Крест Шарлотты

– Сейчас принесу.

Инта убежала. Старик все мялся у порога. Лига втащила чемодан, и на него тут же налетели племянники. Пока разбирали подарки, Инта вынесла старику пачку чаю, и он ушел.

– Наш сосед дядя Петерис.

– Мне показалось, он русский.

– Думаешь?

– А ты не заметила, что он говорит по-русски без акцента?

– А ты когда успела заметить? И вообще, старайся говорить по-латышски. Тут русских не любят.

– А их тут много?

– Немного. Русские по городам живут. Здесь ведь ни работы, ни жилья порядочного нет.

– Говоришь, как коренная латышка. А ведь мы с тобой на четверть русские по нашим бабушкам. И по-русски ты говоришь не хуже меня.

– Об этом тут лучше никому не докладывать. Иначе работы вообще не найти. Ну чего ты стоишь? Раздевайся, мойся и приходи ко мне. Я тебе все расскажу. Ведь это просто кошмар!

Оказалось, на все про все Инта отвела сестре десять минут. Не успела та вымыть руки, как ее уже потащили на кухню, посадили за стол и стали подробно, с лирическими отступлениями типа «он подлец, а я святая», рассказывать всю трагическую историю с начала. Только ближе к ночи, чувствуя себя выжатым грейпфрутом, Лига добралась до своего нового пристанища.

На теткиной половине дома было три малюсеньких комнаты и довольно большая гостиная. В комнатушке, отведенной Лиге, помещались узкая кровать, комод, зеркало и два стула. Уставшая после дороги и бурной встречи с сестрой, она даже вещи не стала раскладывать. Бухнулась на кровать и стала думать об Антоне. Последний раз она звонила ему, когда выехали из Риги. Все тот же плачевный результат. Ни ответа, ни привета. Как вообще можно так долго обижаться? А если дело не в обиде? Вдруг с ним что-то случилось?

Лига села на постели с сильно бьющимся сердцем. Боже! А если Антон в больнице? Надо немедленно звонить его родителям! Она схватила телефон и тут же представила, что скажет ей свекровь Тамара Георгиевна. Она плохая жена, она бросила мужа, она стала причиной… Ужас! Тогда кому? Селезневу! Тот должен знать, где приятель. Она лихорадочно набрала номер.

– Сереж, привет, это Лига.

– Здорово, ты чего ночью звонишь? – удивленно и, как ей показалось, растерянно спросил Селезнев.

В трубке слышались какие-то голоса, музыка. В клубе зависает.

– Сереж, прости, не могу до Антона дозвониться. Ты не знаешь, где он?

Она чуть было не спросила, не случилось ли с ним чего-нибудь, но в последний момент испугалась.

– Не знаю. Сегодня не видел.

– А когда видел?

– Вчера вроде. Случайно на улице.

– А…

Как узнать, все ли с мужем в порядке?

Пока она соображала, как бы половчее задать вопрос, в трубке вдруг явственно послышался голос Антона:

– Серый, хватит трепаться! Мы тут…

И вдруг в телефоне стало тихо. Так тихо, что у нее зазвенело в ушах. Селезнев отключился, а она продолжала держать мобильник возле уха.

И что это было? Пока она тут мучается из-за их ссоры, муж спокойно развлекается с приятелями? Хотя теперь, по крайней мере, ясно, что он жив, здоров и вполне весел. С другой стороны, что же ему теперь, не есть и не пить? Нет, пить, конечно, можно, но только помирившись с женой. К чему этот спектакль с отключенным телефоном? Наказать решил? Пусть жена мучается и страдает, а я пока развеюсь в ночном клубе? А если ее самолет разбился? А если автобус попал в аварию? А если она упала и сломала ногу? Неужели он о ней совсем не беспокоится?

