Тарантины и очкарик

Пока ехал, осмотрел окрестности.

Справа вдоль дороги тянулась стена хлебозавода высотой метра в четыре и длиной в квартал. Слева, на всю ширину квартала – ряд кирпичных гаражей. Воротами гаражи смотрели на стену хлебозавода. Ночью здесь прохожего не встретишь.

Посередине квартала, перед открытым гаражом, задом к дороге, стоял потрёпанный жигулёнок-копейка.

Михалыч дополз до жигулёнка, опёрся о багажник, схватился за ворот рубашки. Я ударил по тормозам, выпрыгнул из машины, подбежал к Михалычу.

– Давайте я вас отвезу в больницу, а?

Михалыч отмахнулся, сглотнул.

– Уже отпустило. Слишком много нервов.

– Сейчас подойду. Не умирайте.

– Попробую.

Я вернулся в машину, прижал джипчик к бордюру, достал из аптечки ампулу нашатыря, сунул в карман.

Пока я парковался, сожалел, что не захватил из дому ведёрко одеколона. От ног Михалыча разило грибком аж до тошноты.

Михалыч кивком указал внутрь гаража.

– Спускайтесь в подвал. Спускайтесь, не бойтесь. Они уже не кусаются.

В подвал гаража вела добротная деревянная лестница. Пока я спускался, ни одна ступенька не скрипнула.

Яркая – ватт на сто пятьдесят – лампочка освещала каждый сантиметр подвала. Я окинул взглядом стеллажи с консервацией, три толстых тела.

Пыльные банки с огурцами меня тронули куда меньше, чем три туши в шортах и с кляпами, подвешенные за руки под потолок.

Я выбрался из подвала, подошёл к Михалычу.

– В милицию звонили?

– Только вам.

– Вы фильмы смотрите? Там постоянно твердят, что в таких случаях надо звонить в милицию, а на месте преступления ничего не трогать.

– Я и не трогал.

– Кто выгнал из гаража машину?

– Я. Как бы я спустился в подвал? Машина мешает.

Я позвонил Юсупу. Сказал, что в гараже Михалыча, в подвале, под потолком, уже как минимум полдня висят три трупа. Угол Шестой Продольной и Восьмой Поперечной.

Юсуп пообещал приехать через полчаса: заглянет к себе да оставит лаборантам сучок и бутылку со стаканами. На меня возложил охрану трупов и Михалыча.

Михалыч посмотрел на меня, кивнул в сторону подвала.

– Ян, это они? Это дети депутатов? Почему вы на меня так смотрите? Я их раньше не видел.

– Да, это тарантины. Когда вы их нашли?

– Я только приехал с… с рыбалки, перекусил, и сразу пошёл в гараж. А тут они…

– Что вы забыли в гараже? Вы же говорили, что за руль не садились давно.

– Так и есть. Я здесь храню удочки, садок. От них запах, знаете ли… Не люблю, когда в квартире воняет рыбой. Я сушу леску, стираю садок, и отношу в гараж.

– Вы только что приехали с рыбалки. Когда садок успел высохнуть?

– Сегодня я садок не сушил. И не стирал. Что мне делать, Ян? Юсуп мне теперь не поверит. Я ему сказал, что был на рыбалке.

Я назадавал Михалычу немых вопросов на год вперёд. Михалыч развёл руками. Я дал Михалычу собраться с мыслями. Затем приступил к работе.

Михалыч Юсупу соврал. На рыбалку Михалыч не ездил. Ездил к бабке, ясновидящей. Хотел узнать, где Толик.

Зачем забирал из гаража удочки, если собирался к бабке? Тут не так всё просто. Сосед сказал, что Михалычу пора съездить на рыбалку. Мол, Михалыч за последние дни сильно сдал, надо бы отдохнуть. Ну, Михалыч и смекнул: сделаю для соседа вид, что иду на рыбалку, а сам поеду к бабке. Потому и удочки из гаража принёс, чтобы сосед, если бы Михалыча встретил с удочками, поверил.

