Томми

Гарри Уайкс

Томми

ПРОЛОГ

Тихий омут: то ли это одиноко покинутое пастбище, всеми забытое место, то ли рассеянное поле ржаными колосьями пшеницы. Либо просто аромат, ведущий своим запахом до пересеченной дороги. Где-то мгла и громкие голоса, а тут всегда спокойно. Быть может, я сюда приду, но только так, что сам об этом не узнаю. Здесь веками все, что мы, без привычки, иронично привыкли думать – происходящего ныне с остальными нас никак не может касаться. Завтра может быть кто-то другой, и даже не узнаешь, потому что тебя может не стать.

Знаменитый мегаполис и многое кажется равнодушно кирпичным, при этом, повторюсь, ничто не сказано нами с новой силой не повлияет на то, как кто-то захотел испортить нашу якобы счастливую и очень даже заботную жизнь. Вовсе, я не говорю про всевышнего бога, некого существа в белом обличии, но давайте привыкнем к мысли, что просто так ничего в жизни каждого человека, которого знаю, а может, нет, не бывает. Да, все имеет какое-либо начало и продолжение того, что длится сейчас. Остановимся на том, что все безумно сильно любят своих родителей. А этого думаю достаточно.

Шли я и ты, мимо тех деревьев, что пустили свои юные корни, готовые быть рядом всегда. Давно не было такого, что просто шел по тропинке, вдыхая аромат свежей листвы, но, наконец, это случилось, и нам тяжело было это так просто осознать.

Помнишь, сколько дней мы прожили вдвоём, а сколько ссор, улыбок. Ты точно знаешь, наперёд, что быть иначе не могло. Конечно, лишь начало шумной жизни, и мы пешком, через золотистый ров идём туда, где ни разу не были. Должно же так, как раньше, вместе под навесом на веранде, забыли бы, но поздно.

– Почему ты так низко опустил голову и начал тяжело дышать. Уэйн, тебе плохо? Я не пойму, что с тобой произошло.

– Все в порядке. Просто стало немного грустно. Люблю когда вдвоём, вдали от дома и детей. Хотя бы здесь наедине. Это бывает довольно редко, потому что мы постоянно заняты чем-то домашним.

– Полностью с тобой согласна! Но, все же, что случилось?

– Сердце зашумело, как будто готово выскочить и улететь на своих крыльях, оторвавшись от земли. Совсем скоро все будет хорошо, и я вновь выпрямлю свою спину. Не надо так сильно волноваться, милая.

– Как ты себе это представляешь?! То есть, когда мне плохо, то от тебя нет никакого спокойствия – как пчела возле улья туда-сюда, туда-сюда, а я? Я ведь тоже очень сильно за тебя переживаю…

– Я тебя люблю.

– И я тебя! Вот теперь мне нравится твой настрой. Но стоп, ты же все преодолел и до сих пор не можешь успокоиться? Ни разу не сомневалась в тебе, только верила и, ты молодец! Шаг за шагом, постепенно к своей заветной мечте! Горжусь тобой! Кстати, Томми, а как его дела?!

– Не говори ничего про него. Он… Он… Хочу, чтоб ты знала. Осознать такое я сам не смог бы, но…

– Что-то очень ужасное?! Не тяни!

– Нет, просто…

– Что просто?

– …Я… Мёртв…

Может вовсе и кладбище посреди золотистого поля, в котором гордо раньше появился одинокий дуб с сухой синей листвой и ждет каждого, кто приходит скорбеть и думать о человеке, гладя на спокойный холодный камень его надгробия.

1 РАЗДЕЛ

1

Ты все так же тщетно пытаешься убежать,

но оно тебя неизменно догонит…

одолеет…

Твоя улыбка кривым серпом воззрится в крови,

капли, которой, быстро засохнут…

Небо нынче потемнело и много чего изменилось с тех пор, как кто-то раньше одевал яркие красные штаны, тоненькую салатовую футболку с обтянутыми рукавами, воротником вдоль шеи.

