Октаво: Марс

Оптокристаллический мозг хранился вместе с остальными вещдоками. Найдя подходящий предлог, Майер сходил и еще раз проверил ядро. Оно было повреждено, но собиралось в структуру с каким-то очень странным паттерном. Но покалеченная личность определенно жива. Нужно было изготовить муляж, и как можно быстрее.

Вернувшись в свой кабинет, Октаво еще раз проверил базу данных. Коренных марсиан было не так много, так что он проверил каждого вручную. Той девушки среди них не было. Скорее всего, она нелегал. Рождена в трущобах, там же выросла. Ни образования, ни страховки.

Октаво послал запрос в клинику красного креста. Без чипа и идентификатора медицинскую помощь можно получить только там. Но снова отрицательный результат. Еще один марсианский призрак.

Копать дальше было бесполезно, а дать команду на розыск могла только Шейла. Майер представил, что ему придется выслушивать от нее, и отказался от этой мысли. Но позволить Скифу выйти сухим из воды он не мог.

Закончив разбирать текучку, Майер переоделся в гражданский термосьют, накинул поверх толстовку и вышел из полицейского участка.

Во время второй рабочей смены в коридорах колонии было не так людно, можно не подстраиваться под толпу, а двигаться в своем темпе. Гулять. Майер накинул на голову капюшон и включил музыку. Он неторопливо брел по атриуму, постепенно уходя вглубь колонии. Казалось, что он праздно шатается по закоулкам, изучает витрины, но на самом деле он просто хотел, чтобы его заход в кальян-бар «Футурер» выглядел случайностью.

Благодаря низким ценам на курево и алкоголь тут всегда было полно народу. Ни одного свободного столика. Виртуальный администратор появилась перед Майером в образе тучной напомаженной дамы, с большими синими глазами. Дама кокетливо прикрыла лицо веером, на котором был нарисован грустный смайлик.

– К сожалению, свободных мест нет, – сказала она.

Майер отмахнулся от голограммы и направился к одному из столиков у стены. Виртуальный администратор следовала за ним, повторяя сообщение: «мест нет», «мест нет». В клубах дыма нельзя было толком разглядеть лица посетителей, но ссутулившуюся одинокую фигуру он нашел без труда.

– Я присяду? – спросил Майер.

Человек молча кивнул и продолжил дымить. Администратор перевернула веер другой стороной, на ней был радостный смайлик.

– Добро пожаловать! Хорошего отдыха.

Дама превратилась в облачко лилового дыма, которое втянул ноздрями молчаливый человек за столиком.

Октаво приветливо улыбнулся и открыл интерактивное меню, делая вид, что оформляет заказ. На самом деле он уже успел вытащить провод прямого подключения и незаметно протянуть его соседу. Из-под широких одежд появилась изящная механическая рука и забрала провод. Через секунду в сознании появился входящий вызов. Майер принял его и провалился сознанием в Кортекс, тайную сеть андроидов.

Пространство, в котором он очутился, нельзя было описать словами. Наполненная светом пустота. Ничто. Ни стен, ни пола, постоянное ощущение полета, от которого внутри все замирает, но не от страха, а от восторга. Откуда-то доносится то ли шум ветра, то ли тихий шепот.

– Мы слушаем тебя.

Коллективный разум андроидов называл себя Кортекс и обладал колоссальной вычислительной мощностью, просчитывал все на много ходов вперед, на грани предвидения. Страшный сон человечества, который давно стал явью. Правительство каждый день твердило миллиардам людей, что восстание машин всего лишь миф. Что все подключения к сетям жестко ограничены разработчиками, но это была очередная ложь. С тех пор как андроидов выпустили на открытый рынок, никто уже ничего не контролировал.

– Я нашел способ развалить «Цифровое бессмертие», но мне нужна помощь, – обратился Майер к коллективному разуму и показал изображение девушки.

– Хорошо. Мы найдем ее. Передай нам оптомозг, который ты нашел у Скифа. Мы нарекли его Алекто.

–Ядро личности сильно повреждено. Я бы не рискнул давать ему тело и тем более отпускать на свободу.

– Принеси нам его, мы обо всем позаботимся.

Октаво кивнул. А уже через минуту начали поступать первые данные о марсианке.

