Фенимор. Наперегонки со смертью

– Заткнитесь, а то убью, – рявкнул на них Одиночка, но собаки только сильней засуетились в куче тряпья.

– Нужно выбираться из западни, – натягивая ВКМ, рассудил Фенимор.

Собрав вещи, он набросил рюкзак на плечи и двинулся к выходу, но дверь оказалась заперта.

– Что же делать? Хозяйка открывала дверь изнутри, значит, ключ находится в доме, – вспоминал Одиночка.

Полка, на которой стояли кастрюли, оказалась пуста, зато за печью Фенимор обнаружил заряженную крупной дробью новенькую двустволку. Вооружившись, Одиночка почувствовал себя увереннее.

– Пока дверь заперта, людоеды не смогут проникнуть в дом, – рассуждал он. – Зато я нахожусь в ловушке. Нужно искать ключ.

Фенимор обыскал карманы хозяйки, но в них царила абсолютная пустота.

– Где же ты его прячешь, мерзкая старуха? – выругался Одиночка и пнул труп ногой.

Фенимор обошёл помещение и проверил прочность оконных решёток. Отверстия в стене оказались настолько узкими, что пролезть в них взрослому мужчине не представлялось возможным.

То ли от голода, то ли от безнадёжной ситуации у Фенимора зазвенело в ушах.

– Помоги, – услышал он надоевший, жалобный голос.

В этот раз Одиночке показалось, что детский плач доносится из-за закрытой на амбарный замок кладовой. Опасаясь ловушки, Фенимор решил действовать осторожно. Он схватил приготовленное к обороне ружьё, но на выручку не спешил. Мысль о том, как покинуть пристанище людоедов не давала ему покоя.

– Не бросай меня, помоги…

Теперь призывы рвались из груди самого Одиночки. Фенимор чертыхнулся, но страх неожиданно пропал. Постепенно он осознал, что запертый на замок ребёнок такой же пленник, как и он сам, и вряд ли сможет причинить ему вред. Напротив, это он, Фенимор, обязан помочь бедняжке, чего бы это ему ни стоило.

– Ты кто? Отзовись! – прокричал он, прикладывая ухо к двери.

– Вытащи меня отсюда и увидишь сам, – ответила девочка.

– Но на двери замок, а я не могу найти ключ.

– Ключ у хозяйки?

– Она мертва.

– Ключи всегда находились у хозяйки. Сходи и проверь.

Фенимор повторно обыскал тело Михалны и обнаружил на похолодевшей шее шнурок и связку ключей.

– Есть! Как же я сам не догадался?

Одиночка, распахнул дверь кладовой и на куче тряпья обнаружил едва живую, прикованную цепью к стене, избитую девочку.

Испачканное грязью тело подростка покрывали многочисленные кровоподтёки. Спутанные рыжие волосы закрывали лицо.

– Ты здесь одна? – спросил Одиночка, настороженно оглядывая тёмные углы.

– Подругу людоеды сварили ещё вчера. Вытащи меня скорее отсюда, – жалобно попросила пленница и снова залилась горючими слезами.

– Успокойся, всё будет хорошо. Меня зовут Виктор, – представился Одиночка.

– Марина, – неохотно откликнулась девочка.

Фенимор осмотрел трясущееся тело ребёнка, соображая, как снять с ноги цепь.

– Сейчас я тебя освобожу.

Перепробовав найденные у Михалны ключи, Одиночка понял, что ни один из них не подходит к соединяющему оковы замку.

– Чёрт, ну почему всё рушится в последний момент?

– Не оставляй меня здесь, – снова заныла девочка.

– Крюк из стены вытащить не смогу, но попробую перерубить цепь топором. Ну что готова?

– Да, – дрожащим голосом произнесла Марина.

Размахнувшись, Виктор нанес удар топором для разделки туш. На цепи осталась небольшая отметина, зато лезвие топора украсила приличная зазубрина.

– Нужно что-то потяжелее, – задумался Фенимор.

– В шкафу на полке лежит колун, – подсказала Марина.

Фенимор отпер похожий на буфет шкаф, наполненный разного рода инструментами, о назначении которых приходилось только догадываться. Ножи, пилы, ножницы и тяжёлый стальной топор соперничали с арсеналом самой лютой камеры пыток.

Фенимор схватился за топорище и одним ударом перерубил цепь. С улицы донёсся приближающийся лай овчарок.

– Дьявол, кажется, не успел!