Город уходил вдаль, захватывая собой то, неуловимое, что вроде бы рядом, а на самом деле нет. Исчезал за горизонтом, сгорая под дождём, и, вновь, рождаясь под солнцем.

По дороге шёл Томми. Едва жёлтые зрачки, тёмные волосы, тусклая с каплями краски футболка и потертые джинсы.

"Есть ли что-то такое, что я люблю и готов отдать за это жизнь? Вряд ли. Рад ли я своему нахождению здесь? Нет. "

На мгновение он остановился, глубоко вдохнул воздух улицы, посмотрел вверх. Резким касанием, его рука легла на грудь.

"Я понял! Понял! Не напоминай мне больше этого!

Разогнувшись, Томми вновь втянул в себя тяжёлый аромат и пошёл дальше. Мимо проносились машины, а он никуда не спешил и особо больше ни о чем не думал.

– Гм. Извините, но зачем Вы смотрите на мои пакеты? Что в них такого, от чего Ваш любопытный взгляд не может отлипнуть?

– Что? Нет, просто мне интересно рассматривать изящество старых картонных пожелтевших коробок, жестянок из-под лимонада. Лично для меня коллекция!

– Надеюсь, сарказм – Ваш конек, на котором можно гордо рассекать по городу и радоваться цветным отблескам в ларьках. Нет, это мои пакеты! Меня зовут Сара. А вас?

– Томми! Я приглашаю Вас выпить со мной по кружке кофе! Ваша манера общения увлекла меня, и мне было бы очень интересно услышать, как Вы причмокиваете губами пенку с чашки.

– Да уже, не поспоришь, что настроение у Вас замечательное. Но сначала закиньте себе на спину вот этот мешок и понесли ко мне наверх, в квартиру!

Похоже, её наградила природа хрупкими плечами тонкой талией, и как-то не особо, но все же она смахивала на героиню журнала "НьюБорф", где неизвестная и миловидная шотландка учит готовить что-то очень красивое, но не особо приятное. И она, стоило взглянуть на неё ближе, рассмотреть тусклые запотевшие стекла на очках, маленькую, едва ли различимую родинку на носу. Буквально красавица, стоит только зайти в примерочную, и выпить бокал холодного терпкого, а может, очень тёмного ликёра. Почему же от неё сильно разит перегаром и вкусными шоколадными трюфелями? Неужели это правда.

– Погоди, – «пластиковые пузяки» приземлились на пол, – вот зачем тебе эти пакеты?

– Уже на "ты"? – вопрос на вопрос после резкого оборота через плечо.

– Думаю, да. Ты что-то имеешь против?

– Знаешь, это мне нужно сегодня принести к столу, а то моим Джим и Сарет нечего будет кушать на ужин.

– Так там еда?! По объему казалось, что большая часть машины по частям.

– Что ты?! Нет, много рваной ткани и где-то в глубине, среди всего лежит целая, не очень вкусная, средних размеров туша курицы. Надо же из чего-то сшить им одежду!

– Серьёзно? Как так ты вообще можешь жить в такой бедности?

– Да, её надо конечно немного почистить от перьев и приготовить. Может, звучит не так вкусно, но что делать, если другого выхода нет? А они все равно голодные!

– А муж? Где он?

– Лениво смотрит телевизор, ковыряясь в расстегнутой ширинке.

– Да уж! И этим ты кормишь своих детей?! Абсурд!

– Да, но другого выхода нет. И, и искать его не надо.

– Поспорю! Еще как!

– Все хватит, пришли! Ты поднимешь свою задницу по лестнице выше или будешь стоять здесь?

– Пошли, я помогу тебе донести. Хоть кто-то должен это сделать!

– Правда?! Неожиданно!

Звук вращаемого ключа заставил умолкнуть их.

