Одно но

Детки были уложены в свои кровати, я удивляюсь, когда вхожу в комнату, как-то пусто, и кого-то не хватает, не привычная обстановка. Адриан лежит в постели и озадаченно лазит в телефоне. Я скольжу к кровати, молча, ложась, накрываюсь одеялом и утыкаюсь лицом в подушку. Аромат Рози на моей наволочке успокаивает, веки смыкаются. Адриан убирает телефон под подушку, как будто боится, что я ночью возьму его и прочту все то, что там есть, но у меня никогда не возникало такого желания, и тем более взламывать пароль, как многие мамаши. По их рассказам на детской площадке, множество раз это делали и в итоге, кто – то разводился от узнанной информации, кто – то ругался в пух и прах, а кто – то ничего не находил и разочаровывался в этом, и надумывали себе, что они не такие как все, что у мужа никого нет, даже любовника, и это их так расстраивало и вводило в депрессию, может поэтому мне не хочется с ними общаться из – за не понимания чего же они хотят, не только от мужей, но и в целом от жизни. Его рука падает мне на талию, дыхание пристроилось у уха, теперь с ноткой мяты зубной пасты, но все равно лук берет свое, углубляю нос в подушку, выдыхаю и тихо говорю:

– Почему ты меня не доводишь до оргазма? – слышу прерывистое дыхание, а потом оно пропадает, рука скользит на мое оголенное плечо.

– А тебе разве хочется? – удивление в голосе.

Что? Хочется? Блин, он, что себе думает?

– Что? – чуть ли не захлебываюсь от возмущения.

Разворачиваюсь к нему лицом, усаживаюсь в пастели и иступлено всматриваюсь в его светящиеся глаза, в комнате залитым ночным светом.

– Подожди, у нас об этом никогда и речи не было. – приподнимается он на локти.

– А разве об этом говорят? –  мысленно успокаиваю свой тон нетерпеливого голоса.

– Ты для этого ничего не делаешь, о чем речь? – с простотой наивности, играет пальцами по одеялу, раздражая еще сильнее.

Он что серьёзно?

– Адриан, подожди, что я должна делать? Давай с этого начнем, я не понимаю.

Он ухмыляется в своей нахальной улыбке, которую недолюбливаю, этим самым он дает понять, что выше меня во всем, и когда пытается меня задеть, подкрепляет это своей ухмылкой.

– У нас с тобой все неправильно, и каждый раз задаюсь этим вопросом. –  ухмылка исчезает. – Честно, не знаю, как это все исправить.

– Что исправить? Что у нас не так? – ком подходит к горлу.

– В тебе что – то есть, что невозможно сломать. – откидывается на подушку, смотрит в потолок, старательно подбирает слова, над чем я задумываюсь, он не стремится меня сейчас как-то уколоть или надсмеяться надо мной, а наоборот, пытается что – то донести, склоняю голову, жду. – Понимаешь, всякие непристойности с тобой, не вяжутся, но желание трахнуть тебя выше меня, да еще в последнее время, когда ты начала меняться.

– О чем ты сейчас говоришь? –  ловлю его взгляд вернувшийся от куда-то.

– Разве ты не понимаешь? – искоса смотрит. Он намекает мне про другую? Он хочет сейчас признаться? Мне стоит сознаться о том, что я все знаю?

– Нет, я вообще тебя не понимаю. – держу его взглядом, боясь высказать правду.

– Ты представляешь себе, какого это, когда женщина берет твой член в рот? Давай с это начнем. – приподнимает подушку к изголовью кровати, и облокачивается на нее, скрестив пальцы на своих вытянутых ногах.

У меня раскрывается рот, что я должна сейчас ему ответить? Мысли крутятся, и я не могу остановить поток на нужном ответе.

– Ты хочешь сказать, что у тебя кто-то есть? – медленно выдавливаю боль из своей глотки.

