Имя палача

– Ладно… Мне не могло прийти в голову, что ты ждешь Инго, поэтому времени у нас мало. Слушай меня внимательно и на сей раз ничему не удивляйся…

Маттер говорил долго. Энгард Дериц, не перебивая друга ни единым словом, несколько раз вставал и отходил к выходящему на двор здания окну, а потом возвращался на диван. Лицо его, обычно непроницаемое, сейчас выдавало смятение и даже ужас. Когда князь закончил, глава Серебряного Покоя подошел к столу, налил себе полный стаканчик тростниковой, настоянной на бодрящих горных травах, и осушил его одним махом.

– Мне трудно описать свои чувства, – признался он, снова набивая трубку.

– Если ты из-за Влиры, – поднял руку Маттер, – то эту проблему я беру на себя от и до. Лига даст ей большие полномочия, но я смогу проследить за тем, чтобы она не зашла слишком далеко.

– Не из-за этого, – перебил его Энгард. – Ты кое-чего не знаешь. Неделю назад барон Ратлиц провел окончательные испытания своего аппарата беспроводной связи, и я на них, разумеется, присутствовал.

– Наконец-то! – встрепенулся Маттер. – И что же, все работает как надо? Помнится, он долго тянул с совершенствованием приемника…

– Именно. Так вот: аппаратура была установлена на двух королевских броненосцах, один из которых болтался на рейде Воэна, а второй ходил туда-сюда в районе залива Крусс. Дистанция составляла более тысячи лонов. Эксперимент прошел с полнейшим успехом. Комитет Пяти в полном восторге, и одна известная нам персона вскоре ощутит на себе, какой бывает благодарность Трона Пеллийского.

– Мне ничего не надо. – Маттер мотнул головой и взялся за кувшин. – Да помилуют нас боги!

– Тут не тебе решать… Но главное, о чем я хотел рассказать тебе, не только успех Ратлица. Передатчик пока слаб, хотя и работоспособен, однако барон, в силу некоторых своих соображений, действительно потратил много времени на приемник. Так вот, друг мой… мы поймали чью-то чужую передачу. И в том, что это именно передача, а не атмосферные помехи, сомнений быть не может. Двухминутный цикл сигналов повторялся каждые десять минут в течение трех часов, потом – все. Тишина и только треск. По словам Ратлица, – Энгард вздохнул, облизнул в задумчивости губы, – передатчик находится на большом расстоянии и обладает пока недостижимой для нас мощностью.

– Быть может, вы поймали сигналы радиообмена кораблей, прибывших на Торг? – спросил Маттер.

– У меня была такая мысль. Разумеется, я не мог поделиться ею с Ратлицем… Но видишь ли, какая штука, передатчик лупил короткий кодированный сигнал – код очень сложен. Ратлиц не смог даже разобраться, сколько в нем единиц. Они могут передавать в эфир тональные модули, а не только писк и верещание, как мы. Для передач звездолетов это слишком примитивно, тебе не кажется?

– Да, там передаются колоссальные массивы данных и уж явно не на тех частотах, которые доступны приемнику Ратлица, – пробормотал Маттер. – Впрочем, об этом я слышал только краем уха, так что не мне судить. Но я приму эту новость во внимание. Однако не могла ли передача идти из Ла-Велле? Идеи, в общем-то, носятся в воздухе.

– По мнению Ратлица, который успел поэкспериментировать с направленной антенной, сигнал шел со стороны Континента Заката.

– Вот как…

Маттер встал, размял ноющую спину и глянул в окно. На стекле виднелись косые следы разбившихся капель.

– Именно туда я и собираюсь через месяц, – сказал он. – У тебя есть кто-нибудь в Рамле?

– Как не быть? – усмехнулся в ответ Энгард. – Сегодня Рамла – это цветные металлы для нашей промышленности и крупный рынок для нашей пшеницы. А завтра они станут покупать наши сельскохозяйственные машины. У них всего два океанских порта, и расположены они не слишком удобно, но тут уж ничего не поделаешь. В этих портах сидят наши торговые миссии, а в одном из них, в торговой столице княжества – представитель Трона.

– Это все понятно. – Маттер скривился и потер лоб. – Мне нужно другое.

– И это тоже есть. Наш человек, постоянно организующий геологические экспедиции по самым диким местам, устроит?

– Невероятно! Думаю, именно он подойдет лучше прочих. Если таинственный «повелитель» Даглана находится в Рамле, то искать его следует именно в джунглях.

