Мертвое сердце. Книга первая

Это говорило о многом. Возможно, будь он помладше на пару десятков лет, то мы бы стали друзьями или чем‑то большим. А может, что скорее всего этим и является, я просто вновь ищу как связать двух совершенно чужих друг для друга людей.

Вот и сейчас, мужчина просто подошёл сказать, что нельзя лезть куда попало, а я уже решила, как назову нашего первенца.

– Будь осторожна. Днём сила магов ослабевает в разы. Хотя… я думаю тебе это уже рассказывали.

Ну вот! О чем я и подумала.

Жаль только, что и он в ту же степь побрел. Ещё бы про Деймос с Фобосом начал говорить. По какой‑то причине я думала, что он не такой как эти ненормальные. Возможно поэтому я вскочила на ноги и закричала, что есть мочи:

– Да что здесь вообще происходит?! Какая к чертовой матери магия? Вы все сектанты что ли?!

Воздух резко закончился, и я остановилась. Тихо опустилась на лавочку, устало положив голову на сложенные на коленях руки.

Наконец, я выплеснула все своё негодование, накопившееся за небольшое количество времени. Жаль только в ненужном месте и в ненужное время. Да и собеседник не тот.

– И если мой дорогой папаша пытается так меня впечатлить, то у него ничего не выйдет! Я не останусь в этом чертовом месте ещё ни минуты!

Я уверенно поднялась, одернула ночнушку и направилась в сторону ворот. О чем я думала, шагая к запертому входу без денег, полураздетая и совершенно опустошенная внутри? Скорее всего большую роль сыграло последнее, так что никаких эмоций больше не осталось. В душе все вытеснила ярость и подростковый максимализм, даже логика спряталась в укромный уголок и боялась высунуть нос из своего убежища.

Плотно закрытые ворота содрогнулись, по земле прошла ощутимая вибрация, которая заставила меня замереть на месте. Взвыла сирена, вынудив зажать уши ладонями, в панике оглядываясь по сторонам. Что происходит?

Мужчина все так же расслабленно сидел на лавочке, на этот раз пристально всматриваясь куда‑то выше арки. Лично я там ничего не заметила. Однако, представляла того, кто мог настолько сильно стучать по громадным входным дверям.

Что‑то внутри меня содрогнулось, и я резвым козликом поскакала обратно на относительно отдалённую лавочку. Не сказала бы, что расстояние давало мне ощущение безопасности, скорее уж это делало ледяное спокойствие моего спасителя. Искренне надеюсь, что и в этой ситуации он если не спасет, то хотя бы соберёт кусочки моей шкурки.

– Я передумала! – пропищала я, плюхнувшись рядом с мужчиной и пронаблюдав, как от очередного удара подскакивают камушки на дорожках.

Собеседник взглянул на меня, ласково улыбнулся и неожиданно убрал упавшую мне на лоб прядь. Я замерла от настолько странного действия с его стороны. Но не отодвинулась и ничего не сказала, что было удивительно. Никогда не позволяла кому‑то трогать себя настольно «интимно». Но по какой‑то малопонятной мне самой причине, это показалось мне правильным, мол "так и должно быть". Это уже даже не настораживало, а пугало. Я со сто процентной вероятностью могла сказать, что он был мне приятен, но не настолько, чтобы в прямом смысле этого слова влюбиться в него по уши. Однако мы вновь сидели и смотрели друг другу в глаза, не отрываясь.

На фоне какое‑то неведомое природе существо явно гигантских размеров прорывалось сквозь единственный оплот защиты замка. Думаю, что когда этот монстр придёт нас есть, ему придётся расталкивать меня, чтобы я на него отреагировала.

Очередной удар и бабах на всю долину.

– Живо в башню! – заорал мне папочка, выскочив в сад.

И когда он успел возникнуть совсем рядом? Ну, хоть смог отвлечь меня от "залипания". И на том спасибо. Будто в подтверждение моим мыслям мужчина напротив прикрыл глаза, словно пытаясь отгородиться. Спасибо, что хоть головой не потряс. Радовало только то, что "кошмарит" не одну меня. Ну, или я опять страдаю глупыми догадками.

Одет папандр был в махровый халат и плоские зеленые тапки, что вызвали у мало чего понимающей меня приступ хохота. Мой "завтрашний муж" никак не отреагировал на мои тихие хрюки, холодным взглядом гипнотизируя Вильгельма, который медленным напряженным шагом шёл к выходу.

