Молодой

Молодой

Рома Хороший

От автора

Я желаю воскресить на этих страницах

память о близких мне людях…

Павшим бойцам

90-х, и ныне здравствующим,

посвящается

Из телефонного разговора отца

и сына на переговорном пункте:

– Кем ты там, в Ленинграде, работаешь, сынок?

– Папа, я работаю… бандитом

© Рома Хороший, 2023

ISBN 978-5-0051-9182-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рома Хороший

Молодой

Пролог

Гибель империи

Я пробираюсь по осколкам детских грёз

В стране родной,

Где всё как будто происходит не всерьёз

Со мной, со мной.

Ну, надо ж было так устать,

Дотянув до возраста Христа, Господи…

А вокруг, как на парад,

Вся страна шагает в ад

Широкой поступью…

Игорь Тальков – «Родина моя»

Шёл тысяча девятьсот девяносто третий год. Совсем недавно пал некогда могучий Советский Союз. Не устояв перед многочисленными ударами внешних и внутренних врагов великая советская империя, словно колосс на глиняных ногах, закачалась и рухнула, рассыпавшись на пятнадцать «независимых» государств. Эти бывшие республики Союза образовали жалкое подобие альянса, названное СНГ.

Содружество независимых государств, разобщенных экономически и политически. Вначале, вдоволь насладившись независимостью, гласностью и демократией, народы, населяющие эти «государства», вскоре в полной мере испытали, осознали и оценили масштаб обрушившейся на них катастрофы. И без того небогатый люд нищал стремительными темпами. Уровень нравственности молодёжи ужасал критической близостью к нулю. Волна алкоголизма, наркомании, проституции, бандитизма, захлестнула раздробленную страну – от Владивостока до Калининграда.

В общем, всё шло по сценарию Даллеса, план его сработал чётко: чёрное сделали белым и наоборот, высоконравственные идеалы подменили дешёвым и доступным суррогатом. Народ разлагался. И не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова: работать было негде, а самое главное – уже почти некому. Работать честно стало невыгодно, людям платили жалкие гроши – с задержкой в полгода. Да и зазорно было работать честно на такое «государство». В почёте было «работать» для молодой женщины – проституткой, для молодого мужчины – бандитом. И это считалось, изъясняясь неологизмом того смутного времени – «круто»…

Золотое дитя

Per aspera ad astra

/Лат. «Через тернии к звёздам»/

Сенека

Маленький Рома мечтал стать живописцем, когда станет взрослым. В своем дебютном сочинении, написанном в первом классе, он так и написал: «Когда я вырасту, то стану художником». Сосед по двору дядя Рим, серьезно занимавшийся изобразительным искусством, изредка преподавал азы этой науки Роме, у которого уже тогда неплохо получалось работать графикой и акварелью; несколько сложнее – маслом. А ещё Роме нравилось творить небольшие изваяния из гончарной глины, которые он затем обжигал и покрывал лаком. Излюбленным подарком в день рождения папы или мамы для мальчика непременно являлся портрет или пейзаж. Иногда – натюрморт, выполненный на доске для резки, изготовленной, естественно, также собственноручно.

С ранних лет отец привил ему и его младшим братьям любовь к охоте и рыбалке. Любимыми настольными играми мужчин, населявших отчий дом, были шахматы и нарды. Родился Рома в «семидесятые», в городе Коканде Ферганской области республики Узбекистан, в те времена входившей в состав Союза Советских Социалистических Республик. Мальчик жил в так называемом «старом городе». Так горожане называли исторический центр Коканда – древнего и очень красивого города, изобилующего базарами, площадями с фонтанами, извилистыми тенистыми улочками. Отчий дом располагался в махалле (квартале, по-узбекски), в «общем дворе» и стоял особняком от соседних строений барачного типа – учебных корпусов бывшего ремесленного училища, ещё царской постройки. Дом был сложен из кирпича, с ровно оштукатуренными и выкрашенными в светло-бежевый цвет стенами. Простой одноэтажный дом, довольно высокий, просторный и уютный. За кованой оградой, выполненной в виде многочисленных пик, чередующихся со щитами, перевитых сложным стальным орнаментом, скрывался в тени виноградников небольшой двор с розарием. После революции в бывших учебных корпусах были устроены квартиры, где жили соседи Ромы.