Зачем дурить соседа? Михалыч этих бабок не любит. Врут на каждом слове. Сосед знает, как Михалыч к этим шарлатанам относится. Михалычу было стыдно признаться, где пропадал почти два дня: не на уважаемой соседом рыбалке, а в очереди у презренной шарлатанки. А с удочками в руках всегда можно сказать, что был на рыбалке.

Почему, чтобы съездить к бабке, надо потратить два дня? Она живёт далеко? Да почти рядом. В Новоделкино, шесть часов на поезде. Михалыч пару лет назад ехал на рыбалку, и в поезде услышал про эту бабку.

Почему на рыбалку ездит так далеко? Так ведь под Новоделкино не карп – зверь! А здесь, под Андреевом, как те раки по три рубля.

Улов в дороге не тухнет? Всё-таки шесть часов на поезде сюда, плюс в Новоделкино от ставка до станции, да здесь от поезда до дому, да всё по такой жаре. В ответ Михалыч авторитетным тоном заявил, что карп – рыба живучая. Не тухнет. Довозит живьём.

Я обдумал ответы Михалыча. Вспомнил, что не так страшен чёрт, как обманутый Юсуп. Страшного вранья в словах Михалыча я не откопал.

Мотался Михалыч на рыбалку или к бабке – не важно. Главное, что мотался далеко от Щучьего.

И всё-таки, зачем к бабке ездить на два дня? Так ведь к ней очередь, как отсюда до Стамбула. Говорили, что там можно проторчать и день, и два. Народ к ней так и валит. А Михалычу привычно, он и так на рыбалку всегда ездит с ночёвкой.

Где удочки и садок, которые Михалыч принёс? В углу, возле верстака. Так с удочками к бабке и ездил? Да. Вдруг с бабкой управился бы раньше, так чего не посидеть у ставка?

Значит, на рыбалке Михалыча не видели. Да, тут прокол. Свидетелей нет. Михалыч всегда ездит один и так, чтобы вокруг рыбаков было поменьше. Они обычно на рыбалке пьют, горланят, а Михалыч любит тишину.

Михалыча у бабки кто-нибудь запомнить мог? Бабка, соседи по очереди? Нет. Там народ на месте не стоит, прямо людской поток. Кому Михалыч там нужен, чтобы его запоминать? Бабка… Вряд ли она вспомнит. Через неё только при Михалыче прошло человек сто.

Когда Михалыч попал на приём к бабке? Часов в десять утра. Проторчал в очереди целую ночь.

Хоть в поезде Михалыча кто-то вспомнит? Вряд ли. Михалыч в спальном вагоне на рыбалку не ездит. В плацкарте тоже. В общем вагоне билет будет подешевле. А там народу как тех сельдей в бочке.

Я пораскинул мозгами, пришёл к выводу: железным алиби Михалыча мог назвать только кретин. Затем я вспомнил о жигулёнке Михалыча. Зачем Михалыч выгнал жигулёнок из гаража? Чтобы залезть в подвал. Зачем лезть в подвал? Я продолжил опрос.

Зачем Михалыч полез в подвал, если удочки и садок хранит наверху, возле верстака? В подвале горел свет. Михалыч не любит, когда свет горит впустую. Не любит сам, и всю жизнь учил Толика.

Кто включил свет в подвале? Ответа на этот вопрос Михалыч не знал. Михалыч не включал, и точка.

Вырубить свет во всём гараже одним рубильником – что на стене возле входа – можно? Нет. В подвале свет эээ… идёт мимо счётчика.

На вопрос, ворует ли Михалыч свет, я получил типичную отмазку в стиле “Да сколько я там украл?”.

Проводка левая и отдельная, потому сверху, рубильником, подвальный свет выключить нельзя. Только выключателем в подвале, а в подвал спуститься нельзя, пока не отгонишь машину хотя бы на пару метров. Потому Михалыч машину и отогнал.

У кого кроме Михалыча есть ключи от гаража? Ни у кого. Ключ один. Остальные растеряли. Где хранится единственный ключ?

Михалыч подошёл к гаражу, ткнул пальцем в кирпич над верхним обрезом стальной рамы ворот.

