Устав от масок

– В смысле? – взлетели у Мизуки брови.

– Ну то есть могу, но… Ну не дается он мне. Так уж получилось, что я попал в тот небольшой процент людей, которые, по сути, не могут управлять бахиром.

– А-а-а, точно, – сообразила она, о чем говорит Казуки. – Действительно, есть такие. Вроде мать Синдзи тоже долго не могла использовать бахир.

– Насколько я знаю, там все сложно, – произнес Казуки осторожно.

– Ну да, так и есть, – покивала Мизуки. – Странно, что тебя сделали Аматэру.

– А вот это действительно было грубо, – нахмурился Казуки.

– Зато очень жизненно, – ответила она с усмешкой.

– Страшная вы девушка, Мизуки-сан, – покачал он головой.

– Ой, – улыбнулась она и приложила ладошки к щекам. – Ну хватит, хватит… Хотя нет, хвали меня, превозноси меня, лебези передо мной…

В этот момент в кармане Казуки зазвонил мобильник, который он там держал только потому, что сегодня не предполагалось интенсивных тренировок.

– Да, Синдзи-сан, – произнес Казуки. – Мизуки-сан? Она… тренируется. – А что еще ему было говорить, если девушка к тому моменту неслась в сторону столбов и даже почти добежала. – Хорошо, присмотрю. Пять минут в час, понял вас. Всего хорошего, Синдзи-сан.

Нажав на отбой, Казуки еще раз глянул на девушку, которая уже прыгала по столбам. Потом перевел взгляд на Мамио и вновь на Мизуки. Это было быстро. И он представлял, насколько тяжелые нужны тренировки, чтобы развивать такую скорость. Но это также означает, что Мизуки и без его объяснений все знала и понимала.

– Вы просто рыжий тролль, Мизуки-сан, – пробормотал он себе под нос, возвращаясь к тренировкам.

⁂

Прием у мэра был скучноватый, да и люди там были довольно навязчивы. Впрочем, последнее понятно – в Токусиме вообще напряженка с аристократами, а те, что есть, из молодых, ничем не примечательных родов. На их фоне даже род Вакия выделялся, пусть и свободный, но достаточно сильный, заметный и старый. Точно не скажу, но восемь столетий в Токусиме вроде только у одного рода. Хотя, откровенно говоря, я несколько предвзят – это я кручусь среди родов, где хоть восемь, хоть тринадцать столетий означает молодость, а в целом по Японии это весьма приличный возраст. Так что вниманием Тейджо не обделяли, а про нас с Норико и вовсе говорить не стоит.

Пообщался с главными в Токусиме полицейскими, родом Асикага. Они же родня Меёуми, который до сих пор сидит в Малайзии и командует всем моим флотом.

– Слышал, у вас тут какая-то чертовщина происходит, – произнес я для поддержания разговора.

Асикага Гиоу, начальник полиции в Токусиме, ответил не сразу.

– Прошу прощения, Аматэру-сан, – проговорил он осторожно. – Не могли бы вы уточнить. У нас тут каждый год какая-то чертовщина происходит.

Даже так?

– Я про поджигателя, – уточнил я.

– А, это, – пожал он плечами. – Да, к сожалению, есть у нас такой. Среди людей пострадавших почти нет, но мы этого… преступника уже который год поймать не можем. Мой племянник этим делом уже пятый год занимается, а поджоги происходят… – задумался он. – Это сложная тема, Аматэру-сан. Как и в любом городе, пожары у нас случаются постоянно, и вычислить, к чему приложил руку этот маньяк, довольно сложно.

– Что ж, удачи вам, – улыбнулся я. – Если потребуется помощь – обращайтесь. Я понимаю, что это дело чести и вы хотите во всем разобраться силами полиции, но я вам в каком-то смысле должен.

– Аматэру-сан? – удивился стоящий рядом глава рода, Асикага Чишоу.

– Ваш род вырастил Меёуми Юдая, который помог мне в Малайзии, – ответил я.

– Я не согласен, Аматэру-сан, – произнес Чишоу. – Никаких долгов у вас перед нами нет. Мы гордимся Юдаем, но он просто поступил по чести. Я глава рода, так что не мог провернуть нечто подобное, а вот мой брат… – покосился он на Гиоу. – Скажем так – полиция вполне могла потерять своего начальника.

– Я… – вильнул тот взглядом. – Не настолько сообразителен, как Юдай. Так и не смог придумать, под каким предлогом отправиться в Малайзию.

На что Чишоу лишь покачал головой.