В Томми затаилась тишина, не понимающая происходящего до конца.

– Мой Рени бесполезен, я давно уже хотела от него избавиться, но, видишь ли, детки мои привыкли к нему. Приходится мириться с этим и очень часто уходить из дома, лишь бы его не видеть.

Дверь плавно открылась и за порогом появились заинтересованные крохотные носы.

– Дети! Я пришла!

"Крохотные ножки, тонкие ручки, синее старое платье. Сарет спокойно подошла к ней, не обращая на меня внимания; за ней постоянно прятался Джим, избегая моего взгляда на себе.

– Так, это все разложить и ты же знаешь куда! А я пойду, погуляю. Скоро буду, и только попробуйте довести папу до приступа, будете у меня в углу стоять!

Дверь захлопнулась.

– Ты всегда такая строгая?

– Вовсе нет… Просто так легче, и проще. Надо бы мне отдохнуть, а то я очень сильно устала. Пойдём?

– Пойдём.

Довольно теплый день, от чего можно было снимать свою кофту и идти без нее. Девушка так и сделала, будто прочитала мои мысли.

– Так хорошо, прям, чувствуется запах приближающейся весны. Наконец-то теперь можно будет выйти на улицу в юбке, блузке и босоножках.

– Думаю это ненадолго.

– Может быть. А куда пойдём?

– Сюда! Прошу, дверь замрет в касании моей руки.

– "Майнц"? Тебе нравится немецкое?

– Вовсе нет, просто здесь неплохое место, чтобы хорошо провести время вдвоём. Американо?

Мы присели за свободный столик около окна, наслаждаясь видом просторной городской улицы.

– Пожалуй, обычное.

– Официант! Подойдите сюда.

– Слушаю Вас?

– Мне, пожалуйста, одно "Гляссе", одно "Американо" и четыре чизкейка.

– Хорошо. Ожидайте заказ!

– Ты что совсем что ли? У меня нет денег!

– Я угощаю!

– Так нельзя, мы ведь вообще не знакомы. Это неправильно!

– Серьёзно?!

– Да!

– Зачем ты кричишь?

– Потому что я не хочу ничего, кроме обычного кофе! И то, сам себе взял бы! Не надо за меня решать!

– Не кричи!

– Хватит! Не тебе решать, как мне с тобой говорить!

– Ах ты! Это даже хорошо, что любимый твой лежит овощем возле гребаной миски со жратвой! Ты знала, что людям на первой встречи доверять нельзя? Нет! А ты знала, что я уже мог спокойно взять тебя! Тебе было бы очень больно и довольно приятно. Ты забыла бы про своего мужа, и так это продолжалось бы до бесконечности!

– Хам!

– Вот Ваш заказ!

– Спасибо.

– Ты что делаешь?

Томми взял кружку кофе, попробовал. Вроде не особо горячее, затаил лицемерный взгляд. Он заломил ей руки и вылил напиток в светлый бюстгальтер. Тёмное пятно охватил белую блузку, и потекло вниз обжигающей струей.

– Ты! Ты!

По нему было видно, он взбешен; резкое движение руки, и чашка с дребезгом разлетелась на полу, поранив пальцы осколками. Её охватил жар, стало холодно, тёплый пот оросил лицо, а Томми, захлопнув дверь, молча ушел.

В сильной спешке Сара вскочила и попыталась догнать его. Резким поворотом опрокинула "Гляссе", с визгом выбежала и рванула за ним.

Всё кафе смотрело на разыгрывающийся спектакль, до конца не понимая, кто эти люди.

Дома, они как будто проносились от легкого дыхания ветра, но вместе с этим этой девушке что-то придавало скорости, и город слетел с катушек. Мгновенно исчезли деревья, испуганные прохожие, оторопевшие старики и радостные дети; она неслась, потому что никогда не было такого, как он; Томми шёл и не спешил – интересные размышления ввели его в транс.