– Нет, нет, это здесь не причем. – начал он, не сомневаясь в моих догадках о его изменах. – Я же говорю, ты не вяжешься у меня с такими вещами, да и ты никогда не желала этого сделать, и приходил к выводу, что все в порядке у тебя в плане оргазма.

– Так подожди, как я не желала? – вспоминаю нашу половую жизнь, кроме одного раза, когда пыталась что-то сделать, дойти до того момента, когда разорвусь в конвульсиях своего тела, после ночи в клубе. А в основном, действительно, никогда не пробовала и не желала, просто все как-то быстро происходило, да и он к этому не стремился, меня не ублажал, как в порно фильмах. – Ты и не показывал своего желания. – чуть ли не шёпотом говорю, опускаю голову на белую простынь. Неужели он все это делает с другими? Предательская боль ласкает мои нервные окончания.

– Ты хочешь попробовать? –  берет мою руку и жмет ее в своих вспотевших ладонях, я бросаю на него взгляд с надеждой, что у нас может все получится. Неуверенно киваю головой.

– Ты уверенна? – шепчет он.

– Да. – выдыхаю. Он тянет меня к себе, прижимает к груди, гладит по волосам, по плечам легкими прикосновениями рук. Погружаюсь в раздумье того, что мне придется попробовать на вкус его член, а взамен я получу необыкновенное чувство. В предвкушении лучшего, засыпаю на груди в объятиях Адриана.

Понедельник, вторник и остальные последующие дни по расписанию. Поведение Адриана, абсолютно изменилось. После вчерашнего разговора, мне на какое – то время показалось, что мы сможем справится. Новые завитки в интимной жизни должны дать отростки семейным узам. Но мне лишь приходится терпеть истерики Рози по утрам, недовольное лицо мужа и унижающие фразы по поводу моего неумения справляться с детьми. Руки опускаются все ниже и ниже, в попытке приготовить завтрак и по максимуму создать тихую семейную обстановку в утренние часы, но это практически невозможно с плачущей малюткой на руках, что-то вообще делать, не говоря уже о всецелом внимании к мужу. В спокойные минуты, я погружаюсь в папку с контрактом, тщательно все изучая. Мысли топят с головой. Замирая над кухонным столом или над спящими детьми, в ванной, за готовкой, уборкой, утром и вечером, когда просыпаюсь или погружаюсь в сон, когда моюсь или просто наблюдаю за игрой Рози, вспоминаю тембр голоса Джонни, его мягкие и плавные не торопящиеся движения, ухоженность, уверенность в себе, сдержанность, умение контролировать свои эмоции, дорогой стиль в одежде и просто красивого мужчину, который каким – то способом обратил на меня внимание. Улыбаюсь. Аромат блондинки, маска на лице, красные губы – пузырьки в животе, мышцы вагинальных зон сводит до потери сознания. И все же, мои попытки уложить в свои кровати детей и ждать мужа в нашем ложе сводились к нулю. В итоге дети засыпали рядом со мной, а я же, в свою очередь, продолжала думать и взвешивать все за и против. Да, Адриан по возращению домой напрямую шел в нашу спальню, стоял и смотрел, как я сплю в обнимку с детьми, о чем-то думал. О чем? Неоднократно задаю себе вопрос, о котором никогда не задумывалась. Люблю ли я Адриана? Меня бросает в пот. С твердой уверенностью ответа дать не могу, ни да, ни нет. Я не в силах разобраться в себе и то, что мне предлагают, хочу испробовать, познать себя и свои возможности, окунутся в другую жизнь, почувствовать себя настоящую.

