Зачем мне вечность без тебя

– А где же он был? На стенке системного блока, что ли, писал? – фыркнула девушка.

– Нет, он вел его на «облаке»! И выходил на него через нашу сеть!

– Короче, ты смог найти это облако?

– Да! Правда, оно запаролено, но это ерунда для знающего человека.

– И где ты взял такого человека? – ехидно поинтересовалась Тая.

– Мой сосед помог. – не стал скрывать Женя.

– Сосед по лестничной клетке? – уточнила девушка. – Тот, который из дома почти не выходит?

– Он самый.

– И как же ты его вытащил?

– Тай, а тебя не смущает, что у нас вообще-то посторонних не пускают?

– И это тоже. Так как?

– Он и не приходил. Мы общались через скайп. Он через монитор смотрел, а я на кнопки тыкал. – не стал лукавить Женя.

– Вот так просто? – усомнилась Тая.

– Ну, это же не база данных ФСБ! У него пароль-то всего из пяти букв состоял…

– На какую букву?

– Бэ.

– Ученый значит? Биогеоценоз?

– Белка.

– Любитель белок? – фыркнула Тая. – Или беличьего меха?

– У него там действительно какая-то белка есть, – сказал Женя, кивком головы указывая на свои бумаги.

– Это что – те самые дневники?

– Часть. Там половина какие-то формулы, органическая химия…Я только общечеловеческое оставил. Кстати, много любопытных фактов.

– Мне неинтересно. – сухо ответила Тая. – Чем душевные излияния какого-то любителя белок могут помочь найти Вику?

– Знаешь, я точно не уверен, но, думаю, это как раз тот ученый, с которым Вика…

– Дай сюда!

Тая выхватила у него бумаги.

«30 марта. Лаборатория просторная и оснащена по самому высшему уровню. Если бы в моем родном центре было такое оборудование! Также, для нас подготовили спальни, столовую, комнату отдыха. Есть даже библиотека. Здесь очень славно, а вознаграждение обещают весьма щедрое. Вот только, покидать лабораторию на время всего проекта строго запрещено. Это тяготит меня, как там моя Белка одна?»

– А, вот и белка.

– Похоже, это имя. – заметил Женя. – Собака, может?

– Чего вдруг?

– Ну, Белка/Стрелка…

– А.

«31 марта. Познакомился с коллегами. Очень милые люди. Нас двенадцать, обязаны откликаться на номера. Я- восьмой. Также нас представили службе секьюрити. Боже, это ведь совсем дети! Восемь мальчиков и одна девочка. Ребята очень доброжелательны и предупредительны. Однако они не сидят без дела, повсюду видеокамеры, на дверях электронные замки. А вот окна, похоже, совсем не открываются. На них какое-то странное стекло, оно не пропускает свет. Впрочем, освещение в лаборатории и так выше всяких похвал.

Да, я заметил одну странную деталь, здесь очень много образов, буквально на каждом углу. Я мог бы заподозрить моих работодателей в глубокой набожности…Однако проект, над которым мы работаем, называется «В Ад Им». Очень необычное название».

– Что за Им? – спросила Тая.

– По-моему, это «ему» или «их» старорусское.

– В смысле, «гореть им в аду»? Если эти ученые создавали Оружие от врагов, то очень даже подходящее название.

Женя указал на следующую страницу:

– Дальше у него пошли сплошные формулы, я тут выписал выдержки, так сказать…

«Приступили к работе. Мы подписали документ о неразглашении. Но, должен признаться, проект меня весьма озадачил. Все-таки, это больше из области теологии…»

«Мы с коллегой заметили одну забавную деталь: в нашей защитной одежде зашиты дольки чеснока! А я-то понять не мог, откуда этот слабый запах? Мы шутим и выдвигаем теории: возможно, это чтобы скрыть от начальства запах медицинского спирта? Ведь нам по профессии полагается злоупотреблять»

«Барышня, охраняющая наш покой – настоящее чудо! Впервые вижу, чтобы такая маленькая девочка так хорошо разбиралась в оптике! Она показала мне свою модель системы зеркал…»

– Да, это Вика. – глухо сказала Тая. – Но… С чего ты взял, что этот ученый – тот самый?

– Ну… Он же с ней общается…

– И чего? Мало ли кто из них общался с ней?

– Ты права. Но почему бы и не он?

– Да ты почитай, что он пишет! – Тая ткнула пальцем в текст. – Тютя какой-то. Да к тому же старый. Вике было восемнадцать, если она для него – маленькая девочка, ему самому тогда сколько!