– Этот кирпич вынимается. За ним я храню ключ. Что вы так смотрите? Думаете, я дурак? Ключ здесь уже лет десять, и никаких проблем. Дома я всегда ключи терял, а здесь – как в сейфе.

– Соседи по гаражу об этой заначке знают?

– Конечно. Но их можете не подозревать. Честнейшие люди.

– Если я вашу систему понял правильно, то, чтобы не потерять ключ от машины, вы храните его в замке зажигания. Угадал?

Михалыч улыбнулся.

– Ян, кому моя старушка нужна? Ведь старьё, рухлядь. Это депутатские сынки катаются на джипах.

Михалыч жестом попросил перерыв. Через минуту Михалыч покачал головой, вздохнул.

– Когда я был у бабки, она сказала окунуться в пруд, чтобы снять негатив. Есть там рядом с её домом прудик. Окунулся. Видите, сколько мне добавилось позитива? Я же говорил, что врут они, эти бабки, врут.

– Что сказала бабка про вашего Толика?

– Среди мёртвых она сына не видит.

– Вы довольны?

– Вы это серьёзно? Верите в бабкины сказки?

– Зачем же вы к ней ездили? Чтобы не поверить?

– Цепляюсь за соломинку. Глупо, понимаю, но поехал к ней скорее за враньём. Очень хотелось услышать, что Толик жив.

– А вы? Сами-то вы его уже похоронили?

– Я? Да.

Глаза Михалыча заволокла влага. Я замялся.

– Ну… Вы тут постойте, успокойтесь, а я пока ещё раз схожу в подвал.

Михалыч кивнул, отвернулся.

Возле лестницы, ведущей в подвал, на бетонном полу я нашёл едва заметные мазки крови. На пятой и седьмой ступеньках от пола подвала – кровавые риски. К рискам прилипли волосинки.

Когда спустился в подвал, осмотрел тела тарантин. Ромка и дружки висели, привязанные за руки к арматуринам, что торчали из бетонных плит потолка. Ноги связаны, до пола не достают.

Лица тарантин в ссадинах. У Ромки на левой щеке рваный порез. Бритва, даже опасная, такие порезы не оставляет.

Я присмотрелся к полу подвала. Между лестницей и Ромкой нашёл торчавший из бетона и истончённый ржавчиной кончик арматуры. Острый штырёк покрывала засохшая кровь. Длина штырька всего три миллиметра, но если по нему протащить меня лицом, то на коже останется рваный порез как на щеке Ромки.

Дыры от пуль во лбах тарантин не зияли, рукояти ножей в области сердца не торчали. Зато на шеях троицы следы от удавки. Капроновая верёвка лежала под ногами Ромки.

После подвала я рассмотрел покрышки жигулёнка. Протектор оказался наполовину стёрт. Полулысая резина с таким же рисунком протектора оставила след в глине недалеко от речки, что течёт рядом со Щучьим.

Когда я управился с осмотром, со стороны перекрёстка Шестой Продольной и Восьмой Поперечной донеслось пыхтение. Не прошло и полугода, как возле моего джипчика со скрипом затормозили юсупов бобик и уазик-буханка с красным крестом на борту.

Юсуп выбрался из бобика, подошёл ко мне, принюхался, фыркнул, отступил на шаг.

– Чего от тебя так прёт одеколоном?

– Забыл закрыть балкон. Соседский котяра пометил мне всю кухню. Заливал одеколоном. Что у нас по плану?

– Осмотр места происшествия.

– Валяйте, гражданин следователь. Не затопчите лестницу. Ступайте по левому краю ступенек. В подвале прижимайтесь к правой стене.

– Учту. Не уезжай, Ян. Поговорим.

– Буду в машине. Ты на Михалыча сильно не дави. Его тут прихватило.

– Со мной доктор.

– Твой доктор – спец по трупам.

Юсуп отмахнулся, подошёл к Михалычу. Пара дежурных вопросов-ответов – и Юсуп вслед за Михалычем спустился в подвал. Понятые, медик и кинолог остались у входа в гараж. Криминалисты и фотограф занялись жигулёнком.