Баба Клава, старушка, живущая в одной из этих «квартир» пророчила Роману великое будущее, так как мальчик уже с малых лет проявлял изрядный интерес к чтению. «Вах-вах-вах! Ромаша, золотое дитя… Акадэмиком станешь!..» – часто приговаривала она. Золотое дитя – так она называла его ещё потому, что локоны мальчика в солнечных лучах отливали золотом. Лексикон, манеры общения и речи, а также духовный мир маленького рыжего Ромы с каждым новым годом жизни стремительно позитивно обогащались. Во многом, благодаря чтению художественной литературы. «Как хорошо, что в нашем доме так много книг! Спасибо папе и маме, ведь именно они собрали все эти книги в семейной библиотеке… Вай! Это же настоящее сокровище!» – благодарно, искренне радовался Рома, взяв в руки очередной фолиант, терпко пахнущий кожей и типографской краской.

Иногда чуткое обоняние мальчика улавливало некие специфические оттенки ароматов, источаемые книгами, которые он не мог однозначно идентифицировать. «Что это? Может быть, духи или одеколон? Или ландышем они так волшебно пахнут?» – гадал Рома, удобно расположившись в тени виноградника, на циновке, постеленной на плоской крыше бани. У мальчика было много разных укромных уголков и в доме, и за его пределами, где он мог уединиться для чтения. Предаваться любимому занятию он мог, например, на шиферной крыше – в тени огромного абрикосового дерева, раскинувшего зелёный шатёр из листьев над родным домом. Часто Рома возлежал в развилке из огромных ветвей этого дерева, с книгой в руках.

Многие книги на титульном листе имели дарственные надписи и автографы, оставленные, видимо, далёкими пращурами. В предвкушении новых впечатлений и разнообразных положительных эмоций Рома, окончив чтение одной книги, сразу же переходил к освоению содержания другой. Иногда начинало уже смеркаться, а он всё читал… «Эй, Маугли, пора ужинать!» – обычно так его звала к столу мать.

Из книг, как божественный нектар из магического сосуда, он черпал некую жизненную энергию, весьма благотворно влияющую на него и дающую новые силы к познанию мира. Ему казалось, каждая книга обладает свойственной только ей аурой… Так, изо дня в день, Рома с упоением зачитывался произведениями Редьярда Киплинга, Явдата Ильясова, Рафаэлло Джованьоли, Роберта Льюиса Стивенсона, Марка Твена, Анны и Сержа Голон, Артура Конан Дойля, Эрнеста Хэмингуэя, Карлоса Кастанеды, Василия Шукшина, Александра Степанова, Максима Горького, Новикова-Прибоя, Тургенева, Куприна, Бунина и многих, многих других авторов. Мальчика завораживал шелест страниц… «Интересно… Они будто разговаривают со мной, только… шёпотом!» – думал Рома. Книги (а это, в основном были исторические или приключенческие книги) каждый раз нашептывали ему всё новые имена героев легенд, с которыми Роме всегда нравилось отождествлять себя… Богатое воображение его чудесным образом, как на холсте, изображало… море, например. Подросток буквально грезил морем, мечтал стать моряком. Таинственные острова, атоллы и лагуны, бриги, корветы и фрегаты, звон сабель и пиастров, пираты и охотники на них!

Но… была одна странность: в своих мечтаниях он был противоречив. А именно: в душе он не был однозначно положительным героем, «белым», например. Он мог быть и «чёрным»! При чтении некоторых романов он, нередко, подсознательно влезал в шкуру антипода… И это ему нравилось. Ему нравилось быть и злым гением! И его «я» порой раздваивалось. Тогда в душе юного романтика, Рома-корсар вступал в смертельную схватку с Ромой-адмиралом. В реальной жизни, правда, Рома стремился быть исключительно белым благородным рыцарем, как Айвенго. Таким же сильным, смелым, честным и справедливым, как все герои прочитанных им романов, и… был склонен ко всякого рода авантюрам. Он недоучился лишь год в музыкальной школе (четыре года играл на баяне) из-за того, что «математичка» записала его на факультатив по математике. А может быть, ещё и потому Рома бросил «музыкалку», что времени на неё катастрофически не хватало: юноша одновременно страстно увлёкся и девочками, за что в своё время получил прозвище – Ромео, и греко-римской борьбой, и боксом, затем – каратэ…

Школьная любовь

Девчонки, мои девчонки,

какие мне ещё слова найти для вас.

Девчонки, мои девчонки,

мы ночь разбудим светом горящих глаз.

