Воробьиная ночь. Карловка-3

Воробьиная ночь

Карловка-3

Влад Костромин

© Влад Костромин, 2020

ISBN 978-5-0051-8578-5 (т. 3)

ISBN 978-5-0051-8579-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Воробьиная ночь (Карловка-3)

Преследуемые сворой жителей Карловки Андрей Иванович и смертельно раненый Виталий скрываются от погони в заповеднике. Кажется, что это конец, но на самом деле все только начинается… Продолжение мистических триллеров «Змеиный узел» и «Кукушкины слезки», а также логичное продолжение романов «Шпулечник» и «Каникулы в Простоквашино (Шпулечник-2»).

Пролог

Я медленно крался вокруг поляны, выбирая место получше. Вот, вроде то, что надо – все хорошо видно. Возле костра на поваленном стволе дерева сидел мужчина, время от времени поворачивающий деревянный вертел, лежащий на двух рогульках. Дразнящий запах жареного мяса заставил меня сглотнуть слюну.

– Проголодался, касатик? – в затылок деликатно, будто теленок в мамкино вымя, ткнулось что-то холодное.

Щелчок предохранителя подтвердил мою худшую догадку. Проверять калибр ствола в руках неизвестного желания не было.

– Есть такое, – осторожно подняв руки, согласился я. – Не завтракал сегодня.

– И не обедал? – в голосе слышалась насмешка.

– И не обедал… – я едва удержался, чтобы не кивнуть.

Кто знает, как он отреагирует? Еще дрогнет палец ненароком и все…

– Оружие есть?

– Есть. ТТ за поясом.

Рука ловко забрала пистолет.

– Еще?

– Нож в кармане и другой в ботинке.

– На охоту собрался?

– Места-то дикие, мало ли…

– Верно. Ничего не забыл?

– Топорик еще есть, в чехле на поясе.

– Хорошая штука, – топорик покинул чехол, – ладная.

– Виталий, – громко сказал мужчина у костра, – будь вежлив, прояви гостеприимство. Пригласи гостя на огонек.

– Милости прошу к нашему скромному шалашу, – Виталий легонько подтолкнул меня в спину. – Только не балуй, у меня нервы слабые.

– Спасибо, что предупредил. Учту.

Я вышел на поляну и не спеша подошел к костру.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Я Андрей Иванович, а тот молодой человек, что настырно и бесцеремонно тыкал в вас стволом, Виталий. Присаживайтесь, – указал на поваленное дерево.

Я беспрекословно сел.

– Что привело к нам? – светским голосом спросил Андрей Иванович.

– Я просто гулял.

– С пистолетом за поясом? – послышался голос Виталия.

Он на поляну не вышел, скрываясь в зарослях, и, как я подозревал, продолжая на всякий случай держать меня на прицеле.

– Так получилось…

– Знаете, молодой человек, я бы рекомендовал вам рассказать нам правду. Виталий у нас большой специалист по допросам и лучше его не вынуждать.

– Я после психушки жутко кровь не люблю, – подтвердил Виталий.

Судя по голосу, он сместился с прежнего места – грамотный парень.

– Я расскажу, только боюсь, вы мне не поверите.

– А ты не бойся, облегчи душу.

– Как скажете, слушайте.

I

Я спокойно заканчивал субботнюю утреннюю тренировку на детской спортивной площадке возле торгового центра. Отжимался на перекладине и никого не трогал. И хотя сверху видно всё, на подъехавшую и остановившуюся напротив площадки машину никакого внимания не обратил. Мало ли – может покупатели не могут найти парковку перед супермаркетом. Или с пятницы пьяные и плохо соображают, подъехали чтобы холодного пивка взять. А может просто заблудились, и желают уточнить дорогу. Пару лет назад на этой площадке у меня спрашивали, как проехать. Правда, тогда не заезжали на пешеходную дорожку, а пассажир авто пришел спросить с проезжей части. Мне какое дело? До тех пор пока пара интеллигентного вида гамадрилов, упакованных в костюмы, не вышла из машины и целеустремленно не направилась ко мне. Я спрыгнул с турника и внимательно следил за их приближением. Не люблю незнакомых людей, явно идущих ко мне с неясными намерениями. Да и кто любит? Если только мазохисты и будущие терпилы…

– С вами хотят поговорить, – значительно изрек левый.

