Устав от масок

– Я… Кхм. Я поняла. Спасибо, Казуки, – кивнула она.

На деле же Торемазу ничего не поняла. Но запомнила. Если потребуется, она десять тысяч раз прокрутит в голове этот разговор и найдет ответ. Позже. Сейчас же надо сменить тему на что-нибудь другое. Что-нибудь нейтральное. Парень сейчас чересчур серьезен, а такой Казуки ей никогда не нравился. Слишком опасен.

⁂

– Слушай, – спросил Мамио. – Как думаешь, это правда была… богиня?

Сидящий рядом Тейджо усмехнулся:

– А нам-то какая разница? Сам подумай – богиня это или нет, для нас с тобой ничего не изменится.

– Так-то да, просто интересно, – произнес неуверенно Мамио.

– Кому как, – дернул плечом Тейджо. – Мне вот по фигу. Но если тебе интересно мое мнение, то это просто случайность. Для богини такое все же мелковато.

– А пара сотен человек в храме посчитали иначе, – заметил Мамио.

– Просто они тут все… – запнулся Тейджо.

И замолчал. Подобрать слова вот так с ходу он не смог.

– Что? – спросил Мамио, которому надоело ждать продолжения фразы.

– Не знаю, как сказать, – вздохнул Тейджо. – Вроде и не фанатики. Любовь тоже выглядит иначе. Уважение? Слишком слабо для уважения. Аматэру в Токусиме – неоспоримая константа величия. Их величия. Уважение, где-то даже преклонение, гордость. И это аристократы, что там у простолюдинов, я даже представлять боюсь. Так что местные… У них нет сомнений. Единственный луч, пробившийся сквозь облака, упал на Аматэру? Всё – отмечен богиней. Просто потому, что иначе и быть не может. Понимаешь? – поймал он взгляд Мамио. – Как по мне, это для них просто обыденность. Не уверен, что там в храме кто-то удивлен был. Для них все так и должно быть.

– По твоим словам, они всё же фанатики, – произнес Мамио со скепсисом в голосе.

– Да нет же, – поморщился Тейджо. – Фанатик – это наш Казуки, а Аматэру для местных… Ну вот, например, у тебя есть сомнения, что император занимает свое место по праву?

– Э-э… – смешался Мамио. – Нет, конечно.

– Так же и тут, – кивнул Тейджо. – Аматэру для местных – равно… Дальше идет длинный список того, чем токусимцы их считают. В том числе величие, сила, защита – выбирай сам. А самое главное, как по мне, что это их Аматэру. Они часть этого величия. Пусть и совсем немного, но часть. Бесит меня этот город.

– Да ладно тебе, – сказал Мамио успокаивающе. – Город как город. Над Токио тень императора, здесь – Аматэру. Какая тебе разница?

– Погорячился, признаю, – усмехнулся Тейджо. – Токусима мне просто не нравится. Но с Токио ты не прав. Тень императора над всей страной, и это нормально. Это император. Но Аматэру, при всем моем к ним уважении, не императорский род. А для токусимцев даже император лишь на втором месте. Понимаешь? Здесь у тебя нет шансов даже вторым стать. Пусть даже я не стремлюсь сравняться с Аматэру, но я Вакия. Вакия, демоны их задери, а не друг Аматэру! То есть, понятно, и друг тоже, но… А, ладно, думаю, ты меня понял, – бросил он и замолк. Немного подумав, он вновь заговорил: – Добавлю еще кое-что. На приеме у мэра меня приняли очень хорошо, но не потому, что мой род старый, сильный или, например, влиятельный, а потому, что я пришел с Синдзи. Это, знаешь ли, неприятно, когда какой-то жалкий трехсотлетний род уважает тебя не за то, что ты в равной степени можешь их как в порошок стереть, так и очень сильно помочь, не за то, что ты прожил хренову тучу столетий, а за то, что ты пришел с Аматэру. Вот ведь… Да у нас семья слуг есть, которая существует дольше, чем эти ничтожества. К демонам мне их уважение!