Интересным, по моему мнению, было то, что тот, кто стоял снаружи не мог просто открыть ворота, в то время как я беспрепятственно вошла сюда минут двадцать назад.

Грохот, от которого заложило уши, заставил меня вздрогнуть. Сперва упала первая створка, затем вторая с жутким скрежетом проехала по каменной дорожке, оставляя глубокие борозды. Ещё минуту в воздухе держалась стена пыли, сквозь которую ничего не было видно.

Вильгельм потрясенно взирал на кусок узорчатого дерева, что долетел до носков его тапочек и теперь одиноко лежал в отдалении от основной массы. Я переводила взгляд с отца на плотную пылевую завесу, сквозь которую уже можно было увидеть очертания человеческой фигуры.

После привстала, с надеждой вглядываясь в полуразвалившуюся арку. Не скажу, что надеялась на маму, но такая мысль почему‑то тоже мелькала в голове. Кажется, я сошла с ума. Кто в здравом уме подумает, что хрупкая женщина сможет пробить трехметровые ворота? Если только она не на экскаваторе приехала.

– Сядь.

Я обернулась и взглянула на черноглазого мужчину, что решил мне приказывать. Я, конечно, уважаю старость, но не настолько, чтобы терпеть мужланство. Тем более он мне даже не родственник.

– Спасибо. Я постою, – ровно таким же тоном как его фраза произнесла я.

И с вызовом взглянула на тирана в красивой шкурке. Глаза его сощурились в порыве то ли гнева, то ли неверия. Мужчина явно не привык к прямому непослушанию, о чем говорили желваки на щеках. Я отвернулась, не желая продолжать бессмысленную битву, заведомо зная о собственном проигрыше.

А в медленно оседающих клубах пыли стоял рыжий и грязный Барсик, безбашенная счастливая улыбка которого освещала сад в закатных лучах сильнее солнца.

Первым порывом было бежать сломя голову к парню, однако что‑то ощутимо резало несоответствием в моем мозгу. Было ли это то, что он слишком быстро нашёл меня, при том, что я сама не знала где нахожусь. Или же то, что экскаватора позади него не было, а в четырёх метрах лежала громадина деревянных дверей, которые если бы упали на меня, то не оставили бы и мокрого места.

Я собралась с мыслями, села на лавку и подчёркнуто вежливо помахала Бориславу рукой. Вся троица недоумевая взглянула на немного смущенную от такого внимания меня. Я смутилась в разы сильнее и поправила короткую ночнушку, стянув ее ниже колен.

Ну вот – я в эпицентре, а красотой не блещу. Непорядок! А, нет, постойте! Я же такая всегда. Тогда ладно.

– Белка! Сваливаем, пока я контролирую их! – закричал Барсик.

Эти не очень загадочные "их" переглянулись между собой, мол "кого ты тут контролируешь?" и взглянули на стушевавшегося парня. Я же удобнее расположилась на лавочке, закинула ногу на ногу и воззрилась на нарушителя целостности Белокаменного замка.

– Мне и тут хорошо! – ответила Бориславу, в глубине души надеясь, что ему хоть чуть‑чуть, но наваляют.

Не одной же мне отдуваться за него! В конце концов, думаю, с мамой он успел поговорить, да и директор не мог бы смолчать о моем неожиданном "удочерении". Так что, скорее всего сейчас происходит попытка бессмысленной кражи меня, а вот потом мы уже будем решать, что делать дальше и как прятать меня от полиции и международного розыска. Даже если бы я сбежала до того, как меня увидел отец и половина его школы, были бы проблемы. В данный момент побег перерос из категории "очень глупо и сложно" в "глупее быть не может и невозможно".

– Рядом с Тёмным Князем?! – очередной вопль в мою сторону от парня с бешеным взглядом.

Ну вот. Кажется, я и разгадала загадку своего идола, что со смесью иронии переводит взгляд с меня на Барсика. Итак, гадостью, которая подчистую перекрывает образ идеального мужчины, является… барабанная дробь… скверный характер! А если серьезно, то за что ещё можно получить такую кличку? Рогов, копыт и жажды убийств в глазах я не наблюдаю. Хотя от одного взгляда и хочется периодически вздернуться самой, чтобы это идеальное нечто ручки не замарало.

– А что? Он ко мне не пристает. Почти, – проорала я в ответ.