– Ох, Асикага-сан, – вздохнул я. – Я слишком молод, чтобы читать вам нравоучения, да вы и сами все прекрасно понимаете. Нельзя относиться так просто к своей должности. К тому же, насколько я знаю, полиция многое потеряла бы, уйди вы со своего места. В общем, обращайтесь, если что.

– Благодарю, Аматэру-сан, – поклонился глава рода, а вслед за ним и начальник полиции.

Самое забавное на этом приеме то, что мы с Норико ушли раньше не хотевшего сюда идти Тейджо. Могу ошибаться, но как по мне, все из-за какой-то девчонки, с которой парень сошелся где-то в середине этой, так сказать, вечеринки, и больше с ней и не расставался. Я же со своей невестой ждать окончания приема не стал, уехав в начале десятого.

Следующий день начался так же, как и предыдущий, – с пробежки и завтрака, а вот потом нам предстояло почти весь день провести в городе, так что девушки заранее начали наряжаться и уже к полудню были готовы. И выглядели они, ответственно заявляю, на все сто. Шина в красном кимоно, Норико в синем, Мизуки в серебряном, Торемазу в желтом, Анеко в коричневом. Естественно их кимоно были украшены рисунками разных цветов, так что назвал я скорее преобладающий. Плюс сложные прически, плюс косметика… В общем, им было чем гордиться. Да и нам, если подумать, – они ведь нас сопровождали.

Первым в списке дел у меня был храм Аматэрасу, и именно туда мы сначала направились. Посещать один и тот же храм я не собирался, так что на этот раз выбрал самый известный – Ама-дзингу. И славился он не тем, что был самым большим и богатым храмом в Токусиме, а тем, что всегда защищал тех, кто прятался в его стенах. И я сейчас не о преступниках или провинившихся крестьянах, против закона храм никогда не шел, я именно о нуждающихся в защите от внешнего врага или катаклизма. Например, во время Второй мировой при бомбежке города часть людей спряталась именно здесь. И они выжили, в то время как одно из бомбоубежищ города не выдержало и завалило пару тысяч человек. Цунами не брали этот храм, что хоть объяснимо, так как он стоял на возвышенности, землетрясения не смогли его разрушить, Нобунага, который к храмам относился без пиетета и жег их без зазрения совести, постояв у подножия холма, на котором тот стоял, просто ушел. Да что уж там, монголы, разорившие город в свое время, по какой-то причине не тронули ни храм, ни тех, кто там укрылся. Но самая известная история произошла в самом начале, когда храм только поставили. Тогда тут пряталась какая-то аристократка со своей свитой, за которой охотился соседний князек, и, по легенде, после мольбы к Аматэрасу о спасении та прислала к ним пять простолюдинов, которые с какого-то перепуга решили ее защитить. А было это давно, в те времена, когда из-за малого распространения техник не то что простолюдины – не все аристократы могли достигнуть ранга Учитель, а простолюдины и вовсе очень редко когда брали Ветерана. То есть те защитники были максимум Воинами и против сотни гвардейцев князя могли разве что… Как бы это помягче сказать? Они не должны были победить. Они были обязаны проиграть. В общем-то, по все той же легенде, четверо из пяти и погибли, а последний остановил оставшихся гвардейцев уже на лестнице, которая вела к самому храму. В общем, красивая сказка, которая активно используется в кинематографе. И которая, к слову, заменила в этом мире историю семи самураев.

Вот в этот храм с очень богатой историей мы всей толпой и поперлись.

Изначально я хотел все сделать тихо, но тогда какой в этом смысл? Так что пришлось дать пару намеков в Майничи, социальной сети Шидотэмору, что иду именно в Ама-дзингу. Поэтому я совсем не удивился, встретив толпу народа. Увидел еще в машине и, чтобы добиться максимального эффекта, попросил Сэйджуна остановиться заранее. Выйдя из автомобиля, стал дожидаться, когда ко мне подтянутся друзья. Ну, кроме Норико – она ехала со мной и со мной же вышла.

– Этот храм настолько популярен? – спросила она, оглядываясь.

– Ну-у-у… – осмотрелся я вслед за ней. – «Пять щитов» смотрела?

– Конечно, кто ж его не… О-о-о… Так это здесь произошло? – спросила она со слегка расширенными глазами.

– Тебе в Сейджо разве ничего об этом не рассказывали? – удивился я.

