Было бы на что обижаться

– Наверное, чтобы силу удара отобразить. Зачем ещё-то?

– Зачем-зачем? Затем, чтобы лишнего не показать широкой и не шибко умной общественности нашей. Лемюэль этот далеко за городом ехал. В пустыне практически. Поэтому и нет никаких планов, кроме крупных. И ребёнкам там неоткуда и некуда через дорогу бежать было.

– Так он что, просто врезался во что-то? – удивился Груздебулкин. – Или пьяный был, как и мой?

– Ты что дураком-то притворяешься? Специально, что ли, ерунду мелешь? Если бы было препятствие в наличии, понятное и видимое, отчего бы его не снять-то? Оно что, как-то официальную версию опровергло бы? В том-то и дело, что не было там никакого препятствия – равнина. Или, может, было, но такое, что умные люди снимать не стали. Два сообщения тогда почти одновременно появилось. Одно тот второй стажёр второпях тиснул, о котором и не помнит никто уже, прямо с места событий. Про смерть при загадочных обстоятельствах без видимых причин и всё такое. А вторую наставник нашего Рентгена. Он-то и придумал эту версию дурацкую про ребёнка на дороге, а потом уже полиция всё доказала и в лучшем виде оформила. Даже пацаненка какого-то нашла… Вот так умник вруном и выскочкой стал, а про наставника ты и сам, небось, всё знаешь…

– А Рентген-то тут при чём?

– Да при том, что он ничего не стал писать. Сделал пару снимков, может быть, и ждать начал, пока не понял куда ветер дует. А потом просто поддержал, того, у кого карта удачно легла. Он, если хочешь знать, самым молодым главным редактором на весь наш долбаный мир стал. Но перевели его подальше от места событий, на всякий случай… А потом к нам. Так что молчание – золото. Уф… опять натрескался, как барабан. – Жихарь похлопал себя по объёмному животу. – Чем сговорчивее очевидец, тем дороже стоит то, что он видел, запомни, салага.

– Ничего не понимаю, если честно… – Аскольд заёрзал на стуле. – Если ты про всё это знаешь, почему не пишешь? Это же сенсация! И как ты понял, что про следователя писать надо?

– Охо-хо… Совсем ты ещё малой. Чего тут непонятно-то? Только те знания распространяют свет, кои способствуют выполнению начальствующих предписаний, – поучительно и важно перефразировал Григорий известный афоризм. – А кому ты собрался глаза открывать? Потрясатель умов, понимаешь… Это только на кладбище хорошо тем, кто копает глубоко.

Жихарь звучно отхлебнул полстакана чаю и потянулся за последним пирогом.

– Читатели твои тебе даже на похороны не скинутся, если ты перед ними правдой своей вертеть начнешь. Хоть на своих-то ошибках учись, балбес! Ты поторопился – вот и вышел тебе втык. И следователь поторопился, так что будь уверен отстранят его, если уже не отстранили. Особенно после некролога этого. Может, вообще попрут куда подальше. Казенному человеку против начальства ходы во все времена заказаны были. Всё узнаем во время своё. Налей-ка ещё чайку, поухаживай за стариком.

– А откуда ты про всю эту историю с Фогелем знаешь? – спросил Груздебулкин, наливая другу чай.

– Следить за спортом надо! – Григорий воздел к потолку толстый указательный палец. – Обломки машины изокарбоновые были, сейчас никто и не упомнит про такой материал, а тогда… На болидах спортивных Лемюэль ездил, понимаешь? И всё время на новых. В тот раз на новенькой «Лямбде» катался. Поэтому я все новости про эти события читал сразу как они появлялись и снимки до мельчайших подробностей рассмотрел. Вот и представь себе, каково было бы «Лямбде электрик моторс», которая на этот супермобиль гору денег истратила, если бы в народ пошла информация, что на их изделии Архонт на ровном месте убился. Они меры приняли, конечно, но по-тихому. Уже через год в гонках ни одной «Лямбды» этой серии не осталось. Вот и сопоставляй факты, друг мой. Если вдруг не станет «Лямбды» – может и всплывет еще муть эта со дна. Тогда и рассказать можно будет. Историю пишут те, кто может себе это позволить. Или те, кому, а главное, – когда позволено.

