Харон. Дом на другом берегу реки. Страшная сказка для взрослых

К вышеупомянутым «прибамбасам» в доме обнаружился подпол, вход в который располагался прямо посреди комнаты. Под снова ставшим озорным, взглядом Палыча Евгений ходил по избе и все фразы, которые вырывались из его груди состояли из слов: «Да-а-а! Да-а-а!» Увлекшись изучением обстановки он даже снова успел ударился тем же ушибленным местом, но, к счастью, его «целью» на этот раз оказалась та самая подвешенная керосиновая лампа. Было смешно, и Палыч, и Евгений смеялись, но выросшей на лбу шишке, если бы она имела разум и могла говорить, было не до смеха.

– И что, могу я посмотреть что внизу? – Осторожно потирая ушибленный лоб рукой, спросил Евгений и постучал ногой по люку подпола.

– Да сколько угодно смотри, – ответил Палыч, – ты же покупатель, тебе и карты в руки. Смотри все, что считаешь нужным, чтобы потом притензиев не вышло.

Лесник довольно хихикнул и, достав из кармана нарезанную газету и махорку, принялся крутить очередную самокрутку, устроившись на стуле. Евгений наклонился и уже взялся за кольцо люка, когда Палыч прервал его действие:

– Ток ты там сейчас ничего не увидишь, потому как темно там, а в керосинке наверняка нет горючего.

Стоя в непристойной позе, Евгений на мгновение задумался. В голову моментально пришла догадка, что в дом не проведено электричество. Одновременно он попытался вспомнить, не заметил ли он рядом с домом линии электропередач или хотя бы столбов, предназначенных для них, и потянул-таки крышку подпола к себе, которая не захотела поддаваться ни при каких усилиях. Люк словно вакуумом всосало в пол, а за небольшое кольцо, в которое помещались лишь три пальца руки, было ужасно неудобно тянуть. Пальцы резало. Немного покряхтев Евгений, будто бы извиняясь, бросил взгляд на Палыча, который, уже пуская клубы дыма, молча наблюдал за потугами «дачника» в дорогих ботинках и представительном сером костюме, и бросил свои попытки, присев на корточки.

– Никак, – коротко бросил он.

Старик сделав затяжку закашлялся, затем, подойдя к окну, отодвинул щеколду, открыл окно, видимо, заметив, что своей «папироской» скоро задымит все помещение и ответил:

– Разбухла, наверное. Дом давно не протапливали, а тут река рядом, туманы. Потом ломиком подденешь, посмотришь.

– Да, видимо, так и придется поступить, – согласился Евгений.

Он попытался вспомнить, не заметил ли он чего подходящего для функции ломика в сенях, тут же перед глазами возникла «лесенка», ведущая на чердак.

«Может, там что-нибудь есть», – подумал Евгений и, высказав свое предположение леснику, вышел в сени.

Чердак располагался невысоко, если вытянуть руку, то Евгению не хватало примерно длины ладони, чтобы достать до края бревенчатой стены, но по перекладинам, прилаженным к стене, без определенной сноровки вскарабкаться было не так уж просто. Евгений, однако, выполнил задуманное, правда, при «восхождении» пришлось пожертвовать костюмными штанами, которые зацепились за неуместно торчащий ржавый гвоздь, и в них прорвалась аккуратная в угол девяносто градусов дырочка. Одновременно с этим кончик гвоздя воткнулся в плоть на его бедре и прорезал не менее аккуратную рану. Увлеченный подъемом Евгений не придал особого значения резкой щиплющей боли, ожегшей его ногу. Больше он сетовал на порванные брюки. Костюм был весьма не дешевый, а при теперешнем раскладе его можно было просто выкинуть. Зачем ему, Евгению, теперь нужен пиджак без штанов. Он был очень щепетилен относительно своих вещей и, конечно, не смог бы позволить себе надеть пиджак от костюма с брюками, не принадлежащими данному комплекту. Как по работе, так и в общем – по жизни, Евгений вращался в таких кругах, представители которых, конечно, заметили бы «нестыковочку» в любом предмете туалета и, конечно же, сразу подумали бы о нем «не так как надо».

– Твою же мать! – Вслух выругался Евгений.

Мысленно продолжив: «Какого хрена меня понесло в лес в костюме?! Знал же, куда еду! И какого хрена меня понесло в костюме на чердак?!», – какое-то время он еще отчитывал себя, разглядывая свои «раненые» штаны, но потом, согласившись с тем, что, что сделано – то сделано, немного остыл. Резюмировав, однако, что не слишком-то гостеприимно встречает его дом его мечты. С этими мыслями он огляделся.

