Нетолерантность

Перед нами портрет настоящего Сталина – злобного низкорослого азиата с коротким и узким туловищем, с непропорциональными руками и ногами, толстобрюхого, лысоватого, с черными зубами. Как это непохоже на монументальные черты богочеловека Сталина из советского кинематографа!

Про проблему Сталина с рукой написала А. С. Аллилуева, сестра жены Сталина: «Для армии Сталина забраковали в 1916 году.

– Сочли, я буду там нежелательным элементом, – говорил он нам, – а потом придрались к руке.

Левая рука Сталина плохо сгибалась в локте. Oн повредил её в детстве. От ушиба на руке началось нагноение, а так как лечить мальчика было некому, то оно перешло в заражение крови. Сталин был при смерти.

– Не знаю, что меня спасло тогда, здоровый организм или мазь деревенской знахарки, но я выздоровел, – вспоминал он.

Но след от ушиба на руке остался на всю жизнь…»

Но Милован Джилас не ограничивается лишь внешним описанием тирана. Во втором отрывке, который я хочу процитировать, он даёт ему такую характеристику: «Сталину было безразлично, исказил ли он при этом ту или иную основу марксизма.

…во времена Сталина ложь и насилие должны были быть вознесены до уровня наивысших принципов… Кто знает, может, Сталин в своем проницательном и немилосердном уме и считал, что ложь и насилие и есть то диалектическое отрицание, через которое Россия и человеческий род придут наконец к абсолютной истине и абсолютному счастью?

…В Сталине можно обнаружить черты всех предшествовавших ему тиранов – от Нерона и Калигулы до Ивана Грозного, Робеспьера и Гитлера. Но, как и любой из них, Сталин – явление новое и самобытное. Он был наиболее законченный из всех, и его сопровождал наибольший успех. И хотя его насилие самое тотальное и самое вероломное, мне кажется, что считать Сталина садистом или уголовником было бы не только упрощением, но и ошибкой.

Сталин был – насколько я заметил – живой, страстной, порывистой, но и высокоорганизованной и контролирующей себя личностью.

…При разговоре со Сталиным изначальное впечатление о нем как о мудрой и отважной личности не только не тускнело, но и, наоборот, углублялось. Эффект усиливала его вечная, пугающая настороженность. Клубок ощетинившихся нервов, он никому не прощал в беседе мало – мальски рискованного намека, даже смена выражения глаз любого из присутствующих не ускользала от его внимания».

Самое важное Милован сказал в конце. «Клубок ощетинившихся нервов». Другими словами, Сталин никогда не был в расслабленном состоянии. Он словно сканировал собеседников и всегда старался навязать свою волю. С исполнителями вроде Милована он был предельно откровенен и жесток, с интеллигенцией играл в кошки – мышки, с руководителями иностранных государств играл свою роль, словно гениальный актёр.

Итак, основные черты характера: беспринципность, ложь и насилие, немилосердность и проницательность, вероломство и нечеловечески высокоорганизованная, контролирующая себя злоба.

Из воспоминаний личного секретаря Сталина Б. Г. Бажанова: «Тщательно разбирая его (Сталина – М. Б.) жизнь и его поведение, трудно найти в них какие – либо человеческие черты. Единственное, что я мог бы отметить в этом смысле, это некоторая отцовская привязанность к дочке – Светлане. И то до некоторого момента. А кроме этого, пожалуй, ничего»12.

Особенно удивительно, что при этом ему была невероятно приятна лесть, причём лесть примитивная. Он делал вид, что ему всё равно, но факты говорят об обратном. Талантливых лизоблюдов он не репрессировал. Вот, например, Каганович. Это был настоящий мастер лизоблюдства, он с настойчивостью дятла возвращался к предложению переставить местами Ленина и Сталина, Сталина, естественно, на первое место, поскольку именно под его руководством партия достигла невиданных высот. Свидетельство Никиты Хрущева: «Больше всего меня возмущало, да и не только меня, но и других, поведение Кагановича. Это был холуй. У него сразу поднимались ушки на макушке, и тут он начинал подличать. Бывало, встанет, горло у него зычное, сам мощный, тучный, и рокочет: «Товарищи, пора нам сказать правду. Вот в партии все говорят: Ленин, ленинизм. А надо говорить так, как оно есть, какая существует ныне действительность. Ленин умер в 1924 году. Сколько лет он проработал? Что при нем было сделано? И что сделано при Сталине? Сейчас настало время дать всем лозунг не ленинизма, а сталинизма». Когда он об этом распространялся, мы молчали. Стояла тишина.