Анна решается

Анна проснулась очень рано – еще не было шести часов утра. Осторожно, стараясь не потревожить спящего Старобогатова, она оделась и тихонько вышла из комнаты, на цыпочках прокралась мимо дивана с Кассандрой и вышла на площадку. Пока поднимался лифт, ей казалось, что сейчас появится Константин Игоревич и будет пытаться её остановить. По непонятной причине ей ужасно этого не хотелось, а лифт поднимался целую вечность.

Но Архонт не пришёл. Входя в лифт, Анна испытала разочарование и даже обиду по этому поводу. Она благополучно спустилась вниз, домой не поехала, а прошла в приёмный зал. Там она наскоро привела себя в порядок, после чего уселась составлять отчёт о вчерашних встречах.

Пока она описывала поэтов, дело спорилось – набившие оскомину официально-деловые фразы послушно появлялись на экране, отмечая потенциальную художественную ценность и нетривиальность поставленной задачи.

Дальше стало сложнее. Составлять отчёт надлежало в хронологическом порядке, но ведь вместо клубничного кулинара к ним ворвалась госпожа Новикова, а про аддиктивные ягоды Старобогатов даже не рассказал ей ничего… Покопавшись в коммуникаторе, она увидела, что вкусовые качества предлагаемого образца Архонт оценил положительно, труд же кулинара-реставратора назвал перспективным. «Видимо на кухне успел, пока угощение готовил для этой… Интересно, у неё свой цвет волос такой или красится всё-таки?» – пробежали в секретарской голове неслужебные мысли.

Она решила не нарушать порядок составления отчётности из-за Кассандры и принялась делать из оценок Константина Игоревича развернутое описание встречи с кулинаром. Внезапно ей захотелось поиздеваться над рутинной частью работы, а потом сразу же уволиться. И хотение это оказалось непреодолимым, настолько сильно поманило Анну Юрьевну неизвестное, но непременно прекрасное будущее, что она сразу же написала: «…мастеру клубнички было рекомендовано расширить горизонт с целью победить наличие косточек и семян в яблоках, огурцах, вишне, тыкве и рыбе».

Представив себе выражение лица Старобогатова, Анечка хихикнула и добавила, что появление новых продуктов имеет серьезнейшее профилактическое значение для предотвращения повреждения зубов и органов желудочно-кишечного тракта.

Это была только разминка. «Все равно эту ерунду не читает никто! Даже моё непосредственное руководство, бессовестно проспавшее мой уход», – прошептала Анюта, охваченная бунтарским духом. Она откинулась на мягкую спинку стула, переключила клавиатуру в режим диктографа, прикрыла глаза от удовольствия и сладким голосом принялась описывать известные нам события.

«… сентября. По личному вопросу Архонтом Старобогатовым К.И. при секретаре пока ещё Апрельской А.Ю. была принята прекрасная Новикова Кассандра Алексеевна». Слово «прекрасная» показалось Анне недостаточно выразительным, она заменила его на «поражающая мужское воображение» и пошла вразнос.

«Новикова К.А. обратилась к Архонту с просьбой своего руководителя, ныне покойного вследствие длительного и злостного злоупотребления растворами метилкарбинола, Архонта Сидоренко И.П. Суть просьбы сводилась к принятию в посмертный дар от упомянутого выше Архонта Сидоренко его рукописей, представленных просительницей в виде трёх блокнотов. Изложенное в устной форме прошение было немедленно удовлетворено более чем полностью, после чего обессиленная Новикова К.А. была подвергнута реабилитационным процедурам в форме успокоительных объятий со стороны секретаря Апрельской. Просительнице предложена вода питьевая в объеме 200 мл.

Добросовестно исполняя возложенные на него почётные обязанности, Архонт Старобогатов К.И. самоотверженно и беспристрастно приступил к изучению предоставленных в его полное распоряжение рукописей, от чего испытал недоумение, переходящее в полное непонимание происходящего. Не желая признавать пьянство покойного причиной его безвременной кончины, а полученные манускрипты записками алкоголика, Архонт Старобогатов К.И. успешно применил своё обаяние, такт и предупредительность, вследствие чего выяснение обстоятельств составления рукописей продолжилось в неформальной обстановке, а именно в жилище Архонта Старобогатова в прежнем составе участников.

