Иллюзия

– Не удастся, – Артак отрицательно покачал головой, – воспоминания – субъективны, а значит – материальны, и они, как и все остальное, будут разорваны в клочья при переходе. Останется лишь чистая Энергия, из которой будет выстроена новая Вселенная.

– То есть Энергия одна на всех? По своей Природе?

– Да. Энергия безмерна, как и информация.

– И информация тоже? Вот так новость! Значит в каждом из Миров есть полная информация обо всем сразу?

– Да. Конечно, да! – Артак удивленно приподнял брови, видимо не понимая какие могут быть в этом сомнения, – надо только уметь ее читать. Информация, сама по себе неизменна и никуда не может пропасть. Ниоткуда и Никуда. Она витает в каждом из Миров, и иногда, находя подходящую для себя голову, входит в нее, создавая очередную иллюзию у обладателя этой головы.

– Какую иллюзию?

– Иллюзию новизны. Он думает что придумал что-то новое, – дракон тихонько засмеялся, – но в любом из Миров не бывает ничего нового. Как не появилось ни одного нового атома с момента так называемого Большого Взрыва. Как не пропало ни одного атома в так называемом Большом сжатии. Так и новизна отсутствует в каждом из существующих Миров.

– Тогда что происходит сейчас? Почему мы не разорваны на части, если мы как раз сейчас и стремимся к сингулярности?

– А разве мы не разорваны? По-моему очень даже разорваны. И то что ты делаешь всю Жизнь – это пытаешься собрать себя из частей, не так ли? Пытаешься получить свое счастье. Со-частие. Ведь счастье – это быть цельным, – дракон глянул на меня мельком и продолжил:

– А может быть и нет. Может быть как раз все наоборот. Может быть сейчас черная дыра, используя свою безмерную гравитацию, отрывает от тебя по кусочку каждое мгновение. Она отрывает от тебя куски Знаний, чувств, мыслей, которые не соответствуют новому измерению твоей Жизни. И когда в тебе не останется ничего того, что бы противоречило новому Миру, ты попадешь в него в тот же момент.

– Как в аэропорту?

– В аэропорту? – Артак удивленно приподнял бровь и сверкающий желтый зрачок полностью открылся моему взору.

– Перед посадкой в самолет надо пройти через рамку, которая реагирует на все металлическое, – я попытался объяснить дракону то, что имел в виду, – и пока на тебе есть хоть что-то из металла, система не пропустит тебя.

– Аааааа, – Артак удовлетворенно кивнул, – да, как в аэропорту, да.

– И без памяти?

– Что?

– Я окажусь в новом Мире без памяти о том, что со мной было раньше?

– Да, да, конечно, без памяти. Но она тебе и не пригодится. Ибо параметры новой Вселенной будет настолько другими, что весь твой предыдущий опыт будет только мешать тебе. Поэтому он точно так же как и все остальное, будет безжалостно и безразлично оторван от твоей сути и вернется в свое измерение, туда, где он сможет быть полезен.

– Безжалостно?

– Вселенная не безжалостна, это слово характеризует, скорее, человека. Вселенная скорее безразлична.

– Я понимаю. Но как мой опыт земной Жизни, мои мысли и задумки, вернутся на ту же Землю?

– Твои Знания будут витать в Пространстве пока кто-то их не подхватит и не понесет далее. Твои Знания и Идеи также могут быть выражены в твоих книгах или фильмах. Если тебе есть чему научить человечество – эволюция обязательно воспользуется этой возможностью. Но ни одна крупица чего бы то ни было, что может оказаться полезным для Мира, откуда ты пришел, не попадет в Мир куда ты двигаешься. И ни одна крупица не пропадет бесследно. Все останется на своих местах. Там, где оно может пригодиться.

– И вера?

– И вера, если она есть. И Знание, если оно верно.

– Но ведь может случиться и так, что ничья голова на Земле не подхватит то что стало известно мне? И мой опыт будет бесконечно витать где-то, так никому и не пригодившись?

– Понятие бесконечности для Земли не совсем верно. Когда-нибудь, где-нибудь, кто-нибудь, но совершенно обязательно настроится на твою волну, точно так же как и ты сейчас настроен на волну кого-то, давным давно покинувшего человечество. Ничто не пропадает зря. Даже не так. Ничто не пропадает.