Мужчина посмотрел на меня с уверенностью в моем слабоумии, поднял бровь и дьявольски улыбнулся. Ну, все, точно развод! Ещё пара таких улыбок и прощай адекватные мысли.

Подводя итог вышесказанному, можно сказать, что мы друг другу не подходим. И все потому, что у меня характер тоже не сахар. И я не уверена, что он удержится и не скинет меня с моей же башни. Тем более настроение у меня хорошее, поэтому глупости должны быть на подходе. А это уже повод бежать не оглядываясь.

Тут мои мысли отвлекли яркой светящейся вспышкой и свистящим звуком, что ее сопровождал. Выглядело это так, будто солнце послало концентрированный луч прямо в Барсика. Последний был к этому явно готов, потому как скорость его реакции потрясла воображение – он увернулся в долю секунды и встал в какую‑то стойку. Резкий взмах рукой, и в отца летит самый настоящий сгусток огня, затем ещё один и ещё. Первые два Вильгельм отразил, даже не напрягаясь, но мой весьма громкий мат по поводу настолько сильных галлюцинаций отвлёк всех троих, из-за чего папочка зашипел и гневно взглянул на меня, туша подгоревший рукав.

Барсик незамедлительно продолжил атаку, направив что‑то темное в сторону моего новоприобретенного защитника. Очередной блок Вильгельма, резкий удар и прозрачная, но ощутимая силовая волна вжала меня в лавку, разметав волосы по вмиг взмокшему лицу.

Думать сейчас было невозможно. Лишь одна единственная паническая мысль бегала из стороны в сторону и с криком умирающего кита двигала транспарант с надписью "ЭТО ВСЕ ПРАВДА?!".

Барислав упал на землю, проехав на собственной кожаной куртке несколько больше, чем должно было. Встать он не успевал – отец уже шел к нему, зажигая сверх‑яркий огонёк в ладони.

– Нет! – вскрикнула я, но мой возглас потонул в мертвой тишине окружающего мира и стуке крови в ушах.

Шаг.

Я вскакиваю.

Второй.

Срываюсь с места и бегу в их сторону.

Третий.

Рука, схваченная мужчиной с лавочки, заламывается назад, и я падаю, едва не ударяясь затылком о кованый подлокотник.

Ещё шаг. Отец уже совсем близко. А я уверена, что жалеть Барсика никто не станет. Потому пытаюсь вырвать руку из железной хватки даже не напрягающегося мужчины.

– Отпусти! – крик в пустоту.

Уже слишком поздно. Я понимаю это настолько отчетливо, что слова набатом звучат у меня в голове, отскакивая от стенок и кружа там, словно каучуковый мячик‑попрыгунчик, который очень трудно поймать. Но это необходимо, потому как он может разбить пару десятков хрупких мыслей.

Щелчок. Я выставляю вторую руку, до конца не понимая, как мне сделать то, что в теории казалось совсем простым.

Вильгельм посылает огонёк в сторону растерянного парня с обреченным и немного ошалелым выражением лица.

Взмах. Секундное замешательство. И у самых ног пытающегося подняться Барсика в небо взмывает клубящаяся чёрная завеса. Она окутывает парня с ног до головы, а огонёк отца, шипя, впитывается в ее толщу.

Неужели я справилась? Совершенно не зная, что творю, я смогла создать защиту?

Руку мне отпустили, так что я потёрла назревающие синяки и взглянула в глаза ошарашенному отцу. Он стоял и смотрел на меня с нескрываемой радостью, будто купил на базаре лошадь, а она оказалась единорогом.

– Сними барьер, – безразлично произнес тиран позади, взирающий на мой "щит" своими чёрными глазами, – иначе он высосет всю твою энергию.

Он лениво перевёл свой взор и посмотрел прямым пустым взглядом в мои глаза. И я до этого чуть ли не влюбилась в него? Правду говорят, что любовь зла. Она кошмарна! Как можно определить суть человека, не услышав его мысли или хотя бы не узнав намерений? Да я сейчас со всей своей глупостью и верой в людей осознала, как ошиблась в сути этого человека. Тирания, скорее всего, не самое жуткое из его пороков.

– Не трогай его, пожалуйста! – взмолилась я, обращаясь к отцу.

Сейчас он был главной моей проблемой, а не прекрасный монстр, что сидел рядом. Вильгельм кивнул мне, направляясь в нашу сторону в подтверждение.