Для создания комфортной атмосферы были использованы:

– лимонад сублимированный охлажденный негазированный в объёме один литр с четвертью;

– овощи свежие в количестве шести огурцов (сорта «Гуркен северный»), а также томаты розовые домашние тем же счётом;

– вырезка говяжья, героически запечённая с майораном и прочими специями собственноручно Архонтом для произведения положительного впечатления на опрашиваемую Новикову К.А.

В процессе опроса Архонтом Старобогатовым заострено внимание на сиськах просительницы, упругой и подтянутой заднице, а также её длинных стройных ногах с трехмерным голографическим педикюром, вследствие чего принимающая сторона проявила слабую сообразительность, отчасти компенсированную завидной настойчивостью, проявленной для выяснения не только обстоятельств составления полученных записок, но и личных качеств составителя. Опрос происходил в непринужденной дружеской обстановке, вследствие чего госпожа Новикова К.А. вполне оправилась от пережитого ею шока, строила выполняющему служебный долг Архонту Старобогатову свои огромные глазища, однако ничего стоящего собранию сообщить не смогла ввиду слабой памяти, определённой просительницей, как девичья.

По результатам беседы, затянувшейся допоздна, версия о психическом нездоровье покойного Архонта Сидоренко И.П., вызванном беспримерным пьянством последнего, нашла свое полное подтверждение. Ценность полученных записей определена как нулевая или даже ниже, поскольку полученные блокноты исписаны практически полностью и для дальнейшего использования непригодны.

В 21.40 Архонт Старобогатов был отвлечен от исполнения обязанностей почтовой службой, каковая доставила в его распоряжение ещё один посмертный дар Архонта Сидоренко И.П. в виде небольших размеров ящика.

Опознав в посылке подарок покойного, просительница Новикова К.А. впала в состояние слезоточивого аффекта и была убаюкана секретарем Апрельской до легкого похрапывания при помощи колыбельных песен, после чего оставлена почивать на диване в гостиной комнате Архонта Старобогатова в одетом виде.

Дата… Подпись Архонта.... Бывший секретарь…»

Анечка перечитала свой хулиганский отчёт, довольно хмыкнула, снабдила цифровой подписью и отправила в ЭХ.11

Проделав все манипуляции, связанные с официальным извещением Собрания Архонтов о своем намерении оставить должность секретаря Старобогатова К.И. вакантной, Анна Юрьевна похитила из обувницы казённые клетчатые тапочки инвентарный номер 24 подходящего размера, обулась, ухватила свои модные туфли за фигурные каблучки и выпорхнула в сентябрьское утро.

Всё было именно так, как она себе представляла. Свежее утро, высоченное небо с птицами, жёлтые листья, пьянящее ощущение уже наступившей свободы. Архонты призывались благодарным обществом для выполнения своих почётных обязанностей не чаще четырех раз в месяц, в текущем месяце никаких встреч больше не предвиделось. Соискательницы на должность новой помощницы должны были появиться на горизонте не раньше чем через три дня. Спешить было некуда.

Помахивая туфлями, Анечка фланирующей походкой двигалась в направлении дома, улыбалась своему отражению в стеклянных поверхностях и предвкушала легкий завтрак и долгий блаженный сон при выключенном коммуникаторе. Она решила, что не побежит очертя голову искать новую работу, а возьмёт перерыв – месяца три, не меньше. А ещё заведет кота, непременно серого и зеленоглазого. И выйдет замуж за нормального смертного человека, чтобы вместе состариться и умереть в один день.

Возле самого дома к ней подошёл незнакомый стройный подтянутый мужчина, на первый взгляд вполне пригодный для одной из намеченных целей. Он был одет в дорогой тёмно-серый костюм (кот из Аниной мечты имел именно такую окраску), цвет же его глаз рассмотреть было невозможно под солнцезащитными очками. Анна Юрьевна даже удивиться толком не успела столь быстрому исполнению своих пожеланий, как незнакомец представился оперативным сотрудником ВКОПа12 полковником Асмодиевым и попросил уделить ему немного времени.

Разочарованная и слегка напуганная Анечка согласилась. Полковник выразил ей благодарность и приступил к изложению своей надобности.