– Мне тебя, наверное, не понять, – отвернулся к своему окну Мамио. – Я просто рад, что у меня есть друзья, а на мнение остальных мне как-то плевать.

Глядя в окно на проносящиеся мимо улицы, Мамио не видел, как Тейджо с улыбкой покачал головой. Зато услышал его слова:

– Не удивлен. После того как ты обмочил полицейского, тебе вообще на все должно быть плевать.

На это Мамио вздохнул и уперся лбом в стекло. Смотреть на Тейджо в тот момент он не собирался, иначе тот заметит, как пылают его щеки, и продолжит издеваться.

– Вы мне это вечно припоминать будете? – спросил он.

– Всю оставшуюся жизнь, – ответил весело Тейджо. – Я тебе больше скажу – чем старше ты становишься, тем забавнее выглядит тот случай. Поверь, когда ты станешь главой рода, мы обязательно вспомним о нем. Еще раз.

– Дерьмище… – прошептал Мамио.

⁂

В конце дня после душа Норико сидела у себя в комнате за макияжным столиком. Поставив на него локти и запустив пальцы в волосы, она смотрела на свое отражение в зеркале и думала. А подумать ей было над чем. И основной вопрос звучал просто: что теперь делать? Первым порывом было все рассказать деду, однако…

Она никогда не была против Аматэру Синдзи, как и против их женитьбы. Да, ей хотелось от будущего мужа большей силы, но кто не хочет всего и побольше? Сам факт, что она хотела всего лишь этого, уже о многом говорит. Он Аматэру, богат, достаточно влиятелен, не дурак, не урод. Идеальная пара. Получше найти можно – лично для нее получше. Те же Тайра, там у молодежи с силой все в порядке. Не гении, но и не Патриарх. С другой стороны, а кто вообще может похвастаться, что ее муж – Патриарх? Нет, не так. Что ее муж – Патриарх и Аматэру одновременно? Да никто. Она будет самой знаменитой женщиной в стране. Чего еще желать? Разве что личной силы будущему мужу… В общем, Норико никогда не была против такой пары, и если она не сделает какую-нибудь глупость, то точно станет его женой. Тем не менее бывает всякое. Нельзя говорить, что они стопроцентно поженятся. Норико осознавала свои слабости и принимала в расчет, что может взбрыкнуть и сотворить какую-нибудь дичь. Как, например, пару лет назад, когда она поиздевалась над Тайра Наоки, да еще сдуру и подруг к этому делу подтянула. Но то, что спускают с рук Гангоку, штатным стервам страны, того не спустили с рук ей. Сначала Тайра свели на нет переговоры о женитьбе, а потом, когда отец узнал о причинах этого… Ох, и орал же он. Даже дед не стал в это вмешиваться. Она даже думала, что в тот раз дойдет до порки. Норико не была дурой и умела признавать ошибки, так что извинялась вполне искренне. А потом появился Аматэру Синдзи. И да, мелькали у нее в голове мысли о том, что Тайра Наоки был бы лучшим кандидатом. Или, например, случай с Накатоми Саюри. Милая, простоватая, неуклюжая… ага. Стерва она та еще. Они почти три года воевали друг с другом, а причиной стало… Демоны, да она уже и не помнит причину, но инициатором войны стала именно Норико. Что уж она там сделала, не важно, главное в том, что могла бы и не делать. Потерпеть ну или проигнорировать эту дрянь. Но нет… Остается надеяться, что она доставила противнице не меньше проблем, чем было у нее самой. Стоил ли тот конфликт тех проблем, что он принес? Однозначно нет.

