– Все то, что причиняет тебе так много боли и страданий – перестанет для тебя существовать. Ты воспаришь над ними, свободная и… защищенная. Никто больше не сможет причинить тебе вред…

Девушка всхлипнула и зажмурила глаза. Ладонью она нащупала маленький крестик и крепко сжала его.

– Ты отрешишься от всех проблем и переживаний, станешь безмятежно плыть по течению вечности… Разве не этого ты ищешь – покоя? Разве ты не хочешь укрыться от них?

Она обернулась и бросила тревожный взгляд через плечо. Где-то там, вдали, остались ее преследователи, но ненадолго… Девушка помотала головой:

– Я не спрячусь от них. Они не отступают, ни днем, ни ночью… Я не могу больше…

– Идем со мной. Под покров темноты. Там для них нет места, среди нас они не найдут тебя…

– Это неправильно!

Она сделала еще шаг вперед и остановилась на самом краю.

– Да, неправильно… Неправильно губить твою жизнь, в самом ее расцвете… Неправильно заставлять тебя страдать…

– Так нельзя. – жалобно произнесла она.

– Кто запретил тебе? Они? Те, кто преследует тебя?

За ее спиной послышался шум. Девушка поняла, они – близко. Она посмотрела вниз. Один шаг…

– Пойдем… Здесь ты обретешь вечный покой…

Девушка помедлила и… разжала руку. Крестик упал в бушующую реку.

– Это… больно?

Его голос раздался возле ее уха:

– Нет… Боли больше нет…

Она почувствовала холодное прикосновение, и темнота отделилась от света…

* * *

Солнечный лучик робко заглянул в окна последнего этажа. Проскользнув сквозь неплотно прикрытые шторы, он осветил стоящую напротив окна кровать. Лучик пробежал по белой простыне, скользнул по одеялу и замер на щеке спящей девушки.

Ника почувствовала теплое прикосновение рассвета. Она улыбнулась во сне, а луч солнца уже золотил ее ресницы…

«Рассвет. Я в полной силе»

Внезапно ожил мобильный телефон, громко зазвучала песня: «Вороны-москвички меня разбудили…».

Ника вздрогнула от неожиданности и окончательно проснулась.

«Кто это может звонить?»

Девушка с тревогой взглянула на дисплей, но оказалось, что это всего лишь сработал будильник. Ника с облегчением вздохнула и отключила его. Раньше у нее стояла обычная мелодия, входившая в стандартное содержимое мобильного телефона. Но вчера Вера (однокурсница Ники) решила, что такое равнодушие к жизненно важным для молодой девушки мелочам крайне пагубно и полчаса рылась в настройках Никиного телефона. Потом отчаялась и призвала на помощь своего парня Мишу. Очевидно, он смог совладать с техникой. И заодно исправить все то, что Вера успела понатыкать. По крайней мере, они на это надеялись.

«Интересно, почему именно эта мелодия?»– подумала Ника, поднимаясь с постели. – «Наверное, из-за Карлуши»

Девушка вышла в прихожую. Там, напротив входной двери, располагалось зеркало в тяжелой кованой раме. Ника прошла мимо него, направляясь на кухню, а на зеркальной глади, на мгновение, возникло ее отражение. Хрупкая, весьма болезненного вида. Ее кожа была почти прозрачной, а на худеньком лице выделялись только печальные серо-зеленые глаза, похожие на дымчатый кварц.

Ника зашла на кухню и поставила греться чайник. Затем потянулась к дверце холодильника, но тут в оконную раму резко постучали. Хозяйка квартиры обернулась и радостно подбежала к окну:

– Привет!

Девушка распахнула створку, и на подоконник важно ступил большой иссиня-черный ворон.

– Привет, Карлуша. Как дела? – спросила Ника.

Ворон склонил голову, и она погладила его по гладкому, теплому клюву.

– Я тебе сейчас колбаски дам!

Ника вытащила из холодильника початый батон докторской колбасы и расположила его на разделочной доске.

– Сейчас порежу…

Утреннюю тишину прорезал дверной звонок.

– Это Вера пришла. Пожалуйста, не ругайся с ней. – попросила Ника и побежала открывать.

Как только она отомкнула входную дверь, в квартиру вихрем влетела эффектная молодая девушка, уткнувшаяся в какие-то записи:

– Скажи, что Василий Темный был сыном Ивана Грозного!