"Странная какая-то дамочка. Ей, х-тьфу; заказал хорошее кофе. Зачем показывать свою «красоту» передо мной? Чтобы я ещё кому-то что-то предложил? Да никогда, хватит с меня!

– С… Т-о-о-й… й!

– А?

– По-о-о… дож… ди-и-и…

«И что теперь на этот раз? Когда она все-таки оставит меня в покое!"

– Ты хочешь мне вернуть деньги за ту кружку?! Или что?

– Нет… Подожди, сейч-час отды-ы-ышусь.

– Жду… А пока идём дальше…

Честно, я так до сих пор и не понимал, почему она сильно захотела догнать меня и ради чего. Ладно бы это того стоило, но взамен просто пытается заставить то ли извиниться перед ней, то ли идти ещё быстрее, чтобы она точно не успела.

– Слушай… Я бы хотела извиниться…

Томми резко остановился, даже волосы перестали на мгновение колыхаться от явного удивления.

– Стоп, мне это послышалось?

– Вовсе нет, я серьёзно. Не хотела тебя задеть, честно.

– Хорошо. Дальше что?

– Предлагаю прогуляться до парка.

– Тогда вперёд!

Мне до сих пор не понятно её поведение. Знакомы может час или чуть больше, преодолели немного, пару-тройку километров и уже успели поссориться, помириться. Очень все это странно.

– Ты всегда такой закрытый и мрачный?

– Да, но в особенных случаях трудно найти в городе.

– Постоянно на всех злишься?

– Нет, это же по мне этого не видно?!

– Заметила! А у тебя никого нет?

– Нет!

– Ты же хочешь?

– Нет, тебя уж точно.

– Ну, зачем так грубо, я же пытаюсь как-то пообщаться с тобой.

– Да?! Только тему другую выбирай!

–Мне очень страшно, когда ты так грозно говоришь и смотришь на меня своими широкими зрачками. Ты болен?

– Нет. А должен?!

– А ведь да! У вас есть внутренняя проблема!

– Что?!

– Ну, мне так кажется и сердце подсказывает. А оно ещё никогда меня не обманывало.

– Знаете, дамочка, скольким я жизнь испортил? Сколько семей лишилось кого-то дорогого. И знаешь, кто был причиной? Я…

– Ужас! Кошмар! Да таким ещё шёпотом сказал! Безумец! Ты!

– Повторим, что было минут двадцать назад?

– Нет, не хочу!

– А что тогда?

– Думаю, нам надо пройти чуть дальше и узнать что-то новое.

– Ничего же не изменилось, все как раньше, прежнее.

– Ты какой-то не разговорчивый. Может тепло и ласка?

– Нет!

– Ну что ты такой резкий и гордый? Просто хотела бы сделать тебе лёгкий массаж…

– Не стоит.

Она сделала это неожиданно. Просто положила руки на плечи и начала сильно втирать свои тонкие пальцы мне в кожу. Это было очень приятно, я даже обомлел, но это казалось перебиранием легких ненавязчивых нот, натянутых струн до предела.

– Ммм…

– Приятно?

– Очень. Но только так неожиданно и сразу.

– Да что ты, мне же не трудно; все же думаю, должно быть хоть что-то, чему ты безумно рад и не хочешь совершать глупостей.

– Не уверен, но, наверное, да.

– Вот именно! Так что расслабься немного…

Это было очень приятно и слишком странно. Никогда раньше девушка, которую я знаю лишь с утра, не оказывала мне столько внимания. Плавно вверх, нежное пощипывание и обратно вниз. Как же это здорово!

– Пойдём. Твои руки уже устали.

– Нет, ты что…Наоборот!

– Ну, все, хватит, не забывай, кто у тебя есть.

– Не напоминай. Сейчас тут только ты и других у меня нет.

– Тогда тем более, пошли. Я заметил неплохую лавочку, её недавно покрасили и кто-нибудь точно испачкал себе штаны оранжевой кляксой.