Рома Жуков – «Девчонки»

Ах, уж эти девочки! Это – отдельная тема для разговора. Во время прогулок по городу, Роману всегда нравилось ловить на себе заинтересованные взгляды симпатичных девушек. Среди одноклассниц, занимавших внутренний мир Ромы днём и ночью, особенной красотой и статью выделялись Ника и Оксана. К Вале и Оле, немногим уступающим им внешностью, Рома относился не менее пылко. В свою очередь, девочки эти были благосклонны к нему.

Но главной его любовью, с первого класса, была и оставалась… до выпускного вечера – девочка Наташа. Его первая любовь и, увы, безответная. Рома в душе часто так восклицал по этому поводу: «О, горе, мне, горе! Ну почему же мне, бедолаге, не везёт так по жизни, а? Что во мне не так? Что я делаю не так? Почему она так неприступна? Отчего она так равнодушна и холодна ко мне? Моя звезда, моя луна! О, моя луноликая пери! Моя прекрасная гурия! Неужели теперь мой удел – стать дервишем? И, облачившись в рубище, посыпав голову пеплом, стеная и рыдая, удалиться от мира сего, чтобы скитаться по свету в поисках дива, который в обмен на страшную жертву дарует мне магический золотой ключик к твоему сердцу, любовь моя?!»

В такие моменты тоска завладевала его сердцем настолько, что Рому лучше было не трогать. Он, и без того вспыльчивый, мог буквально взорваться, даже по любому пустяку. Но Роман не оставлял попыток завоевать сердце красавицы, всеми силами и возможными способами давая понять ей, что любит. По – настоящему любит её. Только её. Нечасто, но они оставались наедине. Он не позволял себе ничего лишнего. Может быть, наоборот, такое его поведение она воспринимала, как излишне скромное и ожидала от него более решительных действий? Кто знает.

Тет-а-тет. Такие редкие и волнительные моменты представлялись им и на вечеринках по случаю Дня рождения его или её, и на пикниках: на Одыловских озёрах, в Гава-Алмазе, Чусте. Периодически, правда, то ли от отчаяния, то ли из сладкой мести Наташе, Рома переключал своё внимание на более отзывчивых красоток. «Быть может, я всё же полигамен?» – с содроганием задавался он и таким вопросом. И не находил ответа. Первый сексуальный опыт, отпечатавшийся на всю жизнь в памяти, Рома обрёл в походе, в горах. Такие незабываемые поездки на природу грамотно планировала и замечательно претворяла в жизнь Людмила Дмитриевна, классный руководитель. Знаете ли, есть послевкусие. А то было для Ромы лишь предвкушение запретного плода, который, как известно всем, сладок. Ох, как сладок!

В тот майский полдень они всем классом взбирались на гору. Поистине, «лучше гор могут быть только горы!» – трудно поспорить на сей счёт с Высоцким. Рома шёл в числе первых, рядом – Наташа, он помогал ей: то страховал, приобняв за талию, то поддерживал её под локоток – тогда она опиралась на его руку. Подъём был тяжёлый, склон горы довольно круто уходил к небу. Из-под ног выскальзывали крупные камни, со страшным грохотом осыпаясь вниз. Несмотря на трудности, группа уверенно поднималась всё выше, периодически делая краткие остановки, чтобы перевести дыхание и, оглянувшись назад, продолжить восхождение.

– Мне тут по дельцу одному надо отойти срочно. Сможешь идти одна дальше? Или подождёшь меня? – смущённо спросил Рома, обращаясь к Наташе.

– Я поняла. Смогу, конечно, иди! – уверенно кивнула она и ободряюще улыбнулась.

– Я скоро догоню тебя.

Рома, оставив ненадолго свою спутницу, свернул в сторону и отстал от группы. С высоты птичьего полёта открывался очень живописный вид на неглубокое ущелье, по каменистому дну которого шумела и искрилась хрустально чистыми водами мелководная горная речушка, название которой на местном наречии звучит как «сай». «Журчи-журчи, и я пожурчу» – усмехнулся мальчик, глядя на эту речку.

Довольно быстро нагнав туристов, он обнаружил, что они сделали очередной привал на значительной по размеру площадке, усеянной многочисленными валунами и глыбами. Многие школьники уже отстегнули фляжки и, припав губами к горлышкам ёмкостей, жадно поглощали живительную влагу. Роман не последовал их примеру. Он знал из личного опыта охотника, спасибо отцу, он научил – лучше превозмочь жажду, иначе она замучает. «Поднимемся на вершину, там попью немного» – решил он. Все уже, как – то непроизвольно, разбились на пары. Поискав глазами Наташу, Рома сразу её не заметил и подошёл к Людмиле Дмитриевне, удобно расположившейся в тени огромного камня. Лицо женщины было прикрыто роскошной широкополой панамой соломенного цвета. Женщина дремала. Слегка кашлянув, чтобы объявить о своём присутствии, Роман, мягко улыбаясь, спросил:

– Прошу простить за то, что так бесцеремонно нарушил ваш покой, Людмила Дмитриевна. Как Вы себя чувствуете?