– Тому ученому около пятидесяти было. – заметил Женя.

«Нас осталось одиннадцать. Внезапно выяснилось, что номер девять покинул лабораторию рано утром. Что ж, его можно понять – совсем молодой мужчина, и такое долгое заточение. Жаль, я не успел с ним попрощаться».

«Сегодня нас провели в хранилище и представили начальству. Человек, организовавший наше предприятие, бывший военный. Видно, что он волевой мужчина, и не привык отступать перед трудностями…»

– Генерал. – сказала Тая.

Женя кивнул.

«…А вот хранилище меня разочаровало. Я не нашел в нем ничего примечательного. Только сейф с образцами и рукописью. С ее содержанием нас ознакомили позднее. Кроме сейфа в этом просторном помещении находится лишь мощный компьютер и несколько запаянных цилиндров длиной в человеческий рост. В них хранится раствор. И для чего разводить такую таинственность?»

«Вечером у нас была лекция, посвященная содержанию той самой рукописи. Народный фольклор… Возможно, сам по себе, он довольно любопытный, но ведь я специализируюсь в другой области»

«Я заглянул в комнату к охране и случайно увидел запись с камер видеонаблюдения, как я понимаю, она была сделана за ночь. Дети, ответственные за нашу безопасность, выполняли ряд упражнений. Похоже, они профессиональные каскадеры! Это, видимо, какая-то специальная ката. Похоже, нас охраняет элитный отряд! Вот только зачем же упражняться посреди ночи? Бедные дети, молодость совсем не щадит себя»

– Что такое ката? – спросила Тая.

– Не знаю, сам хотел посмотреть. Вот тут еще про Вику…

«Девочка вернулась на дежурство. Принесла мне вести из внешнего мира, снаружи пасмурно, все время идет дождь. Переживаю за Белку, ее так и тянет под самый сильный ливень. Девочка показала мне свой зонтик: он сделан из пластика, компактный и совсем легкий. Надо купить такой Белке».

– Пока все. Дальше я еще не разобрал…

– Ну, спасибо конечно за работу… Но пока мы узнали только массу бесполезной информации.

– Я так не думаю. Смотри сколько любопытных деталей! Например, серьезные меры безопасности: образы повсюду, чеснок в одежде…

Тая фыркнула:

– Ага, и охрана: восемь мальчиков и девочка…

– Кстати, я все хотел глянуть, что такое «ката».

Он обратился к айпаду.

– Так…Есть кята… Это… армянская выпечка.

– О! Ну тогда наши и вправду великие каскадеры! Ты только представь себе, групповой флэш моб, изображающий армянскую булку…

– А, вот еще. Это из каратэ! «Последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым/невидимым противником или группой противников», – процитировал Женя.

Тая нахмурилась:

– Надо же… Кто это из наших каратэ владел?

Женя пожал плечами:

– Возможно, это и вправду элитный отряд.

Тая вздохнула:

– Особенно Вика… А ведь она всего лишь хотела создавать оружие против врагов.

– Кстати, об оружии. Смущает меня кое-что. Почему он сказал, что проект из области теологии? И что за образцы были в сейфе?

Тая равнодушно пожала плечами:

– Жек, а ты не забыл вообще, с кем мы боремся? Теология против них отлично работает! А образцы… Может, какие-то церковные реликвии?

Женя нахмурился:

– Ну, если так, то я понимаю замешательство этого ученого. Он, похоже, химик. Или биохимик. В его записях одни углеводородные связи, цепочки ДНК… А тут ему ковчег со святыми дарами подсунули.

Как и предсказывала Тая, основная масса Охотников ввалилась за две минуты до начала собрания и с гулом разбрелась по аудитории. Петр, старший в отряде, занял свое место на кафедре и с тяжелым вздохом стал ожидать, когда же его товарищи по оружию, наконец, рассядутся.

Женя наклонился к Тае и шепотом заметил:

– Зато мы знаем, что Белка – это не собака.

– И откуда мы это узнали? – подозрительно спросила Тая.

– Ну как же. Помнишь, он зонтик Викин разглядывал и хотел такой приобрести? Не собаке же!

– А может… Может, он с собакой гуляет под дождем, а она за ним зонтик носит. Вот он и беспокоится, чтобы ей нетяжело было. – выкрутилась Тая.

– Ты когда-нибудь признаешь, что неправа? – с тоской спросил Женя.