Она попыталась вспомнить, когда в последний раз Антон волновался за нее, переживал, нервничал, вот как она сейчас. Некстати вспомнился случай, когда перед самым Новым годом она задержалась в архиве университета, хотя они должны были уезжать в Купчино. Антон тогда все телефоны оборвал, разыскивая жену, а потом наорал на нее из-за того, что по ее вине они опоздали. Пример был совсем неподходящим, но ей почему-то стало очень жалко себя. Так сильно, что она разревелась и рыдала, пока не уснула.

Лига проснулась с мыслью, что у нее очень тяжело на душе. Не открывая глаз, подумала, что душевная тяжесть какая-то уж слишком конкретная, хотелось снять ее с груди. Она с трудом разлепила заплывший от слез глаз и увидела, что у нее на животе, подложив под синюю голову ладошку, спит младший племянник. А что не поспать? Тепло, мягко. Лига осторожно повернулась на бок. Малыш сполз и тут же свернулся калачиком. Ах ты, мой хомячок пузатенький! Лига вспомнила Мишку и улыбнулась. Как там, кстати, у него дела? Отстала от него бывшая или нет? Она закутала Павлика одеялом и, отойдя к окну, набрала номер друга.

– Здорово, жаворонок бесноватый, – тут же ответил тот, – чего будишь ни свет ни заря?

– Мишка, ты жив? У тебя все хорошо?

– Да. Все отлично. Давай позже перезвоню.

– Ты спишь еще или…

– Или, – отрезал верный друг. – Не приставай!

Он повесил трубку. И ты, Брут?

От осознания того, что ее бросили абсолютно все, она снова заплакала.

– Блин, я его обыскалась, а он к тетке под бочок пристроился и дрыхнет!

Инта вошла в комнату и склонилась над сыном.

– Не забирай, – попросила Лига, – пусть спит. Он такой плюшевый.

– Ага, плюшевый, пока спит. А проснется, сразу поймешь, что такое фунт лиха. Ладно, пусть досыпает. Пошли, я тебе расскажу про наши дела. Ты ревела, что ли? По мужу скучаешь?

– Да. Знаешь, мы с ним…

– Ни разу не расставались? Да фигня! Поскучает – крепче любить будет!

Неужели? Это она из своего опыта? Лиге вдруг захотелось сказать сестре что-нибудь обидное и резкое, но Инта уже тащила ее за собой:

– Пошли, у меня для тебя есть предложение.

На кухне она быстро поставила перед сестрой чашку, налила кофе и села напротив. Ее темные глаза горели азартом и вдохновением.

– Для тебя есть работа! – объявила она.

– Что?

Лига, не успев сделать ни глотка, отставила чашку.

– Смотри, расклад такой. Мне здесь работы не найти. Ни образования, ни связей, короче, дело тухлое.

– А у меня что, есть связи?

– К черту связи! У тебя есть кое-что получше! Ты сколько языков знаешь?

– Английский. Немецкий.

– Латышский и русский. Итого четыре! Ты полиглот!

Лига ничего не поняла.

– И что?

– В наш отель, который находится прямо в Межотненском дворце, нужен старший администратор со знанием языков. Предыдущая ушла в декрет, к тому же она знала только английский.

– Так. Идея мне понятна. Она блестящая, но она все равно бредовая. Я приехала на месяц. У меня российский паспорт. Какой дурак меня возьмет?

– Возьмут. Сезон начинается, а у них из персонала европейского уровня полтора землекопа. Даже на месяц. Ты их просто спасешь!

– Кто тебе сказал?

– Мартин Сирмайс. Это… он там работает, короче.

– Кем?

– Менеджером.

– И что это значит? Что он решает?

– Все! Он сам мне предложил с тобой поговорить.

– Бред какой-то! Я совершенно не собиралась! Давай лучше буду с мальчишками сидеть!

– Ну, во-первых, ничуть не лучше, и ты скоро в этом убедишься, а во-вторых, просто чудо, что человек понадобился им именно сейчас! Это же шанс спасти ситуацию! Или ты хочешь, чтобы мы с голоду подохли?