Виктор бросил девочке найденный в куче тряпья дырявый свитер и потащил пленницу к выходу.

Он выглянул из двери, но из тоннеля уже доносилось повизгивание псов и шарканье кирзовых сапог.

– Что делать? – лихорадочно соображал Одиночка. – Нас либо пристрелят, либо живыми скормят псам.

Действовать приходилось по обстоятельствам.

– Вернись в камеру и сиди там, – приказал Фенимор Марине.

Он взвёл на двустволке оба курка и приготовился бороться за свою жизнь.

– Эй, Михална, открывай! – громыхнул полковник.

Фенимор повернул ключ в замке и на манер хозяйки высунул ствол в тоннель. Почуяв неладное, заскулили собаки и принялись совать морды в щель.

Выстрел дробовика остановил их атаку. Влетевшая в узкое пространство горсть свинца поразила несколько мишеней одновременно.

Сквозь визг овчарок Фенимор различил брань полковника и звук падающего на ступени тела. Одиночка захлопнул дверь и повернул ключ в замке.

– Твою мать! Ты браги перебрала что ли? Михална, отвечай!

Фенимор не знал, какой урон он нанёс врагу, но предположил, что пострадали Геныч и обе собаки.

– Сейчас разнесу дверь! – заорал полковник, и очередь из автомата прошила обитое железом полотнище.

Спрятавшийся за печью, Фенимор видел, как разлетелся запор. В ружье оставался один патрон, и медлить было нельзя. Как только распахнулась дверь, и косматая голова полковника оказалась на мушке, Одиночка нажал на курок. Залившийся кровью людоед рухнул на пол.

Собак не было видно, но вместо зубастых тварей в кухню ворвался Геныч и принялся палить из обреза. К этому моменту Одиночка забежал в кладовую, где пряталась Марина, и захлопнул за собой дверь.

– Ублюдок! Это ты всё устроил? – сообразил Геныч, оценивая обстановку. – Выходи сука, теперь тебе не уйти! Эй, Малой, прикрой меня сзади!

Хромая, Геныч двинулся к кладовой, распахнул дверь и выстрелил в темноту. Пуля вонзилась в противоположную стену помещения, не причинив никому вреда. Людоед рванулся через порог, но удар топора снёс его череп, словно кочан капусты. Разбрызгивая мозги и кровь, Геныч повалился на пол. Подхватив обрез людоеда, Фенимор наставил его на Малого.

– Послушай, парень, хватит уже убийств. Мы с девочкой уйдем отсюда и оставим тебя в живых, договорились?

Пряча за спиной Марину, Одиночка попятился к выходу.

– Не могу я тебя отпустить, ты же их всех убил, – растерянно залопотал Малой. – Они же были моей семьей…

– Вспомни, кто во время Всплеска спас тебе жизнь, так что кое-чем ты мне тоже обязан…

Пока Малой мялся и находился в нерешительности, Фенимор продвигался к выходу.

Добравшись до распахнутой настежь двери, он вытолкнул девочку в тоннель, перепрыгнул через валявшегося на пороге полковника и кинулся за Мариной следом.

– Стой, сволочь! – бросился в погоню Малой.

Прозвучал выстрел, но Одиночка не мог ответить. Обрез оказался пуст.

– Подпорки!

Фенимор, ударил ногой по хрупким столбам и, что есть мочи, кинулся к выходу. Небрежно сложенная конструкция пошатнулась, и бетонная плита рухнула вниз, накрыв собой последнего каннибала.

Глава пятая

Предчувствие

Миновав в запале несколько поднимающихся в гору улиц, Фенимор и Марина окончательно заблудились. Очередной переулок закончился тупиком, и беглецы оказались на краю высокого обрыва.

Сложенный из известковых плит холм, на склоне которого располагался город, омывала извилистая река, высокий берег которой частично обрушился от проливных дождей, а частично осыпался высушенный жарой и дующими во время всплесков ветрами. Сорвись случайный прохожий вниз, увечья от острых камней не избежать.

Виктор заглянул в развёрзшуюся под ногами бездну и увидел огибающую холм реку. Её подгоняемые ветром воды набегали на противоположный пологий берег и питали покрытую болотной травой низину.

– Привал, – объявил Одиночка и плюхнулся на пригорок.

Марина присела рядом. За последние двое суток Фенимор ничего не ел. От голода у него кружилась голова, от слабости подгибались колени. Взглянув на побледневшую физиономию и подёрнутые синевой веки девочки, Фенимор понял, что у его спутницы так же не осталось сил.