– Да ради Бога, – вежливо ответил я, прикидывая с кого из них начинать, – хотят, пускай говорят.

– Придется проехать с нами, – продолжил левый. Видимо он играл роль мозгового центра. Или был аффилирован на связи с общественностью, вроде некоего страпонотерпца, имя которого «настолько известно…».

– Проехать с вами я не могу, – также вежливо продолжил я, потихоньку продвигая руку к карману, где привычно лежал складной нож, – у меня денег с собой нет. Как я обратно вернусь? Пешком? Так у меня ноги болят. И вообще, мне домой уже пора. Меня завтрак ждет.

– Мы отвезем вас назад.

– Спасибо, не надо. Я домой и пешком дойду. Мне недалеко. Спасибо еще раз, что скрасили моё утро. До свидания, а лучше, прощайте, – я попытался выбраться из клетки спортивной площадки, но был остановлен рукой правого, перегородившей выход.

Первым рефлексом было сломать эту нахальную конечность, но зрение у меня не настолько плохое, чтобы не прочитать надпись на «ксиве», зажатой в руке.

– А ордер у вас есть? – прекрасно зная ответ, трагическим голосом вопросил я.

Ответ оказался именно таким, какой я и ожидал.

– Нам ордер не нужен, – веско произнес левый, – и вообще: быстрее поедете с нами, быстрее вернетесь.

Спорить с подобной мудростью резона не было. Доводить до вооруженного конфликта с сотрудниками спецслужбы тоже особого смысла не было. Я высморкался, совершенно случайно попав на носок туфли левого, и прошел между ними, направляясь к машине. А что еще мне оставалось делать? Вот так я и оказался в кабинете без таблички в местном «желтом доме» Управления ФСБ.

***

В комнате, по размерам напоминающей конференц-зал, меня ожидал сюрприз. Не то чтобы очень приятный, скорее даже наоборот, но все-же. Всё же всегда приятнее, когда по почкам тебе бьет давний знакомый, которого много лет не встречал, чем человек, которого ты видишь первый раз в жизни. Тем более, пока что по почкам меня никто не бил.

– Возвращение блудного сына, – он расплылся в довольной улыбке, как матерый волк-педофил при виде юной Красной шапочки, несущей бабушке пирожки и маслице, вполне способное сыграть роль лубрикатора, – давненько не виделись.

– Четырнадцать с половиной лет, – мысленно сосчитал я, – и не сказать, что я по вам сильно соскучился, товарищ полковник. Или всё-таки господин?

– Товарищ, – он продолжал добродушно улыбаться, – а ты что-то товарища не рад видеть. Нехорошо.

– Угу. В нашей жизни вообще мало хорошего. И вообще, Николай Васильевич, мне домой пора.

– Домой тебе пора, – согласился, – только не туда где ночуешь, а поближе к родным местам. Не тянет на Родину?

– Тянет, но всё некогда съездить. Вот и сейчас уже опаздываю. Ну, так я пойду?

– Не спеши. Дело серьезное.

– Насколько?

– Нечистое что-то творится в том районе, – закурил и внимательно посмотрел мне в глаза, – хочу, чтобы ты проникся серьезностью ситуации.

– Я проникся, видя, как вы курите в общественном месте.

– Дурацкая шутка, – выпустил дым к потолку.

Пожарная сигнализация покорно снесла это издевательство и промолчала.

– Что значит «нечистое»? И насколько серьезна ситуация?

– Да вроде как бы и ничего особо такого, но все же. Сначала начали кошки и собаки пропадать. Потом люди. Теперь вот участковый пропал.

– Пропажа людей дело житейское, чего тревогу бить? А участковый… Может, загулял просто? Ныне Анискиных нету, идёт всякая ленивая шелупонь в участковые. Чего в этом нечистого?

– Участковый докладывал, что в лесу головы сложены. Собак и кошек, – потушил «бычок», – пирамидами сложены…

– Сатанисты доморощенные? Ныне этой нечисти полно среди молодежи. Откуда только берутся? Лучше бы онанизмом занимались. Или там просто разборка из-за земли? Может кто-то хочет подешевле землицы прикупить. «Земля крестьянам» и прочие сказки, сделанные былью. Или там заросли шибко ценного леса либо нефть прямо у поверхности. Копай яму и черпай «народное достояние».

– Вот ты и должен разобраться, что там и как. Ты же сатанистов гонять любишь… Да и на дачах жил, так что тебе самое то.