– Не мели чепухи!

– Лигушка, милая, подумай. Всего один месяц. С тебя не убудет, а я за это время или работу найду, или мужа верну.

– Как? Ты же с детьми будешь сидеть!

– С ребятами днем будет сидеть Айя. Это внучка нашего соседа. Я уже договорилась.

– А чем платить будешь?

– Из твоей большой зарплаты!

– Отлично! Ты уже все решила без меня!

– Я просто не вижу других вариантов. Их вообще нет!

Инта обошла стол и обняла ее.

– Ну, пожалуйста, выручи меня. Ты же моя сестра!

Лига понимала, что ею в очередной раз манипулируют. Но что поделать!

Остановка по требованию

В три часа дня она стояла у входа в Межотненский дворец. Он был хорош. Исторический памятник, музей и отель в одном флаконе. Не так давно восстановили и отреставрировали.

Оглядев прекрасное здание, Лига сразу вспомнила восторг, который испытала, когда впервые увидела эту красоту. Она с теткой не раз гуляла в парке, однако внутри дворца не была никогда. Странно, но она почти ничего о нем не знала, кроме того что строили его в самом конце восемнадцатого века по эскизам знаменитого архитектора Кваренги. Наверное, десятилетнему ребенку было совсем неинтересно, что за дворец такой. Антон что-то говорил про Бирона. Его, что ли, дворец? Красив! В лучших классических традициях! Бело-желтый, с колоннами, портиками! Весь какой-то питерский!

Лига засмотрелась и не заметила, как к ней подошел какой-то человек и остановился напротив, ожидая, когда она обратит на него внимание. Она наконец обратила и от неожиданности покраснела. Что этому красавцу от нее надо? Хотя, наверное, это тот самый Мартин Сирмайс, знакомый сестры. Она заставила себя улыбнуться.

– Здравствуйте, Мартин. Я – Лига, сестра Инты, – быстро произнесла она по-латышски.

– Здравствуйте. Я – Андрис, брат Алекса.

Лига растерялась окончательно:

– А кто такой Алекс?

– А кто такая Инта?

Мужчина посмотрел в ее потерянное лицо и неожиданно рассмеялся, негромко и необидно.

– Простите меня, глупо было шутить. Я не Мартин. Андрис Вайс, начальник охраны.

Господи! Вот дура!

– Я могу вам помочь?

– Можете, наверное. – Лига с трудом заставила себя принять светский вид. – Мне нужно найти менеджера Мартина Сирмайса.

– Я вас провожу.

Он пошел вперед. У него была очень прямая спина. Вайс – его фамилия? Откуда она ее знает? Что-то знакомое с детства. Точно. Йоганн Вайс – советский разведчик из очень хорошего фильма о войне. Странно, но этот Вайс чем-то похож на того. Вернее, на актера Любшина, сыгравшего в фильме. Волосы, походка, глаза. Особенно глаза! Лига шла за Вайсом, тоже стараясь держаться прямо и с достоинством, как положено уверенному в себе человеку.

– Сирмайса вы найдете на ресепшен, – сказал этот Вайс и, слегка поклонившись, тут же ушел.

Она почувствовала что-то похожее на сожаление. С чего бы это?

– Вы Лига?

Еще одного потрясения она не ожидала. Менеджер Мартин оказался настоящим добрым молодцем из русской сказки. Богатырский рост, косая сажень в плечах, румянец во всю щеку и голубые глаза в пушистых ресницах. Венчал все это великолепие блондинистый кучерявый чуб. «Кудри вьются у лица, люблю Ваню молодца», – неожиданно всплыло в памяти. Боже ты мой, где они таких набрали?

– Инта говорила, вы в университете преподаете? – чуть наклонившись к ней и сверкнув зубами, спросил красавчик.

– Вроде того, – почему-то ответила Лига.

