Будем жить по-новому! Освободитель. Книга 3

«Почему сослали, я сама вызвалась, и не смотрите, что я худенькая, я спортсменка, бегаю и стреляю хорошо, так что многим парням не уступлю!» – ответила девушка.

Подошел Птицын и командир группы армейцев.

«Товарищ гвардии полковник, вы, пожалуйста, нашу Олю не сбивайте с правильного пути, она хороший специалист своего дела», – сказал мне капитан.

– Хорошо, не буду сбивать прекрасную девушку Олю с правильного пути, тем более, что это ее сознательный выбор, как советского человека.

Ольга немного засмущалась, но было видно, что ей приятна похвала, собственно, как и любой девушке.

– Товарищи, большая просьба к вам, будьте осторожны! Там в охране лучшие егеря собраны, они в лесах и полях получше нас ориентируются. Еще не доверяйте местным жителям, всех коммунистов и сочувствующих давно выбили, остались либо нейтральные, либо ярые приверженцы нового режима, помните об этом!

«Не может быть, там же советские люди, а мы освобождать их идем! – возразил капитан.

– Мое дело предупредить, ваше услышать. Хотя, зря все это, историю не повернуть вспять, Гитлера мы, к сожалению, сейчас не достанем. Петр, если что, то отступай на север в леса Житомира и ищи там партизанские отряды Наумова, они где-то в том районе сейчас воюют. Или двигай на Чернигов, куда мы также нацелились, так что ждем тебя там.

Вышли экипажи самолетов, которые летели на трех самолетах под каждую группу и подана команда на загрузку.

Я помахал уходящим парням рукой. Обернулась и Ольга – я активно помахал ей, она махнула в ответ. Ребята загрузились, в самолетах закрыли люки и, разбежавшись по полю, они ушли в небо.

«О чем задумался, Сань?» – спросил Вадим, положив мне руку на плечо.

– Да так, Вадим, непонятно что-то мне, что нас впереди ждет.

– За группу волнуешься.

– Да, я всегда волнуюсь за ребят. Просто часто это «в рабочем порядке происходит», вот и незаметно, а сейчас неспокойно на душе. Ты же тоже переживаешь?

– Ясное дело, ведь с ребятами столько лет вместе плечом к плечу воюем.

Группа должна была десантироваться западнее Винницы километров на двадцать. Приземление прошло успешно и, спрятав парашюты, группа Птицына выдвинулась к Виннице, которую собиралась обойти с севера. Партизанских отрядов тут практически не было, точнее сказать были они малочисленны и разрозненны – обширные степи вокруг не давали возможности прятаться большим соединениям, да и сами жители особо не рвались в партизаны. Группа шла ночью, обходя хутора, согласно инструкции, скрываясь ото всех.

Армейская группа также приземлилась удачно километрах в пятнадцати от Стрижавки. Собравшись, те также выдвинулись на поиски объекта. Пройдя километров 7-8, командир принял решение отдыхать и, дождавшись утра, сориентироваться на местности. Впереди лежало озерцо и недалеко были видны мазанные домишки с камышовыми крышами какого-то села.

«Судя по карте, мы где-то здесь, рядом должна быть еще пара озер и речка, связывающая их», – посмотрев на карту, сказал капитан.

Вдоль берега с более сочной травой, чем в поле, бродили выпущенные на выпас коровы.

«Хорошо местные живут: коровки, овечки – мне бы такое хозяйство не помешало. Как думаешь, Оль», – обратился лейтенант из последнего пополнения разведбата, усердно пытающийся ухаживать за девушкой.

– Я городская, к коровкам не приучена, а если вам, товарищ лейтенант, такое не помешало, то в будущем и заведете себе стадо.

– Ух, какая ты серьезная.

Капитан ухмыльнулся про себя: «Молодец Оля, не дает спуску этому лейтенанту. Прислали его на месяц в часть, и сюда комбат навязал, мол, у него кто-то в штабе дивизии родственник, так что пусть за боевым орденом сходит. Парень, конечно, крепкий, но какой-то он мутный, «не наш человек».

Группа перемещалась вдоль неглубокой заросшей кустарником ложбины и подошла к небольшой речке, впадающей в озерцо. На берегу озера стирали белье несколько женщин. Разведчикам пришлось пройти несколько десятков метров по открытому пространству, чтобы начать переходить речку

«Бабоньки, дивитися, партизани, клич охорону!» – заголосила одна тетка, а вторая метнулась в село.