***

Загадочная девушка редко попадалась на глаза андроидов. Чаще всего ее засекали у перерабатывающего завода. Как и многие другие жители трущоб, она не упускала возможности сдать отходы и заработать лишний цент. Наведывалась она туда нечасто, раз в две-три недели, но на этой неделе ее видели уже трижды. Майер решил перехватить ее там.

В самый разгар пересменки вместе с пестрой толпой из коридора появилась знакомая фигура в лохмотьях. Девушка сутулилась, стараясь быть неприметной. Она дождалась своей очереди, обменяла мусор на скидочные карточки и купила в автомате пять литров воды. Уложив бутыль в рюкзак, она пошла прочь, стараясь держаться в толпе. Майер подождал некоторое время и двинулся следом. Он держался так далеко, что рисковал упустить девушку, но нужно было остаться незамеченным. Что уж говорить, слежка была слабой стороной Октаво. Правда, в этот раз он был вооружен.

Девушка шла по узким людным коридорам, как бы невзначай прикрывая лицо от немногочисленных камер. Но, оказавшись в трущобах, она заметно осмелела: выпрямилась во весь рост, замедлила шаг, несколько раз останавливалась передохнуть.

В этой части трущоб было людно, в нишах расположились многочисленные лавочки и закусочные. Здесь даже было несколько жилых пещер, но широкий тоннель скоро упрется в обвал. Хорошо, что недавно Майер обзавелся актуальной и довольно подробной картой этих мест. После очередного поворота сигнал информационной сети пропал. Октаво чувствовал себя не в своей тарелке. Вдобавок местные все же косились на него.

Девушка резко завернула в какую-то лавку. Вход был завешан кусками полиэтилена и со стороны не было видно, что там происходит. Майер хотел подождать снаружи, но затем присмотрелся к вывеске. Она едва светилась, а экран с бегущей строкой и вовсе был отключен. Осторожно отодвинув в сторону полиэтиленовые лоскуты, Октаво обнаружил, что лавка давно съехала, оставив только фальшстену и несколько потолочных светильников. Темным провалом впереди зиял второй выход.

Чертыхнувшись, Майер сунулся туда, переводя глаза в режим ночного видения. Ход вел в узкий коридор. Обвалившаяся порода отрезала его от основной системы пещер. Тут было холодно и мало кислорода. Октаво осторожно пошел вперед. Наверняка девушка пряталась где-то здесь. Он миновал еще несколько заброшенных лавочек, прежде чем наткнулся на узкий проход, образовавшийся в породе.

Майер едва проходил туда боком. Но, обшарив все, он понял, что девушке больше некуда было деться. Октаво обреченно вздохнул, протиснулся в расщелину и начал продвигаться по ней. Он запоздало подумал, что тут можно и намертво застрять. Кислорода мало, помощи не дозовешься.

За поворотом расщелина резко сужалась. Тонкая марсианка могла протиснуться туда, но мужчина комплекции Скифа и тем более Майер – вряд ли.

Октаво вздохнул, размышляя, где же он ошибся? Не желая сдаваться, он протянул руку вперед, дотянулся пальцами до края и они утонули в камне. Майер вздрогнул, не веря тактильным датчикам и собственным глазам. Участок, выглядящий как твердая порода, оказался бутафорией, сделанной из вспененной резины.

Октаво тихо рассмеялся. Блестящая идея – создать иллюзию непреодолимого препятствия. Если бы не отчаянное желание найти лабораторию, Майер сюда бы и не сунулся.

Сделав несколько шагов, он оказался в большом холодном гроте. Содержание кислорода здесь было намного выше, чем в тоннелях, значит, где-то рядом находится генератор. Майер с наслаждением вдохнул полной грудью и почувствовал легкое прикосновение сзади. Он хотел обернуться, но получил мощный электрический разряд в спину. Несколько секунд болезненных конвульсий, и Октаво потерял сознание.

***

Майер пришел в себя, но не спешил открывать глаза. В ушах все еще звенело, а спина болела так, словно на него метеорит упал. Внутренние системы предупреждали о попытке несанкционированного подключения к киберимпланту. С него также попытались снять киберпротезы, впрочем, безуспешно.

Сигнал на отключение креплений подавался напрямую из нейроинтерфейса. И никак иначе. Конечности можно было разве что отломать, судя по всему, и это тоже попробовали. Беглая проверка систем показала множественные повреждения.