– А забвение?

– Забвение – лишь память наоборот. Каждый получает то что заслужил.

– А счастье? Если счастье – это со-частие? Тогда я никогда не смогу его испытать?

– Почему? – казалось дракон был искренне удивлен.

– Потому что счастье – это собрать себя из кусков. А черная дыра только и делает что отрывает от меня по кусочку. Выходит само счастье – не для меня?

– Отрывает, – Артак усмехнулся, – но в данном случае это лишь приближает тебя к цельности. Ты не замечал, что противоположные вещи часто, если не всегда, оказываются совершенно одинаковыми? Ну, например, Большой Взрыв и Большое Сжатие?

– Эээээ…

– Так что отрывая, черная дыра скорее собирает тебя. Подумай над этим.

– И каждый пройдет черную дыру насквозь?

– Каждый.

– И каждый оставит все ненужное здесь?

– Каждый.

– И каждый получит новое Сознание, соответствующее новому Миру, такое же чистое и незапятнанное?

– Каждый. Исключений нет. Каждый получит свое.

28

Я замолчал погруженный в раздумья. И Артак, и Агафья Тихоновна прекрасно слышали мои мысли, однако не мешали мне ни единым звуком или движением. Как телесным, так и мысленным. Они ждали что я скажу.

– Черная дыра находится между двумя Мирами? – на всякий случай уточнил я вслух, – точно между двумя неизменными и статичными Мирами, так?

Дракон подумал, а акула произнесла:

– Именно так.

– И все изменения происходят только тогда, когда материя проходит сквозь нее?

Артак молча кивнул.

– А сами Миры, которые отделяет друг от друга эта черная дыра, неизменны и статичны? Постоянны? Непрерывны и бесконечны? Стабильны и устойчивы?

– Да, – Артак кивнул еще раз и в его глазах зажегся огонек интереса к тому что я собираюсь сказать.

– Но это значит, что сама Жизнь, в человеческом ее понимании, возможна только в момент перехода? Если все изменения происходят только тогда, когда что-то перебрасывается из одного Мира в другой? Ведь человек привык считать что то что не меняется – мертво.

– Ну если в этом смысле… На самом деле мертвая вещь – такой же нонсенс как, скажем, норвежский кофе, – Артак засмеялся, – все в Мире живет, даже когда мы этого не замечаем.

– Но человек привык считать что все неподвижное – мертвое.

– А ты как считаешь? Все неподвижные вещи мертвы? – Артак повторил мой вопрос, задав его уже мне и задумался, а в его глазах не переставало сверкать Солнце.

– Да, да! Неподвижные и неизменные вещи – мертвы по человеческим стандартам! Но и на самом деле, ведь то что никогда не изменяется – мертво по определению! Разве нет? Любая Жизнь – это прежде всего движение. Это глагол! А неизменность – всегда мертвая. Ничто не меняется, ничто не происходит. Растения не растут, птицы не летают, люди не общаются. Где тогда Жизнь? Где Сознание? Где Свет? Где Энергия?

– Но позволь, – дракон попытался возразить, – но ведь на стыке двух Миров и происходят изменения. На стыке что-то происходит, не так ли?

– Происходит, – я согласился, – но Мир-то бесконечен! И какая тогда разница, происходит ли что-то на его стыке с другим Миром, если он недвижим внутри себя?

– Позволь, позволь, – Артак мягко перебил меня, – движение на стыке Миров, хочешь – не хочешь – будет приводить и к движению внутри самого Мира, не так ли? Если потянуть за край простыни, то в конце концов она распустится на нитки, ведь так? Вся распустится, а значит изменения есть, правильно?

– Я не уверен. Я уже ни в чем не уверен, – я сокрушенно покачал головой и вдруг мне в голову пришла одна мысль, – если только тот самый, кто распускает простынь с одной стороны не ткет ее с другой. С той же скоростью и с тем же наполнением.

– Хм, – Артак сверкнул солнечным глазом, – ну что ж, возможно и так. Все в этом Мире может быть.

– А единственный ли критерий изменчивости – Время? – я внимательно посмотрел на Агафью Тихоновну и на Артака, – а? Только ли одно Время существует для того чтобы человек мог увидеть и познать Мир?

