bannerbanner
Тыквенная книга
Тыквенная книга

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 4

Мейн-кун лапой двигает к Элле чёрную книжонку, та легко скользит девочке в руки. Элла трепетно прикасается к ней.

– Будьте осторожны. Не верьте никому. Даже Дантессе. Особенно Дантессе. Я заметил, что она вам нравится. Но лучше держитесь от неё подальше. Вы ведь даже не представляете, какой кошмар она учудила с несчастной Хельгой.

– А что она сделала? – взволнованно спрашивает Элла и отрывает взор от книги.

Но чудесное видение соскакивает со стола, легко запрыгивает на поленницу, перебирается через неё и исчезает за печкой. Ещё шуршит недолго опилками, но вдруг наступает пронзительная тишина. Элла слышит лишь своё возбуждённое дыхание. Прижимает сокровище в чёрном переплёте к груди и спешит в комнату.

Там садится за стол, скрипнув, пододвигает стул с мягкой спинкой, торопливо раскрывает книгу, дрожащей рукой берёт карандаш, прикованный к столу тонкой цепочкой, и замирает.

– Что бы такое загадать?

Оглядывается, и радость от подарка потихоньку притупляется. Неужели нечего наколдовать?

Шкаф с сарафанами приоткрыт, с верхней полки свешивается свитер, в котором мечтательница часто сидела на подоконнике у Демидовых и играла с рыжим чудом. Он ещё хранит запах квартиры и средства, которое Людмила Альбертовна добавляла для мягкости при стирке. Кот всегда недоверчиво принюхивался к одежде, забавно морщился и фыркал, а однажды даже устроил охоту на носки и ночные сорочки. Перевернул сушилку-раскладушку и растаскал бельё по разным углам!

– Ну конечно! Я верну Тошку!

Элла записывает желание в книгу, закрывает глаза и представляет, как любимый кот на мягких лапках запрыгивает на стол, проходит вдоль, задевая пушистым хвостом по лицу, и, вытянувшись, ложится посередине. Вот-вот он знакомо мяукнет.

Но – ничего. Огорчённая фантазёрка открывает глаза, и перед ней по-прежнему письменный стол, единственная чернильная строка в книге и ржаное поле за окном.

В коридоре кто-то шуршит оборками платья. Замирает под Эллиной дверью и просовывает записку. Элла быстро вскакивает с места, спотыкается, приземляется на колени. И когда, наконец, дорывается до двери, таинственного гонца и след простыл.

Заинтригованная, разворачивает письмо.

«В два часа ночи. У лестницы на третьем этаже. Возьми личную книгу. Д.»

Дантесса? Вот ведь лицемерка! То говорит, не общайся со мной, а то грамотки под дверь подбрасывает. Элла яростно рвёт записку и обрывки прячет в поддон под горшком с геранью. Там-то никто, особенно Марфа Ильинична, не найдёт.

Впрочем, может, зря она горячится и стоит выяснить, чего же хочет Дантесса?

Остаток дня Элла проводит в огороде, сидя на лавочке напротив соломенного пугала и разглядывая морковные и тыквенные грядки. Ни Демидовы, ни Романовы Эллу на дачи и в деревни не возили, и потому девочка с радостью соглашается помочь, когда в огород приходит Марфа Ильинична и просит прополоть длинные ряды ярко-зелёной морковной ботвы. Элле это кажется занятной игрой в волшебника, которому предстоит повалить сотни мохнатых деревьев и под одним из них найти сундук со сказочной книгой.

Экономка же присаживается у крыльца, щёлкает семечки и с прищуром наблюдает за Эллой. Девочка старается изо всех сил, не жалеет ни испачкавшихся колготок, за которые ей влетит завтра утром, ни белых ладошек, которые она не прикрыла перчаткой. Да и к тому же Элле стыдно, что она приняла записку от Дантессы, невольно нарушив запрет.

Когда волшебница почти проредила второй ряд непокорной моркови, Марфа Ильинична произносит себе под нос:

– Хороший вечер.

Элла оглядывается на закат.

Солнце над голубоватой кромкой леса. Чуть колышутся макушки елей, и ветер доносит их свежесть… и запах озёрной тины. Ржаное поле постепенно меркнет, растворяется в закатных лучах, и сквозь туман серебрится барский пруд. А солнце всё ниже, небо отливает багровым.

