Нетолерантность

В апреле 1941 года он напомнил о себе Гитлеру, направив своему фюреру поздравление с днём рождения. Фюрер его простил, вероятно, ему импонировала бдительность соратника в еврейском вопросе. Сохранившаяся переписка по вопросу трудоустройства Кубе показывает, что проштрафившемуся гитлеровцу предлагались разные варианты. В мае 1941‑го года шёл разговор о месте куратора высшей технической школы и медицинской академии в оккупированном польском Данциге, в начале июня – о месте куратора Кёнигсбергского университета. 27 июня Борман (к тому времени сменивший на посту заместителя фюрера по партии Гёсса) уведомил рейхсминистра доктора Ганса Ламмерса: «Фюрер не пожелал такого назначения гауляйтера в отставке Кубе, он желает, чтобы Кубе непременно был назначен на ответственную должность на востоке». Так после опалы он был прощён и назначен гауляйтером Белоруссии (точнее – генерального комиссариата Белорутения (Generalkommissariat Weißruthenien).

Как же он проявил себя на этом новом поприще? В памяти жителей Белоруссии он навсегда останется кровавым палачом и маниакальным убийцей. С первых дней оккупации Минска при деятельном участии генерального комиссара установился режим тотального террора. Сам гауляйтер постоянно участвовал в разных репрессивных акциях. 10 июля 1942 года издал циркуляр, в котором подчёркивал, что никакая экономическая польза от евреев не превышает их опасности как партизан. Советский художественный фильм 1958 года «Часы остановились в полночь» содержит эпизод, где Кубе раздаёт конфеты детям, отправляемым на смерть. Мне лично, когда я смотрел этот фильм, это казалось «режиссерской находкой» Николая Фигуровского, то есть безусловным вымыслом, поскольку человек не мог быть таким чудовищем. Но, оказывается, что именно так и обстояли дела в оккупированном Минске… Среди прочего в отчете Гоффмана описывается то, как гауляйтер присутствовал на массовом расстреле в гетто и его «чувства» были оскорблены криками ужаса и рыданиями жертв. Гоффман докладывал в Берлин: «Кубе признаёт, что у него проявилось человеческое сочувствие, и наиболее громко рыдающему ребенку он дал 3–5 конфет, потребовал, чтобы такого рода акции проводились вне города». Этот эпизод дает ему наилучшую характеристику: сентиментальный палач.

Таких в нацистском рейхе было великое множество: они могли заботливо ухаживать за домашними животными и одновременно отправлять детей в крематорий. Кроме того, Кубе в короткий срок сумел рассориться с другими представителями оккупационной власти. Здесь следует отметить, что конфликт у гауляйтера с СС и другими структурами возник не только на почве еврейского вопроса. Эсэсовцы Гиммлера полагали, что Кубе являлся проводником идей, противоречащих политике Рейха, а также неоднократно жаловались на присвоение им всех властных полномочий. Например, всех коллаборационистов руководство СС намеревалось использовать по своему усмотрению. Кубе же всех их подчинил непосредственно себе (за исключением 13‑го отдельного полицейского батальона СД (Weissruthenische – Polizei (SD) – Bataillon № 13)). Это было прямое противодействие приказу Гиммлера «О задачах полиции на оккупированных территориях» от 25 июля 1941 года. Руководство СС негодовало, но фюрера, похоже, такое положение вещей вполне устраивало – принцип разделяй и властвуй в действии.

13 июля 1941 года Гиммлер выступил перед руководителями СС в Штеттине. Среди прочего он сказал следующее: «Это война идеологий и борьба рас. На одной стороне стоит национал – социализм: идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови. (…) На другой стороне стоит 180‑миллионный народ, смесь рас и народов, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать – это расстреливать без всякой жалости и милосердия». А теперь посмотрим на Кубе и сравним с его риторикой.

В сентябре 1941 года Кубе опубликовал воззвание, в котором в частности говорилось: «Белорусы! Первый раз в вашей истории победа Германии дает возможность обеспечить вашему народу свободное развитие и светлое будущее без российско – азиатского угнетения и чуждого национального господства… Если белорусы хотят плодотворного созидания, то такое может быть только под защитой немецкого меча».