Сталин первым вступал в полемику с Кагановичем: «Вы что говорите? Как вы смеете так говорить?» Но произносилось это тоном, поощряющим как бы возражения Сталину. В народе хорошо известен этот прием. Когда мать идет в другую деревню в гости и хочет, чтобы её девочка или мальчонка пошли с ней, чтобы их там покормили, она кричит «Не ходи, не ходи, чертенок!» – и грозит ему пальцем. А когда никто не видит, манит его: «Иди за мной, иди». Он и бежит за ней. Я сам наблюдал такие картины в деревне. Сталин тоже начинал разносить Кагановича, что это он такое себе позволяет. Но видно было, что сказанное ему нравится. Сталин обычно возражал Кагановичу такими словами: «Что такое Ленин? Каланча. Что такое Сталин? Палец». А иной раз приводил такие сравнения, которые ни в какие записи не вмещаются!

Я много раз слышал повторение таких сравнений и бурное реагирование на сталинские утверждения со стороны Кагановича, которого это еще больше подогревало, и он настойчиво повторял свое, потому что видел, что у Сталина явно ложное возмущение».

Просто как в пьесе Евгения Шварца «Голый король», созданной по мотивам сказок Х. К. Андерсена:

Первый министр: Ваше величество! Вы знаете, что я старик честный, старик прямой. Я прямо говорю правду в глаза, даже если она неприятна. Я ведь стоял тут всё время, видел, как вы, откровенно говоря, просыпаетесь, слышал, как вы, грубо говоря, смеетесь, и так далее. Позвольте вам сказать прямо, ваше величество…

Король: Говори, говори. Ты знаешь, что я на тебя никогда не сержусь.

Первый министр: Позвольте мне сказать вам прямо, грубо, по – стариковски: вы великий человек, государь!

Король (он очень доволен): Ну – ну. Зачем, зачем.

Первый министр: Нет, ваше величество, нет. Мне себя не перебороть. Я еще раз повторю – простите мне мою разнузданность – вы великан! Светило!

Король: Ах какой ты! Ах, ах!

Первый министр: Ох, король! (Грозит пальцем.) Ох, умница!

Король: Поди сюда, правдивый старик. (Растроганно.) Дай я тебя поцелую. И никогда не бойся говорить мне правду в глаза. Я не такой, как другие короли. Я люблю правду, даже когда она неприятна.

Причём чем безудержнее лесть, тем лучше. Я не мог понять, как при врождённом антисемитизме он мог терпеть возле себя таких людей, как Каганович, Ворошилов и Мехлис? Оказывается, из – за того, что они всегда выказывали, с одной стороны, рабскую покорность своему Хозяину и были способны на совершенно невероятную лесть, а с другой стороны, как и положено сторожевым псам, были готовы загрызть любого, кто станет на пути Сталина. В этом было основное его различие с Гитлером: тот любил собак, а Сталин любил превращать людей в своих верных цепных псов.

Судите сами. Вот что записал в своих «Военных мемуарах» генерал Шарль де Голль (глава вторая, «Возвращение ранга»): «Сорок человек русских – народные комиссары, дипломаты, генералы, чиновники высокого ранга – все в блестящей военной форме, собрались в зале Кремля, куда вошла и французская делегация. Присутствовали также посол Соединенных Штатов и британский поверенный в делах. Мы поднялись по монументальной лестнице, вдоль которой висели те же картины, что и при царе. На них были изображены ужасающие сюжеты: битва на Иртыше, Иван Грозный, убивающий своего сына, и т. д. Маршал пожал всем руки и провел гостей в обеденный зал. Стол ослеплял немыслимой роскошью, был подан потрясающий обед.