Не жарко, тепло. Элла закрывает глаза и подставляет лицо тонущему солнцу.

– Нечасто такое бывает, – продолжает Марфа Ильинична. – Обычно небо заполоняют чёрные вороны, кружат и кружат, покоя не дают, бестолковые.

– Почему?

– Почему боярышниковые вороны кружат? – домоправительница вздыхает. – Ищут, в кого бы впиться. Охота у них на нас, жителей Тридевятого царства.

– Я всегда иначе представляла себе Тридевятое царство.

– С Иванушками-дурачками, говорящими щуками и скатертью-самобранкой?

Элла кивает. Марфа Ильинична смеётся.

– Тебе ещё многое предстоит узнать. Иван, дурак и младший сын, это наш далёкий предок. С него начинается наш род. Увы, многие ветви нашего клана пресеклись. Остались лишь Норкины. Как-нибудь покажу тебе наше фамильное древо. А вот скатерть-самобранка где-то на чердаке была…

Лениво молчат, солнце золотит морковную ботву. Уставшая от борьбы с лохматыми кустиками, Элла отряхивает руки и выскребает грязь из-под ногтей.

Марфа Ильинична блаженно прикрывает глаза. Тень от водосточной трубы падает на её лицо. Вновь похожа на Бабу-Ягу: усталые черты, старые, морщинистые, и длиннющий нос.

– Дядя ждёт тебя в кабинете. Иди. Пора уже.


Кабинет дяди Марка, как и спальня Эллы, находится на втором этаже, но дальше по коридору. На стенах – головы кабанов и оленей с покрытыми лаком рогами. Длинный книжный шкаф плотно заставлен внушительными томами.

Дядя, огромный как медведь, неуклюже сидит в глубоком кожаном кресле, постукивает костяшками пальцев по столу. Кажется, что сидеть здесь ему неприятно и неуютно, и без гигантского меча он выглядит как страницы, вырванные из сказки и вставленные в серьёзную драму, совершенно не к месту.

Серебристый лунный кот лежит на столе и внимательно, чуть сощурившись, наблюдает за Эллой. Девочка улыбается, но пушистый царь гордо отводит взор. Да ты мне девочка ни на секунду не нужна!

– Садись, Элла, – дядя Марк указывает на кресло с исцарапанными подлокотникам, словно кто-то со всей силы когтями впивался в его деревянную плоть.

– Итак, Элла, я должен тебе кое-что рассказать… или не рассказать, – быстрее стучит толстыми, огрубевшими пальцами. – Признаться, мне не хочется впутывать тебя. Но ты однажды и так всё узнаешь. Ты очень любопытная.

Дядя подавляет вздох.

– Это оттого что я не люблю скучать. Мне всегда хочется чем-то себя занять, – но тут же Элла корит себя за поспешность. Можно подумать, дядя любопытство посчитает великим достоинством. Теперь, наверняка, в поход не возьмёт. Ну, может, хотя бы Тошку вернёт?

– Я слышал: ты любишь читать.

– Да. Все эти истории… Мне очень нравится погружаться в них, думать: а могло ли всё быть иначе? Придумывать своё. Это весело! Я столько всего интересного пережила, побывала во многих странах, не выходя из дома. Это как кругосветное путешествие за чашкой чая.

– А ещё тебе нравится изучать чужие вещи, ― усмехается дядя. И хотя Элла понимает его намёк, но не даёт сбить себя с толку.

– Воображению нужна пища.

– Разве твоё воображение не способно рождать образы из пустоты?

– Не знаю, – девочка краснеет. Она никогда об этом не задумывалась, не пыталась представить того, о чём хоть чуть-чуть не читала бы. Но, наверное, это было бы здорово – вообразить нечто уникальное, нечто, что существует лишь в твоей голове. – Я не знаю, способна ли я на что-то грандиозное.

Богатырь окидывает хрупкую племянницу таким взглядом, словно впервые видит её и не понимает, кто она и зачем тут, столь не похожая на других Норкиных. В изгибе его бровей скользит недоумение. У Эллы закрадывается мерзопакостное чувство: неужели вконец разочаровала дядю? Этих взрослых не поймёшь. И чего им не хватает?