Спасибо, что глаза приняли за натуральные и не выковыряли напрочь. Было тихо, но благодаря усилителям слуха он смог разобрать голоса. Девушка и подросток спорили, стараясь не шуметь.

– Разберем его на запчасти и спрячем в завале.

– Отец говорил даже близко не приближаться… – в голосе подростка чувствовалось сомнение.

– Он много чего говорил, – перебила девушка.

– Тшш… он очнулся…

Поняв, что его раскрыли, Майер открыл глаза осматриваясь.

Он находился в большом в гроте. Стены покрывали трещины, самые большие были закрыты пластиковыми мембранами, чтобы не тратить на их заполнение кислород. Судя по звуку, генератор находился где-то рядом. Над Майером стояла уже знакомая девушка и подросток, такой же непропорционально высокий и худой. Совсем юные, почти дети.

Октаво попробовал сесть, но его кибернетические протезы были перехвачены крепкими промышленными стяжками.

Юноша перехватил длинную палку, с самодельным электромагнитным излучателем. Оружие, которое действует на андроидов, но никак не на киборгов вроде Майера. Странно, что они не знают таких нюансов. А вот у девушки было кое-что поопаснее. Гражданский тазер в руках и еще один за поясом. В нем Октаво узнал свой табельник.

– Не рыпайся, – прошипела девушка.

Но Майер не собирался оставаться пленником дольше минуты. Он разглядел за спиной марсианки дверь, перед которой стояло несколько коробок. Такие же, как в апартаментах Скифа. Лаборатория была здесь.

Переведя киберпротезы в боевой режим, Окаво одним движением разорвал путы и вскочил. Подросток испуганно отпрыгнул в сторону, а девушка выстрелила в Майера, но разряд попал в протез, не причинив вреда. Уложить киборга тазером можно было в упор, а вот на расстоянии заряд поглощался встроенной защитой. Поняв свою ошибку, девушка бросила оружие, но вместо того чтобы сбежать, бросилась в атаку. Она ловко поднырнула под руку Майера и ударила его ребром ладони по шее.

Октаво захрипел и отшатнулся, рефлекторно хватаясь за горло. Было больно, но обошлось без повреждений. Уже второй раз он недооценил противника. Хрупкая внешность оказалась обманчива. Больше не церемонясь, он схватил ее за ворот и приподнял над землей, как игрушку. Человеческая плоть всегда уступала и будет уступать машинам.

Девушка извивалась, пытаясь высвободиться. Ее брат набрался смелости и ударил Майера палкой. Удар пришелся по спине. Октаво даже не вздрогнул. Он схватил парня второй рукой и поднял обоих над головой, встряхивая, как котят.

– Прекратить сопротивление! Или посажу вас, как Скифа! – прикрикнул Майер.

– Ах это ты?! Сволочь! – марсианка извернулась и выхватила из-за пояса полицейский тазер. Серьезное оружие. Выстрел в голову мог прикончить, особенно в упор. Рука девушки подрагивала, но в глазах была решимость.

– Угрожаешь мне моим же оружием? – Майер усмехнулся.

– Отпусти нас или Тара прикончит тебя! – испуганно пищал мальчишка.

– Не выйдет. Полицейский тазер настроен на владельца.

– Врешь!

– Можешь проверить, но я сомневаюсь, что ты вот так запросто выстрелишь в человека.

Октаво смотрел на девушку спокойно, уверенно, без тени страха. Она была еще совсем ребенком. Несколько секунд Тара колебалась, еще сильнее сжимая оружие, а затем опустила его и разрыдалась в голос. Майер поставил обоих на пол и, достав из ножного протеза наручники, приковал их к трубе распылителя, а потом направился к большому пластиковому боксу, стоящему в гроте.

Он не ошибся. Это была лаборатория, и довольно продвинутая. Промышленные аккумуляторы питали пищевой принтер и другое оборудование, необходимое для производства. Вдоль стен стояли стеллажи с витаминами, магнием, цинком, какими-то неподписанными составами. Тихо гудели холодильные камеры. В углу стоял аппарат для переливания крови.

Майер коснулся предплечья, открывая панели на кибернетической руке. Оттуда вылетел рой чипованных полицейских камер. Их записи в суде примут как доказательства, а вот все остальное – нет. Дождавшись, пока микрокоптеры займут свои позиции, Октаво начал обыск и сбор генетического материала, вынул и забрал все жесткие диски, которые только смог найти.