Сталин и я сидели рядом и урывками переговаривались. Г-н Подзеров и г-н Лалуа дословно переводили реплики по мере ведения разговора. Наш разговор касался военных действий на настоящий момент, жизни, которую мы оба вели при исполнении наших обязанностей, нашей оценки врагов или союзников. О договоре речь не шла. Правда, маршал равнодушным тоном спросил, какое впечатление произвели на меня люди из Люблинского комитета, на что я ответил, что они показались мне действенной организацией, но никак не выразителем надежд и чаяний свободной Польши. Сталин вел прямые и простые разговоры. Он старался казаться простым человеком с зачатками культуры, произнося по поводу сложнейших проблем суждения, полные нарочито примитивного здравомыслия. Он ел всё подряд и много и наливал себе по полному бокалу крымского вина, перед ним ставили всё время новые бутылки. Сквозь маску добродушия в Сталине был виден беспощадный боец. Впрочем, русские, сидевшие вокруг стола, были напряжены и внимательно за ним наблюдали. С их стороны в отношении Сталина читались явные подчинение и страх, с его – молчаливая и бдительная властность, такими виделись со стороны отношения главного советского политического и военного штаба с этим руководителем, по – человечески одиноким.

Вдруг картина изменилась. Настал час тостов. Сталин стал разыгрывать потрясающую сцену. Во – первых, он произнес теплые слова в честь Франции и любезные – в мой адрес. Я ответил в том же духе в адрес его и России. Затем он поприветствовал Соединенные Штаты и президента Рузвельта, потом Англию и г-на Черчилля и выслушал с серьезным видом ответы Гарримана и Бальфура. Он выказал уважение Бидо, Жуэну, каждому из присутствующих французов, французской армии, полку «Нормандия – Неман». Выполнив все эти формальности, он приступил к главному театрализованному действу.

Тридцать раз Сталин поднимался, чтобы выпить за здоровье присутствующих русских. Каждый раз он поднимал тост за одного из них. Молотов, Берия, Булганин, Ворошилов, Микоян, Каганович и т. д., народные комиссары, были первыми, к кому обратился маршал, которого здесь называли Хозяин. Затем он перешел к генералам и чиновникам. Говоря о каждом из них, Сталин с пафосом указывал на его заслуги и его должность. При этом он постоянно превозносил величие России. Например, он восклицал в адрес командующего артиллерией: «Воронов! За твое здоровье! Ведь ты отвечаешь за развертывание на полях сражений наших артиллерийских установок. Благодаря этим установкам мы крушим врага вдоль и поперек по всей линии фронта. Давай! Смелей со своими пушками!» Обращаясь к начальнику штаба Военно – морского флота: «Адмирал Кузнецов! Не все знают, на что способен наш флот. Потерпи! Однажды мы покорим все моря!» Окликнув авиаконструктора Яковлева, разработавшего прекрасный истребитель «Як»: «Приветствую тебя! Твои самолеты прочесывают небо. Но нам нужно еще больше самолетов и еще лучше! Тебе их делать!» Иногда Сталин смешивал похвалу с угрозой. Он взялся за Новикова, начальника штаба Военно – воздушных сил: «Ты применяешь в деле наши самолеты. Если ты их применяешь плохо, ты знаешь, что тебя ждет!» Указывая пальцем на одного из своих помощников, он сказал: «Вот он! Начальник тыла. Его задача доставлять на фронт технику и людей. Пусть постарается как надо! А то повесим, как это у нас в стране принято». В конце каждого тоста Сталин кричал: «Иди сюда!» – каждому, к кому он обращался. Тот, встав с места, подбегал, чтобы чокнуться своим бокалом с бокалом маршала, под взглядами других русских, напряженных и молчаливых».

То, как ведут себя сталинские генералы и дипломаты, – это поведение не людей, а псов, которые поджали хвост. Такое впечатление, что Сталин преуспел в их дрессировке больше, чем академик Иван Павлов в изучении рефлексов. Им глубоко наплевать на французов, они преданными тревожными глазами смотрели на своего Хозяина, им важна лишь реакция Сталина, ведь это вопрос жизни и смерти без всякого преувеличения. Тридцать раз Сталин поднимал за столом бокал и произносил тост, причём де Голль утверждает, что до краёв! Представляете, сколько всего алкоголя он выпил в тот вечер? И не пьянел, напротив, становился всё более и более суров. Вероятно, он действительно считал себя реинкарнацией Иоанна Грозного.

