Сапфир

Старик сделал какой-то невнятный жест рукой:

– Раньше это был неплохой человек, но власть изменила его. Теперь это человек, который желает никоим образом не разрушить систему, созданную им.

Максим удивленно вскинул голову, пытаясь рассмотреть лицо Библиотекария в темноте:

– Он создал сообщество?

Старик вздохнул:

– Не совсем так. Послушай, мне крайне сложно тебе объяснить это сейчас. Одно я знаю точно, тебе надо быть осторожнее. Тебя могут вычислить и уничтожить!

– Как это вычислить?

– Только за последний месяц пропало трое граждан, официально они находятся на излечении, по факту их уже нет в живых. Эти граждане стали задавать слишком много неудобных вопросов, а один, Иван Вердиев, сотрудник санитарно-гигиенического сектора, вообще взял, да и забрёл в северное крыло. Знаешь, что он там увидел? Ничего, вернее никого, нет там никаких маленьких граждан, паутиной все заросло да пылью!

У Максима перехватило дыхание, и он почти шепотом спросил:

– Где же они, куда делись? И откуда вы знаете об этом?

Библиотекарий с горечью произнес:

– Иван был моим другом. Он первым делом прибежал ко мне, рассказал все,… перед тем как его выбросили в открытую среду! – затем помолчав с секунду, продолжил – Дело в том, что там не было никаких детей, потому что их не было вовсе. Вы, десятилетние, последнее поколение «Сапфира»!

Библиотекарий взглянул на непонимающее лицо мальчика, который должен уже владеть начальными знаниями в области генетики и физиологии – ведь все граждане проходят эти курсы в обязательном порядке, так как раннее выявление способностей решало проблему недостатка специалистов. Библиотекарий решительно произнёс:

– Мужчины и женщины долго подвергались гормональной корректировке, практически сразу, после заселения. Неудивительно, что постепенно они утратили способность к воспроизводству. Магистру нужны были спокойные, лишённые эмоций люди, которыми легче управлять. С тех пор, как тебе известно, роль воспроизводства давно отведена женщинам-клонам, но банк биоматериалов практически пуст. Поэтому Магистр то и дело отказывает в воспроизводстве. Только бы люди слепо верили, что следующее поколение генетически собранных граждан, которое якобы воспитывается в северном крыле, уже способно решить все накопившиеся технические проблемы. Если забрать у них эту веру начнется хаос!

Максим совсем растерялся:

– Так мне – то, что делать?

– Пока ничего, надо лишь вести себя как обычно. Глаза и уши клерухов повсюду, станешь говорить о том, что узнал, сдадут свои же. Эти люди так воспитаны, будут бороться со всем, что нарушает привычную для них картину мира.

– Долго я не протяну…

Старик утешающе взял его за руку.

– Долго и не надо. Смотри! – он повернул руку с массивным старинным измерителем времени ладонью вверх. На обратной стороне от тикающего механизма было закреплено плоское округлое серебристое устройство. Мягкий свет от голубоватой проекции осветил бледное лицо мальчика. Библиотекарий продолжал:

– Это «Сапфир», такой, каким он задумывался. Видишь, как люди перемещаются снизу-вверх и наоборот внутри восьмой колонны? Это поднимающаяся платформа и есть тот самый лифт, который ты искал. Туда нельзя, как я уже сказал, он под постоянной охраной клерухов, так чтобы даже случайно люди не узнали о его существовании. Есть другой путь, вот здесь, внутри четвёртой колонны – это водозаборный насос и система слива. Они работают непрерывно. Но на первых порах, насос нуждался в текущем ремонте, пока граждане не изобрели роботизированную систему контроля. Роботы чистят трубы, если они забиваются, заделывают протечки в устаревающих деталях, меняют фильтры. В общем, людей там нет. А вот лестничные пролёты остались, они, как и весь Сапфир сталконитовые, повреждений не имеют. Внизу есть фильтрационная шахта, которая функционирует в постоянном режиме. А значит, выход там есть, есть шанс выйти на поверхность планеты!

Проекция потухла, а вместе с тем потух и энтузиазм мальчика, ещё недавно целенаправленно искавшего выход из «Сапфира».

– Гражданка… – он запнулся, – что если гражданка Гладски была права и там нет жизни?