Ника помедлила, затем осторожно произнесла:

– Скорее, прадедом…

Вера в досаде шлепнула конспектами по входной двери:

– Нет, ну что, трудно было родиться его сыном?

– Ммм… – Ника затруднялась с ответом, впрочем, он Вере и не требовался:

– Я никогда не запомню этих московских князей! – она яростно ткнула пальцем в одну из страниц конспекта. – Ну, зачем их так много было?

Ника решила ее утешить:

– Но Нестор не будет спрашивать всех! А только основных. – она кивнула на раскрытую тетрадь.

Данное заявление привело Веру в ужас:

– Это что, еще и не все?!

– Нет…

– О господи! Пошли на кухню… – девушка решительно проследовала в указанном собой направлении и тут же воскликнула:

– А! Опять эта проклятая птица!

– Каррр! – ворон энергично захлопал крыльями.

– Ника, убери его. На кухне не место птичьему гриппу.

– Я только его покормлю. – примирительно сказала девушка и принялась быстро нарезать колбасу кубиками.

Вера вздохнула:

– Везет ему, а мне перед пересдачей кусок в горло не лезет… – она взяла пару кубиков колбасы и закинула в рот. – И вообще, ворон нельзя держать в доме!

– Это ворон, а не ворона. – Ника переложила доску с нарезанным угощением на подоконник.

– Еще хуже! Они же падаль едят! – воскликнула Вера.

Ника посмотрела на колбасу и осторожно заметила:

– Но ты ведь тоже ее ешь…

Вера рассмеялась:

– Ника! Да я не про колбасу! Вороны едят падаль – мертвых животных. Вот у Пушкина в…в…Как назывался рассказ про парня, который змея из географической карты сделал?

– Капитанская дочка.

– Вот-вот. Значит, орел спросил у ворона: «Как это ты прожил двести лет?». Тот ему отвечает: «Пошли, покажу». И прилетели они к трупу лошади…

Ника поежилась. Вера заметила ее реакцию и быстро добавила:

– Которая прожила долгую счастливую жизнь и умерла от старости… Так вот, ворон говорит, что ест падаль и живет себе. Орел попробовал и плюнул: «Лучше один раз напиться живой крови и недолго прожить, чем всю жизнь есть эту гадость». Ну, смысл примерно такой.

– Карлуша не хочет пить ничью кровь. Он хороший.

– Да с чего ты взяла? Вороны с древних времен предвещают беду. Если к человеку в дом залетит ворон и постучит по дереву, это означает скорую смерть! – зловеще проговорила Вера.

– А откуда в доме дерево? – спросила Ника.

– Это единственное, что тебя взволновало? – возмутилась подруга.

– Карлуша хороший и очень умный. – примирительно проговорила Ника, виновато опустив плечи.

Затем она поспешила перевести тему разговора:

– Так ты пойдешь на пересдачу сегодня?

– А куда деваться? Я учила… Только вот последовательность этих князей никак запомнить не могу. Прозвища у них какие-то дурацкие.

Ника задумалась.

– А может, тебе попробовать как у Саймака…

– Саймак – это такой козел?

– Нет, козел – это сайгак. А Саймак – писатель. У него есть роман «Что может быть проще времени».

– Да по сравнению с хронологией московских князей что угодно проще! – пробурчала Вера, листая конспекты.

– Ну, там во время телепатии… Я хотела сказать, может тебе подобрать какие-нибудь ассоциации, чтобы легче запомнить?

Вера внезапно оживилась:

– Ассоциации? Хмм… Даниил… – Страхов. Так. Иван Калита… – Каланча. Иван Красный – мужик с окровавленным топором. Донской… Ну, он пусть и будет Донской. Василий первый, это ладно. Второй, Темный – негр. Иван третий… Ник, а чего сделал Иван третий? – спросила Вера, неуверенно листая тетрадь.

– Он был женат на Софии Палеолог, византийской принцессе…

Вера засмеялась:

– Ну, ты как в анекдоте про аспирин! «Скажите, у вас есть ацидиум-чего-то-там? – Вы хотите сказать «аспирин»? – Да, действительно, аспирин, все время забываю это название». Вот и ты также. Я Ивана третьего запомнить не могу, а ты мне про какого-то палеонтолога…

– Палеолог.