– Что-то не помню такого, – ответила она. – Да нам и не рассказывали про легенды, связанные с храмами. Разве что пару. Я могу тебе рассказать, как Нобунага сжег Хонно-дзи. Что этому предшествовало, во что вылилось… А легенды и сказки – это не про Сейджо.

Дождавшись, когда подойдут друзья, я направился в храм. Толпа, собравшаяся по обе стороны дороги, не особо шумела, но некий постоянный гул был. Многие, особенно когда я смотрел в их сторону, низко кланялись, но в целом падать на колени люди не спешили. На лестнице, которая вела в храм, народу тоже было достаточно, но гораздо меньше, чем на дороге. Ну да там и места меньше – лестница была хоть и широкой, но не бесконечной. И, видимо, из-за того, что люди находились ко мне ближе, чем те, что стояли на дороге, разговоров было гораздо меньше. Во всяком случае, когда я приближался, все замолкали. А вот поклонов стало больше.

Ну а во дворе храма царило настоящее столпотворение. Поначалу даже прохода видно не было, но стоило только людям понять, кто пришел, и передо мной они сразу стали расступаться. Словно воды океана перед Моисеем. Друзья молчали. Выглядели они, будто ничего необычного не происходит, только Мизуки… В общем, рыжая выглядела так, словно сейчас взорвется от восторга.

А потом кто-то крикнул:

– С праздником, Аматэру-сама!

И словно плотину прорвало.

– С праздником!

– Поздравляем!

– Вечной славы Аматэру!

– Счастья роду Аматэру!

– Мы за вас горой, господин!

– Вечного солнца на вашем пути, Аматэру-сама!

– Вечности роду Аматэру!

А на полпути к храму, на входе которого стояли три монаха, из толпы вышла девочка. Милый ребенок, который протягивал мне цветок. Как и в прошлый раз. Черт, да, по-моему, это она и есть.

– Вы потеряли свой цветок, Аматэру-сама, – произнесла она робко.

– Извини, малышка, – ответил я, беря цветок в руку. – Постараюсь следить за ним повнимательнее.

На что она низко поклонилась и юркнула обратно в толпу, а я медленно повернулся и посмотрел себе за спину, где ощущалась дикая смесь чувств, от страха до удивления. А я, напомню, могу чувствовать чужие эмоции, только когда они очень-очень сильные. Да и с определением источника эмоций проблема, если в толпе нахожусь. Сейчас же в том направлении, если не принимать в расчет толпу, а вспышка эмоций была явно ближе, находилась только Норико. Девушка стояла, словно лом проглотила, и смотрела куда-то в сторону храма, а когда я к ней подошел и взял за руку, почувствовал, как она напряжена. Впрочем, в себя Норико пришла довольно быстро и постаралась расслабиться.

– С тобой все хорошо? – спросил я.

– Д-да… – ответила она, с натугой улыбнувшись. – Все хорошо.

– А выглядишь так, словно демона увидела, – не отставал я. – Пойдем потихоньку.

– Со мной все в порядке, правда. Ничего не случилось, – ответила она, постаравшись сделать это непринужденно.

– Ты моя невеста, – произнес я. – Если что, не стесняйся просить помощи.

– Я это знаю, Синдзи. Спасибо, – улыбнулась она. – Со мной правда все хорошо.

Настаивать дальше означало бы лезть в чужие дела, так что мне пришлось отступить, а через несколько секунд мы и вовсе подошли к главному зданию храма, где мне пришлось ненадолго покинуть друзей.

Зайдя в помещение со статуей Аматэрасу, я огляделся. Ничего необычного – позолота, камень, алтарь. Что делать, я, как и в прошлый раз, не знал, так что, подойдя к алтарю и посмотрев на статую, просто поклонился. Выходить сразу было нельзя, так что я немного постоял возле статуи со склоненной головой, после чего направился на выход.

– Этот подарок от чистого сердца, – услышал я голос, что раздавался со всех сторон. – Храни его.

– Ты про цветок? – спросил я, смотря на статую. – Или про что? О чем ты вообще?

А в ответ тишина. Постояв еще немного, дожидаясь непонятно чего, я вновь развернулся в сторону выхода. Правда, у самых дверей остановился на секунду. Этот голос меня до мурашек доводит, даже мне нужно собраться после такого. Особенно когда твоего появления ждут сотни людей.