Долгожданная пятница, мною нелюбимая, от которой можно ждать только разочарования. Ну, конечно, Адриан возвращается, как обычно, после трех ночи, вернее вваливается в квартиру, еле языком ворочая. Неприятный аромат извергает свои языки яда алкоголя, а на одежде и коже слышатся многообразие чужих женских парфюмов, удивляюсь тому, что только на одном лице несколько произведений, на правой щеке чуть нежный с нотками персика, а на левой горьковатый и бьющий резкостью в нос хвоей. Помогаю ему раздеться, замечаю красную помаду на манжете, в области груди отпечаток розового блеска. Сдерживаю ком в горле, но слезы вырываются наружу, прячу от него свое лицо, делаю вид, что ничего не замечаю. С пьяного языка льются пошлые слова и фразы, чужие имена девушек, я каменею, боль связывает меня изнутри. Укладываю его на кровать сына и покидаю комнату. В глазах темнеет, ноги подкашиваются. Впервые в своей жизни я не знаю, что делать, как реагировать, и как только ему хватило наглости прийти домой после разврата. Вспоминаю наш последний разговор, тошнота подкатывает к горлу, отвращение, не то, чтобы… подхожу к окну на кухне, тяжело выдыхаю, смотрю на двери с утвердительным «да»! Я подпишу договор. Закрываю глаза и вспоминаю ее, душу в себе жалость над собой, боль, сушу слезы, ломаю себя. Моя жизнь – это только моя, и никому нет дела до того, что я чувствую и какой ураган в моей голове, какое смятение в душе и порой мне хочется просто уснуть и не проснуться. Это моя жизнь и если я не изменю хоть, что ни будь в ней, то так и буду мечтать о чем-то несбыточном и далеком, которое никогда не настанет, и старость придет внезапно, а я так и буду ждать. Эту карусель семьи я кручу одна, может, я не права? И все же я рискну.

Утро, Кристофер учит Рози правильно пользоваться красками, как наносить цвет кистью на бумагу. Облокачиваюсь на спинку кровати, вспоминаю ночь, наблюдая за детками в лучах солнца. Муж болен с похмелья, не поднимается с кровати, просит не беспокоить. А я в свою очередь отстирываю рубаху от помадного тона, удаляю все улики, которые могли бы указать на его неверность. Варю куриный бульон, помогаю Адриану съесть его в постели, позже пеку блины, завариваю душистый зеленый чай, и ухожу из квартиры к маме. Ближе к вечеру приходит СМС от мужа, в которой приглашает меня в ресторан. Наивная дура, радуюсь и бегу домой, чтобы собраться в ресторан, предварительно попросив маму присмотреть за детьми, она соглашается и разрешает остаться им с ночевкой, что больше придает радости, от того, что мы с Адрианом проведем ночь наедине и сможем воплотить наш разговор. Я с усилием гоню мысли об измене, надеясь на то, что он тоже стремится сплотить наш брак.

Принимаю душ, тщательно брею ноги, и все части тела, наношу ароматный крем для тела. Укладываю волосы, крашу ресницы, губы ярко красного цвета. Надеваю новое платье в пол на запах, вишневого цвета, подчеркиваю талию тоненьким черным ремешком и приоткрываю грудь. Решаюсь не надевать нижнее белье. Распыляю пудру с жемчужными гранулами на декольте и руки, завершаю образ туфлями на высокой шпильке, ну какие же они неудобные, эти проклятые туфли, но в них чувствую себя женщиной.

Адриан не может оторвать от меня взгляда, берет за руку, и мы выходим из дома. Прогулка по ночному городу до места назначения, приводит в восторг. Я, как ребенок, радуюсь этому мгновению, не могу поверить в это, то, что с мужем вот так в красивых нарядах отправились куда-то. Его банальные вопросы про детей, про маму, и не слова про себя, а я в свою очередь не решаюсь лезть в черную дыру и копаться в грязном белье, пусть так все и остается. Все должно быть естественно, по-настоящему.

За пустым разговором, а мне большего не надо, подходим к витражным окнам ресторана, смотрящие на реку Рона. Миллион искусственных, мелких фонариков разбежались по бесконечной речной глади. Теплый весенний ветерок ласкает кожу, играет с легкой тканью платья и волосами. Жмусь к мужу в предвкушении новых эмоций, созерцая прекраснейшую картину ночной набережной.