– Хорошо – сдался старик – я и сам не знаю, что там тебя ожидает. Но шанс, хотя бы малейший шанс – это уже лучше, чем то, что ожидает тебя здесь! Сообщество медленно вымирает, отражатели лопаются, все чаще в систему вентиляции попадает метан, есть и другие проблемы. Думаю, что «Сапфиру» немного осталось.

Максим обхватил голову руками и с отчаянием спросил:

– Почему ты мне все это рассказываешь? Откуда сам знаешь? Вдруг я не смогу!

Библиотекарий уверенно ответил:

– Сможешь! Я подготовлю тебя. В запасе шесть лет до диагностики. Я дам тебе ровно столько знаний, сколько тебе будет необходимо, чтобы выжить на Земле.

Старик немного помолчал, где-то за стеной послышался звук шагов, затем все стихло.

– Уйдешь во время диагностики. Какое-то время тебя не хватятся, затем, когда наступит твоя очередь, тебя, будут искать в пределах этажа, это еще полчаса. Обыскивать колонны простые граждане не смогут, а магистр, соблюдая секретность, организует поиски в колоннах только после отбоя. Значит, около двенадцати часов ты сможешь спускаться, не опасаясь, погони. Если успеешь спуститься на 10 километров, тебя не будут преследовать вовсе.

Он пошарил в темноте по нагрудным карманам, вновь активировал голограмму, затем извлек из левого кармана, заметную в голубоватом свете проекции чуть изогнутую деталь. Это был радиопередатчик. Максим таких еще не видел. Старик осторожно вставил его в ушную раковину мальчика и аккуратно прикрыл светлыми кудрями ухо. Только потом пояснил:

– Активировать передатчик следует только, когда будешь находиться один и желательно не в своей комнате.

– Но почему?

– Комнаты граждан прослушиваются. Система слежения не распространяется только на коридоры, а также отдельные участки оранжереи, так как сбивает, роботов, обслуживающих грядки. Ну, а теперь пора расстаться.

Мальчик послушно встал, сознание его, наконец, просветлело. Теперь у него появилась цель. Библиотекарий ощупал стену и нажал на углубление в ней. Чулан раскрылся, старик осторожно выглянул в коридорчик, убедившись, что никого поблизости нет, вышел. За ним последовал и Максим. Здесь, ни слова не говоря, старик на короткий миг обнял мальчика, и так же быстро отпустил его. Оба разошлись в разные стороны.

«Только бы хватило сил!» – думал старик, минуя очередной виток коридоров по дороге в Библиотеку. Вдруг перед ним выросли две фигуры в алых комбинезонах клерухов. Половину их лиц закрывали пластиковые корпуса зрительных адапторов. Один из них произнес отрешенно:

– Гражданин Библиотекарий, вы должны проследовать за нами!

Старик криво усмехнулся:

– А что если не пойду?

Тот процедил:

– Вы должны подчиниться, магистр не любит ждать.

– Ну, так сразу бы и сказали, что магистр зовет, а то слишком много вокруг люков в среду ведущих.

Клерухи не оценили шутки, лишь молча взялись за ручки лучевых лазеров. Старик устало махнул рукой, и еле передвигая ноги, отчасти специально, поплелся в обратном направлении. Когда, наконец, троица оказалась у высоких красных дверей с набивной позолотой на створках, клерухи почтительно отступили на шаг, уступая дорогу библиотекарию. Апартаменты магистра были ярко освещены. В глубине, за огромным по меркам «Сапфира» столом, сидел мужчина, тоже старик, без алой тоги его тело выглядело ещё более щуплым. Поправив очки, Магистр улыбнулся вошедшему гражданину.

Библиотекарий не стал улыбаться, лишь вяло бросил:

– Зачем звал?

Тот достаточно бодро встал и, распрямив плечи радостно воскликнул:

– Друг мой! Ну что же ты так долго не заходил, сидишь там у себя в библиотеке, мёрзнешь…

Библиотекарий перебил:

– Книгам лучше в холоде, дольше сохранятся. Так зачем звал?

Магистр насупился, всю его доброжелательность как ветром сдуло.

– Ну ладно, тебе то холод не продлит жизнь, так что давай, пора принимать сыворотку!

Библиотекарий вздохнул, сел в кресло у стола, и, вытянув ноги, наконец, ответил:

– Не хочу я твою поганую сыворотку! Хватит уже, пожил я и так больше чем следует. Тем более сыворотка твоя на чужих жизнях… Тфу, противно всё это, и ты мне противен, друг мой!

