Поцелуй феи. Книга 1. Часть 1

– Ну вот, меня и в рыцари записали уже, – поиронизировал Рун. – Жаль, нет у меня ни коня, ни меча, ни доспехов. Один только нож. Зови меня теперь сэр Рун, раз я рыцарь.

– Рун, тебе не нравится, что я назвала тебя рыцарем? – удивилась Лала. – Не любишь рыцарей?

– Да почему. В детстве лишь им себя и представлял. Несбыточная мечта. Не бывает крестьян-рыцарей. Только знатные особы.

– А сейчас всё ещё хочешь быть рыцарем?

– Твоим да.

– Когда я обрету могущество, может и рыцарем сделать тебя смогу. Правда может и не смогу. Не считай это обещаньем, Рун, ладно? Тут надо, чтобы король или герцог какой тебя в рыцари посвятил. Подвиг придётся какой-то для начала придумывать. Чтоб славу обрести. Стать воином великим.

– Рыцари вроде люди чести. Кто ж рыцарем становится через магию? Обман это.

– Ой. И правда. Вот я глупая! – посетовала Лала.

– И ты дала обещанье, что не будешь творить для меня чудеса. Если только ты не хочешь зацеловать меня в конце, – усмехнулся Рун.

– Какой же ты! – Лала покраснела и замолчала, надувшись.

– Прости, не удержался. Больше не буду напоминать тебе о… твоей жертве. Просто иногда забываю, насколько она для тебя серьёзна.

– Забывает он! Только что-то забыть никак не может! Всё о ней и думает, – буркнула Лала. – Знаешь, Рун, это было неправильное обещанье. Надо было сказать, что оно отменится, как только я обрету могущество.

– Жертву ты хотела бы отменить? – аккуратно спросил Рун.

– Жертва есть жертва, и она уже принесена, – произнесла Лала со значением. – Отменить её, значит обесчестить себя. Такое нельзя отменять, иначе это будет обман. Я имею в виду, когда ты меня полюбишь, мои чудеса уже не смогут влиять на магию твоих объятий. И обещание не колдовать для тебя станет бессмысленным.

– Если бы обещанья можно было отменять, они не были бы обещаниями, – покачал головой Рун. – Лаланна, самое большое чудо в том, что ты, прекраснейшая из фей, находишься рядом. О каких ещё дарах можно мечтать?

– Спасибо, мне очень приятно, Рун. Слышать это. И быть с тобой здесь, – мило улыбнулась Лала.

– Хочешь обниму? – предложил Рун.

– Глупый, я всегда этого хочу. Если объятия от чистого сердца.

Он подошёл, сел рядом. Она привалилась к нему, опустив крылышки, он обхватил её руками. Её личико тут же словно вспыхнуло, озарившись счастьем.

– Расскажи мне о себе, Рун, – попросила она тихо умиротворённым голоском, прильнув к нему поуютнее. – Почему ты говоришь, что всегда один? В вашей деревне мало людей?