– Время существует только внутри черных дыр, – голос Артака подтвердил мою догадку, – только там оно необходимо. Больше в нем нигде нет надобности. И его единственное назначение – пропустить строго заданное количество Энергии из одной Вселенной в другую, чтобы сохранить равновесие.

– Значит, все таки я прав и материя убывает из этого Мира в другой, но где-то прибывает ровно такое же ее количество? Ведь для сохранения равновесия необходимо абсолютно точно мерять сколько и куда.

– Да. Время и позволяет вернуть в этот Мир, – Артак показал головой куда-то вверх, – ровно столько же, сколько ушло в другой.

– В этот Мир? В какой? – я посмотрел наверх, не поняв какой Мир дракон имел в виду, – наверное, ты хотел сказать в этот, – я показал руками вокруг, – в этот Мир, да?

– Нет. Это не Мир. Мир – вне этого. Это переходный клапан между Мирами, в котором мы и находимся. Черная дыра всего лишь касание двух, а иногда даже и более Миров. Но ни в коем случае не сам Мир. И мы прямо в ней.

– И долго это будет продолжаться? Когда-нибудь мы выйдем на просторы настоящей Вселенной?

– Конечно. В свой час выйдем. Дело в том что Энергия, которой ты и являешься, может приобретать форму человеческого существа только в переходах. Человек и сам по себе – перекресток. Человека, даже уже рожденного, еще нет. Человек – это скорее обещание, возможность, попытка. Многие, кстати, и умирают, так и не найдя человека в себе. И остаются, по сути своей, животными.

– Как это?

– Да очень просто. Животное питается чтобы жить и размножаться, и если рожденный в человеческом теле становится на похожий путь, то он животным и остается, понимаешь? – Артак прищурился, – а стать человеком, – это прежде всего твое личное, свободно принятое решение, и только в этом и состоит то пресловутое право выбора, – дракон усмехнулся, – которым так гордятся люди. Странно да? Животные не выбирают, птицы не выбирают, а человек – вдруг раз и стал выбирать…

Я внимательно слушал и одна мысль мне не давала покоя. Артак, тем временем, продолжал:

– Но если разобраться, то станет ясно что весь этот выбор, сводится к принятию одного-единственного решения – стать человеком. Человек – перекресток, не более. На нем можно просто стоять, можно пойти назад, а можно вперед. И когда ты сделаешь этот единственный возможный в своей жизни выбор – все станет четким и определенным.

– Выбора больше не будет?

– Не будет, – дракон кивнул, – а если быть более точным, то все твои последующие действия будут жестко ограниченны рамками уже сделанного, главного выбора.

– Но вариантов все равно останется достаточно? – я засмеялся, – ведь так?

– Ты думаешь? – Артак улыбался, но его глаза оставались серьезными, – ты действительно так думаешь? – он повторил вопрос немного тише и замолчал.

– Я… Я не знаю…

– Много ли у тебя вариантов, если ты всегда будешь выбирать правду?

– В таком случае – только один. Правда.

– Именно, – дракон немного повеселел, – и выбор стать человеком автоматически включает в себя этот пункт. Лжи может быть сколько угодно, тут широчайший выбор, – он уже улыбался, – а правда только одна.

– И выбирая, мы всегда выбираем между одной правдой и миллионами, если не сказать миллиардами вариантов лжи, – я кивнул головой и тоже замолчал, погруженный в раздумья.

– Да. Но чтобы твой выбор стать человеком был реализован, сначала ты должен выучить все уроки, которые человеку несет сама его суть – суть перекрестка. Именно за этим ты и тут. Ну если быть совсем точным, то не конкретно тут, – дракон развел передние лапы в стороны, – а тут, – он неопределенно махнул лапой, – тут – значит в Жизни. А если быть еще более точным, то в том, что ты сейчас считаешь Жизнью.