Выйдя обратно во двор, я остановился. Буквально на несколько секунд, чтобы все, кто хотел, могли меня увидеть. И именно в этот момент тучи, которые скрывали небо над Токусимой уже несколько дней, немного разошлись, позволяя одинокому лучу света пробиться к грешной земле. Забавно было то, что именно я оказался в центре этого луча. Я в общем-то и не придал бы этому значения, если бы толпа не всколыхнулась. По ней словно волна прошла. Первые ряды начали кланяться в пояс, а некоторые люди и вовсе становились на колени. Стоящие за ними видели то, что и передние ряды, и тоже склоняли спины. И так до тех пор, пока весь двор, те самые несколько сотен человек, не встал передо мной в поклоне. Ну или на коленях, как я и говорил. Только мои друзья застыли столбиками и не понимали, что делать. Да я и сам не понимал, что уж там.

– Этот город благословлен! – произнес я громко. – Аматэрасу-ками-сама смотрит на нас! Будем же достойны ее взора!

Не, ну а что еще я мог сказать?

Глава 2

Сидя в машине, Анеко смотрела на проплывающие мимо улицы города, который ей, если честно, не нравился. Она даже толком не могла слов подобрать, почему именно, вот просто не нравился – и всё.

– Как думаешь, – произнесла она, – это правда был знак свыше?

Сидящий рядом брат точно так же задумчиво смотрел в свое окно.

– Процентов тридцать, что это так, – откликнулся он, даже не обернувшись.

Анеко знала своего брата, знала о техническом складе его ума и довольно материалистичном взгляде на жизнь, так что из его уст тридцать процентов звучало как очень много. Но не соглашаться же с ним так просто?

– Тридцать – это мало, – сказала она. – Это все же Аматэру, богиня вполне могла отметить его.

– Так я и не спорю, – ответил Райдон и повернулся к ней: – Могла. Но, скорее всего, это просто случайность. Вот с чего бы ей размениваться на такую мелочь, как луч света из-за облаков? Син грамотно этим воспользовался, но думаю, он и сам считает это совпадением.

– Ну не знаю, не знаю… – протянула Анеко. – Его слова до мурашек пробирали. Даже меня, что уж там говорить о простых людях. А громкость? Он ведь явно не кричал, а его слова слышали все. Четко и ясно.

– Акустика там отличная, вот и всё, – дернул плечом ее брат.

– Что ж ты такой неверующий-то? – вздохнула она.

– Я материалист, сестренка, – усмехнулся Райдон. – Сомневаюсь, что богам есть до нас дело, даже до Аматэру, а уж светить фонариком со своих небес и вовсе как-то мелковато.

– Не нам решать, что для богов мелковато, а что нет, – нахмурилась она.

– Да-да, как скажешь, – отмахнулся он.

Тон брата Анеко, конечно, не понравился, но и педалировать тему она не хотела. К тому же у нее не было доводов, чтобы его переубедить, так пусть он оставит себе последнее слово, а она будет умнее и промолчит.

Однако долго молчать было скучно.

– Кстати, видел, как Норико резко отвернулась от Сина, когда ему дарила цветок та девочка? – спросила она.

– И что? – посмотрел на нее Райдон.

– Да так, странно, – пожала она плечами. – Как будто взревновала.

– Не говори ерунды, – чуть приподнял он брови. – Ты сама-то в это веришь?

– А о чем еще было думать? – ответила Анеко вопросом на вопрос. – Ей явно не понравилось происходящее. Похоже, она та еще единоличница. Ох, и натерпится с ней Синдзи.

– Чушь, – ответил Райдон. – Что у вас, девчонок, в голове, не знаете и вы сами. Так что о причинах гадать можно вечно.

– Зато мы всё знаем о вас, парнях, – хмыкнула она. – Философ фигов.

– Вот и оставайтесь с этим заблуждением, – улыбнулся Рэй. – Нам, парням, так проще будет. Всезнающие вы наши.

⁂

Мизуки пребывала в приподнятом настроении, скорее даже в хорошем. Шина не знала, с чего, но даже не будь та ее сестрой, покачивания из стороны в сторону головы, будто рыжая что-там про себя напевала, говорили сами за себя. Но так как Шина была ее сестрой, она знала, что Мизуки и сама могла не догадываться, отчего ей так весело. Рыжая малышка большую часть жизни прожила не в самой позитивной обстановке и всегда старалась видеть хорошее даже там, где другие просто пожали бы плечами. Можно сказать, искусственно поднимала себе настроение. А по-настоящему расслаблялась Мизуки только с семьей. И с Синдзи. Непонятно, чем он вызвал у нее такое доверие чуть ли не с первого дня их знакомства, но факт есть факт. Даже ей, Шине, пришлось приложить немало сил, чтобы расположить к себе маленький рыжий комочек отчуждения. И еще не один год потребовался на то, чтобы начать распознавать, когда она серьезна, а когда нет. Когда она улыбается искренне, а когда просто играет роль. А вот Синдзи, к слову, на это потребовалось около полугода. Тогда она этого не понимала, но, если оглянуться назад, все становится очевидным.