– Равнина Мертвых Городов? – прищурился Дериц. – Я помню твои светографии, и жуть пробирает меня до сих пор. С высоты они смотрятся очень романтично, но внизу, боюсь, там все крайне печально.

– Эпидемии были давно, – отмахнулся князь, думая о чем-то ином. – Более того, сегодняшнее население Рамлы не имеет никакого отношения к тем, кто строил все эти крепости и пирамиды. Подводные вулканы изменили очертания береговой линии, часть континента просто исчезла, а в океане выросли новые острова. Для меня сейчас важно вот что: в Рамле я должен иметь некий, ну хотя бы полуофициальный статус. Что-нибудь вроде бумаг временного консультанта торговой миссии, исследующего новые рынки для пеллийских промышленников.

– Это я сделаю легко. Вопрос формулировки. Тебе нужен беспрепятственный доступ на «дикие территории»? С этим могут быть сложности, но я полагаю, что мы что-нибудь придумаем.

Энгард бросил взгляд на красивые часы в медном корпусе, висящие возле окна. Маттер понимающе кивнул, встал и потянулся за своей шляпой.

– Что ж, – сказал он, – пошли пугать его высочество. Надеюсь, твой повар найдет что-нибудь мне на ползуба? Я остался голодным.

– О, значит, ты приходишь в норму!

Они вышли из кабинета и спустились вниз на улицу. Водитель, стоявший возле длинной машины Энгарда, поспешно распахнул тяжелую дверцу.

– Домой, – коротко приказал ему граф.

Стеклянная перегородка, отделявшая просторный отделанный бархатом салон от места водителя, была сейчас поднята. Маттер задумчиво посмотрел вперед, на далекий шпиль храма Раннон, богини-покровительницы матерей, и вздохнул:

– Знаешь, я безумно рад, что у меня есть этот месяц.

– Уже меньше, – невесело хмыкнул Энгард.

– Ну, посмотрим. На самом деле мне нужно хотя бы дней пять – просто шляться по городу и ничего не делать.

– Я помню, каким ты был, когда приехал сюда после смерти старого князя. Какие у тебя были глаза… Впрочем, освоился ты быстро.

Маттер понимающе хлопнул друга по плечу.

– Этого не забыть, Энни.

– Да уж.

Машина заехала во двор хорошо знакомого Маттеру особняка и остановилась у дверей черного хода. Господин глава Серебряного Покоя посторонился, пропуская вперед гостя. В слабо освещенном тыльном коридоре уже ждала девушка-служанка, миловидная и улыбчивая, но ее серые глаза смотрели внимательно, даже остро.

– Закуски на троих, Тина, – распорядился Дериц. – Его светлости нездоровится, так что вино – подогреть. И ты помнишь, кто к нам сейчас придет?

– Забыть нельзя. – Тина взяла у Маттера плащ и шляпу и едва заметным движением погладила его руку: – Вы простудились в полете, господин князь?

– Я трое суток воевал со штормами, девочка, – кисло улыбнулся Маттер. – Сейчас мне самому странно, что мы остались живы.

Девушка в притворном ужасе закатила глаза, а потом тихонько рассмеялась:

– Вас, господин князь, вряд ли можно напугать каким-то там штормом.

Улыбнувшись и хмыкнув в ответ, Маттер вслед за Энгардом поднялся наверх. Милая девчонка всего несколькими словами подняла ему настроение, заставив почти забыть неимоверную усталость и напряжение последних дней. Год назад эта Тина начала свою карьеру у Дерица в качестве самой обычной прислуги. Формально она ею оставалась и сейчас, но жалованье получала уже офицерское и была посвящена Энгардом во многие секреты пеллийской политики. Сам он иногда жаловался, что без Тины теперь неспособен разобрать свои бумаги.

В просторном кабинете Дерица Маттер тут же занял свое любимое старое кресло в углу, развязал галстук и вытянул ноги. Суставы все еще напоминали о себе, но теперь он был уверен, что мучиться оставалось недолго.

– Разговор с принцем будет иметь последствия, – произнес Энгард, усаживаясь за свой письменный стол.

– Ты хочешь привести его к подписке о неразглашении?

– А как же иначе?

Маттер понимающе склонил голову. Что бы ни происходило в дальнейшем, а Инго теперь навсегда будет связан с Энгардом Дерицем и его организацией. Серебряный Покой может помочь во многих делах, однако редко когда такая помощь обходится недорого. Впрочем, у принца и впрямь не было никакого иного выхода.

