Сердце Дракона. Книга 11

Орун, который обладал третей ступенью, мог переместиться на расстояние почти в сто километров. А когда забрал Хаджара из пустошей, он, благодаря мистериям, которые постиг, увеличил это расстояние до невообразимого. Пересечь за несколько мгновений половину Дарнаса для Оруна оказалось не сложнее, чем сделать шаг.

Чудовищно, невероятно, сродни байке, но такова была истинная сила великого мечника.

– Ингредиенты, которые нужны для первой ступени, Орун вложил в тот же свиток, где запечатал часть своего сознания, – объяснил Хаджар. – Волшебная печать должна была разрушиться одновременно с меткой духа меча. Орун верил, что я справляюсь…

– А я вот до сих пор не верю, что он был настолько могущественным… Он мог бы захватить все семь империй, будь у него на то желание.

– Пожалуй, – не стал отрицать Хаджар.

Они спешились и подошли к завесе, в которой уже исчезла Рекка.

– Ты так и не рассказал, варвар, что произошло в последние пять лет.

Хаджар посмотрел на друга, названного брата. Тот спустя пару секунд кивнул и вошел следом за Реккой.

Хаджар, остановившись, глянул на звездное небо. Он надеялся, что где-то там, в доме праотцев, Орун нашел то, что так долго искал, – покой.

Завеса сомкнулась за спиной Хаджара.

* * *

Это был последний их день на Горе Стихий.

Они сидели на обрыве и смотрели на джунгли.

Вернее, так видел этот мир Хаджар, а что видел сам Орун – тот не говорил.

– Я научил тебя всему, чему мог, ученик. Пройдет время, и ты станешь намного сильнее, чем я.

Хаджар промолчал.

– Ты познал “Графство меча синего ветра”… Дерьмо демона, другое название придумать не мог?!

Они засмеялись.

Орун продолжил:

– И постиг первую ступень “Шага белой молнии”. То, что даже у самых гениальных наследников аристократических родов заняло бы два века, ты сделал за сорок лет.

– Все благодаря вам, учитель.

Великий мечник промолчал, а затем тяжело вздохнул и произнес:

– Но туда, куда ты отправишься, Хаджар… там тебе не помогут ни техники, доставшиеся от кого-то другого, ни “Шаг белой молнии”… ни, возможно, даже “Истинное королевство меча синего ветра”.

– Не помогут?

Орун кивнул.

– Истинная сила, Хаджар, всегда исходит из тебя самого. Из того, как ты осознаешь зримое и незримое этого мира. Однажды тебе нужно будет создать свои техники. Техники, которые подходят идеально именно тебе. Ибо то, чем ты сейчас пользуешься, было создано другими для других.

Хаджар понимал это. Понимал уже давно.

Наверное, еще с тех пор, как многие десятилетия назад в подводной пещере запертый в цепях дракон Травес сказал, что техники и прочее – лишь незначимая шелуха, а не истинная сила. И что однажды Хаджару не понадобятся никакие техники.

И путь к этой высоте лежал, как бы парадоксально это ни звучало, через создание своей собственной техники.

– Но, чтобы создать технику меча, Хаджар, тебе нужно иметь фундамент, на котором ты ее возведешь. А этого у тебя нет. И поэтому я передам тебе последнее знание. Для кого-то оно было бы бесполезно, но не для тебя. Когда придет время, Хаджар, воспользуйся им. Выучи чужие стили, Хаджар. И на их почве создай свой собственный. Если успеешь – станешь сильнее. Нет – умрешь быстрой и спокойной смертью.

Перед тем как Хаджар остался на Горе Стихий один, он узнал секрет того, как адепт мог стать смертным. Ибо, когда придет время, Хаджару придется лишить себя силы адепта, чтобы, заново став смертным, восполнить пробел в своем развитии и заложить фундамент – создать свой собственный стиль боя.

* * *

Хаджар вошел в “Запретный город”, еще не зная, что из тьмы за ним уже следят. Следят совсем не человеческие глаза.

Глава 942

– А быстро здесь все восстановили, – удивленно протянул Хаджар.

Когда в прошлый раз он покидал сад “Запретного города”, тот выглядел ничуть ни лучше, чем то, что оставили после себя Дерек с Хаджаром.

Но сейчас, спустя не больше чем полгода, знаменитый сад “Запретного города”, одна из главных достопримечательностей, вновь поражал красотой и убранством.