Чердак был просторный, застеленный соломой. На первый взгляд Евгений не обнаружил здесь ничего лишнего, кроме выходящей через центр в крышу печной трубы. Здесь царил полумрак, так как свет проникал только через единственное небольшое окошко, расположенное во фронтоне и почему-то со стороны леса.

Обычно на чердаках хранится значительное количество «полезных» вещей, которые могут пригодиться. К таким «полезностям» относятся старые бутылки, флакончики из-под одеколонов «Шипр», «Гвоздика» и других сделанных в СССР, перегоревший электрический чайник, старое цинковое корыто, коньки (иногда один), прабабушкина прялка, большой алюминиевый бидон, граммофонные пластинки начиная с периода середины двадцатого века, старый самовар, с подтекающим или вообще отломанным и давно потерянным носиком и так далее, и тому подобное.

Если мы сейчас возьмемся перечислять вариации наполнения деревенских чердаков, то, пожалуй, этого хватит на целую книгу. Но на этом чердаке практически ничего не было. В правом дальнем углу стоял предмет, напоминающий бидон, но несколько другой формы и больше, как по объему, так и по высоте. И сделан он был не из алюминия, а из кованых почерневших от времени стальных листов, соединенных между собой клепаными пластинами. Евгений подошел и тронул прохладную металлическую поверхность рукой. «Любопытно, для каких целей этот “бидончик” был изготовлен» – подумал он. С этими мыслями он попытался выдвинуть предмет из угла, дабы разглядеть его получше со всех сторон, но не тут-то было. Несмотря на не очень внушительные размеры, высотой около метра и в диаметре около пятидесяти сантиметров, «бидон» оказался совершенно неподъемным. Однако любопытство взяло верх – «Гулять так гулять!» – решил Евгений и, прижавшись к железному сосуду «всем» своим пиджаком, он обхватил его руками и напряг все мышцы. Пыхтя и раскрасневшись, с невероятным трудом Евгений потянул «бидон» на себя. Только что не поддающийся предмет, как ему показалось, на долю секунды сделался легким, накренился и в тоже мгновение снова обрел свой вес. Евгений почувствовал, что вся эта масса давит на него, еще миг, и он упадет, придавленный странной вещью. Ему не оставалось ничего лучшего, кроме как разжать руки и резко отскочить вбок. «Бидон» упал на бок с таким грохотом, что, казалось, задрожал весь дом. Евгений испугался, что он пробьет потолок. На секунду перед его глазами возник мирно сидящий у окна и покуривающий Палыч и падающие на него потолочные доски вперемежку с соломой, пылью и «бидончиком». Но, к счастью, этого не случилось, предмет упал и замер, словно его примагнитило к полу. Евгений же отделался испугом и несильным ударом об уже раненное бедро. Рефлекторно он схватился за ушибленное место и только сейчас почувствовал, что его штанина мокрая.

Он бросил взгляд на ладонь, она была в крови, вокруг разорванного места на брюках также образовалось кровавое пятно. Забыв, зачем он залез на чердак, Евгений принялся задирать штанину, но она была не настолько широкой, чтобы это удалось. Он уже собрался было снять брюки, чтобы посмотреть на источник кровотечения, как уже было сказано, пораненная гвоздем нога в принципе практически не болела, в этот момент чердачную тишину нарушил грубый голос лесника:

– Сынок, у тебя тут все в порядке?

Евгений вздрогнул и, повернувшись на голос, увидел торчащую над стенкой сеней голову Палыча. Горе-покупатель, окунувшись в «приключения» на чердаке, даже не слышал, как тот вышел в сени и вскарабкался по лестнице.

– Да, все в порядке, – смутившись ответил он, – я тут о гвоздь немного поцарапался и вон, – Евгений указал на лежащий «бидон», – эту штуку случайно уронил. Ну и тяжелая она, зараза!

Палыч кряхтя залез на чердак и подслеповато щурясь подошел к Евгению.

– Э, брат, да у тебя кровь…! – Озабоченно покачав головой, констатировал лесник. – Может, к фельдшеру тебя отвезти?

– Да нет, – начал отмахиваться Евгений, – совсем не болит, брюки только жалко.

– Да? – Хитро глянув на него, уточнил Палыч. – Ну смотри…, а то могу к Наташке тебя отвезти, она хорошо лечит.

