Я знаю одно волшебное слово… ЗАВТРА

«Когда закрывается одна дверь, другая обязательно открывается»… Итак, с понедельника, я начала новую жизнь. Сосредоточилась на работе и предстоящих экзаменах в аспирантуру. Мне даже удалось увидеть маячившие где-то необыкновенно далеко радужные перспективы своего будущего, и чуть ближе, законный и такой долгожданный отпуск на море! Билеты то я все-таки купила!

Все оказалось не так плохо. Я же думала, что осталась совсем одна, но, слава Богу, я ошиблась. Как обычно, иду в понедельник на работу, и не успеваю перешагнуть порог кабинета, как на меня обрушивается Алла Витальевна:

– Машуня, Сережа Доронин приехал. Тоже собирается в аспирантуру поступать!

– Здорово! – искренне обрадовалась я, до конца еще не осознавая, мне то, что с того? Ну, приехал, ну будет поступать, но он то на заочное идет, а я на очное! Все равно одна!!

– У тебя сегодня консультация? – не унималась Алла Витальевна.

– Да.

– Так и у него сегодня, вместе посидите. Тебе не так скучно будет!

И тут я поняла, что к чему. Сразу стало хорошо. Хоть одно знакомое лицо. А Сережа это наш заочник. В этом году получил диплом и решил продолжить обучение в аспирантуре. Веселый, умный, не надоедливый. За время своей учебы зарекомендовал себя с лучшей стороны. В общем, я действительно искренне обрадовалась предстоящей перспективе.

– Ну, я тогда потихоньку пойду? – спросила я.

– Давай-давай, удачи! – весело откликнулась Алла Витальевна.

По дороге к аудитории я встретила свою теперь уже бывшую одногруппницу Диану Попову. Как выяснилось, она тоже поступает в аспирантуру, и тоже на очное. В голове сама собой возникла мысль «конкурент», но не найдя поддержки жалкая мыслишка исчезла, так же стремительно, как и появилась. Я улыбнулась, грызть глотку точно не буду. Человеческие качества прежде всего! Аспирантура это еще не конец света. И мы вместе пошли к аудитории.

Подойдя к нужной двери, я поняла, что вовсе не одна. Среди тех, кто решил поступать, оказалось много знакомых и дружелюбных лиц. Со многими из них мы вместе учились, с кем-то просто знались раньше. В общем, мои страхи оказались беспочвенны. Однако много было и по-настоящему враждебно настроенных людей. Они мерили нас с Дианой взглядом, словно прикидывая, насколько мы сильные конкуренты, готовые чуть что, тут же выхватить шашку и броситься в бой, устраняя противника. Странно люди все-таки подходят к подобным вопросам. Будто последнюю корову врагам во время войны и голода отдают… Может для них это действительно важно? Присоединяться к этой недружелюбной толпе не было никакого желания. Мы решили встать чуть в стороне. Зачем заряжаться негативом? Проходя мимо них и, в очередной раз, успев подумать: «Что я здесь делаю?», я услышала низкий, радостный, довольный жизнью баритон:

– Здрасьте Вам! И Вы здесь? – Вопрос был явно адресован мне.

Я оборачиваюсь, ищу глазами хозяина голоса, но никого не вижу. Вернее людей то достаточно, а вот довольных жизнью ни одного, все хмурые и загруженные надуманными проблемами, а может не надуманными?? И тут я вижу его. Картинка, должно быть, почище чем в кинофильмах. Он стоит в самом центре этой толпы будущих аспирантов, но освещение в коридоре слабое, к тому же смотрит в пол. Понятно, что я его в упор не вижу, а он, улыбается и довольный собой медленно поднимает голову. Действительно как в кино. Узнавание происходит также медленно, как он поднимает на меня глаза.

– Сережа! Привет!– я еще никогда никого не была так рада видеть. Блокнот в моих руках от неожиданности падает на пол. – Да, и я здесь! – весело в ответ отвечаю я.

Надо было видеть удивленные лица окружающих! У всех обреченно-трагическое выражение лица, экзамены, конкуренция… А эти двое радуются, улыбаются. Что за пир во время чумы??