– Знаешь ли ты, что такое выбор, дитя моё? ― вкрадчиво произносит дядя. Так странно слышать такую тишину и проницательность от столь громадного мужчины. Ему больше под стать гомерический хохот и секира на плече.

– Необходимость выбрать один из предложенных вариантов, отказавшись от других.

Дядя Марк хмыкает.

– Что такое выбор? Ещё раз.

Элла призадумывается.

– Принятие решения, которое ты уже не в силах изменить, но которое навалится как снежный ком и изменит тебя.

Строгий судья довольно кивает.

– Тебе приходилось делать выбор?

– Однажды я сбежала с котёнком в парк, затем думала, а не уйти мне из дома насовсем? Ой, дядя Марк, а ведь Тошку любимого я оставила в Москве. Можно за ним кто-нибудь съездит? А то Марфа Ильинична не разрешила, когда мы собирались…

– Боюсь, котам не место в этом доме, Элла. Но если он тебе так дорог, то я могу подыскать ему новую семью.

– Но ведь в доме полно кошек! У вас на столе – серебристый, на кухне – здоровый такой. И у этой странной девочки Хельги…

Под пронзительно-суровым взглядом дяди она осекается и давится окончанием фразы. Густо краснеет.

– Не понимаю, о каких кошках идёт речь, Элла, ― голос богатыря подобен беспощадному грому. Серебряный красавец недоумённо смотрит на дядю Марка и лениво, даже презрительно зевает, довольно жмурится и переворачивается на спину, показывая светлое пушистое брюшко.

– Поэтому давай вернёмся к нашей философской беседе. Решение сбежать с котом далось тебе мучительно?

Ещё не придя в себя, запинаясь:

– Нет, я как-то не задумывалась, просто сделала. Подобрала котёнка и сбежала.

Дядя удовлетворённо улыбается.

– Бездумность. Это не выбор. Выбор – мучительный, терзающий процесс принятия решения, осмысленного, взвешенного решения.

Элла кивает.

– Я сейчас пытаюсь принять такое решение: рассказать тебе о мире по ту сторону переплёта или оградить от опасностей, которые тебя ждут, едва ты встанешь на путь фантазий?

– Там, за этим непонятным переплётом, сказочный мир? Тот, в который я попала, открыв книгу «Пепелище»? Значит, мне ничего не приснилось!

Заботливый, как удав, опекун пропускает её вопрос, перестаёт барабанить по столу.

– Понимаешь, Элла, я кое-что знаю о будущем. Знаю, что произойдёт, если я расскажу, и что будет, если я сейчас отпущу тебя и ничего не скажу. Я могу раскрыть возможные варианты будущего и спросить, чего хочешь ты. Но подобная игра с выбором может непредсказуемо изменить всё грядущее. Догадаешься почему?

– Потому что человек делает выбор на основе имеющихся знаний. И если вы расскажете мне о том, что ждёт меня, то я поступлю не так, как поступила, если бы ничего знала. И моё будущее изменится. Но это не означает, что новая судьба окажется лучше.

– Есть варианты будущего, где ты погибаешь, Элла, ― голос дяди пугающе затихает.

Как же странно, встречать участие от этого сурового богатыря, как же странно, что в его сердце может жить сочувствие к маленькой сироте.

Девочка вздрагивает и жалостливо глядит на дядю.

– Я бы не хотела погибнуть, – ей действительно становится не по себе. Она вовсе не готова к такой участи. Да даже в самые кошмарные моменты жизни ей не приходила в голову мысль о возможном конце! А теперь? Теперь липкий страх подбирается к ней, ищет где бы поселиться, жаждет урвать кусок посолиднее.

– Рассказать, как этого избежать?

– А если пытаясь избежать этой опасности, я попаду в другую ловушку и погибну ещё более ужасной смертью? И даже сейчас, когда вы говорите, что в одном из будущих я погибну, вы неотвратимо меняете мою судьбу. Потому что это знание останется со мной и обязательно всплывёт в момент главного решения.

Элла силится сохранить невозмутимость. Плотно сжаты губы. Смотрит не моргая.

Дядя улыбается.