Тая демонстративно отвернулась.

В аудитории, наконец, воцарилась тишина. Петр начал собрание. Без лишних церемоний он объявил:

– Итак, товарищи. До нас дошли сведенья, что некоторое время назад в заброшенной часовне поселился вампир…

* * *

Ника расположилась на ковре, разложив вокруг себя учебные материалы. Лежа на животе, девушка углубилась в конспекты по истории религий.

– По представлению Древних Египтян душа состоит из пяти частей… У каждого человека есть Ка – его душа двойник. Она не зависит от человека, может свободно перемещаться и жить в любой его оболочке. Душа Ба – жизненная сила человека. Ее изображают в виде птицы. Ба приписывали способность свободно переходить из материальной формы в духовную и обратно. Шу – это слово можно перевести как «тень». Шу считалось одним из проявлений человеческой сущности. Это тень человека, его скрытая темная сторона. Сах – тело умершего человека. По верованиям египтян человек может получить воскрешение только в том случае, если его тело – сах, будет в сохранности. Иногда делались скульптурные копии умершего, на случай, если тело погибнет…

Ника помотала головой:

– Неужели душа не сможет понять, что это не живой человек, а просто статуя? Даже если она будет точной копией…

Девушка перевернулась на спину.

«И вообще, зачем возвращаться к жизни через много лет? Весь всех тех, кто был тебе дорог, уже нет».

Ника почувствовала, как на нее наваливается усталость. В последнее время, такое случалось очень часто. А вот к закату все изменится…

Ника собрала свои тетради и поднялась. Она отложила конспекты на стол и осторожно подошла к окну, занавешенному тяжелой шторой. Но даже сквозь плотную ткань было видно, как огненный шар медленно перемещается по небосводу.

«Скорей бы солнце зашло».

Девушка отправилась на кухню и беспомощно осмотрелась.

«Наверное, нужно что-то съесть», – тоскливо подумала Ника. – «Когда я ела в последний раз? Кажется, утром. А, нет, я просто кормила Карлушу».

Девушка посмотрела на окно, но ворона не было. Обычно, он прилетал и начинал важно разгуливать по лоджии, привлекая к себе внимание.

«И Карлуша тоже не любит солнце».

Ника взялась было за дверцу холодильника, но потом отпустила ее.

«Нет, не хочу».

Девушка налила в стакан воды, вернулась в комнату и погасила свет. Ника прилегла на диван, поставила стакан на пол и закрыла глаза. Сейчас лучше отдохнуть. А когда зайдет солнце, она сразу почувствует…

Ника распахнула глаза. Вокруг сгустилась абсолютная темнота. Лишь в центре комнаты клубилась легкая серебристая дымка.

Ника радостно бросилась к ней, и девушку тут же поглотил туман, словно обволакивая ее. Ника засмеялась и…взмыла вверх. Ее быстро закружило в воздухе, а девушка только заливисто смеялась. Наконец, туман уплотнился, приобретая облик человека, и Ника оказалась в объятьях высокого темноволосого мужчины.

– Ну все, поставь меня! – попросила девушка.

Мужчина бережно опустил ее на пол и улыбнулся. В этот момент стало заметно, что в верхнем ряду зубов у него явно выделялись два длинных острых клыка.

– Как дела? – спросил он девушку.

– У меня болят скулы, – шутливо пожаловалась Ника.

– Вот как? – мужчина ласково провел по ее щеке тыльной стороной ладони. Бросилось в глаза, что каждый его палец заканчивался острым черным когтем.

– Да. Из-за тебя я слишком много улыбалась вчера!

– Производственная травма. – он бросил взгляд вглубь комнаты, – Я включу тебе свет.

– Я и так все вижу. – заявила Ника.

– И что находится возле твоей ноги?

Ника бросила взгляд вниз, но не увидела ничего, кроме темноты.

– Ничего. Дальше у стены стоит диван, а здесь ничего.

– Неужели?

– Я в этой квартире с рождения живу! Здесь никогда ничего не стояло.

Мужчина промолчал, он беззвучно переместился на другой конец комнаты и щелкнул выключателем.

– Вадим! – возмущенно воскликнула Ника, прикрывая глаза от света.

Затем она опять посмотрела вниз и увидела стоящий на полу стакан.

– Это не считается! – тут же объявила Ника. – Вот если бы ты шкаф незаметно сюда передвинул, а я не увидела – это да. А стакан… Он вообще прозрачный!