Магистр позеленел от злости, но сдержался, лишь прошипел:

– Каких еще жизней, это всего на всего клоны, да и то бракованные особи. Да они должны радоваться, что клетки их гипофиза продлевают жизнь создателю сообщества!

Его оппонент покачал головой:

– Эвон куда тебя занесло Семён, уж не господь ли ты, решаешь, кто достоин жить, а кто нет?!

Тамаре ты это объяснил, перед тем, как выбросить?

Магистр отвернулся к окну, открыл портьеру, за пятисантиметровым стеклом иллюминатора сумеречное небо то и дело окрашивалось зелёными всполохами северного сияния. С затаённой злобой он произнес:

– Глупая копия отказалась родить мне наследника, не в состоянии была оценить оказанную ей честь, за это и поплатилась, а ведь у неё единственной оставалась неиспользованная комбинация генов!

Библиотекарий мягко, насколько позволяла ситуация, но всё же с укором посочувствовал:

– Твоя жена умерла уже очень давно, а ты все не можешь успокоиться, сколько бы ты не создавал её копий, это все равно будет не она. А между тем, это тоже личности, личности, воспитанные в социуме по установленным тобой правилам. Ты же сам искоренил понятие семьи, а потом удивляешься, что Тамара отказала…

Лицо Гройса исказила язвительная гримаса:

– Тебе легко говорить, у тебя-то есть наследник, как его там, Максим кажется. Довольно перспективный мальчик, я давно уже за ним приглядываю! Или ты думаешь, я не заметил, сколько времени он проводит в библиотеке, под твоим крылом?

Емельян Рамской почувствовал, как быстро забилось сердце, однако сдержался и возразил:

– Когда ты, ещё до подъёма на «Сапфир» начал собирать биоматериалы я даже не мог представить себе, что это часть твоего эксперимента по контролируемому воспроизводству. Я не просил тебя подарить мне наследника, ты просто допустил оплошность, просмотрели твои генетики. Но Максим появился на свет, и он не знает, кем мне приходится. Так что оставь парня в покое, он часть сообщества, и, между прочим, весьма одарён, разве не это нужно твоему сообществу?

Гройс медленно вернулся к столу, бормоча себе под нос:

– Посмотрим, посмотрим… – он развернул аккуратно прикрытые хирургической лентой ампулы с серовато-белым веществом внутри, а также инъекционный пистолет – Мы вместе на это посмотрим!

Его оппонент тоже встал, даже несмотря на старость Семён, явно проигрывал в росте, поэтому он нажал на кнопку в ножке стола и в аппартаменты тут же вошли клерухи и Яков Слободич – правая рука магистра. Он катил впереди себя медицинскую кушетку.

Рамской криво усмехнуся:

– Я понял, зачем тебе нужен. Ты просто боишься остаться совсем один в этом искусственном мире, который вот-вот рухнет, и ты знаешь об этом, знаешь!

Последние слова он почти выкрикнул, пока клерухи привязывали его к кушетке. Гройс медленно подошёл к обездвиженному библиотекарию. Он с силой прижал пистолет к его затылку. Раздался щелчок, и сыворотка стала медленно проникать в мозг Емельяна Рамского. Последнее, что он видел, была растянутая в довольной улыбке чеширского кота физиономия Магистра…

Побег

Система оповещения уже несколько минут повторяла напыщенные фразы о, наконец-то, пришедшем (для шестнадцатилетних) выборе жизненного пути, о приобщении к общему делу спасения «Сапфира» и прочую ерунду. Впрочем, только теперь эти фразы стали для Максима ерундой, раньше они были понятным и единственно верным ориентиром. Юноше было от этого тяжко и грустно, а со времени разговора с библиотекарием в чулане прошло уже шесть лет, на протяжении которых старик обучал его физике, химии, биологии и другим наукам, имеющим, по его мнению, отношение к условиям жизни внизу, на Земле. Однако, он не выходил на связь последние перед диагностикой дни и Максим не знал, что и думать.

Подростки выстроились у дверей Эклессии в длинную очередь. Все как на подбор высокие, широкоплечие, светловолосые. Увеличенные, условиями жизни с меньшим количеством кислорода, грудные клетки и развитая многочасовыми тренировками и генетическим вмешательством мускулатура, безусловно, отличала их от подростков прошлого. В сравнении с последними можно было смело определить возраст подростков «Сапфира» в двадцать лет. Осталось лишь определить направленность интеллекта.