– Прекрасно, Рома – улыбнулась ему в ответ красивой и доброй улыбкой учительница.

– Ты куда пропал из моего поля зрения? Вот, объявила привал на полчаса. Что – то случилось? – настороженно спросила она.

– Нет, всё хорошо – поспешил заверить Роман – У нас все на месте? Вы Наташу не видели?

– Видела её совсем недавно. – Людмила Дмитриевна поднялась со своего места и стала обходить камень, под которым сидела до сих пор – А сейчас не вижу. – забеспокоилась она.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, я сейчас найду её. Отдыхайте! – юноша быстрыми шагами поспешил к открытому краю площадки, где обзор был лучше.

– Рома, как найдёшь её, дай мне знать, хорошо? – с надеждой воскликнула учительница.

– Договорились – кивнул Рома.

Рома стал обводить людей рассеянным взором, и вдруг заметил Наташу, она о чём – то весело щебетала с Андреем, сидя рядом с ним под большим камнем причудливой формы. В романах обычно пишут в таких случаях: ни один мускул не дрогнул на его лице. Рома в стрессовых ситуациях никогда не соответствовал эталону, о чём в последствие всегда сокрушался. Он ничего не мог поделать с собой в такие секунды, абсолютно ничего: на языке уголовного права – впадал в состояние аффекта.

Красивое лицо его, мгновенно ставшее белее мела, исказила страшная гримаса ярости. Тонкие губы презрительно искривились. Крылья римского носа дрогнули, затем стали раздуваться, как у быка, которого дразнит матадор своей нелепой красной тряпкой. В горле заклокотало бешенство. «Свадьбы не будет!!! Так, кажется, Шурик безапелляционно заявил в той комедии? А здесь что мы с тобой видим, Рома? Не смешно, почему – то, да? Споко-ойно, Рома! Драки тоже не будет, по крайней мере – здесь и сейчас. А она тоже хорош-ша» – эти мысли, как автоматная очередь, прошили его мозг. Из глубины его души, мгновенно забурлившей от вскипающего неистового гнева, вдруг стало вздыматься страшное чудовище – его гидра ярости. «Кипит наш разум возмущённый…» – начал выводить руладу его чрезмерно спокойный, даже насмешливый, внутренний голос. «Убей его! Затем – её. Нет, сначала её!»

– Я нашёл её! – заорал во всю мощь голосовых связок Роман, чем сразу же привлёк всеобщее внимание. Наташа вздрогнула от неожиданности и теперь растерянно и даже, как показалось Роме, испуганно смотрела на него. Губы её задрожали, на глаза навернулись слёзы, или ему только показалось? Андрей поднялся на ноги, он переминался с ноги на ногу и тоже как – то удивлённо смотрел на Рому, кулаки которого судорожно сжимались и разжимались. Рома, впившись колючим взглядом в глаза Андрея, медленно отрицательно покачал головой. Через минуту про них все уже забыли, одноклассники снова весело загомонили. «О кей, Натали, мы пойдём другим путём!» – снова жёстко прищурился Роман.

Он медленно опустился на землю: сел по-японски, как в зале на матах, прикрыл глаза. Мелкие острые камни неприятно впились в колени, но он не чувствовал боли. Сделал несколько глубоких вдохов, чередующихся с выдохами. Затем открыл глаза, также неторопливо поднялся, выбрал камень и присел на него. С трудом совладав с собой, Рома машинально продолжал скользить панорамным взглядом дальше, и остановил его на Нике.

Вдруг он поймал себя на мысли, что, кажется, целую вечность, бесцеремонно разглядывает её. «Странно. Как так? Такая девочка, такая конфетка сладкая – и до сих пор в гордом одиночестве!? Вай! А как она смотрит на меня. А как сидит, какая поза! Медитирует, что – ли? Ромео, ты не прав. Заставляешь девочку так долго ждать» – трепетно зашелестели мысли в голове юноши.