Вадим усмехнулся, потом спросил:

– Пойдем на улицу? Или хочешь остаться здесь?

– Нет, пойдем гулять!

– Тогда одевайся тепло.

Ника побежала в другую комнату одеваться. Затем она вышла в коридор, сняла куртку с вешалки и стала надевать ее перед зеркалом. Ника смотрела на свое отражение и вдруг увидела, как воротник ее куртки сам собой расправился.

Девушка засмеялась и обернулась:

– Так смешно! Как будто ты невидимка.

Вадим, который стоял за ее спиной, снова оправил на девушке куртку:

– Для зеркал, да.

Внезапно Ника с любопытством окинула его взглядом:

– Вадим, а как ты выглядишь?

– А разве ты меня не видишь?

– Я вижу, а ты сам? Если у тебя нет отражения!

– У меня есть портрет.

– А если он не похож?

– Тогда это не мой портрет.

– Ну откуда же ты узнаешь? Вот если. – Ника вдруг прыснула от смеха. – Если… Художник был поклонником Пикассо… И нарисовал тебя… кубиками!

Ника согнулась пополам от смеха и с трудом проговорила:

– Ой, извини…

– Я не понимаю, над чем ты смеешься. – честно ответил Вадим. – Но ты так красиво улыбаешься.

Ника смутилась и пояснила:

– Я имела в виду: а вдруг художник абстракционист или кубист? Ты же не знаешь, как именно выглядишь, как ты сравнишь? Похож портрет или нет?

– Мой портрет – он особенный. – объяснил Вадим. – Он – часть меня. Я могу видеть его глазами. Я слышу все, что происходит вокруг картины. Я могу появиться в том месте, где она находится.

– А твой портрет, где он сейчас?

Вадим замер, словно прислушиваясь к чему-то.

– Он в темном помещении. В нем нет окон, и пахнет сыростью. Я слышу стук капель о каменный пол. Да, вокруг один камень. Горная порода. Воздух затхлый. А где-то недалеко живут летучие мыши, я слышу шелест их крыльев.

– Ух ты! – восхитилась Ника. – И ты может там оказаться?

– Да. – кивнул Вадим. – Я никогда там не был, но на этот раз мне не нужно приглашение, чтобы войти. Ведь внутри мой портрет.

– Здорово.

Мужчина наклонился к Нике и коснулся губами ее щеки. У девушки порозовели щеки, она дотронулась до места поцелуя.

– Когда ты прикасаешься губами становиться холодно, и потом немножко тоже. – запинаясь, проговорила Ника.

– Коже холодно? – уточнил Вадим. – Для этого есть причина, но она не очень романтичная.

– Какая?

– Наркотик. В слюне вампиров содержится сильное обезболивающее средство. Чтобы у тех, кто делится с нами кровью, не возникло боли.

– А ты пьешь кровь прямо у людей?

– Я – нет. Только из пакета. – улыбнулся Вадим. – Донорскую, ее так пакуют специально.

– А у людей никогда не пил?

– Один раз человек поделился со мной кровью. Вот отсюда, из руки. – он показал на внутренний сгиб локтя.

– А другие вампиры нападают на людей?

– Нет. Никто ни на кого не нападает.

– Но другие вампиры все равно не похожи на тебя, да?

– Да. У них есть жажда. И, возможно, в этом они счастливее меня. Ну, пойдем?

Они медленно шли по улице. Счастливая Ника держала Вадима за руку и улыбалась. Вдруг мужчина спросил:

– А где ворон?

– Карлуша? Не знаю, улетел куда-то. Утром только был.

– Ясно. Надеюсь, он там задержится. – усмехнулся Вадим.

– Ты не любишь Карлушу?

– Я ничего против него не имею, но… Пусть перестанет меня воспитывать.

– Воспитывать? – засмеялась Ника. – Как? Летать тебя учит?

– Лучше бы учил летать. Я устал от его нравоучений.

– Разве Карлуша умеет разговаривать?

– Нет. Но я, увы, все равно его слышу.

– Почему?

– Он – моя тень, а я – его отражение.

Нике подумалось, что у вампиров нет ни первого, ни второго. Она решила перевести тему разговора:

– Скажи, а в замке, где ты раньше жил, были зеркала?

– Да, много зеркал. Венецианское, с резной рамой, покрытой хрустальными изображениями роз. Богемское позолоченное стекло. Зеркала эпохи Людовика 14, в деревянных рамах, украшенные жемчугом, фарфоровыми пластинками под цвет античной камеи и слоновой костью с золотым орнаментом… Много зеркал, но все они были скрыты за тяжелыми портьерами из черного бархата.