– Хей, – толкнула ее плечом Мизуки. – Ты чего такая задумчивая? О Синдзи думаешь?

Ну да. Сестру Шина знает хорошо, однако верно и обратное.

– Ты когда-нибудь задумывалась, что Син за все те годы, сколько мы его знаем, так и не изменился? – спросила Шина. – Хотя нет, лет в восемь он все-таки другой был, но я те времена плохо уже помню.

– Хм… – подняла Мизуки глаза к потолку и постучала пальцем по подбородку. – Ну да, пожалуй, так и есть. И что с того?

– Да ничего, – пожала плечами Шина. – Просто странно, что он… Даже не знаю, как сказать.

– Что сейчас взрослый, что в десять таким же был? – помогла ей Мизуки.

– Ну да, как-то так, – согласилась Шина.

– Думаю, это из-за того, что у него родители резко исчезли, – пожала Мизуки плечами. – Как приспособился, так и живет.

– Я бы сказала – рано повзрослел, – чуть поправила ее Шина.

– Можно и так, – улыбнулась Мизуки. – Но слово «приспособился» мне нравится больше. Круто же звучит. Особенно применительно к десятилетнему малышу.

– Я… – помолчала Шина. – Я тебя порой все-таки не понимаю.

– О да, я такая, – вздернула Мизуки нос. – Рыжая и Великая одновременно.

– Скажи мне, Рыжая и Великая… – начала Шина.

– Можно без «и», – прервала ее Мизуки.

– Великая Рыжая, – произнесла с улыбкой Шина. – Скажи мне, что ты думаешь о том, что произошло в храме?

– Хмм… – Мизуки вновь показательно задумалась. – Скорее всего, Аматэрасу-ками-сама, как любая женщина, одолеваемая любопытством, решила посмотреть, что там творится, а Синдзи удачно попал в фокус ее внимания и воспользовался ситуацией.

Мизуки опять смогла ее удивить. Честно говоря, у самой Шины было две теории: Синдзи просто повезло с облаками или его действительно благословила богиня. Но чтобы и богиня, и повезло?

– Интересная теория, – проговорила Шина медленно.

– А то ж, – расплылась в улыбке Мизуки. – Я еще и не такое могу.

– Кстати! – вспомнила Шина интересный момент, произошедший не так давно. – Насчет теорий. Как думаешь, почему на недавнем приеме папа вышел после разговора с Сином такой довольный? О чем они там могли договариваться?

– И правда. Как-то я об этом не задумывалась, – произнесла Мизуки и сосредоточилась. – Даже не знаю, Ши-тян. Слишком много вариантов. Но вот Синдзи после того разговора таким довольным не был.

– Не, не то, – покачала головой Шина. – Ты ж его знаешь – если бы отец его в чем-то обыграл, Син точно ходил бы раздраженным.

– Ага, – согласилась Мизуки. – Бурчал бы на всех. Знаешь, мне кажется, что их серьезный разговор не окончен. Просто папка знает его не хуже нас.

– Думаешь, – подхватила Шина, – что они что-то обсуждали, не договорились, но Синдзи был в целом не против и папа это понял?

– В целом да, – согласилась Мизуки. – Скорее всего, рассчитывает его додавить в скором времени.

– Интересно-то как, – пробормотала Шина. – О чем же они там болтали?

– О! О-о-о… – произнесла Мизуки, расширив глаза. – Может, тебя сосватать решили?

– Ага, как же, – усмехнулась Шина. – Не будь такой романтичной дурехой. Кто ж меня выпустит из клана? Тогда уж скорее тебя сватали.

– Да не, – отмахнулась Мизуки. – Быть не может.

– Это почему? – удивилась Шина.

– Потому что я последний носитель камонтоку Докья, – как маленькой объяснила Мизуки. – Я как ты, только немного иначе.

– Ерунда, – произнесла неуверенно Шина. – Клан и без твоего камонтоку неплохо проживет, а папа наверняка хотел бы, чтобы ты…

– Плюс приданое, – прервала ее Мизуки. – Оно тоже не может быть маленьким. Так что мы с тобой в пролете. И нас отдать, и еще приданым доплатить? Не, никто нас из клана не выпустит.

