Своенравная рабыня

Дверь открылась вовремя. Свет упал на пол, и на прячущихся в темноте мужчину и женщину взглянули с удивлением.

– Миори? – Арияр еще не знал о приезде гостьи. – Давно здесь?

– Нет, – отвела девушка взгляд и поджала губки.

– Ты тоже узнала о брате?

– Да. Сегодня. И сразу приехала, – было видно, что она старается выглядеть спокойной. Ее притворство заметили сразу, но с причиной ошиблись.

Арияр не знал, что еще сказать и, оглянувшись назад, произнес, что должен найти брата, они еще не обо всем поговорили. Он ушел, и никто не остановил его. Зато обе женщины впервые взглянули друг на друга так, словно хотели бы обменяться упреками, но не осмелились.

Глава 18

«Я всегда подозревала, что за дурным нравом скрывается трагедия. Не зря наши мозгоправы ищут первопричину в детских воспоминаниях. У моего демона есть свои демоны, а у его отца их еще больше», – обдумывала я всё, что свалилось мне на голову за сегодня.

Далеко за полночь, а я глаз сомкнуть не могу. Жду. А в голове уйма мыслей. Одна дурней другой. Еще эта утренняя картинка из головы не выходит: кэя полуголый и недовольный. Мне и раньше везло его в одних штанах лицезреть, но что-то не припоминаю, чтобы я потом об этом думала. И ведь хорош, зараза демонская! Его внутренняя сила, словно отражается в его теле и … неужели мне это нравится?

– Черт! Бэрхэсова задница! – ни в чем не повинное одеяло попало под руку и едва не затрещало, так сильно я сжала ткань в пальцах обеих рук и дернула в противоположные стороны. – На меня отсутствие мужика так действует?

Послышались шаги, и я примолкла. Но показалось.

«Сколько я уже на Тэнэкие?» – я пыталась вспомнить точное количество месяцев, проведенных в мире, в котором надеялась узнать дом. – «Год? Нет. Неужели больше?» – это было даже для меня открытием. Как же, оказывается, быстро течет время.

Но я многому научилась: выучила как минимум два местных языка; узнала, что на самом деле не все тэнэкийцы, как мы ошибочно считали ранее, наделены способностью управлять чужими эмоциями; не развеяла миф о работорговле, что огорчило больше, чем всё остальное. А еще поняла, что Тэнэкие далеко до развитой технологически Земли, мира в котором я прожила половину жизни, и не нашла здесь ничего «магического», как на Элька́де, откуда я и пришла, кроме необычных способностей самих людей, как адания-шая или ша-ахкая.

«Боги, как же я соскучилась по элькадовским прибамбасам», – вздохнула я и вспомнила о кольце дяди Лео. Конечно же, я прихватила его с собой. И никто о нем так и не узнал. Любимую побрякушку надо вернуть законному владельцу. Что странно, но дядя Лео, будто сквозь землю провалился. Я ничегошеньки не знала о нем и посланий новых не находила. На рыжего кихсэ́на это совсем не похоже – бросать в беде, если уж взялся выручать.

«Его же не поймали?» – мысль ошарашила, и ведь нельзя с уверенностью сказать, что это невозможно. Под ложечкой неприятно защемило. И я решила, что прежде чем сбегу, непременно разыщу своего непутевого наставника. Без него я не сунусь в пустошь.

На мгновение мне почудилось, что я снова слышу шаги. Но тишина опровергала присутствие кого-либо за пределами комнаты.

«Пора спать. Нечего ждать того, кто, наверное, уже давно дрыхнет у себя. Или не у себя?» – я села, отстранившись от подушек за своей спиной. Тишина могла быть обманчивой и шаги могли быть столь мягкими и тихими, что их не расслышишь. – «Дура!» – упала я обратно на подушки и зло уставилась в пустоту перед собой.

– Дура! – повторила вслух.