«Она что, сдурела, на своих, советских, кричит?» – спросил старшина разведчик.

«Значит «свои» для нее фрицы, предупреждал же полковник не попадаться на глаза местному населению, быстро бегом назад в роще!» – отдал команду капитан, и группа рванула назад к лесному массиву.

В деревне поднялся переполох, залаяли собаки, и показался тентованный грузовик. Группа убегала, их преследовали немецкие егеря из подразделения «Ост».

– Не отстают, гады, причем загоняют к реке, поднажмем ребята.

Группа вроде оторвалась от преследователей примерно на километр, когда стал слышен лай собак сбоку, со стороны реки.

– Окружают, командир, надо что-то делать.

– Что тут делать, радистка и пара бойцов пусть уходят, а мы примем бой, собак хоть перестреляем, чтобы ребята ушли.

– Я не пойду, мое место с вами.

– Это приказ, оторветесь от преследования, отбей шифровку в радиоцентр армии, что попали в засаду, предали местные и уходите, как полковник советовал, на север, там отряд Наумова действует, среди своих будете.

– Кто будет прикрывать Ольгу?

Все стояли молча. Вперед вышел лейтенант: «Я пойду».

– Хорошо, ты и Сидоров пусть идет. Давайте ребята, не подведите!

Семь человек занимали позицию в шахматном порядке, страхуя друг друга с флангов, а трое убегали дальше в лес. Лай собак был совсем близко, причем с двух сторон. Группа приняла бой.       Трое разведчиков бежали вперед, не останавливаясь, а сзади слышались выстрелы разгоревшегося боя. Перейдя пару ручейков, увидели впереди просвет среди деревьев и виднеющееся приличное озеро, с берегами, густо поросшими камышом. Сзади послышалось повизгивание собаки, настигающую свою жертву.

«Догоняют, сволочи. Лейтенант, мы остаемся прикрывать отход, Оля – ты уходишь, надо обязательно предупредить наших», – сказал Сидоров, тяжело дыша и, развернувшись, стал налаживать лежку за деревцем.

Раздался пистолетный выстрел. Ольга оглянулась, лейтенант держал в руке пистолет, а Сидоров лежал с простреленным затылком.

«Сдаваться будем, скидай рацию и садись. Все равно не уйти, а с твоим шифром мы ценнее будем», – сказал офицер и подошел к девушке.

Сзади раздался лай и на полянку выскочил немец с собакой.

Лейтенант начал оборачиваться и согнулся, получив удар ногой по яйцам. Ольга выхватила из кобуры пистолет и выстрелила в немца, потом в лейтенанта, потом в собаку, а потом в выскочившего на поляну второго фрица и побежала. Добежав до застоялого мутноватого озера, она аккуратно зашла в воду, стараясь не поднимать взвесь, по пояс в воде сбросила рацию, забрав шифр и проплыв метров тридцать вдоль берега, спряталась в воде в камышах. Минут через десять на берег вышло еще двое немцев. Они прошлись по берегу, расстреляв пару рожков по камышам и воде, и ушли в лес. Опасаясь засады, девушка просидела в камышах несколько часов, совсем задубев в достаточно теплой воде. Периодически доставала флягу со спиртом из вещмешка и пила по глотку. Часам к 15.00 она вышла из озера и направилась в лес. Рация была безнадежно залита водой, просочившейся через горловину брезентового вещмешка, даже не стоило и включать. Тела бойцов были забраны немцами для отчетности. Отогревшись и немного подсохнув, девушка двинулась на север. Забирать их никто не собирался, потому что группы должны были дождаться десанта и влиться в него. Почему-то никто не сомневался в том, что бункер есть, просто надо было установить его точное месторасположение и захватить.

Группа Осназа нашла базу, по пути выбив один обнаруженный «секрет» врага, допросив пленного эсесовца из «Адольфа Гитлера». В ходе допроса осназовцы узнали, что в бункере находится сам рейсхфюрер. Обнаружив пропажу «секрета», немцы объявили повышенную готовность, однако явных действий не предпринимали. А вот когда радист вышел на связь, то был быстро запеленгован радиослужбой противника. Группу Осназа на расстоянии окружили, не вступая в визуальный контакт, а когда она стала уходить, попытались взять в плен. Ребята бились до последнего, но задачу разведки выполнили, подтвердив наличие бункера, обнесенного сеточным забором с колючкой, и присутствием в нем главного «Объекта».