– Неважно… – Вера опять полистала конспекты, затем замерла, любуясь – Ну посмотри, какой у него ровный почерк!

– Это Мишины? – спросила Ника.

– Конечно, не мои же. Жаль только поисковика нет, не найдешь ничего.

– Он еще на реке Угре стоял… – робко заметила Ника.

– А! Так это он был. Хорошо. Будет мужиком возле реки, у которого птицы на голове гнездо свили. Так. У нас остались Василий И-Он-ТоЖе-Третий. А дальше Иван Грозный.

Окей. Считаем: Страхов, Каланча, мужик с топором, Донской, Вась Первый, негр, мужик с гнездом, тоже третий и Иван грозный. Вроде, все?

– Ты только Нестору не начни рассказывать про негра с топором. – осторожно заметила Ника.

– Ой, да он будет счастлив, что я вообще что-то говорю, а не мычу и поддакиваю. – фыркнула Вера.

Она бросила взгляд на наручные часы и скомандовала:

– И чего мы тут расселись? Быстро одевайся, побежали в институт!

* * *

Ника ждала подругу в коридоре. Наконец, дверь аудитории, в которой проходила пересдача, распахнулась, и Вера выпорхнула наружу. По ее счастливому лицу все сразу было понятно:

– Есть! «В»!

– Поздравляю.

– Спасибо! Мне повезло. Передо мной Руслан отвечал про перестройку, чего-то там разглагольствовал. Его Нестор так устало спрашивает: «Вы вообще понимаете, что такое перестройка?». А Руслан ему: «Нет! Объясните!». И Нестор стал ему рассказывать.

Ника улыбнулась:

– Наверное, он подумал, что хоть сейчас Руслан его выслушает.

– Ага…Слушай, Ника, твой метод козла мне очень помог…

– Саймака.

– Ну да. Очень помог. Но по официальной версии я готовилась по конспектам Миши и только благодаря им смогла постичь все перипетии истории московского княжества… – с пафосом изрекла Вера, затем спокойно добавила:

– Это для Миши. Мужику полезно ощущать собственную значимость.

– Ладно. – пожала плечами Ника.

– Так что когда я буду петь ему дифирамбы, стой рядом и кивай.

– Хорошо…

– Ой, что-то холодно стало. – внезапно произнесла Вера, глядя в сторону и картинно поеживаясь.

Ника проследила за ее взглядом и вздохнула. По коридору мимо них прошла Тая – главный антагонист Веры. Коротко стриженая блондинка, невысокая, подтянутая, предпочитающая исключительно спортивный стиль, она прошла мимо, не удостоив подруг взглядом.

– Снежная королева. – фыркнула Вера. – О, а вот и ее Кай.

К Тае решительно устремился еще один студент их ВУЗа – Женя.

– Она явно засунула осколки зеркала ему в глаза, сердце, мозг и… еще в пару органов.

– Он просто любит ее. – заступилась за Женю Ника.

– Ага, он любит. А она ему изменяет со всеми северными оленями.

– У тебя ведь Миша есть, – напомнила Ника. – Зачем тебе Женя?

– У меня-то есть! Но жалко, такой хороший парень и зря пропадает… Вот, тебе бы он как раз подошел.

– Мне не надо. – испуганно проговорила Ника.

– Ника! Я же тебя не в ЗАГС с ним отправляю, чего ты сразу пугаешься? Просто повстречаетесь, пообщаетесь…

Ника несмело улыбнулась:

– Знаешь, у Чехова рассказ такой есть: «Неудача». Там родители подглядывают за своей дочерью и ее кавалером. Они ждут какого-нибудь подходящего момента, чтобы выскочить из засады с образом и благословить детей на брак. Вот кавалер целует девушку, родители врываются и благословляют дочь. Кавалер весь побледнел, испугался. Но тут выясняется, что мать девушки второпях схватила не образ, а портрет писателя. Кавалер обрадовался и через окно сбежал.

– Да? Прикольно! Это у Чехова? А мы что-то в школе его проходили… Пьесу. А, там мужик со шкафом разговаривал.

– Вишневый сад.

– Сад не помню. – честно сказала Вера. – Там еще лакея в конце дома забыли… А чего это мы вдруг про Чехова заговорили?