И тут же услышала звук уже не кажущихся призрачных шагов, а настоящих, неспешных, но твердых. Каждый шаг отдавался в голове тихим отголоском, сердце предательски застучало. Я нырнула под одеяло и легла на противоположный бок от двери. Затаилась, но прислушивалась. А вдруг мимо идут? К примеру, припозднившийся работник спешит к себе в комнату. Их по соседству проживало пятеро, все мужчины в возрасте лет пятидесяти, по привычным для меня возрастным меркам. Но если я не ошиблась, то они вернулись еще часа два назад. Кто еще мог прийти в эту часть дома? Арияр? Что ему нужно так поздно ночью? Вот его я точно не хотела видеть. Я всё еще была зла на него. А еще, после нашего утреннего разговора, осталось неприятное ощущение – мы не поняли друг друга, разговаривали на разных языках.

Я попыталась спешно прокрутить в голове утренний эмоциональный разговор, но открылась дверь. И уж точно не в одну из соседних комнат. Я не боялась прихода кого-либо из работников, как бы он глуп не оказался, справлюсь в два счета. Но мне было кого опасаться.

Тишина, ненадолго повисшая в комнате, заставила понервничать. Я едва не выдала себя. Следом за тишиной едва различимые шаги, приглушенные ковром, ускорили в очередной раз мое сердцебиение. Но я старалась дышать ровно и не дергаться. А по телу побежали мурашки. Нервничала? О да! Я реально нервничала. Как школьница перед экзаменом, пусть и уверена, что выучила всё.

Тот, кто находился сейчас в комнате, тот, кого я не видела, а лишь слышала, обошел кровать, выбрав именно ту сторону, куда я отвернулась. Ничего не происходило. Совершенно. Ни звуков, ни слов. Возможно, я слышала чужое дыхание. Но не уверена. Сердце оглушало.

А затем меня коснулись. Провели ладонью по голове, потом по плечу, не спрятанному под одеялом.

– Спишь, адания-шая.

Не знаю, был ли это вопрос, но голос я узнала и, не сдержавшись, прикусила нижнюю губу. Мой личный демон пришел в самый пик ночи – как предсказуемо для таких, как он, темных сущностей. И что последует дальше?

Ничего!

Я поняла, что он уходит, когда снова скрипнула дверь и подскочила на кровати, как пружинка. Обернулась и замерла с приоткрытым ртом. Или может всё же выглядела не столь нелепо? Всегда необходимо надеяться на лучшее. Это как, когда просыпаешься с любовником после бурной ночки и первые несколько секунд думаешь, что выглядишь точно так же, как перед началом свидания. Вся такая секси-шмекси, реснички порхают, губки соблазнительно улыбаются. А в итоге бежишь в ванную и мысленно матюкаешься. В отражение на тебя смотрит гибрид хомяка, панды и птичьего гнезда. Особенно красив этот гибрид, когда тебе далеко не двадцать.

– Не спится? – спросили меня.

– Могу задать тот же вопрос, – парировала я.

– Я же говорил, что приду.

– А я говорила, что уже поздно.

– Смотря для чего.

«Какой интересный подтекст. Мы думаем об одном и том же?» – хотела бы я спросить, но как-то уж язык не поворачивался подобное ляпнуть. Поэтому выразилась иначе:

– Единственное, что в такой час стоит делать – это спать в своей постели.

– В этом доме каждая постель принадлежит мне, не забыла?

– Так хочешь меня выгнать и улечься здесь? А что, личная кровать не устраивает?

Мне или послышалось, или он сдержал смех. Жаль не могла рассмотреть лица.

– Устраивает. Не устраивает, что она холодная.

– Огромная проблема, – съехидничала я, – кинь пару грелок. И вообще, где все твои женщины? Я ожидала увидеть как минимум десяток, а узнала, что являюсь единственной рабыней в твоей коллекции.

– Нужды не было.

– А, ну да. Нуа-Киала обеспечит всем, чем захочешь. Ты меня случаем не отправил к ней, как к учителю по ночным развлечениям?