– Прости, что пугаю тебя. Но постарайся быть осторожнее и не суйся в мир за переплётом. Это очень опасный, пусть и прекрасный мир. Он таит в себе множество соблазнов. И ты можешь поддаться искушению и никогда не вернуться из фантазий. Конечно, выдуманный мир хорош, но, пожалуйста, помни, каким бы великолепным он ни был, он никогда не заменит реальный.

– Та девочка, Хельга, она об этом забыла?

Дядя кивает.

– Хельга слишком далеко зашла в своих грёзах. Она была очень сильной воображающей, несмотря на то, что полукровка. Но она запуталась в выдумках, забыла путь в реальный мир, не нашла тропинки. Есть два воображаемых мира. Тот мир, который ты видела, провалившись в «Пепелище». Этот мир создан воображением очень сильного человека и продолжает существовать благодаря записям в книге и людям, которые воображают во сне. Их так и называют – спящие. Этот мир, за переплётом, он почти реален, будто параллельный мир, дополнение настоящего. Но каждый выдумщик или воображающий может создавать собственный мир, мир мечтаний и фантазий, уходить по тропинке в мир снов. Хельга заигралась. Конечно, мы попытались её спасти, создав её зеркальное отражение, но оно оказалось слишком слабым. Мы потеряли Хельгу.

Дядя на мгновение замолкает.

– Поэтому прошу тебя, Элла, будь осторожна. Я понимаю, что, живя в доме на границе двух миров, ты неизбежно соприкоснёшься с воображаемым миром, но будь осторожна.

– Я обещаю, дядя.

Хлюпая носом, Элла кивает. Ей страшно. Страшно исчезнуть так же навсегда, как исчезли и Демидовы. Раньше Элле казалось, что души умерших возносятся в прекрасное далёко, где в безмятежности коротают вечность. Но, увидев их тела в гробах, увидев хмурые кресты и дождливое небо, Элла поняла, что после смерти есть только холодная земля и крышка гроба над закрытыми глазами. Дальше – нет ничего.

И эта зияющая пустота пугает больше всего. А безумие Хельги – чем оно лучше смерти? Когда тебя уже нет, когда ты растворяешься в мечтах, которых не существует? Живёшь, дышишь, видишь – и всего этого на самом деле нет. Когда не узнаёшь друзей и родных, когда тебя за руку водит нянька.

В мрачной задумчивости Элла выходит из кабинета, но на пороге оборачивается.

– Дядя Марк, а Тошку никак нельзя забрать?

Но могучий богатырь непреклонен и без тени милосердия качает головой.

– Это невозможно, Элла. Увы, кошки слишком опасны.

– Ладно. Ну, тогда мне можно отправиться в ту школу, где Дантесса учится левитировать предметы?

Дядя хмурится.

– Я думаю, тебе лучше обучаться на дому.

– Значит, я всё-таки научусь всяким колдовским штучкам с помощью книг и воображения?

Марк Андреевич сдвигает брови.

– Элла, запомни ещё раз: воображение – это не игрушки. Учить тебя будет Марфа Ильинична. У неё не поиграешь.

Элла грустно кивает. Да уж! Баба-Яга не похожа на любительницы забав, одарённую богатой фантазией. Разве что знает тридцать способов заварить чай с бурьяном.

«Небось, тыквы выращивать будем!»

Глава 6

В два часа после полуночи в доме властвует темнота. Из окна, ведущего на лестницу, льётся неровный лунный свет и падает на стройную Дантессу, сумраком освещая её платье с юбкой-тюльпаном до колен, белые кружевные гольфы и чёрные кожаные перчатки, совершенно не сочетающиеся с её тоненькой фигуркой и изящными завитками волос.

Элла в чёрном (самый подходящий для ночных вылазок цвет!) сарафане осторожно подкрадывается, прикрывая свечу ладонью.

– Зачем мы здесь?

– Тише, – одними губами, – не разбуди взрослых и Хельгу. Было довольно трудно всем подсыпать снотворного. Знаешь, как чутко они спят? Засекают, стоит только на миллиметр высунуть нос из спальни. Я хочу тебе показать кое-что. Идём.

Дантесса пододвигает стул на середину лестничной площадки, проверяет, не скрипит ли он, и взбирается. В темноте юная авантюристка нашаривает люк, тянет за кольцо, и с неожиданным грохотом падает лестница. Девушка, закрывая лицо руками, соскакивает со стула и стоит зажмурившись.