Группа Птицына подходила со стороны реки.

«Леша, смотри, вон электростанция, вон водонапорная башня стоит, все, как и описал командир, – переговаривались между собой бойцы группы, рассматривая издалека в бинокль объекты, – надо двигать вглубь».

Продвигаясь сквозь густой ельник, группа никого из солдат противника не увидела.

– Что-то непонятно, ни часовых, никого нет.

– Смотри, вот забор, а вон вдалеке церквушка стоит, домики.

«Товарищи, нас пропустили и окружили, – тихо сказал подошедший из тылового охранения разведчик, – я видел фрицев в маскхалатах».

– Ну что, Костя, давай, передавай свою последнюю радиограмму открытым текстом «Объект обнаружен, имеет следующие координаты. Прощайте, товарищи!», а мы примем наш последний бой. Парни, как начнется стрельба, закидываем гранатами сетку, чтобы разорвать ее, и прорываемся внутрь этой закрытой территории.

«Русские партизаны, сдавайтесь! И вам будет гарантирована жизнь, все ваши группы уничтожены, на размышление пять минут», – раздался по-русски голос в рупор.

– Вот так-то, погибли ребята. Давай, и это в радиограмме укажи, что со слов немцев группы уничтожены.

Радист уничтожил коды, после чего застучал ключом морзянку, отправляя на нашу сторону сведения о бункере открытым кодом.

Началась немецкая атака, наши отстреливались, кинув три гранаты, взрывы от которых прорвали сетку, парни втроем кинулись в образовавшуюся дыру и нарвались на пулеметный огонь из замаскированного дота. За несколько минут сопротивление группы было подавлено превосходящими силами. Птицын смотрел на небо, рядом лежал погибший Алексей Малеев со своей «Светкой»: «Все-таки, прав был командир, не надо было лезть сюда, он всегда прав. Прощайте, друзья мои!»

Подождав подошедших немцев, он положил на грудь кулак с зажатой «лимонкой» и разжал кисть.

– Хоть, кого-то заберу с собой!

Симутенина принесла Орлову полученную радиограмму.

«Э-э-эх, Петр, Петр, ведь ты с самого начала был моим командиром отделения и Леха, товарищ мой, столько вместе прошли дорог, в каких мясорубках выжили, и…» – только и смог сказать Сергей, смахнув мужскую слезу.

– Передавай ее в штаб фронта.

Мы, ветераны полка, сидели молча в кабинете штаба. Мне вспомнились слова песни В.С. Высоцкого «Он не вернулся из боя». Вспоминали наших товарищей, когда мы вышли из окружения под Белостоком. «Птичья стая» поредела, лишившись Петра Птицына – главной «птицы», а Петров, Ивашев, Малеев, все те, кто был в составе моей первой роты в Белостоке с самого начала войны и, которых уже нет в живых. Кто же теперь следующий из нас?

Немецкое командование реально оценивало угрозу для своих войск, вызванную прорывом армии Черняховского на стыке групп армий «Центр» и «Юг» Генерал-фельдмаршал фон Клюге распорядился перебросить в место прорыва на усиление 9-й пехотной армии две танковые и три пехотные дивизии, которые также были разбиты советскими войсками. Войска правого крыла фронта на бывшем направлении главного удара, используя успех на Конотопском направлении, вышли к Десне и, форсировав её с ходу, освободили 16 сентября Новгород-Северский. Здесь на городских улицах дрался наш полк, отжимая немцев из домов к западной окраине города. Жестко дрались, за каждый дом, до смерти своей или врага.

Падение этого мощного узла обороны открыло на этом участке выход на оперативный простор наших танковых группировок, темпы наступления сразу резко возросли. Противостоящая организованная оборона противника фактически перестала существовать. Войска фронта по всей полосе наступления стремительно наступали к Днепру.

Командир охраны объекта «Вервольф» докладывал фюреру: «Сегодня были ликвидированы три русских группы, пытающихся проникнуть к объекту. Русские что-то нащупали, и, как мне кажется, пытаются определить, что это они нашли. Я бы рекомендовал покинуть бункер или, как минимум, усилить полком подступы к нему».