– Чтобы мы сделали то же самое?

– Нет, чтобы присесть и отдохнуть.

– Хорошо, показывай.

– Нам сначала прямо, а потом чуточку в бок и как раз на месте.

– Надеюсь, там правда не осталась свежая краска, а то трудно будет всем объяснять, что ты не маленькая и точно успела бы дойти до туалета.

– Серьёзно?! Ты настолько сильно об этом заморачиваешься. Просто расслабься и не думай; все будет намного…

– Лучше! Да, а ведь я знала, что ты не такой, что в тебе есть прекрасное. Просто ты его прячешь.

– Это ты так думаешь. На самом деле нет, как ты можешь по мне судить, если знаешь ровно полдня?!

– Просто.

– Ты что ли видишь меня насквозь? Вроде не прозрачный.

– У меня огромный опыт общения с людьми, а как ты, я видела многих и, поверь, совсем не ошибаюсь.

– Есть ли в твоих словах правда, я не уверен, но пусть будет так. Расскажи про себя.

– Не знаю даже с чего начать. Родилась недалеко от города Хорт, были мама и папа. Даже сестра, но всегда хотела младшего братика, чтобы просто так взять на ручки и покачать, уложить вечером спать. Поиграть с ним, но досталась старшая сестра.

– Это же хорошо!

– Да, но не всегда. Раньше так тоже думала, пока не поняла, что она заберет мое счастье…

Такого никогда ещё не было. За все мои считанные года я лишь мог представлять, как это бывает, но не так, чтобы самому быть участником этой истории. Счастливые люди живут вместе, потом становятся другими. На этом не заканчивается история, и нет счастливого конца.

Быть может суть и смысл в том, что некое, несомненно, поменяет мир. Смотреть в будущее мы не умеем. Не знаем как, но, что спорить с этим бесполезно, давно осознали. Мне хочется стать немного другим, и это похоже на монолог, разве не так? Казалось, нет, ничто не меняется, и я особенно; шел бы дальше, если не эти пакеты и не её фраза: "… Эм… Зачем Вы смотрите на мои пакеты?". Серьезно, это так просто. Для чего нужен было отвечать? Они просто стояли!

Спрошу у себя: "Согласен, Томми, об этом даже не стоит думать? Да!"

"Я до конца сомневалась, что он адекватный человек. Взгляд его, внешность, но он же симпатичный; приятный голос, зрачки, в них много тех, кто тонули, и сердце, она так яростно шумит, что дети, кажется, любили его так легко, как он сам себе не представлял. Видела его впервые и тогда, раньше, не понимала, что такие могут быть счастливыми… Все-таки все должны быть собой… Этот день, он потрясающий, но что сделать, как вернуть то время, если тот Американо и в правду был ароматным?! "

2

Мы были очень спокойны, и даже не казалось, что я раньше хотел совершать ужасное. Вот она, сидит справа от меня и очень внимательно смотрит на мою руку, постоянно падающую на коленку. Стоило делать это медленнее, и ее акцент был дольше.

– Ты что, любил мою сестру? Джесси?!

– Да! Как это?!

– Ну, вот так! А, вспоминаю!

– Что именно?

– Она как-то про тебя рассказывала и правда, говоря, ты мне казался немного другим. Рассказывай дальше.

– Я попробую, но обещать ничего не могу.

Это была невероятная история с ней, когда я серьезно начал ценить кого-то в моей жизни. Знаешь, ее взгляд и это необычное: «Обними, мне грустно…» Я тлел как ежедневный плавающий закат, как жалкий фитилек серой хрустальной лампадки. В стольких местах были, и как мне нравилась ирония жизни: я не люблю людей, а они ее обожают. Как она смотрела на меня своими цветными глазами, был сильно польщен и тонул, жадно хватал гортанью сладкий воздух и тонул; захлебывался и улыбался. Ей нравились мои глаза, как же часто они были сухими и серыми… Самозабвенные чувства.