В очереди из пятидесяти четырех подростков он оказался сорок третьим. Каждого, входившего через массивные двери в Эклессию комиссия во главе с магистром принимала примерно по пятьдесят минут. И видимо делала это с пристрастием, поскольку входившие юнцы на выходе превращались во взрослых мудрецов с твёрдыми идеями. Максим решил действовать по плану библиотекария. Он медленно, держась за живот, вышел из очереди и сказал стоящему за ним парню:

– Прихватило что-то. Я должен отойти в сектор гигиены – и для пущей убедительности добавил – Я быстро!

Парень не удивился, лишь пожал плечами. Черные усики, пробивающиеся над его губой и как будто живущие своей жизнью, задергались в такт плечам. Максим вдруг осознал, как сильно похож этот парень на гражданку Ивтеко. Странно, но именно ему последняя, всегда выдавала на три таблетки десерта больше. Впрочем, думать об этом было некогда. Через две минуты Максим уже бежал по коридору, ведущему к оранжерее. Благо, что на время экзаменов число дежуривших клерухов было уменьшено вдвое. Вдруг он услышал звук шагов, какие-то граждане, негромко переговариваясь, устало возвращались со своей смены. Он заблаговременно юркнул под лестницу, чтобы переждать. Граждане ушли, и юноша готов был помчаться дальше, но вдруг почувствовал какое-то движение у себя за спиной. Он обернулся. Белокурая девушка, коротко стриженная, скрестив руки на груди, вжималась в стену. С трудом, Максим узнал в ней свою бывшую одноклассницу К-10. После остракизма гражданки Гладски, все «сёстры» были изолированы в закрытом крыле.

– Что ты здесь делаешь? – удивлённо и радостно, громким шёпотом спросил он.

Она, запинаясь от страха, еле выдавила из себя:

– Я… Мы исчезли… «Сёстры» исчезли, их нет нигде. Я сегодня проснулась, а их нет. Я… Мы не знаем, что нам делать? – девушку потряхивало, коллективное сознание, привитое с детства, давало сбои.

Максим принял решение молниеносно, и пока К-10 совсем не расплакалась, крепко схватил её за плечи.

– Тебе нельзя здесь оставаться! Пойдёшь со мной!

К-10 кивнула. До оранжереи они добежали через пару минут. За большой колонной у входа в оранжерею они остановились ненадолго, чтобы перевести дух. Затем вошли в помещение. Гражданин-охранник сидел в застеклённой комнатке на входе, глаза его были прикрыты, он негромко похрапывал. Боясь спугнуть удачу, подростки тихонько пробрались к кабинкам для персонала. Как и сказал библиотекарий, кабинка с указанным номером раскрылась, как только Максим поднес к ней ладонь. Там находился довольно увесистый чёрный рюкзак. Схватив его, они вновь побежали. Максим крепко держал К-10 за руку. Они занырнули в пышно-зелёное пространство оранжереи и пошли вдоль двухкилометровых грядок, иногда поворачивая между рядами. Он снова, уже в сотый раз пощупал за ухом – нет, вроде всё в порядке, аппарат на месте, а вдруг он не работает? И только он подумал об этом, как услышал приглушённый шёпот знакомого голоса.

– Ты готов?…

Юноша вздрогнул от неожиданности, но с облегчением выдохнул:

– Да, но где ты пропадал все это время?

– Я…я приболел,…неважно, главное сейчас действовать быстро. Ты уже добрался до первого яруса сектора картофеля? – и, получив утвердительный ответ, продолжил – Хорошо. Ищи грядку с синими листьями… под ней панель… – голос до этого все убыстряющийся как будто иссяк и только спустя время снова продолжил – Я настроил панель на автоматическое открытие. Это произойдет через 6 минут. Дальше останется только бежать. Запомни, ты должен найти фильтрационную шахту, только через её отверстия ты сможешь выбраться из «Сапфира».

Максим, опасающийся, что связь прервётся, выпалил:

– Подожди, а как же ты? Почему нельзя было вместе уйти?

– Это невозможно – отрезал тот в ответ – я стар и немощен… я уже, никогда не вернусь на землю, но зато спасёшься ты. Прощай же, сын мой!