Александр Михайлович Орлов. На протяжении своей карьеры Орлов был также известен под именами Лев Леонидович Николаев, под кличкой Швед, Лев Фельдбин и т. д. В разведке дослужился до звания старшего майора госбезопасности, что соответствовало званию генерала РККА. В июне 1938 года, опасаясь за свою жизнь, поскольку являлся одним из приближенных к Сталину и фактически был соучастником всех преступлений, бежал на Запад. Там незадолго до смерти вождя, в 1952 году, в журнале Life он опубликовал несколько статей, на основе которых позднее написал книгу «Тайная история сталинских преступлений», в которой подробно описал преступления Сталина и его окружения. Вот любопытный отрывок из этой книги: «Необычайную осторожность Сталина и его постоянный страх за собственную жизнь лучше всего иллюстрируют такие примеры.

Известно, что во время официальных торжеств на Красной площади Сталин появлялся на Мавзолее, охраняемый отборными воинскими частями и массой телохранителей из НКВД. Тем не менее под кителем он всегда носил массивный пуленепробиваемый жилет, специально изготовленный для него в Германии.

Чтобы быть уверенным в собственной безопасности во время частых поездок в загородную резиденцию, Сталин потребовал от НКВД выселить три четверти жителей улиц, по которым он проезжал, и предоставить освободившиеся комнаты сотрудникам НКВД. 35-километровый сталинский маршрут от Кремля до загородной дачи днем и ночью охранялся сотрудниками «органов», дежурившими здесь в три смены, каждая из которых насчитывала 1 200 человек.

Сталин не рисковал свободно передвигаться даже по территории Кремля. Когда он покидал свои апартаменты и переходил, например, в Большой кремлевский дворец, охранники усердно разгоняли прохожих с его пути, невзирая на их чины и должности.

Ежегодно, отправляясь на отдых в Сочи, Сталин распоряжался подготовить одновременно его персональный поезд в Москве и соответствующий теплоход – в Горьком. Иногда он предпочитал уезжать непосредственно из Москвы – в таком случае использовался поезд, в других случаях – спускался по Волге до Сталинграда, а уже оттуда поезд, тоже специальный, доставлял его в Сочи. Никто не знал заранее ни того, какой вариант выберет Сталин на этот раз, ни дня, когда он пустится в путь. Его специальный поезд и специальный теплоход по нескольку дней стояли в полной готовности, но только в последние часы перед выездом он наконец сообщал доверенным лицам, какой вариант избирает на сей раз. Перед его бронированным поездом и следом за ним двигались два других поезда, заполненные охраной. Сталинский поезд был так оборудован, что мог выдержать двухнедельную осаду. В случае тревоги его окна автоматически закрывались броневыми ставнями.

…Объявив себя вождем рабочего класса, Сталин никогда не бывал в рабочее время ни на одном из заводов, боясь встречаться лицом к лицу с рабочими…

…убийство Кирова фигурировало на каждом крупном политическом процессе и каждый раз вменялось в вину всё новым группам обвиняемых…

Многие критики этих, так называемых московских, процессов считали, что сталинское решение истребить старых большевиков объясняется его неутолимой жаждой мести этим людям. Мести за то, что они не соглашались с его политикой. За то, что настаивали на выполнении ленинского завещания, где предлагалось сместить Сталина с поста генерального секретаря ЦК партии. Невольно приходила на ум сталинская концепция «сладости мщения» – он высказал её как будто в дружеской беседе с Каменевым и Дзержинским. Дело было летним вечером 1923 года, задолго до всех этих процессов. «Выискать врага, – будто бы откровенничал Сталин, – отработать каждую деталь удара, насладиться неотвратимостью мщения – и затем пойти отдыхать… Что может быть слаще этого?..»