– А вы своих не пробовали посылать?

– Не можем мы своих туда послать, нет пока причины.

– А что на работе мне сказать?

– С работой всё улажено. Тебе дадут отпуск. За свой счёт.

– За свой счёт? Ваша щедрость не знает границ! Сэкономить пытаетесь, товарищ полковник? Да и меня не жалко в случае чего? Кстати, как насчёт командировочных расходов?

– А просто Родине послужить, желания нет?

– После того, как увидел «харизму» одного типа, плетущего о патриотизме и узнал, почем ныне струны для виолончели… Пускай, сначала, они, бесплатно Родине послужат, а уже потом и я стану альтруистом. А то у меня почти к сорока годам даже часов наручных нет, в отличие от некоторых. Пускай футболисты из сборной за зарплату в двадцать тысяч рублей мячик пинают – вот тогда и будете меня к патриотизму призывать. Или…

– Ишь ты, как разговорился! Совсем страх потеряли в своих интернетах! – укоризненно погрозил пальцем.

У меня мелькнула мысль, не сломать ли этот палец, но по здравому размышлению я решил воздержаться от членовредительства.

– А вы не забывайте, что я не ваш сотрудник. Могу развернуться и уйти. Воистину был прав Конфуций: возвысь низких и уничтожь благородных и всё – кирдык Государству!

– Ладно, хватит демагогию тут разводить! Командировочные, конечно, получишь, мы же не звери, но немного. Зачем тебе в лесу деньги? – достал из стола и двинул в мою сторону конверт. – Ты сильно там не шикуй, не в Крым едешь и не в Сочи. За расходы потом отчитаешься.

– Оружие? – безнадежно спросил я, глядя на скользящий по полированной столешнице, между прочим, не такой уж и пухлый конверт.

– Может тебе еще ключи от квартиры дать? Оружия не будет – у тебя же разрешения нет. Какое тебе оружие? Там менты и так в напряге. Еще не хватало приезжего с оружием. Ты приехал проведать дядю – зачем тебе оружие?

– Дядю?

– А что, не тянет проведать родственника? Вдруг, он там не в шутку занемог? Не звонит и не пишет – ты волнуешься за старичка и решил навестить. Взял отпуск за свой счёт и приехал. Идеальное прикрытие – комар носа не подточит. И учти, мобильной связи там теперь тоже нет.

– Кризис?

– Нет, не кризис. Там и раньше была зоны не уверенного приема, а теперь аппаратура на вышках сотовой связи в прилегающих районах повреждена.

– Восстановить не судьба?

– После пропажи пары наладчиков, или как они там, у ОПСОСов, называются, восстанавливать связь в том районе что-то не рвутся. Так что связи у тебя тоже не будет. Будет только вот это, – через стол, повторяя маршрут конверта скользнула коробка спутникового телефона.

– Русский «айфон»? Или что там должно было Сколково сляпать? – скептически рассматривая девайс, спросил я. – Лучше бы конверт был такой толщины… Кому хоть звонить с него?

– А звонить никому и не надо. Если все будет нормально, нажмешь «1». Если нет – нажмешь «2».

– И что будет на два? Термоядерный взрыв? Или просто напалмом район накроете?

– Вот этого я тебе не скажу. Но если решишь посмотреть, что случится, то лучше завещание оформи заранее.

– Понятно. Проезд хоть оплатите, или тоже за свой счёт?

– Экий ты братец стал меркантильный. Там вполне хватит и на проезд и на харчи. Еще и дяде на бутылку останется.

– Вот от вас и передам бутылку, – видя, что дискуссия всё равно не становится конструктивной, сказал я. – Разрешите идти?

– Иди, конечно, – пожал мне руку.

Хотелось сплюнуть, но как человек культурный, плевать на пол в казенном кабинете я поостерегся. Мало ли, а то еще и конверт отнимут. С них вполне станется отправить в лес с голой жопой, в бобровой шапке. И с документами на имя какого-нибудь Фимы Абрамовича Кочерыжкина. А учитывая церберов на входе, еще и по ребрам могут насовать, для профилактики правонарушений. Да, мельчает душой народец на службе государевой. Если она изначально у них была, душа.

– Чем-то вы мне Щелкунчиков напоминаете, – решил я вежливо проститься с охранниками у двери.

– Не понял, – напрягся один из них, от непосильной мыслительной работы пойдя желваками.

