Жизнь прожить – не поле перейти. Книга 2. Война

должно было содействовать сплочённости воинства. Четыре батальона в мирное время составляли полк. Самый близкий к нижним чинам командир, обычно, назначался из тех, кто нёс сверхсрочную службу и становился кадровым военным, или отличившимися солдатами третьего года службы, выделившимся из общей массы прилежанием и успехами. Взводные командиры, из прапорщиков, как правило, имели военное образование и отвечали за боевую подготовку, воспитание и здоровье своих подопечных. Они проводили с подчинёнными почти всё время и должны были явить, для продвижения по службе, аттестацию по

которой видно бы было, как растут в воинском мастерстве и духовном развитии его подчиненные. К лейб-гвардии было

особое отношение и жесточайший отбор в подборе нужных командных кадров. В Волынском полку, не столичном, и находящемся почти у границы на западном, опасном направлении, готовили не для парадов и празднеств, а для воинских дел. Однако во всей русской армии знали, что в полку, где шефом был сам император, с давнишних пор утвердилась жесточайшая дисциплина и строгое следование уставу, а офицеры из кожи лезли, чтобы сделать свой полк образцовым. От этого зависело продвижение по службе.

Полк был кузницей кадров для всей армии. Лучших солдат

сверхсрочников отправляли по другим полкам и государь —

император Николай легко узнавал подшефных волынцев в других полках, куда их направляли как образцовых солдат по выправке и расторопности и это тешило его самолюбие. Эта особенность чувствовалось с первых часов пребывания в казарме-дворце.

Командиром взвода был определен барон Тизенгаузен из прижившихся на русской службе немцев. В нём была та военная косточка, что закладывается долгим служением целой династии. Окончив военное училище и имея гимназическое образование, потомок древней династии, должен был ещё отвечать за приобщение к традициям полка и его славной истории. Молод, умён, красив, строен – всё при нём.

Командир роты на первом построении новобранцев в составе роты на плацу, подходя к каждому и знакомясь с новичками, сразу указывал им приставленных к ним двух учителей из старослужащих из отделения в котором предстояло начинать осваивать воинскую науку. Один

полагался для помощи и контроле на занятиях, а другой следил за поведением солдата в свободное время. Старались

чтобы в наставники попадали земляки, но это было затруднительно. Степану в наставники определили двух ефрейторов – старших солдат, третьего года службы. По военному делу определили Егора Петрова из Уфимской губернии. Перед строем объявили, что через неделю, все вновь прибывшие, предстанут перед командиром полка -генерал-майором от инфантерии Александром Фёдоровичем Турбиным. Это время ушло на то, чтобы подготовить новобранцев занимать место в строю и исполнять простые приёмы, дружно вливаясь в общий хор, отвечая на приветствия, и иметь бравый вид в подогнанной по росту одежде. В период подготовки, до принятия присяги, предполагались в индивидуальных занятиях физических и по строевой подготовке, гимнастике и фехтовании с оружием, добиться чёткости исполнения приёмов строя и управления телом.

Егор на совесть и толково делал своё дело и сошёлся с учеником, толковым и понятливым. В ушах и во сне звучали строевые команды: «Равняйсь! Шагом -арш!» Ноги, печатавшие строевой шаг по брусчатке, болели и крепкие парни к отбою валились с ног и быстро засыпали -кто мертвецким, кто беспокойным сном, чтобы опять несколько часов, на другой день, греметь по мостовой. Кормили, как быков перед убоем. Аппетит был зверский. В лейб-гвардии выделяли и дополнительное довольствие на мясо, чай и сахар. Весь лишний вес улетучился, как облака при сильном ветре. Мышцы крепли, тела распрямлялись и фигуры стройнели. Унифицированная форма плотно облегала фигуры, а парадная из коптёрки каптенармуса примерялась на новых владельцах и шилась в мастерской, для того, на кого не было подходящего размера. Дальше отрабатывались действия в строю поротно, побатальонно и в составе полка. Для выработки ловкости и силы использовались игры и состязания. Несколько малограмотных дополнительно получали уроки. Усиленно, с утра до вечера, готовились к

