Полная версия
На круги своя…
– Согласен. – Дмитрий покачал головой. – Но я знаю одно: рыбе, прежде чем ее выдергивают из воды, дают заглотнуть наживку.
– А мы заглотили?
– Нет, но вкус червячка уже почувствовали.
Шебукин нахмурился.
– Послушай… А этому твоему Семену можно верить?
– Он такой же мой, как и твой, но думаю, можно. Парень воевал, значит, и впрямь нашей косточки. – Дмитрий подумал. – Кроме того, он ведь и о своем будущем печется. Если гром грянет, ему тоже не поздоровится.
– Значит, что? Отваливаем в сторону?
Дмитрий покачал головой.
– Это всегда успеется. Для начала надо прощупать ситуацию. Копнем вглубь и вширь, а там видно будет…
– Ха-а!.. Я сделал тебя! Ты труп! Трупя-яра, в натуре!..
Оба обернулись на крик. Вопил какой-то подросток в наушниках. Взгляд его был прикован к светящемуся экрану, а костлявые, обтянутые джинсой колени так и приплясывали в азартном танце. Увлеченный игрой, он явно ничего не видел и не слышал. Еще один зомби из многих миллионов. Впрочем, к этому «зомби» уже спешил администратор…
– Спрашивается, чего мы так боялись водки с наркотиками? – задумчиво проговорил Шебукин.
– Ты мне еще про «СПИД» начни рассказывать. – Дмитрий тряхнул плечами. – Ладно, что там у тебя от Аркаши?
– Догадался, значит?
– Не дурней паровоза. Важно, чтобы другие не догадались.
– Думаю, сюда они еще не пролезли.
– Хочется надеяться…
В то время как Харитонов искоса озирал зал, Шебукин придвинул к себе клавиатуру, высветил на экране письмо.
– Читай, если грамотный. Только не вслух.
Дмитрий повернул голову. Послание от Аркадия оказалось недлинным.
«Харитонову Дмитрию Александровичу
от компании «Техинвест-Арко»
В ответ на заказанные вами комплекты лобовых (нетонированных) стекол марки «Хонда» вынуждены сообщить об отказе. По правилам серийных закупок, физическое лицо, впервые делающее подобный заказ, обязано внести на счет фирмы-поставщика взнос в размере не менее 30% от закупочной стоимости изделия. В данном случае, вы нарушили правило закупок, а потому наша с вами договоренность расторгается, и заказанный товар переправляется стоящим на очереди заказчикам (фирма «Генеша-Восток»).
Напоминаем, что в случае надлежащей оплаты предполагаемого заказа, договор автоматически обретает прежнюю силу.
Натальин Андрей Константинович «Ремонт Автотехники»,
Наши региональные отделения: ВолгоДонск, Висбаден,
Алапаевск, Днепропетровск, Ужгород, Самара,
Тамбов, Елец, Донецк, Уфа, Брянск, Екатеринбург, Новгород».
– Балбес! – Дмитрий поневоле улыбнулся. – Во всяком случае, пришел в себя, если придуривается.
– Да, с Висбаденом он явно перемудрил. – Шебукин ревниво заерзал. – Значит, все разгадал?
– А что тут неясного? Все прозрачно, как в водочном пузырике. «Арко» – это он сам, плюс некоторый намек на акростих. «Генеша-Восток» – это наш Генка с Дальнего Востока. А дальше… Дальше то самое краестишие: Натальин Андрей Константинович «Ремонт Автотехники». Читай задом наперед по заглавные буквы – и получишь позывной.
– Верно… – Шебукин насуплено вздохнул. – А я, блин, минут пятнадцать мозгой скрипел, прежде чем сообразил.
– Потому-то конторой командую я, а не ты. – Харитонов хмыкнул.
– А на кой он Висбаден сюда приплел? Какое там, на хрен, региональное отделение?
– Видно, спешил. Не сумел быстро город на «В» вспомнить.