– Не в том смысле, который ваш однопартиеец Моисеев вкладывает в это название, а в плане общей деревянности, – любезно разжевал я свою заковыристую мысль. – Зажатые вы какие-то, что ли. Как деревянные солдаты Урфина Джуса. Читали книжку в детстве? Или вы кроме «Плейбоя» ничего сроду не читали? И в том только картинки смотрели?

– Иди отсюда, пока есть на чем, – посоветовал мне второй, напыжившись для грозности.

– Мы проводим, а то мало ли что, – раздался голос из-за моей спины.

Обернувшись вполоборота, чтобы не выпустить из поля зрения «деревянных солдат», я обнаружил подкрадывающихся Правого и Левого.

– О, Джонсон и Джонсон вернулись! – улыбаясь, словно лучшим друзьям, поприветствовал их. – Успешно сходили?

– Мы проводим, – повторил Правый. – А то вдруг заблудится или бумагу украдет в туалете.

– Украдешь тут у вас, – пробурчал, протискиваясь мимо неразлучной парочки. – Да и она небось с гербом… Поехали за бухлом.

– Куда? – на два голоса вылупились они на меня.

– Что значит куда? Туда, где подешевле. Неужели не знаете мест? Или вы по-другому? – я зажал ноздрю и изобразил процесс всасывания «дорожки».

– Поехали, клоун. За бухлом так за бухлом, – согласился Левый.

– На смерть только не убивайте, оставьте и нам, – проявил зачатки юмора один из «деревянных солдат».

***

Идея с бутылкой была не такой уж и плохой. Не знаю насчёт дяди, но при контакте с участковым, ежели он вдруг обнаружится, вполне пригодится. Да и с местными аборигенами всегда контакт лучше устанавливать, начиная со своего спиртного. Поэтому спортивную сумку я почти целиком загрузил пивом и водкой. Всё-таки к дяде «самых честных правил» путь держу. Попробуй, докопайся. Сначала один автобус, потом второй, до Михновского сельского поселения. Последний отрезок пути, километров в восемнадцать, шел пешком. Надо было рюкзак брать – тащить сумку с пивом на плече не так и удобно. С другой стороны – человек с рюкзаком всегда подозрителен. А со спортивной сумкой – милое дело. Может я начинающий предприниматель, волокущий первую партию товара, с которой пойдет моё стремительное вознесение в ряды бизнес-элиты? Хотя, это вряд ли, задница у меня не той системы. Проше уж нефть обнаружить в лесу. Развлекая себя подобными пустыми мыслями, шагал по весенней грунтовке через лес.

Морально напрягала тишина, царившая в лесу. Не было слышно пения птиц. Судя по следам на дороге, и учитывая погоду прошедшей недели, с которой меня любезно ознакомил интернет перед поездкой, не сказать, чтобы особым спросом последнюю неделю эта местность пользовалась. А зря, грибы тут раньше были вкуснейшие. Тем более было самое время пройтись по подлеску в поисках сморчков, строчков и мэтушек. Да и любителей так сказать «культурно отдохнуть на природе», что в последние годы выражается в безудержном потреблении алкоголя, шашлыках и ставших следствием всего этого лесных пожарах, сие живописные места не могли не соблазнить. А вот судя по следам и отсутствию мусора и кострищ в пределах прямой видимости – не соблазнили. Кстати сказать, отсутствие мусора само по себе тревожило. Российские леса давно и основательно загажены – а тут такого не наблюдалось. Ощущение было, что кто-то на данном участке лесной местности объявил субботник. Вопрос: кто? Не пропавший же участковый, озверевший от конфискованного самогона, вывел вымирающих сельских жителей и немногочисленных дачников на уборку леса? Однако идея с грибами вполне оправдает небольшой крюк, предпринятый мною по лесу. Особенно в глазах наблюдателей, которые мне чудились уже не первый километр пути. А чутью я привык доверять…

Хотя, встречались мне уже на русских просторах такие места, где чувствуется чей-то взгляд. Под воспоминания я решил покинуть дорогу и свернуть в лес. Может грибов захотел поискать, а может просто по нужде приспичило. Благо и тропиночка была в зарослях. Через пару метров резко остановился, созерцая лежащую поперек тропинки гадюку. Толстая тварь, скажу я вам. Туловище лежит поперек, а голова и хвост в кустарнике теряются. Попробуй, сообрази, с какой стороны шандарахнет. У меня давняя неприязнь ко всей этой жалящей нечисти, я своего рода герпетофоб. Возможно, это во мне на генетическом уровне еще со времен искушения Евы, а может, просто жива была память об укусе гадюке, полученном в раннем детстве. Конечно, старые испытанные берцы давали определенные шансы в противостоянии чешуйчатой твари, но особо нарываться не хотелось. Сомневаюсь, что там, куда я топаю, найдется сыворотка от ползучей напасти. Змеи существа несоциальные, и если решают напасть, то никакая демонстрация миролюбия их не остановит.