Артак замолчал на какое-то время, видимо решив что мне необходимы несколько минут, для того чтобы понять смысл сказанного, и продолжил:

– И изменивши свою суть, а может быть просто немного подправив ее, это уж, кто на каком этапе, – дракон ухмыльнулся, – ты даже сам не заметишь как проскочишь в вечный, в действительный Мир, в настоящую Вселенную, в бессрочный покой и абсолютную нирвану. Они придут вместе с полным пониманием Природы Вселенной. Все изменения останутся позади, вместе со Временем, которое их курирует. И вокруг тебя останется лишь полное и безбрежное спокойствие. Кстати, вокруг или внутри тебя – это тоже будет неважно. Понятия Пространства и Времени потеряют свою актуальность. Что внутри, что снаружи – все одно. Что было, что будет – едино. Ты будешь словно в самой глубине, в самой серединной точке большой банки с абсолютно чистой и незамутненной, можно сказать, дистиллированной водой. И эта кристально чистая вода – твой Разум, твое Сознание. Нельзя будет даже сказать что ты в самом центре. Да, ты будешь тем, кто в центре – без движения, без изменения, словно фундаментом твоей собственной, новой материи, твоего нового тела, но ты также будешь и тем, кто окружает центр – с одной стороны – изменчивым и принимающим, а с другой – отдающим. Ведь только средние слои воды будут действительно недвижимы, даже если сверху вода прибывает тоненькой струйкой, – Артак явно имел в виду засасывание материи черной дырой, – а снизу – такой же струйкой убывает, – он подмигнул мне желтым глазом с вертикальным зрачком и замолчал.

– Почему же недвижимы? Слои воды будут потихоньку перемещаться вниз, и в конце концов, выйдут из банки.

– Да. Так же потихоньку будет меняться и фундамент твоего Сознания, оно будет готовиться к переходу в еще более новый Мир, на еще более высокий уровень.

– Значит изменения все-таки будут?

– Конечно. Только не во Времени. И уж, конечно, не в Пространстве. Пойми, Пространство и Время – лишь субъективные характеристики своей же собственной изменчивости. Это, кстати, легко доказать даже на словах, – Артак улыбнулся, оскалив белые, ровные зубы, – вот что бы ты ответил, если бы кто-нибудь попросил тебя о встрече?

– Спросил бы где этот кто-то хочет встретиться и когда.

– Верно. А теперь подумай, правда ли, что реально встретиться ты можешь только в одном месте – здесь и сейчас?

– Подожди, я что-то не пойму…

– Если ты хочешь встретиться с кем-то, то это может произойти только здесь и сейчас, – дракон говорил эмоционально, будто не понимая, что тут может быть непонятным, – разве нет?

– Ну, я могу договориться, например, на завтра…

– Договориться ты можешь, Никто с этим не спорит, но встретиться, именно встретиться, – Артак повысил голос, – пожать друг другу руки, если хочешь. Можешь ты пожать кому-то руку завтра или вчера? – и дракон, не дожидаясь моего ответа, сам ответил на свой вопрос, – нет, конечно же, нет. Пожать кому-то руку ты можешь только в одной точке Пространства и Времени – здесь и сейчас.

– Да, верно.

– И значит, договариваясь, например, на завтра, на определенное время и по определенному адресу, ты просто задаешь координаты той точки, которую можно будет назвать «здесь и сейчас».

– Да, получается так.

– Значит ты допускаешь что и Пространство и Время изменчивы, ведь только приняв такое допущение можно пытаться найти в этой изменчивости что-то конкретное, – Артак лапой остановил мою попытку ему возразить, – подожди, дай закончить, – он перевернулся на другой бок и мысленно продолжал, – и именно для этого ты и задаешь определенные координаты. Ты пытаешься конкретизировать в какой точке Пространства и Времени ты хочешь встретиться. Причем, как ты заметил, ты не сомневаешься что адрес завтрашней встречи так же существует, как и то место, где ты находишься сейчас, правильно? И ты не сомневаешься что сам завтрашний день так же существует, как и сегодняшний. Позволь тогда спросить, – Артак немного повысил голос, – а что тогда является мерой измерения Пространства или Времени?

– Мерой?

– Да, да, именно мерой. Какую меру ты используешь для того чтобы не заблудиться и встретиться именно там, где ты хочешь и именно тогда, когда это необходимо?

– Ну, это просто, – я ухмыльнулся, – место в Пространстве – это адрес, а координата во Времени – это часы и минуты.

– Ха-ха, – дракон аж привстал от удовольствия, – то есть ты сам только что сказал что мерой Времени служат часы и минуты?