Что за «вроде того»? Почему «вроде того»? На лице Мартина мелькнуло недоумение.

– То есть я хотела сказать, что да, преподаю. Английский. Немецкий разговорный тоже хорошо. Русский. Ну… латышский, конечно.

И Лига почему-то добавила:

– Извините.

За что она извиняется? За то, что знает еще и латышский? Ну не дура ли?

– А с переводом у вас как?

«Так и сяк», – чуть было не ляпнула она, но вовремя одумалась.

– У меня была практика. В Питере экскурсоводом работала несколько лет.

Мартин, казалось, был удовлетворен.

– Если вы согласны, то можно приступать к работе с завтрашнего дня. Зарплата у нас, к сожалению, не так велика, как хотелось бы. Но когда проходят свадьбы или крупные корпоративы…

– А на корпоративах мне что надо делать? – испугалась она.

Не массовиком ли затейником ее нанимают?

– Да ничего особенного. Администратор в основном в отеле находится, но при большой загруженности помогает с гостями мероприятий.

– Поняла.

– Пойдемте, покажу ваше хозяйство и рабочее место. По пути все обсудим.

Отель расположился на третьем этаже и оказался небольшим и уютным.

– Работа администратора не слишком сложная, но ответственная, – наставлял ее новый начальник.

Они заглянули в номера, посмотрели документацию. Что-то Лига поняла, что-то не совсем, что-то не поняла вовсе и немного струхнула. А вдруг она не справится? Это все-таки совершенно другая профессия. На нее учиться надо.

В легком трансе от услышанного и увиденного она распрощалась с менеджером, который куда-то торопился, спустилась и увидела открытые двери, за которыми начинался… настоящий дворец! Перед ней раскинулась анфилада комнат, или, вернее сказать, покоев. Она увидела солидные гладкие колонны, блестящий желтоватый паркет и люстры на длинных цепях.

– Хотите посмотреть?

От негромкого вкрадчивого голоса она вздрогнула, словно у нее над ухом рявкнул медведь. Андрис Вайс стоял позади и смотрел, как она, вытянув шею, пытается заглянуть за дверь ближнего зала. И чего это он подкрадывается? Так и описаться со страху можно!

– Нет, не хочу! – почти крикнула она и бросилась прочь.

Спиной, шеей и головой она чувствовала, что он смотрит ей вслед. Поди думает, что тетка больная на всю голову. Орет, мечется! Кошмар просто!

Выскочив из дворца, Лига проскакала еще метров двадцать, но в конце концов, немного успокоившись, пошла медленнее. Вот что она за человек? Так и норовит опозориться везде, где можно и, уж конечно, где нельзя!

В растрепанных чувствах Лига приплелась домой, проклиная эту затею и ругая себя, что в очередной раз позволила собой манипулировать. Амеба и есть!

– Ну что, взяли? Как тебе Мартин? – спросила сестра, едва открыв дверь.

– Инта, я туда не пойду!

Лига уже достаточно накрутила себя и собралась сопротивляться до последнего.

– Да чего ты! Подумаешь, в отеле поработать! Ерундовое дело! Фигня война, главное – маневры!

Инта фыркнула и, облизнув ложку, которую держала в руке, преспокойно удалилась на кухню.

Не давая себе сникнуть, на боевом взводе Лига пошла следом. Еще минут двадцать она стойко держалась. Инте даже пришлось всплакнуть, вызывая в сестре жалось к бедным сироткам – племянникам. В конце концов младшая выбросила белый флаг и даже согласилась выпить за удачу на новом месте. Они открыли бутылку «Бехеровки», которую Инта обожала, и закусили пирогом с ревенем.