Это воззвание также шло вразрез с официальной политикой Третьего рейха, в которой никакого будущего для белорусов как представителей низшей расы не предусматривалось. Гиммлер чётко высказался – всех их нужно расстрелять! А историк Кубе в своих речах договорился до «нордической крови» белорусов, которую они сумели сохранить на протяжении своей тысячелетней истории! Эти слова уже граничили с преступлением в государстве расовой ненависти. Все его высказывания аккуратно записывались, шифровались и передавались в Берлин, где кроме бесноватого фюрера у него не было высоких покровителей, зато было множество врагов.

22 октября 1941 года Кубе издал указ о создании так называемой Белорусской народной самопомощи (БНС). В приказе говорилось о том, что БНС будет возрождать Беларусь в культурном, национальном и экономическом отношении! Кроме того, по инициативе Кубе были созданы: Белорусское научное общество, Белорусский корпус самообороны, Белорусская рада доверия (совещательный орган при германской администрации), Союз белорусской молодежи… Совершенно очевидно то, что своей политикой Кубе путал карты не только Берлину (ведь там никто не уполномочивал его смягчить отношение к «низшим расам», а уж тем более к евреям), но и Москве! Ведь для Сталина, который был абсолютно глух к страданиям людей, был выгоден в Белоруссии, как это ни парадоксально прозвучит, не губернатор – либерал, а именно кровавый палач! Для Сталина кровавые нацистские расправы явились настоящим спасением, поскольку они вызывали у населения Белоруссии лишь праведный гнев и ненависть к оккупантам, массовое сопротивление и рост партизанского движения. Даже некоторую ностальгию по советской власти, по привычной и менее деспотичной сталинской диктатуре. 3 июня 1943 года Кубе переслал Розенбергу донесение представителя отдела пропаганды генерального комиссариата Лауха, принимавшего участие в карательной операции, которой командовал Курт фон Готтберг.

В сопроводительной записке Кубе писал: «Проведение пропаганды после такого рода операций, которые заканчиваются массовым расстрелом населения, совершенно бессмысленно». В дополнение к этому посланию Кубе сообщал: «Если в такой форме, как до сих пор действовала полиция, будут продолжать действовать вермахт и ОТ, то в следующую зиму мы будем иметь не только партизан, а восстание всей страны…» В ответ Кубе получил от патологического антисемита министра оккупированных территорий Розенберга выговор и строгое предупреждение.

