сынок, иди домой, – предложила ему старенькая нянечка. – Ты ей все равно не поможешь, она и без тебя родит, Бог даст.

– Ничего бабуля, я посижу немного, подожду.

– Ну, сиди, если хочешь, – произнесла нянечка и прошла дальше по коридору больницы.

Утром, не выспавшись, с покрасневшими от бессонницы глазами, он появился в офисе. Около его кабинета, его давно ждал Гаранин.

– Ко мне? – поинтересовался у него Лобов.

– Фомич, вчера ко мне обратились два бывших полковника из школы милиции. Интересуются вопросами возможного трудоустройства в нашу контору. Обещали сегодня перезвонить.

Лобов задумался. Прием на работу этих людей, мог положительно сказаться на имидже его фирмы. С другой стороны, Анатолия настораживал тот момент, что эти отставники, обладая милицейскими навыками, могли догадаться о том, чем конкретно в последнее время занимался Лобов. Особо его настораживал вопрос о приобретении им оружия.

– Ты знаешь, Гаранин, я конечно не против их приема на работу, но сидеть они должны совершенно в другом месте, отдельно от нас. Снимите офис, посадите туда их и юристов, пусть сидят вместе. Обдумайте вариант создания частного охранного предприятия. Пусть охраняют, это даст нам возможность с какой-то стороны легализовать хоть какое-то оружие.

– Все понял, Анатолий Фомич. Сегодня же начну искать.

– Вот и хорошо Гаранин, ищите. А сейчас, найдите Пухова, пусть срочно зайдет ко мне в кабинет.

После того, как вышел Гаранин, в кабинет вошла секретарь и занесла Лобову чай и печенье.

– Перекусите, Анатолий Фомич. Наверное, с вечера ничего не ели.

Вошел Пухов и сел на стул. Лобов взглянул на него и невольно улыбнулся.

– Ну, что Пух, все дымишь?

– Анатолий Фомич, я уже не колюсь около месяца. Пока вот держу себя на легких наркотиках. Но, я вам обещаю, что скоро окончательно завяжу.

– Пух! Свежо придание, но верится с трудом. Ты лучше расскажи, что у нас по Сидальскому?

– Я думал, что вы уже забыли эту тему и не хотите к ней больше возвращаться? Фомич! Мы должны одному человеку, который все это сделал для меня. Он классный специалист, и может нам всегда понадобиться.

– Короче Пух, что он там нам нарисовал?

– Пойдемте вниз, там, у ребят есть видеомагнитофон, сами посмотрите. Думаю то, что вы увидите, приведет вас в восторг, – произнес Пухов, поднимаясь со стула.

– Пух, ты считаешь меня каким-то извращенцем, или там есть, на что посмотреть для работы?

– Ничего не буду говорить, посмотрите сами.

Увидев Лобова, ребята поднялись из-за столов и молча, вышли из кабинета.

–Давай, показывай.

Анатолий просмотрел фильм и остался, очень доволен отснятым материалом.

– Пух! Отправь копию на его имя, в его офис, пусть посмотрит на себя. После этого, мы ему позвоним и поинтересуемся, стоит ли нам направлять этот фильм его жене. Ты, понял меня?

– Завтра же посыльный привезет ему копию этого фильма. Как с оплатой фильма?

– Сколько он просит за работу?

– Пятьсот долларов.

– Вот вам на двоих тысяча. Сам решишь со своим товарищем – кто, сколько у вас заработал.

***

Валентина родила сына. Выглянув в окно, она увидела мужа, стоявшего под окнами родильного дома.

– Валя! – закричал Лобов, увидев ее в окно. – Как ты себя чувствуешь, что тебе принести?

Она показала через стекло окна ребенка. Он был маленьким, завернутым в пеленки и Анатолий, как не старался, не мог рассмотреть его лица.

– Валя! – снова закричал он. – На кого он похож?

