Простые Истины Жизни

Другой необычный опыт произошёл уже в Москве в моей квартире. Была ночь. Темень. Я лёг спать после долгого дня, но уснуть я не мог очень долго. Не помню точно зачем, но я решил слегка удариться об подушку головой три раза. В первые два раза всё было нормально, но вот когда я поднимал голову после третьего удара, я обнаружил, что был уже день – солнце светило высоко в небе, люди ходили на улице. То есть с моей точки зрения ночь сменилась на день за долю секунды, что я пребывал лицом в подушке. Стоит заметить, что я уже не хотел спать и был полностью бодр.

Много лет спустя я случайно нашёл историю, которая рассказывает о точно такой же мгновенной «потере» времени.[1] Две девушки игрались с доской Уиджа примерно в 9 вечера. Они начали получать странные ответы и следующее, что они знали, вдруг стало 7 утра. Это было словно они моргнули и солнце уже встало. Они просто сидели, так же, как и прежде, не понимая, что произошло.

У меня нет предположений о том, почему такая «потеря», или кто-то может сказать «скачок», во времени происходит. Это одна из новых загадок Вселенной для меня.

Такие события были редкостью для меня, но они оставили очень большое впечатление в моей жизни.

В основном я проводил летнее время в деревне на улице, гуляя с друзьями с утра до вечера. Мне очень нравилось кататься на велосипеде, и я частенько ездил на нём по окрестностям деревни сразу после завтрака. Также мы с друзьями часто ездили кататься на велосипедах в соседние деревни, а по вечерам сидели у костра. Иногда я помогал маме с деревенскими делами. Отец приезжал на выходные, и я каждый раз был очень рад его видеть. Иногда я специально возвращался домой, чтобы повидаться с ним. Как я уже говорил, мы жили отдельно в Москве, и я не часто виделся с отцом. Что касается моих проблем с речью, я помнил в глубине души, что он был причиной их возникновения, но, будучи доброжелательным и жизнерадостным ребёнком, я почти забыл про тот давний инцидент…

То же самое обстоит и с друзьями, которые смеялись над моей неспособностью произносить слова. Не смотря на все трудности, которые я испытывал в школьные сезоны года, я почти не держал зла на них. В конечном итоге, когда мы повзрослели, они смогли измениться в лучшую сторону.

Тем не менее, старая память о многочисленных насмешках не оставляла меня.

Но были и случаи, когда после возвращения из деревни в Москву я не только говорил и отвечал на школьных уроках без каких-либо проблем, я ещё и сам поднимал руку для ответа – настолько я становился уверенным в себе. В один период жизни я был полон энтузиазма просыпаться по утрам и идти в школу, так как мне нравился учебный процесс и то, что я мог абсолютно нормально говорить, как и все остальные люди.

Причём в такие периоды жизни я отнюдь не был малословным. Так я помню мамин рассказ мне о том, как она ехала в одном трамвае со мной и Антоном, моим другом детства, и она сказала, что я только и болтал тогда. Мы не знали, что моя мама была в вагоне и решила не мешать нам общаться.

Но рано или поздно уверенность всегда уходила. Причины могли быть самыми разными. Например, я помню, как однажды на Новый год, когда я был ещё в средней школе, в дверь нашей квартиры позвонил мужчина. Он звонил и другим людям в нашем коридоре, так как просто искал компанию для встречи Нового года. Я думаю, что пожилая соседка узнала его, как жителя из смежного блока нашего дома, и Мама согласилась впустить его в нашу крохотную однокомнатную квартиру. Он вёл себя полностью нормально и адекватно, но это не смогло утешить мою появляющуюся тревогу за свою маму. Я просто на просто не мог знать, что может произойти дальше, и меня беспокоила эта неожиданно возникшая ситуация и неизвестность. После того как он ушёл, он позвонил в дверь вновь через пару мгновений, чтобы спросить если я хотел бы погулять с ним как-нибудь. В тот момент мне стало очень неловко за своего отца, и я чувствовал, что я словно предаю его, просто оказавшись в данной ситуации. Мы с матерью вежливо отказались. После этого момента я должен был идти с московскими друзьями на улицу отмечать Новый год, как мы это делали в предыдущие годы. Но когда за мной зашёл мой лучший друг, я провёл несколько минут, отказываясь идти на улицу, так как я боялся за свою мать, боялся, что тот мужчина мог снова вернуться. В то время, я не мог сказать всю правду другу, так как мне было стыдно. Я просто отнекивался от гуляний, пока ему, наконец, надоело, и он пошёл праздновать с остальными без меня. Это был первый момент, когда моя связь с друзьями начала обрываться. Придя в школу после каникул, я снова начал иметь проблемы с речью и снова стал неуверенным в себе – о чём я постоянно помнил. Что касается того мужчины, то я больше никогда его не видел.