– Мы говорили про Женю…

– А! Ника, ну ты даешь! Я тебе про любовь, а ты мне про Чехова! Я… Миша! – Вера заметила своего возлюбленного и быстро шепнула Нике. – Кивай!

Она подбежала к другу сердца:

– Я на «В» сдала! А знаешь, чьи четкие, точные, глубокие, объективные и написанные очень красивым почерком конспекты помогли мне в этом сложнейшем деле?

* * *

Тая сидела на банкетке в холле, Женя подошел к ней и участливо спросил:

– Привет. Как…?

– Я НИКОГДА в это не поверю. – перебила его Тая.

– Понял. – Женя тут же убрал участливое выражение с лица.

Тая жестко проговорила:

– Вика никогда бы не перешла на сторону врага добровольно. Она была предана нашему делу. Она изо всех сил старалась стать Охотником. Вика придумала для нас зеркальную ловушку. Она и перешла в эту дурацкую лабораторию, потому что там создавали оружие против врагов!

Женя осторожно заговорил:

– Давай разберемся. Факты: Вику приняли в особый отряд, который должен был охранять созданную Генералом лабораторию от врагов. Так?

Тая кивнула. Женя продолжил:

– Две недели назад было обнаружено, что лаборатория пуста. Одиннадцать ученых, задействованных в разработке Оружия, бесследно исчезли. После просмотра записей камер видеонаблюдения мы узнали, что в лаборатории все-таки оставались живые люди. Последний из ученых, всего их было двенадцать, и Вика. В соответствии с записями, они покинули здание лаборатории за сутки до этого. И они… – Женя запнулся.

Тая усмехнулась и закончила:

– Прихватили с собой секретные разработки и, собственно, само Оружие. Так утверждает Генерал…

– Да. Их искали четыре дня, потом был обнаружен ученый. Его нашли мертвым, и это было самоубийство…

Тая коротко кивнула.

– Ничего из похищенного при нем обнаружено не было. Мы продолжили поиски Вики…

– Записка. – перебила его Тая.

– Что?

– Его предсмертная записка.

– А, ну да… Не помню, что в ней было. Это важно?

Тая сощурилась и процитировала:

– «Моя крылатая победа, только благодаря тебе я побеждаю вечность».

Женя задумался, а потом честно ответил:

– Я не понял смысла.

– Смысл не важен…

– О как.

– Крылатая победа! Ты понимаешь, о ком идет речь?

– Не-ет…

– Виктория-победа!

– А… А почему крылатая?

– Жека!!! Откуда я знаю, что это суицидник имел в виду?! Главное, что он навел Генерала и Старейшин на Вику! Фактически сказал, что все награбленное у нее!

– По-моему, это и так понятно. – осторожно проговорил Женя. – У кого же еще? Их ведь было двое…

– Эту кражу затеял он! А Вика… Я не знаю, может, он запугал ее, может, вообще, взял в заложники… Ты же знаешь Вику, она не способна на такое! Предать Охотников, предать все, за что мы боремся! Предать меня…

Женя осторожно положил руку ей на плечо:

– Я знаю, ты была ей больше, чем наставница. Вика любила тебя как родную сестру…

Тая резко поднялась на ноги, и Женя, не успевший убрать руку, стукнулся локтем об стену. Он поморщился и потер руку. Тая со всех сил сжала кулаки и проговорила сквозь стиснутые от ярости зубы:

– Я НИКОГДА не поверю, что Вика добровольно стала врагом. НИКОГДА. Я найду ее. Я спасу ее душу…

Женя помолчал, затем осторожно заметил:

– Знаешь, с этой лабораторией что-то нечисто…

Тая повернулась к нему и нетерпеливо бросила:

– Что еще?

– Во-первых, тебе не кажется странным, что никто не упоминает об отряде Охотников, который охранял лабораторию? Не из одной Вики же он состоял.

Тая равнодушно пожала плечами:

– Генерал говорил, что их куда-то перевели.

– Это… глупо. Куда-то перевести всю охрану и оставить одну девочку…

Тая нетерпеливо перебила его:

– Уровень интеллекта Генерала меня не интересует! Я собираюсь начать поиски Вики. Живой или… не-мертвой.

Женя вздохнул:

– Ну как ты собираешься искать ее?