Кто может сказать, куда затянут его странноватые дела князя Маттера? А Дериц, что ж, Дериц всегда сможет прикрыть и вытащить из передряги, для этого у него есть связи, есть деньги и хорошо обученные головорезы на королевской службе.

Скрипнула дверь, и вошла Тина с большим подносом.

– Будь внизу, – сказал ей Энгард. – И не забудь, никаких там «ваше высочество»!

Девушка ответила ему короткой, все понимающей улыбкой. Когда она ушла, Дериц вылез из-за стола, сел напротив Маттера и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла:

– Таких особ я тут еще не видел.

– Персон Крови? – усмехнулся князь. – Ну-ну.

– Все это было бы смешно, однако…

Дериц осекся на полуслове: внизу отчетливо ухнула парадная дверь. Маттер с деланым безразличием подошел к окну, а Энгард остался в кресле, нахмуренный и серьезный. Через минуту дверь кабинета отворилась снова.

Инго был немного бледен. Оделся он неприметно и сейчас более всего напоминал мелкого чинушу. При виде Маттера он вздрогнул, широко раскрыл глаза и едва не бросился ему на грудь.

– Господин князь! Меня уведомили о прибытии «Даамира», я получил вашу записку… но никак не ожидал увидеть вас здесь!

– Познакомьтесь с моим добрым другом графом Энгардом. – Маттер пожал руку принца и слегка развернул его к Дерицу. – О его должности, я думаю, вам известно не хуже моего.

– Очень рад, господин Инго, – подчеркнуто дружелюбным тоном произнес Энгард. – Присаживайтесь, не стесняйтесь. Его светлость князь Маттер чрезвычайно утомлен долгим перелетом, так что мне приходится его отпаивать лучшими винами – таков бывает долг старой дружбы. Угощайтесь и вы!

Инго сел с краю широкого кожаного дивана, осторожно взял в руку протянутый Маттером бокал, сделал глоток. Глаза его смотрели настороженно, и ясно было, что принц не очень понимает, чего ему стоит ожидать – прямо здесь и прямо сейчас.

– Итак, господин Инго, нам с вами следует кое о чем поговорить… – Энгард смотрел немного насмешливо и в то же время пронзительно. – Вы, наверное, слышали о том, что наш общий друг князь Маттер известен как человек, твердо держащий сторону Трона, даже тогда, когда подобные обязательства противоречат его личным интересам. Не стану от вас скрывать, бывали уже случаи, когда в интересах пеллийской политики князю приходилось подвергать свою жизнь большому риску.

Энгард замолк, и тогда Инго осторожно пошевелился на диване:

– Мне приходилось слышать об этом, ваша милость.

– И все же вы решились назвать князя своим наставником и принести ему нечто вроде клятвы, верно?

Инго посмотрел на Маттера, и тот с улыбкой наклонил голову.

– Это так, ваша милость. – Принц немного помолчал и добавил, как бы с усилием: – Боюсь, так сложилась моя судьба. Впрочем, вам нужно знать, что я рад всему, что со мной случилось.

– Но ваше общественное положение?..

– Оно не соответствует моим устремлениям, ваша милость. Пеллии можно служить по-разному, и та служба, что ждет меня в ближайшем будущем, принесет ей гораздо больше пользы, чем любая иная.

– Вот как, – веско проговорил Дериц. – Вижу, вы тверды в своем решении. Но все же мы попросим вас пока оставаться Инго, принцем Пеллийским, ну хотя бы просто внешне, да? Кто знает, как сложатся обстоятельства! Серебряный Покой отныне станет вашей защитой. Конечно, за это мы потребуем некоторых услуг с вашей стороны. Впрочем, я не думаю, что они окажутся обременительными для вас…

Энгард подошел к своему столу, раскрыл лежащую слева папку и достал из нее плотный желтый лист бумаги с машинописным текстом.

– Прочитайте и подпишите это! – властно приказал он, протягивая бумагу Инго.