Постояв так пару минут и, обратив внимание на странную неподвижность этой Божьей твари, решил рискнуть и взмахнул как та царевна, но не левым крылом, а левой ногой в направлении, в котором, судя по рисунку на теле змеи, предположительно, находилась ее голова. Никакой реакции не последовало. Странно. Махать правой ногой уже не имело смысла, если только в качестве разминки, и я просто ткнул носком в распростертое передо мной тело. Подобная неподвижность могла объясниться лишь одним.

Визуальное исследование извлеченной из кустов змеи блестяще подтвердило мою смелую гипотезу о смерти оной. Причем, смерть, судя по внешним признакам, наступила не так уж давно. Причиной скоропостижного ухода рептилии в Вирий послужило полное отсутствие головы. Змее, насколько бы мерзкой и ядовитой она не была, такое не под силу. Способ отделения головы я затруднялся определить точно – уж больно измочаленным было место ее крепления, но грибов резко расхотелось. И то верно – мясо для растущего организма гораздо полезнее. Тщательное исследование ближайших окрестностей не выявило ни наличия отсутствующей головы, ни признаков того, кто соорудил столь броский шлагбаум. Проверять какие еще сюрпризы ожидают меня, в случае углубления в лес, я не стал и, помахивая трофейной змеей, вернулся на дорогу.

Спустя минут тридцать неспешного шага подобрался к околице. Назвать ее полноценной околицей язык не поворачивался, ибо деревня органично перетекала в лес, но надо же было как-то обозначить этот рубеж? Странно, каких дачников могло занести в такую глушь? Хотя, вполне допускаю, что люди небогатые могли бы задешево прикупить в этой глуши брошенный дом и приезжать отдыхать на лето. Учитывая количество людей в стране, едва шагнувших за черту бедности – вполне реальный вариант. Опять же, оставшиеся местные жители могут присмотреть за домами в зимний период. Старые деревни это не поселки-новострои с повально пьяным населением и местной гопотой, ищущей, где найти на бутылку. В старых, вымирающих русских деревнях порядки совсем другие. Там еще силен старый обычай деревенского мира. Хотя, благодаря усилиям Власти деревни всё активнее и активнее умирают. Понятно, что при таких затратах на олимпиады, струны виолончелей и мундиали, средств на поддержание деревни в бюджете не остаётся.

В деревне между тем тоже царила странная тишина. Если отсутствие крупного рогатого скота можно было объяснить старческой немощью большинства жителей и полной нерентабельностью содержания в нынешних экономических реалиях, то отсутствие кур опять-таки было тревожным признаком. Вы хоть одну российскую деревню без кур встречали? Лично я нет. Ступив на деревенскую улицу, оглянулся на лес. Хм, впечатляюще. В кроне молодой березки кто-то художественно выщипал листья, и в косых солнечных лучах возникало ощущение, что из леса на меня смотрит человеческий череп. Я даже достал телефон и зафиксировал для потомков. На фото точно так же различался череп. Значит, это не игра воображения, а чья-то реальная кропотливая работа, о художественной ценности которой я судить не брался. Интересно, кто это сделал, как, и сколько времени на это потратил. Вопрос «зачем» даже не возникал. Что тут непонятного? Сначала шлагбаум из змеи, потом выщипанный в кроне череп – самому тупому должно было быть понятно, что от леса надо держаться подальше.