На консультации мы сели вместе, заранее приготовившись скучать на занятии. В качестве консультанта пришла «Мокрота» – преподаватель с весьма ограниченным интеллектом. Хорошим преподавателям студенты не дают обидных прозвищ. Ее же так прозвали, потому что она действительно чрезвычайно похожа на мокроту из известной рекламы медицинского препарата. К тому же, как я подозреваю, фраза «Здесь я останусь надолго» – девиз не только этого ролика, но и всей жизни этой тучной женщины. Ну, нельзя же быть такой нудной!! Она консультировала нас 3 часа!!! Долгое общение друг с другом обоюдно утомило нас. И через полтора часа я поняла, что надо бечь… К тому же, слушать такие глупые вещи на голодный желудок просто вредно для здоровья, это отрицательно влияет на мозг! А кушать мне хотелось ужасно. Должна сказать, что если бы не Сережа по левую руку, я не высидела бы даже этого времени. Я уже забыла, какого это быть в «шкуре» учащегося, корпящего над лекциями. Уму непостижимо! Но Сережа молодец! Веселил, болтал безумолку, рассказывал какие-то забавные истории, иногда мы прерывались и слушали «Мокроту». Но, по большой части она говорила чепуху, и мы возвращались к его рассказам. Когда подходил к концу первый акт «Мерлезонского» балета (а я еще не сказала, что консультация длилась 2 раза по час сорок и что я сбежала после первого и единственного же перерыва), так вот когда подходил к концу первый акт, мы с Сережей решили, что учить надо вместе. Мол, одна голова хорошо, а две лучше. Я обещала подумать над его предложением…..

Вернувшись домой, я ждала когда же вернется боль и оцепенение. Ведь боль обязательно вернется… Сейчас все чувства так обострены, что становится страшно. Но, прислушиваясь к себе, я поняла, что ничего не чувствую, кроме пустоты, небывалой легкости и облегчения. Словно, тяжелый груз сняли с моих плеч…Легко!

Теперь, спустя некоторое время, как он уехал, я точно знаю, это конец нашего мгновения, начало нашего воспоминания, которое продлится вечность. Когда мы встретились в каждом из нас было столько законченного и столько незавершенного… Поначалу я ждала, сама не зная чего, потом перестала…

«Не беспокойся, на наши воспоминания никто не покусится. Просто знать, что где-то в этом огромном мире у меня есть такой замечательный друг, с которым я могу быть собой, такая, какая есть. Могу вести себя естественно, быть такой ребячливой, такой глупой, такой знающей. Могу пойти гулять без косметики, и не надо рисовать себе лицо. Ты и так все знаешь – без прикрас. Все это – уже здорово. Я не буду больше возникать из ниоткуда и требовать рассказать мне как твои дела и чем ты занимаешься. Преследовать тебя не стану… Я стану самым безмятежным легким сном…

Я судьбу прошу лишь об одном, пусть хранит тебя…

Я искренне желаю тебе счастья.» – так я решила вечером, ложась спать, мысленно запирая в сундучок памяти этот этап свой жизни, чтобы потом, когда-нибудь, открыть его, вспомнить и порадоваться, что у меня было… Было. Надо жить дальше. Как говорил великий комбинатор: «Заседание продолжается»….

4. Правда

(ОНИ)

Не бойтесь расставаний.

Прощаться необходимо, чтобы

можно было встретиться снова.

Пройдет время, и новая встреча

состоится обязательно, если вы –

друзья.

(Ричард Бах)

Мы сидели с Аллой Витальевной за обеденным столом у нас в деканате и, радуясь временному затишью, пока никто не пришел, пили чай и беззаботно болтали. За окном не на шутку разыгралась метель. Прошло уже полгода с описываемых выше событий….

– Мань, что там твой немолодой поклонник 45 лет? – подтрунивает она надо мной.

– Немолодой? Алла Витальевна, да для меня он уже простите староват. Я принципиально выхожу замуж только за молодых! Это уже педофилия с его стороны и некрофилия – с моей! – мы дружно смеемся.

– Кстати, а как Миша поживает?

Миша это наш студент, молодой, умный, интересный, получает уже второе высшее образование. Когда-то мы пытались быть вместе, но у нас ничего не вышло. Все закончилось, так и не успев начаться.