Сталин пришёл во власть после октябрьского переворота 1917 года, когда Ленин назначил его наркомом по делам национальностей, а главное – максимально приблизил к своей персоне. Вплоть до болезни Ленина Сталина в партии будут называть «левая нога Ленина»… Однако после того, как Ленин заболел и по этой причине отошёл от дел, он немедленно этим воспользовался и с огромной энергией и изворотливостью взлетел на самый верх Олимпа власти, а вот для Ленина уже не места на Олимпе не осталось. Я не знаю, действовал ли он так, как коварный Клавдий (влил яд в ухо короля) у Шекспира, но вся история с преждевременной смертью Ленина выглядит очень и очень сомнительно. Ленин стал балластом для Сталина, и потому он без всяких сантиментов избавился от него. После смерти Ленина Сталин показал себя истинным крысиным королём и перегрыз всех остальных претендентов на роль вождя. Для этого он вступал в блоки с одними лидерами партии, а затем с другими, вовсю использовал тактику divide et impera (разделяй и властвуй). После изгнания в 1927 году из страны Троцкого власть Сталина была уже практически абсолютна. Но ему мало было сместить всех своих политических противников, всех их он со временем убил. А для начала он принялся за крестьян, сведя на нет политику НЭПа, которая привела к расцвету экономики, и приступил к своей пресловутой коллективизации. В декабре 1927 года ХV съезд ВКП(б) принял специальную резолюцию по вопросу о работе в деревне, в которой провозгласил «курс на коллективизацию». Ставились задачи:

1) создать «фабрики зерна и мяса»;

2) обеспечить условия для применения машин, удобрений, новейших агро – и зоотехнических методов производства;

3) высвободить рабочую силу для строек индустриализации;

4) ликвидировать разделение крестьян на бедноту, середняка и кулака.

Аренда земли и использование наемного труда были запрещены. После небольшой раскачки большевики возвели «раскулачивание» в ранг государственной политики. Политика эта была проста – обычное ограбление богатых людей в деревне. Потом пришла очередь тех, кто вообще сводил концы с концами. Сам Сталин в разговоре с Черчиллем во время войны назвал коллективизацию войной более суровой, чем война с нацистами. Последствия этой войны против собственного народа были чудовищны. Страна густо покрылась сетью концлагерей и так называемых поселков «спецпереселенцев» для миллионов ограбленных и лишённых всего людей, которым не позволили даже остаться на родной земле, а этапировали семьями в Сибирь или в другие места со страшным климатом, где они массово умирали. Рабский труд стал широко использоваться, на костях «спецпереселенцев» был построен в рекордные сроки Беломорканал. А в стране с тех пор наступил голод, который иногда утихал, но при этом оставался постоянной величиной. От голодомора умерли миллионы людей, прежде всего в Украине, этой плодороднейшей стране. Голодомор был частью дьявольского сталинского плана порабощения народов СССР и низведения их до бесправного состояния. Свои преступления он переложил на плечи других, мол, это некоторые представители партии на местах переусердствовали и пошли против его мудрых указаний. Почему? Да потому, что они оказались скрытыми врагами народа. И началось по нарастающей – коллективизация, индустриализация, Большой террор, Вторая мировая война, послевоенный голод, последние годы жизни тирана – во всех своих преступлениях он обвинял других людей, а сам оказался в стороне, в сияющих ризах великого вождя, стоящего выше всего этого ужаса, которому только и приходилось, что отражать направленные на него со всех сторон отравленные клинки бесчисленных врагов народа. Миллионы жертв коллективизации? Это перегибы на местах. Большой террор? Это проделки злодеев Ягоды и Ежова! Заключение пакта Молотова – Риббентропа с нацистами? Из самого названия этого пакта можно понять, что виноват Молотов, а не Сталин. Страшное поражение в 1941 году? Опять же, виноват не Сталин, а предатели – генералы во главе с Павловым, которые вместо того, чтобы бдительно следить за потенциальным врагом, лишь пьянствовали и морально разлагались, подставив армию под неожиданный удар.

В современной России славят подвиг дедов, сломавших хребет германскому нацизму. При этом не отдают себе отчёта в том, что война в принципе не могла бы начаться, если бы Сталин не уничтожил крестьянство, не заставлял бы миллионы новых обездоленных рабов умирать миллионами на стройках первых пятилеток, не расстреливал бы миллионами самых способных и лучших людей страны, оставил бы в живых десятки тысяч уничтоженных командиров Красной армии. Особенно больно слушать восхваления в адрес Сталина относительно его роли Верховного главнокомандующего и победителя нацистов. Начать можно с того, что, если бы не Сталин, то никакой войны никогда не произошло бы.