Я сел в машину, включил мозги.

Кровь и волосы на полу подвала и на лестнице говорят только об одном: тарантины бились головами об ступеньки. Значит, в подвал тела стаскивали за ноги. Порез на левой щеке Ромки и кусок арматуры в полу, об который можно было так порезаться, лишнее тому подтверждение.

Если бы меня стаскивали по лестнице за ноги, то я бы спокойно бился головой об ступеньки, и как Ромка елозил бы щекой по острой ржавой арматурине? Они были без сознания, ясен пень.

Как полудохлый Михалыч мог подвесить тяжеленные туши к потолку? Пара рычагов, и готово.

Зачем Михалычу везти тарантин в свой гараж? Он бы ещё развесил трупы на люстре у себя дома. С другой стороны мстителям главное – отомстить. Судя по поведению Михалыча в последнее время… Терять-то ему нечего: одной ногой он уже в могиле.

Неужели Михалыч мог спокойно задушить троих пацанов, причём связанных и беспомощных? Душил спокойно или нет, не важно. Может, он обливался слезами. Что в сухом остатке? Три трупа в гараже Михалыча. И алиби дохлое.

Это даже не месть, это казнь! В гараж тарантин привёз живыми. Задушил уже после того, как подвесил к потолку. Наверняка дождался, когда пацаны придут в себя, а потом повязал каждому пионерский галстук. Чтобы знали, что умирают, и ничего сделать не могли.

Почему Михалыч не убил тарантин ещё там, на бережку, под Щучьим? Зачем тащить пацанов сюда? Не знал, когда они очнутся от того, чем он их напоил. А вдруг тарантины оклемались бы от его пойла только к обеду? Ведь под Щучьим полно грибников, весь кайф поломают.

От чего кайф? Хотел убить их так, чтобы они были в сознании. Может, даже зачитал им обвинительный приговор. Может, спрашивал с пристрастием, где его сын.

Зачем же Михалыч вызвал меня? Чтобы показать, какой он герой? Мол, я гадов казнил. Почему, когда я приехал, о своём геройстве даже не заикнулся? Испугался. Когда звонил мне, ещё ходил с поднятым хвостом: я, мол, верховный судья, мне сам бог помогает! Затем понял, что натворил, и испугался. Стандарт. Такие они все, герои.

Зачем, когда Юсуп Михалычу звонил, Михалыч говорил, что он в поезде, что едет с рыбалки? Если он герой-палач, то зачем отмазывался? Наоборот, должен бить себя пяткой в грудь: мол, их грохнул я! Мало того, в момент разговора телефонистка засекла мобильник Михалыча на пути из Новоделкино.

Михалыч мог в Новоделкино и не появляться. Билет купил для отмазки. Смотался в Щучье, привёз тарантин в гараж, убил. Затем на такси отъехал от города километров сто, сел на поезд из Новоделкино. Вот и объяснение, почему мобильник Михалыча телефонистка засекла в районе железной дороги Новоделкино-Андреев.

Если Михалыч – герой-палач, то зачем клепал себе алиби с билетами на поезд в Новоделкино и обратно? Если хотел убийство скрыть, то зачем привёз трупы к себе в гараж?

А если Михалыч – палач, но не герой? Казнил тарантин не на публику, а для себя? Мол, пока вы там возитесь со своим правосудием, я их по праву отца загубленного очкарика…

Тогда всё сходится. Тарантин привёз к себе в гараж, потому как не знал, когда очнутся от его пойла, а он хотел, чтобы перед казнью они пришли в сознание, и чтобы посторонних вокруг не было. Подвал гаража – место идеальное.

Я осмотрел окрестности.

С одной стороны улицы выстроились гаражи, с другой небо подпёрла стена хлебозавода. Место глухое. В таком нелюдимом уголке и днём-то двух прохожих в год не наскребёшь, не говоря уже про ночь. Разве что утром да вечером, когда владельцы гаражей берут-возвращают машины.

Михалыч с тарантинами управился, смотался на такси в сторону Новоделкино, сел в поезд на Андреев? Почему нет? Затем вызвал меня. Мол, я тут ни при чём, разбирайтесь, ребятки.