А ведь был еще и Аматэру Синдзи. Вроде простоватый малый, которым легко управлять… только вот почему-то не получается. Себе на уме мальчишка. Мизуки говорила, что, пока они не подружатся, пока она не войдет в его ближний круг, для Аматэру на первом месте будет выгода. То есть если ему кто-то предложит больше, чем Кагуцутивару, что вряд ли, он того и выберет. Ну или ту, если говорить о женитьбе. И вроде первую жену выбирает родня, вроде не сможет он надавить на саму Атарашики-сан, но тем не менее он глава рода. А вдруг. Да и если не получится убедить Атарашики-сан, то можно и самому действовать. Разорвать помолвку не так уж и трудно. Она же сама тому пример.

То есть шанс на то, что никакой свадьбы не будет, есть, и не сказать чтобы маленький, но пока что все идет нормально, и они скорее поженятся, чем нет. И вот в такой напряженный, как она теперь понимает, момент случилось это.

И что ей делать?

Поначалу, когда она увидела полупрозрачные уши у той девчонки, что дарила Синдзи цветок, они ввергли ее в шок. Она даже не сразу поняла, что это их родовой дар от прародителя. Ей казалось, что эти уши видят все. И лишь спустя пару секунд Норико осознала, что происходит, после чего резко отвернулась. Это было страшно. Она не настолько хорошо разбиралась в животных, чтобы определить, чьи это уши – кицунэ или инугами, но точно не кошачьи. Да и у тануки они должны быть более округлыми. Тут явно что-то псовое. И ладно, если инугами – псы-оборотни достаточно благородны, а вот кицунэ вполне способны на эмоциях и печень выгрызть. Прокрасться в дом и… Но это первые мысли. Чуть позже, когда Норико более-менее успокоилась, она поняла, что это всего лишь страхи. Ушедших не видели столетиями, и в свете случившегося понятно, что они скрываются. И ради нее они не станут рисковать раскрытием. В конце концов, у Аматэру, которым они благоволят, и до нее было полно жен со стороны, но что-то она не помнит, чтобы они умирали странной смертью. К тому же кицунэ не умеют становиться полностью невидимыми, так что для них пробраться в дом – это из разряда фантастики.

Успокоив себя этими мыслями, она весь оставшийся день грезила тем, что все расскажет деду с отцом и какие у них будут лица от услышанного, и лишь вечером, после шествия и фейерверков, по пути в поместье Аматэру она призадумалась. А стоит ли рассказывать? Если бы не приближающаяся свадьба – однозначно стоит, только вот свадьба-то в планах. Она невеста Аматэру. Будущая жена. Скоро она сама сменит фамилию на Аматэру. И тогда получится, что Кагуцутивару будут знать секрет, который лучше сохранить в семье. Непорядок. С другой стороны, свадьбы может и не быть, да и про секрет она узнала все-таки будучи Кагуцутивару, а не Аматэру. Промолчать? Рассказать? Подождать до свадьбы или расторжения помолвки? Или рассказать, но уже Синдзи? Хотя нет, обойдется. Пусть сначала в жены возьмет. Тогда деду рассказать? По секрету, только между ними. Бред. Не станет дед молчать о таком. А даже если и станет, что толку? Использовать информацию это ему не помешает, что может столкнуть его с Аматэру, если она выйдет замуж и расскажет уже все Синдзи. А если не будет свадьбы?

– Ар-р-ргх… – прорычала Норико, опустив голову и взлохматив волосы.

Ну и что, демоны подери, ей теперь делать?

Посмотрев в зеркало, Норико скривилась. Что бы там ни произошло, это не повод устраивать на голове чье-то гнездо. Благовоспитанная девушка всегда выглядит идеально. Либо идет по пути к этому идеалу. Так что прочь лишние мысли, сначала разберемся с волосами.

Нет, ну серьезно, что делать-то?