– А какой суд он имеет в виду?
– Суд? – Дмитрий подергал себя за кончик носа. – Суд, Мишенька, конечно, земной. От Божьего никто из нас не уйдет. Да ты не грузись, это он нас с тобой утешал. Никакого особого смысла тут нет. Просто не мог парень уйти по-английски. И про Генку он тоже не зря шепнул, испросил рекомендаций.
– Ну… – Шебукин озадаченно глядел на текст. – И что теперь?
– А теперь удали письмо, зайди в папку «Удаленные» и подчисть все там. Чтоб ни следочка не осталось.
Шебукин послушно защелкал клавишами.
– Ага… Кстати, тут на нашу времянку «спамов» десятка полтора просыпалось! Стереть?
– Вот их-то как раз оставь. И еще поработай в «Internet Explorer», скачай парочку сайтов.
– Каких?
– Да каких хочешь! Погоду, игрушки – неважно. Видел, как Аркаша мудрил, вот и ты давай. А я сейчас письмецо нашему Генке сочиню, подумаю потом, откуда лучше запульнуть.
– Глянь-ка! Такое подойдет?
Дмитрий взглянул на экран, озадаченно шевельнул бровями.
– Ну, ты даешь! Это что, порносайт?
– Да нет же, вполне пристойные картинки. Даже от детишек не закрывают. – Шебукин склонил голову набок. – А что? По-моему, телочки ничего.
– К твоему сведению, за такое «ничего» в цивилизованных странах дают срок.
– Если только в цивилизованных, то нам-то что бояться?
– Давай, давай! Поищи что-нибудь посерьезнее, шутник.
– Думаешь, кто-то постарается отследить нашу почту?
– Проще пареной репы. Уверен, офисный комп у них уже под контролем. Потому Аркадий и воспользовался запасным ящиком. Видно, тоже прокачал варианты… – Дмитрий вильнул взглядом влево-вправо. Обилие людей его нервировало. – Сюда, кстати, больше ни ногой. По крайней мере, в ближайшую неделю. И про Аркадия никому ни слова.
– Даже Лосеву с Зиминым?
– Даже им.
– А Генка?
– С Генкой Аркаша сам что-нибудь придумает, и я весточку подам. А более в ту сторону нам лучше не дышать. Для их же собственного блага.
– Понял, – Шебукин удрученно кивнул. – И долго мы будем так отсиживаться?
– А кто тебе сказал, что мы отсиживаемся? – Харитонов нахмурился. – Мы, Мишук, работать будем. В поте лица и судороге мышц. С этого самого часа и до полной победы.
– Аноним? – вздохнул Шебукин.
– Он самый. И сегодня же ты отправишься к нашим смежникам из «Рос-Ярда», дабы изложить кое-какие наметки. А потому слушай меня внимательно…
Глядя на экран отсутствующим взором, Харитонов неспешно начал знакомить собеседника с основными пунктами своего плана. Мишаня был парнем сметливым, и если не со второго, то с третьего раза запомнил все, не записывая.
Со своего места Харитонов поднялся первый.
– Пока поиграй и кофейку попей. Заодно глянь, не выйдет ли кто за мной из зала.
Шебукин кротко кивнул.
Пробираясь к выходу, Дмитрий вновь скользнул глазами по стенам, чуть задержался на очередном глубокомысленном изречении. Надпись гласила:
«Никто не в состоянии справиться с проблемами, атакуя их в лоб: нужно течь рядом с ними».
Ип Мэн (учитель Брюса Ли)
«Прямо про меня!» – поразился Дмитрий. Мимоходом подумал, что читать настенные надписи порой бывает полезно.