Бывшее когда-то румяным круглое личико осунулось. Нездоровая худоба очертила выступающие ребячьи скулы. Глаза ввалились и сверкали из впавших глазниц, как две налившиеся соком вишни. Грубо остриженные, рыжие волосы торчали, как иглы ощетинившегося дикобраза. Сквозь слой грязи и запекшуюся на лице кровь проглядывали веснушки, позолотившие короткий, вздернутый нос.

– Хорошо бы девчонку накормить. Пару дней она точно не ела, да и я не отказался бы перекусить, – подумал Фенимор.

Он порылся в рюкзаке, вынул засохший кусок пресной лепешки и протянул Марине.

– На вот, пожуй немного.

Пока девочка грызла хлеб, Одиночка прилёг на землю и уставился на плывущие по небу облака. В голове крутились подлые мысли о тщете надежд и призрачной реальности бытия.

До катастрофы Виктор любил поразмышлять о странных и не до конца понятных вещах. Устроившись в кресле во дворе своего дома, он позволял себе иногда побездельничать, понаблюдать за развешивающей для просушки бельё женой или полюбоваться играющими в песочнице детьми. Вот и сегодняшний редкий погожий денёк пришёлся для размышлений, как нельзя кстати. Напомнившее о минувшем семейном счастье ласковое солнце нежно поглаживало измученную всплесками землю.

Нависшую над холмом прозрачную тишину нарушил неуместный среди всеобщего запустения церковный набат.

– Бум, бум! – наполнил уши загустевший от небесной манны воздух.

– Треньк, треньк! – подпевали колоколу мелкие колокольцы.

Разгоняя тоску, над безжизненным пространством, над топкой извилистой рекой плыл торжественный колокольный перезвон. Странно было слышать в загаженном и утопленном в нечистотах городе ласкающие душу звуки.

– Господи! Спаси и сохрани! – запричитала Марина и принялась усердно крестить лоб.

Фенимор прислушался к её хриплому, прерывистому от излишнего усердия голосу.

– Отче наш! Да светится имя твоё… – бормотала спасённая им девочка.

Фенимор проследил за отрешённым взором Марины, но ничего интересного в том направлении не заметил. Когда колокола замолчали, и округу окутала тишина, Марина завершила молитву, уселась на корточки и натянула на колени растянутый донельзя свитер. Виктор невольно вспомнил о дочери. Ей было всего два года, когда он в последний раз видел малышку.

– Пожалуй, и не узнаю её сейчас. Даша, Андрейка, отзовитесь. Вы живы?

Одиночка встал, подошёл к обрыву и наперекор навеянной колокольным звоном надежде заорал что есть мочи:

– Как же ты допустил гибель созданного тобой мира, бог?

– Роптать грех, – назидательным тоном произнесла Марина и с укоризной взглянула на Одиночку.

– Откуда звучал набат? – строго поглядев на девочку, спросил Виктор.

– В монастыре Святой Троицы к обедне звонили.

– Почему ты мне не сказала, что поблизости от города есть монастырь, а в нём можно встретить живых людей? – сдерживая негодование, переспросил Фенимор.

Он взглянул в том направлении, куда указала Марина, но ничего необычного не увидел. Типичный среднерусский пейзаж. Холм, на котором находились путники, снижаясь, превращался в покрытую увядшей травой низину. Руины многоэтажных домов, сбегая с холма, мельчали и терялись среди заброшенных частных усадеб, за которыми тянулся бесцветный луг. Скользившая по нему река шуршала на мелководье галькой и, блеснув на прощание извилистым завитком, пропадала за соседним холмом.

Фенимор оглядел усыпанный желтоватыми камнями склон видневшейся за лугом возвышенности и не заметил ничего интересного, кроме нескольких пятен пробивающейся сквозь бесцветный сухостой зеленоватой растительности.

– Не туда смотришь! Бери выше!

Одиночка поднял глаза и различил на вершине холма развалины невнятных построек. Приглядевшись к заросшему сухостоем пейзажу, он не то чтобы разглядел, а скорее вычислил на гребне горы обвалившийся остов колокольни и поблескивающий обнажёнными балками церковный купол. Былое великолепие построек закрывала заросшая бурьяном стена.

– Так значит, ты монашка или послушница?

Марина отрицательно помотала головой.