– У меня родители… не стало их давно, – спокойно начал Рун своё повествование. – Я их даже не помню. Братьев и сестёр тоже нет. Я всегда жил с дедушкой и бабушкой. Дед умер несколько лет назад. Дома одна бабуля. Когда я был младше, повздорил я как-то с сыном деревенского главы. Сильно повздорил. Он взял с собой дружка и пришёл меня проучить. Только я довольно силён всегда был. А ещё когда дерусь, в ярость впадаю неимоверную, как говорят, держите меня семеро. Ну и поколотил их обоих. Он взял в помощь пару ребят постарше. И снова пришёл. Тут я понял, никак мне теперь не победить, решил пусть мне достанется, но и он пожалеет. Ни на кого не обращал внимания, вцепился в него и уже не выпускал. Крепко меня отделали тогда, но и ему очень не поздоровилось. Кажется, он месяц потом из дому не выходил. С тех пор невзлюбила меня его семья. Всего-то какой-то деревенский глава. Но боятся против него идти у нас. А его дочки, сестрички сына главы, стали ещё распускать обо мне разные слухи мерзкие. Однажды шёл я впереди его сестры и ещё двух девушек, одна мне нравилась очень, кстати, в то время. Далеко они были, но ветер дул от них в мою сторону, все их слова до меня долетали, будто рядом я. А они, наблюдая мою спину, обо мне и судачили. Такого о себе наслушался. Много нового узнал. А ещё мой недруг главный с сотоварищами стал пакости разные деревенским творить. Да на меня сваливать. Мол, видели, как я делал, или был в том месте как раз. В общем, меня другие ребята начали сторониться, и взрослые тоже стали особо не жаловать. Считают, злобен я и непредсказуем. А я сказал себе: «чёрт с вами со всеми, вы мне тоже не нужны». Городок у нас маленький, все всех знают, вскоре и там обо мне испортилось мнение. И ничего не докажешь никому. В подмастерье меня не желает никто. В работники брать не хочет. В основном на речке рыбу ловлю да в лесу промышляю по мелочи. Так и живу последние годы. Привык уже, кажется, без людей и нормально. Когда никого нет рядом, мир словно весь мой. Река моя, лес мой. Единственно, заболеешь если или ногу, там, подвернёшь, особо не погуляешь, тогда приходится отлёживаться дома. В морозы тоже зимой. А когда здоров и тепло, одному хорошо, не шпыняет никто, не выпорет, как дядю моего, когда он ошибку допустит в грамоте. Он писарем в замке служит, письма да грамоты барону составляет. Я свободен вроде как. Один раз на разбойных людей наткнулся в лесу, но мал ещё был, и с меня взять-то нечего, не тронули они меня.

– Грустная история, – вздохнула Лала.

– Вовсе нет, – возразил Рун. – Ко всему привыкаешь. Иногда конечно думаю, каково это, быть не одному. Вижу, как парни с девушками гуляют, весело им. А потом смотришь, как у соседей у одних вечно шум да драки в доме, у других дети голодные по лавкам сидят, и ещё подумаешь, одному лучше или с кем-то.

– Ну, со мной детей по лавкам у тебя точно не будет, Рун. А до драк у нас, надеюсь, всё же не дойдёт, – засмеялась Лала. – Всё изменилось уже. В твоей жизни. И ещё изменится. Теперь, когда я с тобой. Привыкай не быть один, Рун. Привыкай быть с феей.

– Придём мы в город, поможет тебе маг, и всё. Незачем привыкать. Но и так неплохо.

– Нет гарантии, что маг поможет, Рун. Я более на могущество надеюсь всё же.

– Лала, всё равно ты со мной не останешься. Даже если домой не сможешь уйти. От меня тебе толку никакого. Я же просто крестьянин. Да и влюбиться в тебя желающих найдётся тьма. Сын барона, думаю, первый будет в очереди.

– Рун, ты всё время забываешь, что я фея, – с укором заметила Лала. – Что мне барон. Мне злато ни к чему. Когда есть магия. А магия в тебе. Зачем, когда есть ты, искать другого?

– С бароном безопасней. И сытней. И он галантный. Вроде бы. Как тебе нравится. И что если я всё же не влюблюсь в тебя? Тогда начнёшь искать другого?

Лала полуобернулась к нему, одарив озорным взглядом:

– Тогда начну. Но ты полюбишь. Точно. Я же фея. Я знаю. А если не полюбишь. То сам и будешь виноват во всём. Тебе что, чего-то не хватает во мне, Рун? Красоты? Изящества? Женственности?

– Может любви.

– Любовь нужна лишь тем, кто уже любит, Рун. Не сочиняй надуманных причин. Не переживай ты так, магии от тебя с каждым разом всё больше. О чём это говорит? Что я всё глубже в твоём сердце. Оно уже почти моё, Рун. Ещё день-два. И всё. Совсем потеряешь голову от меня.

– Жду не дождусь, – полушутя проронил Рун.

– Я тоже, если честно, – разулыбалась Лала.

– Ну что, давай ложиться?

– Давай, – кивнула она.

Рун встал.

– Спокойной ночи, Лала.