Выйдя на улицу, он вдохнул полной грудью. В конце концов, мир еще сиял всеми цветами радугами, земной шарик вращался, и далеко не во всех уголках планеты вспыхивали взрывы и резали глотки своим ближним. Как там ни ряди, но эту дуэль с Кнутом Аркадий пока выигрывал. И даже замаячившие на горизонте проблемы с казино следовало принимать философски, как ту же машину зеленой расцветки, что уже урчала мотором, ожидая его старта. Харитонов обеспокоился бы значительно больше, если б не обнаружил ее на прежнем месте. Но «кореец» стоял все там же, а значит, можно было смело продолжать прежние игры в «казаки-разбойники».
Глава 6
На отдалении хлопнул выстрел, и вверх снова взвились пичуги, оглушительно закаркало воронье. Били не в них, – в воробьев, но глотку они драли всерьез – вроде как переживали за своих пернатых собратьев. Кнут скосил глаза, – на этот раз Бессонов, кажется, попал. На земле трепыхался и подскакивал подранок. Отвернувшись, Кнут плотнее прижал трубку к уху, хотя, возможно особой нужды в этом и не было. Никакие выстрелы не сумели бы заглушить абонента. Дюша кричал, почти надрывался:
– Он в городе, зуб даю! Где-то поблизости обретается.
– Почему так думаешь?
– Ясно же! Трижды из одного места бабки берет. Мне Филя распечатку показывал! Все сходится. Банкомат на Стачек – это как раз на пересечении с Пермяковской.
– Много снимает?
– Да нет. Мы ж, в натуре, планку обозначили, Филю предупредили. Он в программу блокировку ввел. Теперь, короче, не больше пятака в сутки.
– И все равно снимает? – Кнут в сомнении покачал головой. – Что-то не похоже на нашего шустрика.
– Да он раны зализывает! Берлогу нашел и залег. С такой дыркой в груди больно не побежишь.
– А ты уверен насчет дыры?
– Еще бы! Мы ту лярву хорошо допросили, – она и донесла про огнестрел. Сказала, что без лежки не оклемается.
– Однако не лежится песику!
– Так жаба душит. Чтоб на дно нырнуть, капуста нужна, вот и сосет, где можно. Я так прикидываю, момент самый подходящий! Эта босота, считай, у нас в кармане. Надо только побольше людей туда кинуть, и стволы реальные. Выставим нормальный догляд, дождемся щенка и возьмем за цугундер.
– Уверен, что он снова придет за бабками?
– До сих пор ведь приходил.
– Чего ж клювом щелкали?
– Так это… Не было уверенности насчет банкомата. Филя только сегодня распечатку принес. Опять же спугнуть боялись.
– Боялись они… Ладно, пришлю тебе пацанов Симы и Патрика.
– Маловато, босс. Да и какие там пацаны! Симаковские салом заплыли, а Патрик понты гнет, в цивильного играется. У него теперь все больше модели да кудрявчики на каблуках. Реальных бойцов, считай, нет. Вот если бы охрану с рынков снять…
– Не жирно ли?
– Но я же для всех стараюсь! Всего-то на денек, босс!
– Ох, чую, в блудняк меня втравливаешь.
Голосок Дюши в трубке вновь заскакал петушиным фальцетом:
– Кнут, ты ж меня знаешь, я под перо лягу, если надо, но этот парень бешенный. Ты его не видел, а я видел. Он – мастер, ты сам это признал!
– Если верить твоим словам, этот мастер раны сейчас зализывает.
– Раны не раны, но мало ли…
– Ладно, – Кнут поморщился, – если считаешь нужным, забирай пацанов с Южного. Заодно гвардейцев Вассо прихвати. Скажи, я распорядился.
– Вот за это спасибочки! С Вассо мы его тепленьким спеленаем!
– Не кажи «гоп», ботало. Работай… – сунув трубку в карман, Кнут неспешным шагом двинулся обратно. Наверняка, хозяин что-то слышал, а значит, следовало продолжать доклад. Только доклады тогда и хороши, когда есть что докладывать. Кнуту докладывать было нечего.