– Интересная идея. Как-то не подумал. И что, многому научилась?

– Ничего нового, – отвернулась я, поправить подушки, и уселась удобнее. Раз уж беседа всё же состоится, не хотелось напрягать спину. Но когда снова посмотрела на своего… типа… хозяина (ведь именно так я должна его называть?), едва не соскочила с кровати – он успел подойти, причем сделал это столь тихо, что можно было принять его за приведенье. А тут еще и сумрак, тени, тишина в доме – эффектный фон для мрачного силуэта. – Трындец! Не подкрадывайся, – возмутилась я.

– Научишь меня своему языку? Звучит непривычно.

– Не хочу.

– А если заставлю?

Чуть не ляпнула: «Попробуй!», но вовремя прикусила язык. Мне с ним не тягаться.

– Почему молчишь? – он скрестил руки на груди, а я, вспомнив, как кэя это же сделал утром, сглотнула: его руки смотрелись красиво, как, впрочем, и голая грудь, плечи, живот… – Решила совсем не разговаривать?

– Нет.

Ответ мог подразумевать противоположность, но меня чего-то так зациклило на утренних образах, что я занервничала вдвойне. Поправила одеяло на коленях, глянула на окно, словно там что-то важное, стянула полы халатика на груди и только после всех манипуляций снова посмотрела на кэя. И лучше бы я не смотрела…

Даже в темноте можно было безошибочно увидеть, куда кое-кто уставился. Мои же руки и указали цель. Не удивлюсь, если еще и воспримет мои движения, как намек. Я резким рывком натянула одеяло аж до подбородка, собралась возмутиться, высказать что-нибудь, но он нагнулся и дернул одеяло на себя. Я не ожидала подобного ответа и выпустила часть одеяла, еще и нагнулась вперед под силой рывка. Услышала, как он втянул воздух носом. Возможно, разозлился. Кто его знает. Но не собиралась сдаваться без борьбы, и стоило ему снова потянуть одеяло на себя, я спрыгнула с кровати, оказавшись с противоположной стороны. Панически осмотрела близлежащие предметы и метнулась к кувшину с водой, но это и была основная ошибка – я оказалась на открытом пространстве комнаты. Я лишь успела вскользь коснуться холодной ручки, как почувствовала вначале его руки у себя на животе, потом меня приподняли и, вернув к кровати, кинули на нее. Я упала на живот, забарахталась, словно в паутине, запутываясь в складках одеяла, покрывала и длинного халатика. Удалось дотянуться до подушки, развернуться и даже замахнуться… А он стоит и смотрит.

Боги, чего я только не придумала. И фантазия такая бурная. Могу поклясться, что чувствовала, как меня удерживают на месте, не дают вырваться. На самом деле это скорее из-за слоев ткани, опутавших ноги.

– Успокоилась? – и такое равнодушие в голосе. Если бы еще и зевнул от скуки, я бы вообще выпала б в осадок.

– Не смей ко мне прикасаться! – и держу подушку обеими руками над плечом. А она не легкая и тянет вниз.

– Я устал. И нет в планах на сегодня усмирять тебя.

– Зачем тогда пришел? – не поверила я, но подушку опустила – тяжеловато.

– Кое-что узнать.

– Спрашивай.

Поговорить – это можно. Я ж ничего не теряю.

– Утром поговорим.

Не знаю, о чем он хотел поговорить и почему лучшего времени, чем поздняя ночь, не нашел, но и задерживать или выпытывать я не собиралась. Кинула подушку обратно, отползла подальше и закопалась в одеяле и покрывале, разбираясь, что пригодится, а что лишнее. В доме было тепло, но не жарко. И если честно я бы предпочла теплую пижамку, а не платье для сна на бретельках и халатик из тонкой ткани. Но меня никто не спрашивал о выборе гардероба. Своего же, по понятным причинам, не имелось. Использовала, что подсунули еще в доме Наслаждений. Нуа-Киала перед отправкой упаковала, как конфетку разноцветными фантиками. Единственное толковое одеяние – это платье и штаны для поездки верхом. Остальное, простите за грубость, можно со спокойной совестью сдать в местный секс-шоп.