Счастливые входим в ресторан, заключенный в панорамные окна, которые открывают чудесный вид. Воплощение модных тенденций строгости и элегантности, в сочетании белых и бирюзовых тонов. Узнаваемый стиль Тиффани с европейской кухней распахнул свои объятия. Раскрываю меню и тону в непонятных для меня названиях блюд. Подошедший официант с широкой улыбкой на лице, ожидает заказ. Я краснею, от того, что не могу сделать выбор, перепрыгивая с одного названия на другое. В это время, Адриан, не дотрагиваясь до меню, делает свой заказ, не предложив мне своего опыта в таком тонком деле. Мысль вьется в голове: «он здесь бывает часто, и точно знает, что стоит отведать». Муж удивленно на мня смотрит, округлив глаза, я откашливаюсь и просто прошу бокал красного вина и сырную тарелку.

– На ваш вкус. – отрезаю любую попытку официанта, задать мне вопрос.

Как только официант принимает наш заказ и удаляется, Адриан оживился, глаза засверкали от рассказа, и, кажется, кожа на его лице засияла о других замечательных и не менее дорогих заведениях. Какая там мебель, интерьер, посуда, обслуживание и так далее. С жадностью поглощаю его рассказы, где он бывал и что видел, но на каком-то моменте ловлю себя на мысли, что мимо меня проходит жизнь и что, кроме дома не вижу ничего. Чувствую себя недоразвитой, убогой. Внезапно его взгляд перепрыгивает на подошедшую брюнетку, в очень короткой юбке, еле прикрывающей тощий зад. Вульгарный смех и говор ввел меня в ступор. Ее грудь нависает над нашим столом, в приветственной форме короткого диалога, не обращая на меня никакого внимания, как будто меня вообще здесь нет. Игра глаз, нервное подергивание нижней губы Адриана, на ее прикосновения к его рукам, вот так в открытую кокетничать, отвешивать комплементы и нагло смотреть на него страстными глазами, наполненными горячим сексом. Меня кидает в пот, стараюсь держаться, пью вино, кидаю взгляд по сторонам, оценивая обстановку. Брюнетка отошла и плюхнулась за соседний столик позади нас к своим подругам. По поведению и разгульности, они не замужние, и явно у таких молодых персон, нет еще малых детей. Адриан в мгновение мысленно отдаляется куда-то, а занять мне его нечем, и рассказать тоже нечего. Рассказы про детей? Нет, они ему и так поперек горла! Что я могу ему рассказать? Чем заинтересовать? О, Боже! Ему не интересно со мной. Длительное молчание виснет над нашим столом, я не осмеливаюсь одолеть его вопросами о даме, зачем? Что мне это даст? Только привлеку подозрения на себя, поэтому, молчу, жую сыр, собираю капельки, дрожащими пальцами по вспотевшему стеклу бокала. Адриана терзают волнительные мысли, если бы он видел себя со стороны, как это нелепо, вот так при мне думать о другой, фу, как мерзко, я как будто вижу перед собой эту девушку абсолютно голой. Минут так через двадцать, он бросает на меня пьяный взгляд, то ли от вина, то ли от переизбытка гормонов, бьющих в его нижнюю часть тела, в штанах. Я сосредоточенно пытаюсь понять, раскрыться и продолжить наш ужин, а как все красиво начиналось.

– Я в уборную. – быстро говорит, встает и уходит, цепляя взглядом брюнетку.