Впрочем, был и другой случай в начальной школе, когда я потерял друга по нелепой причине. Он был моим одноклассником, и мы часто гуляли вместе после школы, или играли в денди у него дома. Он жил далеко от школы и, я думаю, из-за этого он перешёл в другую. Однажды я пришёл домой после долгого гуляния и раздался телефонный звонок. Это был тот самый друг, который звал меня гулять. Тогда я, не подумав, сказал, что я уже погулял – я понял, как звучало это «я уже погулял» когда уже было поздно. Он повесил трубку и больше никогда не звонил. У нас тогда был старый барабанный телефон без определителя номера, а телефонного номера друга у меня не было из-за того, что, насколько я припоминаю, у него не было раньше телефона. Я не мог никак связаться с ним, и таким образом у меня не стало первого друга. Не уверен точно, но возможно много лет спустя я видел его и его бабушку, едя в трамвае недалеко от моей школы и дома. Он тоже увидел меня. Если это был действительно мой давний школьный друг, то он явно вспомнил меня и, судя по тому, что донеслось до меня из его разговора, помнил именно тот самый последний телефонный «разговор». Возможно, мне стоило подойти и извиниться, объяснив недоразумение, но я был тогда не в самой лучшей форме, да и не был уверен если это был он, так как прошло более десяти лет с тех пор, как мы виделись.

Глава 3. Свободное Падение

Мой первый серьёзный неверный выбор был сделал, когда мне было тринадцать лет. Если раньше у меня перед сном и были сексуальные фантазии о подругах – след моего детского сексуального опыта – то в начале восьмого класса у меня появилось настоящее половое влечение. И если раньше мои фантазии не мешали мне как-либо в жизни, то теперь я просто не мог не думать о сексе и девушках. Очевидным решением было бы искать себе девушку, но тут же в моей голове появилась и другая мысль – мысль о том, что из-за моих запинок в речи, ни одна девушка не захочет связываться со мной. Возможно, причиной того вывода была память о том, как в деревне на автобусной остановке мой друг В пел песню, явно направленную на высмеивание меня, и наша подруга, которая в принципе была мне симпатична, имела характерное выражение лица, говорящее о том, что она думала обо мне в тот момент.

И тут я вспомнил про то, что существует мастурбация…

Это был первый раз, когда я впервые начал сам трогать себя для получения сексуального удовольствия. Мне нравилось делать это с собой.

Думаю, это было примерто то время, когда многие люди, включая родственников, подруг и даже парней говорили мне, что я был красивым мальчиком. В одно время мама пыталась меня подбодрить по поводу моих проблем с речью, сказав, что девушки сами захотят со мной знакомиться, так как я был красивым. Потом в школе ко мне подошла одна из старшеклассниц, чтобы спросить если у меня был старший брат. В другое время моя тётя Зина спросила в кого я был такой красивый; тогда на кухне Большого Дома сидел мой отец, который был уже почти полностью лысым и полным человеком, и мне стало несколько неудобно перед ним. Моя двоюродная сестра пару раз отмечала мою красоту. Потом одна из моих деревенских подруг сказала, что я был очень красивым мальчиком. Мне запомнились эти слова, и я начал сам думать о себе, как о красивом парне. Безусловно, мне нравилось быть красивым, и мне нравилось, что девушки поглядывали на меня.