Лала с удивлением посмотрела на него.

– Мой рыцарь, – сказала она иронично, – мне кажется, как будто ты удумал лечь не со мной, а поодаль слегка. Итак прошлой ночью мёрзла одна без магии. Ты мне пообещал, помнишь ты это, Рун?

– Страх как неловко, – признался он.

– Ну, это если придумывать себе бог весть что. Я фея, Рун, мне нужны твои объятья. Тебе меня, что, жалко приобнять? Пока ты спишь. Мы же не пара, мы друзья, я фея, которой нужна твоя помощь. Она в объятьях. Тебе придётся это делать теперь всегда, пока я с тобой. Хотя конечно ты можешь и отказаться. Силой я заставить не могу. Да и не хочется. Я просто тебя прошу. Мне очень-очень надо. Так что?

Рун вздохнул:

– Как лучше лечь? Ну, чтоб удобно было. Тебе и мне.

– Ах, если бы я знала, Рун. Давай ложись, а я пристроюсь как-нибудь.

Он лёг на спину, она попробовала прилечь рядом, положила голову ему на грудь и тут же подняла снова с озабоченным видом:

– Ну, я так не засну. Когда у тебя так грохочет там. Повернись ко мне на бок.

Он послушался. Она тоже легла лицом к нему, так что они оказались глаза в глаза, придвинулась как можно ближе, приобняла ручкой.

– И ты меня приобними, – промолвила она.

Он сделал.

– Удобно? – спросила Лала.

– Вроде да, – кивнул Рун.

Она с умиротворённой улыбкой уставилась на него:

– Хорошо. И магия. И счастье. И тепло. Чем плохо, Рун? Я счастлива. А ты?

– Жестокая ты девушка, – улыбнулся Рун.

– Рун, я не девушка, я фея, – произнесла Лала очень мягко. – Пойми же разницу. Я та, что нуждается в твоей заботе. Но не как девушка. Как фея объятий. Думаешь, мне было всё это легко принять. Думаешь, в волшебном мире нормально всем обнимать друг друга? Когда мне в детстве рассказали, кто я, знаешь я как сердилась. Я даже гневное письмо написала.

– Кому? – с недоумением поинтересовался Рун.

– Природе, кому же ещё. Мне все твердили, какая у меня удивительная природа. Только мне почему-то придётся постоянно обнимать невесть кого невесть зачем. Я говорила, фигушки, не стану я, не буду. А я ведь очень упрямая, знаешь ли. Мне говорили про то, что для феи объятий объятия подобны счастью, а магия, полученная от них, завораживающе прекрасна, как ничто на свете, что я сама её захочу всем своим существом, стоит лишь почувствовать один раз. А я сказала: «нет, и всё». Мне говорили про могущество и величие, а я отвечала: «как-нибудь обойдусь». У меня ведь есть и гордость, и честь, и достоинство. Тяжело всё это принять девушке. Даже если она фея. Но они и правда прекрасны. Объятия. И особенно, магия от них. Невозможно им сопротивляться. Да и нет желания. Это словно сопротивляться пению ангелов или свету в своём сердце. Я приняла это, Рун, и смирилась. Как только впервые получила магию от тебя. И теперь следую своей природе. Я та, кто я есть, ничего тут не сделать. Прими и ты меня такую, какая я есть, прижми к себе и обогрей магией своих объятий, как ту что очень нуждается в них.

– Я постараюсь. Правда, – тихо заверил Рун. – Принять тебя такой, как есть. Единственно, меня смущает, вот придём мы ко мне домой, там бабуля, а мы раз, и вместе в кровать. Я и фея. И даже не женаты. Ей же не объяснишь. Людям не объяснишь. В лесу это одно, а в селениях другое. Не по себе становится.

– Рун, ну я же не умру, если буду спать одна. Мне тоже бывает стыдно. Там мне придётся как-то обходиться. Когда чужие рядом. Но здесь ты мой. Мой рыцарь.

– Как славно мы легли, – заметила она после недолгого молчания, глядя на него. – Глаза в глаза. Можешь любоваться на меня, пока я сплю, я разрешаю. Быстрее влюбишься. Я серьёзно.