Бессонов Василий Антонович покачивался в шезлонге из бука. Колени хозяина были накрыты пледом, на столике, что стоял справа от кресла, красовался загадочный натюрморт: плоская, похожая на мандолину бутыль с виски, краюха черного хлеба и пневматический «Вальтер». Лицо Бессонова было угрюмо и сосредоточено. Мерно покачиваясь, он отщипывал от краюхи куски, разминал в кулаке и бросал далеко перед собой. Хлопая крыльями, на хлеб налетали голуби с воробьями, толкались, отбирали друг у друга крошки. Сумрачный взгляд хозяина ни на секунду не отрывался от пернатых, – даже тогда, когда он отхлебывал из бутыли. После очередного глотка Бессонов неспешно поднимал «Вальтер», и мозаику парковой разноголосицы вспарывал сухой выстрел. Птицы взмывали в воздух, какое-то время кружили над поляной, но в итоге снова мало-помалу возвращались к месту кормления. «Естественный отбор» шел своим прежним ходом.
– Дюша звонил, – приблизившись к креслу, сообщил Кнут. – Уверяет, что может взять клиента в ближайшие часы.
– Разве он еще в городе?
– Дюша полагает, что да.
– А что полагаешь ты?
– Честно говоря, не знаю. – Кнут безучастно пронаблюдал, как примешавшаяся к голубиной стайке ворона беззастенчиво выклевывает глаза у птичьего трупика. – Этот тип забрал банковскую карточку Евгения. У него их было с полдюжины, но пропала только одна – «Union Trade». Мы не сразу это поняли, но когда наш агент попытался блокировать счета, то наткнулся на свеженький слив. Некто, а им мог быть только наш клиент, воспользовался банковским счетом Евгения и слил довольно приличную сумму.
– Сколько?
– Порядка восьмидесяти с лишним тысяч. Рублей, разумеется.
– Чепуха!
– Суть не в этом. Слив повторился еще несколько раз. Мы специально удержались от закрытия счета, – надеялись, на повторную поклевку.
– И он клюнул?
– Похоже на то. Дюша считает, что парень серьезно ранен. Потому и не смог слинять из города. Сегодня они попытаются его взять.
– Попытаются? – Бессонов впервые приподнял голову, и Кнут рассмотрел его холодный прищур.
– Я думаю, здесь что-то не так. – Признался начальник охраны. – Не знаю, что именно, но на месте беглеца я бы не крохоборничал.
– Моли Бога, что ты не на его месте. – Бессонов выстрелил, и, каркая, ворона заковыляла прочь, волоча за собой перебитое крыло. Хозяин выпустил ей вслед еще пару шариков, но ворона, припустив во всю прыть, скрылась между деревьев.
– Ничего, свои добьют… – Бессонов снова повернул голову. – Деньги ему в самом деле нужны. У него нет документов, он ранен.
– Все верно, но что-то с этими банкоматами не так. И насчет ранения я бы тоже не спешил делать окончательные выводы. Медсестра, что делала ему повязку, говорит о проникающем пулевом ранении, но…
– Что «но»?
– Согласитесь, человек с серьезным ранением не сумел бы вырваться из «Тигриса». Местный секьюрити утверждает, что парня пытались остановить с полдюжины охранников. Все спортсмены, качки, – в общем, не мальчики. Н этот лилипут без труда проложил себе дорогу.
– Как он там оказался? И главное – зачем?
Кнут ядовито улыбнулся.
– Старая дружба. Некто Ящин Александр. Мелкий держатель акций, торгаш и воровайка. Пытался прикрыть друга.
– «Кандагар», Ящин… – Бессонов поморщился. – Не понимаю, к чему ты клонишь? Кто верит сегодня в дружбу?
– Ну, почему же… С Ящиным они познакомились в поросячьем отрочестве, а в эти годы люди еще умеют дружить. Что касается «Кандагара»… – Кнут неопределенно пожал плечами. – Мы уже знаем, что Малышев служил в Афгане, участвовал в «боевых». А война – да еще на чужой территории, за чужие идеалы – штука пакостная. Если что и дает солдатику, то только товарищей.