– Даже если мне понадобится прошерстить весь город…

– Тая, ты первоклассный Охотник. Но чтобы найти человека в одиннадцати миллионном городе… Я даже не знаю, что для этого нужно. Честно. Даже примерно не представляю.

– И что ты предлагаешь? Сдаться?

– Я же тебя с пяти лет знаю. С тех пор как у тебя уплыла кукла, а я полез за ней в пруд и собрал на своей спине всех обитающих там пиявок.

Тая неожиданно улыбнулась, но потом резко тряхнула головой:

– Любишь ты всякие глупости вспоминать!

– Я к тому, что хорошо тебя знаю. Ты не из тех, кто легко сдается. Но я предлагаю зайти с другого конца. Узнать причину, а не бороться со следствием.

– Говори по-человечески.

– Мы ведь ничего не знаем ни о лаборатории, ни об оружии. Известно только, что Генерал так увлекся его созданием, что даже забросил Молодых Охотников, которых сам же создал.

– Ладно. – сухо проговорила Тая. – Делай, что хочешь. Только не мешай мне.

Она развернулась и двинулась в сторону учебных аудиторий.

– Сегодня собрание! – крикнул ей в спину Женя. – Ты придешь?

– Да.

* * *

После окончания учебного дня Ника, Вера и Миша вместе покинули здание своей альма матер. На улице было пасмурно, солнце скрывалось за мрачными серыми тучами.

Несмотря на это, у Веры было приподнятое настроение:

– Эх, хорошо, что сдала историю сегодня! Теперь можно смело все забыть.

Миша усмехнулся:

– Освобождаешь место для следующих экзаменов?

– Ну, в перспективе… В очень отдаленной перспективе.

– Может, стоит все-таки поучить философию заранее?

– Знания умножают печали! Вот моя философия. – торжественно объявила Вера. – И вообще, философия – неосновной предмет. У нас ведь по ней дипломы не пишут.

– По-моему, кто-то писал. – тихо заметила Ника. – Что-то про шаманизм…

– А, шуманизм. Ну, это скорее из истории. – откликнулась Вера. – Ну, или по культурологии.

– Шаманизм. – поправил ее Миша. – От слова – «шаман».

– Да? А я думала, что это про шуманов. Ну, тех, которые в Междуречье жили.

– Там жили шумеры.

– А. – засмеялась Вера. – Я вечно созвучные слова путаю! Например, долго думала, что юношеский максимализм – это, когда молодежь следует учению Маркса.

Миша не удержался и рассмеялся:

– А что, вся молодежь знает его философию?

– Ну, сейчас нет, а вот раньше! Везде же марксизм-ленинизм проходили. Даже анекдот есть: «В мед институте проходит экзамен. Студент ответил на все сложные вопросы. Напоследок, ему решили задать легкий вопрос: показали на два скелета – мужской и женский, и спрашивают: «Чьи это скелеты?». Студент так перетрудился в подготовке к сессии, что никак не может сообразить – чего от него хотят? Преподаватели решили подсказать: «Вы про них все пять лет проходили». Студент обрадовался подсказке и ответил: «Маркс и Ленин!».

Все трое рассмеялись. В этот момент, солнце, наконец, пробилось сквозь тучи.

– Ура, вот и солнышко! Давно пора, весна ведь! – воскликнула Вера.

Ника тоже посмотрела на дневное светило и… в ужасе замерла. Солнце, безжалостное, пылающее и раскаленное надавило на нее всей своей громадой. Каждой клеточкой кожи Ника почувствовала эту чудовищную тяжесть. У девушки подкосились ноги, и она рухнула на землю.

– Ника, что с тобой?! – испугалась Вера.

Они с Мишей бросились к распростертой на земле девушке.

А Ника с ужасом поняла, что страшный свет охватил ее, словно пламя, открытые участки кожи обожгло огнем. Девушка закрыла лицо руками и вся сжалась в комок, не в силах укрыться от огромного пылающего шара.

– Солнце… Оно давит на меня…Обжигает!

– Она что – гипертоник? Давление? – растерянно спросил Миша. – Надо перенести ее в тень!

Молодой человек подхватил девушку на руки.

– Пойдем вон в тот скверик! – сказала Вера. – Сюда!

Миша осторожно усадил Нику на скамейку.

– Я пойду, воды куплю!