Забросила размышления на задний план и вновь вытянула руку, пытаясь сосредоточиться на барьере. Резкая судорога прошлась от локтя до кончиков пальцев, заставив меня зашипеть, но, выругавшись, я продолжила. Не знаю, как это выглядело со стороны, однако я отдавала приказ, вгоняя его себе в мозг, а тот в свою очередь должен был передавать его в руку, проецируя на внешний мир. Такая цепочка помогала сосредоточиться, но была ли она правильной – я не знала.

Я вообще сейчас должна быть в панике, если не в шоке или истерике. Только что мое мировоззрение разлетелось вдребезги, а я хладнокровна как никогда. Даже пытаюсь управлять собой, что и в обычной жизни для меня затруднительно. Может маги могут управлять сознанием? И меня контролируют? Поэтому меня никак не накрывает волной паники?

Потёрла руку, мышцы которой горели огнём, будто их от костей отрывают. Поднять ее я смогла через несколько секунд и с огромным трудом, но у меня это получилось. Минутная заминка, в течение которой я хмурюсь и кряхчу, и завеса падает.

Судорога сковывает уже все тело, я сжимаю зубы и жмурю глаза. Больно. Если это последствия использования магии, то я не согласна. Хочу быть обычным человеком. Пусть даже и таким, какой я была до этого.

Боль отступила так же резко, как и пришла. Я сделала глубокий вздох и села удобнее на пыльной дорожке, облокотившись на край лавочки. Тишина оглушает. Даже некомфортно. Будто ничего не происходило, а я просто села отдохнуть после тяжелого дня.

А Барсик со счастливой улыбкой несётся ко мне, чуть не сбивая Вильгельма, который медленно шагает сюда же.

– Алиска! Ты тёмная! Представь себе! Тёмная! – радостно кричит мне на ухо парень, тряся меня за плечи.

О чем он говорит я не понимаю, но, кажется, это хорошо, раз он настолько сильно этому рад.

– Отойди от неё! – рыкнул папочка, оттаскивая Барислава и помогая мне подняться.

Действия показались мне настолько странными, что я нахмурилась и исподлобья взглянула на отца. Он раньше со мной разговаривать не хотел, а тут помогает? Неужели наличие у меня магии изменило его отношение? Не думаю только, что оно изменит моё к нему.

Я встала, опершись на руку того, кто ещё пять минут назад считал меня никчёмной. Надо же, какая удача! Нужно будет Барсика обо всем расспросить, ведь если он добрался сюда и смог защищаться от атак, то он знает больше, чем говорит.

Стоять было сложно – ноги подрагивали, я покачивалась о каждого дуновения ветерка. Чувствовала себя молодым дубком.

Из‑за угла выплыла мисс строгость, на которую меня самым неудивительным образом спихнули. Ну вот, а я уже подумала о собственном возвышении в глазах Вильгельма. Скорее всего, мне просто показалось, а поднять меня он решил, потому что я выглядела чересчур измученной.

Я махнула рукой Барсику, но тот не отреагировал, увлечённо споря с папандром на другом языке. Вскоре мы зашли в башню и поднялись по каменным ступеням. Цокот каблуков служанки раздавался у меня в мозгу раскатами грома. Голова болела так, что приглушала все остальные чувства.

Марика даже не пыталась помочь мне, поддержать или хотя бы взять под локоть. Мне казалось, попроси я её о чем‑нибудь, она лишь высокомерно взглянет с высоты своих лакированных туфель и отвернётся, не сказав ни слова. Жуткие правила в этом мире. По какой‑то причине, мысли о Деймосе уже не казались дикими или даже глупыми. Сейчас я со всей уверенностью могла сказать, что была не права, говоря обратное. И как бы я не хотела узнать всё, но сейчас скорее всего Барислав ушёл бы от ответа. Да и я слишком измучена для того чтобы выпытывать и выманивать информацию.

По коридору я прошла из последних сил, прошлепала босыми ногами к кровати и кощунственно упала на покрывало, которое кто‑то уже успел застелить.

– Вам что‑то нужно, миледи? – спросила прислужница, желая скорее убраться восвояси.

Не скажу, что она ненавидела меня, но недолюбливала точно. Скорее всего, даже те извинения были для того, чтобы я не нажаловалась на нее. Да вот только я молчала всегда. Много качеств в меня вбил Дом. Не скажу, что все они были бесполезны, некоторые спасали мою жизнь не раз.

– Нет, – прохрипела я.