– Тебе тоже дала?
– И мне. – Спокойно откликнулся Кнут. – Только у меня особая история, все мои товарищи там же и остались. С той войны я вернулся ни с чем.
– Поэтому, значит, и возненавидел военных?
– Не только их. Военные в том бардаке виновны менее всего. – Мимика Кнута ничуть не изменилась. – Но в первые месяцы, когда сороковую армию выпнули вон, я готов был на любой «броне» ехать штурмовать Кремль. Жаль, не нашлось сподвижников. А вот у этого клопика они, похоже, остались.
– Считаешь, с кем-то из «кандагаровцев» он успел повоевать?
– Больше чем уверен. Правда, пока не знаю имен…
– Почему?
– Не все так просто. Во-первых, многое утеряно и уничтожено, во-вторых, аспект секретности, в-третьих, прошло немало лет. – Кнут на мгновение задумался. – Слава Майский, конечно, накопает нужную информацию, но необходимо время… Что касается ранения, то тут тоже нет полной ясности. Его ведь и позже пытались задерживать. Я имею в виду милицейский патруль. Он сделал их, как котят.
– Менты могли наплести с три короба.
– Да нет, двое из троих напротив хотели скрыть эпизод. С задержанием-то ничего не вышло, чем хвастаться? Настучал третий. Видимо, понадеялся, дурачок, на премию.
Бессонов нахмурился.
– Кстати, почему премия – всего полтинник? Жадничаешь?
Кнут покачал головой.
– Россия – страна лохотронов, и менты знают это лучше других. В большую премию могут и не поверить. А полтинник – это реально, без обмана. Можно, конечно, и к сотне подтянуть, но рыть землю все равно никто не будет. Такая уж это публика. И потом, я, конечно, извиняюсь, но мы для них чужаки. Вот если бы полоснуло кого из их рядов, тогда, может, и сработало бы чувство корпоративности.
– А если посулить миллион? И не рублей, а баксов?
– На такое клюнут только генералы. Но искать-то все равно не им, так что толку не будет. Только ненужная шумиха.
Бессонов снова глотнул из бутыли, сумрачно посмотрел на возвращающихся к хлебу птиц.
– А почему не позволил Майскому поработать с тем сусликом?
– Уже наябедничали?
– Майор уверяет, что мог бы сломать парня.
– Обычно таких не ломают, а разламывают. – Кнут усмехнулся. – Напополам.
– У него была сывортка правды, переносной полиграф…
– Не в этом дело, Василий Антонович. Парня размазали бы по стенкам впустую.
– Тебе его жаль?
– Нет.
– Тогда в чем же дело?
– Не хочется лишних терок с афганской братвой.
– С каких это пор тебя стали пугать терки?
– Меня ничто не пугает, вы это знаете. В данный момент я не хочу отвлекаться на постороннее. Эти парни наверняка взвились бы на дыбки. Один черт знает, на что они решатся, чтобы отомстить за коллегу.
– Опасаешься за свою охрану?
– Опасаюсь за вашу охрану. – С нажимом произнес Кнут. – Сейчас, за этими деревьями пасется около десятка бойцов. Пока этого вполне достаточно. Но если я затею войну с «Кандагаром» и не успею перебить всю их команду разом, число охранников придется утроить. Я, конечно, не думаю, что все они супермены вроде этого Малышева, но… Я уже докладывал о беседе с их начальником, да и после расспрашивал кое-кого из знающих «Кандагар» людишек, а потому пришел к выводу…
– Какому еще, черт подери, выводу!
– Такому, что лучше и разумнее сохранять с ними нейтралитет. Тем более, что о Малышеве они, скорее всего, ничего не знают.
– Помнится, тот тип нес Малышеву документы!