По памяти я добрался до хаты дяди. Дядя, насколько я понимал, никакой живности последние годы не содержал. Минуя стоящую возле дома телегу, направился к двери. На крыльце, практически перекрывая проход, стояла деревянная бочка. Хорошая такая бочка, дубовая. На Руси испокон веков при изготовлении бочек для разных продуктов применялось разное дерево. Для мёда – липа, для соления огурцов – осина, для квашения капусты – ольха, для вина – дуб. Отсюда, кстати, если вы не знаете, и пошло выражение «полный дуб» для определения плохо соображающего человека. Вот только зачем её ставить на крыльце? Может, хозяйственный родственник просто не доволок в дом? Зачем тогда наполнять ее мелкими речными окатышами? Чтобы не украли? Дверь была заперта. Что интересно, заперта изнутри, также как и ставни, закрывавшие окна. Еще одной примечательной деталью был бумажный портрет Иосифа Виссарионовича Сталина с выдолбленными глазами, пришпиленный к существенно посеченной двери.

– Однако, порядки тут у них, – негромко проговорил, проведя пальцем по оскверненному портрету и пытаясь понять, кто и чем это сделал.

Поставив сумку на крыльцо, вежливо постучал, пытаясь понять, что произошло с дверью. Походило это на расстрел дробью различного калибра, которому кто-то помог стамеской. На стук никто не отозвался, и я постучал ногой. Вдруг из развороченного лица Генералиссимуса Великой победы на меня глянул желтый глаз, а за дверью раздался пугающий сухой щелчок.

– Таки здравствуйте, – произнес я, осторожно делая шаг от двери назад, чтобы целиком попасть в обзор и медленно, стараясь не делать резких движений, поднимая руки вверх.

Глаз в обрамлении бумажных лоскутков какое-то время, не мигая, пристально как засыпающий карп, рассматривал меня и болтающуюся в руке змею, а затем мигнул и исчез. Раздался лязг отодвигаемого засова, и дверь слегка приоткрылась.

– Заходи быстро! – раздалось из темноты дома.

Не заставляя повторять приглашение дважды, я подхватил сумку, протиснулся мимо бочки и ужом ввинтился в сени. Внутри ожидал дядя, в руках которого была крепко зажата Мосинская трехлинейка. Судя по высокой мушке с отвесными боками, выступу снизу шомпольного упора и разрезным ложевым кольцам это был модернизированный образец 1891 – 1930 годов. Из такой штуки он бы и через дверь меня, при желании, достал. Странное дело – мозг человеческий. В такие напряженные минуты обращаешь внимания на вещи, которых в другое время даже и не заметил бы. Ну, какая, скажите на милость, разница, какая из многочисленных модификаций винтовки послужит для тебя билетом в иной мир? Совершенно никакой.

– Еще раз здравствуйте, дядя, – повторил на всякий случай.

Мало ли что придет в голову старику? Может он тут в глуши ослабел рассудком и вообразил себя партизаном? Хоть я и не шибко похож на немецко-фашистского захватчика, но кто может за это поручиться? Умирать от пули выжившего из ума родственника нисколько не хотелось. Впрочем, от пули здравомыслящего не родственника тоже как-то особо не тянуло.

– Проходи, коль принесла нелегкая, – дядя широким жестом указал стволом на дверь в дом. Надо заметить, что почти четыре килограмма стали и древесины в его руках смотрелись весьма уверенно. Рука у родственника, несмотря на преклонные годы, по всему видать была еще крепка. Я открыл дверь и, перешагнув высокий порог, покинул сени, причудливо подсвеченные лазерами солнечных лучей, пробивающихся через множество мелкие отверстия в двери. Дядя шел следом.

– Садись, горемыка, – ствол гостеприимно указал на стоящий в правом углу стол, на котором, подтверждая худшие подозрения, стояла полупустая «четверть» и глиняная миска с вареной картошкой.

Картину дополняли лежащая на столе старенькая «тулка» и стоящая посреди стола керосиновая лампа. Сняв со спинки плотно утрамбованный патронташ бурского типа и положив его вместе с несчастной рептилией на стол, я поставил сумку на пол и уселся на плотно сколоченный стул и огляделся. За годы, прошедшие с моего последнего визита ничего по большому счету, насколько можно было разглядеть в обманчивом свете острых солнечных лучей, пробивающихся через порядком продырявленные ставни, в доме ничего не изменилось, если не считать висящего в «красном углу» портрета Горбачева, вырезанного из какого-то цветного журнала. Раньше, если меня не подводит память, там висели портреты Ленина, Сталина и Андропова.

– А что тут у вас происходит? – невинным тоном поинтересовался я.

– Известно что. Пришло наказание за грехи наши, – дядя крутанул головой и уселся на застеленную воглым солдатским одеялом кровать.