Одно но

Конечно, все так и есть. Мы с детками стоим уже на пороге в девять пятнадцать вечера и нас ожидает машина с водителем у подъезда, когда в дом входит он. Удивленные глаза осматривают нас с сумками. Адриан со страхом внутри спрашивает:

– Вы куда?

Я продолжаю собирать оставшиеся вещи в сумки, не обращая на него внимания, механически отвечаю ему:

– Мы к родителям…

– Почему так поздно? – внезапно хватая мою руку и ловит растерянный взгляд.

Вздыхаю, впервые за долгое время смотрю ему в глаза, они встревожены и напуганы.

– Тебя же, по пятницам не бывает, и вообще тебя дома нет, вот и решила уехать к родителям. – вот так просто, я его бью равнодушием.

– Но почему именно сегодня и так поздно? – продолжает сжимать мою руку.

– А что нам делать? У тебя сегодня встреча с партнерами? А завтра ты будешь приходить в себя. – быстрый взгляд на ждущих и смотрящих на нас детей. – А мы погуляем, развеемся немного, съездим в зоопарк или к морю.

– Так просто? – сдвигает брови, спрашивает Адриан.

– Так просто, – отвечаю я.

– Кристофер, отведи Рози в комнату, нам нужно поговорить с мамой, – приказывает Адриан детям уйти в комнату. Возвращает взгляд на меня. – Что происходит?

– Все хорошо. – улыбаюсь. – Нас ожидает такси, нам пора, ни к чему этот разговор. – нервничаю от пристального взгляда мужа.

– Ты считаешь, что твое поведение – это правильно? – начинает разговор Адриан.

Ну, сейчас меня начнут обвинять, конечно, виновата во всем я! Обороняюсь взглядом, принимаю вопрос.

– Мое поведение? Какое? Ты сейчас о чем? Говори прямо, как есть, что ты хочешь услышать от меня? – вырываю руку из его оков, и скрещиваю кисти на груди. Пристально смотрю в глаза мужу.

– О том, что ты видела меня в ресторане с двумя прекрасными дамами, и то, как я себя вел, – нервно сглатывает. – Не спорю, виноват перед тобой, но это необходимо. Для нас с тобой, для важных сделок, для нужных подписей и всего того, что связанно с бизнесом.

Я опешила, он не пытается меня сейчас обвинить. А, наоборот, чувствует вину, ну, конечно. Изменяя мне, своим принципам, всему себе, да вообще у него двойная, тройная жизнь. На какое-то время я оттаиваю, и мне становится жаль его, в глазах читается, чтобы простила и приняла то, что он делает. Но, а потом в мое сознание упирается то, что все это он делает ради нас. Что? Измена? Он ложится в кровать с кем-то ради чего-то? Это проституция! Он шлюха, он продает себя.

– Подожди, что ты с ними делаешь? – в недоумении переспрашиваю я.

– Ничего! Это обыкновенный флирт, обед, ужин, хороший дорогой подарок, милые улыбки, взгляды, и не более.

Это флирт? Это просто флирт? Адриан, я что, на дуру похожа? У меня все внутри сжимается, боль вновь колит прямо в сердце. Он хочет, чтобы я это съела?

– Но, допустим. – сжимаю губы. – Как это влияет на нас с детьми? – выдавливаю из себя сквозь ком в горле.

Адриан удивляется, округляет карие глаза.

– Милая, отужинать в дорогом ресторане с женщиной, от которой зависит крупный контракт на несколько миллионов, – нервно выдыхает. – Ты реально не понимаешь?

– Я все понимаю, но обязательно ее лапать? И делать вид, что ты не женат и у тебя нет детей? – напрягаю голос, сдерживаю слезы и вспоминаю те самые грязные фото с лицом своего единственного мужа с разными женщинами. И уезжал он с другой блондинкой, а в ресторан явился с двумя брюнетками, ну, конечно, он не догадывается о том, что я все знаю, но мне больно от того, что он пытается меня обмануть, и ни капли правды.