– Устроилась?

– Да, – продолжала я сооружать уютное гнездышко на ночь.

– У меня больше кровать.

Я хотела фыркнуть, но остановилась. Что-то больно интонация в голосе изменилась.

– И тайхаской настойки в погребе несколько кувшинов запечатанных.

Я настороженно обернулась. «Зачем он о ней говорит?» – испугалась – это еще мягко сказано. А он наблюдает за моей реакцией и продолжает издеваться.

– Она ж пришлась тебе по вкусу.

– Ее многие любят, – произнесла я осторожно.

– Но не в том количестве, в котором ты, – он ухмыльнулся, я уверена в этом, пусть и не видела отчетливо. – Впервые увидел женщину, осилившую почти две бутылки и не свалившуюся с ног.

– А я сильная на крепкие напитки. Только потом мало что помню.

– Вот оно как.

«Да что ему надо?!» – но на самом деле я не хотела знать ответ.

– Не помнишь? Совсем ничего?

– Когда как.

– Стоит ли напомнить, – он обошел медленно кровать, сокращая расстояние до меня, как хищник, загнавший в ловушку. – А мне понравилось то, какая ты … бываешь.

И тишина. Он заткнулся. Я должна бы радоваться. И я должна была молчать. Пусть заскучает и уйдет. Пусть проваливает! Или я услышу то, чего не хочу ни слышать, ни знать.

«Проклятая настойка, чертова ночь и мое долбанное тело, предавшее меня в момент слабости. Если он скажет хоть слово, я убью его. Это не мог быть он. Это Арияр. Я уверена. Сын Архов. Черт, черт, черт!» – чего я только не наговорила, не произнося вслух. Но думаю, он и так всё понимал. Или хотя бы догадывался. Темнота не может скрыть всего, особенно в помещение с окнами. В темной комнате всегда есть самые мрачные углы, но не в том месте, где стояла кровать.

И я увидела, отчетливо увидела, как уголок его губ дрогнул в усмешке.

– Ты забыла всю ночь или ее часть? Или забыла, с кем провела?

– Что ты хочешь сказать?

– Не притворяйся. Пусть тебя подвела память, но ты уже обо всем догадалась, адания-шая.

Я округлила глаза и сжала губы, и чуть не лопнула от эмоционального всплеска внутри себя, а он медленно, так медленно, что я едва дышать не перестала, стянул через голову с себя рубашку, и так же медленно она соскользнула на пол из его руки. Поставил колено на кровать, подминая упругую поверхность своим весом. Покрывало натянулось, я почувствовала, как ткань на моих ногах немного сдвинулась. Я видела всё, что происходило. Наблюдала, затаив дыхание и не думая даже попробовать пошевелиться, пока он наклонялся вперед, чтобы схватить покрывало и начать тянуть его на себя. Его пальцы крепко сжимали ткань, вряд ли я бы смогла ее вырвать. Точно так же он держал за горло тех, кого убивал. Но эта мысль исчезла под всполохами воспоминаний о ночи, которую я хотела забыть. Руки на моем теле, нежные, но сильные. Жар, разливающийся лавой внутри меня. Каждый вдох, выдох, стон, движения – никогда в жизни я не вела себя так раскрепощено. Все правила, приличия, сомнения – их не существовало в ту ночь. Может, поэтому я чувствовала обиду. Ведь я была уверена, что именно Арияр – это тот мужчина.

– Не сопротивляешься?

Наверное, он немного удивился. О, зато как я была ошарашена. Словами не передать.

– И ничего не скажешь?

Он точно удивился! Уже можно было и не сомневаться.

– Это был Арияр, а не ты, – выдавила я, наконец, из себя, и вначале, увидела, как он замедлился, потом резко отпрянул от меня, отошел от кровати и, подхватив с пола рубашку, ушел.