Переведя взгляд на «бидон», лесник усмехнулся.

– Какой же это бидон? Это ступа.

Евгений почувствовал себя не в своей тарелке. «Ну конечно же, ступа! Как же он сразу это не понял? Вот теперь будут думать о городских, но в первую очередь о нем как о придурке, который ничего о народной жизни не знает, и даже предметов быта», – подумал он.

– Причем старинная, – продолжал Палыч, – кованая.

Последнее слово он произнес кряхтя, так как нагнулся, ухватил ступу за край и без особых усилий вернул ее в вертикальное положение.

У Евгения от изумления отвисла челюсть. Он, молодой, не мог ее с места сдвинуть, а тут старик…

– Палыч, как Вам удалось ее поднять?! – Отрывисто произнес Евгений.

– Как-как? Руками, – ответил лесник и развел руки, будто бы демонстрируя их Евгению. – Она хоть и железная, но не горазд тяжелая.

Евгений не нашел, что сказать в ответ. Он молча смотрел то на Палыча, то на ступу. Старик тоже молчал какое-то время, потом, словно спохватившись, поинтересовался, не нашел ли Евгений то, зачем сюда полез. «Ну да, конечно… – подумал тот, – я же совсем забыл про ломик». Евгений начал рассеянно озираться по сторонам. У печной трубы он заметил старый коричневый чемодан с отделанными металлическими накладками углами, на веревке, прикрепленной к стропилам, висели невесть какой древности засушенные травы. Старая прялка, конечно же, тоже здесь присутствовала. На этом наличие «нужных вещей» заканчивалось.

– Нет ничего, – констатировал Евгений.

– Да я уже вижу, что нема. Да это ничего, в следующий раз я с деревни с собой захвачу, – ответил Палыч. – Но пойдем ужо, гляди нога-то кровит, – лесник кивнул на ногу Евгения.

Тот посмотрел на ногу. Кровавое пятно вокруг дыры увеличилось.

Когда они оказались возле лодки, Палыч снова предложил отвезти Евгения к местному врачу. Теперь уже с тревогой глядя на пропитанные кровью брюки и понимая, что, возможно, рана гораздо серьезнее, чем он думал, сейчас он сам понимал, что надо бы побыстрее снять штаны и как-то обработать рану. Также вспомнилось, что существует такая неприятная вещь, как столбняк и неплохо бы было сделать укол. Не то чтобы Евгений боялся, так, на всякий случай.

– Конечно надо бы к врачу, – ответил он, – но вот машина…

На другом берегу реки, почти у берега, стоял припаркованный внедорожник.

– А что машина? – Ответил Палыч. – Никуда твоя машина не денется, поедем на ней. Я лодку на берегу оставлю, а потом ее заберу.

Такой вариант устраивал Евгения и он, конечно, согласился. Не более чем через десять минут они уже ехали вдоль берега в сторону деревни. Оживленно жестикулируя и дымя самокруткой в открытую форточку, лесник рассказывал и показывал, где лучше собирать грибы и удить рыбу.

Если бы хоть один из них, находясь на чердаке, обратил более пристальное внимание на ступу, то немало бы удивился тому, что кровь, которую Евгений случайно оставил на ней, вся до последней капли впиталась в нее словно в губку. После чего весьма неприятный голос огласил избу, произнеся: «Иду-иду…»

Конечно же, прибытие чужака в деревню – это пусть небольшое, но событие. И неудивительно, много ли здесь развлечений? Местный клуб по субботам да поездка в районный центр. Как только выехали на проселочную дорогу, традиционная для всех деревень пара местных шавок выскочила невесть откуда и помчалась вслед за автомобилем, невзирая на клубы пыли, оставляемые им. Собаки мчались, оглашая резким лаем теплый летний воздух, пропитанный запахом сена, земли и домашних животных, одна из них, видимо, самая придурковатая, рискуя жизнью, норовила броситься под колеса, дабы ухватить зубами шину. Метров через сто собаки отстали, но их сопровождение сменилось сопровождением велосипедах, которые с искренним детворы на любопытством норовили заглянуть в автомобиль, дабы удостовериться, кто же в нем едет. Они старались держать скорость, равную с автомобилем, тем, у кого велосипеды были с колесами побольше, это удавалось. Местные жители провожали машину взглядом, гадая, кто бы это мог быть.