– Про меня все знают, что я безумно люблю свою жену и детей. – смягчает голос. – Я этого не скрываю. – раскрасневшись, он пытается мне все объяснить, ту ложь, которая называется правдой. – Я пытаюсь вылезти из кожи вон, чтобы вас обеспечить, а ты, чтобы меня поддержать, пытаешься уколоть, какую-то работу нашла, с мужиками ходишь в рестораны, и не просто в рестораны, а в самые элитные, ты совсем зазналась, Ада.

Ничего себе! Я зазналась. Вот в чем тут дело. Тебя задело, что я по дорогим ресторанам хожу, и то, что нравлюсь другим.

– Ты же мне сам предложил идти работать, не правда ли?

– Но не на такую работу. – искра упрека.

– А на какую? Полы мыть в твоем офисе?

– Ну, к примеру, да. – задумался, глядя мне в глаза и выискивает что-то там. – Там не будет такой возможности общаться с мужчинами.

– Так, подожди, ты меня хочешь заставить мыть полы за твоими девахами, запереть дома, а сам по дорогим ресторанам шарахаться, гулять и наслаждаться жизнью? – меня переполняет желание ударить его. – Ты, случаем, умом не тронулся?

– Но ты мать! Ты забыла? И при чем тут полы? Можно и в магазин пойти продавцом, масса возможностей сейчас, – пытается успокоить меня. – Ты даже не пробовала, а сразу напрямую к богатеньким дядечкам. Они, между прочим, просто так дорогу не дают, все через постель, – захлебываясь в своей слюне. – Я против того, что ты работаешь там.

– Ты сейчас серьезно? Ты хочешь сказать, что я никчёмная дура? И достойна самой низкой работы? – я испепеляю его взглядом. – И то, что ты из кожи вон лезешь, чтобы меня с детьми накормить? Да я не вижу от тебя ничего. А как я стала работать, хоть могу купить себе трусы и новую помаду, и не оправдываться перед тобой, и не трястись от того, что ты будешь злиться из-за новой игрушки детям. – понимаю, что правда его тянет вниз, он не может ничего сделать. – Ты можешь больше не унижаться, чтобы накормить голодных женщин своим присутствием, я могу обеспечить себя и детей.

– Не понял, – напирает телом на меня. – Ты с ним спишь? Ты сейчас к нему? – хватает мои руки с грубой силой, что кровь пульсирует в запястьях.

– Адриан, я не шлюха, я для карьерного роста не лягу в кровать, у меня есть достоинство, в отличие от некоторых! – расставляю приоритеты и не даю повода думать обо мне низко.

– Это бред, ты сейчас о чем? Твоя работа – это повилять хвостом перед мужиками. Не более! У меня речь идет о нашем будущем. О нашем с тобой. Ты не боишься потерять то, что так долго строила?

Значит, его работа – это святое, и то, что он делает, благословенно. А то, что делаю я, ничего, пустое!

– А что я строила? – выкручиваю руки и слабым голосом спрашиваю.

– Семью! Ада, что с тобой? Я тебя в последнее время не узнаю, – смотрит на мои покрасневшие запястья и на то, как я их потираю.

– Сегодня пятница, тебе нужно расслабиться. Отпусти меня, и закончим на этом, – спокойно уверяю его в том, что ничего страшного не произошло.

– Ада? – напирает на меня всем телом, прижимая к стене.

– Я прошу тебя, не надо, – упираюсь руками в его плечи. – Все то, что ты делаешь, это святое, я принимаю.

– Прости, это ради нас с тобой, – убирает мои руки и прижимается губами к моей шее.

– Быть шлюхой, – взрываюсь от его дыхания около моего уха.

– В смысле? – остановка начатого, но продолжает держать и прижимать к стене.

– Ты размениваешься на других ради денег, ты отдаешься кому-то ради чего-то, того, чего я не вижу. Отойди от меня, – пихаю его в плечи, не желая чувствовать его дыхания.

– Я хочу тебя, – заламывает мои руки за спину и приближает свое лицо к моим губам.

– Нет, – отворачиваю свое лицо.

– Что, нет? Ты разве меня не хочешь?