– Почему? – удивилась Ника.

– По разным причинам. Например, когда в комнату, где стоит зеркало, впервые заходит вампир, стекло лопается.

– Расскажи мне еще про свой замок! Наверное, там было много красивой мебели?

– Да, там была разная мебель, из разных эпох… Ларцы, вывезенные из царских гробниц Древнего Египта, чёрного дерева с инкрустацией из малахита, слоновой кости и бирюзы. Римские столы с мозаичными столешницами и скамьи из цветного мрамора и бронзы. Готические шкафы, похожие на замки, украшенные деревянными башенками и колоннами. Мебель эпохи Ренессанса, с орнаментом – гротеском: фантастические композиции, с вплетенными в растения фигурами животных, птиц, цветов. Трюмо с трехстворчатыми зеркалами, кресла без подлокотников со спинкой в виде половинки раковины. Стулья эпохи Людовика 14 с гнутой ножкой, обитые бархатом и гобеленовой тканью, с узором из гирлянд и цветов…

– Ух ты! Прямо как в музее! – восхитилась Ника. – Наверное, здорово было жить в таком замке, да?

Вадим медленно покачал головой:

– Не очень… Замок как будто находился вне времени. Все эти эпохи проплывали мимо, оставляя лишь крохотный след в его недрах, а он сам оставался таким же. Неизменный, непоколебимый, неподвластный течению лет…

– А в какой местности он находился? Красиво там было?

– Очень. Вокруг теснились дремучие леса, а сверху нависали вековые горы. И туман. Там всегда стояла пелена молочно-белого тумана, такая плотная, что через нее не пробивались лучи солнца. И я выходил из замка днем…

Вадим вдруг встрепенулся:

– Но это не слишком интересно. Расскажи ты что-нибудь про свой дом.

– Да что рассказывать? Вот на этой улице я живу всю жизнь… – Ника повела рукой кругом. – Там дома, здесь дорога. А, вот тут протекает река.

Девушка указала на небольшой покатый выезд со двора, который пересекал тротуар.

– Река? – переспросил Вадим, глядя на серый асфальт.

– Просто сейчас нет дождя. – пояснила Ника. – А как только начнется, здесь будет протекать огромная бурная река, устремляя свои воды прямо к океану…

– Она явно начала их устремлять не с того места. – заметил Вадим. – Отсюда далековато до океана…

– Да, но укладчики асфальта об этом не подумали. А вот наша местная флора. Это каштан. Каждую осень он приносит свои плоды. Зеленые и колючие, с орешком внутри. Они не съедобные, я пробовала. А вон там черноплодная рябина, ее мы в детстве ели, и у нас зубы становились черными. Здесь еще вишня и яблоня. Они скоро зацветут, и будет очень красиво… А потом сирень, но это дальше по улице. А за нашим домом растут настоящие белые розы! Я однажды нарвала их для мамы, но только головки, а дальше были шипы, а я голыми руками…

Они медленно обогнули дом и вышли на задний двор.

– А здесь был камень голубого цвета, крашенный, наверное. У мамы в шкатулке есть бусы из бирюзы, я думала, что они из этого камня. Прикидывала, как из этого камня вырезать круглые бусинки. А вон там, за гаражом, из земли торчала железка, и я на ней немножко качалась. Я таким путем в школу ходила, мимо этого дома. Зимой совсем темно, а здесь нет фонарей, но все окошки горят. Я шла и разглядывала, какие у кого люстры.

Вадим и Ника подошли к детской площадке.

– А вот отсюда видно окна моего дома! Мама говорит, что они подслеповатые. Потому что папа… – она вдруг запнулась, – Папа их наполовину заклеил, чтобы солнце не слепило.

Ника замолчала. Потом медленно проговорила:

– А знаешь… Знаешь, что будет, если я вдруг исчезну? Будет тепло, и здесь все зацветет. А затем черемуха, и снова похолодает. А потом будет лето. И асфальт перед домом снова разломают и уложат опять. А потом пойдут дожди, и потечет река. И на рябине появятся алые гроздья. А лучик солнца, он меня все время будит по утрам, он будет каждое утро заглядывать в наши подслеповатые окошки. А меня не будет…

Вадим решительно возразил:

– Если ты вдруг исчезнешь, то я найду тебя. Надо мной не властвует время, и я никогда не устаю. Нет такого места, где ты скроешься от меня, я буду преследовать тебя вечность…

Ника рассмеялась:

– Так не бывает! Я найду какого-нибудь оракула, ну, или Прометея, и они расскажут мне, как от тебя избавиться! Что-то вроде: много стран пройдешь ты! Твой путь лежит через страну скифов, через высокий снежный Кавказ, через страну амазонок к проливу Босфор. Долго будешь блуждать ты по Азии и благодаря своим проблемам с топографией только после этого попадешь в Египет, где и найдешь покой.