Той ночью меня больше никто не побеспокоил, но мне хватило и меня лично. Я не уснула.

____________________

Элькада – мир из первой и второй книги.

Кихсэны – народ с Элькады, отсылка к первой книге.

Глава 19

Прошло три дня. Впервые с моего прибытия в Са-ах на улице ощутимо потеплело, но это не значило, что холода отступили, всего-то дали отсрочку. Я пряталась в комнате, опасаясь попасться на глаза мужчине, который наверняка был зол. А кому понравиться услышать, что во время секса твой партнер представляет кого-то другого или думает о другом. По правде это вовсе не так. Но я старалась об этом не думать. Для каждого из нас лучше, оставить всё как есть.

Иногда я слышала его голос, жесткий, непреклонный, но спокойный. И мне было интересно, о чем он думает, когда не занят делом. Очень зол на меня? Ненавидит? Строит план отмщения? Вряд ли. На такого, как Дэмиян Арх не похоже, мстить женщине. Так еще и кому? Собственной рабыне.

Иногда заходила Миори. В основном по утрам, принося мне и себе завтрак. Но разговоры у нас с ней не клеились. Я видела все следы бессонных ночей, следы рыданий в подушку, могла бы пожалеть. Не уверена, что моя жалость принесла бы ей облегчение, поэтому и не затрагивала тему о том, что и так всем известно.

Вот кто ко мне не заходил, это Арияр. Я лишь случайно подслушала, что он собрался отправиться за помощью к отцу, но Дэмиян запретил вмешивать семью. И видимо младший пока что подчинился воли старшего. Лично я не поддержала Арияра. Мог бы и поехать. Если есть хоть шанс помочь брату, стоит ли сидеть на месте? Или я чего-то недопонимала.

А то, что сегодня за окном кроме безоблачного неба еще и потеплело, узнала из разговоров работников, периодически проходящих мимо моей комнаты. Хотелось выйти. Но перебороть себя и выйти погреться на солнышке, храбрости мне не хватало.

– Эля, – вошла в комнату Миори, перед этим тихонько постучав.

– Я никуда не делась, – выдала я вместо приветствия, любуясь солнечным днем за припыленным окном. – А где ты утром пропадала? Мне пришлось завтракать в одиночестве.

– Арияр принес хорошие известия. Луна вынашивает малыша. Пройтись к ней не хочешь?

– Малыш? – я встрепенулась и почувствовала прилив нежности. – От кого? А, не отвечай! Знаю. Серый крепыш Калэо?

– Да.

– Уверены, что она уже беременная?

– Арияр уверен.

– Он что всех лечит?

– Кое в чем разбирается, – улыбнулась мне Миори, а я подметила, что улыбка у нее застенчивой получилась.

– Хочу ее увидеть, – схватила я свое платье с кресла, в котором приехала, и поискала глазами штаны. – Меня выпустят наружу?

– Удерживать никто не станет. Да и Дэмиян не в доме. Вы … – Миори наблюдала, как я спешно переодеваюсь, может, поэтому продолжила только после того, как я собралась и уже шла к двери. – Эля, вы поругались с Дэмияном?

– С Дэмияном? С чего такой вывод?

– Ты … как будто прячешься здесь.

– Разве рабыня и хозяин могут поругаться? – уколола я и вышла в коридор.

Я не собиралась дожидаться, пока Миори догонит или справится со своими чувствами, и вышла наружу. Ни в коридоре, ни в зале меня никто не остановил, я вообще никого не повстречала. А теплое скатывающееся к горизонту солнышко приятно приласкало кожу, я аж зажмурилась, встав на пороге. Откуда-то доносило ветром мужские голоса и смех. Пахло чем-то сладковато-травяным, как сухой табак, который недавно раскурили. Еще я услышала, как льется вода и лошадиное ржание.

– Где Луна? – спросила я Миори, зная, что она стоит за мной.