Инта быстренько проглотила свой кусок и навалилась на сестру с расспросами. От нетерпения она вся искрутилась и постоянно вскакивала, мечась по маленькой кухне, как зверек. Хорек ты мой бесноватый, вяло подумала Лига. Она чувствовала себя измученной. Даже не измученной, а измочаленной! Казалось бы, что, собственно, произошло? Ну сходила, ну поговорила. Все ведь получилось. Она жевала пирог и думала о своей патологической трусости, а еще об Антоне. Звонка от него она безуспешно ждала все утро и уже почти весь день. А может, он звонил, просто за хлопотами и переживаниями она не услышала? Телефон остался в сумке. Надо сбегать в комнату и посмотреть. Она было подхватилась, но Инта стукнула ее по плечу:

– Ты что, уснула, сестричка? Я в десятый раз спрашиваю: что тебе сказал Мартин?

Лига внезапно обозлилась:

– Да что ты пристала со своим Мартином! Кто он вообще такой, чтобы ты так бесновалась?

– Я? Бесновалась?

– Да ты ж мечешься, как… как… как леопард в клетке!

Хорьком она сестру все же побоялась назвать. Тут ей за Мишкой не угнаться.

– Я? Мечусь?

– Да у меня уже в глазах рябит! Ты что, роман успела завести?

Про роман она придумала только что и удивилась. Неужели в самом деле?

– Я? Роман?

– Чего ты заладила? Я! Я!

От усталости и недовольства собой Лига разозлилась еще больше.

– Ты меня послала на работу устраиваться, а сама только про любовника! Что Мартин? Да ничего! Он мне вообще не понравился! Какой-то лубочный! Как из сказки про Балду!

– Какую еще балду?

– Да не какую, а какого! Про Балду и его работника попа! То есть наоборот!

Обычно, когда они ссорились, Инта выходила из себя первой и сразу начинала громко орать, чтобы не дать сестре шанса взять над ней верх. Но тут она внезапно улыбнулась, уселась на свое место и заявила:

– Он мне не любовник, но я собираюсь стать его любовницей.

– Чего? – не поняла Лига.

Инта разлила «Бехеровку», выпила свою рюмку и запихала в рот очередной кусок пирога.

– У меня есть план. Чтобы вернуть Эдгарса, я должна сделать три вещи.

– Какие же?

– Во-первых, радикально сменить имидж, чтобы предстать перед ним обновленной и прекрасной. Потом – заставить его меня ревновать. Ревность – сильнейший мотиватор! Мужики – ужасные собственники! Когда он увидит, что на его место есть достойные претенденты, сразу очухается! Мол, такая корова нужна самому! Вот для чего нужен Мартин. Как только муженек увидит меня с ним, такую сексапильную и очаровательную, сразу домой запросится! Догоняешь?

– Не-а. Ты где это вычитала? В глянцевом журнале?

– Не важно. Главное, проверено многократно!

– На ком? На кроликах?

– Слушай, хватит умничать! Ты-то что об этом знаешь?

– Слава богу, ничего! Но и так понятно, что все это ерунда. Макияж смоется, ревность пройдет, а проблемы останутся. И не просто, а будут расти в геометрической прогрессии. Ты же ему каждую минуту будешь напоминать о том, как он тебя унизил.

– Не буду!

– Даже если не будешь, в чем я сильно сомневаюсь, все равно забыть не сможешь. Помнишь, в восьмом классе я уронила твою коробочку с тенями для глаз и она разбилась?

– Конечно! Я ее только начала, а ты все тени испортила! До сих пор тебя, между прочим, не простила! Такие отличные тени были!

– Вот-вот! А это были всего лишь тени за двести рублей!

– Фигня! То тени, а то муж!

– Не вижу особой разницы! Дело вовсе не в них, а в тебе! Ты не умеешь прощать и мириться.

– Да, тут мне с тобой не сравниться! Ты как раз только и делаешь, что прощаешь и со всеми миришься! Думаешь, это лучше? Тебе плюй в глаза, все божья роса!

От того, что Инта была права, Лига обиделась.