– Все верно, да только в квартирке было пусто! И в машине почтальона мы ничего не обнаружили. – Кнут перевел дух. – Думаю, они работали вслепую без какой-либо четкой договоренности. А вот Малышев как раз предвидел подобный исход и на адресок решил попросту не являться.
– Поэтому ты и не веришь в засаду у банкомата?
– Поэтому и не верю. Очень уж стреляный воробей. Во всяком случае, воевать он умеет. И не только воевать… – Кнут на секунду смешался. – Мы скачали базы данных из компьютера «Кандагара», копнули в армейских архивах, и кое-что Майскому удалось уже откопать, но информация крайне мутная, не дублированная. Много такого, что стоит еще проверить. Но если интересно, могу доложить…
Он умолк, однако и Бессонов не нарушал тишины. Тоже, в общем-то, показательно. Еще пару дней назад хозяин попросту послал бы Кнута подальше – со всей его информацией о Малышеве. Даже фамилию убийцы сына он до недавнего времени не знал и не желал знать. Но это было сначала, и за минувшее несколько суток кое-что изменилось. Беглеца по-прежнему не могли взять, а в окаменевшем от гнева олигархе мало-помалу просыпался профессиональный охотник. А потому, не дождавшись ответа, Кнут снова заговорил:
– Пока информации недостаточно, но уже сегодня мы знаем, что Малышев служил в войсках специального назначения и проходил курсы диверсантов. Добавьте к этому его владение восточными единоборствами, опыт плена, и становится ясно, почему ему удается так долго бегать от нас.
– Что насчет зоны?
– Именно этот период сейчас изучает особый отдел. Без запросов в регионы в таком деле не обойтись, а это быстро не сделаешь. Пока известно, что уже в госпитале, после плена, парень убил советского офицера. За это и получил срок. Довольно солидный – пятнадцать лет. Отсидел все сполна и освободился относительно недавно. Наверняка там имеется масса занятных подробностей, но одна из них известна уже сейчас… Славе удалось наткнуться на историю болезни этого парня.
– У него что, не все дома?
– Не совсем так. Во всяком случае, ненормальность его носит иной характер… – Кнут снова запнулся. – Майский считает, что этот парень, действительно, особенный. Дело в том, что согласно медицинским заключениям Малышев – гиперкинетик.
– Что?
И снова Кнут пожалел о том, что затронул скользкую тему. С этого самого места начиналась полная ахинея и мистика, о чем, вероятно, не стоило и заикаться.
– Я не специалист, но, по словам Майского, гиперкинезия – это серьезное заболевание. Обычно проявляется, как последствие головных травм. Сами же гиперкинетики – это люди с ускоренным течением времени.
– Что, что?
Кнут снова пожал плечами.
– Именно такая трактовка встретилась нам в словаре. У гиперкинетиков все протекает быстрее – метаболизм, скорость передвижения, отдых. Чаще это встречается у детей, у взрослых – крайне редко. С чем связан подобный феномен, медицине пока неизвестно. Какая-то серьезная патология мозга. У Малышева это, судя по всему, связано с детской травмой. Давний электрошок. Это тоже всего лишь предположение, но если принять версию гиперкинезии, то многое встает на свои места. Во всяком случае, становятся объяснимы его скоростные качества и умение биться. Специалист, с которым беседовал Майский, допускает, что в связи с этой чертовой гиперкинезией, рана Малышева может подвергнуться ремиссии значительно быстрее.
Бессонов приподнял голову, и Кнут поспешил свернуть со скользкой тропки:
– Тем не менее, мы продолжаем следить за его коллегами, обшариваем десятки адресов, беседуем с людьми. Может, он и особенный, но однажды мы его все равно возьмем…
Птичья стая вновь плотно облепила хлебное место, среди голубиных хвостов замелькала и парочка ворон. Город смешал несмешиваемое, и отступающая природа молчаливо признавала собственное фиаско.
– Дай мне ствол. – Не спуская прищуренного взора с птиц, Бессонов протянул руку ладонью вверх.