принятию присяги, которая должна была состоятся в день полкового праздника, который приходился на 12 декабря в день преподобного Спиридона-епископа Тримифунтского и покровителя небесного полка Волынского. Драли глотку, исполняя полковую песню, написанную в честь столетнего юбилея старшинства полка, который вёл свое начало с 1806 года. Отвечающие за своего подопечного"дядьки» не давали покою, пока не убеждались, что дело идёт на лад. Голоса новобранцев вливались в дружный хор. На вечерней строевой прогулке волынцы давали сигнал всей округе к отбою. Что будет в городе когда на праздник полк пойдёт парадным строем? Задрожит земля под тяжёлыми коваными сапогами, заколышутся деревья и зазвенят стёкла от воздуха выдуваемого оркестром и лёгкими воинства. Подожмут хвосты собаки и на галоп перейдут лошади.

По царскому слову на север далёкий

Волынский наш полк боевой

Послал свою роту с Финляндцами вместе

Справлять юбилей вековой.

Вагоны нас быстро в столицу примчали,

По улицам долго мы шли,

Измайловцы маршем родным нас встречали,

Финляндцы хлеб-соль поднесли.

Волынцы одним лишь желанье сгорали

Скорее увидеть Царя

И вот мы пред царские очи предстали

В двенадцатый день декабря.

Царь вышел наследника на руки взявши

И с ним обошёл все ряды.

Заздравную чашу высоко поднявши

«Спасибо», сказал,«молодцы».

Тот царский приём, эту царскую ласку

Навеки в сердцах сохраним.

Про царский приём, как про дивную сказку

Мы внукам расскажем своим.

Мы новое знамя взамен получили

За старое знамя побед,

Чтоб новому знамени верно служили

И помнили предков завет.

Каждый вечер варшавские обыватели слышали эту песню, если полк не был в летних лагерях на учениях или на военных манёврах в поле. Усиленно новобранцам излагали славную историю полка. Взводный командир Тизенгаузен на этом деле набил руку и язык и, имея интерес к истории и за дополнительную плату, излагал её вдохновенно и интересно, заражая своих слушателей. Заставлял

слушателей делать короткие записи, чтобы остудить свой пыл и развивать у своих слушателей навыки письма, как он говаривал, чтобы домой письма грамотно писали и любимых радовали. Новые слова и имена он записывал на доске, подчеркивая их значимость. Каждое занятие «учитель истории» проверял память учащихся и, у кого она была слабой, то было указание «дядьке» заняться с отстающим, чтобы «мозги не усохли».

Деревенские увальни быстро превращались в прилежных учеников. Нерадивых принуждали словом и нарядом на работы. Ответственные за воспитание не только требовали послушания, но и отучал от сквернословия и дурных привычек, направлял усилия на зазубривание уставов и чтение нужных книг. Так нога в ногу шло обучение и воспитание элиты русской армии. Покой наступал лишь на время сна. Письма писать домой первое время не удавалось, да и что писать: «Служу!»

Степану всё давалось без больших усилий. К чтению и крепкой памяти его мать и школьный учитель приучил. К порядку и послушанию ещё отец путь указывал. Привычек дурных в семье не водилось. Чарку водки в неделю и чарку вина в день, положенные в лейб-гвардии по военному довольствию, отменили после Японской войны.

(Справка. Довольствие нижних чинов. Денежное жалованье в год при среднемесячной зарплата рабочего в 43 рубля:

рядовому чину в армии 11 рублей, в гвардии 20 рублей,

старшему офицеру и подпрапорщику 83 рубля,

нижнему чину на сверхсрочной службе 335—485 рублей в год – можно семью содержать.

При наличии работы в свободное время по хозяйственным нуждам полагалась зарплата.

За участие в смотрах и парадах полагалась надбавка.

За похвальные поступки единовременное пособие.

Семейным, выделялись квартирные деньги.

Горячая пища 3—2 раза в день плюс сухой паёк в учениях и походах. Обязательны щи и каша.

Ежедневно на солдата отпускалось 1230 граммов хлеба или 800 граммов сухарей, 205 граммов крупы, полфунта мяса.