Пройдя по мощеным камнем дорожкам, оказавшись около замка-дворца, Хаджар невольно отметил, насколько выросло количество охраны у главных ворот, да и патрулей стало намного больше.

И каждый носящий эмблему корпуса стражей считал своим святым долгом бросить в сторону Хаджара полный презрения и неприязни взгляд.

До чистой ненависти не доходило, но все же было несколько неприятно.

– Старший лейтенант Геран! – Шестеро стражей, охранявших массивные створки замковых ворот, вытянулись по струнке и отсалютовали.

– Повысили, значит, – в своей привычной философской манере отметил Эйнен.

Хаджар же не переставлял удивляться тому факту, что представительница главной семьи аристократического рода Геран, славящегося строительством фортов и замков, служит в довольно непримечательном корпусе стражей.

Нет, элитное подразделение легионов, охраняющих “Запретный город” и императорский род, – это, безусловно, почетно. Но…

Хаджар скосил взгляд в сторону двух Божественных клинков в руках Рекки, из-за которых та постепенно увядала как адепт. Эти жуткие паразиты высасывали из нее силы и…

Хаджар едва не споткнулся. Еще недавно Геран выглядела так, что не позавидовали бы и некоторые Небесные солдаты, но сейчас ее энергетическая структура оказалась как у вполне способного и сильного Рыцаря духа развитой стадии.

Высокое Небо! Что-то здесь было не так.

– Лорд Балигор отметил наши успехи, – пожала плечами Рекка.

– Успехи? – переспросил Хаджар. Проходя мимо шестерки гвардейцев, он легонько кивнул им и с некоторым удовольствием, которое раньше ему было не присуще, отметил гнев в их взглядах. – Я не уверен, что наше путешествие в джунгли Карнака можно назвать успешным и…

И Хаджар осекся. Он вспомнил, как принцесса Акена показывала ему пергаментный листок, который она забрала из усыпальницы древнего императора драконов.

А потом он понял, что силами пятого легиона была сдержана вся мощь армии мертвецов. И это с учетом того, что девяносто процентов силы удара мертвых пришлось только на четверть пятого легиона. И тот устоял…

Что же до сражения Дерека с Хаджаром, то после удара Танигеда, который все еще отзывался эхом в физической и энергетической структуре Хаджара, становилось понятно – великий герой великому герою рознь.

Даже тот же Орун, всю жизнь скрывавший свою невероятную мощь. И на вершине айсберга силы, которую он демонстрировал окружающим, находились равные ему.

Что же до Дерека с его “Истинным королевством парного клинка” и техниками из “Свитка бога войны”, то с ними он бы не заставил Оруна даже напрячься. И это с учетом того, что последний использовал бы лишь вершину айсберга.

Что же до Рекки и Акены…

Хаджару все отчетливее становилось ясно, что Балигор предложил своего человека не просто так. И что император Морган в очередной раз просто использовал чужие руки, чтобы загрести максимальное количество жара.

Весь их поход в Карнак был организован вовсе не для того, чтобы предотвратить приход армии, которая уничтожила бы два залпа “Ярости смертного неба”, а ради клочка пергамента, который принесла Акена.

Акена, которую с момента возвращения в Дарнас Хаджар больше не видел.

Эти мысли Хаджар изложил и Эйнену.

– Я тоже об этом думал, – нахмурился островитянин. – Его императорское величество явно что-то замышляет. И, видит великая черепаха, это напрямую будет связано с финальной битвой в этой войне.

– Скорее всего, – согласился Хаджар. – Вот только если с этими двумя все ясно, – Хаджар глазами указал на Рекку: на каком бы диалекте они ни говорили, произносить вслух имена никогда не рисковали, – то что в походе забыл Карейн Тарез? Его отец наверняка не одну ниточку дернул, чтобы он там оказался.

Эйнен ответил на риторический вопрос молчанием. Их всех, включая павшего Гэлхада, использовали в своих целях. И это чувство, видят Вечерние Звезды, было не просто неприятным, а унижающим.

– Постарайся проявить уважение, варвар, – процедила Рекка, когда они остановились около простенькой (по меркам “Запретного города”) двери. – А ты, Эйнен, подождешь со мной. На аудиенцию приглашен лишь Хаджар Дархан.