– Нет! – ловлю его взгляд на моем лице в нескольких сантиметрах. Он не мой, он отвратителен, о, нет, от него так пахнет. Голова идет кругом, в его запахе летает другой женский аромат, жареная курица, табак и какой-то очень неприятный, напоминающий дезодорант для кошачьего туалета.

– Ты меня разлюбила? – вопрос в лоб.

И тут вспоминаю тот самый разговор на кухне, когда я спросила его, любит ли он меня, на что был ответ: «Ты себя в зеркало видела?»

– Ты пахнешь дешевкой, – отталкиваю его от себя, он поддается легко и отходит в сторону. В его глазах поднимается ураган.

– Кристофер, Рози, поехали! – кричу детям, пытаюсь расшифровать взгляд мужа, который томно смотрит на меня.

– Мамочка! – подлетает ко мне Рози и протягивает ручки ко мне.

Хватаю сумки, открываю дверь, и слышу фразу в спину:

– Ты делаешь ошибку…

Я оборачиваюсь к Адриану и спокойно отвечаю на его то ли вопрос, то ли утверждение:

– Я на выходные, отдыхай. – захлопываю за собой дверь. Мое сердце колотится с бешеной скоростью, никогда так не делала, каждый мой шаг был всегда согласован с ним, боясь что-то сделать не так, осуждений, что мне чего-то не до дадут, что я что-то потеряю, но что? То, чего и не было! Боже, за что я держалась? Что я боялась потерять? Пустота накрывает с головой. Усаживаю детей в машину, где ждала нас Тата, она серьезно на меня смотрит с вопросом:

– Все хорошо?

– Вроде да. Позвоните мне, как доберетесь.

– Не волнуйся, все будет хорошо, тебя ожидают, – протягивает листок бумаги с номером машины.

– Мама, а ты? Ты не поедешь? – протягивает свои ручки Рози ко мне, с жалостным голоском.

У меня обрывается сердце, мне хочется поехать со своими детками.

– Рози, – приседаю рядом со своей крошкой, крепко обнимаю, – милая моя, я приеду к вам чуть попозже, ты будешь меня ждать? – смотрю на Кристофера и потираю его руку.

– Мама, а ты куда? – спрашивает сын, глядя на меня, а я на Тату в ожидании ее помощи.

– Мы же с вами говорили о том, что нас ждет. А маме нужно кое-что решить, – спокойным голосом говорит Тата, обращаясь к детям.

– Но я хочу с мамой, – хнычет Рози, вцепляясь в меня еще крепче. Сжимается сердце, мной овладевает страх. Страх потерять своих крох.

– Ада, прошу, иди, тебя ждут, – грозно приказывает Тата.

– Сейчас, минутку еще, – обнимаю свою доченьку.

– Мамочка, я хочу с тобой, не уходи…

Ну, все, я не поеду никуда, не смогу перебороть себя, материнское сердце не может отпустить, им страшно. Я хочу быть рядом.

– Хорошо, поехали все вместе, – вдруг говорит Тата, после телефонного разговора, приказывая водителю трогаться.

И в этот момент, сердце тает, крепче обнимаю свою крошку. Кристофер кладет голову мне на плечо со словами:

– Мама, что-то серьезное произошло у вас с папой?

Всматриваюсь в темноту, пытаясь уловить черты сына, вижу слезинки на его щеках. Меня тревожат его слова. Нежно вытирая слезы, отвечаю:

– С чего ты это взял?

– Вы так громко ругались, мне не понравился папин голос и как ты с ним разговаривала, мне стало страшно, что вы разведетесь.

Откуда он знает смысл этого слова? Ведь он еще малыш. Милый мой.

– Милый мой, все взрослые ругаются, так бывает. Я люблю твоего папу, а он меня, – пытаюсь разобраться в его чувствах, которые терзают маленькую душу.

– А почему с нами папа не может поехать?

О, Боже! Что же ответить? Как успокоить моего мальчика?

– Милый, ты ведь знаешь, у него много работы, он не может отдыхать столько, сколько мы, – пытаюсь улыбнуться своему сыну, но у меня не получается. Из моих глаз катятся слезы.

– Мама, почему ты плачешь?

