«Черное» и «Белое»

Но даже в эти моменты твои глаза видят необычное, цепляться за это, по простой причине. Банальности, лжи и простоты, посредственности очень много в мире, и поэтому ты отчетливо видишь ярчайшие пятна. И к ним тянешься, потому что именно они остаётся в памяти все другое стираться, или же забиваться далеко на антресоли в твоей голове, просто потому что это не имеет никакого веса и ценности. Так что я вижу необычное, и зачастую так оно и есть.

Этим пятном был человек, а ярко алом комбинезоне, таким, что кровь, которая обильно покрывала его тело, была различима разве что с близкого расстоянии. Комбез по-видимому был ничем иным как мотоциклетным костюмом. А так же необычной деталью в его образе были длинные волосы, растекающиеся в три плотно затянутых пучка на затылке. Он лежал на каталке в коридоре, нет не от того что не кто не хотел с ним заниматься, просто он был… Не одной а скорее уже двумя ногами на том свете, но словно поддерживая тон своей неординарной внешности, он вернулся.

– Surprenant, mais il nous vaut de penser que c’est la fin… – что, – удивленно произнес я, этот факт прервал мою трапезу, и я быстрым шагом приблизился к нему. – Comme suit est une nouvelle page, suivie d’une autre et une autre, – продолжил тот. – Вы меня слышите, понимаете, можете сказать кто вы, где, и то произошло, – произнес я. – Êtes-vous un médecin, ne savent probablement pas, – произнес тот, повернув голову. – Аня окликнул я проходившею рядом психиатра, ты знаешь французский? Та подошла поближе положила купленный ей раннее батончик в карман халата и поинтересовалась, – но тебе зачем? – Хочу понять, о чем он, – ответил я. – il y avait une bataille, les gens étaient en train de mourir épées de feu, – снова произнес тот. – Видишь, я хочу знать о чем он, – посмотрев на нее, промолвил я. – Хорошо, он говорит о битве с мечами и запалённым огнем, – приблизившись к нему, произнесла удивленно она и продолжила. Quel est votre nom? – nous sommes appelés Trimm! Стоило ему произнести этот как на лице Ани мгновенно нарисовалась неподдельный интерес в пересмешку удивлением. – vous avez des documents? – bien sûr, – ответил тот и потянулся к внутреннему карману куртки. – Je vais aider, – протянув руку к нему произнесла Аня и взяла корочку, что была в его кармане. Отворив ее она произнесла, – tranquillité, отойдем, – уже обратившись ко мне, сказала она. Мы отошли в сторонку, и она начала, – он с аварии? – Ну, да, только это не объясняет, твое удивление, и беспокойство. Анна провела рукой по волосам и начала объяснение, – он сказал, что их зовут Тримм. – Хм хм, это тебя так заинтересовала то, что он сказал в себе во множественном числе, – ехидно произнес я. – Нет то что, паспорт Российский, то, что на его запястье выбито три слова на трех языках, означающее одно и то же. И то, что он не француз, – протянув мне, развернутый паспорт закончила она. – Что, – удивленно посмотрев на нее, произнес я. – Виновника не нашли, ведь так, я думаю именно он лежит сзади нас, и я думаю что он прекрасно понимает нашу речь, – продолжила она. – Что за слова, – спросил я. – raison, Mind, Разум, – ответила она. – Je ne le faisais pas, – произнес тот.

Мы вернулись к нему, и я произнес, – так вы действительно понимаете нас? Тот кивнул в ответ. – Но не можете говорить по какой-то причине, так, – продолжила уже Аня. Тримм еще раз качнул головой и произнес, – elle a ses propres raisons. – Они связанны с разумом, – продолжила она. – puisque vous ne pouvez pas imaginer, – ответил тот. – Хорошо, – наклонившись над ним, произнес я, – тогда ответьте на другой. – Почему вы живы? Тот улыбнулся и произнес, – parce que je ne suis pas une personne. – Он сказал, что он не человек, – перевела Аня. – Я знаю, – ответил я. И в ту же секунду Тримм отрубился, а к нам сбежались врачи во главе с моим начальством. – Лазарев почему он здесь, быстро его в операционную, – прокричал он. Я схватил того за рукав и ответил, – потому что он должен быть уже мертв. Тот взглянул на меня пронизывающим взглядом и ответил, – поговорим об этом позже, и с тобой Аня то же. – В какую его операционную, – спросил один из свиты врачей прибывших с Игорем. – В третью, – одернув рукав халата и посмотрев на нас, произнес тот и удалился вместе с бессознательным Тримом, оставив нас с Аней одних в коридоре.