Кнут непонимающе дернулся было к столу, но Бессонов нетерпеливо распахнул пальцы.
– Я говорю о настоящем стволе! У тебя всегда с собой, я знаю.
– Мы в черте города, – напомнил Кнут, однако «Стечкин» из кобуры все же вынул. Ясно было, что на «черту города» Бессонову глубоко плевать. Тяжелый пистолет перекочевал из одной руки в другую.
– Патрон в патроннике, только снять с предохранителя. – Предупредил Кнут. – После пневматики отдача будет сильной.
Бессонов, казалось, не услышал его. Продолжая глядеть на галдящую стайку, хищно передернул затвор, услав вертлявый патрон в траву. А в следующий миг, переключив флажок на автоматический огонь, хозяин обхватил рукоять двумя руками и ударил одной длинной очередью по птицам. Грохот всколыхнул воздух, и боковым зрением Кнут заметил, как из-за деревьев обеспокоено выскользнула плечистая тень. Наверняка, Анжело. Да и другие охранники переполошатся. Ну, да им не привыкать. Хозяин на то и хозяин, чтобы чудить и безобразничать.
«Стечкин» клацнул в последний раз, затвор замер, из ствола потянулась струйка дыма. Бессонов порывисто откинулся на спинку кресла, и Кнуту показалось, что в глазах его мелькнули искорки удовлетворения. Переведя взор на поляну, начальник охраны разглядел изрытую пулями землю и разбросанные тут и там окровавленные птичьи ошметки. Пистолетные пули не просто убивали, – они рвали птиц в клочья. В воздухе вились перья, и ни одной живой птахи поблизости видно не было.
– Держи, – хозяин вяло протянул пистолет. – И проваливай!
Кнут не стал спорить, не стал и обижаться. Успокаивающе качнув головой замершему на дорожке Анжело, глазами указал в сторону покачивающегося в шезлонге хозяина. Анжело понимающе кивнул, снова скрылся за деревьями.
Сам же Кнут, отойдя на приличную дистанцию, снова достал сотовый телефон. Стараясь говорить тихо, поинтересовался:
– Что там у тебя, Дюша?
Помощник откликнулся мгновенно:
– Пока без изменений. Но ребяток уже обзвонил, – в течение часа все подъедут. Оцепим район, обговорим деталюшки…
– Все ясно, значит, пока не пришел… – Кнут подумал. – Ладно, а что с твоим Ящиным?
– С Ящиным? Да ничего. Я с ним лично базарил. Орешек твердый, но колонулся на бабе. Я ведь их вместе в кандей засадил.
– Зачем?
– Майский посоветовал. Он ведь тоже там был…
– Понятно. Ну, и что Ящин?
– Ничего. Сначала юлил, а потом рассказал все подробненько…
– Я спрашиваю, где он сейчас?
– Так это… Все там же. Вы же ничего не говорили. Я думал, пригодятся еще.
– На кой они нам?
– Тогда что же?.. – по голосу было ясно, что Дюша растерялся. – В расход, что ли пускать?
– Кретин! Постращай немного и выпни на все четыре. А сторожей к делу пристраивай. – Кнут выругался. – Еще на нехватку людей жалуешься!
– Да я вроде ничего такого…
– Все, разговор окончен! И попробуй только упусти мне сегодня Малышева, сам в кандей загремишь!
Не слушая больше лепет Дюши, он выключил мобильник, невидящим взором уставился в пространство. Кровь клокотала в висках, хотелось стиснуть чье-нибудь горло. Стиснуть по-настоящему – до хруста хрящей и шейных позвонков. На сердце было холодно и мерзко. Может, потому, что в оптимизм Дюши Кнут совершенно не верил. Чутье повидавшего виды хищника подсказывало, что халявы больше не будет и нынешний их противник уже далеко. Настолько далеко, что даже длинным рукам Бессонова будет до него не дотянуться.