В гвардии на день отпускалось 307 граммов мяса двух сортов. На овощи, масло, сало, пшеничную муку, перец, соль и сахар на руки выдавали приварочные деньги. Имели возможность солдаты вскладчину или индивидуально готовить себе и сами. Во время войны деньги

увеличивались, давая простор для интендантов и

расхищений если не вести контроль. До 1908

года было для всех и винное довольствие на время учений и сборов- три чарки в неделю. В военное время довольствие полагалось и членам семей ратников, солдат и унтер-офицеров. На одного члена семьи полагалось в месяц 28

килограммов ржаной или пшеничной муки,4 килограмма крупы, соли 1 600 грамм, масло растительное 409,6 грамм.

Обучение солдат делилось на зимний и летний период и делилось на несколько этапов. На первом этапе, длившемся

четыре месяца постигались основы воинской науки -программа молодого солдата. Индивидуальное, одиночное обучение включало: строевую и физическую подготовку, огневой и рукопашный бой, несение караульной службы и дозор, полевой караул, действия наблюдателя и связного. Методом обучения были – показ и беседа. Главное, в деле воспитания – преданность царю и долгу, выработку

дисциплины и стойкости в перенесении тягот и опасностей.

Из всех полков русской гвардии волынцы славились и образцовым внешним видом и выправкой и исполнением всех воинских приёмов и команд. Император Николай, будучи шефом полка, гордился этим и всегда мог отличить волынца по маршировке и ружейным приёмам. Твёрдый парадный шаг, идеальное равнение, когда тонкие чёрточки штыков при маршировке были совершенно неподвижны. Железная дисциплина и исполнительность врабатывались жесточайшими мерами.

Степана удивляло и возмущало когда он видел как

проштрафившиеся ходили гусиным шагом, бегали вокруг

конюшни с фуражками, котелками, портянками и сапогами в зубах и при этом умудряются вопить: « Я – дурак!»

Когда у своего дядьки Степан спросил отчего такие чудачества – тот объяснил, что такими «зверствами»

добиваются выработки инстинкта исполнения приказа- не раздумывая. Этот инстинкт в бою подавляет инстинкт самосохранения, подавляет трусость. Позднее в жестоких боях Степан убедился в этой жестокой правоте. Враг, видевший на обшлагах гимнастёрок жёлтую тесьму третьей дивизии и тёмно – зелёную Волынского полка знали что это «железные солдаты», которые исполнят любой приказ.

Занятиями руководил и проводил ротный командир, который должен был знать каждого своего бойца. На период зимних занятий ротный выбирал"учителей молодых солдат» из числа унтер-офицеров или старослужащих, из расчёта- один на 6—10 человек. «Дядька» должен был обладать многими качествами: спокойствием,

беспристрастием, разумной требовательностью,

добросердечностью, бескорыстием и наблюдательностью. «Учителям» молодых солдат предстояло заменять родителя и следить, чтобы подопечный был: весел, бодр, здоров, не имел дурных привычек и получал всё положенное довольствие. Ротный командир замечал и усердие Степана, внимательно присматривался к нему и как-то подозвал и похвалил, спросив – не из староверов ли он.

– Отец старой веры придерживается и сам меня крестил

и воспитывал, а я в верах не знаток, крепко об этом не думал, – чистосердечно сказал Степан.

– Служи верой и правдой, присягу чти- она тебе теперь указ.

Степан быстро усваивал премудрости гимнастики и строя и втягивался без натуги в физическую работу. Слушая лекции-беседы по истории полка проникся чувством гордости за геройские деяния совершённые поколениями волынцев, старался побольше успеть записать главное из сказанного. Заметив такое усердного слушателя, который карандашом строчил в тетради, Тизенгаузен в перерыве одной из лекций подошёл к одиноко стоящему в стороне и некурящему Степану и завёл разговор, обратившись к нему по имени, вместо привычного-«рядовой Драбков»:

– Степан, я заметил твой интерес и позволь дать совет. Ты не торопись писать, не думай, что я самый большой знаток. Советую тебе в библиотеку полковую записаться. Там жена нашего ротного работает и любознательных читателей,

особенно приветствует. И если есть желание и время, она подберёт книги и по делу военному, и по истории. Да и в житейских делах она советчик. У тебя то девушка есть? У нас во взводе половина женатых.

Степан смутился, но ответил:

– Имеется.