В 1937–1938 гг. вооружённые силы Германии ничего из себя не представляли, их только предстояло воссоздать. А в СССР в эти годы уже давно была создана и укомплектована самым современным оружием одна из самых мощных армий в мире. И именно в этот момент Сталин решил организовать в стране Большой террор. Но если бы под расстрел пошли лишь руководители партии и государства, если бы шла только чистка партийных рядов, а Красную армию оставили бы в покое и она продолжала бы наращивать свою мощь, то тогда, вероятно, ситуация не была бы столь катастрофична к 1941 году. У гитлеровцев тоже в конце июня – начале июля 1934 года произошла фильтрация рядов, получившая название «Ночь длинных ножей». Германский фюрер потерял терпение и с целью упрочения власти жестоко расправился с теми, кто привёл его к этой власти, – с командованием СА (штурмовых отрядов) во главе с Э. Рёмом. Заодно они обвинили в заговоре и расстреляли некоторых неугодных правых политиков. Это название для расправы позаимствовали из «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского, который описал сцену массового убийства саксами кельтской знати на пиру. Гости все поголовно были зарезаны той ночью длинными сакскими ножами, нечто похожее сняли в «Игре престолов» под названием «Красная свадьба». Всего в 1934 году было убито несколько сот попавших в немилость штурмовиков. Армия, за исключением нескольких офицеров, не пострадала вовсе. Несколько сот человек… А как обстояли дела в СССР? А в СССР чудовищный по масштабам террор обрушился и на Красную армию, выкашивая из её рядов офицеров и генералов. Скандально известный В. Суворов даже написал книгу под названием «Очищение. Зачем Сталин обезглавил свою армию?», в которой категорично утверждал, что физическое уничтожение десятков тысяч офицеров явилось благом для Красной армии, в которой на командные места вместо расстрелянных маразматиков и садистов пришли новые, талантливые командиры. Основной его вывод звучит так: репрессии, обрушившиеся на комсостав, сделали Красную армию гораздо более боеспособной, поскольку все расстрелянные маршалы и генералы не были способны командовать современной армией. Можно как угодно относится к этому утверждению, но проблема в том, что В. Суворов не пишет всей правды. Он выборочно берёт из списка расстрелянных имена тех командиров, которые хорошо подходят для подтверждения его теории. И полностью игнорирует те факты, которые под его утверждения не подходят. Умалчивание имён действительно выдающихся командиров Красной армии, которых уничтожили в 1937–1938 гг., позволяет усомниться не только в тех выводах, которые он делает в своей книге, но и вообще в его добросовестности.

Я хотел бы процитировать уже упоминавшуюся мной книгу Константина Симонова «Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине», в частности его беседы с маршалом Советского Союза И. С. Коневым. Конев дал в целом нелестную характеристику убитым командирам. Но он проявил объективность и вспомнил про Уборевича. Цитата: «…что касается… уничтожения головки армии – он (Конев – М. Б.) высказался более подробно. Самым крупным военным деятелем из числа всех погибших И. С. Конев считает Уборевича, оценивает его чрезвычайно высоко. Высоко оценивает его опыт в период гражданской войны. Высоко оценивает его как командующего округом, как человека, прекрасно знавшего войска, пристально и умело занимавшегося боевой подготовкой, умевшего смотреть вперед и воспитывать кадры. Плюс ко всему сказанному, по мнению И. С. Конева, Уборевич был человеком с незаурядным военным дарованием, в его лице наша армия понесла самую тяжелую потерю, ибо этот человек мог и успешно командовать фронтом, и вообще быть на одной из ведущих ролей в армии во время войны…

…Уборевич, который командовал тогда Московским военным округом, потом вызвал меня на «Выстрел», и там я руководил сбором командиров пулеметных рот. Был затем вызван на сбор Уборевичем в Гороховецкие лагеря. Он приказал мне провести переправу, показать образцовую переправу командирам дивизий, которые никак не могли организовать этой переправы. Я её осуществил удачно.

Через некоторое время, когда Уборевич был назначен командующим Белорусским военным округом, он забрал меня туда командиром 37 й стрелковой дивизии. Там во время учений в присутствии иностранных гостей я отказался от принятого тогда метода рыть одиночные ячейки и организовал целый укрепленный район с отрытием траншей и ходов сообщения, с возможностью полного маневрирования внутри этого района, не поднимая головы выше уровня земли. Оборудовал командный пункт, на который, кстати сказать, приводили тогдашнего начальника штаба французской армии генерала Гамелена, показывали ему как образцовый командный пункт».