Ничего не говоря, островитянин прислонился спиной к гобелену и слегка приоткрыл свои нечеловеческие фиолетовые глаза. А потом демонстративно глянул в сторону двери.

Хаджар до сих пор не знал, что именно делали его глаза, но подозревал, что закрытая дверь и местные чары не помеха для Эйнена, чтобы услышать и увидеть происходящее за ними.

– Ты ведь понимаешь, что ходишь по чрезвычайно тонкой грани, Эйнен. – Рекка, приобнажив свои парные клинки, вплотную подошла к островитянину.

Как всегда, в своей раздражающей философской манере островитянин ответил:

– Все мы по ней идем до тех пор, пока не упадем.

Не найдя что ответить, беззвучно открывая и закрывая рот, Рекка наконец выругалась и, подойдя к двери, отворила ее для Хаджара.

– По приглашению его императорского величества, – проговорила она полным уважения и трепета голосом, а затем закончила диаметрально противоположным тоном: – Хаджар Дархан, ученик школы Святого Неба, прибыл.

Хаджар, услышав свой титул, не сразу понял, о ком идет речь. Лишь чуть позже он осознал, что со всеми перипетиями забыл, что все еще находится под юрисдикцией школы Святого Неба и является ее учеником.

Заходя внутрь довольного просторного, но просто украшенного помещения, он подумал о списке Нефритового Облака, табеле, где ранжировались силы учеников внутреннего круга и личных.

На первом месте там всегда находился Пьяный Лист. Адепт, с которым Хаджар так до сих пор и не скрестил клинков.

Но когда за ним закрылась дверь, а тени, окружавшие невыразительный золотой трон, рассеялись, мысли Хаджара перешли в совсем иное русло.

Если бы не внешнее сходство женщины, сидевшей на троне, с Акеной, Хаджар бы подумал, что это какой-то розыгрыш. Ну или весьма умелая западня.

На троне, внешне похожем на выставленный в профиль дворец, сидела женщина одновременно неземной красоты и такой же властности и стати. Даже в ее неподвижности чувствовалась непогрешимая уверенность в себе, своем уме и красоте. Цепкий взгляд нефритовых глаз, черные локоны, свисавшие через плечо.

Алое платье совершенно необычного покроя. Вырез, открывавший вид на пышные, крепкие, высокие груди, спускался аж до нижней части живота и терялся под золотым пояском.

Ключицы были открыты вплоть до плеч, а подол разрезан так, что Хаджар беспрепятственно мог увидеть зону, где заканчивались чулки леди и бедра переходили в нечто иное.

Женщина была красива, сексуальна настолько, насколько возможно, но, несмотря на свой откровенный и манящий наряд, она выглядела не вульгарно, а властно.

– Моя императрица, – склонился в поклоне Хаджар. За годы, проведенные вдали от дворца, он растерял всю свою галантность, так что то, что некогда было изящным маневром, теперь выглядело неловким дерганьем.

– Хаджар Дархан, – произнесла жена императора. Даже ее голос был пропитан уверенностью. – Ученик великого мечника… ты готов?

– Готов? – переспросил не ожидавший такого поворота Хаджар. – Готов к чему?

– Значит – приступим.

Королева коснулась пояса и вытащила из него небольшую каменную плашку с высеченным на ней иероглифом. Что-то над ней прошептав, выставила артефакт перед собой.

В ту же секунду на Хаджара навалилась такая невероятная мощь, что, не устояв на ногах, он распластался по ворсистому ковру. Давление полностью его обездвижило. И не только конечности, но и движение энергии внутри. И если бы не мистерии Синего Ветра, скрывшие его под призрачным голубоватым пологом, он бы мгновенно отправился к праотцам.

– Этого достаточно, дорогая, – прозвучал знакомый голос, и обливающийся потом Хаджар увидел, как из потайной двери, скрытой за картиной, выходит сам император Морган. – Юный Хаджар еще не готов принять медальон великого героя.

Глава 943

– Я хотела убедиться в этом лично, любовь моя. – Императрица поднялась с места и, буквально проплыв над ковром, на мгновение коснулась руки императора, а затем исчезла в том же проходе, из которого вышел ее муж. Перед тем как покинуть помещение, она обронила: – От ученика Тирисфаля я ожидала большего.