Выдыхаю, злюсь сама на себя, что я такая глупая и даже мужа завлечь не могу, что уж говорить об остальном, подзываю официанта и прошу повторить, чтобы заглушить свой провал. Наблюдаю за красной жидкостью, пока молодой парень наполняет бокал. Вокруг люди, о чем-то тихо беседуют, чуть подальше веселая компания, с громкими тостами и поздравлениями, чей – то смех, звон стекла вперемешку с музыкой, а у меня такое впечатление, что я одинока, что нахожусь в темной и холодной пустыне, и вокруг ни единой души. Медленно пью вино, потом еще глоток, а Адриана все еще нет. Необъяснимое чувство заставляет меня идти в туалет за мужем. Бреду сквозь зал, вхожу в туалет. В тусклом свете белые двери в ряд озаряются в золоченом отблеске. Берусь за ручку двери и открываю именно ту, где он трахает брюнетку. Его оголенный торс прижимает тощее тело к стене, на мускулистой спине мелькает красный маникюр, сильные мужские руки на весу держат раздвинутые ноги женщины, частое дыхание, тихие стоны, сочные поцелуи и чмокающие шлепки гениталий. Я стою и смотрю на эту картину несколько секунд, мысли остыли, кровь свернулась, ноги отяжелели, как робот делаю шаг назад, прикрываю дверь и продолжаю смотреть на ее белое полотно перед собой, осознавая происходящее. Прислоняюсь руками к стене, держу свое тело, сползаю вниз по миллиметру, все еще слыша их вздохи. Что я чувствую в этот момент? Боль, разочарование? Предательство? Нет, гнилую пустоту, смрад плоти, отвращение ко всему, что меня окружает. Меня скинули в пропасть, при этом нанеся режущие удары по голове лопатой, вот что я чувствую. Собираюсь с силами, возвращаюсь за столик в кисло – горьком соусе ужаса, мысли скукожились, осматриваюсь по сторонам предвзято, всех оглядываю и понимаю, что люди мерзкие, пронизанные алчностью. Выпиваю одним глотком вино, прошу еще повторить, вытираю слезы и понимаю для себя одно. Я женщина! Я мать своих детей! Я достойна уважения и любви! Я достойна самого лучшего, всего того, что есть на этой земле! Нет, мстить не желаю, мне просто хочется, чтобы он оказался на моем месте и почувствовал все то, что я сейчас испытываю, и это обязательно произойдет, обязательнооо. И я так же буду смотреть ему в глаза, и улыбаться, говорить, что все хорошо. Как он делает это сейчас, как ни в чем не бывало усаживается за стол и продолжает доедать свою рыбу в сухом вине. А в моей душе ураган, невыносимая боль. Что эта брюнетка думает обо мне? Что я дура? Что я, наверно, даже и не догадываюсь ни о чем. Я начала вспоминать ту ночь, когда он целовался с девушкой у гостиницы, и не могу понять, «она это или другая уже?» Я погружаюсь в себя глубоко, не слышу, что говорит Адриан, и не понимаю, как мы оказались дома наедине и как легли в кровать, просто заснули, отвернувшись друг от друга.

Утром просыпаюсь рано, чувствую опустошение внутри себя, как будто из меня все внутренности вытащили и оставили на голой холодной земле остывать. Вставляю наушники с музыкой, готовлю завтрак, пытаясь не думать о вчерашнем, звоню маме и предупреждаю ее, что деток заберу после восьми вечера. А сама жду того часа встречи, когда моя жизнь изменится бесповоротно. Адриан входит на кухню, усаживается за стол, мило улыбается, отвешивает какие-то милые замечание по поводу моего вчерашнего платья, пьет кофе и смотрит на меня. Я не с ним, далеко, мысли о новой жизни взяли в плен окончательно, я слушаю монолог, отмечаю его киванием головы, а потом в какой-то момент, я ему говорю, стоя в пороге из дома:

– Решай сам. Все в твоих руках, – разворачиваюсь и хлопаю дверью. Мне уже все равно. Я рву все, что между нами есть и было.