Я пожимаю в ответ плечами.

– Жаль, классный мужик! Физиономия у него такая мужественная. Благородная!

– Разве что физиономия!

– А чего? Красивой были бы парой! Он обеспеченный, умный, не жадный, тоже важно.

– Он ведь по-настоящему никогда меня не любил. Ну, так чтоб в его жизни что-то изменилось. Наоборот, если бы у нас что-то получилось, то я бы удачно вписалась в его жизнь. А что? Удобно, комфортно. Лет на 5 точно.

– Ясненько, опять в ностальгию ударилась – намекает Алла Витальевна на Гринева. – Ну и где он?

– Я не знаю, я ему не звоню, – теребя салфетку и опустив глаза, отвечаю я, – и он мне тоже не позвонит, я уверена.

– Скажи, только честно, ты бы поехала к нему, если бы он позвал?

– Теперь уже не знаю… все нужно делать вовремя, Алла Витальевна. Хороша ложка к обеду, не зря ведь говорят, – не поднимая взгляда, говорю я. – А тогда… все может быть…

Мы вздохнули, и каждая начала думать о своем.

После работы я сразу поехала в Москву. У меня там были кое-какие дела по аспирантуре, в которую я тем летом все же поступила. Выйдя на станции метро «Лубянка», я пошла по направлению к Красной площади.

Зима полновластно хозяйничала на улицах города. Метель бушевала вовсю. Я куталась в капюшон своей шубы, но это слабо помогало. Под сильным ветром я продрогла насквозь. Людей на улице было слишком много, не видя дороги из-за непогоды, они часто сталкивались и извинялись за свою нерасторопность. Я шла, погруженная в свои мысли, и тут услышала окрик: «Маша!», удивленно оглядываюсь и вижу из немногочисленной группки людей, которых я только что миновала, отделился и пошел ко мне какой-то парень. Я не могла рассмотреть его достаточно хорошо. Он подошел ближе.

– Маша, здравствуй! – передо мной стоит сам Юрий Гринев. Каким ветром его сюда занесло? – Вот уж не ожидал! Даже не верится!

– Здравствуй! – отвечаю я – Мир тесен!

– Маша, Маш! Я очень рад! Не знаю что сказать, все так неожиданно! – начинает разговор он.

Порыв ветра заставил его замолчать, я поежилась и посильнее закуталась в шубу. Мы отошли в сторону с дороги, чтобы не сильно мешать и без того ничего не видящим прохожим. Искреннее счастье и недоумение читалось в его взгляде. Похоже, он действительно был рад.

– Я не знаю что сказать, – повторил он, когда мы подошли к стене ближайшего дома. Он закрыл меня собой от яростного ветра.

– Какие слова, Юр! За все эти месяцы ты даже не нашел времени, чтобы позвонить мне.– Горько напоминаю я, слегка отворачивая голову.

– Да, я не звонил, – мрачно ответил он.

Я лишь улыбнулась на его ответ, он был ожидаем. Хорошо, что оправдываться не начал. Это бы окончательно погубило его в моих глазах. Тишина воцарилась между нами. Разговор никак не завязывался.

– Рада была повидаться с тобой. Мне нужно идти. Счастливо!

Я развернулась и пошла. С момента нашей последней встречи он ничуть не изменился, может только глаза стали печальней. Он стоял и смотрел мне вслед. Я чувствовала, его внутреннюю борьбу с собой, с одной – стороны я ясно дала ему понять, что не хочу с ним общаться, с другой – он не мог упустить и этот счастливый случай. Вдруг судьба больше не подарит такого шанса.

– Маша!

Я оглянулась и увидела его приближающуюся фигуру. Поравнявшись со мной, он спросил:

– А ты сильно занята в ближайшие дни? Я бы хотел встретиться, поговорить, все обсудить… – он заметно нервничал, ожидая моего ответа.

– Замечательная идея, – смягчилась я, – давай завтра в 5 на «Пушкинской» пересечемся? Тебе будет удобно?

– Да-да, отлично. – Обрадовался он.

– Извини, но мне действительно пора.