– Может и полюбуюсь, – добродушно согласился Рун, – Если больше нечем будет заняться.

– Рун, давай договоримся, – внимательно посмотрела на него Лала. – Есть важное, о чём ты должен помнить. Что я не девушка, а фея. И мы не пара, а друзья. Обнимай меня, сколько хочешь, но всё остальное нельзя. Три правила. Касаться с нежностью, ну ласкать то есть, нельзя. Целовать строго нельзя. Давать волю рукам… ни за что нельзя! Если нарушишь, ты меня очень обидишь. Знаешь, я может даже не стану тебя проклинать, если ты так поступишь. Не хочется. Но я с тобой уже никуда не пойду. Если ты не уверен, что удержишься, нужно спать раздельно. Я не хочу, чтобы всё закончилось… так грустно.

– Верь мне, прекраснейшая из фей, – твёрдо заявил Рун, – Никогда я не сделаю ничего такого, что оскорбило бы твою честь.

– Я верю тебе, мой рыцарь, – очень серьёзно произнесла Лала.

– Я рад, Лала. Только не называй меня так часто рыцарем, хотя бы пока не наколдуешь мне доспехи, ну и не запишешь себе в долг одну лишнюю жертву, – улыбнулся Рун. – А то правда смешно как-то звучит для деревенского парня. Рыцарь. Кто услышит – обхохочется. Я Рун.

– Всё никак забыть не можешь о жертве, да? – с пробивающейся сквозь счастье иронией поглядела на него Лала. – Прям заклинило тебя, Рун. Не думай о ней так много, а то, смотри, с ума сойдёшь. Угораздило же меня пообещать.

– Знаешь, я пожалуй приму твою жертву, даже если не влюблюсь, – усмехнулся Рун. – А то столько разговоров о ней. Надо ж узнать, что она такое.

– Твоё право, – умиротворённо молвила Лала. – Я даже не сомневаюсь, что примешь. Надеялась бы что откажешься, не стала бы и обещать. Всё по-честному.

Она зевнула.

– Совсем тебя разморило от счастья, я вижу, – мягко сказал Рун. – Ну, закрывай глазки, красавица, и засыпай, а я на тебя немного полюбуюсь ещё. Мне, похоже, не скоро уснуть получится.

– Ты очень хороший, Рун, – проговорила Лала сонно. – Знаешь ты это?

***

Утром Лала была само воплощение счастья. Пока Рун возился с костром, она сидела, напевая еле слышно, поглядывала на него озорно и расчесывала свои золотистые волосы невесть откуда взявшимся гребешком. Волосы у неё длинные, чуть не до колен, работы было много.

– Видишь, Рун, – проронила она с улыбкой, – как приходится страдать из-за тебя. Из-за глупого обещания. Не было бы его, сейчас бы гребёночка сама без меня всё сделала. Лишь прикажи ей.

– У тебя волосы всё время точно только что вымытые, – заметил Рун. – Удивляюсь прямо. И сама сияешь всегда чистотой, словно и не по лесу идём.

– Я же фея объятий, Рун. Будь я замарашкой, кто меня полюбит? Фее магии надо совсем чуть, чтобы чистоту поддерживать. Вот если кончится магия, могу стать и замарашкой.

– Мыться совсем не надо? – подивился Рун.

– Нет. Я люблю купаться. Но мыться мне не надо. Пока есть магия. Грязь и пыль ко мне не пристают. Дождик не прикасается. Тебе, Рун, кстати, тоже мыться нет нужды, пока ты со мной. Мои объятья очищают.

– Правда? Здорово! – порадовался Рун. – Ещё один твой дар.

– Так, Рун, – она встала. – Сейчас я тебя попрошу, а ты должен пообещать сделать.

– Обещаю, – отозвался он с готовностью.

– Ещё не зная что? – на её личике отразилось недоумение.

– Плохого ты не попросишь, – пожал плечами Рун.