Я принимаю решение погулять и насладиться одиночеством, мне нужно понять, для чего я втаптываю себя в грязь, терплю и принимаю его выходки. На минутку представляю жизнь без Адриана. Съеживаюсь от яркой картины в голове, как он меня выгонит из дома с детьми, и моя жизнь изменится не так, как мне хочется. А как мне хочется? Гуляя по улицам, я всматриваюсь в прохожих, мысленно задаю им вопросы. Красивая мама с коляской в темных очках, наверно, спрятала свои уставшие глаза, ты счастлива? Ты получаешь от мужа поддержку или ласку? Что для тебя сейчас важнее: секс или ребенок? Смотрю на ее легкую походку, удалявшуюся от меня с коляской. А вот девушка с парнем, целующиеся на лавочке, их любовь только-только началась, между ними страсть и желание. Конечно же, вы мечтаете о свадьбе, прожить всю оставшуюся жизнь вместе и нарожать маленьких карапузиков. Интересно, ты будешь ей изменять, когда у вас будет малыш? Пропадет ли страсть между вами? А вот пара пожилых людей, какие они милые, дедок бережно держит за руку свою бабулю, какая у них была жизнь? Прожили они ее вместе или?.. А вот и пара молодых родителей, мамочка бежит за ребенком, а папа смотрит на проходящую длинноногую молодую девушку. Этому папе вообще не интересно, что их малыш начал ходить, и его побеги от родителей забавляют блаженную маму. Да, она счастлива, она погружена в ребенка и вообще не замечает, что ее муж глазеет на других, разглядывает, во что они одеты и как вырисовывают походку. Мимо пробегает девушка с собакой, ее лицо серьезное и загруженное, о чем она думает? Счастлива ли она? А вот папа гуляет со своими сыновьями, учит кататься на велосипеде, не обращая ни на кого и ни на что внимание, он счастлив, его смех заразителен и передается на какое-то время мне. Да, мне становится немного легче, я понимаю одно – что детки рвут любовную связь, они забирают маму полностью от папы, и эта проблема сплошь и рядом, и я оказалась в их числе, и до меня дошло еще то, что и та брюнетка из ресторана родит, и ей будут изменять. Наверно, это неизбежно и у нее все еще впереди. Внезапно вспоминаю про время, смотрю на телефон – его остается немного, я в пяти минутах от того фонтана, где моя жизнь просто обязана измениться!

Мистер Джонни в ярко красной рубашке, поверх белый приталенный пиджак, классические зауженные брюки, пунцовые замшевые туфли с жемчужными шнурками, трость с рубинами на рукоятке сверкает из-под его длинных шоколадных пальцев. Та же обаятельная улыбка в обрамлении коротко стриженой бороды, окрашенной в седовласый цвет. Величественный афроамериканец ждет именно меня, крылья за спиной постепенно распрямляются, чувствую себя значимой и нужной не просто кому-то, а этому богато одетому человеку.

– Здравствуйте. – чуть испуганной ноткой в голосе здороваюсь.

– Рад видеть тебя. Ну, каков твой ответ? – протягивая смуглую руку мне в знак приветствия и показывая свои белоснежные зубы в улыбке.

– Мой ответ – ДА! – подавая ту самую папку с моей подписью.

– Я не сомневался в твоем ответе, думаю, ты будешь счастлива.

– Счастлива? – подозрительно взглянув на его светлое лицо от моего ответа.

– Да, ты не ослышалась. Нам нужно многое обсудить, тебе, наверное, не терпится?

– Да, вы правы. Я очень переживаю, что все же меня ждет? И чем я буду заниматься?

– А чем ты хочешь заниматься? Давай прогуляемся, – предлагает взять его под руку, чтобы пройтись по парку.

– Ну, во-первых, кто эта женщина? Откуда она все обо мне знает? И что вы хотите мне предложить? И знаете ли вы, что у меня есть дети, и сколько это будет в деньгах? Я неработающая мама-домохозяйка.