– Конечно, извини, тогда до завтра! – И он вернулся к своим друзьям.

Весь следующий день я мучилась вопросом, зачем ему понадобилось назначать мне встречу. Что он мне такого нового скажет, отчего мне легче будет? Полгода уже прошло. Мы стали почти чужими людьми за это время, вернуть ничего не удастся, и смешно, если он этого не понимает. У каждого из нас теперь своя жизнь, наши дороги разошлись полгода тому назад. Может, он даже успел жениться… зла я на него не держу, да и никогда не держала. Ведь он тогда действительно верил, что так будет лучше.

«Жизнь ничего не говорит тебе! Она все показывает». – Как говорит известный писатель Ричард Бах. Что сейчас мне собиралась показать судьба?

Вечером мы встретились. Решили посидеть в тепле и уюте ближайшей «Шоколадницы». Кафе оказалось полупустым. Нас поприветствовали официанты:

– Добрый вечер! Столик на двоих? Зал для курящих?

– Для некурящих, – хором отозвались мы.

Захватив меню, миловидная девушка повела нас в центр зала, предоставляя возможность самим выбрать место. Свободных столиков было достаточно. Я огляделась и выбрала уединенное место на диванчиках в углу зала.

– Хорошо, устраивайтесь! – кивнула официантка и, оставив меню, ушла.

Мы сели друг напротив друга. Разговор, как и вчера, никак не хотел завязываться. Говорили о чем-то общем и отвлеченном.

– Здравствуйте, – раздался над ухом жизнерадостный молодой голос, – меня зовут Марина! Готовы сделать заказ?

Юра посмотрел на меня, предоставляя право, первой заказать:

– Маша?

– Мне глинтвейн, пожалуйста, и пирожное «Тирамиссу».

– Тогда два глинтвейна.

– Что-нибудь еще? – уточнила Марина.

– Нет, спасибо. Это все,– ответил он.

– Буквально минутку! – и улыбаясь, девушка удалилась.

Мы посмотрели друг на друга и заговорщически улыбнулись. Воспоминания нахлынули сами. Когда-то давно, уставшие и замерзшие после наших изнурительных прогулок, забегая в ближайшее кафе, мы любили пить этот волшебный напиток, наслаждаясь теплом, которое он дарил уже после первого глотка.

Заказ нам принесли действительно быстро.

– Еще что-нибудь желаете? – ненавязчиво поинтересовалась девушка.

– Спасибо, ничего не нужно, – вежливо ответил Юра.

– Хорошо, приятного аппетита. Дайте мне знать, если передумаете, – и она тут же ушла.

Мы снова остались вдвоем. Негромкая музыка и приглушенный свет действовали умиротворяюще, разряжая обстановку. Я сделала глоток, чувствуя, как напиток разливается по телу, приятно согревая. Я, оказывается, замерзла. Надо же. Даже не заметила этого.

– Я должен тебе сказать, Маш, – Юра начал долгожданный разговор.– Выслушай меня, – он заметно нервничал, опустив глаза, теребил трубочку в своем стакане глинтвейна. – Я не оправдаться хочу, а объяснить…. – он замолчал, собираясь с мыслями, словно, обдумывал с чего же лучше все-таки начать. Я его не торопила.

– Когда мы расстались… – начал он.

– Когда ты оставил меня! – не очень вежливо поправила его я, глядя ему прямо в глаза. Он посмотрел на меня, затем снова опустил взгляд.

– Да, ты права! Я просто испугался. Я сказал себе тогда, что не смогу что-либо изменить. Я должен уехать. Тогда мне это казалось правильным. Это было подло по отношению к тебе, да и по отношению к себе… – он горько усмехнулся, – я понимаю теперь, что оскорбил тебя этой жертвенностью своей, – последнюю фразу он произнес неуверенно, будто сомневался, то ли слово подобрал. Правильно ли истолкую я его.

– А чего же ты испугался? – с вызовом спросила я.