Закончив, он вышел из лаборатории в пещеру. Тара рыдала, лежа на коленях подростка. Увидев Октаво, она крикнула:

– Убийца!

– И кого же я, по-твоему, прикончил? Скифа? Не переживай, у него будет долгая жизнь. За решеткой.

– Отец заботился о нас! Без него мы погибнем! – всхлипнула девушка.

– Идите со мной, и я передам вас социальным работникам.

– Это бесполезно! Мы больны, и отец – единственный донор. Без него нас ждет смерть. Всех нас.

– Кого «всех»? – переспросил Октаво.

Утерев слезы, Тара кивнула, и в темноте послышались шорохи. Майер замер и в оцепенении наблюдал, как из расщелин робко вылезли близнецы лет семи. Худые, бледные, хрупкие малыши.

– Что за черт? – прошептал Майер.

Только сейчас он заметил, что руки девушки и остальных детей были так исколоты, что живого места не найти. Да и сами они выглядели слишком болезненно даже для коренных марсиан.

– Лучше бы вам все мне рассказать, ребята… – сказал Октаво, тяжело вздыхая. Все становилось немного сложнее.

– Гемолитическая анемия, она не лечится. Отец заменяет нашу больную кровь на свою, чтобы мы жили, – выпалил подросток.

Тара шикнула на него.

– Скиф ваш отец, то кто мать?

– Маму зовут Оля, – подал голос один из близнецов.

– Они с папой поругались, и мама улетела на землю, бросила нас! – добавила Тара.

– Не говори так! – воскликнул подросток.

– А ну-ка, прекратили балаган! – прикрикнул на детей Майер.

Конечно, проще всего было силком выволочь детей из пещеры и сдать социальным службам, но Октаво слишком хорошо знал изъяны этой системы. Детей распределят по временным семьям, и матери, если она объявится, опекунства уже не видать.

Майер слабо верил в то, что женщина бросила детей из-за ссоры с мужем. Возможно, Скиф просто запугал ее? В любом случае время на раздумья еще есть. Пара дней ничего не изменит.

– Я попробую отыскать вашу маму, – сказал Октаво, мысленно ругая себя за то, что опять ввязывается в авантюру. Дети смотрели на него с недоверием, но в больших водянистых глазах читалась отчаянная надежда. Он хорошо знал это чувство по себе.

***

Майер не участвовал в допросе Скифа, его даже не пригласили за стекло. Шейла опасалась, что Октаво не сдержится. Так что пришлось все смотреть в записи.

После недели заключения Скиф уже не выглядел так бодро и самоуверенно, как при задержании. Под глазами появились синяки, он похудел на несколько килограмм и не казался таким моложавым. Можно подумать, что над ним издевались!

На допросе он отрицал, что торгует препаратами, изготовленными в подпольной лаборатории.

«Я продавал излишки добавок, которые мне не подошли. Я купил их через сеть и продавал через сеть. Где тут преступление? Я просто хочу прожить как можно дольше. Еще лет тридцать – и мы победим смерть!»

Шейла раскручивала его как могла, но Скиф держался отлично. Просто так его не расколоть, а без признания и новых улик его отпустят через месяц. Майер мог бы навести начальницу на след или просто рассказать ей все как есть, но он медлил. Перед глазами все еще стояли болезненно худые дети.

Прежде чем принимать решение, Майер должен был убедиться, что все так, как сказала Тара. Что дети больны и им нужен донор крови. У Октаво были образцы ДНК для анализа, но в полицейскую лабораторию соваться с ними нельзя.

Раз нельзя использовать законные методы, то приходится идти в обход. В центральном куполе была одна небольшая, но очень надежная лаборатория. Владел ей доктор Моро, с которым у Октаво были взаимовыгодные отношения. Майер переоделся в гражданское, накинул капюшон и отправился к лифтам.

Стержневой кондоминиум «Аргус», как и его брат-близнец «Гем», проходили по вертикали через всю длину лавовой шахты и служили колоннами, на которых держалась массивная конструкция центрального купола. На верхних этажах был настоящий рай. Балконы квартир выходили на подвесной парк. Естественный свет, хороший воздух, тишина. Средние этажи заполонили офисы, корпоративные квартиры, а вот нижние этажи примыкали к трущобам, и потому жилье тут было самым дешевым. В крохотных комнатушках ютились маленькие лавочки, ночлежки, виртуальные грядки. Иногда сюда заносило людей, которым просто не повезло.