Тем временем пришла пора девятого класса. Всё было по-старому для меня – речевые запинки и неуверенность в себе продолжали заволакивать мою жизнь. Уже тогда я стал бояться телефонных звонков, опасаясь, что мне звонят мои одноклассники, и мне придётся снова с горем пополам пытаться выговорить слова. Плюс я стеснялся говорить по телефону о своих личных вещах при маме, которая всегда была рядом в нашей однокомнатной квартире – это не могло не сказаться на том, что я почти не учился разговаривать с людьми и не получал хорошее понимание того, что и как нужно говорить.

Я вообще был очень стеснительным ребёнком в детстве, что делало всю ситуацию намного сложнее.

Так я помню один летний вечерний день в деревне, когда мы жгли костёр у родника, и некоторые друзья играли в бутылочку. Одна из подруг явно, по крайней мере мне так казалось тогда, хотела научить меня целоваться – что мол будет у меня девушка, а я не буду знать, что делать. Она настаивала какое-то время. Та подруга в какой-то мере нравилась мне, и я думаю, что согласился бы стать её учеником, так сказать, если бы не присутствие моего друга, который был старше меня на два года, и который отказался играть в бутылочку. В то время он был порядочным и правильным парнем, и мысль о том, что он будет думать обо мне играла важное значение в моём отказе от игры.

Но было и продолжение той истории. Однажды та самая подруга позвонила мне в Москве и звала меня на её день рождения. Снова, часть меня желала увидеть её, но мысли о том, что мне может понадобиться говорить с незнакомыми людьми в виде её родственников и Московских друзей, и я начну заикаться, перевешивала. Даже после многоминутных уговоров моей подруге не удалось зазвать меня на её праздник. Конечно, в то время она не знала истинных причин моих отказов приезжать к ней… Потом, в деревне, она шутя припомнила мне этот момент. Мне же стало немного грустно на душе…

Я часто сильно волновался, когда шёл в школу, так как меня пугала мысль о том, что меня могут спросить на каком-нибудь уроке, и я часто желал просто остаться один, чтобы обрести успокоение. Из-за этого дни контрольных проверок были одними из любимых для меня, так как я мог быть более-менее спокойным, что мне не придётся говорить в тот день. Тогда я вновь начал переживать о том, что люди думают обо мне, так как несколькими месяцами ранее один из моих деревенских друзей всё-таки рассказал мне, почему они дали мне кличку, которой обзывали меня долгие годы – она была связанна с заиканием. Это был очередной момент, когда я снова терял уверенность в себе и в речи, после того как я приобретал её с большим трудом.

Ситуация с речью также не стала лучше и посте того, как новая учительница спросила меня отвечать на уроке биологии. После моего ответа одна из одноклассниц по имени Ольга заговорила с учительницей про заикание и как устранить его. Я хорошо помню фразу учительницы о том, что «нервные клетки не восстанавливаются». Это не звучало очень воодушевляюще для меня…

Я продолжал мастурбировать и вскоре начал с нетерпением ждать времени, когда я бы был один дома. Увы, но когда пришли весенние праздники, время, когда мы всегда ездили в деревню, я решил остаться дома. В девятом классе мама начала часто навещать её сестру на пару дней и оставлять меня одного, чтобы я мог более спокойно учиться в нашей однушке. Но, увы, я также использовал это время для того, чтобы в полночь очередной пятницы смотреть эротические фильмы по одному из телевизионных каналов. Естественно, я не просто смотрел их. Мастурбировал я тогда каждый день и иногда по нескольку раз в день. Безусловно, я тогда не хотел, чтобы люди узнали о том, что я делаю с собой – это было бы катастрофой для меня. Через какое-то время в школе случился довольно интересный и забавный момент, когда один из моих одноклассников в шутку сказал, что «Женя не курит, не пьёт – только дрочит». И я у меня возник вопрос в голове – откуда он знает? Не думаю, что он знал тогда, но тем не менее, той просто шутке было суждено стать нечто большим в последующие годы…

Стоит отметить, что я частенько посматривал на иконы святых, стоящие за стеклом на полке, и меня иногда посещала мысль – что, если действительно существует нечто большее в этой жизни, и всё тайное действительно рано или поздно станет явным? Мне было не очень комфортно тогда от этой мысли, но любимая привычка пересиливала каждый раз.