– Вынужден был потревожить вас в ранний час по неотложным причинам, за что приношу свои глубокие извинения. Как нам стало известно из вашего отчета, помещённого в ЭХ двадцать восемь минут назад, в доме господина Старобогатова в настоящее время находится Кассандра Алексеевна Новикова, которая бесследно исчезла вчера после трагического происшествия с Архонтом Сидоренко. Упоминанием о ней как об участнице одной из вчерашних встреч вы избавили нас от необходимости объявлять её в розыск, за что я выражаю вам свою искреннюю благодарность.

– Не стоит благодарности… – Анна почувствовала, что начинает краснеть. Ей даже не приходило в голову, что её шалость будет тщательно изучена органами охраны порядка и вызовет столь быструю реакцию. – Я там немного… нервничала, когда писала…

– Насколько мне известны инструкции секретариата Собрания, вы не нарушили ни единой нормы делопроизводства, поскольку требование к отчётности только одно – чётко и ясно информировать о деятельности Архонта мировую общественность. – Асмодиев говорил с хорошо отрепетированными интонациями, однако от этого он только сильнее походил на робота. – И с этой задачей вы справились прекрасно, я здесь вовсе не для того, чтобы читать вам нотации о недопустимости эмоциональной составляющей деловой переписки. В вашем отчёте содержится вполне оправданный вывод о причинах смерти господина Сидоренко, по нашим данным он недалёк от действительности. Тем не менее, мы вынуждены будем ограничить доступ к вашему отчёту в том числе администрации Собрания Архонтов по причинам несколько деликатного свойства. Перед оглашением данных причин я вынужден просить вас выразить своё согласие на неразглашение содержания нашей с вами беседы и самого факта таковой.

Слегка похолодев внутренне, Анечка осторожно кивнула, получила в ответ дежурную улыбку и приготовилась слушать.

– После кончины Архонта Сидоренко вывод о том, что причиной его смерти был застарелый алкоголизм сложился не только у вас, но и у прибывших на место происшествия следственных органов. У нас свободное общество и данная информация моментально появилась в медийном пространстве. Однако, как вам должно быть известно, Архонты не совсем обычные люди, покойный Илья Петрович, например, имел огромный авторитет, благодаря своему личному вкладу в Победу. Не далее чем позавчера комитет по науке Объединенного Правительства абсолютным большинством голосов принял резолюцию об инициировании исследований на предмет изучения возможного негативного воздействия внешних технологий. – Полковник сделал паузу и одобряющий правительственное решение жест. – Одним из главных активистов, можно сказать, основным двигателем данной резолюции являлся именно господин Сидоренко. Я не сильно приукрашу действительное положение дел, если скажу, что в общем-то именно благодаря его несокрушимому упорству данная резолюция была поставлена на голосование и принята. Понимаете, Анна Юрьевна, в какое неудобное, двусмысленное положение попали комитет по науке, правительство и Собрание? Допустить распространение новости о том, что власть пошла на поводу у алкоголика, пусть даже и заслуженного, мы решительно не можем. Поэтому просим вас отнестись с пониманием к необходимости информационной блокировки вашего отчёта, а также к режиму нераспространения нежелательной информации.

– Да, конечно… Если так нужно… – Анечка ожидала чего-то значительно более страшного. – Мне, наверное, следует подготовить новый отчёт?

– Это было бы очень кстати. Переделывать весь отчёт вовсе не обязательно, достаточно изменить некоторые формулировки в его последней части. Это будет совсем нетрудно. Уже опубликован официальный некролог. – Асмодиев слегка поклонился, словно приглашая присутствующую даму на танец. – Официальная часть моего визита завершена, Анна Юрьевна. С вами приятно иметь дело. Однако же я попрошу вас уделить мне ещё несколько минут, если Вы никуда не торопитесь.

– Разве только переделать отчёт… А так никуда.

– Я полагаю, что с этим можно подождать. Прошлый ваш документ уже блокирован и помещён в резервное хранилище, а мне совсем не хотелось бы тревожить столь очаровательную и умную женщину, как вы по каким-либо официальным поводам в будущем. – Полковник огляделся, обнаружил лавочку под клёном и указав на неё волевым подбородком произнёс. – Давайте присядем, если вы не возражаете.