– Деревенская я. Отец – тракторист, мать дояркой на ферме работала. Только в живых никого уже не осталось, а спасшиеся после землетрясения люди из нашей деревни перебрались жить в монастырь. Только его стены и уцелели среди всеобщей разрухи.

– И сколько же в вашей колонии человек?

– Пятьдесят, может, осталось.

– А остальные что, умерли от голода?

– Нет, просто погибли. Склоны холма крутые, берега коварной реки болотистые, а на охоту и рыбалку ходить всё равно надо.

Марина загрустила, вспоминая пропавших бесследно братьев.

– На поверхности сейчас не выжить, где же вы обитаете?

– В церковных подвалах места для всех хватает. Мужики нам печи слепили, вода свежая в колодце есть.

– А как на это смотрят монахи?

– Так во время землетрясения служба шла, монахов обвалившимся сводом и накрыло.

– А чем, кроме рыбы, питаются ваши люди? – продолжал расспрашивать Фенимор.

Его желудок терзал невыносимый голод.

– В кладовых имеется запас зерна, в березняке грибов пропасть. Парни раков да рыбу в реке ловят, а когда животину из леса притащат, тогда у нас пир.

– А как же ты оказалась в плену у людоедов?

– Ксения, она у нас главная, отправила меня с подругой в город, велела воск или свечей поискать…

На глаза Марины навернулись слезы, и она захлюпала носом, вспоминая ужас, пережитый в плену.

– Успокойся, девочка. Если ты спаслась от людоедов, дальше всё будет хорошо. А начальница она из вашей деревни?

– Ксения в общине чужая, но эта ведьма установила в монастыре такой порядок, что её даже старые деды боятся.

До колонии, где проживала Марина, идти оставалось не более часа, но, несмотря на режущую боль в желудке, Фенимор откладывал переход. Смутное беспокойство и не утихающий шум в голове лишили его уверенности и сил.

– Отправить девчонку домой одну, а самому продолжить дальнейший путь? – размышлял он, делая выбор. – Ох, до чего ж на душе противно.

Интуиция подсказывала Фенимору, что визит в «Монастырскую» колонию ничем хорошим для него не закончится. Кто или что угрожало Одиночке? Хотел бы он это знать.

– Помоги мне, – тихо царапнуло внутри. – Помоги, и я тебе пригожусь, – донёсся издалека знакомый мальчишеский голос.

Фенимор разозлился.

– Только очередного глюка ему и не хватало.

История с Мариной повторялась на новый лад. В прошлый раз таинственный голос не на долго задержал Одиночку, и он угодил на обед к каннибалам, и только чудо помогло остаться в живых.

Размышляя о божьем промысле и таинствах бытия, Виктор прикрыл глаза и тут же погрузился в глубокий сон. Он плыл среди мерцающих облаков. Внизу мелькали кварталы родного города. Непонятно как Одиночка очутился в железнодорожной колонии, откуда начался его нелёгкий путь. Но Виктор понимал, что вернулся домой не случайно. Не напрасно его занесла сюда неведомая судьба.

Озираясь по сторонам, он брёл по подземному уровню «Первой» и ничего не узнавал вокруг. Дорогу указывали навевающие печаль аварийные маячки. Очищающие воздух вентиляторы не работали, лампы дневного света потухли. Спёртым и затхлым казался воздух.

Внимание Виктора привлёк пробивающийся из-под двери с загадочной надписью «П.С.№2» электрический свет. Проникнув сквозь хилое дощатое заграждение, Фенимор оказался в загроможденной компьютерами и прочим полезным хламом комнате. Обстановка напоминала что-то родное, много раз виденное, наполнявшее сердце щемящей тоской.

– Помоги мне, – прозвучал в ушах полный ужаса мальчишеский голос, и Фёнимор увидел Санька.

Опустив голову на сложенные на клавиатуре руки, перед монитором дремал программист Александр Малеев, которого жители «Первой» называли просто – Санёк.

Фенимор бросился к названому брату и попытался окликнуть его, но слова почему-то застряли в горле. Одиночка потянулся к парню рукой, но она провалилась в пустоту.

Глава шестая

Кто такой Санёк Малеев?

Санёк слыл хорошим человеком. Умный и честный, дружелюбный и порядочный, – таким воспитали сына родители. И лишь одна черта, из-за которой порой возникали проблемы, не давала Саньку покоя.