Как мы познакомились – не помню. Только мы стали ближе. Ее имя, мое, и мы уже больше, чем прохожие в монотонном сером городе посреди оазиса каменных джунглей. Люблю ее рыжие волосы, отдающие жасмином. Маленькая моя дюймовочка, которая везде тянет свои милые ноздри, лишь бы узнать, почему сегодня так хорошо и хочется нырнуть в леденящую речку. Зиму мы не пережили, зато очень ярко чувствовалось тепло от ее рук.

– Стой, я ошиблась!

– В чем?!

– Это не она! Моя сестра работает в больнице. Сейчас, точно где, сказать не могу, но по твоему описанию только часть соответствует ей: да хоть даже цвет волос другой и описания совершенно другой девушки. Продолжай!

– На чем же я остановился? Ах, да!

Бывало, уставший и никчемный бродяга присел рядом, обнял и мягко уронил свою голову ей на грудь; медленно засыпал, а ее рука лежала на моей голове, перебирала густые волосы, смотрела вдаль. Она – моя жизнь, всегда спрашивал меня, насколько я сильно люблю ее, и твердил, что с легкостью готов прыгнуть на велосипед и ехать в гору за звездой.

Однажды назвал точку на небе ее именем, и она упала; загадал заветное желание и теперь…

Я сколько лет хожу и говорю, что жалею – она ушла после моих слов. Сначала – «Я тебя люблю, Томми!», а потом я: «Взаимно, дорогая». День прошел, за ним следующий, и роковой. Не отвечал на вредные гудки, не хотел видеть ее горящих глаз; что-то произошло такое, что клином встало между нами…

– Что же это!

– Ее слова, что хочет быть с собой всегда. Любви. А я погас, мне стало грустно и невыносимо… Прости меня, родная!

– И даже сейчас?!

– Да, до сих пор. Почти не вспоминаю, а так все было хорошо. Были знакомы очень давно, и она… увы, забыл ее возраст.

– Не страшно! Верни ее, скорее…

– Я бы хотел, но, не знаю где её искать. Последняя встреча была десять лет назад, что-то сказала про этот город. А я случайно приехал сюда по делам и каждый день вспоминаю.

– Думаю, нет.

– А может и не случайно.

– Ты хотел ее найти?

– Да.

– Пытался?

– Нет.

– Ты что?! Как мог просто забыть про нее, свой алмазик?! Как оставил ее одну грустную на произвол судьбы…

– Слишком просто и поверь от этого, мне не лучше, чем тебе. Стой, а как ты узнала ее имя?! Я же не рассказывал!

– Ты о чем-то думал, и руками бил по ноге. Взгляд был задумчивый и необычный, не похожий на тебя. Вообще, другой человек; ладонь, пронзая воздух, очертила ее имя. Я прочла…

– М-да! А я даже не задумывался…

– Вот так оно и бывает: человека нет, но ты думаешь про него. Он не хочет быть рядом с тобой, а ты ищешь во всех прохожих на улице его лицо. Как же они похожи на его кудрявые светлые волосы, голубые глаза.

– Я его знаю?

– Думаю, нет.

– Блеклые очки, рыжие милые веснушки. Он всегда так добр был со мной, любил, как ты свою мадмуазель.

– Давай о другом…

– А? Что? Ну, давай. Какая у тебя самая заветная мечта?

– Либо стать самым счастливым человеком на земле, либо испещрить всю землю и вырезать многие тысячи голов невинных людей.

– Это же ужасно! Не смей думать о втором! Первое и точка! Мне не нужен друг-маньяк!

– Мы разве друзья?

– А что нет? Я уже привыкла к тебе, да и ты ко мне. Хотя, если так сильно хочешь, то можем быть просто приятными знакомыми!

– Вот, такое мне больше нравится. Хорошо.