При сравнительно небольшом росте, Ника была безупречно сложена. Миниатюрная, гибкая и изящная, словно драгоценная статуэтка, вырезанная из слоновой кости, девушка сидела на горячем камне, скрестив длинные стройные ноги по-турецки, и выразительно смотрела на Рому, словно гипнотизируя его взглядом. Рома восхищённо замер, закусив губу.

Точёная фигурка её была соблазнительно обтянута тонким трикотажным костюмом красного цвета. «Итак, мой выбор пал на неё. Или… всё же она выбрала меня? О, девочка моя» – усмехнулся неожиданным, непривычным и новым мыслям Рома. Он мощным рывком вскочил на ноги. Порывисто подошёл к ней и, глядя прямо в глаза, протянул ей жилистую руку, раскрыв большую жёсткую ладонь. Девушка буквально на долю секунды опустила взгляд. И… вновь вызывающе посмотрела в глаза юноше.

Рома снова, с нескрываемым удовольствием встретил этот взгляд её невероятно красивых изумрудных глаз, оттеняемых густыми, пушистыми и длинными, чёрными, как ночь, ресницами. «Колдовство… Она искушает меня. Боже, я не выдержу так долго этой пытки! Ещё там, сидя на камне, прикидывал ведь: я на взводе настолько, что случись вулкану моих страстей взорваться, любовная магма, извергнувшаяся из его жерла, долетела бы до неё и на таком расстоянии, аха – ха… Эй, пятнадцатилетний капитан, очнись, отринь наваждение! Пора брать на абордаж эту каравеллу!» – мелькнула дерзкая мысль.

Ника лучезарно улыбнулась и грациозно подала ему красивую, обнажённую по локоть тонкую руку, кожа которой была покрыта ровным золотисто – бронзовым загаром. Запястье её украшал золотой браслет великолепной работы. «Да – а… Создатель щедро наградил тебя, девочка моя! Ты идеально сложена: высокая грудь, роскошные крутые бёдра, осиная талия, вай – вай! Как я раньше не замечал, насколько ты хороша! Ягодка созрела… Я был слеп раньше и глуп, что перестал с тобой встречаться» – посыпались, как листопад, мысли.

Она легко встала и шагнула к нему, игриво тряхнув при этом головой, продолжая при этом лукаво глядеть прямо ему в глаза. Шикарные, чёрные как смоль, волнистые и густые волосы рассыпались по её плечам. Зрачки глаз Ромы расширились.

– Ну что, пойдём дальше вместе… Ромео? – кокетливо спросила она и обворожительно улыбнулась, взгляд её скользнул ниже и задержался на груди юноши, в этот момент поигрывающего рельефными грудными мышцами, очень эффектно перекатывающимися под футболкой.

– Премного благодарен, сударыня… С превеликим моим удовольствием, мадемуазель. Сочту за честь сопровождать вас! Разрешите припасть к вашей ручке – он нежно приложился к её кисти.

– Честь имею представиться: прапорщик Звонарёв – громко и отчётливо произнёс Рома, склонив голову в полупоклоне – А вы, по всей вероятности, Варя Белая?! Прошу вас, сударыня. Пойдёмте со мной. Остальные догонят нас – Рома рассыпался в витиеватых старомодных любезностях, расшаркиваясь перед прекрасной дамой.

– Как это мило, как любезно с вашей стороны, сударь! – не осталась в долгу Ника, и присела перед Ромой в глубоком реверансе. – Милостивый государь, прошу вас сопровождать меня на всём протяжении нашего нелёгкого путешествия…

Рома изумлённо вскинул брови: «А девочка и впрямь недурна. Как она развита разносторонне… мм-м. Книжки читает. Как же я мало уделял ей времени раньше, блин. Она, сдаётся мне, ни в чём не уступает даже Натали…» – и досадливо поморщился.

«Тем хуже для Натали!» – злорадно прошипел в душе Ромин злой гений, его антипод, его друг и его враг.

Рома пропустил девочку вперёд, чтобы полюбоваться её чудесно вылепленными ягодицами, соблазнительно покачивающимися и подрагивающими в такт шагам. «М-м… Персик!» – Рома, отгоняя греховные мысли, продолжающие, тем не менее, лезть в голову, стал обходить Нику справа, чтобы обогнать. При этом он мягко подтолкнул её вперёд и вверх, нежно уперевшись ладонями в упругие полушария, колыхавшиеся прямо перед его лицом – настолько крут был подъём в гору в этом месте. Девочка, к его удивлению, была совсем не против такой «помощи», она лишь сладко зажмурилась на миг, тихо промурлыкав что-то. Что именно она сказала – он не расслышал, да и не стал переспрашивать. Основная группа двигалась далеко позади Ромы и Ники, значительно ниже.