– Я найду тебя раньше, чем ты найдешь покой.

– Ты уверен? А, может, ты зависнешь в стране амазонок?

– Зачем?

– Ну, там же амазонки. – многозначительно произнесла Ника.

– Ну и что?

– Ну, ты такие вещи должен сам… Ой! Тебе же нельзя с ними целоваться. – вдруг засмеялась Ника. – У них ведь от тебя будет передозировка! Стоп… Но тогда мне тоже нельзя…

– А ты собиралась? – заинтересовался Вадим.

Ника резко отвернулась к детской площадке.

– Покачай меня на качелях! – попросила она.

Девушка заняла «одиночные» качели, а Вадим принялся их раскачивать.

– Меня папа в детстве здесь качал. – сказала Ника. – А что ты делал, когда был маленьким?

– Я не был маленьким.

– Как это?

– Я всегда был таким как сейчас. – ответил Вадим.

Ника с удивлением обернулась к нему:

– Но так ведь не бывает. Не мог же ты родиться взрослым!

Вадим пожал плечами:

– Не знаю. Но я помню себя только таким.

Ника развернулась обратно и задумчиво спросила:

– А у вампиров бывают дети?

– Нет. У нас есть вечность.

– А какая тут взаимосвязь?

– Люди заводят детей, чтобы обрести бессмертие, оставить свой след в вечности, продолжение рода. Вампирам этого не требуется.

– А ты это сам придумал? Про людей.

Вадим слегка замешкался.

– Нет. Мне сказал это один человек.

Он остановил качели.

– Давай вернемся к тебе домой. Холодает, качели совсем ледяные.

Он поднял Нику на руки. Девушка обхватила его за шею и воскликнула:

– Ты сам холоднее, чем качели!

– Но на мне-то куртка! – невозмутимо ответил Вадим и медленно перевоплотился в туман.

* * *

Солнце зашло. Пятеро охотников подошли к дверям заброшенной часовни. Две собаки, сопровождающие охотников, пригнулись и глухо зарычали.

– Он внутри. – сказала Тая. – Так, Света оставайся с собаками здесь, а мы пойдем, поищем другие выходы.

Оставшиеся четверо охотников разделились, Тая с Женей стали обходить часовню с одной стороны, а другая пара охотников с противоположной.

Они медленно продвигались вдоль стены.

– Окно! – первой заметила Тая. – Жек, прикрывай.

Женя вскинул арбалет, заряженный тонким осиновым колом. Тая осторожно приблизилась к окну и закинула на подоконник головку чеснока. Охотники прислушалась.

– Тихо. – сказал Женя.

– Затаился, гад. Ладно, идем.

Они обошли свою половину и встретились с другой парой.

– Одно окно. – доложил молодой человек.

– И у нас. Возле фасада, вроде, тихо, собаки не лаяли. – заметила Тая.

Женя вытащил фонарик и посигналил оставшейся у входа Свете. Через несколько секунд они различили ответный сигнал.

– Все хорошо, возвращаемся!

А у входа их ждало пополнение. К отряду присоединился Петр и вместе с ним совсем молоденькая девочка, лет семнадцати.

– Опаздываешь, – тут же выговорила ему Тая.

– Извини, Тасечка, задержало важное дело. – добродушно проговорил Петр. – Вот, нашего полку прибыло! Марина, прошу любить и жаловать! Тая, могу я попросить тебя…

Тая молча ткнула пальцем в Женю.

– Но, девушке лучше бы… – начал Петр.

Тая еще жестче указала в сторону друга.

– Я помогу Марине. – сказал Женя.

– Ну, ладно. – не стал спорить старший.

– Привет. – обратился к девушке молодой человек. – Я – Женя, а это – Тая.

– Марийка…То есть, Марина.

– Марин, ты сегодня впервые «в поле»?

– Нет, нас на обучении водили. – поспешила сказать девушка. – Там и вампир был…