– Ну, наверное…

– Часы и минуты – не мера, это лишь шкала, придуманная человечеством для собственного удобства. И эта шкала так же искусственна как и шкала, измеряющая Пространство – только там метры, сантиметры, миллиметры и так далее. И если ты задумаешься, то поймешь – а может ли что-то настоящее, что-то действительно существующее, быть отмеряно чем-то искусственным?

– Я понимаю о чем ты, – я утвердительно кивнул, и тут же попытался сформулировать по-другому, – а если я скажу так – встретимся на рассвете под старым дубом на опушке леса?

– Это уже гораздо лучше, – Артак довольно ухмылялся, – но рассвет и опушка леса – это лишь координаты места «здесь и сейчас», не так ли? Они не являются универсальной мерой ни для Пространства, ни для Времени. Это скорее метки, указатели, но никак не мера. Нельзя мерять Пространство в опушках, а Время – в рассветах, хотя это было бы и занятно.

– Да. Так, – я улыбнулся и сокрушенно развел руками, полностью принимая свою беспомощность.

– А если так, то сделаем вывод – искусственной мерой можно мерять лишь искусственные вещи. И в данном случае мерой Времени выступает само Время, а мерой Пространства – само Пространство, понимаешь? И сам вопрос и ответ на него замкнуты друг на друга. То есть и теорема и доказательство звучат одинаково. Нам это говорит о том, что данное доказательство никак не может быть объективным. Все равно что сказать – это дерево большое, потому что оно большое. Понимаешь? – дракон смотрел мне прямо в глаза и его желтый вертикальный зрачок пульсировал в такт моим мыслям.

– По-моему, понимаю, – я задумался, повторяя про себя только что услышанное объяснение, – мера Времени – само Время, а мера Пространства – само Пространство. Это все равно что измерить секунду самой секундой, так? И после этого утверждать что секунда существует, так как она измерена самой собой?

– Именно так! – дракон удовлетворенно хмыкнул и замолчал.

– Постой, но что тогда настоящее?

– Настоящее? – Артак засмеялся, – настоящее? Можешь ты измерить вдохновение или Любовь? Ласку и доброту? Чуткость или заботу? Сострадание или сердечность? Радушие и искренность? Честность? Талант? Нет, не можешь. Человек, сам являясь лишь переходным этапом, между или перед чем-то настоящим, словно черная дыра между Мирами, не в состоянии измерить ничего настоящего, так как сам таковым не является, – Артак зевнул, наполняя свои легкие кислородом, – кстати, ты теперь легко сможешь определить то, что останется после тебя. Это именно то, что черная дыра не сможет разорвать, ибо настоящее существует всегда и везде.

– Что же это?

– То, что ты не сможешь измерить. Я уже не говорю про то чтобы купить. Даже измерить. Измерить настоящей, не придуманной мерой.

Теперь я замолчал уже надолго. И немудрено. Было над чем подумать.

– Позволь, – после некоторого Времени, проведенного в молчании, сказал я, – но чем же тогда является человек? Чем или кем? Если принять теперешнее толкование, то человек – лишь некоторая искусственная субстанция, так сказать переходный период между какими-то настоящими процессами или воплощениями. А если вспомнить то, о чем мы говорили ранее, то человек, да и весь наш Мир, вся эта Вселенная – только трехмерный фотоснимок четырехмерной действительно существующей реальности. Как это может быть?

– А что тебя смущает? – дракон изобразил на лице изумление, – по-моему все логично. И та и другая трактовка точно говорит о том что эта Вселенная – просто иллюзия. Фотоснимок иллюзорен, думаю ты не будешь с этим спорить, так как он вынужденно повторяет, точно копирует уже существующую где-то реальность, – дракон говорил медленно, немного лениво, – и только одно остается навечно – чувства. Они пронизывают все Миры насквозь, не цепляясь ни за Пространство, ни за Время, ни за любую из существующих материй. Чувства реальны в любом Мире, даже в Мире, отпечатанном на принтере.

– Но если все происходящее здесь является лишь отпечатком чего-то другого, действительно реального, тогда можно предположить что где-то существует настоящий четырехмерный Мир, в котором живут наши копии, – я откашлялся, – точнее, наоборот. Это скорее нас можно назвать их копиями, копиями в системе «минус одно измерение».

– Да, именно так, – Артак подтвердил мои предположения.