Анечка не стала возражать. Асмодиев совершенно как на балу предложил ей руку, даже слегка щёлкнул каблуками, и бывший секретарь Апрельская в клетчатых тапочках проследовала в указанном направлении под руку с галантным кавалером. Возле скамейки полковник извлек из кармана носовой платок, предупредительно обмахнул место для своей спутницы, после чего аккуратно усадил Анну Юрьевну и разместился рядом.

– Вопросы, которые я хотел бы вам задать, в настоящее время не интересуют представляемую мною организацию, – начал Асмодиев. – Однако я с большой долей вероятности могу предположить, что они вскоре назреют, а мне не хотелось бы причинять вам неудобства, связанные с методами нашей работы, и вторгаться в ваше личное пространство, сваливаясь как снег на голову в неподходящее для этого время. Первый вопрос связан с содержанием записей, переданных господину Старобогатову. Не могли бы вы хотя бы вкратце изложить их содержание?

– Сколько угодно, – Анна почувствовала, что пресловутые блокноты начинают ей надоедать так же, как и Кассандре. – Это рукопись. Песенник на винную тематику, где-то на три четверти первого блокнота. Дальнейшее содержание – рецепты по изготовлению метилкарбиноловых зелий в алфавитном порядке. Написано чернилами. Всё.

– И вы сделали предположение, что…

– Я просто констатировала очевидное, а Кассандра мои предположения полностью подтвердила. Содержание прекрасно совпадает с образом жизни покойного. Потом я прочитала официальное сообщение, где говорилось об отравлении некачественным алкоголем, поэтому у меня не осталось не малейшего повода сомневаться в правильности сделанных выводов.

– Сообщение опровергнуто ещё вчера. Виновные в разглашении тайны следствия строго наказаны. – Полковник старался говорить строго, но в голосе его слышалось явное облегчение. – Но в целом это действительно хорошая новость, более того вы избавили меня от необходимости спрашивать вас о том, каковы были основания для выводов о причинах смерти Архонта. А как отреагировал господин Старобогатов на такое странное наследство?

– Честно пытался найти во всём произошедшем какое-нибудь логическое зерно, даже заманил для этой цели к себе в гости госпожу Новикову, но абсолютно безрезультатно, насколько я поняла.

– Да-да… Я читал ваш остроумный отчёт. У вас несомненный талант писателя, – Асмодиев помолчал, как бы набираясь смелости перед решающим шагом. – Скажите, Анна Юрьевна, могли бы мы рассчитывать на вашу дальнейшую помощь? Я уверен, что Константин Игоревич не станет прекращать попыток обнаружить скрытый смысл в поступках покойного. Архонты вообще не любят признавать себя побежденными, а в обстоятельствах, которые касаются жизни и смерти собрата, копаются до бесконечности. Уж чем-чем, а временем они располагают… Вы не поверите, но они до сих пор шлют запросы во ВКОП по поводу гибели господина Джонсона, а ведь прошло уже сорок девять лет! Теперь ещё и это… Лично у меня не вызывает никаких сомнений, что официальная версия произошедшего основана на достаточно веских доказательствах, при этом, разумеется, все мы не без греха… Так вот, колоссальная эрудиция господина Старобогатова могла бы оказать нам несомненную помощь, но как показывает практика нашей работы, из почти что сотни Архонтов, которых мы пытались привлечь к сотрудничеству в той или иной форме, согласие дал только один, нейтрально отнеслись к предложению одиннадцать, остальные отреагировали резко отрицательно. Не могли бы вы…

Анечка почувствовала, как вожделенная свобода стягивается железными обручами. Далёкий сонный Старобогатов вдруг представился ей маленьким и беззащитным книжником, а вокруг него бродили толпы галантных полковников в серых костюмах и фальшиво восхищались его колоссальной эрудицией. Воображаемый будущий кот пытался сорвать с себя ошейник со встроенным микрофоном. Душа требовала протеста. Анна сбросила тапки и забралась на лавочку с ногами. Точь-в-точь как Кассандра вчера на диван.