Сигнал пропал, юноша застыл на мгновение, будто потерял некий ориентир. К-10 теребила его за рукав с такой силой, что сорвала идентификационный браслет с его руки. Боль от оцарапавшего запястье браслета вернула его к реальности, он быстро, увлекая девушку за собой, рванул к указанной грядке. И как раз вовремя. Послышался глухой щелчок, двухметровый квадрат грядки с массивным количеством псевдопочвы и растительностью, находящейся на ней, стал уходить куда-то вниз, открывая зияющий лестничный пролет. Подростки прыгнули в неизвестность, а грядка, описав круг, вернулась на место…

Лестничные пролёты были похожи друг на друга как бессчётное количество близнецов. Где-то слева работал насос, справа мелькали оконца каких-то помещений. Они, следуя совету старика торопились как можно поскорее спуститься вниз. Максим едва успевал отсчитывать этажи и сопоставлять их с километрами. Уже миновали три километра, но расслабляться было рано. Кругом царила безмолвная чистота, тусклое дежурное освещение позволяло видеть сталконитовые ступеньки, по которым вот уже триста лет никто не ходил. Время от времени роботы различных конфигураций пролетали мимо, не обращая на них никакого внимания. Все они слуги насоса – ремонтники, чистильщики, фиксаторы деловито сканировали, выявляли и устраняли любую проблему, дабы сообщество людей могло существовать, не испытывая дефицита живительной влаги.

Примерно через час Максим стал замечать, что К-10 совсем выбилась из сил, хотя на протяжении всего побега она ни разу не пожаловалась. Однако сейчас девушка спотыкалась на каждой ступеньке и висла на его руке. Да и сам он начал уставать.

– Всё, надо передохнуть! – К-10 уткнулась ему в спину, не успев затормозить. Оба опустились на верхние ступеньки лестничной площадки. Максим раскрыл рюкзак, достал маленькую бутылочку с водой. Пока пили рядом щелкнул светильник у двери слева от лестницы. Видимо сработал древний датчик движения. К-10 спросила:

– Как ты думаешь, что там?

Максим пожал плечами:

– Библиотекарий рассказывал, что строители возводившие колонны «Сапфира», не могли каждый раз спускаться с такой высоты на землю. Они строили и жили в построенном, постепенно устремляясь всё выше и выше. Возможно – это и есть такие помещения для временного проживания.

– Да, но только оконца помещений, мимо которых мы пробегали не светились, а здесь виден какой-то синеватый свет.

– Действительно – заинтересовался юноша. Он встал и подошел ближе.

– Это обычный механический замок! – через минуту воскликнул он, и немного покрутив замок в руках, резко дернул. Замок был не сталконитовый, ржавое железо истлело и разрушилось. Тот, кто навешивал замок не предполагал, что кто-то может войти через эту дверь. Перед их взглядом открылась тянущаяся куда-то вглубь комната, противоположной стены не было видно.

Любопытство пересилило усталость, и они вошли внутрь. Коридор был достаточно широким, а по бокам вдоль стен были установлены какие-то вертикальные прозрачные колонны, подсвеченные изнутри синеватым светом. Всмотревшись, Максим разглядел внутри колонн очертания человеческих тел. В какой-то момент К-10 высвободила свою руку из его руки и тоже стала разглядывать ближайшую к ней колонну. Максим не успел среагировать, сдавленный девичий крик эхом пробежался по комнате. Он машинально обнял К-10, пытаясь закрыть глаза девушке, но всё было тщетно, в левом ряду колонн-капсул, в плотной гелеобразной жидкости плавали женские тела с уже знакомыми каждому гражданину «Сапфира» лицами сестёр с короткими светлыми волосами. В правом находились мужские фигуры с буграми выращенных мышц, но без глаз. Зрительные адапторы вживляли клерухам уже после «рождения». Максим завернул за угол помещения и остановился в нерешительности. На нескольких кушетках лежали «сёстры» со вскрытыми черепными коробками. К-10 дрожа всем телом выглянула из-за плеча Максима и увидев страшное зрелище побледнела как полотно.

– Что с ними, что с ними? – повторяла она.

– Это называется трепанация. Они мертвы.

К-10 била мелкая дрожь.

– Зачем, зачем, почему?

Максим обхватил К-10 за плечи.

– Магистр получает сыворотку молодости из клеток мозга клонов и тем самым продлевает себе жизнь!

– Этого не может быть, не может быть! – закричала девушка – ведь он обещал,…я хочу домой, домой! Надо вернуться!