– Что об этом думаешь, – спросила она меня, смотря на тот как силуэт этого столь необычного пациента не скрылся за одним из многочисленных поворотов. – Думаю что все это, лишь вершина айсберга, ответил я. И только эти слова слетели с моих губ как к нам подошел один из медиков и, протянув планшетку произнес. – Вот список, у вас был кто? – Его зовут Тримм, – начала было Аня. Но не успела она закончить, как я прервал ее слова, выхватив бумагу и начав внимательно вчитываться в имена. Остановившись на одном из них я произнёс, обратившись к подошедшему, – это точно? – Да, – подтвердил тот. – Какой номер машины был, – продолжил я. – Там их было много, – сказал тот. – О 854 Р С, там был, – спросил я. – Да, – произнес тот.

– нет, НЕТ НЕТ, – быстро проговаривая вырвалось из меня и я молниеносно вынул телефон, едва не выронив его из рук. Судорожно пролистывая страницы в поисках контакта, и нажав на него, пошел вызов. – Ты… – произнесла Аня. Я выставил палец, и произнес, – не сейчас. – Давай, давай, – продолжил я, говоря в трубку. – Да, – раздался голос оттуда. – Ты где, – спросил я. – Я дома, – ответила она. Я выдохнул, и тут до меня дошло, – Костя с тобой? – Нет он…, а по чему ты спрашиваешь. Я сделал пару шагов вперед и, переложив телефон из одной руки в другую произнес, – Саш, машина попала в ДТП, сведений пока мало, но… он в списке. – В каком списке, – прокричала она в трубку. – Приезжай…

– Где…, – положив трубку обратился я было к коллеге как вдруг наше общество разбавив подошедший человек в форме. – Я ищу необычного человека, привезенного с места ДТП, – произнес полицейский. Хоть это описание было крайне неопределённое, я точно знал о ком он говорит. – Зачем он вам, – он же не виновник, – спросил я. – Я не имею право отвечать, но возможно, – произнес тот. – Четвертая операционная на третьем этаже, – ответил я. – Спасибо, – прислонив плотнее к своему телу папку сказал тот и направился прочь. – Он же в третьей, на первом там же где и мы, – посмотрев удивлённо на меня, произнесла Аня. – Да, но нам нужно поговорить, и потом ДТП с таким количеством участников и присылаю младшего лейтенанта, что не вериться, – повернув голову к ней произнёс я. – Нам, – удивленно произнес она. – Да нам, я ведь не знаю французский, и он не полицейский, – ответил ей я. – Представь а я на секунду и забыла какой ты, йобнутый, – произнесла она. – Да ладно тебе не интересно с другими, и потом такие как я …. – замолк я, сделав Мхатовскую паузу, которую прервал, ординатор, на что я и рассчитывал. – Пожалуй, я пойду, а то у вас опять очередные интриги, – напомнил о своем присутствии врач, и побрел дальше но, сделав пару шагов, остановился и, развернувшись, промолвил. Отвечая на прерванный вопрос тела внизу, и они никуда не денутся! – Спасибо, Олег, – произнес я ему в след. – Пожалуйста, но не …, хотя, – ответил он и наконец, побрел дальше по своим делам. – И так миледи проследуем в третью операционную, – обратился я к Ане. – Знаешь если бы меня не заинтересовал это случай то хрен бы я согласилась, – ответила она, делая шаг вперед. – Да я знаю, – произнес я ей в след и, следуя за ней, добавил, – в прошлый раз ты примерно подобное сказала…