– Кем ты был до нее?

– Я? Думаю человеком, но это слово ко мне не подходит. Вот, тенью, да, был.

– Ну почему? Ты же очень хороший!

– Так считали все, кроме меня.

– Слишком негативно! Прекрати!

– Ведь так и есть. Постоянно шёл куда-то, не смотрел вниз, мелкие камни сами летели под ноги, пинал их. Все дни шли очень быстро, буквально летели, а меня не замечали.

– А ты знал, что у тебя очень красивые голос и речь?

– Сомневаюсь…

– Почему так себя не любишь себя, ведь на самом деле ты прекрасен, как и все мы. Может чуточку несчастен…

– У меня все в порядке, просто, тебе так кажется. Много знакомых, мало друзей, часто улыбаюсь, живо разговариваю.

– Это же прекрасно! Разрешишь положить голову к тебе на плечо?

– Эм… Ладно.

– Ой, ты такой хороший. Спасибо!

– Повтори!

– Спасибо! Ты очень хороший! А что?

– Мне никогда никто этого не говорил, а ведь очень приятно, и так тепло становится внутри.

– Да пожалуйста. Мне не трудно!

– Правда? Мне казалось, что это очень большой подвиг: людям трудно и невероятно противно произносить что-то подобное

– Вот именно сейчас мне стало очень жалко, что знаю тебя только один день. Может и влюбилась бы, не будь тогда той самой Джесси…

– Правда? Это очень неожиданно… С-с-спасибо… Да, это так звучит?

– Да! Молодец! У тебя хорошо получается…

Невероятно! Мое мнение изменилось только с ней. Поражен и повален.

Может и не особо рад, но все же хорошо, что она меня остановила. Я хотел плюнуть в душу, а она показала урну и улыбнулась. Мило.

Когда в последний раз мог сказать это слово и не пожалеть, что именно мои губы и голос сделали такой подвиг. Обалдеть! Во что я превращаюсь?! Это ужасно и так приятно!

– Все же мне безумно интересно, как его зовут?

– Кого?!

– Ну, возлюбленного твоего, или как там ты говорила, идеала?!

– А, ты про него! Уэйн! Знакомы?!

– Нет…, – думаю, каждому живому существу стало понятно, из-за чего я пришел в ярость и замешательство…

Этого было достаточно, чтобы волосы на моей голове встали дыбом и я замер… Ведь он еще жив…

3

«Томми… Томми… Томми… Держи мои руки, пока вижу тебя; я так люблю твой голос. Не уходи, родной, мы так хорошо сидим, твои "Ардон", на шее, сводят с ума своим ароматом. Так аккуратно кусаешь за плечи, очень приятно и хорошо; сладко засыпаю на твоей груди.

И дальше, дальше, лишь будь со мной. Сонливо утопаю в твоих объятиях и тихой улыбке, ты тоже хочешь меня. Всегда быть рядом – мы одно целое. Ты и я – Джесси: тот сонный парк, аллея возле лавки. Ты шёл небыстро, я с тобой за руку и внимательно смотрела, как на ветру твои волосы слегка качались, спокойный взгляд. Захотел поцеловать, я тоже. Мы остановились, плавно обнялись и потянулись друг к другу.»

Черт! Какой прекрасный сон! Почему он так быстро закончился, и ты ушёл, закрыв за собой дверь, которая была в арке. Как она там оказалась? Почему дальше нельзя было остаться? Мало того, я оказалась здесь совершенно случайно. Хорт не мой дом, и никогда им не был. Мое -находится далеко отсюда, а здесь…

Раньше думала, что любовь это вечное бремя земли.

И что же, теперь опять одна в пустой квартире, под холодным одеялом в ранний рассвет. Как сильно не хватает твоих слов… И…

"Тук-тук…"

«Кто же это может быть?»

– Джес, открывай!

Голос слегка знакомый, но все равно не пойму кто там.