Женщина ушла, прикрыв за собой дверь. Я не винила её ни за что. Думаю, будь я на её месте, то возможно бы тоже недолюбливала себя.

Как бы то ни было, через пару минут я уснула, даже не пытаясь осмыслить все происходящее.

08

Резкий звон заставил меня вздрогнуть и в страхе открыть глаза. Я села на кровати, сначала даже не поняв где нахожусь. Моя комната была освещена яркими лучами двух лун, что приветливо манили из окна. Все было так же, как и в тот момент, когда я засыпала, однако на полу у подоконника блестели достаточно большие осколки стекла, а правая створка зияла основательной дырой. Холодный воздух наполнял комнату и заставлял меня ёжиться от его ледяных порывов, пока я вставала. Подойдя к окну, я собрала крупные куски стекла, положила их на подоконник и взглянула на луны.

И я не верила в Деймос? Тут даже небо говорит о существовании невозможного! Как вообще можно было не заметить в первый же день слишком яркий свет ночью? Я ещё хвалила себя за внимательность. Туалет несколько сложнее заметить, чем две луны, так сказать, не отличающиеся маленькими размерами.

– Белка, отойди! – шёпот снизу, прямо из колючих цветов.

Я, повинуясь порывами во благо самосохранения, сделала шаг назад. Послышалось кряхтение вперемешку с ругательствами, и спустя минуту показалась рыжая макушка. Барсик вскарабкался на подоконник, сел, свесив ноги вовнутрь, и задорно улыбнулся.

Я ждала этого момента. Жаждала разговора обо всем на свете. Я надеялась, что сейчас узнаю все, что хотела. Да вот только руки дрожат в нетерпении, а мозг не находит ничего умнее, как начать с обвинений.

– Ты обо всем знал, да? И ничего мне не рассказывал? … О другом мире, магии… о всяких драконах! …  и обо всем… вот этом?!

Парень взглянул на мою тираду с улыбкой, зажмурил глаза как мартовский котяра и спрыгнул с подоконника. Кроссовки прохрустели по битому стеклу, которое не заметила я. Барислав брезгливо отряхнул обувь, даже не заботясь о том, что раскидывает все ещё больше, и упал в кресло.

– Круто выглядишь! – все так же ехидно улыбаясь, произнес он, – будто тебе лет десять.

Я даже не удивилась насмешкам над моей внешностью. Как бы хорошо он ко мне не относился, но подколы оставались для него святым. Единственное, что я могла сказать в его оправдание, это то, что с другими он шутил намного жёстче.

Но смешки меня сейчас мало интересовали, так что я недовольно нахмурила брови и укоризненно взглянула на великовозрастного охламона, который даже не скрывал, что пытается сбить меня с толку.

– Меньше знаешь – крепче спишь! – выдало рыжеволосое нечто, уворачиваясь от моего удара.

Парень вскочил на ноги, как ураган пронёсся по комнате и завалился на кровать, не удосужившись даже снять обувь. Ну действительно, правило "не мое и ладно" не работает с близкими друзьями. Потому я поспешно столкнула его на пол и отряхнула покрывало.

Мне ещё здесь спать, а он безобразничает! М‑да. Звучит так, будто у меня сейчас или молочные зубы выпадут, или коренные от возраста. Старею.

– Ты бы мне все равно не поверила, – бурчание с деревянного стола.

Я упала на кровать и завернулась в одеяло. В комнате уже было зябко, да и хотелось спрятаться.

Помню, в детстве я часто пряталась под кровать, когда было страшно или грустно. Возможно ощущение "крыши" над головой или замкнутое пространство помогали сосредоточиться на чем‑либо. И рано или поздно я вылезала, чувствуя себя лучше.

Вот и сейчас захотелось сделать так же, будто детская глупость помогла бы унять противоречивость души и страх будущего. Я, скорее всего, и под кроватью не помещусь! Да и не думаю, что мне станет легче, потому как в детстве абсолютно все на пару минут кажется концом света, пока не отвлечешься на что‑то другое.

– Показал бы – поверила! – я зевнула и потянула руки в стороны, разминая затёкшие суставы.

– А сейчас ты сразу поверила?

Действительно. Почему‑то на словах все звучало намного логичнее, нежели в реальности. Я даже открыла рот, но не знала, что на это ответить. Он был прав как никогда. Однако только стало ли мне от этого легче?

– Да и нельзя мне было рассказывать, – Барсик поудобнее расположился на столе и с интересом начал рассматривать канцелярию, что принесла мне служанка ещё прошлым утром.