– У деревьев, – над моим плечом протянулась рука, указывая направление.

– Ты со мной?

– Иди сама. Луна и я не понимаем друг друга, как вы. Я лишняя.

– Меня точно не накажут? – переспросила я на всякий случай и, получив ответ, который уже слышала, пошла в сторону небольшой рощицы, выделяющейся на фоне равнины вокруг дома, как пятно на листе бумаге или оазис в пустыне.

В первый       день моего приезда я не обратила внимания на деревья чуть в стороне от дома. Мне вообще казалось, что вокруг на многие километры простирается сплошная степь с редким кустарником. Потом пошли черноземные поля. Урожай давно был собран, я и не знаю, что на них выращивали, но поля явно не выглядели заброшенными. А уже ближе к дому – каменный низкий забор, выложенная небольшими плитами узкая дорога и утоптанная земля с островками пожухлой травы. Сам дом, скрытый за отдельным ограждением из крепкого камня и вьюнкового растения, я заметила еще позже, после того, как увидела Луну и ее хозяина. Как оказалось и моего хозяина.

Я хмыкнула: «Хозяин! Ну-ну. А чуть что не нравится, молча разворачивается и уходит. Господин Дэмиян, не разочаровывайте свою рабыню, а то ведь и на шею могу сесть», – бубнила я мысленно и украдкой оглядывалась по сторонам.

Никого. А Луну и Калэо еще издали заприметила в тени. Огромные талэку лежали бочок к бочку, переплетя хоботы. Настоящая идиллия. Мое приближение заметили. Ушастые головы почти синхронно повернулись в мою сторону, я не сдержалась и радостно помахала рукой. Но то, о чем общались будущие родители, узнала, когда дотронулась до лба Луны. Мамочка хвасталась своим счастьем, представляя будущего малыша белоснежного цвета со смешными огромными ушками, в разы больше, чем должны быть. Настоящий слоненок Дамбо с чешуйками и коготками тигренка.

Я стояла рядом, всматриваясь в образы талэку, мимоходом отвечая на эмпатические вопросы вслух. Смеялась образу будущего малыша. Ярко слепило солнышко, дул теплый южный ветер, донося всё тот же аромат, что присутствовал около дома. В какой-то момент я повернула голову, учуяв, откуда именно идет запах, и увидела сидящего на голой земле около дерева Дэмияна. Мой хозяин вовсю пыхтел трубкой, дымок подымался вверх и терялся в наполовину голых ветвях.

Луна подсмотрела мои мысли и закидала образами Дэмияна, подкидывая эпизоды с ним.

– Прекрати, Луна. Мне этого демона и в реальности хватает с его забубонами, – я почесала за большим ухом талэку и подмигнула. – Хорошо, хорошо. Я пойду и пообщаюсь с ним.

О моем присутствии знали. Дэмиян лениво глянул в мою сторону и медленно выпустил дым через ноздри. А когда я подошла, его глаза были прикрыты. Но молчать он не стал:

– Арияра потеряла?

– Мне или кажется, или ты уже повторяешься.

– А я не прав? – он приоткрыл один глаз и сощурился.

– Я искала Луну. Миори сообщила о ее положении.

– Да, Луна подкинула подарок. Я ожидал после холодов узнать о ее благосклонности к Калэо, но после холодов мы увидим малыша, – Дэмиян мгновение назад выглядел довольным жизнью, но на последнем слове я увидела, что он стал мрачнее тучи. – Увидит кто угодно, но мне не суждено.

Боль – вот что почувствовала я. Боль за него. Миори чувствовала отчаяние. Арияр наверное злился. А что чувствовал Дэмиян Арх, старший сын влиятельной семьи, чья жизнь вскоре могла оборваться? И из-за чего? Или из-за кого? Была ли я виновата в его судьбе?