Из-за диких речевых запинок, когда, например, я не мог ничего сказать, держа наружу свой язык, который словно не слушался меня и дёргался в конвульсиях, я начал задумываться о смерти, так как прекрасно понимал, что жизни у такого меня не будет – по крайней мере той жизни, которую я хотел, где я был бы таким же, как и все остальные – ни больше и ни меньше.

Я говорил маме о том, что в школе у меня вновь были проблемы с речью. Не думаю, что мы пошли к врачу тогда за очередными таблетками, которые в любом случае не особо помогали, но мама как-то сказала мне думать о том, что нужно говорить в школе завтра. Я воспринял этот совет слишком серьёзно и начал воображать перед сном о том, что могло бы быть завтра в школе. Это не помогло, а, скорее всего, наоборот сделало ситуацию хуже.

Примечательно, что до того неправильного совета от мамы я думал о том, что нужно просто выучить свой урок и жить своей жизнью. Ну а когда меня спросят отвечать у доски, я вспомню нужную информацию, если я усвоил и понял суть изучаемого предмета.

Было время, когда мы с несколькими одноклассниками сидели на лавочке на первом этаже нашей школы – перед главной дверью, на которую смотрит длинный коридор, ведущий в спортзал и столовую. Думаю, многие россияне узнают эту планировку стандартной советской школы, похожую на букву «Н», если смотреть на неё сверху. Тогда был урок физкультуры, на который мы не пошли, и в школьных коридорах было пусто и тихо. Я сидел на краю лавочки, рядом с коридором. Вдруг из того коридора появились две девушки, быстренько подметающие пол. Мой взгляд был прикован к девушке-блондинке, одетой в беленькую рубашку, подчёркивавшую её небольшие груди, и облегающую чёрную юбку, и я точно помню, как в моём восприятии время словно замедлилось – я влюбился в неё с первого взгляда.

Я постоянно думал и мечтал о ней. Я просто не мог не думать о ней.

Когда они шли на урок в биологический кабинет, я смог установить по расписанию, что она была одиннадцатиклассницей. У меня было в мыслях подойти к ней, но та мысль тут же перекрылась другой – если бы я начал заикаться, и она засмеялась – это был бы конец моей жизни, ибо я навряд ли смог бы выдержать боль моей судьбы. К тому же, она всегда ходила со своей не менее симпатичной подругой с красными волосами, и это создавало ещё больше проблем для меня. Плюс она была старше меня, что не было сюрпризом, так как я часто влюблялся в девушек постарше, и я решил, что, возможно, я перетерплю и подожду время, когда я буду взрослее, и разницы в возрасте не будут такими очевидными.

Некоторое время спустя мы с группой одноклассников ждали начала урока. Один из парней высказал его мнение о том, что в нашем классе все девушки были некрасивыми, если передавать его слова в мягкой форме. Потом они обратили внимание на других «некрасивых» девушек, и другой парень сказал: «Таких трахать – себя не уважать». Пусть на тот момент с внешностью у меня всё было в порядке, но тем не менее я соединил это высказывание с моими речевыми проблемами, посчитав, что все девушки, к которым бы я ни подошёл, думали бы обо мне то же самое. Тогда я окончательно отмёл идею подойти к той девушке, в которую я был влюблён, и потом сделал ещё одну серьёзнейшую ошибку своей жизни.

У меня были моменты, когда я начинал фантазировать о чём-то, или о ком-то, но я в основном делал это перед сном. Могу лишь вспомнить случай с зубным врачом. В детстве я терпеть не мог боль при сверлении зубов. Тогда мама повела меня проверять зубы в зубную клинику на Просторной улице, и у меня снова нашёлся кариес зуба. Тогда я увидел перепархивающую птичку на соседнем здании, которое теперь уже было снесено для постройки двух многоэтажных жилых домов. Во время сверления зуба, я решил попробовать уйти в фантазии, воображая историю про ту птичку – и мне это реально помогло. Это был первый раз, когда я смог спокойно перенести боль, так как я её попросту «отключил» – боль была, но при этом я её словно не чувствовал, находясь в своём мышлении где-то ещё.