⁂

Славно погуляли. И на огромной платформе со статуей Аматэрасу, которая возглавляла праздничное шествие, покатались, и на фейерверки посмотрели. И даже стали свидетелями профессионализма полицейских, которые практически у нас на глазах поймали пару человек и уволокли в темный переулок. Видимо, с той стороны у них машина стояла. Вообще с организованной преступностью в Токусиме все плохо. Для преступников плохо. Я не просто так говорил начальнику, что его уход – это потеря, полиция здесь реально хороша. Как рассказывала Акеми, Гарагарахэби в Токусиме очень неуютно. Вне зависимости от того, какая преступная гильдия приходила в город, их быстро вычисляли, как и их незаконные делишки, после чего законно – а кое-где и не очень, кстати, – выдавливали из города. Так что гильдии здесь есть, но вот работать они стараются исключительно легально. К сожалению, преступность одними лишь гильдиями Гарагарахэби не ограничивалась, и проблем в городе хватало. Впрочем, как и в любом другом городе.

О том луче света в храме я с друзьями не говорил. Сами они не спрашивали, а лезть к ним с этим вопросом… Эй, давайте обсудим, какой я крутой? Нет, не хочу. Кому надо, сам спросит. Тем более что мне и говорить нечего – просто воспользовался ситуацией. Они, поди, и сами это понимают.

Домой мы отчалили тем же вечером, поскольку в понедельник друзьям в школу. Или в университет, хотя там с прогулами попроще. В аэропорт, понятное дело, не прямо с праздника поехали, сначала заехали домой, где привели себя в порядок и поужинали. И кстати, почему только друзьям? Мне тоже в школу идти надо, разве что, в отличие от ребят и девчат, я не так сильно устаю и мне на отдых меньше времени нужно. Так что меня совершенно не напрягало, что домой я вернулся поздно вечером, почти ночью. Правда, я еще Норико провожал, в то время как остальные сразу по домам поехали.

Я же, вернувшись домой, первым делом зашел в свой кабинет и положил бережно сохраненный цветок на одну из полок шкафа. Надо будет узнать, что это – точно не ромашка, хоть и похож по форме.

На следующее утро по Интернету разошлась фотография, где я стою в луче солнца. И главное – удачная такая, контрастная. Я даже заподозрил, что картинка обработана. На фотографии я стоял чуть справа, то есть снимали из той части толпы, что находилась слева, если смотреть от входа. Хмурый день, солнечное пятно, и в центре я с убранными в рукава кимоно руками.

– «Даже в кромешной тьме его свет найдет к нам дорогу», – процитировала Атарашики, после чего, явно сдерживая улыбку, глянула на меня. – Может, нам храм в твою честь поставить?

– Токусимцы явно повернутые, – покачал я головой, не обращая внимания на ее подколку.

– Синдзи-ками-сама, а? Звучит же? – не отставала она.

Я поморщился.

– Атарашики, – произнес я немного недовольно, – ты в курсе, кто такие Патриархи? А кто такие боги?

Веселое выражение лица Атарашики сменилось на удивленное.

– Серьезные ты вопросы задаешь, – сказала она. – Но ответ на него есть только философский. Во всяком случае, про богов.

На это я хмыкнул.

– Стражи внутренних границ, вот кто такие боги, – произнес я. – Ни больше ни меньше. Тут нет никакой философии. Они рабы своего мира.

– Это ты где о таком прочитал? – спросила она медленно.

– Мне об этом рассказали, – ответил я со вздохом. – И ты все равно не поверишь, кто именно. Просто уясни: боги крайне ограничены в своих действиях, в отличие от людей. А Патриархи – это именно люди. И мне не нравятся такие шутки.

Атарашики молчала, продолжая удивленно смотреть на меня.

– И все-таки кто тебе такое рассказал? – спросила она.

Подозреваю, из-за обычного любопытства.

– Рассказал… – Блин, она меня точно сумасшедшим посчитает. – Тот, кто создавал этих богов.

– В смысле? – не поняла она.