Следуя постулатам построения литературного произведения нужно дальше кинуть описаний внутренних терзаний и прочего, но что-то не хочется, ведь герой мерзок так? Ему не охота переживать и следить, хочется, что бы он одел деревянный макинтош и все, но пока до этого далече, так что продолжаем. – Что, – произнесла Аня, остановившись на пол пути к операционной. – Я что произнес это вслух, – удивлённо поинтересовался я. – Да! – Надо заканчивать с постановками, я слишком вживаюсь в роль, – ответил я. – Это та драматургия на праздник, что вы ставите? – Да, – утвердительно произнес я, опершись рукой о стену. – Попахивает психиатрией, это как Психиатр я тебе говорю, – посмотрев на меня, исподлобья сказала та. – Контекст, четвертая стена, иносказание, так что пойдем дальше, – закончил я.

Как и ожидалось нам были нескончаемо рады! – Быстро вышел от сюда, – произнес Игорь стоило мне войти внутрь комнаты. – Нет, – коротко и ясно ответил я. – Да и почему, – отойдя от стола, на котором находился Трим произнес Игорь. – Потому что вам нужен сосудистый, но его нет, а лучший из всех, что сейчас здесь это я, да и из сосудистый то же я так что…, – подняв руки на которых были надеты перчатки ответил я. Тот сердито посмотрена на меня, но не смог возразить ведь это была сущая правда, но все же он вставил свое три копейки, – а она зачем тогда? – Я помимо психотерапии еще и нейрохирург, – ответила Аня. – Да но с мозгом проблем никаких, ведь, – подходя к столу, ответил тот, – так что ваши услуги, как и твои не нужны! – Да у него в груди картечь, от взрывного устройства, ты это видишь, – подойдя к столу, произнес я. – Да вижу и именно ее собираюсь извлечь и зашить сосуды, – теня за осколок зажимом промолвил он. – Хорошо, – но вот только есть одно, но … – И какое же подняв голову и остановившись на мгновение, произнес Игорь. Я опустил свой взгляд на грудную клетку Трима и увидел как осколки все без исключения и тот, что держал Игорь зажимом начали медленно вылизать из тела сами по себе. – Все от стола живо! И тут я стал одним из свидетелей, того что объяснить не могу, но отчаянно хочу понять. Эти металлические кусочки, словно магнитом вылетели из его тела и врезались в лампу, что была над столом разбив ее на тысячи осколков, все приборы фиксирующие показатели Трима взбесились, а его тело стало быстро заживать, так что спустя всего десять секунд на нем не было и следа от разорвавшийся у него бомбы. – Что это такое, посмотрев на нас с Аней, – вымолвил Игорь. – Он сказал, что он не человек, – ответила Аня. – В это вериться, – снимая перчатки, произнес Игорь, – итак об этом никому, а вам карт-бланш, нужно разобраться с тем, что здесь произошло. Первая часть фразы была адресована персонала, а вторая уже нам.

Вам случалось видеть нечто поразительное и необъяснимое, наверно да за свою жизнь мы хоть раз были свидетелями таких явлений. Но что если вам выпала возможность, исследовать это явление, разобрать его по косточкам, докопаться до самой сути что бы его магия сошла на нет? Что ж я могу с точностью сказать, вам это не удастся, вопросов будет больше чем ответов, но не сделать этого будет еще большем преступлением. Откуда я это знаю, да все просто из опыта, мне довелось заглянуть в кроличью нору, но, как и Алиса, я мало что понял. Если провести аналогию, то разгадать загадку, на которою нет определенного ответа, это как идти в глубь леса, с каждым шагом, ты проходишь все дальше и дальше, в поисках чего-то, и в определенный момент ты уже не ищешь, а просто гуляешь по лесу, потому что корзинки полны, ты набрал больше чем тебе нужно, но всех грибов ты не собрал, и весь лес не исходил, ты лишь прикоснулся не более, но да же этого тебе с лихвой хватило!