Глава 5

– В столице, как известно, сосредоточены самые полные архивы королевства, но начать я предпочла с университетского. Я рылась в нем больше недели, уже чихать стала от пыли, но ничего интересного так и не нашла. Появление культа Секех – сплошное белое пятно в нашей истории. Культ оформился в течение буквально нескольких десятилетий после смерти Корна, и с тех пор в нем мало что менялось, кроме практики жертвоприношений. Где и как произошло «вознесение Секех», точно не знает никто. Похоже, что Корн унес эту тайну с собой в могилу. Разумеется, до меня дошло: если где и можно найти правду обо всех этих событиях, так только в храмовых подвалах, куда мне не попасть никак. В итоге все это здорово меня огорчило…

Элида Ламма посмотрела на Инго, сидящего напротив нее с кружкой горячего фруктового напитка, и он тихонько вздохнул в ответ. Близкое присутствие этой женщины немного нервировало, не то чтобы она его волновала как мужчину, нет, но все же эта яркая южная внешность плюс дерзко-насмешливый ум… Таких дам Инго еще не встречал, а потому никак не мог выработать нужный стиль поведения в ее компании.

Не дождавшись от принца вразумительного ответа, Элида сунула руку в дамскую сумочку, висевшую на спинке ее стула, и выложила на стол какую-то газету.

– Но если бы не кропотливая возня в архивах, вряд ли я смогла бы заметить вот это, – произнесла она и ткнула пальцем в заголовок небольшой статьи на последней странице.

– М-мм? – Инго придвинул газету к себе.

«Адепты таинственной южной секты в столице. Стража опровергает похищение детей для жертвоприношения».

Принц выпучил глаза и непроизвольно сглотнул.

– Что за ахинея? – пробормотал он.

В заметке, написанной весьма бойко и даже, по мнению принца, развязно, речь шла о членах некоей «группы монашествующих аскетов», которая два десятилетия назад вышла из культа Секех, желая затвориться в молитвенном поклонении богине. На Юге о них слышно было мало, сидели себе в каких-то руинах и на люди показывались редко. Однако южная бедность им, очевидно, надоела, и господа аскеты решили податься поближе к столице. Тут они с ходу развили бурную деятельность, вербуя себе сторонников из числа молодых клириков, и вскоре заняли полуразрушенный древний монастырь на землях княгини Биллиц, южнее столичного порта. Все шло хорошо, количество молельщиков, несущих затворникам свои кошельки, росло с каждым днем, однако вдруг несколько семей местных фермеров заявили о похищении своих детишек якобы с целью проведения тайных человеческих жертвоприношений. Дети тут же нашлись, а дознаватели Стражи «отринули обвинения с быстротой, вызывающей массу вопросов».

– Этого нам только не хватало, – сказал Инго. – А что думаете по этому поводу вы, госпожа моя?

– А я думаю, что дело тут нечисто, – блеснула глазами Элида. – Не повидаться ли нам с господином Такари?

– У вас есть его координаты?

– Вы думаете, я могла расстаться с таким человеком, не заручившись уверениями в вечной дружбе?

Инго пошевелил бровями, размышляя. Встреча со знаменитым столичным дознавателем – пусть даже самая дружеская – никак не входила в его планы.

– Знаете что, – произнес он, – Такари, мне кажется, нам сейчас не поможет. Там явно имела место взятка, а такие дела в Страже пока еще стараются прятать подальше, по крайней мере здесь, в столице. Я предлагаю другой вариант. Давайте-ка зайдем лучше к магистру Паули – это известный столичный историк богословия, человек огромных знаний, и к тому же у него большие связи в клерикальных кругах. В свое время я отправился на Юг именно по его совету, так что, поверьте, я знаю, о чем говорю.

Элида тряхнула головой, соглашаясь. Время шло к полудню. Час назад князь Маттер, выпив с прибывшим в его столичный особняк Инго по чашке отвара, заявил, что ожидает скорого визита финансового поверенного, а потому никаких дел до завтра не будет.

– Где, интересно, болтается Хадден? – спросил Инго, вставая из-за стола. – Ведь он по-прежнему живет здесь?

– Хадден повез Васко куда-то за город, на ферму к родичам, – ответила Элида. – Как я понимаю, бедного старика совсем растрясло над океаном, так что князь в приказном порядке велел ему ехать на свежий воздух и сидеть там две недели. Я слышала, у его родни тут большое хозяйство с прудами и мельницами. Для Васко это будет настоящий курорт.