Рози уснула на моих руках, крепко обнимая меня, я вдыхаю запах ее волос, смотрю на Тату.

– Кристофер, тебе нравится, то, что происходит в последнее время? ты можешь делать то, что тебе хочется. Получать новые игрушки, знания. Возможность ездить туда, где ты еще не был. – тихим голосом интересуюсь его мнением об изменениях в жизни, чтобы не разбудить Рози.

– Да, мне нравится, – поджимая свои губы, отвечает Кристофер.

– Знаешь, милый, всегда приходится чем-то жертвовать, так устроена наша жизнь, не конкретно наша, а всех людей, живущих на планете. Если хочешь чего-то, то, будь добр, заплати. В нашем случае это время, мое и папы, мы им жертвуем, не видя вас. Нам приходится работать, а иначе не получишь того, чего желаешь… Ты меня понимаешь?

Кристофер качает головой и отворачивается к окну, вытирает слезы, глубоко вздыхая. Что у него в голове? Милый, ты так мал, чтобы понимать сложные вопросы жизни.

– Иди ко мне, сынок, – прижимаю сына к себе свободной рукой. – Все будет хорошо, я с вами, и папа рядом, – целую сына в макушку головы.

Сколько мы едем по ночному городу? Все это время мной овладевает чувство, от которого становится дурно, надо мной повис страх. Какой? Чего я так боюсь? Пыталась воспроизвести разговор с Адрианом. Почему он так реагирует? Он любит меня? Неужели хочет, чтобы я приняла его измены? Точно знаю, что не прощу, не приму обратно, не смогу. Между нами, ничего нет, не было и не будет. О, Боже, ничего! И это, только сейчас начинаю понимать. Я не жила, а только перебежками от одного события к другому в долгом ожидании, ради чего? Ради пары минут секса, которые еще больше тянули вниз в глубокое раздумье, разочаровывая в существование любви. Что нас с Адрианом соединило? Общество? Жениться и родить детей? А как же любовь? Любили мы друг друга вот так сильно, как в кино? О чем я? Какое кино? Это жизнь, любовь умирает, разбиваясь о семейный быт, потребность зарабатывать деньги, рожать детей. Ведь он должен радоваться, что его жену признали лучшей. А он что? Он заставляет меня идти мыть полы, неужели он не гордится мной? Почему? Я не могу разобраться в этом самостоятельно, я опускаю руки. Мне больно, я в его глазах не достойна лучшего. А я ведь, подарила ему свои самые красивые годы жизни, пожертвовала фигурой, здоровьем, гордостью, карьерой, всем, что у меня было. А он? Он чем пожертвовал? Что дал взамен? Что? Даже минуты ласки и постельные сцены сложно назвать больше, чем его потребностью. В какую-то минуту мне хочется все ему рассказать и сделать больно так же, как мне сейчас паршиво на душе. Эта тягучая боль расползается по телу, слезы катятся из глаз с горечью. Перед моими глазами мелькают огромные светящиеся вывески, величественные здания, витрины дорогих магазинов. Блистающий город необыкновенно красив, завораживает своею таинственностью. Через какое-то время, высотные здания становятся редкими, и между ними виден просвет, а далее они убывают, становятся маленькими. Я могу видеть небо, звезды, и необъятную желтую луну. Постигаю разумом, что мы выезжаем из города. Шепчу Тате:

– Мы куда?

– Не переживай. Ты будешь сегодня там, как и договаривались.

– А дети?

Тата улыбается, подмигивая мне.

У меня от сердца отлегло, стало спокойнее, дети со мной, и больше не надо. Крепче обнимаю Рози и Кристофера, тяжело дышу, пытаясь вычеркнуть взгляд мужа из головы, который, как клеймо стоит перед глазами.

Наконец – то машина въезжает на территорию подъездного парка статного белого полустеклянного дома. Кухня полностью обнажена, гостиная, столовая окружены пальмам, с зелеными кустами красных и белых роз. Всю эту красоту дополняет аромат и шум моря.

– Мы приехали, – смотрит на меня, шепчет Тата. – Ада, уложи детей. – указывает на Рози с Кристофером, – Тебя ждет Джонни.