Палыч сказал свернуть в проулок направо, Евгений свернул и… едва не сбил девушку в пестром коротеньком платье. Она шла посреди дороги и несла на плече коромысло с ведрами, наполненными водой. Машина резко затормозила, девушка, резко обернувшись и вскрикнув, отскочила в сторону, при этом расплескав воду. Несколько секунд она молчала, испуганно таращась то на незнакомого ей водителя в элегантном костюме, который так же испуганно таращился на нее, то на Палыча. Как только первый шок прошел, она разразилась, пусть не отборной, но искренней бранью. Закончив фразой «Смотреть надо, куда едешь!»

Палыч в ответ молчать не стал. Он высказался о желании вступить в половую связь с матерью этой девушки, а также высказал недовольство, что она ходит посреди дороги в срамном платье. За всем этим наблюдали нагнавшие их на велосипедах дети. Некоторые жители молча выглядывали из-за заборов. Евгений открыл дверь автомобиля и наполовину ступив одной ногой на дорогу, не вылезая полностью, спокойным голосом обратился к девушке.

– Простите, как Вас зовут?

Гнев на красивом лице тут же сменился игривой улыбкой. Девушка оглядела, словно ощупала Евгения глазами, и представилась:

– Люба.

Он в свою очередь тоже не упустил случая детально изучить внешность местной жительницы. Миниатюрная, коротенькое, словно специально подогнанное по фигуре оранжевое платье в красный с коричневым цветастым узором. Стройные сильные ноги, по простому обутые в спортивные тапки, стройная талия, небольшая, но как раз «подходящая» этой фигуре грудь, упруго стиснутая платьем и частично открытая благодаря декольте. Длинные светлые волосы, заплетенные в косу. Смуглая кожа, аккуратный тонкий носик, ярко-розовые губы и красивые миндалевидные голубые глаза. Евгению казалось, эта маленькая девушка буквально источала силу и энергию. Он хотел просто извиниться, но тело поступило иначе, решив познакомиться, и язык произнес:

– Очень приятно, Люба! А я Женя.

И мне приятно Женя, уже кокетливым тоном ответила новая знакомая.

Извините, пожалуйста, Люба, что напугал Вас. Может, Вас подвезти?

Продолжая игриво смотреть на Евгения, Люба ответила:

– В следующий раз я дам тебе подвезти меня, а сейчас я уже почти пришла, – и она кивнула на калитку, открытую в заборе, возле которого она стояла.

– Ну что же, в другой, так в другой, – согласился Евгений, – всего Вам доброго!

– Спасибо! И тебе Женя того же! – Бодро ответила она.

Евгений вернулся в автомобиль, пробубнив себе под нос:

– Если этот другой раз будет когда-нибудь.

Он в общем удивился своему поступку, ведь у него есть девушка в городе, с которой он живет уже не первый год и никогда ей не изменял и не собирался этого делать. Но эта простая сельская красота буквально загипнотизировала его. Голос лесника вывел его из задумчивости:

– Ты, Любка, мне парня не совращай! – Строго увещевал он через открытое окно.

Люба ничего не ответила и, сделав Евгению ручкой, скрылась в калитке за кустами сирени.

Тут же у машины уже вертелись дети:

– Дядя Сеня, – галдели они, обращаясь к Палычу, – а кто это? Это новый дачник? Это новый Любкин парень?

– Идите играйте, малышня, не вашего ума это дело, не крутитесь у машины, а то я вот вам…!

Палыч открыл дверь и сделал вид, что собирается вылезать, ребятня с визгом покатила обратно за поворот, с криками:

– У Любки новый хахаль! Из города!

– Вот балаболы! – Выругался Палыч. – Едем дальше, слева медпункт будет.

Когда доехали до медпункта, то обнаружили на двери большой амбарный замок. Лесник объяснил, что это нормальное явление, что Наташки, так звали местного врача, нет на месте. Она либо в медпункте, либо дома. Дом оказался тоже недалеко, по этой же улице метров сто вперед и там метров двадцать направо. Наташка действительно была дома. Палыч разъяснил ситуацию и, оставив Евгения в распоряжение врача, ушел за своей лодкой.

Наташка, а если быть более корректными, то Наталья, была молодой еще женщиной. На вид Евгений дал бы ей не больше тридцати лет. Нельзя сказать, что она была прям писаной красавицей, но обладала весьма приятными чертами лица и почти стройной фигурой, слегка полные бедра и ягодицы, обтянутые джинсами, смотрелись весьма и весьма аппетитно. Свободная зеленая блузка не могла скрыть гордость любой женщины – весьма немаленькую грудь. Отсутствие бюстгальтера, что не осталось незамеченным Евгением, выдавали выдающиеся небольшими бугорками соски. У нее были аккуратно убранные темно-русые волосы, обрамленные длинными ресницами выразительные карие глаза, разрез которых отдаленно намекал на то, что в жилах ее, возможно, течет азиатская кровь, и аккуратно вздернутый носик, полные губы дополняли ее привлекательность.