Интересный он – везде найдёт оправдания. Да такие, за которые не зацепишься. И что вообще может значить эта фраза?

– Почему?

– Сама подумай: люди не должны знать о магии. Они всегда пытаются найти более легкое решение, пройти по менее извилистому пути. Магия отбросит Фобос на десятки лет по уровню развития.

Это было логично. Да только звучало будто там, в мире где я жила шестнадцать лет, существует маг или скопление магов, которые контролируют все это с какими‑то своими целями. Конечно, это было интересно, правда эта информация сейчас явно была лишней. Голова и так медленно соображала и немного пухла от кучи знаний, которые я раздобыла за последнее время. Все их необходимо как‑то структурировать, а не накидывать кучу, заставляя меня напрягаться на пределах возможного.

– Мама тоже про это знала? – обреченно спросила я.

– Угу.

На самом деле это было очевидно, но по какой‑то значимой только для меня причине, это стало верхушкой стены моего терпения.

Я вскочила на ноги, скинула тут же упавшее на пол одеяло и всплеснула руками.

– Отлично! Чего ещё я не знаю?!

Барсик, увидев мою откровенную злость, усмехнулся как мартовский кот и тоже поднялся. Пара неспешных шагов, во время которых я мысленно корчусь от вальяжности парня, и он подходит на максимально комфортное расстояние. Для него естественно. Я отступаю на два шага назад, ощущая на себе моральное давление. Барислав на это лишь закатывает глаза, явно считая меня если не сверхвредной, то упрямым чудовищем преисподней.

– Давай потом об этом поговорим, – он медленно приближается и берет пальцами кудрявую прядь, – я пришёл спросить, как ты себя чувствуешь.

Последнюю фразу он пробурчал словно мартовский котяра, а я отпрянула, не желая даже продолжать эту тему.

– Нормально, – я вновь села на кровать, оставив парня стоять в одиночестве посреди комнаты.

Никак не припомню чтобы он так себя вёл раньше. С одной стороны, это вызывало кое‑какие подозрения, но с другой – Барсик всегда был моим лучшим другом, а это значит лишь то, что я была нужна ему и без магии. Пусть даже и "темной", как выразился он ранее. Надеюсь, кстати, я правильно его поняла, и он говорил именно об этом.

– Не обижайся, я не мог по‑другому, – он внимательно разглядывал мою насупленную физиономию, будто желал увидеть в ней намного больше эмоций и мыслей, чем я показывала.

Этакий взгляд кота перед прыжком, что пытается разглядеть в своей добыче как можно больше страха, дабы насладиться ещё сильнее. Так, что у меня вообще за сравнения пошли? Не думаю же я, что Барислав злодей или желает мне плохого?

– Угу. Мне прямо легче стало! – огрызнулась я, но тут же посмотрела на него виновато.

Нервы с этими мирами шалить начали. Кошмара в общую массу добавляли отец, Майкл, мужчина из леса и та куча людей, что мелькнули в моей жизни, но не в памяти.

– Я пытался не дать забрать тебя! Но не успел. Сейчас я такой ошибки не совершу! Я сорву планы твоего папочки!

К фразе не хватало только злодейского смеха, хотя поднятая голова с высокомерным выражением лица присутствовала, так же, как и эгоизм, что уже переливал через край.

Но интересовало меня совсем другое:

– Какие ещё планы?

Барсик искоса на меня взглянул, чувствуя, что рыбка уже на крючке. Естественно мне было интересно, только вот выражение лица и собственную хитрость парень скрывать не собирался, потому сейчас я ждала как минимум предложения на тему "Тогда умоляй меня рассказать" или "А что я получу взамен?".

– Он собирается продать тебя, – неожиданно произнес Барислав.

Фраза повергла меня в шок – я села ровнее, пытаясь поднять упавшую чуть ли не на пол челюсть.

– Что? – отмерла я.

Это был явно звездный час Барсика. По крайней мере, именно так он думал. Подбородок поднялся выше облаков, нос выше атмосферы, а самооценка… даже не знаю куда.

Все это мешало мне сосредоточиться на собственных мыслях, а не тихо хохотать от выражения его лица.

– Он хочет выдать тебя замуж за деньги.

Смешно мне перестало быть в ту же секунду. Я замерла, словно статуя на площади. От истерики спасал только ледяной, но при этом весьма свежий воздух из разбитого окна и собственный контроль.