Хитрый ход. Мол, чего мне бояться? Я чист как ангел, потому и вызвал милицию. Если их убил я, то разве стал бы кого-то вызывать? Так бы в гараже и сгнили, и вряд ли бы кто об этом узнал.

Тут промашка. Узнали бы. Стояла жара. Уже через день воняло бы на весь район. Подвал герметично не закрывается.

Мог завернуть трупы в пакетик, и залить бетоном в том же подвале. По телеку такое показывают через день. Да, но то – по телеку. У нас, в Андрееве, я такого я ещё не встречал.

Юсуп выбил пальцами дробь по крыше моего джипчика.

– Выходи, сачок.

Юсуп присел на капот.

– Как хреново, Ян, а? Три трупа за раз.

Я выбрался из машины, присел на капот рядом с Юсупом.

– Где Михалыч?

– В моём бобике. Пока всё уляжется, ему лучше посидеть в камере. Посажу к интеллигентам, не бойся.

– Он счастлив?

– А то! Говорит, что депутатов не боится, и нечего его от них прятать. Умник! Они его джипом переедут, и я тот джип буду искать до посинения.

– Наверное, ты прав.

– Что надумал?

Я рассказал. Под конец монолога посоветовал узнать, где Михалыч покупал обратный билет: здесь или в Новоделкино. Юсуп кивнул: мол, и сам собирался. Я предложил позвонить телефонистке. Пусть глянет, где мобильник Михалыча сигналил с субботы до воскресенья. Юсуп отмахнулся.

– Уже звонил, Ян. Трубка Михалыча в Новоделкино светилась. Он мог дать трубку какому-нибудь корешу.

– Это презумпция виновности.

– В Щучьем мои спецы изучили следы от покрышек, и сказали, что гружёная машина, которая проехала по глине – жигуль. Как я вижу, здесь стоит не мерседес, а? Думаю, слепок со следов под Щучьим совпадёт со слепком с протектора этого жигулёнка. Но спешить не буду. Пусть скажут спецы.

– И?

– Дай мне хоть одно оправдание для Михалыча.

– У тарантин есть враги, что хотели их убрать. А тут и Михалыч подвернулся со своими угрозами.

– Ты так договоришься до зелёных человечков. Если я про врагов тарантин ляпну шефу – он меня уволит.

Мобильник Юсупа звякнул. Юсуп отошёл в сторону.

Пока Юсуп разговаривал, я прогулялся вдоль бордюра вперёд-назад, собрался с мыслями.

Почему я подозреваю Михалыча, а не дворника Степана? Трупы тарантин висят в гараже Михалыча, а не в дворницкой каморке. Если бы трупы висели в моей квартире…

Где должны висеть трупы, чтобы я начал подозревать злых дядек, которые ищут полмиллиона баксов? Те деньги, которые снимал алкаш для очкарика, Юсуп ведь так и не нашёл. Значит, тарантин могли грохнуть злые дядьки, что свернули шею алкашу, и спрятали очкарика.

Злые дядьки могли настучать тарантинам по черепушкам, и оставить трупы на бережку под Щучьим. Но трупы в гараже Михалыча. Почему?

На кого злым дядькам проще всего свалить убийство тарантин? На Михалыча. Ведь тарантинам смертью угрожал именно Михалыч, а не консьержка Страшилкина.

Трупы в гараже Михалыча потому, что основная цель злых дядек не столько убить тарантин, сколько подставить Михалыча. Чтобы искать злых дядек и не додумались. Всё просто. Тарантины грохнули очкарика, Михалыч грохнул тарантин. Концы в воду. А алкаш неудачно свалился со стремянки.

Злые дядьки Михалычем прикрылись.

Знали, что тарантины рихтовали очкарика в парке. Наверняка знали и о том, что тарантины размяли очкарика ещё и в подъезде. Логика простая: если тарантины напали на очкарика два раза, то третье нападение подозрений не вызовет.