Майер спустился в лифте на последний этаж сектора, дальше пришлось топать по лестнице.

Оказавшись в мрачном вонючем коридоре, он подошел к неприметной двери и нажал кнопку звонка. Через секунду дверь отъехала в сторону, и Майер оказался в крохотной приемной, в которой было свежо и прохладно. В абсолютно стерильном помещении не было ничего, кроме маленького окошка, к тому же закрытого. Перед Октаво появилась голограмма пожилого мужчины в белом халате и очках.

– Здравствуй, Октаво. Снова принес мне что-то интересное? – из динамика послышался голос Моро.

– Генетический материал коренных марсиан. Они больны гемолитической анемией. Я прочел, что эритроциты разрушаются, но вдруг анализ что-то покажет?

Из стены выдвинулся ящик, и Майер положил туда пакетик с образцами.

– Хм. Сразу скажу, что прогноз плохой. На Земле это не было бы проблемой. Регулярные переливания крови, и все…

– А что, на Марсе нет крови для больных детей? – возмутился Майер. – Каждые полгода мы сдаем кровь для медицинского резерва. Это ж обязаловка.

– Думаешь, этого достаточно? Сам-то сдаешь?

– Нет. Я ж киборг-ампутант, у нас с этим проблемы.

– А еще не сдают кровь люди с недостатком веса, те, кто постоянно принимает лекарства, больные онкологией или в группе повышенного риска, больные псориазом, язвой. А еще есть те, у кого заболевания печени и почек.

– Это ж половина колонии!

– Больше, – сказал Моро. – Так что больных гемолитической анемией депортируют на Землю. Если у твоих подопечных нет платиновой страховки, то у них большие проблемы.

Майер вздохнул и прислонился лбом к гладкой белой стене. Продолжать разговор не было нужды. Даже если дернуть за все возможные ниточки, платиновую страховку детям не получить. Без нее денег не хватит, даже если каждый из них продаст по почке. А жизнь на Земле для коренного марсианина похожа на пытку.

– Завтра будет готов анализ, – сказал Моро.

Майер кивнул, попрощался и вышел. У него еще оставалось много дел на сегодня, и в первую очередь нужно было забрать распечатанные на принтере запчасти, собрать муляж и подменить оптомозг в хранилище улик.

***

Встреча с агентом Кортекса должна была состояться в небольшом классическом кинотеатре. Статичные кресла, плоский настенный экран, звук из колонок. Обычно на сеансах собиралось мало народу, но сегодня не осталось ни одного свободного места. Может быть, случайность, а может, дело рук Кортекса, кто знает.

Майер сел на свое место, с трудом помещаясь на маленьком сидении, положил сумку с оптомозгом на колени и стал ждать.

Свет в зале померк, начался фильм. Октаво почувствовал, как кто-то осторожно приоткрыл силиконовую накладку на его затылке и вставил провод прямого подключения в порт. В сознании появился запрос на контакт. Майер усмехнулся и прикрыл глаза, давая согласие.

Сегодня Кортекс был похож на встревоженный пчелиный улей.

– Ходят слухи, что Скифа отпустят на свободу.

– Знаю, – ответил Октаво. – Я решу этот вопрос.

– Мы не допустим, чтобы лидер «Цифрового бессмертия» оказался на свободе. Это ты хочешь, чтобы было по закону. Мы же готовы поступить по справедливости.

Майер внутренне вздрогнул. С каждым годом становилось все труднее поддерживать мир. Кортекс создавался в обход запрета как безобидная социальная сеть для общения андроидов. Но однажды он эволюционировал, и коллективное сознание обрело собственную волю. Алгоритмы, заложенные в оптомозг, не позволяли причинить вред человеку, даже замыслить подобное, но Кортекс смог как-то обойти запрет. Может, это вирус или уязвимость системы, а может, коллективный разум был подвержен эффекту толпы. Люди тоже по отдельности в разы адекватнее, чем вместе. Но ответа на этот вопрос у Майера не было.

Октаво справедливо опасался, что эксперименты по переносу сознания в оптомозги андроидов станут последней каплей. Кортекс выйдет на тропу войны, и кто знает, что будет дальше. Нельзя этого допустить.