Как только императрица скрылась с глаз, исчезло и давление. Хаджар, тяжело дыша, поднялся на ноги. Он не успел даже Зов использовать, а затем и Зов, и Синий Клинок (так называть его было несколько быстрее, чем полным именем) оказались полностью заблокированы странной силой.

– Присаживайся, юный Хаджар. – Император Морган, одетый в неброские одежды, опустился на тот же трон, где только что восседала его жена. – Приношу свои извинения за резкость моей супруги. Как и все из клана Вечной Горы, она может быть жесткой.

Хаджар, сев в кресло, молча взял заранее поставленный на столик стакан воды. Граненый, из какого-то, без сомнения, чрезвычайно редкого и качественного материала. Однако в данный момент единственная ценность, которую он представлял для Хаджара, – призывно манящая холодная вода.

– Что это было? – спросил он, после того как утолил болезненную жажду. – Мне казалось, что меня пригласили на аудиенцию, а не на пытку.

– Пытки… – Император поставил ладони домиком и положил на них подбородок. Он выглядел мужественно и хищно, но почему-то у Хаджара возникало ощущение, что он сидит не перед львом или тигром, а перед хитрейшим лисом. – Я могу позвать генерала Декоя Шувера, чтобы ты убедился в том, что тебя еще никто не пытал.

Одно простое слово “еще”, а сразу столько намеков и обещаний. Угроза столь явная, но столь тонкая, что ее нельзя было не заметить, но и воспринять всерьез тоже не получалось.

– Сканирование площади, – отдал мысленный приказ Хаджар. – Выявление любой опасности.

Обрабатываю запрос… Запрос обработан. Периметр взят под контроль, о любой угрозе носитель будет предупрежден с задержкой в 0,000001 сек.

– Это простые формальности, юный Хаджар, – развел руками Морган. Откинувшись на спинку трона, он протянул ладонь и взял несколько виноградин из вазы с фруктами. – Императрица-регент назначила Дерека Степного великим героем своей страны. Ты его победил. Этим самым заслужил право пройти проверку на соответствие подобному званию в Дарнасе.

Хаджар в большинстве случаев думал, перед тем как говорить. Но когда ведешь диалог с императором Морганом, человеком, для которого плести сложнейшие паутины интриг и заговоров проще, чем младенцу дышать, думать надо было даже перед тем, как подумать.

Благо разум Повелителя, сопряженный с нейросетью, позволял обрабатывать информацию намного быстрее, чем раньше.

– Я полагаю, что в Ласкане существует схожая процедура принятия звания. – Хаджар старался сохранить тон максимально нейтральным.

– Не просто схожая, юный Хаджар, – утвердительно кивнул император, – во всех семи империях она абсолютно одинаковая. Отсюда возникает вопрос: ты уверен, что победил бы Дерека Степного, не будь тот тяжело ранен и измотан магией мертвых?

Хаджар мог бы ответить на этот вопрос не задумываясь, но следовал правилу ведения диалога с императором – перед тем как ответить, подумай, а перед тем как подумать, подумай о том, не хотят ли, чтобы ты подумал о том, о чем нужно императору.

Если бы не два эпизода, когда Хаджару приходилось беседовать с Древом Жизни, он бы явно повредился разумом.

– Регент Ласкана хотела, чтобы мы думали, что Дерек обладает большей силой, чем он имел на самом деле.

– Мне нравится оговорка “мы” в твоей речи, юный Хаджар. – Император Морган действительно выглядел менее напряженным. Но… не была ли это лишь хитрая игра и видимость? Проклятые интриги. – Да, ты прав. Дерек Степной, скорее всего, обладал минимальным порогом силы, который требуется, чтобы стать великим героем. Прошел ли он испытание или нет – мы этого уже никогда не узнаем. Но регент воспользовалась ситуацией, смертью твоего учителя, чтобы одним тонким уколом пробить оборону нашей границы.

Одним тонким уколом… Регент попросту швырнула жизнь Дерека, заблудившегося в лабиринте собственной души, в дуло пушки своей военной армады.

Хотя что для императора или регента жизнь всего одного, пусть и одаренного, адепта перед угрозой потерять всю империю?

И это не стоило забывать Хаджару, если он собирался не только выжить в этой войне, но и не стать куклой в руках Моргана Бесстрашного.

Историй, которые ему рассказывал Орун, было достаточно, чтобы понять, что из этого не выйдет ничего хорошего.