В конце июля на стол фон Баха легла докладная начальника СС и полиции Беларуси Курта фон Готтберга. Он подробно описал обстоятельства, при которых Кубе порвал сотрудничество с СД, и об оскорблениях в адрес руководства СС. Фон Бах получил также рапорт начальника полиции безопасности и СД Эдуарда Штрауха, обвинявшего Кубе в полной несостоятельности как администратора и беспомощности как руководителя. После того, как с этими документами ознакомился Гиммлер, он переслал их Розенбергу, который возмутился и направил в Минск своего заместителя Альфреда Мейера, чтобы «серьезно предупредить Кубе». За месяц до гибели гауляйтер взялся доказывать Берлину нецелесообразность войны против гражданского населения Белоруссии (его «возмутила» карательная операция «Котбус», 13 тыс. жертв), что обострило его давний конфликт с высшими чинами СС. Как свидетельствуют документы, Вильгельм Кубе «был в шоке от массовых убийств в генеральном округе». Он направил в 1942 году письмо рейхскомиссару Остланда, в котором были такие слова: «Это недостойно немцев, недостойно Германии Канта и Гете». Когда вешали и расстреливали по его приказу – это, вероятно, было, в его понимании, весьма достойно. Видимо, в конце концов он окончательно надоел начальству своими склоками, постоянным вмешательством в директивы сверху. Кроме того, он вольно или невольно вбил клин между разными ведомствами, фактически власть в Белоруссии перешла к шефу гестапо Готтбергу – в обход партии и Розенберга. Между тем война принимала крутой оборот, Германия проигрывала, и нацистам было не до сантиментов. Самый лучший выход из положения, вероятно, представлялся начальству СС (и не только!) в том, что Кубе «ликвидируют» извне. Мне представляется интересной версия польского историка белорусского происхождения Ю. Туронка, высказанная им в книге «Беларусь пад нямецкай акупацыяй» (Минск, 1993): «Такім чынам, нельга адкінуць версіі, што пакушэнне на Кубэ падрыхтавала СС. На карысць такой гіпотэзы сведчаць наступныя акалічнасці, што вынікаюць з аналізу справаздачы Kaмicii Бондарфа… Следства праводзілася усяго некалькі дзён – ужо 29.09.1943 г. шэф мінскага СД распусціу камісію… Адначасова, у надзвычайна кароткі тэрмін, былі выкрыты усе падпольшчыкі, што удзельнічалі у пакушэнні на Кубэ, і ні адзін з іx не выкарыстау магчымасці уцячы адразу пасля гібелі гауляйтэра. Гэта сведчыла альбо пра надзвычайныя здольнасці СС, альбо пра фабрыкацыю усёй справы, тым больш што уcix сведкау знішчылі, так што сляды былі замеценыя цалкам…» (Таким образом, нельзя отбросить версию, что покушение на Кубе подготовила СС. В пользу такой гипотезы свидетельствуют подробности, которые возникают из анализа выводов комиссии Бондорфа (штурмбанфюрер СС, криминальный советник – М. Б.)… Следствие проводилось всего несколько дней – уже 29.09.1943 г. шеф Минского СД распустил комиссию… Одновременно в чрезвычайно короткий срок были раскрыты все подпольщики, которые участвовали в покушении на Кубе, и не один из них не воспользовался возможностью бежать сразу после гибели гауляйтера. Это свидетельствовало либо о чрезвычайных возможностях СС, либо о фабрикации всего дела, тем более что всех свидетелей уничтожили, так что следы были заметены полностью. Перевод – М. Б.).

В чём же состоял феномен Кубе, неожиданно проникшегося большой любовью и состраданием к евреям, которых раньше хладнокровно и планомерно истреблял? В том, что, увидев несколько тысяч немецких евреев, депортированных в Минск для уничтожения, неожиданно превратился в их защитника?

Рассмотрим факты. Кубе узнал, что среди этих евреев были бывшие немецкие солдаты Первой мировой войны, даже награжденные кайзером орденами и медалями. Тогда гауляйтер составил список таких людей и обратился в главное управление имперской безопасности с просьбой об их помиловании! Сыграл в дурака, будто бы никогда и не слышал об «окончательном решении еврейского вопроса», как будто сам никогда не сравнивал евреев со смертельной болезнью! Кубе не ограничился тем, что назвал карателей, непосредственно участвующими в убийствах, варварами. Он заменил свою эсэсовскую охрану на преданных лично ему телохранителей и стал активно саботировать приказ о ликвидации евреев где только мог. Например, на 1 марта 1942 года Штраух запланировал проведение очередной акции по уничтожению евреев, отдав распоряжение о сборе 5000 евреев в определенном месте для «переселения». От сотрудников Кубе евреи получили полную информацию об истинных целях этой операции и отсоветовали соплеменникам идти на место сбора. Так что эсэсовцам удалось арестовать лишь отдельных людей. Говоря о поведении генерального комиссара, оберштурмбанфюрер СС Штраух отмечал: «Он накричал на моих людей, обзывая их и понося всячески. Выражения «Это – свинство» и «Мы еще поговорим об этом» были самыми мягкими». Новую акцию СС (то есть массовую казнь евреев) – операцию «Котбус» – преподносили как антипартизанскую, Кубе вновь подверг её резкой критике. В своем донесении Розенбергу он назвал подобные действия «опустошительными и разорительными», так как полиция расстреливает не столько партизан, сколько обыкновенных крестьян («У 4 500 убитых было захвачено всего 492 винтовки»). Наконец, сам Гиммлер просто сиял, заявив по поводу смерти Кубе: «Это просто счастье для отечества» и «Хорошо, что его убили партизаны, иначе он кончил бы в концлагере». Но не слишком ли этого мало для того, чтобы реабилитировать этого палача?