Сначала подкинули кровь очкарика в джип Ромки. Мол, вот они, убийцы, хватайте! Затем, когда Михалыч пару раз поугрожал Ромке, и стал подозреваемым номер один, грохнули тарантин и сунули трупы Михалычу в гараж. Концы в воду.

Если кровь очкарика в багажнике тарантин, то очкарика хлопнули наверняка тарантины, а не дворник Сидоров. Подозрения падают на тарантин, и только. То есть искать тех злых дядек, которые всё это заварили, не станут. Если есть кровь в багажнике, то зачем искать неизвестно кого неясно где? Умно.

Убрать тарантин – значит убрать возможность появления хоть маленькой, но отмазки для Ромки и компании. Вдруг кто из тарантин что-нибудь вспомнит, что разом оправдает всех троих? Теперь остаётся допрашивать трупы.

Михалыча злые дядьки приплели с умом. Мол, мужик сорвался, и обидчиков порешил.

Может, это банда? Выслеживает тех, кто снимает крупные суммы, разрабатывает план перевода стрелок, и…

Юсуп вернулся ко мне.

– Звонил лаборант. В бутылке и стаканах тарантин нашли клофелин.

– Странно. Почему Михалыч бутылку и стаканы не убрал? Мог хотя бы заменить. Ведь понимал, что следы клофелина в бутылке останутся.

Юсуп включил паузу, рассмотрел надпись на моей футболке. Когда очнулся, выдал обстоятельный ответ.

– Не знаю, Ян. Отнесём к странностям?

– Только не забудем, что кто-то хотел, чтобы мы поняли сразу, что тарантины не сидят за кустами и хихикают, а хлебнули клофелину.

– Таблетки в бутылку могли набросать и тарантины, а потом сесть за кусты и хихикать. Мол, ищите нас, накачанных клофелином. И ещё. На том сучке, что ты нашёл за кустами, материала для генетиков оказалось мало.

– Откуда запах, если следов мало?

– Для запаха хватило, для экспертизы мало. Не станут даже пробовать. Пока я разговаривал с лаборантом, ты изображал из себя мыслителя. Что намыслил?

Я озвучил версию “Михалычем прикрылись злые дядьки”. Юсуп уткнулся взглядом в жигулёнок Михалыча. Я дал Юсупу на размышления целую минуту.

– Юсуп, как злые дядьки узнали, что Михалыч уехал на рыбалку, и – главное! – надолго? Значит, они пасли его до поезда и узнали, что билет у Михалыча до самого Новоделкино. Там смекнули, что обратный поезд будет в Андрееве аж назавтра к вечеру. Вот и время, чтобы грохнуть тарантин.

– На бред не похоже. Соседей, конечно, опросим, но тут ловить нечего. Я помню только один случай, когда слежку засекли бабки у подъезда. Один!

– Может, этот будет вторым?

– Вряд ли. Ты забыл про тот запах на сучке, что ты нашёл в кустах можжевела под Щучьим.

– Такой запах может остаться от каждого, у кого на ногах есть грибок.

– Как ни странно, а грибок как раз у Михалыча. Кстати, тот след, что ведёт от кустов к костру тарантин, пахнет так же, как и сучок. Так сказала собачка. Эх, жаль, сучок сейчас у лаборантов! Дал бы собачке понюхать носки Михалыча.

– Дядька Некто мог натянуть на кроссовки носки Михалыча, и бегать по лесу с чужим запахом.

– Ты мне этого дядьку Некто найди. Я дам собачке понюхать его носки, и прогоню собачку по следу заново. А пока запах на сучке – единственная живая улика.

– Ну, насчёт единственной – это ты загнул. Их вагон и сзади целый поезд.

Я прошёл в гараж, щёлкнул рубильником. Свет в гараже потух, в подвале – нет. Юсуп подошёл ко мне.

– И что это значит?

Я объяснил, что свет в подвале левый, через основной рубильник не идёт. Для подвального света в подвале под лестницей есть отдельный выключатель. Чтобы свет в подвале выключить, надо в подвал спуститься.

Когда Михалыч пришёл в гараж после Новоделкино, свет в подвале горел. Когда свет горит без толку, Михалыч не любит.