– Я улечу позже, сейчас русские не сунуться к нам. Слишком далеко бункер от передовой. К тому же к Виннице подтянуты резервы из двух пехотных дивизии, которые просит Манштейн.

– Мой фюрер, я прошу все 12 дивизий, которые находятся в резерве, иначе мы не удержим фронт по Днепру.

– Ерунда, вы как всегда перестраховываетесь, Днепр сам является сложной преградой, а ваши саперы еще и сильно укрепили оборону вдоль него.

– Мой фюрер, Днепр на всем протяжении не в силах укрепить никто, мы лишь создали сильные опорно-оборонительные районы.

Получив разведданные и оперативно согласовав проведение операции «Оборотень» со Ставкой, Ватутин отдал приказ и воздушно-десантная дивизия поднялась в воздух, чтобы попытаться захватить бункер с находящимся там Гитлером – это был слишком лакомый кусок.

Радиодивизионы снова работали в усиленном режиме, забивая эфир, хотя, было слишком далеко для уверенного подавления радиосвязи противника. Немецкие станции пеленгования определили воздушную армаду, приближающуюся в направлении Винницы. Наши транспортные самолеты летели под прикрытием истребителей. В небе над Днепром, на дальних подступах к Виннице, началось мощное воздушное сражение. В небо была поднята целая воздушная армия, связавшая боем немецких асов. Много транспортников прорвалось к Виннице и на голову немцам посыпались русские десантники. Но, несмотря на это, немцев, охранявших логово Гитлера, и в готовых к отправке на фронт резервных дивизиях, стоящих в Виннице, было слишком много. Начались ожесточенные бои вокруг и на самой территории объекта, когда наши десантники, приземляясь, с ходу вступали в бой с полком из дивизии «Адольф Гитлер» и полком «Ост», которые понесли серьезные потери, защищая Ставку Гитлера. Однако, перебросив пехоту со станции, десант был ликвидирован, многие красноармейцы погибли, а немногие выжившие, отступали с боями в лесостепи, стремясь уйти в глухие леса Житомирской области. Но немцы вцепились мертвой хваткой, многие группы гибли, принимая последний бой, но кому-то и удалось вырваться.

В их числе были и остатки полка Виктора Шубина, который после разгрома генералом Моделем наших частей полгода назад под Вязьмой, был назначен командиром воздушно-десантного полка и сражался на Воронежском фронте, участвуя в освобождении Белгорода и Харькова. Рассеянные группы десантников отступали, преследуемые частями немецкой пехотной дивизии, которая вместо отправки на фронт занималась ликвидацией остатков десанта. Дивизия оказалась сильно потрепана в этих боях и теперь сама нуждалась в переформировании.

Через пару суток, оторвавшись от противника, примерно рота десантников шла по островку леса, затерявшемуся в степных просторах, правда пересекаемыми глубокими оврагами с высокой осенней травой – сухостоем. Впереди шла разведка, потом основная группа, а замыкал колонну тыловой дозор. Витя Шубин шел расстроенный, снова его полк разбит, уже третий раз он теряет своих товарищей. Правда, сам он жив и должен вернуться в армию. Его размышления прервал оклик разведчика: «Товарищ полковник, передовой дозор обнаружил нашу радистку, сейчас ее приведут!»

Через несколько минут появился разведчик, сопровождающий высокую уставшую девушку в грязном камуфляже.

«Здравие желаю, товарищ полковник, старший сержант Ольга Болхова, радист батальона разведки 60-й армии, была заброшена в тыл врага для выполнения боевого задания», – представилась девушка.

– Почему одна, откуда идете?

– Из-под Винницы, группа нарвалась на немцев из-за предательства местных жителей, командир приказом отправил меня в тыл, чтобы я постаралась оторваться от врага и передать добытую информацию, но рация из-за попавшей воды перегорела, а моя группа приняла бой и вся погибла.

– Из-под Винницы, говоришь, значит, вы единственная, кто выжил из трех групп.

– Две группы тоже погибли?

– И целая десантная дивизия тоже.

– Значит, все зря?

– Да, нахрапом их взять не удалось, до Гитлера мы не добрались. Почему зря? Немцев мы хорошо покусали, эти резервные пехотные дивизии теперь не смогут усилить немецкий фронт. Так что не все зря, только досадно, что главной цели не добились.