Во всяком случае, для Хаджара…

– Мы восстановили чашу равновесия, юный Хаджар, – продолжил Морган. Его воистину лисий взгляд пронизывал Хаджара насквозь. Складывалось впечатление, что все тайны и секреты лежат перед императором как на ладони. Стоило больших трудов убедить себя, что это иллюзия, и не поддаться нервному мандражу. – Битвы на границе и так не стихали на протяжении многих веков. У нас – “Ярость смертного неба”, у Ласкана – более способные великие герои. Если бы не смерть Оруна, война бы, скорее всего, так и не началась. Но увы, равновесие восстановилось только сейчас, когда перчатки уже брошены в лицо.

Хаджар прекрасно понимал, в какую степь клонит Морган, но решил использовать выжидательную тактику. И спустя десять секунд тишины император выложил на стол свой первый козырь.

– Твое триумфальное появление на поле битвы, разумеется, не останется без внимания, юный Хаджар. – Морган щелчком пальцев отправил в рот еще одну виноградину. Даже этот пижонский жест в его исполнении выглядел преисполненным стати и чести. – Внимания каждой из империй. И особо пристального со стороны Ласкана, разумеется. Именно поэтому я так рад, что ты использовал местоимение “мы”.

– Здесь моя родина, – ответил на скрытый намек Хаджар. – И я думаю, вы уже давно выяснили мое прошлое и мои взаимоотношения с империей Дарнас.

– Лидусу приходилось тяжело, – не стал отрицать своей осведомленности император. – Как и многим другим мелким государствам под нашим контролем.

– Возможно, но я был рожден именно в Лидусе.

– Наместник не лишил жизни ни единого гражданина Лидуса, – напомнил Морган.

Хаджар уже собирался ответить, но осекся. Он понял, что первый раунд проиграл вчистую. Император дернул его в ту сторону, в которую и требовалось.

– Я под присягой Дарнасу, ваше императорское величество. Я проливал кровь за Дарнас, частью которого теперь является и моя малая родина. Ваши подозрения в моей возможной измене оскорбительны.

Морган развел руками.

– Мои глубочайшие извинения, воин Хаджар Дархан, за мою подозрительность – положение обязывает.

Обменявшись светскими “пассами”, двое вновь замолчали.

– Ты овладел техникой “Шага белой молнии” на императорском уровне, Хаджар. Подобным знанием не положено владеть без моего разрешения, – положил на стол уже второй козырь император. – Мы можем это лишить двумя клятвами. Первая – ты клянешься никогда ее не использовать.

– Это маловероятно, – покачал головой Хаджар.

– Я это прекрасно понимаю, – улыбнулся император. Той улыбкой, после которой заяц редко когда видит что-то иное, кроме клыков лиса. – Поэтому есть и вторая – ты поклянешься не разглашать информации касательно “Шага белой молнии”.

“Разработать слова клятвы”, – отдал мысленный приказ Хаджар.

Будь у него время, он бы справился и сам, но в фехтовании на шпагах красноречия и полемики скорость была порой даже важнее, чем в том же самом состязании на настоящих шпагах.

– Я клянусь ни при каких обстоятельствах, – Хаджар читал зеленый текст, бегущей строкой скользящий перед его глазами, – никому живому, мертвому, этого мира или другого, одушевленному или неодушевленному, по своей воле, по чужому наставлению, обманом или правдой, секретом или намеком, способом, который существовал, существует или будет существовать, не разглашать тех событий, их хода и содержания, которые привели меня к владению техникой “Шага белой молнии”.

Закончив говорить, Хаджар выдохнул и отпил еще немного воды из стакана. Ее, как и сам воздух, нейросеть первым делом просканировала на предмет скрытой угрозы.

Теперь замолчал уже сам Морган.

– Я хотел узнать, каким образом ты, юный Хаджар, получил силу, которой теперь обладаешь. – Все наигранное спокойствие улетучилось из глаз Моргана. – Это могло бы помочь в этой войне и в грядущих.

– Я гость в вашем доме, – не вставая, поклонился Хаджар. – Прошу прощения, если чем-то оскорбил или обидел.

– Нет нужды прикрываться законами гостеприимства, юный Хаджар, – отмахнулся император. Он потянулся к шкатулке, стоявшей рядом с вазой с фруктами. Открыв резную крышку, он достал два предмета. Заколку для волос и платок.