Не раз достигнуть поставленной цели мешали его робость и нерешительность. Но парень боролся с недостатками. Малеев мечтал стать полезным для общества человеком и делал для этого всё возможное. Вместо шатаний по клубам и вечеринкам он проводил время наедине с компьютером, но не играл в игры и не сидел в чатах, а работал над созданием хитрых аналитических программ.

Вот и теперь, когда рухнул привычный мир, Санёк трудился над новым детищем. Система Обнаружения Внешних Аномалий (СОВА) уже дала первые результаты. Программа уловила посланный издалека таинственный сигнал. Такой мощной энергетикой могла обладать только «Закрытая» колония. Это открытие оказалось самым важным за всё время проживания программиста в железнодорожной колонии.

Фенимор тоже считал, что обнаруженный системой мощный электромагнитный импульс может исходить только от защитного поля правительственной колонии. Он предполагал, что именно там находятся его спасённые дети, поэтому попросил друга хранить информацию в секрете. Бандит Ворон в погоне за несметными сокровищами пытался выведать координаты «Закрытой» колонии и угрожал жителям «Первой» расправой, но Санёк держал язык за зубами. Так бы и продолжалось, если бы не одно трагическое событие.

– Малеев, ты на месте?

Из коридора донёсся грубоватый мужской голос. Дверь в лабораторию «П.С.№2» распахнулась, и в помещение вошёл один из охранников железнодорожной колонии по кличке Леший. Санёк оторвал голову от клавиатуры и посмотрел на Лешего сонными глазами.

– Чёрт, что-то я так утомился, что заснул за столом. Ты чего пришёл, Лёха? Что там ещё у тебя?

– К тебе явились какие-то подозрительные типы, – поторопился предупредить Санька охранник.

Он хотел добавить ещё кое-что, но не успел.

Оттолкнув Лешего, в комнату ворвался юркий молодой человек с длинными, гладко зачёсанными тёмными волосами и тщательно выскобленным пушком на смуглом лице.

Юноша, одетый в комбинезон разведчика, окинул скромную обстановку лаборатории проницательным взглядом и уставился на Санька.

– Так вот где работает знаменитый программист Александр Малеев! – с пафосом произнёс незнакомец и протянул Саньку узкую, холёную руку.

– Привет, – произнес Малеев и вежливо ответил на рукопожатие.

– Меня зовут Антон Бритин, можешь называть меня просто Бритт. Помнишь, как мы общались по рации пару недель назад?

– Что-то не припоминаю, – начал оправдываться Санёк.

– Да ладно, какие между коллегами счёты, – перебил бормочущего оправдания программиста Бритт. – Теперь, коллега, мы будем работать вместе, так что успеем обменяться воспоминаниями.

Вальяжно расставив ноги, Бритин расположился на диване, служившим постелью Саньку.

– Постой, – растерялся Малеев. – Что значит – работать вместе?

– В НИИ №5, где я изучаю всплески, все знают о разработках Малеева, – начал объяснять Антон.

– Мне, конечно, приятна известность, но я только в начале пути, – смутился зардевшийся Санёк.

Бритт резво вскочил с дивана и обнял программиста за плечи.

– Скажу по секрету, я тоже занимаюсь изучением всплесков и многого добился в этой сфере, но рядом со мной ты просто талант. Непризнанный гений – так называют Малеева у нас! Так что перебирайся к нам в институт. Вместе мы таких дел наворочаем!

– Но мне и здесь работается неплохо.

– Ай, хватит тебе заливать. Представь, сколько маститых учёных ждут, не дождутся твоего приезда, так что пакуй чемодан и собирайся в дорогу.

От неожиданного и энергичного натиска Санёк просто оторопел. Он с сомнением посмотрел на Бритта и попытался представить коллегу в лабораторном халате, а не в боевом комбинезоне разведчика, но ничего путного у него не получилось. ВКМ сидел на Антоне, словно вторая кожа и был ему явно к лицу. Санька смутил и тот факт, что будущий коллега имел кличку Бритт. Кличками в городе пользовались только разведчики, бандиты и одиночки.

– Что-то не так? – спросил гость, заметив, как внимательно рассматривает его Санёк. – Решил, что я не похож на настоящего учёного? Что же, отчасти ты прав. Большую часть времени я провожу на поверхности, собираю информацию, устанавливаю датчики. Собирайся быстрее, профессор Михайлин тебя ждёт.

– Профессор Михайлин? – с волнением переспросил Санёк.