В подвал не спустишься, пока не отгонишь машину, ведь жигулёнок закрывает лестницу. Михалыч сел за руль, отогнал машину, оставил отпечатки. Теперь, даже если злые дядьки свои отпечатки с машины стёрли, или работали в перчатках, на руле и везде, где только можно, остались отпечатки Михалыча.

Свет в подвале оставили, чтобы если и не Михалыч, то кто-нибудь из соседей поинтересовался, почему в подвале горит свет. Тёмным вечерком сосед увидит свет из гаража, Михалычу позвонит, скажет, мол, приедь, выключи свет. Михалыч приедет, машину отгонит…

Юсуп жестом попросил слова.

– Думаешь, тарантин сюда привезли на этом жигулёнке злые дядьки? Не побоялись, что остановит гаишник, и попросит документы?

– Побойтесь бога, сержант, кто такое барахло будет угонять? Это моё, только бумажки забыл дома. Вот вам десять баксов, сержант, и до свидания.

– Как объяснишь сержанту, откуда у тебя в салоне три полутрупа в шортах?

– Три пьяных придурка перегородили дорогу, потребовали подвезти до города. Заплатили щедро. Теперь спят. Попробуй разбуди!

– Ладно, езжайте, гражданин. Кстати, надо проверить, как открыли гараж. Если отмычкой…

– Гараж открыли родным ключом. Знаешь, где Михалыч хранит ключ?

Юсуп покачал головой. Я вышел из гаража, ткнул пальцем в кирпич над верхним обрезом стальной рамы ворот.

– Ключ хранится здесь, за кирпичом.

Кончиками пальцев я ухватил кирпич за кромку, пошатал влево-вправо, потянул на себя. Кирпич не сопротивлялся, вышел из кладки как горячий нож из масла.

Юсуп кхекнул.

– Такого я ещё не видел.

– Угадай, где Михалыч хранит ключ от жигулёнка.

– В замке, что ли?

– Ага.

– Значит, если за Михалычем следили, то увидеть, где хранится ключ от гаража, могли запросто. Чувак зашёл в гараж, взял удочки, и ушёл. Сел на поезд, который возвращается через сутки, и… Теперь делай с машиной, что хочешь. Хоть разбери по винтику.

Юсуп посмотрел на часы.

– Ого! Без пяти девять! Мне ещё надо успеть в квартиру Михалыча.

– Меня понятым возьмёшь?

– Ян, меня сожрут. Созвонимся.

Я потопал к джипчику.

Когда отъезжал, Юсуп и его команда вручную закатывали жигулёнок Михалыча в гараж.

Пока вдоль стены хлебозавода ехал к перекрёстку Шестой Продольной и Восьмой Поперечной, вспомнил, что дома нет хлеба. Заглянул в ларёк при хлебозаводе, купил батон.

От запаха свежего хлеба живот заурчал тремя котами. Чтобы ускорить встречу желудка с ужином, я прижал педальку газа к полу.

После ужина вприкуску к чаю я принялся грызть локти. На обыск Юсуп меня не взял. Мне аж засвербело найти хоть какое-то оправдание Михалычу посерьёзнее тех сказочных версий, что я выдал Юсупу.

Перед тем как провалиться в сон я вспомнил, что Михалыч по велению бабки-ясновидящей окунулся в пруд ради снятия негатива. Что ж, на безрыбье и известь творогом покажется.

*

*

Юсуп позвонил аккурат перед завтраком.

Обыск в квартире Михалыча прошёл вхолостую. Улик нашлось на целый ноль.

Зато спецы Юсупа установили, что на той глине в Щучьем наследил жигулёнок Михалыча. Значит, тарантин с шашлычка в гараж привезли наверняка на том жигулёнке.

Вдобавок в салоне жигулёнка собачка унюхала запах тарантин, всех троих.

На руле, на ключе, на ручке коробки, на дверце отметились пальцы Михалыча.

Напоследок тот сучок, что я нашёл за кустами в Щучьем, Юсуп дал понюхать собачке. Затем дал понюхать собачке носки Михалыча. Собачка сказала, что запахи одинаковые.