– Но если это так, тогда эта Вселенная, – я потряс руками показывая на все вокруг, – которая сама находится и развивается в переходном клапане, а именно, в черной дыре не может быть копией или фотоснимком настоящего Мира. Ведь ты только что сказал, что настоящая, действительная Вселенная – это абсолютный покой, а здесь, – я еще раз оглянулся вокруг, – происходит процесс. Процесс, если можно так сказать, фильтрации или преобразования, уж не знаю что лучше. И этот процесс, в конце концов, приведет все это в настоящий Мир, Мир без всплесков и изменений. Так?

– Так, – дракон просто кивнул головой и не добавил ни слова больше.

– Но ведь это не одно и тоже. Фотоснимок настоящей Вселенной, как ни крути, хоть и с потерей одного измерения, но будет отражать ее настоящесть. Тогда получается что этот Мир или одно или другое. Или он является переходом, дверью между реальными Мирами, в которую может пройти только настоящее, или отпечатком настоящей Вселенной, который будет просто копировать то, что находится по обе стороны от двери. Ведь так? – я робко посмотрел на Агафью Тихоновну, словно искал у нее поддержки, потом на дракона, и переспросил:

– Ведь так?

– Так, – Артак соглашался, но продолжал молчать.

– Но как это совместить?

– В этом Мире, – дракон посмотрел наверх, потом по сторонам, – в этом Мире, который действительно является переходным этапом для любого живого существа, в этом Мире, который стоит на страже всего настоящего, – казалось, Артак тянул время, чтобы понятными словами сформулировать какую-то важную информацию, – в этом Мире все меняется. Ты не найдешь ничего здесь, что бы не менялось, пока не пойдешь в самый центр своего существа… – дракон на мгновение замолчал, – только там ты найдешь нечто неизменное. Нечто такое, что…

– Что и является отпечатком настоящей Вселенной? – слова сами вышли из меня и я с облегчением выдохнул остатки воздуха, – значит фотоснимком настоящего Мира есть именно то, что скрыто в глубине каждого из людей? Но оно надежно спрятано!

– Разве? Мне кажется, как раз наоборот, оно лежит на поверхности. И тот, кто хочет – видит. И если видит, то начинает понимать.

– Ну а это все… – я оглянулся вокруг, имея в виду окружающую нас материю, – это все – мистификация? Этого нет?

– Нет, – дракон кивнул, – нет и никогда не было. Это детские картинки твоего мозга. Ему так удобнее видеть и познавать Мир.

– А что тогда разрывает черная дыра? Что она измельчает до того момента, пока не останется чистая Энергия из которой состоят все Миры? Что это тогда?

– Черная дыра разрывает иллюзии. Мы же говорили об этом, – дракон улыбнулся, – все настоящее может пройти насквозь без изменений. Черная дыра отсекает от реального Мира то, что никогда и не существовало, но было придумано человеческим, или чьим-то еще, это совсем неважно, Сознанием, – Артак говорил медленно и тихо, а мы с Агафьей Тихоновной лежали молча и боялись пошевелиться, чтобы не нарушить тишину, которая внезапно, и как мне кажется, совсем не случайно, образовалась вокруг нас, – а то что придумано Разумом, то что этот Разум видит, слышит, осязает, и даже те концепции, которые ему удобны для восприятия Мира, например концепция Пространства и Времени, все это оживает и начинает существовать на самом деле. Существовать хотя бы внутри самого Разума, как его вымысел, – дракон посмотрел на нас внимательно, словно проверяя, понятно ли нам, – а так как Разум, ну или Сознание, это как вам удобно называть, относится к тому, что существует и действительно и реально, – он улыбнулся и выдержал театральную паузу, – то и придуманное им приобретает черты и характеристики самых что ни на есть настоящих вещей. И именно для этого существуют черные дыры – для того чтобы очистить Сознание от всякого никому ненужного хлама.

– Ничего себе, – только и смог произнести я, – и одновременно со всеми этими процессами, мое Сознание, – я постучал себя пальцем по лбу, – мое Сознание – всего лишь отпечаток чьего-то реального Разума?

– Ага, – дракон был явно доволен собой, – именно так и никак иначе.

– Я не совсем понимаю, как меньший на одно измерение отпечаток может быть частью чего-то, на порядок высшего, чего-то четырехмерного?