– Спасибо, мне приятно. Мой рыцарь, – тепло произнесла она. – Рун, мне нужно, чтобы ты не оборачивался и не смотрел на меня, пока я не разрешу.

– Всего то? Ладно, – согласился Рун охотно. – А чего вдруг?

– Хочу вот платьице сменить. Магии у меня теперь много, благодаря тебе, тратить её особо некуда, можно и попробовать наколдовать другое. Не могу же я всё время ходить в одном и том же. Только не вздумай даже говорить, что я задолжаю тебе… лишнюю жертву. При крайней необходимости мне колдовать можно, а эта необходимость всегда крайняя. Для девушки.

– Да ладно, колдуй, тем более, это ж не для меня колдовство.

– А для кого же? – удивилась Лала. – Волков я что ли собираюсь очаровывать по-твоему? Как раз всё для тебя, Рун.

– Ну спасибо, коли так. А это долго? Много времени займёт?

Лала задумалась.

– Не знаю. Может минут пять. Только… – она смущённо замолчала. – Только я в бытовой магии не сильна. Мне дома одежду колдовать не приходилось. Хотя для фей наколдовать себе наряд. Как правило не сложно, говорят. Просто… есть чуточку опасность… что я останусь совсем без ничего. Тогда тебе придётся зажмуриться крепко накрепко и обнимать меня, пока я не накоплю ещё магии.

Рун покраснел. Лала тоже.

– Так может… лучше не надо, Лала? – с надеждой предложил он. – Ты выглядишь прекрасно и сейчас. Мне кажется, тебе бы позавидовала любая из принцесс нашего мира.

– Очень надо, – твёрдо возразила Лала. И вздохнула. – Когда ж ты наконец уже меня полюбишь, Рун. Ну в самом деле. Другой бы всё отдал за такой шанс, мечтал бы, во сне грезил, а этот: «может не надо», – передразнила она. – Нужно всё же как-то брать тебя в оборот. Воображай там себе меня. И надейся. Я разрешаю. Только не поворачивайся, ладно? Пожалуйста.

– Лала, ты мне очень нравишься, – мягко сказал Рун.

– Я знаю, милый Рун, – ответила она тепло. – И ты мне. Очень. Но «нравиться» не то же, что «любить». А мне нужна любовь.

– Наверное ты просто слишком торопишься, – решил приободрить её Рун. – Мы друг с другом знакомы всего ничего. Дней-то сколько прошло с момента нашей встречи.

– Наверное. И всё же. Мне надо стать ещё красивее.

– Красивей некуда, ей богу.

– Спасибо, Рун. Но вот увидишь, есть. Я обещаю. Всё, отвернись пожалуйста.

Он сел к ней спиной и стал глядеть на деревья. Прилетела сойка, расположившись на ветке невдалеке. Поправила пёрышки, а затем с интересом уставилась туда, где должна была находиться Лала. «Ну вот, ей можно, а мне нет. Счастливая», – подумал Рун. И удивился таким своим мыслям. – «Правда, посмотреть-то хотелось бы. Ещё как. Боже, как же я к ней уже привык. И кажется, так и должно быть, и так будет всегда. Но не будет. Точно. Может подольше идти по лесу? Помедленнее? Более длинным путём. Растянуть дорогу на лишний день или два. Нет, никак нельзя. С ней поступать подобным образом. Это выйдет подлость. Итак неплохо. Всё-таки хорошо ведьма деду посоветовала. Про семь дней. Удачно».

Лала вдруг вскрикнула негромко.

– Что, Лала? – с обеспокоенностью осведомился он.

– Не то! – досадливо пояснила она. – Не оборачивайся, Рун. Я ещё не закончила.

Минуты шли за минутами. Рун устал сидеть, но терпеливо ждал. Сойка давно улетела.

– Ну всё! Смотри! – вдруг услышал он довольный голосок.

Он встал, повернулся. И обомлел.

– Ну как? – спросила Лала смущённо и радостно.

– Богиня, что ещё сказать, – со вздохом молвил Рун.

– Ну, если ты не влюбишься теперь, то я уж и не знаю, Рун. Придётся к ворожеям обращаться. Чтоб зелья приворотного сварили. Ведро.