– Тогда, тем более, чтением займись, много полезного узнать успеешь и время службы быстрее пролетит. Зимой праздников много и время свободное есть, а летом в лагерях недосуг будет.

Степан удивился этому разговору- барон мужику- не ровня.

Совет пришёлся впору. Степан стал редким новобранцем-рядовым, кто зачастил в библиотеку, наряду со старожилами полка и офицерами. Симпатичная, с высокой аккуратной причёской, в белоснежной идеально отглаженной блузке с кружевным воротничком и широкой чёрной до пола юбке, улыбающаяся всем читателям, которых величала только по имени отчеству, для чего заглядывала в формуляр и всегда была в хорошем настроении и расположенной к разговору. Из общения было видно, что Вера Фёдоровна (так все называли среднего возраста симпатичную полковую даму) пользуется

уважением всех читателей. Никто не пытался вызвать расположение хранителя книг, зная ревнивый характер её супруга, который по молодости стрелялся из за неё на пистолетах, но избежал исключения из армии. Верочка, как называли её все принятые в круг полковых дам, была душой женского общества. В это общество офицерское собрание не допускало сплетниц и разлучниц. Оно устраивало спектакли для военнослужащих и русских жителей Варшавы. Пьесы Чехова и Толстого вместе с новомодными драматургами ставились в стенах дворца где квартировал полк. Актёры-любители искали себе славу на подмостках у своих сослуживцев. Степан писал письма на адрес Марии и в одном конверте отсылал два послания -лично Марии и своим родным, с расчётом, что это будет помогать крепнуть связи двух семейств. Писал коротко, слов открывающих его чувства не находил и внимательная, разговорчивая и многое примечающая, умеющая

проникнуть в любую тайну, Вера Фёдоровна, заметив затруднения молодого человека, который, сидя в библиотеке, долго мучился над очередным посланием своей

любимой, тихо подошла к нему. Ей приглянулся красивый и статный, любознательный, не по возрасту рассудительный

солдат, державшийся скромно и замкнуто. Ей даже показа- лось, что он стесняется, когда на него обращают внимание в

библиотеке девицы и женщины и старшие офицеры. Вера

Фёдоровна втянула Степана в разговор, узнав, в том числе, и о делах домашних. Откровенный и добродушный парень

подвинул её к стремлению помочь парню в духовном росте.

Помимо запрашиваемой литературы по военному делу и истории, стала рекомендовать ненавязчиво рассказы и повести и довела к концу срока близкого к окончанию службы до романов. Самое большое впечатление

на Степана произвёл роман артиллерийского офицера и графа Льва Толстого «Война и мир» и его рассказы о войне.

Роман одолел за три месяц, читая урывками и взахлёб, с нетерпением ожидая каждой встречи с книгой. От этого

самообразования письма Марии, стали длиннее и радушнее. Марию же порой охватывало сомнение -«Откуда Степан таких слов набрался? Уж не завёл он какую мамзель?» В смятение чувств пришла Мария и от поздравительной открытки на Рождество, где польская красавица дарила широкую улыбку всем почитателям Христа. Мария в ответных письмах извещала о делах семейных и деревенских. От себя коротко-«Жду». Как то Вера

Фёдоровна разговорившись со Степаном о домашних делах

и выпытав, что его ожидает в деревне невеста, осмелилась дать совет:

– Вы, если в увольнение почаще ходить будете, можете на польских мамзелей засмотреться, так знайте -они за

вашим братом симпатичным, особенно из нашего полка охоту настоящую по весне и летом устраивают. Знают проныры, что русский мужик семьянин хороший, не то, что

польские городские щёголи и липнут на статных гвардейцев как мухи на мёд. Зазнобе своей почаще пишите, девушке тяжелее милого ждать, чем воину службу нести.

Славный путь Волынского полка, ставшего ему родным из рассказов и лекций «учителя истории» барона

Тизенгаузена, обрастали фактами и примерами из книг, заставлявшими гордиться славными ратными делами. До ушей новобранцев довели, что первым шефом и создателем полка был цесаревич Константин Павлович, которого отец готовил к службе военной и послал в Альпийский поход с самим Суворовым. Константин должен был принять престол, но женился по любви на полячке не королевских

кровей и по настоянию семьи отказался от трона в пользу младшего Николая. В войне с Наполеонам он с армией до-

шёл до Парижа и от императора Александра Павловича получил в управление беспокойное Царство Польское, что стало частью Российской империи в период ее наивысшего могущества, когда она стала освободителем Европы от корсиканского тирана и её устроителем, возвращая троны свергнутым Наполеоном королям. С 1879 года шефом полка является ныне здравствующий император Николай Второй, а в первой роте полка числится его единственный сын и наследник Алексей, с момента его рождения в 1904 году.