Что же заставило его столь радикально «изменить свои взгляды»? Тут можно говорить о двух аспектах. Во – первых, маятник войны к тому времени качнулся в сторону поражения Германии. Поражение под Москвой знаменовало собой крах блицкрига и начало затяжной войны, в которой Германия была обречена на поражение. Возможно, именно поэтому, опасаясь грядущего возмездия, нацист стал строить себе алиби, выступая как борец против «перегибов». Известно, что очень многие высшие офицеры СС всеми правдами и неправдами старались уклониться от карательных функций, поскольку сходили с ума из – за своих преступлений и боязни ответственности в случае поражения Германии. Кубе мало интересовала судьба советских евреев, которых (как это видно из сохранившихся документов) он искренне считал основной социальной базой и движущей силой партизанского движения и городского подполья, а главное – из – за патологического антисемитизма. Одновременно Кубе просил не использовать его подчиненных для акций уничтожения, а возложить их на литовских и латышских полицейских, «которые чужды и местному населению». Таким образом, после разгрома он мог всё свалить на СС и на пособников из Прибалтийских республик, а самому выступить в роли оппозиционера режиму Гитлера. Такие примеры были. Уже упомянутый нацистский преступник группенфюрер СС Артур Небе, например, принимал участие в заговоре 20 июля 1944 года против Адольфа Гитлера. После провала заговора Небе удалось скрыться, поскольку никто и представить себе не мог, что генерал – лейтенант СС станет заговорщиком. Когда выяснилась его роль в заговоре, то Гитлер пришёл в неописуемую ярость и назначил за его голову вознаграждение в миллион рейхсмарок. Когда его поймали, то зверски пытали и затем повесили. Можно ли назвать этого убийцу борцом против диктатуры?

А во – вторых, трения Кубе с СС объясняются главным образом борьбой за власть и сферы компетенций. Вот отрывок из его отчета за 31 июля 1942 года: «…нами ликвидировано в Белоруссии за последние десять недель около 55 000 евреев. В области Минска еврейство полностью уничтожено, без того, чтобы поставить под угрозу обеспечение рабочей силой». Только один этот документ доказывает, что ни о каком раскаянии или изменении взглядов и речи быть не может! Кубе не изменился, он был нацистом до мозга костей, но, в отличие от прямолинейных эсэсовцев, у которых руки были по локоть в крови, он лишь предлагал применять другие методы оккупационной политики: сначала заставить поработать на фатерлянд до полного изнеможения, а только потом расстрелять. Кубе понимал, что экономике страны угрожает неминуемый крах, поскольку евреи составляли основную массу квалифицированных рабочих и мастеровых людей. Вместе с тем его возмутило и то, что эсэсовские команды приступили к своим действиям, даже не поставив его в известность.

«Гуманный» Кубе добился того, что транспорты с евреями из Западной Европы стали направлять как правило не в минское гетто, а сразу к местам уничтожения, а в гетто продолжались погромы и «акции». В сентябре 1943 года в минском гетто, насчитывавшем в начале войны около 80 тыс. человек, осталось примерно 8 тыс. Именно Кубе был главой генерального округа, где совершались, по его же выражению, «кровавые оргии», гибли сотни тысяч людей, стирались с лица земли населенные пункты вместе с жителями. Всё это ассоциировалось с его именем. Поэтому, если и можно говорить о нем как о феномене, то только в русле предельной деградации человеческой личности. Даже если он погиб в результате заговора со стороны руководства СС или партийных структур, недовольных его «либерализмом», или сознательного просчёта контрразведки, это ни в малейшей степени не реабилитирует его. Приговор Кубе и его «гуманизму» вынесла сама история, навсегда вписав в ряды самых одиозных злодеев и военных преступников.

5Гетто в Минске

Известно, что самым крупным гетто в оккупированной нацистами Европе было Варшавское, где томилось в нечеловеческих условиях около полумиллиона человек еврейской национальности. Именно национальности, поскольку нацисты не считались с религиозной принадлежностью и согнали туда также всех христиан, в чьих жилах текла хоть капля еврейской крови. Профессор Чикагского университета Питер Дембовский в своей книге «Христиане в Варшавском гетто» (University of Notre Dame Press), опубликованной в 2005 году, утверждает, что таких крещёных евреев – католиков было около 5 тыс.! На территории гетто функционировало три церкви – св. Августина, Всех Святых и Рождества Пресвятой Девы Марии (известной также как церковь Кармеля). Евреи – католики были убиты вместе со всеми остальными обитателями гетто.