– В прямом, – произнес я. – Но это между нами. Я сам многое не понимаю, но «боги» – это людское обозначение этих существ, а по факту это стражи. Внутренних и внешних границ мира.

На этот раз Атарашики молчала дольше.

– А этот… создатель богов, часом, не просил тебя что-нибудь сделать? – спросила она осторожно. – И как часто вы с ним… видитесь?

Ну точно за психа приняла. Впрочем, я ее понять могу.

– Я тебе об этом рассказал только потому, что ты, выразимся так, своя, – произнес я. – Просто мне не нравятся твои шутки про мое обожествление. И да, просил, но это уже тебя не касается. Да и этого мира не касается. Виделся я с ним один раз, и больше это не повторится. – И немного помявшись, добавил: – По техническим причинам. У меня просто нет возможности связаться с ним еще раз.

– Понятно, понятно, – покивала она медленно. – И все-таки, о чем он тебя просил?

– Атарашики, – покачал я головой. – Не лезла бы ты в эти дела. Кстати, – решил я немного слукавить, – как думаешь, моя сила – это норма?

На мой вопрос Атарашики отреагировала не сразу, видимо, не поняла поначалу, к чему я веду. Но через три секунды ее глаза стали медленно расширяться.

– Хочешь сказать… – произнесла она тихо. – Так твоя сила… Это он тебя…

– Он просто рассказал, как мне стать сильнее, – пожал я плечами, в общем-то и не соврав ни в чем. – Моя сила – только мое достижение.

– Великие Супруги… – практически прошептала Атарашики.

– Ну как-то так, – пожал я плечами.

Потерев переносицу пальцами обеих рук, Атарашики произнесла:

– Ты Аматэру, – причем утвердительно, а не вопросительно.

– Так и есть, – подтвердил я.

– И ты просто обязан рассказать… Ну или оставить роду записи со своим рассказом, – продолжала она, глядя мне в глаза. – Информация – это сила, и мы должны ею владеть.

– Может быть, когда-нибудь… – начал я.

– Синдзи, род должен обладать этой информацией, – прервала она меня. – Обещай, что займешься этим.

– Может, и займусь, – отмахнулся я.

– Синдзи! – произнесла она строго.

– Да, демоны тебя подери! Ты вообще не забыла, от кого обещания требуешь? – возмутился я.

– А, ну да, – кажется, даже немного успокоилась Атарашики. – Ты же не можешь слово нарушить. Тем более…

На этот раз прервал ее я:

– Ты вообще в курсе, как на эти знания отреагируют боги?

– А что, – нахмурилась она, – это может стать проблемой?

– Да я без понятия, – ответил я. – Но на фига рисковать? Эти типы привыкли считать себя… – запнулся я, после чего поднял руку и покрутил кистью, – высшими существами. А тут кто-то будет знать, что они всего лишь охранники. Но это еще ладно. Ты просишь меня озвучить, ну или записать то, о чем даже представления не имеешь. И никто из нас не в курсе, как на это знание отреагируют эти, – указал я на потолок. – Успокойся. Я Аматэру. Глава Аматэру. Моя задача – заботиться о роде, и будь уверена, я об этом не забываю.

Выслушав мой спич, Атарашики вздохнула и произнесла:

– Извини. Ты прав, тебе лучше знать, что делать в этой ситуации. – После чего, на мгновение закусив нижнюю губу, продолжила: – Ладно. Об этом потом. Как-нибудь. А сейчас тебе пора в школу.

– Ну да-а-а… – протянул я устало. – Школа. Спасибо тебе за это.

– Не за что, – хмыкнула она. – Кто ж, как не я, позаботится о главе рода.