Убранство дома было отнюдь не простым. Во-первых, на что обратил внимание Евгений, входная дверь из сеней в кухню была не традиционно низкой, что делалось, вероятно, для того, чтобы входящий в дом волей неволей совершил приветственный поклон или, что более правдоподобно, чтобы меньше выходило тепло в холодное время года. Так вот входная дверь была нормальных размеров. В левом углу кухни находился вполне приличный кухонный уголок. У левой стены к окну был приставлен деревянный, стоящий на коврике хвойной породы дерева гарнитур, состоящий из длинной скамейки и четырех стульев. По правую руку располагалась печь. Пол в доме сделан из калиброванной, покрытой лаком доски. В гостиной пол был застелен ковром. Стены и потолок были обиты лакированной вагонкой. На стенах в рамках висели картины маслом, не оригиналы, конечно, но тоже смотрелись неплохо. Посередине комнаты стоял мебельный гарнитур, состоящий из большого стола с круглой столешницей и шести стульев с гнутыми ножками. У левой стены – мебельная стенка, в ней же красовался современный большой телевизор, здесь же у окна находился невысокий, под подоконник, комод с расставленными на нем фотографиями и разными безделушками в виде керамических фигурок. К стене напротив был приставлен диван, покрытый шкурой какого-то зверя, Евгений предположил, что оленя. К стене, расположенной прямо, были приставлены два кресла, того же стиля, что и диван.

Оставив Евгения в гостиной и «приказав» ему снимать брюки, Наталья скрылась в соседней комнате. Немного смущаясь, ведь, несмотря на то что он пришел к врачу, он находился не в смотровом кабинете, Евгений стянул рваные штаны. И, глянув на рану, весьма удивился. Такое пятно крови! Столько суеты! А ранка оказалась маленькой. Сантиметра три длиной, и совсем неглубокая. Скорее царапина, а не рана, и кровь уже не текла. Правда, вокруг образовалась краснота, намекающая на начинающееся воспаление. Из соседней комнаты белым пятном выпорхнула Наталья, на ней был белый халат.

Евгений бросил смущенный взгляд на нее, она посмотрела на него, Евгений заметил, как она непроизвольно глянула на его «низ», и, как ему показалось, на ее лице мелькнула еле заметная, будто у Джоконды, улыбка. Тут он вспомнил, что на нем обтягивающее нижнее белье, из которого «все» выпирает, потом подумал, что он с утра в этом белье, оно уже несвежее и пропотевшее и наверняка имеет несвежий специфический запах мужских гормонов. Это удвоило его смущение. А Наталья, бросив: «Присядьте на диван», – скрылась на кухне.

Евгений услышал звук льющейся воды. «Руки моет», – догадался он и скромно присел на край дивана, разглядывая обстановку. Через минуту Наталья вернулась в комнату.

– Ну, давайте посмотрим, что у Вас случилось. Ложитесь на диван, раненой ногой ближе к краю, – обратилась она к Евгению.

Он лег, полы рубашки, разъехались в стороны, выделив обтянутый узким бельем половой член. Евгений бросил взгляд на трусы, на Наталью, смущение снова вернулось. Он снова заметил, что Наталья бросила взгляд на его выдающиеся «причиндалы», на него, снова вроде бы слегка улыбнулась. Но тут же ее лицо сделалось по-врачебному безразличным. Она внимательно осмотрела его рану. Аккуратно ощупала ее. При ее прикосновениях Евгений почувствовал, что его член начал набухать. Он поймал себя на том, что с момента, как он встретил Любу, он находился в слегка возбужденном состоянии. А тут эта Наталья в своей блузке без лифчика. Потому не приходилось удивляться, что член начал выдавать его, взяв инициативу в свои «руки».

«Этого еще не хватало!», – в смятении думал молодой человек, – нужно думать о чем-то другом, как-то отвлечься!».

– Что же, – сказала врач, – похоже начинается воспаление. Вам бы укольчик нужно сделать. Что Вы на это скажете? – Наталья вопросительно и строго посмотрела на Евгения.