Тогда же в девятом классе я решил, что буду целенаправленно фантазировать о ком-то во всё свободное время. Иначе я бы просто покончил с собой, так как не мог выдержать всю ту нагрузку; ибо из-за речевых проблем моя жизнь ломалась, ещё не успев начаться, и я не мог с этим ничего поделать. Тогда я каждый день слушал зарубежную музыку по музыкальным радиостанциям, а также смотрел MTV, и я начал фантазировать об одной из популярных, на тот момент, певиц. Естественно, в моих фантазиях всё происходило так как я хотел – не было ни заикания, ни скованности. Я часто заново фантазировал об одной и той же идее, так как хотел вновь «пережить» её, внося, время от времени, определённые изменения в некоторые детали. Увы, я фантазировал и о девушке-блондинке, равно как и о её подруге. Потом я мечтал и о других девушках и знаменитостях. А однажды я создал в своём воображении девушку, которая поселилась в новом доме в нашей деревне, там, где на тот момент был пустой участок. Нет нужды упоминать, что у нас был секс и всё, что я только хотел себе представлять. Безусловно, когда мы ехали на летние каникулы и проезжали тот участок, там не было никакого дома и, соответственно, девушки.

Думаю, что мне следует сразу упомянуть, что ещё до того, как я начал активно мечтать, я мельком задумывался, если люди могли видеть, что я мечтаю. И у меня было подтверждение моим догадкам, когда в девятом классе наша классная руководитель упомянула перед всем классом, что я чему-то улыбался, на что один из учеников сказал, что я постоянно улыбался. Не помню, чтобы в тот период моей жизни я уделял много внимания значению того происшествия.

Но вскоре случился ещё один случай, когда я сидел с одноклассником Вовой на лавочке у раздевалки. Рядом с нами стояли Вовины знакомые из другого класса.

Это был первый этаж школы, и на противоположной лавочке, но ближе к проходу к столовой села та самая девушка блондинка, от которой я едва мог отвезти взгляд. Вместе с ней была и её красноволосая подруга.

В какой-то момент один из Вовиных знакомых посмотрел на меня и с кривой улыбкой сказал его товарищу какие-то нелестные слова в мой адрес. Я тут же понял, в чём была причина и почти мгновенно перестал воображать. Когда другой парень посмотрел на меня, он уже сказал, что всё было нормально со мной.

В то время у меня была такая черта характера, что я не мог менять себя после мерзких высказываний кого-либо обо мне, так как это значило бы, что они, люди, которые презрительно относились ко мне, были правы, а сам бы я помнил свой плохой эпизод жизни с ними всю жизнь – чего я совсем не хотел тогда и всячески пытался забыть всё негативное, погружая себя в свой внутренний мир.

Ещё я не мог тогда жить реальностью, так как я не мог быть тем человеком, каким я мог бы быть, если бы у меня не было заикания. И я начинал частенько задумываться о справедливости в жизни. Как так получается, что я не только никогда никому не причинял вреда в своей жизни, более того, я был дружелюбным и жизнерадостным человеком, любящим природу и жизнь в целом, но не смотря на всё это мне приходилось так страдать с пяти лет? Почему те люди, которые совершают дичайшие преступления живут припеваючи если их никогда не ловит полиция? Где справедливость в этой жизни?

Вскоре умерла моя бабушка. Я был так погружён в себе, что я не мог чувствовать каких-либо эмоций. Я понимал, что произошло, но всё было словно в дымке, и словно не касалось меня напрямую, было чем-то далёким. Я хотел избавиться от постоянного стресса – и мне удалось сделать это, но какой ценой…

Учебный год подходил к концу, и настало время экзаменов. Не раздумывая, я решил продолжить учиться в школе десятый и одиннадцатый класс. У меня были хорошие оценки, если не считать вторую четверть, где у меня были две тройки из-за того, что я впервые начал прогуливать школу, но так как учёба не была большой проблемой для меня, я смог нагнать учебную программу и закрыть почти все плохие оценки, которые я насобирал в тот период. Было два строгих учителя, которые решили поставить по тройке в годовом зачёте, но это не было проблемой, и меня спокойно взяли в десятый класс.