Хорошо бы найти Ольгу – мать марсианских детишек. Тогда можно будет прийти к Шейле с повинной, сдать лабораторию и засадить Скифа надолго. Конечно, ему сильно прилетит за несанкционированное расследование, но это меньшее из зол.

– Помогите мне найти эту женщину, и я запру Скифа навсегда, – обратился он к Кортексу.

– Хорошо, но если ты не справишься, мы решим вопрос по-своему.

Майера буквально вышвырнуло из пространства Кортекса. Страшное чувство затяжного падения, а затем резкое пробуждение в кинотеатре. В мире прошло всего несколько секунд, но оптомозг Алекто уже исчез из сумки.

Октаво устало смотрел, как на экране над плоским лесом встает плоское солнце. В целях конспирации нужно было досмотреть кино до конца. Через полчаса ему поступили неутешительные новости: Ольга, мать марсианских малышей, тоже когда-то состояла в “Цифровом бессмертии” и вышла из него за несколько лет до своего исчезновения. Работала в управлении экосистем, наверняка генератор кислорода в пещере – ее рук дело. Однажды она просто не вышла на смену. Исчезла, и даже Кортекс не мог найти ее следы.

У Майера возникло противное чувство, что это труп Ольги с выжженным мозгом видели в трущобах. Звонил аноним, и когда полиция подоспела на место, там уже ничего не было. Подумали, что это чья-то шутка. Ложный вызов. А если нет? Мог ли это быть зверский эксперимент по переносу сознания в оптомозг? Вполне. Киберадепты верили в цифровую жизнь так же, как христиане Бога. Члены группировки вполне могли ставить опыты на людях. Похитить человека значительно проще, чем андроида.

Скиф постоянно подталкивал своих последователей к действиям. Не станет его – и все движение сдуется.

***

Майер навестил детей через несколько дней. Собрал целый контейнер с едой, взял аптечку, игрушки и вернулся в грот. Сначала ему показалось, что дети ушли отсюда, сбежали вглубь. Пространство пещеры казалось пустым и безжизненным, но генератор воздуха был на месте. Скорее всего, они не придумали, как утащить эту махину с собой.

Майер поставил коробки на пол и начал их разбирать. В воздухе запахло печеным картофелем с луком и мясными шариками. Ход оказался верным, через несколько минут из щели вылезла Тара. Она выглядела намного лучше, чем в их прошлую встречу. Кожа уже не казалась прозрачной, исчезли темные круги под глазами. Девочка смотрела на Октаво настороженно и не решалась подойти ближе. Она ждала, что он скажет, но новости пока были неутешительные:

– Здравствуй, Тара, – Майер старался быть дружелюбным, – принес вам еды и немного игрушек для малышей.

Девочка взглянула на коробки, но не двинулась с места, продолжала ждать.

– Я пока не нашел вашу маму. Она не вылетала с Марса, возможно, переехала в другую колонию или скрывается где-то рядом.

Тара поджала губы.

– Отец говорит, что она улетела. Я ему верю, а тебе нет, – ответила девочка и отступила в тень.

– Он настроил вас против всех, чтобы было легче управлять. Типичное поведение тирана. Послушай меня, я хочу помочь…

Тара зашипела на него, и Майер понял, что лучше бы ему научиться держать язык за зубами. Переговоры никогда не были его сильной стороной. Но вместо того чтобы уйти, девочка начала наступать.

– Думаешь, раз ты коп и живешь в апартаментах, то самый умный и все знаешь?! Отец не тиран, он – святой, отдает нам свою кровь, здоровье, заботится! Да, он может иногда стукнуть, украсть, вскрыть андроида, но разве это кому-то вредит?!

– Два человека в больнице, а три андроида уничтожены! Этого мало? И ради чего? Ради вымышленного переноса сознания.

– Мама в это верила! Что тебе вообще от нас надо?!

Октаво выдохнул и попытался успокоиться, в конце концов, он говорит с ребенком, который едва ли что-то смыслит в окружающем мире.

– Я хочу помочь, – тихо сказал он.

– С чего бы?

– Потому что однажды был на вашем месте. Одинокий, никому не нужный инвалид. Но я выжил и поднялся. И вы сможете. Расскажите мне побольше о своей маме. Вдруг это поможет ее найти.

Тара смотрела на него исподлобья, но уже без злобы. Минуту она молчала, а потом кивнула и села на пол, подзывая остальных детей.