Я была жестока в тот момент. Мне было не понятно, чего он хочет, чего ждет от этой встречи, к чему затеял этот разговор. Меня это злило. Также меня злило то, что он бередил старую рану, только начавшую зарубцовываться. Рана в груди начинала саднить. На поверхность стало подниматься спрятанное нечто глубоко внутри, о чем не хотелось вспоминать. Оторвав руки от груди, я сжала ребра, словно боялась, что рассыплюсь. Но я расправила плечи и глубоко вздохнула. Я чувствовала, что стала сильнее, во многом благодаря ему, и смогу с этим справиться. Выглядел он достаточно жалко. Каждое слово объяснения давалось ему нелегко. Но во мне не было жалости. Сам затеял этот разговор! Вот и выпутывайся теперь! Я упивалась своей силой, и, если можно так сказать, превосходством. Наверное, в тот момент мне хотелось, чтобы ему было больно, очень больно. Откуда во мне такая жестокость проснулась?? Я не понимала.

Я снова начала пить свой глинтвейн.

– Испугался! И… продолжаю бояться, – сказал он уже увереннее.

Мы впились взглядами в друг друга и неосознанно наклонились вперед, так что наши лица стали совсем близко. – Мы живем с тобой в разных измерениях, Маша! И разных странах, если уж на то пошло.

– Каких измерениях? О чем ты? – устало спросила я.

– Да пойми ты!! Ты целеустремленный человек! Точно знаешь чего хочешь. Твоя жизнь расписана по годам, и ты живешь согласно этого графика! Моя жизнь, на тот момент, была там, дома! Я не посмел тогда тебе предложить поехать со мной. Знал, что ты наверняка откажешься, – слова неслись бешеным потоком. Как всегда, когда он нервничал. – Что я мог предложить тебе? Твоя жизнь была здесь. Масса идей, надежд, планов. Как я мог разрушить их своим предложением. Поселить в твоей душе смятение? Я решил, что уеду, и что-нибудь обязательно придумаю, может даже вернусь….Потом я получил от тебя то письмо…. Я и не подозревал какой хаос оставил после себя! Мне казалось, что для тебя так будет лучше. Что тебе нужен другой человек, более уверенный в себе и хорошо стоящий на ногах… А что я?

– Не надо за меня решать, кто мне нужен! – зло ответила я, и мы резко отпрянули друг от друга.

Все больше не могу! Еще немного и истерика начнется! Давно похороненные воспоминания и переживания нахлынули с новой силой, поднялись на поверхность и накрыли с головой. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и мыслить здраво.

– Ты не имеешь права решать за меня! Решать один! Ты сам виноват! Ты уехал! Исчез! Не звонил, и даже не писал! – упреки сыпались на него градом, – а я ждала тебя! Ждала! Я устала ждать! – я почти срывалась на крик, – Все! Я не могу, я не могу, – как в бреду повторяла я, голос срывался почти через каждое слово. – Я не могу больше!!

– Маша, МАША! – испуганный моей реакцией, он пересел ко мне на диван, стал обнимать меня, прижимая к себе, пытался успокоить. Я вырывалась.

– Не трогай меня! Да не трогай меня! – я старалась его отодвинуть, упираясь руками в его грудь, – Оставь меня!!

Он, молча, терпел и ждал, когда я выговорюсь. В тот момент мне это было необходимо. Каждое мое слово ножом врезалось в его сознание. Он заметно побледнел, это было заметно, даже несмотря на слабое освещение в кафе – элемент декора.

– Маш, не надо! – просил он, сильно не рассчитывая, что его слова возымеют хоть какое-то действие.

– Зачем мы снова встретились с тобой? – присмирев, тихо спросила я, хотя все еще продолжала упираться в его грудь руками. – Я только перестала думать о тебе! А теперь я не смогу без тебя…– Мука исказила его лицо.

– Тогда давай будем вместе? – тихо предложил он и уткнулся носом в мое плечо. А я окунулась в шелковистую шевелюру его волос, наслаждаясь завораживающим запахом парфюма.

Официанты в немом изумлении наблюдали за нами, не решаясь подойти.

Когда я немного успокоилась, Юра жестом показал им, что все в порядке, буря миновала, и битья посуды не будет.

– Зачем ты приехал?– устало поинтересовалась я, высвобождаясь из его объятий. – Чего хочешь?

– Второй попытки, – опустив голову, коротко ответил он.

– Хорошего впечатления со второй попытки не создать!