– При чем тут я? Чего ты валишь с больной головы на здоровую? Я живу, как умею. Ни с кем не ссорюсь, никого не обижаю.

И мстительно добавила:

– И с Антоном у нас все отлично!

Лига тут же подумала: Инта сейчас ухватится за эту тему и начнет доказывать, что их с Антоном брак – сплошное не то! Она даже сжалась, предвкушая наезд, но сестра неожиданно примирительно сказала:

– Да ладно, чего ты? Давай еще по одной?

Незаметно для себя они почти опустошили бутылку и прикончили пирог. Спор решили не продолжать. Какой в этом прок? Они просто очень разные люди, даром что двойняшки!

Несколько раз Лига порывалась сходить за телефоном, чтобы проверить, не было ли звонка от мужа, но почему-то продолжала сидеть за столом.

– А третья вещь? – неожиданно вспомнив, спросила она.

– Какая?

Инта вытаращила не совсем трезвые очи.

– Ну, ты сказала, что должна сделать три вещи, чтобы вернуть Эглитиса. И что третье? Неужели стать миллионершей?

Сестра вздохнула:

– Да нет. Третье – полюбить себя.

– Что?

Лиге стало вдруг так смешно, что она чуть не подавилась.

– По… любить… самое… себя…

Инта захохотала и так зашлась, что из глаз потекли слезы. От их гомерического смеха на шатком столике начала дребезжать посуда, а в серванте звякнули рюмки. Даже чайник присоединился к общему веселью и радостно засвистел.

– Тише, мальчишек разбудим!

– Да некого будить! Их Айя забрала. Ну, которая внучка дяди Петериса. Пошли на реку.

– А ты не боишься отпускать их с чужим человеком?

– Да они ее лучше, чем меня, слушаются! – беспечно махнула рукой мамаша, снимая с плиты чайник.

Лига хотела поспорить с сестрой, но сил не было, да и «Бехеровка» закончилась вместе с ними. Зато они с Интой, кажется, напились.

– Купи кипу пик, – попробовала сказать Лига. Так она делала всегда, когда хотела проверить степень собственной адекватности. Мишка научил.

Получилось что-то вроде «пупики пупик». Ничего, завтра получится лучше! Она молча встала и побрела в свою временную обитель. Легла, не раздеваясь, посмотрела на экран телефона и подумала, что все не так плохо, как кажется. Только вот Антон снова не позвонил. Двадцать два пропущенных от Мишки Абрамсона, и все. Поразмыслив, она решила, что не будет звонить ни тому, ни другому.

Потому что все мужики сволочи!

На этой здравой мысли Лига заснула.

За поворотом

Она проснулась почти сразу, как легла. Так, во всяком случае, ей показалось. В голове стоял перезвон. Откуда колокола?

Колокольный перезвон доносился из сотового. Мишка!

– Белка, ты чего, сурок бесхвостый, не отвечаешь? Я обзвонился весь! Вообще от рук отбилась, тетеря пучеглазая?

– Почему пучеглазая? – удивилась Лига.

– А ты в зеркало посмотри и поймешь!

Мишка довольно хихикнул. Он любил, когда люди реагировали на его зоологические обзывалки. Расспрашивали, любопытствовали.

Лига с трудом села на кровати и решила, что смотреться в зеркало не будет ни за что.

– Ну и чего ты мне не звонишь? Не спрашиваешь, как у меня дела?

– Я звонила, а ты меня отфутболил, – вяло возмутилась Лига.

– Ну… я тогда был не в форме…

– Ты что, новую девицу завел? – догадалась она.

– Тьфу, тьфу, тьфу! Типун тебе на язык! У меня на них идиосинкразия!

– Надолго? – ехидно поинтересовалась подружка.

– Как пойдет! Но пока ни-ни! Я просто говорить не мог. У меня в квартире менты этих горилл отмороженных повязали. Не мог же я при них!

– Каких горилл?

Господи, что происходит? Неужели Мишка вляпался во что-то еще?