Максим выволок её обратно на лестницу. Девушка в истерике всё повторяла:

– Домой, домой, я хочу домой!

– Нам некуда уже возвращаться – негромко, но жёстко произнес он, и добавил, глядя ей прямо в глаза.

От этих слов девушка разрыдалась ещё больше.

Вдруг раздался резкий щелчок, освещение в раскрытых дверях комнаты клонов сменилось на ярко красный, затем противно нарастая, завыла сирена. Они снова бросились бежать, перепрыгивая через несколько ступеней разом.

Новые факты

Полуобморочная тьма постепенно уходила. Глаза уже могли ненадолго открываться и мимолетно анализировать окружающую обстановку. Что-то противное мешало сосредоточиться и сфокусировать зрение. Это был звук, равномерный и надоедливый. Он раздавался откуда-то сбоку. Гражданин Библиотекарий медленно повернул голову в сторону звука. Нервно постукивавший по массивному столу палец завис в воздухе. Магистр Гройс с мрачной миной буркнул:

– Что, очнулся? – и безо всякого перехода рявкнул – Ты знал об этом?

– О чём именно? – попытался изобразить удивление старик.

– Не юли, Емельян! – обрезал тут же магистр – Ты знал, о том, что твой паренёк сбежать задумал? Небось еще помог ему. Никто не знал об оранжерее, кроме нас двоих. Сам бы он не додумался. Признавайся, твоих рук дело?

Библиотекарий подумав немного, какую правду можно рассказать, не навредив Максиму, затем осторожно сознался:

– Ну хорошо… Да, я рассказывал ему о работе насоса под оранжереей, но я не думал…

Гройс перебил его:

– Конечно, не думал он. Я вообще подозреваю, что ты разучился это делать. Неужели ты забыл о замысле катастрофы заранее, а ведь я всё продумал до мелочей. Все крупные отверстия залиты сталконитом, после того, как люди поднялись наверх, а фильтрационная шахта имеет извилистое строение, и никто не сможет выбраться через её отверстия, по крайней мере, живым.

Магистр так внимательно следил за выражением лица своего бывшего коллеги, что Емельян Рамской впервые обрадовался, что после участившихся обмороков лицевые мышцы ему не подчиняются.

В это время магистр вдруг фальшиво подобрел и артистически всплеснул руками:

– Ну да ладно об этом. Я же хотел тебе что-то показать.

Он нажал кнопку, и кушетка, с прикреплённым к ней телом библиотекария встала почти вертикально. Затем Гройс запустил голографический проектор в центре комнаты. Им открылся бескрайний вид на зеленую долину, всю заросшую деревьями. Растительность напоминала экваториальную, только стволы, разросшиеся кроны, канаты лиан, цветы и плоды были гораздо большего размера, чем запомнилась Емельяну, современная его молодости Африка. Долину огибала могучая широкая река, излучину которой невозможно было не узнать. Библиотекарий не удержался от восхищения:

– Это невероятно!

На лице магистра тоже отразилось нечто вроде гордого восхищения учёного, однако он быстро совладал собой и лишь двусмысленно проворчал:

– Невероятно,…невероятные усилия нескольких десятков команд зачистки.

– А-а-а – протянул Емельян – Значит, продолжали зачистку, после того как отстранили магистров от власти,… что ж, радиация ушла и возможно на планете снова установился тёплый климат и …или что, ты… – Емельян, задумавшись на секунду догадался – Ты не отключил реактор? Говори же!

– Отключил, отключил, как же… – насмешливо и противно хохотнул тот в ответ.

– Откуда у тебя вообще эти данные? – продолжал наседать Рамской.

Магистр охотно пояснил:

– Дроны-разведчики постарались. Их существование было нашим с Митрофановым секретом. Я запускал по шесть дронов каждое десятилетие с тех пор, как группы зачистки выполнили свою работу. Возвращались, конечно, не все, но собранных данных хватило, чтобы сделать кое-какие выводы,…а вот, кстати, ночная съёмка с тепловизором.

Появилось изображение целого скопления ярких точек, затем ещё одного, и ещё. Все сосредотачивались на берегах реки.

– Люди? – неуверенно предположил Емельян.

Гройс кивнул.

– Так значит планета обитаема до сих пор! Необходимо срочно выйти из «Сапфира», спуститься, выйти на контакт! – затараторил от волнения старик.