– Знаешь, Лала. Я не думал. Что в мире может быть такая красота. Мне всё же повезло увидеть это в жизни. Не каждому дано поди. И это не комплимент какой-нибудь. Я просто правду говорю. Что вижу.

Она, улыбаясь, припорхнула к нему и обняла сама.

– Спасибо Рун, – сердечно отозвалась она. Стояла и сияла счастьем.

У Руна вдруг заболело в груди. Пронзило что-то. Как будто озаренье. Он вдруг понял – всё это сплошной обман. Не её. Она не может быть фальшива. Она фея. Обман здесь в его ощущении, будто он для неё важен. К любому на его месте она чувствовала бы то же самое. Кто бы не находился здесь и не обнимал её, она сияла бы точно так же. Любой бы счастлив был обнять такую красоту. Любой бы счастлив был ей помогать. Ну или многие. А значит, все они её бы счастьем заряжали. А она стояла бы вот так с любым из них и млела. Замени его сейчас на кого-то другого, ничего бы для неё не изменилось. Она бы и не заметила. Она вроде бога, который любит все свои создания одинаково. Или мамы множества детей, в равной степени дарующей заботу всем своим чадам. Она не друг. Она высшее существо. Но она и не должна быть ему другом. Не обязана. Она фея, попавшая в беду. Дружба ведь не плата за помощь. Просто для него объятия значат много от того, с кем они, а для неё нет. Она так устроена. Обнимая её, ему казалось, он нашёл кого-то близкого, родного. Кому нужен он и именно он. Но всё это самообман. «Скорей бы уж дойти до города, и пусть наши пути разойдутся», – подумал он с грустью. – «Свободу обрести. Всё вернётся на круги своя. Показалось на мгновенье, что я больше не один. Но я один. Уж лучше быть действительно одному, чем вот так. Намного лучше. И спокойней. Не столь тяжело. Надеюсь, маг поможет ей вернуться. А если не поможет. Что ж, придётся и дальше быть с ней. И терпеть. Она не виновата. Я виновен, что смог её поймать. Мне и расплачиваться».

Лала посмотрела на него в недоумении:

– Рун! Сейчас что-то очень изменилось в тебе. В сию минуту. Очень сильно. Что случилось? И магии кажется уменьшилось. Я что-то сделала не так?

– Всё в порядке.

– И взгляд как будто стал опечаленным, – заволновалась она.

– Всё нормально, – Рун вздохнул поглубже, избавляясь от щемящего чувства в груди. И оно отступило.

«Сердце», – подумал он, – «дай ей больше магии, стучи сильнее от того, что она рядом. Пусть хотя бы один из нас будет счастлив».

***

Довольно скоро Рун понял, насколько наивно было надеяться скрыть свои новые чувства к Лале. Изменения в их отношениях стали проявляться практически сразу. Никто из них не подавал виду. Но они почти перестали разговаривать. И совсем перестали обниматься. Он не хотел обнимать её по своей инициативе, потому как был уверен, что уже не сможет сделать это без фальши, не сможет изобразить радость от объятий. Да и притворно изображать радость было бы мерзко. Но он знал, если она сама подойдёт, ему будет в радость дать ей то, чего она хочет. Но Лала не подходила. Сначала она как будто грустила, чуть-чуть, что-то неуловимое было в глазах, а затем просто стала безразличной. Рун точно знал, что обидел её, и обидел очень сильно, и что она должна не понимать причин произошедших с ним перемен – постаралась стать красивее для него, делала это от всего сердца, и бац, в награду такое. И ничего уже не исправишь, и никак не объяснишь, а начнёшь объяснять, только обидишь ещё больше. Что тут можно объяснить. Это очень угнетало его. И он совсем не знал, что делать. Не притворишься же, будто всё как раньше. Он ради неё и притворился бы, но знал, что не сможет её обмануть, сделает только хуже. Слишком уж хорошо она умеет чувствовать. Его отношение к ней.