Похолодало, или холодом повеяло от моих мыслей. Но я не ушла, а опустилась рядом и прижалась спиной к стволу. Дерево, под которым мы сидели, касаясь плечами, было шире и выше, его ветви свисали густыми переплетениями. Остальные деревья на его фоне выглядели молоденькими и только-только наливающимися жизненными соками.

– Зачем пришла?

– Почему ничего не предпримешь? – проигнорировала я ненужный вопрос.

– Не в моей власти.

– Зачем тогда отнял жизнь?

– Он не заслуживал жить.

– Ты возомнил себя судьей или богом? – возмутилась я тому, как он отвечал, и повернулась к нему лицом.

На меня смотрели с интересом. Но молчание… откровенно бесило.

– Не хочешь отвечать? Я могу и уйти! – вспыхнула я и собралась подняться с земли, но меня обхватили за талию и притянули на колени. – Эй!

– Неудобно, – наглец еще и посмел возмутиться. – Пересядь, – и заставил усесться, словно наезднице. – Так удобнее, – улыбнулся он и снова закурил, выдыхая дым чуть в сторону от моего лица, но ветер его все равно сносил на нас обратно.

Я уперлась ладонями ему в грудь, держа себя на расстояние вытянутых рук. Ногам до жути было некомфортно из-за холодной и бугристой почвы. Сидеть на «мягком месте» как-то уютней, хоть и тогда я чувствовала, что лучше не тянуть с посиделками, недолго и до простуды. Хотела поддержать, как умела, поэтому уселась рядом. Но теперь в моральной поддержке, мягко выражаясь, нуждалась я.

– Не ёрзай! – посмотрел он на меня в упор и сжал свободной рукой мое бедро.

– Слышь, хозяин, а о здоровье моем и своем не хочешь побеспокоиться? Или если тебе типа… – чиркнула я ребром ладони по своей шее, – то можно и наплевать?

– Красочна выражаешься. Слово понял, слово нет, – ухмыльнулся он, и пальцы, разжавшись, перешли к медленным поглаживаниям.

– А с чего это ты такой довольный? – отклонилась я чуть назад и скрестила руки под грудью, неприлично выпятив ее. Жаль, одумалась поздно.

Дэмиян спустился взглядом с моего лица ниже и осторожно положил трубку на землю. Я мысленно ойкнула и вскочила на ноги, но меня вернули назад и притянули ближе к себе. Чертов демон позабыл свою недавнюю обиду, и я готова косу на отсечение отдать, вздумал опрокинуть меня на лопатки прямиком на холодную почву под тенью дерева.

Всё, что мне оставалось – вспомнить кто я и попытать счастья. А вдруг выйдет. И вроде получилось. Всего на миг, на один крохотный миг, он разжал свои руки, а на лице разгладились все морщинки. Я хотела утихомирить его, вынудить чувствовать полное умиротворение. Когда нет желания ни сопротивляться, ни двигаться, ни думать. Мне бы хватило нескольких минут, чтобы сбежать и скрыться в стенах дома. Но Дэмиян справился с моим внушением по щелчку пальцев, его глаза сузились, на губах заиграла вредная до дрожи ухмылка. Конечно же, меня подловили. И я знала, прочувствовала каждой клеточкой тела и мозга, что наказание не заставит себя ждать.

– Играешь? Хорошо, поиграем, адания-шая.

Он схватил меня одной рукой со спины, а второй за шею, прижал к себе и поцеловал.

Поцеловал, как в тот раз, у реки: грубо и жадно. Но в тот раз он не играл мною.

С каждым моим вдохом я погружалась в неподконтрольные мне эмоции – эмоции, завязанные в тугой клубок, но имеющие единую общую нить. Страсть – вот чем он питал меня, демон моих тайных страхов и желаний. Мужчина, укравший ночь со мной и надевший ошейник, как знак своей власти. Он знал лишь путь доминирования. Я уверена, что он ни разу не задумывался вести себя иначе. Он убивал, защищая то, что считал своим. Он наказывал только тем способом, который приносил ему удовлетворение. Наказывал извращенно и в то же время умело.