Вера опустилась рядом с подругой и приобняла ее за плечи:

– Ник, ты как? Скажи что-нибудь!

Девушка медленно отняла руки от лица и, вся дрожа, посмотрела на свои ладони.

– Что? Что у тебя болит?

– Моя кожа… Я думала, что обожглась…

Вернулся Миша. Он отвинтил крышку у бутылки с минералкой и наполнил пластиковый стаканчик:

– Вот, выпей воды.

– Спасибо… – пролепетала Ника.

– Кажется, у нее солнечный удар. – сказала Вера. – Может, компресс надо сделать?

– Все… Все хорошо. – сказала Ника чуть уверенней, но ее голос все еще дрожал. – Я лучше пойду домой.

– Отдохни пока. А потом мы тебя проводим. – удержала ее Вера.

– Ника, а такое раньше с тобой бывало? – осторожно спросил Миша. – Может, тебе стоит показаться врачу?

Ника быстро замотала головой:

– Нет! Я… Я пойду домой.

– Ладно. – бодро сказала Вера. – Идемте дворами, там тенек. Ох уж это глобальное потепление! Такая жара, что люди в обмороки падают!

Миша посмотрел на покрытое тучами небо и промолчал.

Они с Верой проводили Нику до квартиры, затем двинулись в обратную сторону.

Первым молчание нарушил Миша:

– Рано ее из больницы выпустили.

Вера не согласилась:

– Ничего такого не случилось! Подумаешь, солнечный удар…

– Сейчас конец апреля! А что с ней летом будет?

Девушка дернула плечом и промолчала. Миша поинтересовался:

– Ты говорила, она одна живет? А родственники есть?

– Мать. Но та десять лет как замуж выскочила за богатого и только кормит Нику обещаниями приехать, уже полгода прокатывает ее. А отец ее того. – Вера провела пальцем по горлу.

– Сам? – изумленно переспросил Миша.

– Ага. Спился, небось. Он врач был…

– Это причинно-следственная связь? – усмехнулся молодой человек.

– Конечно! Врачи самая пьющая нация!

– А, ну если врачи – нация!

Вера шутливо стукнула его сумкой:

– Так, что за придирки к моим умозаключениям! У меня, вообще-то, по логистике пятерка!

– По логике. И это я делал за тебя контрольную.

Вера тут же отпустила сумку и ласково проговорила:

– Золото мое! За это я возьму тебя с собой выбирать мне туфли!

Миша от неожиданности застыл на месте.

– Выбирать туфли? – переспросил он, надеясь, что ослышался.

– Ага! Тут рядышком! – она кивнула в сторону пятиэтажного торгового центра.

Миша с ужасом охватил взглядом эту громаду, нашпигованную всевозможными магазинами.

– А, может, не надо? – жалобно спросил он.

– Да ты не бойся. – Вера подумала, что Миша опасается за сохранность своих накоплений. – Я сегодня ничего покупать не буду! Только присмотрю.

Это заявление повергло Мишу в глубокий шок, и он безропотно позволил Вере увлечь себя в сторону центра.

Девушка продолжала говорить:

– Я вот думаю: туфли или босоножки? На шпильке брать не буду, с нашими дорогами ног не напасешься. Вот, посмотри! – она ткнула пальцем в плитку, украшавшую подступы к ТЦ.

– Нет, вот что это такое? Только положили, а уже вся в трещинах! Чем только дорогу вымостили?!

– Благими намерениями… – тоскливо предположил Миша, печально глядя на торговый центр.

В этот момент молодой человек позавидовал Данте. Он понимал, Вере, чтобы выбрать себе туфли, нужно несколько раз обойти все павильоны, а для этого девяти кругов будет явно недостаточно…

Внезапно, Вера спросила его:

– О чем ты думаешь?

Миша очнулся от раздумий и честно ответил:

– О поэзии. Эпохи Возрождения.

– Правда? – обрадовалась Вера.

– Да. Настроение… лирическое.

– Ясно. – довольная девушка взяла возлюбленного под руку.

«Говорят, влюбленных на стихи тянет! Значит, все идет хорошо!»

* * *

Половина седьмого. Аудитория учебного корпуса Молодых Охотников почти пуста. Тая бросила взгляд на часы и поморщилась:

«Как всегда в последний момент все ввалятся».

– Тая!