Гитлер бросил главные силы своих наступающих армий через Минск, Оршу и Смоленск на Москву, 28 июня фашистские танки, прорвав оборону на стыке 64‑й и 100‑й дивизий, ворвались в Минск, так что к исходу дня столица Советской Белоруссии была захвачена. Продолжалась оккупация 1100 дней!

В 1941 году в Минске до войны проживало более 300 000 жителей, из них – 53 686 евреев. Кроме того, немалое число евреев проживало и в окрестностях белорусской столицы. Лишь небольшой части удалось эвакуироваться на восток, поэтому Минское гетто лишь немногим уступало Варшавскому, оно являлось одним из самых крупных в Европе. По количеству несчастных, обреченных на уничтожение (на территории СССР, оккупированной нацистами), оно уступало лишь Львовскому (где томилось более 136 тыс. обречённых на смерть).

Особо хочу подчеркнуть: всего в годы войны в Минске было не одно, а целых три гетто.

Первое, так называемое большое гетто, существовало с августа 1941 по 21–23 октября 1943 года. Оно включало в себя 39 улиц и переулков в районе Юбилейной площади.

Второе, малое гетто, находилось в районе завода им. Молотова (радиозавод), с 1941 до конца июня 1944 года.

Третье именовалось зловещим названием «зондергетто» и располагалось на улицах Сухой и Обувной. В зондергетто были брошены тысячи евреев, депортированных нацистами из семи стран Западной, Центральной и Восточной Европы. Зондергетто существовало с ноября 1941 по сентябрь 1943 года.

19 июля 1941 года, через три недели после захвата Минска вермахтом (других дел у нацистских палачей, видимо, не нашлось), в Минске состоялось совещание командующего частями обеспечения и тылом группы армий «Центр» генерала от инфантерии (то есть генерал – полковника) фон Шенкендорфа и руководителя СС (Sicherheitspolizei и SS) генерального округа «Белоруссия» бригаденфюрера СС Ценнера, на котором рассматривались вопросы взаимодействия в процессе уничтожения евреев. В этот день комендант полевой полиции Минска подписал распоряжение комендатуры о создании гетто, которое было обнародовано на следующий день – 20 июля 1941 года.

За городом зверства нацистов начались с первого дня оккупации. Наиболее известным фактом был визит рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в концлагеря возле Минска, который 15 августа присутствовал на массовом показательном убийстве, которое осуществлял 322‑й полицейский батальон. Визитом сверхубийца оказался недоволен и приказал увеличить темпы истребления людей.

Несколько ранее, 7 июля (сами посчитайте, сколько времени прошло с момента захвата города) 1941 года, фон Шенкендорф издал Указ № 1, согласно которому вводились обязательные для ношения евреями с 10 лет нарукавные повязки белого цвета с шестиконечной жёлтой звездой Давида. В соответствии с приказом немецкого полевого коменданта Минска нацисты объявили о создании еврейского жилого района – гетто. Всего оно просуществовало два года. В городе ещё был хаос и мародёрство, а оккупанты уже обтянули колючей проволокой несколько минских улиц и насильно согнали туда сначала 80 тыс., а затем уже более 100 тыс. еврейских узников. Евреи до войны проживали во всех районах Минска, а также в его пригородах. Оккупационные власти опубликовали очередной драконовский приказ, которым обязывали евреев в течение пяти дней переселиться в районы улиц Революционная, Республиканская, Островского, Интернациональная, Колхозная, Заславская, Немига, Коллекторная, Перекопская, Обувная, Шорная, а также переулков Колхозного, Мебельного и Второго Опанского. За неисполнение приказа, как всегда, полагался расстрел на месте, поскольку иные меры воздействия нацисты не признавали. Для решения вопросов внутреннего общежития и исполнения немецких приказов, как и в других захваченных странах, был создан юденрат.