– Джонни здесь? – удивляюсь повороту событий.

– Сегодня твой час, иди уже, – приказывает она.

Я выхожу из машины, держу Рози на руках. В нос ударяет головокружительный и очень приятный аромат, невозможно надышаться. Тата извлекает из машины Кристофера и взваливает его спящее тело на плечи. Медленно идем вдоль розовых кустов с огромными бутонами и ярким ароматом. Дом, на мое удивление, выдержан в минималистичном стиле, повсюду стеклянные и невесомые статуэтки в виде причудливых животных, разных размеров. Цвет интерьера исключительно белый, всё из натуральных материалов. Вслед за Татой мы поднимемся на второй этаж. Раскрываются двери детской, где стоят две огромные кровати с белоснежными балдахинами. Под кроватями светится неоновый свет, озаряя шкуры зебр. На стене в изголовье нарисованы слоны с лотосом вместо хобота. Высокие потолки уносят куполом вверх звездное небом с желтой луной. У меня перехватывает дыхание, такого интерьера не то, чтобы видеть, а представить даже не могла. Аккуратно кладу Рози на хрустящую свежую постель с запахом гвоздики и мяты. Аромат подкашивает мои ноги и хочется прилечь вместе с дочкой на удивительно мягкую перину.

– Этот аромат… – веду носом по воздуху, не узнавая свои ощущения, это впервые со мной происходит. Рецепторы нюха возбужденно включаются в моей голове, и я каким – то образом могу различить нотки аромата.

– Знаю, тебе нравится?

– Да, – оглядываюсь по углам комнаты. – Я слышу аромат не только в этой комнате, но и за ее пределами. Доносятся с улицы ноты розы, морского бриза вперемешку с мятой и гвоздикой находящихся здесь, – останавливаю взгляд на Тате и не верю тому, что сейчас говорю. – Я бы еще добавила немного цедры, мускатного шалфея и базилика.

– Ада? – внимательно смотрит на меня Тата.

– Прости, не могу справиться с собой, аромат сводит мышцы головы и легкие.

– Тебя ждут. – останавливает развитие процесса композиции в голове. – Детки будут здесь, у нас на эти выходные много всего интересного, а тебе пора в дорогу. – окончательно рвет мое раздумье над непонятным состоянием.

– Дорога? – удивляюсь. Думала, что буду здесь.

– Джонни внизу, он встревожен, что не успеете собраться.

– Иду. – спохватилась, быстро встаю с кровати, еще раз оглядываюсь на детей. – Прошу тебя, Тата, будь поласковее с Рози. – ловлю взгляд женщины, уже родной и теплый.

– Ада, они мои детки, я их обожаю, иди уже. – улыбается она мне, с легкостью выдыхая мое сомнение.

Я выхожу из комнаты, оглядываюсь по сторонам. Стеклянные стены пропускают чуть зеленоватый свет с улицы, играя тенями листвы в помещении, безукоризненно белый мягкий ковролин приглушает шаги, создается двоякое чувство, как будто ты снаружи и одновременно внутри в какой-то компьютерной игре. Яркая зелень в ночное время освещается ярким коридорным светом. Ароматы окружают со всех углов дома и как не странно, я чувствую их по отдельности.

Джонни ждет меня в холле у развесистого куста с мелкими цветочками снежного цвета, а в руках его королевская лилия.

– Джонни! – радостно окрикиваю, спускаюсь по стеклянным ступеням в его объятия.

– Ада, ты все планы нам спутала. Нам пришлось, немного понервничать, – озаряет своей улыбкой в знак того, что счастлив меня видеть.

– Простите. Не смогла справиться с собой, обида, боль и страх поглотили с головой, простите. – от неловкости не знаю, что ответить в свое оправдание.

– Сейчас успокоилась? – нежно обнимает и целует в щеку. Черные руки протягивают мне белоснежный раскрытый цветок лилии.

– Это мне? – принимаю из его рук цветок с насыщенным ароматом, глубоко вдыхаю. И, как ни странно, прихожу в себя.