Существование своё полк ведет с 12 декабря 1806 года, когда членами императорской семьи, под контролем

цесаревича Константина Павловича, был сформирован из крестьян удельных, числившихся за императорским домом, отряд милиции, получивший боевое крещение при взятии в Пруссии города Гуштадт во время войны с Наполеоном в союзе с Австрией.

За боевые заслуги под Фридландом в 1807 году причислен к гвардии и стал зваться Финляндским. Участвовали финляндцы и в Бородинком сражении и в «Битве народов» под Лейпцигом. За Бородинское сражение полк не имел себе равных по награде Георгиевскими крестами. Перед Бородинской битвой в полку числилось 50 обер – офицеров, 54 унтер-офицера, 1650 рядовых и 60 музыкантов. В разгар боя Барклай де Толли двинул полк вперёд у деревни Семёновка, где произвёл ряд атак и выдержал натиск тяжёлой элитной французской кавалерии и отбил атаку вестфальцев -пруссаков, сорвав последнюю попытку Наполеона сбить русские войска с позиций и, оставив на поле боя 56 человек убитыми,331 ранеными и 62 пропавшими без вести. В боях под Малоярославцем полк добавил новой славы, а в бою под селом Княжное уничтожил колонну французов в 1200 человек, в селе Добра выдержал вместе с Егерским полком атаку конных железных кирасир, захватил 350 пленных и весь обоз лучшего французского маршала Даву вместе с маршальским жезлом. В заграничном походе у французской деревни Гасса часть батальона была прижата французами к каменной, где рядовой Леонтий Коренной, с горсткой товарищей, перед толпой неприятеля помог офицерам и раненым укрыться и уйти и, когда остался один, отбивался штыком и прикладом, пока не упал, получив 18 ранений. Потрясённые мужеством российского богатыря, французы отправили Леонтия в госпиталь и, по излечении, с почётом отправили к своим. Когда Степан слушал этот рассказ, он представлял себя на месте героя и в его сознании складывалась картина боя, как в немом кино с которым он познакомился только в армии. 19 марта 1814 года полк, вместе с императором, вступил в Париж, где пользовался благосклонностью парижанок. В том же году первый батальон Финляндского полка, созданный на основе милицейского отряда Константином Павловичем, был

отмечен высшей наградой- Георгиевским знаменем и серебряными трубами с гравировкой «В вознаграждение отличных в храбрости и мужества, оказанных в сражении при Лейпциге 4 октября 1813 г.» Батальон был оставлен в Варшаве и пополнен излечившимися ранеными. 12 октября 1817 года был на основе этого батальона финляндцев сформирован полк для охраны управляющего Царством

Польским, своего создателя- великого князя Константина. Волынцы оказались единственным лейб-гвардии полком участником Крымской войны, сбросив в воды Балтийского моря английский десант у деревни Макеляке под Выборгом и защитив столицу от угрозы. За этот подвиг нижние чины полка получили невиданную для других награду -офицерский Орден Святого Георгия. Неувядаемой славой покрыл себя полк в освобождении Болгарии в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг. В поход полк отправился со своей церковью и всеми священниками. Гора в Болгарии у деревни Тарнин названа Волынской. На глазах императора полк участвовал в штурме сильнейшей крепости на Балканах- Плевна. 19 декабря 1877 года при Ташкисене в снегу под огнём противника волынцы заняли ключевую очку обороны противника. Генерал Маркович – командир полка был ранен в шею, награжден Георгием и стал известен всей Болгарии. В последнем бою под древним Филипполем, полк геройски выбил турок с занимаемых позиций. До Константинополя оставался один шаг, когда Англия пригрозила России, большой европейской войной.