– Да этих! Которые меня в подворотне отделали! Не врубаешься, что ли?

– А как они у тебя в квартире оказались? Ты что, их сам впустил?

– Рехнулась? Они дверь выломали, прикинь! Догадались, орангутанги нечесаные, что я дома отсиживаюсь, сначала тарабанили, звонили, а потом рассвирепели и как бабахнут!

– Боже! А ты?

– Я в туалете сидел! – чуть ли не с гордостью объявил Мишка. – Меня там заперли, чтобы не мешал. Они дверь вышибли, в комнату полезли, а там их уже дожидаются! Трах тибидох! Бац! Бац! И эти койоты паршивые раскололись! Кто нанимал, зачем и тэдэ, и тэпэ!

– А тебя из туалета выпустить не забыли? – невинно поинтересовалась Лига.

– Белка, ты что, змея очковая, издеваешься над близким другом?

Мишкин голос трагически дрогнул. Лига усмехнулась. Артист больших и малых академических театров! Ну как такого не любить?

– Мишка, я скучаю по тебе.

– Я тоже, трясогузка ты белобокая.

– Белобокая вроде сорока?

– А ты хочешь, чтобы я тебя сорокой назвал?

– Не хочу, Миш. Я домой хочу.

– Не терпится вернуться к дорогой Тонечке под бочок?

На этот раз она не стала огрызаться.

– Представляешь, не могу до него дозвониться.

– Почему? Деньги на телефоне кончились?

– Просто он недоступен. Телефон выключен.

– Ой, только не придумывай, что он утонул в ванне! Ему это не грозит! Тонечки не тонут! Они всегда сверху плавают!

– Да я ничего и не придумываю. Он просто не хочет со мной говорить, и все!

– Обиделся, что ли! Ах ты горе какое! Да и хрен с ним, вальдшнепом облезлым!

Голос Мишки зазвенел от ярости:

– А ты небось уже вся извелась от чувства вины? Конечно, вместо того чтобы тетешкаться с мальчиком Антошей, помчалась спасать сестру! На целый месяц бросила одного! Зайку бросила хозяйка!

– Мишка!

– Что?!

– Хватит разоряться. Я все понимаю. Обещаю, что сама звонить ему не буду.

– Ха! Ха! Ха!

– Не веришь? Клянусь… чем хочешь! Позвонит – отвечу, конечно!

– Через три дня! Обещай! Через три дня и то как бы нехотя!

– Так круто у меня не получится, наверное.

– А ты попробуй! Когда-то надо начинать! Обещай мне!

– Ну хорошо. Я постараюсь.

– Смотри. Я записал на диктофон. Если обманешь, подам в суд. Товарищеский.

Тут Лига спохватилась, что так и не узнала конец истории с бывшей женой. Мишка с удовольствием рассказал, что Звягинцев сдержал слово. Его ребята все сделали без шума и пыли. Отморозков приструнили, а бывшую жену напугали так, что она быстренько собралась и отправилась к маме в Тюменскую область.

– Я твоему полковнику через Мальцева передал большую человеческую благодарность. Не знаешь, он виски пьет?

– Не знаю, но не уверена, что это уместно.

– Всегда уместно. Я ж с ним пить не собираюсь, я просто подарю настоящий шотландский виски. Что скажешь?

– Это без меня, ладно, Миш?

– А ты чем в латышской деревне, собственно, заниматься собираешься?

Лига открыла рот, чтобы ответить, и тут с ужасом вспомнила, что сегодня у нее первый рабочий день в отеле Межотненского дворца. Она скосила глаза на будильник, который догадалась вчера поставить поближе, на стул. Ничего себе, уже семь! Выходит, она почти десять часов спьяну проспала?

– Мишка, все, не могу больше говорить! – завопила она в трубку.

– Диарея, что ли, настигла? – испугался лучший друг.

– Да! Я позвоню! Пока!