– Да, я, конечно, согласен. Пока к Вам ехали, я как раз об этом и подумал, попросить укол от столбняка, – ответил он с облегчением, подумав, что вот и он, повод отвлечься.

– Но медикаменты у меня в приемной, так что придется нам с Вами до больницы пройтись.

– Не проблема, – ответил Евгений, – я на машине, доедем.

И он собрался встать, но врач мягко удержала его.

– Подождите минуту, я еще раз осмотрю Вашу ногу.

И она снова принялась мягко ощупывать область раны. Не желая вновь погружаться в осязательную негу, которая грозила перерасти в эрекцию, Евгений принялся праздно болтать:

– А у Вас уютно! – Сказал он. – У моих бабушки с дедом тоже дом в деревне был, но я там ни у кого такой роскошной обстановки не встречал.

– Спасибо! – Улыбнувшись, ответила Наталья, продолжая ощупывать ногу. – Это все муж купил, мы ведь сюда из города приехали, у него там бизнес свой был. Частная клиника, я тоже у него работала, – с этими словами она больно сжала рану.

Не столько от боли, сколько от неожиданности Евгений вскрикнул.

– Ой-ой, извините! – спешно ответила Наталья. – У Вас в ране грязь осталась.

– Ничего-ничего, – поспешил успокоить ее Евгений. – Даже приятно! – Тут же пошутил он, чтобы разрядить обстановку и, дабы не отходить от начатой беседы, продолжил расспросы. – Так и что вас с мужем заставило переехать в деревню? Экология?

– Экология?! – Искренне удивилась Наталья. – Ну что Вы, хотя это тоже неплохая причина, – при этих словах ее лицо сделалось грустным, и она прекратила заниматься раной.

Немного помолчав, она продолжила:

– Наша фирма обанкротилась, вернее, нам помогли обанкротиться, причем лучшие якобы друзья. Мы на них в милицию заявили. Так ему стали угрожать, что убьют. Единственное, что оставалось, это продать квартиру, купить здесь дом и уехать.

– А что же милиция? Не помогла? – Удивился Евгений.

– Милиция?! – Только и сказала Наталья и саркастически посмотрела ему в глаза.

– Ясно, – понимающе ответил Евгений. А чем здесь занимаетесь, не хотите ферму свою организовать? Тоже как-никак бизнес.

Наталья продолжала стоять рядом. Евгений не стал вставать без приглашения, так как не знал, закончила она осмотр или нет. Врач снова посмотрела на Евгения, он смотрел на нее. Случайно бросив взгляд на ее ноги, он заметил, что джинсов на ней больше нет.

– Муж хотел что-нибудь тут организовать, даже калькуляцию составил. Но два года назад он пошел на охоту, охотником был страстным, и не вернулся, и все закончилось… – Наталья снова замолчала и, повернувшись к Евгению задом, вновь занялась осмотром его ноги, вернее, как он почувствовал, его обоих бедер.

Ему стало неловко, во-первых, оттого что он затронул, по всей вероятности, больную тему для человека, а во-вторых, оттого что ему были приятны ее прикосновения и эрекция начала возвращаться.

– Извините, – сказал он, – я не знал…, простите, что заговорил об этом.

– Ничего страшного, я уже свыклась, – не поворачиваясь, ответила Наталья. – Два года – это немаленький срок. Все уже перегорело и переболело. Работаю здесь врачом, брат из города приезжает, помогает деньгами… – она снова помолчала, продолжая гладить бедра Евгения, причем делала это уже гораздо выше от больного места. – Мне одного не хватает… мужчины. – С этими словами она, по-прежнему не поворачиваясь, положила руку на член Евгения и несильно, но уверенно сжала его.

Евгений вздрогнул, но попыток освободить свое мужское достоинство из уверенных врачебных рук делать не стал. Он чувствовал, как она слегка сжимает и отпускает его орган воспроизводства, а ее вторая рука уже «играет» его мошонкой. Пенис моментально стал твердым, элегантные трусы тут же стали тесными и комично натянулись в виде маленькой индейской избы, которая называется вигвам. Умело щупая мужское «хозяйство», Наталья продолжала свое повествование:

– Здесь в деревне мужчин нет, только мужики. А что они могут, засадить стакан водки, всунуть – кончить – вынуть. А я хочу секса, я женщина зрелая. – Глубоко дыша от страсти, изливалась в порыве откровенности Наталья. Трусы Евгения тут же были приспущены, а их «узник» обрел свободу.