Говоря о прогуливании, у нас с матерью начались ссоры в девятом классе из-за того, что я начинал не желать ходить в школу, так как моя жизнь рушилась, и мне было не до учёбы. Однажды мы так поругались, что я пошёл в полночь к отцу на квартиру с полным портфелем учебников на спине, но на четверти пути я понял, как далеко мне предстоит идти и решил вернуться к матери на квартиру. Я помню, как тогда машина милиции сделала круг вокруг меня у поворота на стадион «Локомотив», но потом уехала дальше по шоссе, куда изначально и ехала. Наши ссоры пошли на спад, когда через пару лет мы ругались, я посмотрел на неё и очень неожиданно для себя осознал, что она уже явно постарела. У неё не было некоторых зубов. Не знаю как, но я не замечал этого ранее. Тогда мои глаза начали приоткрываться, и я старался избегать ссор с мамой, чтобы она не нервничала.

Увы, ещё я время от времени пытался заболеть, чтобы не ходить в школу. И иногда мне это реально удавалось сделать. Настолько страх речи притуплял тогда моё мышление…

В деревне всё было почти по-старому. Давние друзья создавали комфортную зону.

Возможно, именно в этот год я решил попробовать выпить спиртного. Многие мои знакомые уже какое-то время назад начали пить пиво и вино. Я же долгое время сопротивлялся, но в итоге не смог устоять. Не помню, как точно это случилось, да это и не важно, важен тут сам факт того, что я вместе с остальными выпивал спиртные напитки, но я никогда не трогал водку. Тут же стоит сказать, что я никогда не напивался и знал меру. Также я всегда помнил всё то, что происходило со мной во время алкогольного опьянения.

Ещё у многих из нас появлялись мотоциклы и скутеры, которые сменяли тихие и чистые велосипеды. Мы часто возились с нашими железными конями, чиня их чуть ли не каждый день. У меня был Восход 2М, который мне отдал двоюродный племянник. Помню, что я запачкал свою одежду с тем мотоциклом так сильно, что её было уже не отстирать.

Лето было не без проблем. Пару месяцев назад, когда я ещё учился в девятом классе, мои ножницы для ногтей перестали быть исправными. Два острия не прилегали плотно друг к другу и были растопырены в разные стороны. Очевидным решением было бы пойти и купить новые ножницы внизу в магазине, но я не мог этого сделать из-за страха, что мне придётся говорить с продавцом. Поэтому я продолжал стричь ногти старыми ножницами, что привело к тому, что летом у меня на больших пальцах ног появились ужасные кровоточащие болячки, которые просто не могли полностью зажить до того, как ногти врастали в них. Всё закончилось тем, что нам пришлось ехать в московскую больницу, где мне вырезали треть ногтя на большом пальце ноги. Ехав домой в трамвае, я вцепился в ручку сиденья передо мной – настолько мне было больно; но, по-видимому, мне не было достаточно больно, чтобы снова не мастурбировать, когда я уже был дома…

Стоит отметить, что именно в тот день операции я увидел у больницы моего старого одноклассника, с которым мы сидели за одной партой в первом классе, и с которым проучились до девятого, когда наша дружба охладела. Возможно, мой уход в себя повлиял на это, равно как и на то, что он зачем-то ударил меня по лицу на экзаменах – я ничем не провоцировал такой поступок, я просто стоял у двери и ждал своего часа войти в кабинет биологии.

Отец купил мне новые нормальные ножницы для ногтей, и у меня больше не было подобных проблем, хотя ноготь до сих пор напоминает о себе, так как часть его не была удалена должным образом.

После второй операции на пальце другой ноги я вернулся в деревню, где вскоре вновь начал нормально ходить.

В конце концов, настало очередное время, когда за мной и мамой приехал отец, чтобы увести нас в Москву для нового учебного года.

На первом звонке мне приглянулась новенькая девочка в нашем классе и школе. Она не была единственным новым человеком в классе, более того, большинство людей было новыми, так как люди из нескольких классов объединились в один.

Я помню, как в столовой одна из одноклассниц попросила свою подругу заговорить со мной о сексе. Разговора так и не было, но я воспринял это как очередной знак того, что я нравлюсь девушкам. Но это не помогло моему страху речи и жуткой неуверенности от того, что повсюду были новые лица, которые, пока ещё, не знали о том, что я заикался.