⁂

Возможно, аристократам в Токио плевать на то, что произошло в Токусиме, возможно, плевать их детям, возможно, они просто пропустили новость или еще по какой причине, но в школе никто ни слова о произошедшем не сказал. Ни одного вопроса, ни шутки, ни намека. Ничего. Естественно, я был этому рад – мне совершенно не хотелось отшучиваться или кому-то что-то объяснять. В целом школьники больше обсуждали идущие тесты и турнир, чем меня. Сегодня у нас тоже тест, на этот раз по физике, и лично для меня он сложным не был. Кто бы там что ни думал, время на учебу я всегда выделял, даже в Малайзии, так что не волновался о будущих результатах. Мизуки, понятное дело, тоже не волновалась. Не с ее оценками париться по такому поводу, а вот парни мучились. Мамио вообще пребывал в тихой панике: он и так всегда был в лучшем случае в середине, а в этом году еще и тренировкам много времени уделял, отрывая время от учебы и надеясь не ударить в грязь лицом на турнире. В принципе у остальных парней была примерно такая же ситуация – подготовка к будущему турниру съедала много времени. В предыдущие годы оценки их не беспокоили так сильно, да и не такие уж и плохие они у них, а в этом у нас выпуск, и всем хотелось показать лучший результат. Хотя, возможно, хотелось не им, а их родне.

Так что на обеде все были нервными, а Мамио так и вовсе сидел с учебником по физике.

– Может, вам помочь? – с жалостью в голосе спросила Мизуки. – Соберемся где-нибудь, и я вас поднатаскаю.

– Извини, Мизуки-тян, – вздохнул Райдон, – но у меня просто нет на это времени.

– Да у нас и так репетиторы есть, – произнес Мамио, жуя и читая учебник одновременно.

– А у кого-то их даже несколько, – мрачно добавил Кен.

– Мне вообще на место в рейтинге плевать, – сказал Тейджо. – Если б не матери…

Ну как я и говорил.

– Которые надавили на отца, – вставил Райдон. – Чтобы капать на мозги вместе.

– В общем, со стимулами у нас все в порядке, – закончил Кен со вздохом, после чего посмотрел на меня и вновь вздохнул. – Счастливчик.

Посыл я понял, типа на меня некому давить, я ж глава рода, так что не стал шутить на тему сирот и тех, у кого по тем или иным причинам отсутствуют отец с матерями.

– Кстати, – вновь заговорила Мизуки. – Слышали, что в турнире будет участвовать кто-то из Юлиев?

Мамио от своей книги не оторвался, а вот остальные одновременно посмотрели на девушку.

– Тех самых Юлиев? – переспросил Тейджо. – Десятых в рейтинге древнейших?

– Именно, – улыбаясь кивнула Мизуки.

– И в каком ранге? – спросил Кен.

– Учитель, – ответила она.

– Да чтоб его, – расстроился Райдон. – Не было печали.

Ну да. Мало того что на турнир в другую страну не отправили бы слабого участника, так тут еще и десятый по древности род в мире. У которого было семьдесят шесть столетий, чтобы отточить до идеала обучение своих детей. Плюс родовые знания, плюс родовые техники, так еще и сила членов рода больше век от века. Не настолько больше, чтобы трубить об этом на весь мир и хвалиться, но прибавка идет. А уж если это столь древний род…

– Проиграть такому противнику не позор, – произнес я и, не дав Райдону ответить на мои слова, добавил: – Позор проиграть еще до начала схватки.

Захлопнув открытый для ответа рот, Райдон немного помолчал.

– Ты прав, – согласился он. – Мы еще посмотрим, чей писюн длиннее.

– А что такое писюн? – тут же спросила Мизуки с крайне заинтересованным выражением лица.

Подловила. Что ж, Рэй, надо лучше следить за словами. Теперь выкручивайся. Она от тебя так просто не отстанет.

– Э-э-э… Ну… – замялся Райдон. – Это не самая лучшая тема для разговора за столом.

– Это что-то короткое? Длинное? А как он выглядит?

Хм, мне прям даже самому стало интересно, как Рэй выкрутится.