– Полковник Кольцов так и сказал перед нашим отлетом, что зря все будет, я еще разозлилась на него тогда, и про предателей местных сказал. А все по его словам вышло.

– Кто, Сашка Кольцов, ты его знаешь?

– Ну я разговаривала с ним на аэродроме, он свою группу провожал, он гвардии полковник. Я еще подумала, что такой молодой – не больше тридцати лет, а уже в таком звании. Он в каком-то полку служит на Центральном фронте, насколько я поняла. Он так и сказал, что историю не поменять и сейчас до Гитлера не добраться. И еще он сказал: «Петр, ждем тебя и двинем на Чернигов».

– Если он сказал, значит, так оно и будет. Все верно, это тот самый мой сослуживец, не прекратил, значит, свои предсказания, оракул. Эх, Оля, было время, когда мы с ним от Вязьмы до Москвы топали в 41-м, тяжелое время, холодное и жуткое, но прорвались и выжили. А вот потом раскидала нас судьба военная. Ладно, товарищ старший сержант, зачисляю тебя в наш отряд, и продолжаем движение к нашим частям. Раз Саня сказал топать на Чернигов, значит, и мы туда направимся. Ведь нам все равно, где врага громить, а там будет интересно, а, парни?!

– Все равно, идем на Чернигов, командир!

По пути к Шубину присоединялись еще несколько выбравшихся из облавы десантников и молодых местных жителей, ушедших в партизаны.

Глава 5. К берегам Десны

«Товарищ командующий, наши войска уверенно продвигаются к Чернигову и дня через три будут у его стен. Разрешите осуществить десантную операцию силами полка. Мы ударим в тыл немецким войскам, защищающим города, когда вы будете штурмовать его. Мы бы и на имеющейся технике прорвались, да водных преград и болот много. Вот разработанный штабом полка план десантной операции по освобождению города, с учетом взаимодействия с подпольем и местными партизанскими отрядами», – убеждал я Рокоссовского и Малинина.

– Уверен в успехе?

– Однозначно, товарищ командующий.

Добро было получено и батальоны Воронова, Ледкова и Гаджоева, радиовзвод Орлова под моим общим командованием выдвигались на аэродром для ночного вылета и десантирования. Радиодивизион передислоцировался на спецмашинах вслед за наступающими частями к Чернигову. За 1943 год все боевые подразделения нашего полка имели по три и более учебных прыжка, в том числе и ночной. Зная, как видны белые купола парашютов в ночном небе мы кипятили минут по 10 парашюты, находящиеся в подразделениях полка в воде с разведенной медицинской зеленкой, отчего те приобретали достаточно темный зелено-синий цвет.

Готовя операцию, штабом была проведена большая подготовительная работа: разработан план действий полка на месте, согласовано взаимодействие полка с Черниговским партизанским отрядом, который должен был подготовить нам освещаемую кострами площадку и обеспечить связь с городским подпольем.

«Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный десятый наш десантный батальон…» – напевая про себя слова этой песни, я погрузился в самолет, который совершив разбег по полю, поднялся в ночное небо. В десантировании батальонов было задействовано несколько грузовых самолетов. Командир экипажа сказал, что будем лететь примерно час десять по времени. Минут через пятьдесят последовала команда «На выход».

– Не слишком ли рано, вы же сказали, что час и десять минут в полете будем, а мы летим 50 мин?

– Видим костры внизу, место, примерно, совпадает.

Полк начал десантирование, после чего грузовые самолеты развернулись и ушли домой. Небо было темным, Луны совсем не было, только светили звезды. На подлете к земле и приземлении по нам заработали пулеметы. Всех, кто приземлялся в освещенный кострами квадрат, расстреливали и, мало кому удалось, отстегнув парашют, залечь в поле и занять оборону. Досталось, в основном, десантникам первого самолета, которые просто первыми добирались до земли. Хорошо, что дул несильный осенний ветерок, и остальные парашютисты, видя засаду, стали активно работать стропами, чтобы улететь подальше от освещаемого костром поля. Радовало лишь то, что на фоне неба парашюты не так сильно выделялись, поэтому немцы хоть и стреляли в небо, но, скорее наугад.

«Это предательство!» – проорал мне Ледков, приземлившийся рядом со мной на поляну, расположенную метрах в 100 от поля с кострами.