– Резонно, – вдохнула Шина. – Хотя мне-то что? Он всегда был мне как брат.

– Чего я вообще не понимаю, – покачала головой Мизуки. – Синдзи же классный!

– Ты его сама-то своим мужем можешь представить? – усмехнулась Шина.

– Ну-у-у… – задумалась Мизуки. – Если вот прям всерьез и мужем… Пожалуй что и нет. Но я в общем-то и не против в целом. Это определенно будет забавно, – добавила она возбужденно, а через секунду тяжко вздохнула: – Жаль, что этого не случится.

На это Шина пожала плечами. В целом, как выразилась Мизуки, и Шина будет не против. Уж лучше Синдзи, чем Мори Сашио. Хотя она и к последнему отвращения не испытывает. Глянув на сестру, Шина для себя отметила, что Мизуки все-таки немного лукавит. Перебраться под крыло Синдзи для нее будет не просто «забавно». Как ни крути, а в клане ее не любят.

– Давай не будем гадать, а просто спросим у папы, – предложила она.

– А давай, – потерла Мизуки ладошками. – А операцию мы назовем «Великое выуживание ответов»!

⁂

Торемазу ехала в машине Казуки. Было немного обидно, что посадили ее сюда по остаточному принципу. Просто больше не с кем было. Ну чтобы не чувствовала себя обделенной – вроде как все едут в компании, а она одна. Чтоб их всех, уж лучше одной. Казуки не отличался разговорчивостью и обладал просто-таки титановыми нервами. Вывести его из себя было крайне трудно, и дело даже не в злости – его и смутить-то было нереально. Просто человек-гранит какой-то. Не в плане эмоций, а в плане самоконтроля. Выудить из него что-то интересное было очень сложно, а уж пытаться манипулировать… Впрочем, стоит быть честной с собой – манипуляторша из нее не очень. Но она научится. Обязательно.

– Скажи, Казуки-сан, ты часто здесь бываешь? – спросила она, просто чтобы начать разговор.

– Часто, – вздохнул он. – Пока Синдзи-сан воевал в Малайзии, всеми делами, связанными с Токусимой, занимался я. Не знаю, как теперь будет, но вряд ли что-то изменится – у Синдзи-сана и без того полно забот.

– И как тебе здесь? – продолжала она спрашивать.

– Обычно, – пожал он плечами. – Разве что спокойнее, чем в Токио. Я даже не против здесь жить, но если Синдзи-сану нравится столица, то и мне там неплохо.

– Мне тоже здесь нравится, – произнесла она, посмотрев в окно машины. – Ты правильно сказал – здесь спокойно.

На самом деле ей было плевать на город, слишком мало она здесь пробыла и слишком мало видела, чтобы составить хоть какое-то впечатление о нем. Впрочем, Токио ей однозначно нравился больше. И уж точно она не ощущала себя здесь спокойно, но это можно было понять: рядом с этой Норико ее бесило очень многое.

– Это хороший город, – кивнул Казуки.

– Не расскажешь, как ты познакомился с Синдзи? – кинула она пробный шар.

Не то чтобы ей было интересно, но история наверняка довольно личная. Во всяком случае, на такой же вопрос, заданный Анеко, та отшутилась и ничего толком не рассказала. Сейчас же, одарив ее нечитаемым взглядом и пожав плечами, Казуки произнес:

– Я пытался его ограбить.

Торемазу моргнула.

– Что ты сделал? – переспросила она.

– Пытался его ограбить, – повторил он. – Естественно, ничего не получилось. За это я получил подзатыльник и пинок по заднице. Так и познакомились.

– Довольно необычное знакомство, – произнесла она медленно. – А что потом? Вы ведь не сразу подружились?

– А мы и не подружились, – ответил Казуки. – Я его руки, проводник его воли, а он свет, освещающий мой путь. Мне не нужна его дружба, мне нужен его приказ, – закончил он жестко.

– П-понятно, – стушевалась Торемазу.

Она знала, что парень превозносит Синдзи, но как-то не ожидала, что все настолько серьезно. Что их с Анеко, да и остальных ребят, шутки настолько… не шутки.

– Я знаю, Торемазу-сан, что господин вам нравится, – произнес он. – Но не пытайтесь сблизиться с ним через меня. Не выйдет. Это только его выбор. Я не просто не стану вам помогать, у меня и не получится это сделать. Но одну подсказку я вам дам. Всего одну. Господин – добрый. Как бы он ни пытался эту доброту в себе задавить.