Глава 3

После школы, когда я возвращался домой, в кармане завибрировал мобильник.

– Алло, – произнес я, глядя в окно машины.

– Привет, Син, – услышал я сочащийся позитивом голос Акено. – На сегодня со школой всё?

– Здравствуйте, Акено-сан, – чуть улыбнулся я. – Да, домой еду.

– Ах, эти радостные дни, – мечтательно проговорил Акено. – Когда школьный день закончен, и ты…

– Едешь на работу, – прервал я его с усмешкой.

– Да, – согласился он изменившимся тоном, будто бы вспомнил что-то не очень хорошее. Похоже, в юности ему тоже не давали расслабляться. – Эти радостные дни… Ладно, неважно. Я что звоню-то – как ты смотришь на то, чтобы посетить прием в честь начала турнира Дакисюро? Наши гости из других стран тоже там будут. Что ни говори, а это полезные знакомства.

– Даже не знаю… – протянул я неуверенно. – Мне-то там что делать, я же не участвую в турнире?

– И что? – произнес Акено. – Ты же не думаешь, что там будут только участники? Давай, Син, приглашены Юлии, и нам позарез нужен сдерживающий фактор в виде тебя. А то будут еще нос задирать да свой возраст поминать.

А это может быть интересно.

– Ладно, будь по-вашему, – вздохнул я в трубку. – Когда прием?

– На этих выходных, – ответил Акено. – И спасибо. Буду ждать.

Оставшаяся часть пути прошла без звонков и лишней нервотрепки в виде пробок. А дома, переодевшись и прихватив так понравившиеся мне миндальные печенья Коикэ Джунко, отправился к себе в кабинет. В имении никого не было: Атарашики занималась своим театром – ей по-прежнему ставили палки в колеса, некоторые устои общества прогибались очень слабо вне зависимости от того, какая у тебя фамилия, Эрна и Раха занимались новыми слугами рода, что заставляло их мотаться по всему городу чуть ли не каждый день, а Казуки еще не вернулся из школы. Его тоже, кстати, надо бы нагрузить работой, а то все тренировки да тренировки. Я как раз хочу попробовать организовать в Токусиме развлекательный центр по типу тех, что есть у Накатоми. Токусима – город богатый, а подобных мест, как ни странно, маловато. Накатоми и там присутствуют, но, как мне показалось, в Токусиме у них не все радужно. В общем, попытка не пытка, пусть займется.

Зайдя в кабинет, бросил взгляд на полку, где лежал подаренный в храме цветок. Я уже выяснил, что это дороникум, только размером чуть меньше обычного. Из семейства астровых, если что. Собственно, смущали в цветке лишь две вещи – в Японии он не распространен, но это ладно, и его… Даже не знаю, как сказать. В общем, какого хрена он еще не увял? В воду я его не ставил, просто на полку положил, а выглядит, будто только что сорвали. Слугам я его приказал не трогать, а Атарашики, когда узнала связанную с ним историю, несколько раз порывалась что-то сказать, а потом просто молча покачала головой и сменила тему. Вот и лежит теперь у меня на полке непонятная штукенция.

Сев за рабочий стол, нажал на кнопку селектора.

– Лен, Накамура там? – спросил я.

– Здесь, господин, – ответила та.

– Пусть заходит.

Накамура еще вчера связался со мной и попросил о встрече.

– Господин, – поклонился он после того, как закрыл за собой дверь.

– Здравствуй, – кивнул я. – Рассказывай, с чем пришел.

– Дело в том, – начал он, подойдя к столу и встав напротив меня, – что мою службу напряг один момент. Точнее даже, напряг лично меня. Технически там подкопаться не к чему. Где-то с месяц назад Ёсиока Чиё, внучка вашего дворецкого, познакомилась с парнем. Проблема в том, что мне не нравится этот парень, но и начинать работать по нему, не поставив вас в известность, я не могу. Все-таки это Ёсиока.