Мы скидывали парашюты, доставали автоматы и занимали позиции, прикрывая еще летящих товарищей. Рассмотрев бегущих к нам немцев, открывали по ним огонь. Немцы правильно организовали засаду, но не рассчитали лишь того, что десантировалась не группа численностью взвод – рота, а практически 1000 человек. Тех, кто приземлялся точно на поле, начинали еще в воздухе палить из автоматов по окружающим поле деревьям, за которыми были прячущиеся фрицы. Толку было мало, попасть в кого-то из сидящих в засаде было нереально, разве что случайно, но психологический эффект от этого определенно был. Когда рядом свистят пули, уже не так свободно выцеливаешь новую жертву. Разведчики, которые приземлялись вдалеке, сбрасывали парашюты и, организовываясь в группы, обходили вражескую засаду с флангов или тыла, другая часть десантников залегала за естественными укрытиями, и вела фронтальный огонь. В итоге 350 немецких солдат было окружено и уничтожено. Пленные, которые были позже расстреляны, толком ничего сказать не могли, кроме того, что их подняли по тревоге из Черниговского гарнизона, а до Чернигова 30 километров. Мы потеряли почти 300 человек убитыми и ранеными.

«Хорошее начало операции», – проговорил Конышев, включенный в состав отряда.

«Операция продолжается по плану. Оставляем Тяпова, медбратьев и роту охраны, а сами выдвигаемся в сторону Чернигова. По идее, нам устроили ложный аэродром, а что это значит?»

– Это значит, командир, что в партизанском отряде сидит предатель, причем, он имеет доступ к секретной информации.

– Верно, Сереж! Орлов, связывайся с базой, пусть Недогаров требует назад самолеты для того чтобы забрать раненых, сигналом места приземления будут костры и две красных ракеты.

Более шестисот человек двигалось в сторону Чернигова. Благодаря предательству, мы оповестили власти города о своем присутствии. Значит, требовалось уйти в лес и затаиться на пару дней, чтобы успокоить комендатуру. Наверняка, из брошенного на нас немецкого батальона кто-то ушел, и расскажет об итогах ночного боя по уничтожению десанта под Черниговом.

Размазнов передавал для нас информацию о том, что партизаны не дождались самолетов с десантом и, чтобы не привлекать немцев, ушли на свою базу. Радисты Орлова приняли ее и дешифровали.

«Ничего не понимаю, где предатель засел? – спросил Ледков. – Если в партизанах, то почему они устроили костры?»

«Как почему, командир-то у них не предатель, и они сделали все, как полагается, а вот то, что предатель передал эту информацию о десанте врагу, это другой вопрос. Придется выяснять, кто он и где окопался», – ответил Конышев.

«Значит, давайте партизан окружим и всех причастных допросим!» – вставил свои пять копеек Лавриков.

«Да, нас побольше будет, окружить сможем и повязать, только ерундой мне голову не забивайте, шутки вам все шутить», – ответил я.

В партизанский отряд было передано, что десант попал в засаду, высадившись на ложные костры, и принял бой. Сейчас его остатки двигаются в направлении места встречи с партизанским отрядом. К месту встречи подошло отделение бойцов с Конышевым во главе. Его встретил командир отряда лично. После краткого знакомства, командир генерал-майор Алексей Фёдорович Фёдоров подошел к нашей основной группе, лежащей в засаде. Этот человек был одним из организаторов Черниговско-Волынского партизанского соединения и явился одним из создателей теории партизанской войны, апробируя свои идеи непосредственно на практике. За свои заслуги в феврале этого года Верховным командованием был произведен в генерал-майоры. Вместе с ним подошел и комиссар его соединения Герой Советского Союза  Дружинин.

К ним вышли я и начальники батальонов. Произошло краткое знакомство, после чего мы ввели Федорова и Дружинина в курс дела о ночном происшествии.

– Алексей Федорович, есть большая вероятность того, что в ваших рядах появился предатель, который имеет доступ к радиограммам или к совещаниям штаба.

– Задал ты задачку, Александр Павлович, с большой вероятностью понятно, а малая вероятность какая?

– Малая означает то, что предатель находится в штабе фронта или радиоцентре фронта.

– Давай, значит, будем работать в двух направлениях, по нашим и вашим бойцам.