Супруга улыбнулась и рукой показала на него. Счастье переполняло Лобова. Он подошел к автомашине, около которой столпились его товарищи и друзья. Они достали из машины бутылки с шампанским и стали его разливать по стаканам. Вокруг машин царило веселье. Анатолий достал большой букет цветов и снова направился к заветному окну, за которым стояла его жена. Валентина открыла форточку и спустила на улицу шнурок. Лобов привязал букет цветов и дернул за шнурок. Жена, медленно потянула за него, и букет из алых роз стал медленно подниматься на второй этаж. Вскоре он оказался в руках супруги. Она обняла букет и прижала его к груди. Никто из них не видел, что недалеко от них стояла ее сестра Ирина. Она была пьяна и поэтому не хотела, чтобы ее видел Лобов. Она до сих пор, считала, что Анатолий убил ее мужа, и по-прежнему вынашивала план, рассчитаться с ним, за его смерть. Веселье и радость раздражали ее. Ей захотелось выйти из-за машины и сказать ему, что грубое. Однако, чувство личного самосохранения останавливало ее от этого опрометчивого поступка.

«Погоди Лобов, ты еще умоешься кровавыми слезами. Отольются тебе мои слезы, – подумала она. – Ты еще пожалеешь, что убил моего мужа».

Анатолий сел в автомашину. Просигналив протяжными гудками, три автомашины выехали со двора родильного дома. Несмотря на распирающее его счастье, он поехал в Набережные Челны. Не доезжая до ГЭС, он остановился и вышел из автомашины.

– Мужики! Короче, я поехал в Челны. Со мной поедет Батон, все остальные, свободны. Встретимся завтра, у меня в офисе.

Сопровождающие его автомашины, развернулись и поехали обратно в Елабугу.

***

Татьяна Яковлевна смотрела телевизор. Услышав звонок, она открыла дверь.

Перед ней стоял Лобов.

– Толя, это ты? Что случилось?

– Я, – ответил Анатолий. – Так и будешь держать меня на пороге или пригласишь в комнату?

– Ты, знаешь Толя, я в растерянности. Нужно было хотя бы позвонить. Проходи, не стой на пороге.

Лобов вошел в квартиру и поставил около стола большой полиэтиленовый пакет.

– Что в пакете? Наверное, продукты какие-нибудь? У меня все есть, сама могу поделиться.

– У меня счастье! Ты понимаешь, сегодня у меня родился сын, вот я приехал отпраздновать его рождение с тобой. Если ты против этого, то я поеду дальше?

Татьяна вспыхнула, лицо ее покрылось красными пятнами.

– Ты еще, куда собрался Толя. Садись, я сейчас накрою стол, и мы отметим эту радость. Дети рождаются не каждый день, а тем более сыновья.

Она скрылась в соседней комнате и вскоре появилась в новом ослепительном наряде. Через полчаса, стол бы накрыт, и она позвала к столу гостя.

– Какая ты нарядная, словно, артистка какая-то. Я даже сразу тебя и не узнал, когда ты вышла из комнаты.

Татьяна покраснела, как девочка. Она уже отвыкла от комплементов мужчин и произнесенный Лобовым комплемент, задел за ее сердце.

– Да, брось ты, Толя! Я бы каждый день так одевалась, если бы было для кого?

Анатолий открыл бутылку французского шампанское и разлил его по фужерам.

– Прости меня, что я приехал к тебе с этой радостью. Глупо делить подобную радость с женщиной, но ты меня можешь считать кем угодно. Давай, выпьем сначала за моего сына?

Они выпили. Лобов снова разлил вино по фужерам.

– Татьяна! Мы с тобой практически не знакомы, виделись всего один раз, но я приехал к тебе, чтобы отпраздновать этот день. У меня нет друзей и мне очень приятно, что ты не отказалась со мной отметить этот день.

Гость посмотрел на нее, пытаясь догадаться, о чем она думает в этот момент.

– Я понимаю, что, наверное, выгляжу как дурак. Сейчас я хочу выпить за тебя, за ту женщину, которая открыла мне дверь, когда я был счастлив. За тебя Татьяна.