– Ну да, – без колебаний ответил Бритт. – Ты будешь работать в его команде.

Санёк давно мечтал стать помощником великого человека. Приглашение Бритина давало ему этот шанс, но покидать родную колонию почему-то не хотелось.

– Михайлин находится на пути к величайшему открытию, которое перевернёт наш долбанный мир. Поставит его с головы на ноги, как было до катастрофы. Без тебя он не справится.

– О чём ты говоришь? – оживился Санёк.

– Не всё сразу. Попадёшь в НИИ №5, и всё узнаешь, – чувствуя, что одержал победу, ответил Бритт.

– Я готов, едем, – уверенно произнёс Санёк.

Глава седьмая

Переезд

Намёки Бритта на величайшее открытие века заинтриговали Санька. Ради того, чтобы стать членом команды Михайлина, стоило перебраться на новое место. В предвкушении грандиозных перемен Александра Малеева била дрожь, но смутные сомнения мешали испытывать настоящую радость.

– Ты опять завис? – заметив, что Санёк застыл в нерешительности, раздражённо прикрикнул Бритт.

– Не знаю с чего начать. Всё случилось так неожиданно.

– Тогда слушай меня. Собирай флешки, диски, записи. Бери с собой всё, – принялся командовать Бритт. – Прихвати ноутбук и вынь из системного блока винчестер. Когда доберёмся до лаборатории, профессор выдаст тебе новый компьютер и подключит технику к сети.

– Ладно, – вздохнул Санёк и принялся собирать вещи.

– А ты что над душой стоишь? – накинулся Бритт на Лешего. – Возвращайся на проходную и предупреди моих ребят, что мы с Саньком скоро будем.

– Угу, – пробурчал охранник и вышел из комнаты.

– Коллега, тебе помочь? – выпроводив Лешего, предложил Антон, и, не дожидаясь ответа, ринулся к рабочему столу Санька. Холёные пальцы Бритта забегали по клавиатуре. Программист опешил от наглости будущего коллеги. Он попробовал заглянуть Бритту через плечо, но монитор моргнул и погас.

– Всё, теперь можно извлекать жёсткий диск.

Бритт достал из кармана отвертку и принялся вскрывать системный блок. Возмущённый Санёк отпихнул гостя в сторону.

– Дай-ка я сам. Он у меня капризный, током ударить может.

– Хорошо, только поторопись, нам нужно засветло добраться до реки и до темноты переправиться на другой берег. Дальше поедем на автоходе.

Санёк чуть не выронил из рук отвертку.

– То есть как? Ты собираешься идти к реке пешком?

Только сейчас программист осознал, что ему предстоит покинуть убежище и выйти на открытое пространство. До сих пор на длительные прогулки по городу решались только самые опытные разведчики. После катастрофы Малеев ни разу не покидал территорию колонии, поэтому предложение Бритта показалось ему совершенным безумием.

– Послушай, Бритт, У меня и специальной одежды нет!

– Не дрейфь, – успокоил его Антон. – Я прихватил запасной комбинезон.

– Может, ну его этот переезд? После катастрофы я на поверхности ни разу не был, – продолжал сопротивляться Санёк.

– Всё будет хорошо, – успокоил его собеседник, и неожиданно изменил тон. – Смотри мне в глаза!

Казалось, что до этого юноша носил маску, а сняв её, стал самим собой. Дружелюбная болтовня превратилась в чёткую командирскую речь. Зрачки у Антона расширились и замерцали зелёным светом. Взглянув собеседнику в глаза, Санёк почувствовал лёгкое головокружение. Ему показалось, что в голове распахнулась таинственная дверь, и кто-то очень могущественный и страшный начал проветривать помещение.

Очнувшись, Малеев почувствовал, что на душе стало невероятно спокойно. Сомнения и страх улетучились, и парень уверился, что стоявший рядом с ним человек не оставит его в беде. Теперь программиста занимала только одна мысль, поскорее встретиться с профессором Михайлиным и приняться за работу.

Спустя полчаса облаченный в подаренный Бриттом комбинезон Александр Малеев прощался с друзьями. Его провожало свободное от работы население колонии. Не было только старосты, который, сославшись на занятость, не пожелал выходить из кабинета.

К программисту подошла Елена, его лучший друг и координатор железнодорожной колонии.

– Послушай, Сашок, ты точно уверен, что хочешь переселиться в институт? – спросила белокурая девушка, с тревогой заглядывая парню в глаза.