Бесчисленные жертвы россиян на Балканах принесли освобождение болгарам и вызвали недовольство Россией-защитницей славян, со стороны европейских держав. Благодарная Болгарская церковь подарила волынцам святую икону из оставшегося у турок Константинополя.

Из рассказов командира взвода и книг и газет, читанных в библиотеке, волынцы представлялись Степану былинными богатырями- неустрашимыми и стойкими в бою.. В начале декабря, во время послеобеденного отдыха, взводный командир подошёл к Степану и передал приказ явиться к командиру полка. На немой вопрос -«Зачем?» -ответ не получил. С непривычной дрожью в коленях и холодком в груди, с мощёной мостовой, присыпанной снегом, вошёл, через парадный вход, по невысокой мраморной лестнице, на первый этаж дворца, где находилась канцелярия, к которой вёл длинный алый ковёр. Степан глянул на сапоги, отряхнул плечи шинели, хотя ни снега ни дождя не шло, поправил на голове фуражку. потоптался у дверей, с начищенными до блеска медными ручками. Непривычная робость овладела им. «Что такое случилось, что сам гене-

рал вызвал его? Почему ни взводный, ни ротный командир не предупредили в чём я повинен?» Степан знал, что для рядовых дверь эта открывалась только в крайних случаях. Опытный служака и малоразговорчивый генерал Турбин, который раза два посетил занятия, до разговоров с рядовыми не доходил и не вмешивался открыто в действия подчинённых офицеров. Два года как командует полком и пользуется у солдат репутацией толкового начальника, не замеченного в излишней строгости, но не допускающий и панибратства с рядовыми солдатами, которым он казался недоступным. С крыльца и из окошка он часто наблюдал за строевыми упражнениями и почти каждое утро появлялся

на утренних построениях и разводах на занятия. Старая солдатская мудрость-«Подальше от начальства -поближе к кухне» работала и в лейб-гвардии полках. Глянул на сверкающую медную табличку с гравировкой -«Командир лейб-гвардии Волынского полка генерал-майор Турбин Александр Фёдорович». Вздохнул – выдохнул и открыл тяжёлую дверь. Доложился в приёмной штабс-капитану, с аксельбантами через плечо, глянувшего на Степана и вставшему навстречу:

– Рядовой первой роты Драбков прибыл.

Капитан подошёл к двери в кабинет, по ходу успокоив Степана:

– Проходи, голубчик, Александр Фёдорович тебя ждёт.

«За что ж такая честь?» – мелькнуло в голове Степана. Уже смелее Степан шагнул в кабинет. Напротив, за широким

массивным столом с серебряным прибором для письма и настольной электрической лампой, сидел генерал. Так близко командира полка Степан ещё не видел. Обычное мужицкое лицо с усами и короткой бородкой, в генеральском облачении, выглядело солидно и походил он на отца Степана. Не досчитав трех шагов до стола, Степан чётко доложился о своем прибытии, как учили по уставам и услышал то чего не ожидал:

– Садись, Драбков Степан Фёдорович.

Раньше Степан видел только стоявших навытяжку перед

генералом и старших офицеров и рядовых и растерялся от неожиданного обращения, которое не звучало как приказ.

На столе лежали бумаги раскрытые и, видимо, запрошенные к его приходу. Степан сел на самый дальний массивный мягкий стул, не зная куда деть руки… наконец, устроил их на коленях. Генерал ещё раз заглянул в бумаги, внимательным,

оценивающим взглядом прошёлся по складной фигуре и открытому, чистому лицу новобранца и сказал:

– И ротный и батальонный командиры рекомендуют

тебя с лучшей стороны и предложили мне тебя на полковом торжестве при принятии присяги от новобранцев присягу

зачитать. Согласия твоего не требуется, в армии приказом руководствоваться должно, а тебя твой взводный, а он

большой знаток в этом деле, определил в лучшие

кандидаты на эту роль. Тебя я к батюшке полковому отправлю. Он всё до совершенства доведёт. Ты уж, брат, своих командиров и товарищей не подведи и исполни мой приказ. Если что потребуется, не бойся, обращайся ко взводному, чтоб оплошки не было. Я на этот случай не тебя одного в кандидатах числю, но полагаю, что ты по всем статьям подходишь! Ступай с богом к батюшке. Исполняй приказ.