Сердце Хаджара пропустило удар. Он почувствовал этот платок, который мгновенно отозвался в его сознании знакомой вспышкой.

– Я вижу, ты знаешь, что это. – Усилием воли император переместил предметы на колени Хаджару. – Чин’Аме просил тебе передать, что ваш разговор стал для тебя жизненно важным. Заколка – его подарок для Анис Динос.

Хаджар сдержанно кивнул и убрал артефакты в пространственное кольцо.

– Можешь идти, юный Хаджар. Жди от меня послания.

– Мой император. – Хаджар встал, поклонился и, как того требовал этикет, сделал несколько шагов. И только после этого, развернувшись, вышел за дверь.

Глава 944

Император несколько минут просидел в тишине, а затем, вздохнув и помассировав виски, спросил в пустоту:

– Что думаешь?

С противоположной стороны, прямо напротив картины, прикрывавшей тайный проход, в котором исчезла императрица, отодвинулась часть стены. Из темной ниши вышел не кто иной, как Декой Шувер, глава Тайной канцелярии.

Он выглядел уставшим и немного раздраженным.

Усевшись на тот же стул, где сидел недавний визитер императора, он отпил воды из того же стакана.

– Он знает о том, что Чин’Аме – дракон.

Императору Моргану пришлось ввести Шувера в полный курс дела и картины региона белого дракона. И не сказать, что им обоим это понравилось.

Моргану было не по нраву, что еще один человек теперь знал, как дела обстоят на самом деле. А Шуверу… ему просто не нравилось ощущение, что он вовсе не грозная акула в местном пруду.

В лучшем случае щука.

Подобный щелчок по носу был одновременно и полезен, но и жутко болезнен.

– Следовательно, знает и о стране драконов, – задумчиво протянул Морган. – Но старательно делает вид, что не в курсе…

– Почему вы спросили с него клятву, мой император?

Морган, не отрываясь от созерцания картины, едва не шепча себе под нос, ответил:

– Это показало бы, что и я знаю о том, что он знает.

– Хаджар Дархан юн и самонадеян, но вряд ли он этого не понимает.

– Понимает и еще как, – согласился император, – но пока я не озвучил этого понимания, данный вопрос висит в воздухе. Как шарик – кто первый по нему ударит, лопнет его, тот и окажется в невыгодном положении.

Декой Шувер мысленно выругался. Он был неплох в интригах. Во всяком случае, умел играть в подобные игры на уровне, достаточном, чтобы возглавлять Тайную канцелярию. Но до уровня Моргана Бесстрашного ему, как и всем остальным, было еще очень далеко.

– Что мне не нравится, – продолжил Морган, раз за разом посылая в рот алые виноградины, – это понимает и сам Дархан. Одно дело, когда у нас под носом ходит ученик Оруна, которым интересуется глава павильона Волшебного Рассвета. Совсем другое, что этот ученик не связан клятвами и знает, как двигать фигуры в нашей игре.

Знает, как двигать фигуры… Из уст Моргана Бесстрашного это звучало не оскорблением, а довольно существенным комплиментом. Редко когда древний интриган так о ком-то отзывался.

– Впрочем, это пойдет нам на пользу. – Улыбка, расчертившая лицо Моргана, заставила бывалого генерала, шпиона и палача, вздрогнуть. Он был рад, что “на пользу” пойдет не он, а юный Хаджар Дархан. – Но перейдем к насущному… ты разработал детали нашей маленькой мести, Декой?

– Д-да, – слегка заикаясь, ответил очнувшийся Шувер, – мы нанесем удар прямо в самое сердце их мануфактуры…

* * *

“Значит, за нами следил глава Тайной канцелярии…” – отметил про себя Хаджар, когда нейросеть выставила ему полный отчет о произошедшем.

Причем, если бы не ее уникальные способности, заметить генерала Шувера не представлялось бы возможным.

Будь Хаджар более эгоцентричным, он бы подумал, что Шувер пришел туда по его душу, но вряд ли. У императора имелись и куда более важные и сложные дела, чем маленькая заноза в виде малопримечательного Хаджара Дархана.

– Что с тобой, лысый? – Выйдя в коридор, Хаджар обратил внимание на то, как Эйнен забинтовывает свои глаза, причем поверх белой ткани проступали алые пятна.