Они вышли на берег большого лесного озера. Надо было пополнить запасы воды. Лалу обрадовало озеро, она опустилась с крыльев на ножки, подошла к воде, потрогала её рукой.

– Какая тёплая водичка. Можно мне искупаться, Рун?

– Да, конечно, – кивнул он. – Я отойду подальше, чтобы тебя не увидеть ненароком. Только… как мы потом встретимся снова? Надо решить. Я же не могу прийти сюда проверить, одета ты уже или нет. Лишь ты можешь прийти ко мне. А вдруг ты меня не найдёшь? Надо выбрать место, где я буду, чтоб ты точно знала.

– Рун, – произнесла Лала спокойно. – Ты слыхал когда-нибудь сказку про то, как прекрасная фея решила искупаться в озере, а сметливый рыбак забрал её одежду, и не отдавал, пока она не согласилась выполнить три его желания? А третье было, чтоб она вышла за него замуж.

– Нет, не слышал, – покачал головой Рун.

– Просто я бы не хотела оказаться в подобном положении. Вдруг тут есть рыбаки.

– Ты магией можешь проверить, есть они здесь или нет?

– Я бы предпочла поберечь магию. Мало ли для чего она может понадобиться, – поведала она чуть опечаленно.

– И как же быть?

– Ну, тебе придётся посторожить моё платье, но не смотреть на меня. Я знаю, ты не посмотришь, ты не станешь меня огорчать. Намеренно, во всяком случае. Посторожишь ты его, Рун, или тебе будет слишком скучно сидеть тут на бережку и ничего не делать?

– Мне будет приятно посторожить его для тебя. Купайся сколько хочешь.

– Спасибо, мой добрый Рун, – мягко поблагодарила его она. – Я не буду слишком долго.

Рун уселся поудобней спиной к озеру. Вскоре Лала положила рядом с ним свою аккуратно сложенную одежду, и он услышал, как она заходит в воду, а затем как плывёт. Поначалу она была вроде бы поблизости, затем стала отдаляться, и звуки от неё постепенно совсем затихли. Минута проходила за минутой, кажется уж и час миновал, а она всё не возвращалась. Рун начал сильно переживать. Что как она утонула? Впрочем, навряд ли, она же умеет парить. Даже в воздухе просто висит при желании. Попала в беду? В сети запуталась рыбацкой? Хотя откуда в этом месте взяться сети. Но мало ли. И ведь не пойдёшь же её искать, когда она в чём мать родила. Но если не вернётся, идти придётся так или иначе. И что тогда? Когда её найдёт, обидит тем ещё сильнее.

Внезапно его мысли прервал тихий всплеск. Рун было с облегчением выдохнул, ожидая, что Лала сейчас подлетит, но вместо этого сзади раздался незнакомый женский голос:

– Эй, парень.

– Кто меня зовёт? – с удивлением отозвался Рун, не решаясь повернуться.

– Русалка тебя зовёт. Обернись уже. Поговорить надо.

Рун пару секунд раздумывал, опасаясь, что Лала именно сейчас будет возвращаться. Однако всё же послушался. Это и правда была русалка. Девушка, с длинными зелёными волосами, в чешуе, с большими глазами. Высунулась из воды по пояс и глядела на него строго. Рун никогда не видел русалок прежде. Даже не знал, что они есть в их краях. В любой другой момент он несомненно оторопел бы от такой встречи, но сейчас его ум был занят другим:

– Вы про Лалу хотите поговорить? С ней что-то случилось? – заволновался он.

– Подойди ближе что ли, – молвила русалка требовательным тоном.

Он приблизился вплотную к кромке воды.

– Ты почто обидел такое невинное создание!? – укорила его чешуйчатая девица. – Утопить тебя мало! Сидит на берегу, рыдает, ничем её не утешить. Иди к ней, проси прощения.

– Я не могу, – растерянно возразил Рун. – Она не одета.

– Ну и что. Это стоит её слёз? Иди к ней.

– Вы не понимаете, вы всегда без одежды. Это её оскорбит… страшно. Она меня тогда точно никогда не простит. Она меня возненавидит.