– Я хотел бы попытаться…

Тут я разрыдалась: слезы застилали глаза и стремительным потоком катились по щекам.

– Пожалуйста, не надо так шутить, – тихо попросила я, – если я начну надеяться, а потом окажется, что напрасно… Я просто не смогу пережить это во второй раз.

– Какие уж тут могут быть шутки! – разочарованно сказал он. И осторожно обнял меня.

– Может, сейчас ты правда так думаешь, и ты действительно хочешь остаться со мной, – не унималась я, – Но что будет завтра? Ты ведь и тогда все хорошо обдумал, это не было спонтанным решением. Значит, и сейчас ты поступишь так, как считаешь правильным…– я замолчала.

Не выпуская меня из объятий, он изучал мое лицо.

– Может, все-таки выслушаешь? Может, дашь объяснить, что ты для меня значишь. Слушай, я изо всех сил стараюсь не терять присутствия духа, – чуть веселее добавил он, пытаясь шуткой разрядить обстановку, – так что можно я скажу?

Я утвердительно кивнула головой. Он заговорил, лишь убедившись, что я сосредоточилась.

– Я так и так собирался вернуться. Сойдя с поезда, там у себя, я понял, что хочу одного – быть с тобой. И теперь понимаю, что не решусь никогда больше на отъезд, разве что с тобой. – Он тихонько гладил меня по спине. – Недели, да что там дни, казались без тебя нестерпимо долгими. Ты далеко! Каждый час давил тяжким грузом. Я не мог найти себе занятия, места, я потерял аппетит…Я даже не могу описать это. Вдруг ты стала для меня целым светом. Я больше не видел смысла в мире, в котором нет тебя. Я собирался вернуться и на коленях умолять принять обратно. Но что я мог предложить тебе? Я начал думать, что же я могу в этой ситуации сделать. Ради тебя, я старался стать лучше. Моя душа осталась здесь с тобой. А сердце билось как-то… вхолостую….

Я посмотрела на него.

– Вчера… – продолжал он, глядя в мои глаза, – мне показалось, что ты не рада видеть меня, и сегодняшнее свидание, лишь одолжение, дань вежливости. Скажи почему? Потому что я опоздал? Причинил слишком много боли? Или ты по моему совету начала все сначала? У тебя появился кто-нибудь? Это было бы вполне…справедливо, – отстраняясь, тихо сказал он. – Не стану оспаривать твое решение, и, пожалуйста, не жалей меня, просто скажи, можем мы быть вместе после всего, что я наделал? – в его глазах читалась вселенская грусть, на лице отражалась мука. Он страдал.

– Все возможно. Давай попробуем… – кивнула я и опять заревела. Он лишь крепче обнял меня.

* * *

Когда мы вышли из кафе, ночь уже полновластно вступила в свои права. На небе светила неяркая луна, метель прекратилась. Было тихо.

– Ты устала? Может, пройдемся или отвезти тебя домой? – предложил он.

– Мне полезно размяться. Давай пройдемся.

Юра взял меня за руку, и мы молча пошли по пустынным улицам в сторону Красной площади, каждый думал, о том, что сегодня произошло. Когда-то это был наш любимый маршрут по ночному городу…

– Немыслимо! – качая головой, озвучила я свои мысли.

– Ты не веришь мне? – глухо спросил он.

– Я боюсь поверить…

– Как же доказать, что я физически не могу тебя оставить? Может хоть время поможет мне загладить свою вину? – прошептал он.

Время… А что идея хорошая. Пусть попробует. И начать может уже завтра, вернее сегодня.

Вместо эпилога.

И почему мы пристальнее вглядываемся в ближних и начинаем по-настоящему ценить их только когда судьба готовится разлучить нас? Почему только у последнего края мы вспоминаем все недосказанное, спохватываемся о доброте и участии, которые не проявляли, пока времени было в достатке? А если несчастья все-таки не происходит, почему мы тут же забываем собственные горячие обеты и начинаем вести себя совершенно по-прежнему?1 Почему так происходит??

В этом рассказе все может оказаться ошибкой….

(21.07.2009)

Примечания

1

М.Семенова, «Волкодав»