– Да, – его теплые пальцы касаются моих прядей волос, нежным движением рук он убирает их за ухо, открывая мое лицо, добрые глаза светятся правдой.

– Адриан, он сводит меня с ума. – заикаюсь, от вторжения в мое сознания черных глаз. Продолжаю: – Я не понимаю, сегодня пятница, а он никуда не пошел, – его глаза не моргая, все глубже и глубже погружаются в меня. Я млею, но продолжаю что-то говорить:

– Вернулся домой. Да, вы предупреждали, но в глубине души я не верила, что он начнет меняться, почему тогда продолжает мне изменять? Что не так я делаю? И все то, что говорил Милли, не могу найти ответы, я запуталась, разделилась на два мира – реальный и виртуальный. Джонни, помогите мне.

– Ада, милая моя, это нормально, естественно. Он видит в тебе перемены, и его задевает это. Он привык видеть тебя в своем подчинении, знал твои шаги и реакцию, а теперь все вышло из-под контроля. Он не может совладать с тобой и, соответственно, со своими новыми ощущениями восприятия тебя. Он в панике.

– Но от чего? Что им движет, он любит и боится потерять? Или?.. Я запуталась…

– О любви сложно сказать, это, скорее всего, влечение к тебе, страх изменить жизнь, трансформировать то, что годами нажито.

– Значит, он меня не любит. – сильнейший удар под дых, плотность вздохов и выдохов участилась.

– Ты это поймешь позже, когда вырвешься из своих страхов и сумеешь овладеть собой, своими эмоциями и желаниями. Это все равно, что поливать камень водой, зная, что он не прорастет. Тебе нужно осознание всего происходящего, и тогда ты найдешь ответы на свои вопросы, а Милли – очень опытный психолог, он откроет в тебе все потайные двери. И, кстати, он тоже сегодня здесь! Нам пора, – протягивает мне черную руку с безупречным маникюром. Его бархатная кожа с нотками дорогого парфюма наводит на странные мысли. Этот запах… этот запах… он кружится в моей голове снова и снова, набирая обороты.

– Какой у вас парфюм? – осмеливаюсь задать вопрос Джонни.

Джонни пристально продолжает смотреть на меня, усаживая в кабриолет и закрывая за мной дверь, успевает обдать сладкой фразой:

– Сегодня обо всем узнаешь, не торопи события, контролируй себя, это самое важное, чем ты должна обладать.

Но о каком контроле может идти речь, когда все вокруг такое шикарное и дорогое, машины на которых меня возили, круче предыдущих, ошеломляющие подарки, запахи, впечатления и много-много красивых и исключительно влиятельных мужчин?

Белый кабриолет подъезжает к пристани, около которой стоит лайнер высотою в пятнадцать этажей. Эта громадина ждет меня и моего присутствия на званом ужине, где ресторан высшего уровня для приема знатных гостей со всего мира. Мое шокированное внимание расплескивается из стороны в сторону, когда мы идем по отполированным палубам с винтажными фонарями и коваными лавками, в свои каюты. Не задавая ни единого вопроса, молча впитываю изысканность, дороговизну и новизну моего видения. Сегодняшняя ночь взорвет мое сознание, я это чувствую всем своим нутром. Время, около трех ночи. И все приглашенные гости ждут только моего появления, что я должна такого сделать? Кто я? Что принесу в этот круг знаменитых и богатых людей? Чего они от меня ждут? Я доверяю своему учителю, ступаю по его следам в каюту. Распахнув двери моего сегодняшнего ночлега, я ахаю, апартаменты морского, королевского номера продуманы до мелочей. Громадная круглая кровать стоит посреди большущей помпезной каюты. Тяжелые бархатные шторы обрамляют круглый иллюминатор в корме корабля. Темно-зеленые стены с напылением из золота играют под теплым светом бра из многочисленных мелких капель, сползающих гроздьями по стенам. Невероятное количество каких-то флакончиков на стеклянном столе у зеркала, на прикроватных тумбах, на стене с мелкими заспиртованными цветочками. Аромат ударяет в нос, большое количество разнообразия нот парфюма. Подношу к носу каждый флакон и вдыхаю, окунаясь в чувство невесомости.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.