Некоторое время ночные шалуньи, не шелохнувшись, вслушиваются в тишину. Кажется, Марфа Ильинична и Хельга спят. Главное, чтобы Хельга не проснулась, её дикие крики способны и мертвеца разбудить. Но из недр дремлющего дома не доносится ни звука, не слышно даже порывистого дыхания воображаемых кошек и мягкого шуршания лапок.

Девочки залезают на чердак.

Единственная свеча вырывает из мрака очертания деревянных ящиков, картонных коробок с подписями фломастерами и детскими рисунками в углах, плетёного кресла-качалки и, наконец, пыльной тумбочки, на которой стоит сломанный торшер. Он уже настолько сросся с пылью, что сказать его цвет невозможно.

– Хм, она должна быть где-то здесь, – озадаченно оглядывается Дантесса. Элла угадывает, что её спутница и сама впервые в обители старых вещей. И это пугает. Сейчас как угодят в какую-нибудь ловушку, собьются с тропы. Конечно, дядя говорил, что для этого нужно сначала перенестись в мечты и фантазии, но кто сказал, что чердак – настоящий?

Элла ёжится: она не знает, как отличить реальность от воображения. Вот ведь угораздило ввязаться!

– Что мы ищем, Дантесса?

– Книгу, естественно.

Вместе они обходят чердак, шажок за шажком вглядываясь в узоры пыли. Вот кошачий след, только один, словно кошка случайно оступилась с воздушной дорожки, вот узор опавшей с потолка паутины и пара высушенных пауков, погибших от голода.

– Нашла!

Под узким чердачным окном стоит перекосившаяся книжная полка, заваленная кипами газет, которые почти скрывают от глаз толстенный фолиант в тёмно-фиолетовом бархатном переплёте.

Дантесса смело берёт книгу, сдувает слой пыли, отчего девушки чихают и кашляют. И шелестит страницами, пока не находит нужную страницу. Вверху нарисован белый дворец-терем, выточенный из берёзовых стволов. Он окружён рвом и частоколом, под окнами разбит фруктовый сад. И в воздухе будто разносится запах спелых плодов и шёпот слетающихся на сладкое пчёл.

Дантесса указывает на заглавие, выведенное витиеватыми красными буквами.

– Прочти, пожалуйста.

– Почему я?

– Тебя слова слушаются, а меня нет. Я же зеркальная, а ты из выдумщиков, а, может, и из воображающих.

Элла заглядывает в книгу. Ей кажется, что ставни окошка на верхнем этаже терема закрываются тотчас же.

– Книжное царство?

– Да, одно из воображённых царств по ту сторону переплёта. Прочти, пожалуйста, – настойчиво требует белокурая принцесса. От нетерпения поджимает губы, теребит пояс платья.

Элле не нравится просьба Дантессы. Сейчас прочтёт – и они куда-нибудь перенесутся. Дядя будет ругаться. Но так хочется подружиться с Дантессой, с этой стройной принцессой-дюймовочкой с добрыми голубыми глазами. Она наверняка не откажется, а поведает о мире за переплётом, не то что дядя или Марфа Ильинична!

Элла пожимает плечами и читает:

– Книжное царство – одна из трёх великих земель. Оно раскинулось в горах, выше облаков, утопает в белом, молочном тумане, похожем на ленивую реку. Берестяной дворец находится на горном плато, в роще. К терему ведёт река с кисельными берегами, которая через шлюз попадает во дворец и пересекает гостиный зал на первом этаже. В том же зале внимательный глаз может заметить под лестницей на второй этаж укромный уголок, стены которого обклеены чёрной бумагой. И непрошеных гостей от взглядов хозяев скрывает скульптура – двухметровый бумажный лебедь, застывший с раскрытыми крыльями, готовый вот-вот взлететь. Если вы вглядитесь в чёрнобумажную стену, то увидите ярко вспыхнувшие слова: «Сейчас вы впервые совершите переход в Берестяной дворец. Вы не сможете вернуться обратно через книгу переходов. Для этого, пожалуйста, воспользуйтесь переходом через личную книгу. Вам необходимо будет начертать лишь название места возвращения».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
4 из 4