Они выпили и разговорились. Татьяна рассказала Лобову, что овдовела чуть более года назад. Ее мужа застрелили бандиты из группировки двадцать девятого комплекса. Ей пришлось половину бизнеса отдать им, чтобы сохранить хотя бы половину от всего бизнеса. За разговорами они не заметили, как пролетело время. Лобов встал из-за стола и стал собираться, но рука Татьяны остановила его.

– Ты, куда в такую ночь? Разве нормальные люди отпускают в такое время своих гостей?

Она стала стаскивать с него куртку. Лобов, не стал сопротивляться. Сняв куртку, он вышел на балкон и, увидев Батона, разгуливающего около автомашины, крикнул ему, что бы тот ехал домой.

– Во сколько подъехать завтра? – поинтересовался у него водитель.

– К десяти, мне нужно выспаться, – произнес Лобов и закрыл балкон.

– А, сейчас в ванную и спать!

Женщина включила горячую воду и пошла в комнату, стелить постель.

***

Лобов проснулся, как обычно, рано. Он лежал в кровати и рассматривал незнакомый ему потолок. С кухни доносился запах жареного бекона и кофе.

«Зачем я вчера сюда приехал? – подумал он. – Захотелось острых ощущений? Ну, получил ты, чего хотел, а что дальше?»

Анатолий задумался, стараясь ответить на поставленный себе же вопрос. Однако, чем дольше он думал, тем меньше и меньше у него было шансов ответить на этот непростой для него вопрос. Он вспомнил жену. Ему было стыдно, как бывает иногда стыдно, за что-то совершенное накануне, а затем забытое во сне. Он постарался вспомнить, что он говорил этой женщине ночью и от этих воспоминаний, ему стало еще хуже.

Татьяна вошла в комнату и, увидев проснувшегося Лобова, удивилась.

– Тебе что Толя не спится? – поинтересовалась она. – Тебе же нормальный отдых нужен. Ты же весь измочален этой работой.

– Успею еще отдохнуть на том свете….

– Все поняла. Мучает совесть за вчерашний вечер? Как же так, хороший семьянин и не устоял перед женщиной? А, ты подумал, перед тем, как сюда ехать, о своей семье? Нет, ты не думал! Тебе казалось, что одна проведенная ночь не чего не решит в этой жизни, а сегодня тебя грызет совесть? Да, ты не беспокойся, Лобов. Я к тебе на шею цепляться не буду и давай, забудем, что было этой ночью? Я по-прежнему для тебя, Сухарева Татьяна Яковлевна, твой партнер по бизнесу и не более. Тебя это устраивает?

Лобов, молча, поднялся с кровати и направился в ванну. Умывшись, он стал одеваться.

– Давай, проходи на кухню, я приготовила завтрак.

Анатолий сел за стол и начал завтракать. Закончив с завтраком, он прошел в зал, где включил телевизор. Татьяна вышла с кухни и присела рядом с ним на диван.

– Ну, что ты молчишь, Анатолий? В чем ты меня винишь? В том, что я вчера не остановила тебя? Да, я могла это сделать, но не сделала. Мне, как и тебе захотелось секса.

Лобов взглянул на нее и тихо спросил:

– Наверное, я гад, что осуждаю не только себя за этот поступок, но и тебя. Во всем виноват я. Виноват, что приехал! Виноват, что был пьян, что остался ночевать! Ты, Татьяна, не обижайся на меня, меня, наверное, уже не исправишь. Прости меня.

Она потрепала его волосы.

– Я уже давно перестала обижаться на людей, а тем более, на тебя. Пока у нас есть время, давай съездим по моим магазинам, посмотришь, может, что-то и подскажешь.

Она быстро переоделась, и они спустились вниз.

– Ну, что Толя, пока не надумал покупать автомашину?

– Почему же, надумал? Хочу купить «Мерседес». Машина мне очень нравится и я, давно мечтал о такой автомашине.

– Раз так, поехали в салон к ребятам. Там можно выбрать хорошую подержанную автомашину.

Они развернулись и поехали в автосалон.

***

Сидальский сидел в офисе и изучал поступившую в его адрес почту. Последним был небольшой пакет, доставленный вчера вечером посыльным.