Здесь надо сделать небольшое отступление и сказать, что юденрат города Минска очень отличался от всех прочих юденратов в оккупированной нацистами Европе. В Белоруссии и Минске после большевистского переворота 1917 года, благодаря проводимой ВКП(б) политике, просто не существовало больше еврейских общин. Все они повсеместно были разрушены большевиками ещё на заре советской власти, а в массы активно внедрялся образ нового, советского человека, стоящего вне национальности и религии. В 1938 году были закрыты последние еврейские школы, отделы и сектора.

Для меня лично настоящим откровением была экскурсия в израильский национальный мемориал Катастрофы (Холокоста) и Героизма, где создана Долина уничтоженных общин – монумент, расположенный в западной части «Яд ва-Шем», где названия более 5 000 еврейских общин, частично или полностью уничтоженных во время Катастрофы, выбиты на 107 стенах. А на территории СССР никаких общин не было, поскольку большевики уничтожили их ещё на заре советской власти. Чтобы заполнить пустоту и увековечить хоть как – то память советских евреев, дирекция музея поставила в Долине монумент, на котором выбито название – Бабий Яр.

Тем не менее нацисты преуспели в реализации своего преступного плана. Посредством насилия и угрозы расстрела на месте гетто во главе с юденратом было создано, однако нацисты достигли своей цели лишь частично: уже вскоре юденрат превратился в ячейку подполья.

Кроме того, евреев обложили данью, обязали незамедлительно сдать 30 000 червонцев «контрибуции» в городскую управу, для чего были взяты заложники.

Как я уже писал, политика нацистов в Белоруссии поощряла национализм, поскольку гитлеровцы хотели, чтобы их воспринимали как освободителей от сталинизма, а евреев – как коммунистов. Нашлись и добровольные пособники нацистов. Но этого было мало, поэтому нацисты передислоцировали в Минск батальон литовских карателей (Schutzmannschaftsbataillon), которых использовали в качестве добровольных палачей.

По свидетельствам выживших узников, гетто опоясали густыми рядами колючей проволоки, установили сторожевые вышки и круглосуточное наблюдение. Через определенные интервалы времени вдоль ограды следовали вооруженные патрули жандармерии и полиции. По тем, кто рисковал подойти к проволочному заграждению, охранники немедленно стреляли без предупреждения. Вскоре в гетто Минска согнали также евреев из близлежащих местечек и сел. Скученность населения достигла невероятных размеров. Юденрат был вынужден распределять жилую площадь из расчета полтора квадратных метра на одного взрослого человека, без учёта детей. Поэтому уже с самых первых дней в гетто сложилась невыносимая ситуация с жильем, царила неимоверная скученность и антисанитарные условия, не было воды и отопления. Даже в Варшавском гетто нацисты позволили одной из санитарных компаний работать, поскольку опасались распространения эпидемий. Здесь же они вели себя иначе, с предельной жестокостью, для большинства узников смерть казалась избавлением от страданий. Например, больных тифом тайно свозили в двухэтажный дом на Обувной улице, где до войны размещался детский сад. В один из дней нацисты получили об этом информацию, окружили здание и при помощи огнеметов сожгли здание и его обитателей заживо.

К 75 000 минчан вскоре добавили 25 000 евреев – беженцев из районов Западной Белоруссии и Польши. В дополнение к этому в промежуток времени между ноябрем 1941 и октябрем 1942 годов в Минск были депортированы евреи из Германии, Австрии, Франции, нацистского «протектората Богемия и Моравия» (Чехословакии) и ряда других стран, всего 35 442 человека. Зачастую уже на вокзале несчастных ожидали «душегубки», куда их грузили, предварительно ограбив и избив. Судьба остальных была ещё более ужасна.

Каждый еврей был обязан – под угрозой расстрела на месте – носить на своей одежде специальную отличительную нашивку желтого цвета: куски желтой материи, вырезанные кружком. В Минске немцы не требовали, чтобы желтые звезды были действительно звездами. Как правило вопрос отличительного знака для евреев был прерогативой местного начальства и на различных частях оккупационной территории решался по – своему, основной же задачей оккупантов было лишить людей не только чувства собственного достоинства, но и человеческого облика. Опознавательные знаки, голод, холод, лохмотья – всё это было лишь звеньями одной цепи.