– О-о-о, сколько всего! Уверен, это только начало. – улыбается он, переставляя трость. – Сейчас в наше время узнать о человеке, который заинтересовал тебя, не составляет труда. Про детей знаем, это не помеха, денег от тебя не требуются, ты сама их заработаешь. А эта женщина – билет в твое будущее, ты читала ведь ее письмо, знакомство произойдет только тогда, когда все пункты нашего соглашения будут выполнены, и у тебя всего три месяца, ты готова?

– Да, я готова! – с возбуждением отвечаю, посматривая на правильные черты смуглого лица. – А каким способом я заработаю деньги? – не унимаюсь я.

– Ты сама выберешь свой путь, тебя никто ни к чему не будет принуждать, – встретившись со мной глазами.

– А что это будет? Спать за деньги? Или танцы на пилоне?

Он смеется.

– Нет, ничего такого не будет. С чего ты это взяла?

– Но визитку мне дали в том месте, где богатые мужчины приходят и смотрят на женщин, а они их выбирают, я все видела. Куда они их уводят? Это же очевидно.

– Ада, ты видела верхушку огромной горы, тебе позволили это, все знали, что ты женщина, и мы тебя ждали, вернее, Эл… – запинается он. – Ты не можешь представить, как ты пахнешь, твой запах исходит от тебя на многие километры.

– Запах?

– Да, запах, не каждая женщина так пахнет, как ты, этот запах сделает тебя богатой.

– Ничего не понимаю. Да, мне муж тоже это ни раз говорил. – задумываюсь. – Я всегда задаю себе этот вопрос – чем?

– Сексом, ты пахнешь сексом! И этот запах божественный, – останавливаясь и протягивая свой указательный палец к моей щеке. Мои щеки запылали, коленки затряслись, сердце заколотилось быстрее, его прохладный палец медленно двигается по моей коже, опускаясь к линии груди. Я закрываю глаза, мне приятно, мысленно отрываюсь от земли.

– Ну, все, хватит. – переводит дух. – Ты подписала договор, забыла?

– Но… я… не… – начинаю оправдываться.

– Знаю, я все про тебя знаю, и мне в глубине души жаль тебя, ну, скоро все изменится, обещаю, – внимательно разглядывая мое лицо.

– Что вы имеете в виду? – отходя от возбуждающего прикосновения.

– И про мужа твоего все знаем, он член нашего клуба, – протягивая мне желтый конверт.

Я разворачиваю его, и мои глаза натыкаются на лицо Адриана, вернее, на его позы в половом акте с разными девушками. За просмотром порнографии, в главной роли моего мужа меня тошнит какой-то ком подступает к горлу. Слезы выкатываются из глаз, новая боль накрывает меня, да так, что сердце вот, вот остановится. Смыкаю веки, не желаю это видеть.

– Зачем вы мне это показываете? – с дрожью в голосе спрашиваю, не понимаю, правда это или нет.

– Чтобы ты знала и была готова, – с непроницаемым взглядом отвечает мне. Чувствую, как мороз пробегает по спине, стыд и разврат в моей постели.

– К чему готова? Я и так все знаю, – мои губы трясутся, веки моргают и выбрасывают новую порцию слез.

– И мы знаем, что ты догадываешься, а иначе ты бы не согласилась на наши условия.

Так просто? Мне причиняют боль со всеми вытекающими ее последствиями.

– Что вы имеете в виду, говорите все как есть.

– Ада, я показал тебе эту грязь для того, чтобы у тебя был барьер, чтобы ты научилась держать мужа на расстоянии от себя, но при этом ничего не меняя в свой жизни. Как будто все хорошо, и ты счастлива. – его глаза наконец-то просияли светом для меня. Я выдыхаю, но тошнота давит.

– Зачем вам это? – кусаю губу до крови.

– Не нам, а тебе, ты это поймешь позже. – чуть заметно улыбается он, вытирая слезинку с моей щеки.

– Когда? – убираю его руку от своей щеки и отхожу на шаг назад.

– Знаю, тебе не терпится все узнать, но всему свое время.

Мне не просто не терпится – меня распирает на части.