Инго спустился к выходу, подождал немного Элиду в небольшом садике, окружающем трехэтажный особняк князя, и они вышли через калитку на улицу. Дом этот Маттер купил около десяти лет тому назад, после долгих поисков и даже сомнений. Ему хотелось уединения, но в то же время не слишком далеко от делового центра, в стремительно перестраивающейся пеллийской столице, которая богатела не по дням, а по часам, это было почти невозможно. В конце концов агент подыскал ему старинную нору в двух кварталах от Поля Драконов, на узенькой улочке, застроенной давным-давно и пока еще не слишком привлекательной для земельных спекулянтов. Когда-то в этом доме жила богатая и респектабельная семья, но со временем дела их пришли в упадок, и единственный наследник, молодой инженер, принял решение перебраться с женой и отпрысками «на природу», дальняя родня предложила ему место в компании, строящей «под ключ» патентованные консервные заводы.

Для принца темные закоулки старого города были чем-то вроде волшебных лабиринтов из сказок детства. Где здесь можно найти извозчика, он не имел ни малейшего понятия, но Элида, которая жила в княжеском доме с того дня, как «Даамир», придя из Майли, опустился в воздушном порту Гэтисс, успела изучить все вокруг.

Двигаясь какими-то проходными дворами, Элида быстро вывела принца на проспект святителя Трука, где возле старой морской биржи стояли несколько фаэтонов с поднятым верхом.

– Озерная, десять, – велел Инго вознице.

Госпожа Ламма уселась напротив принца, поправила короткий летний плащ, застегивающийся на груди плоской золотой цепочкой, и вдруг улыбнулась:

– Я так долго ждала господина князя, что успела пройтись по местным театрам. А вот этот, – изящная рука в нитяной перчатке указала на круглое здание с колоннами, чем-то похожее на храм, но лишенное, разумеется, шпиля, – основан, подумать только, более пятисот лет назад!

– А, да, – Инго высунулся из-под кожаной крыши фаэтона, – этот театр построил сам Лингол, еще при жизни признанный классиком. Строил он его собственным коштом и чуть на том не погорел… Уж больно лихо воровали подрядчики. Ему пришлось заложить свой дом, рассчитать всех слуг, а первые постановки проходили в недострое без крыши. Но зрителей оказалось столько, что к драматургу выстроилась очередь банкиров, желающих ссудить ему любые деньги даже без процентов! А закончилось все тем, что финансирование театра взял на себя Трон.

Элида понимающе кивнула. Столица не слишком нравилась ей, лето явно запаздывало, с моря все время тянуло дождями, а небо казалось низким и угрюмым. После вычурных городов старого Юга архитектура столицы выглядела блеклой, снующие по улицам люди имели озабоченно-пришибленный вид. Ко всему прочему, жить здесь выходило несусветно дорого. За самые элементарные вещи лавочники драли так, словно их товар везли через пару океанов.

Впрочем, госпожа Ламма знала, что князь Маттер проводит в столице совсем немного времени, а на «Даамире» уже готовят для нее отдельную каюту…

Извозчик остановился на тихой зеленой улице, торцом выходящей на Университетские пруды. Инго выбрался из фаэтона, расплатился и протянул руку спутнице, но та уже сама спрыгнула на влажную брусчатку – ловко и непринужденно, как девчонка.

– Мы где-то в районе Королевского Университета, утвердительно произнесла Элида.

– Богословский факультет, – кисло улыбнулся Инго. – Прошу вас…

Они прошли вдоль могучего кирпичного забора, нырнули в калитку и оказались посреди широкого двора, засаженного фруктовыми деревьями. Впереди желтел трехэтажный флигель со скругленной железной крышей, из которой торчали трубы многочисленных каминов. Инго уверенно потянул ручку грязноватой деревянной двери.

Внутри поднялся со стула сонный и мрачный дежурный сторож.

– Магистр Паули? – переспросил он. – Его милость сейчас занят с соискателями ученой степени и вряд ли согласится принять посетителей.

– Тогда передайте ему записку. – Принц, судя по всему, хорошо знал здешние порядки, а потому даже не удивился.

Достав из кармана записную книжку, он набросал несколько строк и передал листок сторожу. Тот безразлично глянул, свистком вызвал мальчишку-курьера и снова опустился на свой потертый стул.

– Мы подождем снаружи.

– Да уж как хотите.

Курьер вернулся буквально через минуту. Лицо его выражало боязливую почтительность.

– Прошу за мной, господа, – пискнул он, придерживая дверь спиной. – Его милость господин магистр ждет…

Инго и Элида поднялись по скрипучей лестнице на самый верх, и принц постучал в широкую дверь, когда-то обитую кожей. Лет с тех славных пор прошло немало, кожа растрескалась, кое-где висела клочьями, придавая двери кабинета почтенного богослова отвратительно неряшливый вид.