«Интересно, что в пакете? – подумал он и, взяв в руки пакет, достал из него кассету. – Наверняка, опять какая-нибудь реклама».

Он хотел было вызвать секретаря и передать эту кассету, но в самый последний момент передумал. Подойдя к телевизору, он включил его и вставил кассету. Изначально, на кассеты кроме шума и помех ничего интересного не было. Он встал с кресла и подошел к видеомагнитофону. Неожиданно, на экране телевизора появились две мужские фигуры, в одной из которых он узнал себя. Сердце учащенно забилось у него в груди. Он узнал знакомую обстановку и все моментально понял.

«Как же так? – промелькнуло у него в голове. – Ведь квартира до последнего дня считалась вполне надежной! Кто мог проникнуть в нее и установить записывающую аппаратуру?»

Его бросило в жар. Он выпил стакан воды, но в горле стояла такая сушь, словно он накануне выпил литр водки.

«Что же делать? А, друг они направили такую же кассету жене? – от этой мысли, он вздрогнул. – Нет, если бы они хотели бы его уничтожить, то, наверняка, направили бы эту кассету его жене, а не к нему на работу. Это значит, что нужно ждать звонка. Они обязательно должны на него выйти и заявить о каких-то своих требованиях. А, если они узнали его партнера? Это же скандал! Я же лично заверял его, что квартира проверена и нам ничего не угрожает».

Он снял телефонную трубку и позвонил своему другу.

– Артур Витальевич! – произнес он, услышав знакомый голос. – Как ваше драгоценное здоровье? Что, нового?

– Слушай Яков, что случилось?

– Да, нет, все нормально. Просто сон мне сегодня плохой приснился, вот я и решил с тобой связаться. Это хорошо, что все у тебя нормально, я даже рад этому.

– Яков, мне что-то не нравится твой сон. Ты случайно не заболел? У тебя почему-то дрожит голос.

– Может ты и прав. Поеду домой отдохну немного.

«Нет, ему видно ничего не поступало, – подумал он. – Значит, эти люди будут общаться только с ним и больше ни с кем».

Это его в какой-то момент обрадовало. Он достал кассету из видеомагнитофона и положил ее в сейф.

«Ну, что, давайте, будем торговаться, – подумал он. – Посмотрим, на что вы способны».

***

Лобов внимательно рассматривал предложенные ему каталоги с автомашинами. Наконец, он остановил свой выбор, на черном «Мерседесе» «Е» класса. Он пометил галочкой выбранную им модель и подозвал к себе менеджера.

– Кажется, я готов остановиться вот на этой модели, – произнес Анатолий. – Когда вы можете поставить ее сюда?

Менеджер посмотрел в каталог.

– Вы сделали хороший выбор. Машина великолепна, и мы думаем, что сможем ее доставить к концу месяца. Вам необходимо сделать предоплату в сумме пяти тысяч долларов.

Лобов достал из кармана деньги и отсчитал пять тысяч долларов.

– Ну, как, выбрал что-нибудь? – поинтересовалась у него Татьяна.

Лобов кивнул головой и сообщил, что выбрал себе «Мерседес».

– Татьяна, они мне обещали пригнать машину в течение десяти дней. Скажи это реальные сроки или нет?

– Они, как правило, держат свое слово. Сейчас мы куда?

Лобов взглянул на часы, они показывали половину десятого утра.

– Татьяна! Подбрось меня обратно к твоему дому, меня там должен ждать мой водитель. Ты меня извини, что не смог с тобой посмотреть магазины, но у меня просто нет времени.

Они быстро доехали до ее дома. Батон был уже на месте и прогуливался около автомашины.

Лобов поцеловал Татьяну и вышел из автомашины. Махнув на прощание женщине рукой, и они помчались в Елабугу.

***

Сидальский провел всю ночь без сна. Его жена Елена Самуиловна, мирно посапывала рядом с ним. Уже под утро он поднялся с кровати и направился в другую комнату, где спали дети. Он склонился над их головами и беззвучно заплакал. Он на миг представил, что все это может рухнуть в считанные секунды.