Мальчики помогали подниматься девочкам, те и другие шутили, то и дело слышался звонкий, как серебряный колокольчик, девичий смех. Парни ржали, как жеребцы. Эх, дети славной эпохи. «Олд скул», одним словом. Старая добрая советская школа! Кануло всё хорошее в Лету. Ну, или почти всё…

Итак, восхождение продолжалось. Рома, по-кошачьи мягко и пружинисто ступал на мелкие камни, переливающиеся в свете солнца вкраплениями минералов и поросшие редкой травой, алыми маками и тюльпанами. Он, как истинный джентльмен, нежно, но уверенно сжимал в своей руке горячую, чуть влажную ладонь красавицы-гречанки. На Роме были ультрамодные вельветовые джинсы «Монтана» чёрного цвета, обут он был в не менее популярные белые кроссовки «Голден Кап». А его мускулистый торс обтягивала, выигрышно подчёркивая рельеф, белоснежная вьетнамская футболка.

Подъём становился более пологим, сладкой парочке «альпинистов» стало понятно, что они уже совсем скоро достигнут вершины горы. Рома, при своём росте в 184 сантиметра, шёл по тропе на шаг впереди и несколько выше Ники, полуобернувшись к ней. Поэтому, когда он с небольшим усилием периодически подтягивал её за руку к себе, её прекрасное лицо всегда оказывалось чуть ниже уровня его груди. И девочка невольно… или вольно прижималась к Роме некоторыми частями тела, в основном – грудью, а иногда – и всем разгорячённым телом. В эти моменты на мальчика накатывала мощная волна одурманивающей рассудок, дикой, загадочной энергии. Вернее, он уже начал догадываться, какая именно энергия завладевала его телом и разумом, поскольку давно почувствовал, как возбуждён.

Эта неукротимая, всепоглощающая волна с каждым разом становилась всё настойчивее и сильнее, захлёстывая его с головой. Волна эта девятым валом поднималась из области паха и, прокатившись по всему телу вверх, мощным тараном обрушивалась на мозг. Рома не видел уже вокруг ничего, кроме жадно хватающего горячий ветер, полуоткрытого пунцового рта Ники, украшенного жемчужно – белыми ровными зубками.

Девочка раскраснелась, грудь её высоко вздымалась, она призывно (по крайней мере, мальчику так казалось) улыбалась. Дышать им становилось всё труднее. Не только из-за недостатка кислорода, связанного с подъёмом на большую высоту над уровнем моря. Наконец, Рома, не в силах больше сдерживаться, остановился, тяжело дыша и в упор глядя на ритмично вздымающуюся тугую грудь Ники, на вид – третьего размера, обтянутую розовой футболкой. Верхняя часть алого спортивного костюма девушки – тонкая трикотажная кофточка, была ею расстёгнута уже донизу, видимо раньше. «Бюстгальтер она не носит, смело… И так эротично! Как чувственно подрагивают, как волнительно колышутся они!» – отметил про себя Рома, зачарованно разглядывая её груди.

«А я ведь буквально упиваюсь, любуюсь её совершенным юным телом, но… глазами художника, никак иначе. Ровно, как натурщицей, моделью, не более того. Никаких крамольных мыслей, да?» – пытался убедить себя Роман, восхищённо заметив, как сквозь тонкую ткань футболки проступили затвердевшие соски девушки. Он хрипло прошептал:

– Иди ко мне… Маркиза ангелов…

Ника, лукаво улыбаясь, свободной рукой медленно застегнула «молнию» ровно наполовину. На секунду девочка замерла. Рома также остановился. «Она играет со мной… Ну зачем она дразнит меня?!» – подумал он. Ника осторожно высвободила руку из его ладони и подняла обе руки вверх, к солнцу. Лёгкое дуновение ветра донесло до чутких ноздрей мальчика невероятно тонкий и сладкий, божественный… неземной аромат.

«Какой шикарный, какой дорогой аромат… мм-м! Самый дорогой парфюм по сравнению с ним – ничто. Запах женщины!…» – Это было первое потрясение Ромы. «О небо! Даже на уроках физкультуры, разогретая упражнениями, она так волшебно, так притягательно не благоухала! – пронеслись мысли. По его телу вновь судорожно прокатилась уже знакомая электромагнитная волна.