Сам господин магистр тоже выглядел довольно измятым. Элида, ожидавшая встретить на факультете почтенного ученого мужа, изрядно удивилась, когда из кабинета выскочил человек лет сорока в несвежей белой рубашке, перехваченной у ворота обвисшим шейным платком. Острое, немного смугловатое лицо магистра выражало страдание грешника, прикованного к скале.

– Какая радость! – хрипловато возопил он, буквально втаскивая Инго в дверной проем. – Знали бы вы, до чего же меня достали эти господа соискатели! В королевстве, видите ли, все помешались на науке, так что без ученой степени нельзя устроиться даже дворником! О, Инго, вы с дамой? И что ж вы меня не знакомите?

– Госпожа Элида Ламма, историк из Майли, – совершенно не обращая внимания на фамильярный тон магистра, заулыбался принц. – Только не думайте, что она – моя пассия. Все намного сложнее, дружище Паули.

– Все-все, я – сама куртуазность! – возопил богослов и изобразил перед Элидой весьма ловкий поклон в южном стиле. – Вы, господа, для меня – благодарение богов. Коль не вы, сидеть мне с этими олухами до обеда, а так – повод от них избавиться! Как же они мне надоели!

Огромный кабинет Паули выглядел побогаче иных библиотек, подпирающие высокий потолок шкафы занимали три стены, и даже над окнами висели книжные полки. В дальнем углу наискосок стоял большой письменный стол, на котором не было ничего, кроме замысловатого письменного прибора очень древнего вида и стопки писчей бумаги. Очевидно, при всем своем презрении к внешности и платью, дела почтенный магистр вел аккуратно.

Усадив гостей на широкий диван, обтянутый уютной клетчатой материей, Паули проворно достал из стоящего в углу бюро два кувшина вина, глиняные стаканы и даже коробку печенья.

– Проклятая погода, – сказал он, придвигая к дивану небольшой столик, – доктора говорят, что у меня падает кровяное давление, и никакого спасения, кроме крепкого вина, тут не придумать. Ну, господин мой Инго, надолго ли вы в столицу?

– Я оставил службу на Юге, – очень серьезно заявил принц.

– Вот как? То есть ваши изыскания не привели ни к какому результату? Это кажется мне немного странным…

– Результат, может быть, и есть, но совсем не тот, на который я рассчитывал, господин магистр. Южное жречество… да пес с ним, с этим жречеством. Мы к вам по другому вопросу.

Паули наполнил стаканы и, не ожидая реакции гостей, опорожнил свой двумя лихими глотками. Его зеленоватое лицо постепенно приобрело нормальный цвет. Богослов протяжно вздохнул, откусил кусочек печенья и поднял глаза на принца:

– Я полностью в вашем распоряжении, – сообщил он.

Инго молча выложил перед ним принесенную Элидой газету. Господин магистр быстро пробежался глазами по тексту заметки и снова вздохнул.

– Этими фокусниками должен заниматься Совет по делам клира… Но там не до такой чепухи, они все делят земли. В столичном краю, видите ли, слишком много заброшенных храмов, обителей и всякого прочего, а это нынче деньги, да какие!

– Что вам известно об этих сумасшедших? – резко перебил Инго. – Дело тут может оказаться серьезным, куда серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Если слухи о похищениях детей дойдут до Серебряного Покоя, кому-то в том же Совете ох как достанется!

– Я не думаю, что там были похищения, – поморщился Паули. – Скорее, через детишек пытались вовлечь в секту их родителей – богатеньких фермеров, а те уперлись, не понимая, с какой стати они должны нести деньги не пойми кому. Но ребята странные, очень странные. Они называют себя «Лик Секех», и ничего похожего в нашей истории еще, кажется, не было, хотя сумасшедших хватало во все века. Эти господа выделились из секты отшельников, что сидели в каких-то древних развалинах на острове Руу, и сидели долго. Жизнь там – врагу не пожелаешь, холодные течения, сплошные ливни и круглый год шторма. Видно, надоело – подались на Юг, но и там не усидели, перебрались сюда. Кто-то им тут покровительствует, это ясно. В проповедях у этих аскетов совершенно дикая каша из покаяний и обещаний, что рано или поздно Секех явит людям свой Лик, а уж тогда мало никому не покажется.