– К великому моему сожалению, я ровно ничем не смогу вам помочь в данном вопросе, господин полковник, – она улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой. – Помимо отчёта сегодня утром мною был подготовлен и направлен в работу документ об уходе с занимаемой должности. Если вы обратили внимание, я даже подписалась как бывший секретарь. Так что после завершения последних формальностей я намерена жить совершенно ординарной жизнью. вам гораздо больше пользы принесёт помощница в лице счастливо обнаруженной неподалёку госпожи Новиковой Кассандры Алексеевны.

– Конечно же я обратил на это внимание, но полагал, что это обычная обида, за которой не последует столь радикальных шагов с вашей стороны… – Асмодиев явно расстроился. – Кассандра давно уже является нашим осведомителем, довольно бестолковым, правда. Я думаю, вы успели это заметить. Но… Вы же прекрасный во всех отношениях секретарь, это огромная утрата для господина Старобогатова. И потом ведь вы же…

– Любовники? Вы это хотели сказать, верно? – внезапно мир вокруг Анны поплыл, глаза наполнились злыми и жгучими слезами. – Да, так и было. Он был единственным человеком, которого я любила, и что? Вы представить себе не можете, каково это находиться рядом с человеком, который не может измениться. Особенно для женщины, если она неравнодушна к этому человеку. Если она не единственная и даже не имеет ни малейшего шанса таковой стать… Если не будет детей, потому что он не хочет их хоронить…

Последние слова Анечка произнесла уже навзрыд. Сквозь душившие её слёзы она не слышала извиняющегося бормотания Асмодиева и не видела как он растворился в окружающей осени. Пиликал коммуникатор, на прогулку вышли дети, падали на лавочку жёлтые с багрянцем листья клёна, а она плакала и не могла остановиться. Несправедливость этого несчастного человеческого мира способна разорвать любое, даже каменное сердце, а бедную Анечку сложно было упрекнуть в жестокосердии. Не скоро, но слёзы у неё всё же иссякли, и она увидела, что с того самого места, где восседал во время их беседы полковник на неё внимательно смотрит ярко-зелёными глазами небольшой серый кот.

Старобогатов. Недоброе утро

Анюта осталась у меня, но ничего романтического у нас не случилось. Она моментально уснула, а я долго не мог и таращился в потолок, перекатывая в голове блокноты и бутылки. Потом был сон, мелькающий, словно старый фильм на экране, и безобразный, из которого я запомнил только последний фрагмент.

Мы играли в прятки. Мы – это люди из разных эпох, моя первая и единственная жена, мои дети, помощницы, Введенский, Чехов, другие писатели и поэты, нас было очень много и все были молоды, счастливы и здоровы. Потом я спрятался. Во сне мне было понятно, что спрятался отлично, изобретательно, хотя я просто залез в какую-то большую коробку. В моём укрытии было уютно и замечательно, победа в игре была обеспечена, и через эти приятные ощущения, словно кровь через белоснежную повязку проступала тревога, постепенно превратившаяся в предчувствие близкой неотвратимой беды. Я стал бояться выглянуть из своего укрытия… Но не потому, что не хотел быть найденным, а из-за того что беда была уже здесь, рядом, за стенами коробки. Когда я выглянул – на залитой солнцем поляне резвились дряхлые старики и старухи. Они умирали на бегу, падали и распадались в прах, до тех пор, пока из тех, с кем я начинал играть, не осталось никого. Потом пришли новые люди, я вышел к ним, но никто из них не знал и не замечал меня…

Я проснулся разбитым и одиноким, было около пяти утра. Анечка моя спала, свернувшись калачиком, в тусклом утреннем свете было видно, как пульсирует жилка у неё на шее, в такт жилке подрагивал золотой кулон – кот с изумрудными глазками, расположившись в ложбинке между грудями. Я стал вспоминать, была ли она у меня во сне среди играющих, и не мог вспомнить. Или просто не хотел…

Вскоре её сон стал неспокойным, она нахмурилась, просыпаясь, я прикрыл глаза и притворился спящим.

Аня, стараясь не издавать ни звука, встала, зашуршала одеждой, затем тихонько скрипнула дверь спальни, потом входная. Ушла… Я поднялся и подошёл к окну. Из парадного входа никто не выходил. Скорее всего, она направилась в приёмный зал. Я взялся за коммуникатор и быстренько проставил оценки кулинару-реставратору на случай, если Анюте вдруг припало усердье к письменным делам.