Но все же хоть что-то нам удалось узнать и вот это! Мы находились в кабинете, таких тысячи и его описание вам не передаст ни какой сути, а лишь увеличит объем, текста не более, так что прямо к сути.

– Итак, смотри, – протягивая снимки МРТ произнесла. – Куда именно, – всматриваясь в них, промолвил я. – Не в определенные отделы а, в общем, – начала она. Активность, она поразительная, мозг, его отделы не работают непрерывно, но у него все зоны активны. – Да и что означает, – резонно спросил я. – Представь, что мозг это большой компьютер, если его загружать полностью он проработает немного, но если периодически и отделали, то достаточно долго, именно по второму принципу работает наши с тобой, но не его. – То есть ты хочешь сказать, что он его голова работает вся и постоянно, тогда он… – Он должен быть мертв, – опередила она меня. У него мозг работает за троих это минимум, посмотри на активность синопсисов, на скорость, на количество клеток. – И вот еще, – она взяла три снимка МРТ разных пациентов и наложила их друг на друга, – смотри вот так я до этого дошла. Я простер их к свету и увидел похожую картину, только с разницей в том, что на одном был один человек, а на других, уже трое. – То есть ты хочешь сказать, что у него в голове еще двое, он что Псих, – поинтересовался я. Она отошла от доски со снимками. – В этом то и сама суть у него нет неравных расстройства, у него не расщепление личности, в нем живут не три личности, а три человека. И судя по всему он умнее тебя, меня, и еще сотни людей вместе взятых. – Но как, почему нет конфликтов, – спросил я. – А это самое безумное, – произнесла она и, простерев свое, палец к отделам произнесла, – видишь это так вот он думает на разных языках, это невероятно! – А физиология, кровь… – ничего прервала она меня, он ничем не отличается от нас кроме самого главного, то, что пред тобой. Он как-то сделал это. – То есть мы ничего незнаем о нем, – резюмировал я.

Все те исследования, что проводили мы не привели ни к чему и я в один из моментов я просто решил с ним поговорить! Я долго мялся у его палаты не решаясь зайти, просто от того что не знал с чего начать разговор. Это продолжалось уже более двадцати минут, так что я просто решил отдаться на волю случи я и потоку жизни и отворил дверь. Я прошёл два шага и слова сами пришли в мой разум.

– Вы должны рассказать, – начал я присев на стул что стоял напротив кровати и продолжил, – что там было. Тот взял стакан, что стоял на его тумбе отпил из него и произнес, – вы не поверите, и я не имею право говорить. – Там должна была быть моя сестра, так что я должен знать, – произнес я. – Хм, нет вы хотите знать, это другое, – поставив стакан на место промолвил он. – А в чем разница, – встав со стула, ответил я. – А, вы не знаете, в том, что вам не интересно, что случилось с людьми, вам интересно как все это произошло, вам интересна история, а судьбы. Именно по этой причине вы отличный врач. – А я думал, что по тому, что я много учился, много работал, – ремаркнул я. Тот улыбнулся, и едва не рассмеялся, – вам плевать на людей, вы еще не поняли, но скоро поймете, ответьте вы видите скопление органов и мяса, и нечто большее, когда говорите с ними. – Я вижу, то, что нужно исправить, – ответил я. А, что если вы не в силах ничего исправить, что тогда будете злиться и гневаться на мир, в потугах исправить его как ваш отец? – Что, – удивленно промолвил я. – Да, – произнес он и затих на мгновения, будто подбирал каждое из слов, что скажет дальше, или снова перейдет на язык незнакомый мне, – но вы не такой, и я не в силах удовлетворить ваше любопытство, по крайней мере, сейчас, но я дам вам пишу для размышлений, что бы вы вспомнили… – Да, пожалуй не стоит, – промолвил я делая первые шаги к выходу.

– Есть старая притча, – начал он, повысив голос. Рассказ и миф, в правдивость которого трудно поверить, но все же его смысл… он понятен. – И какая же, или же какой же, – произнес я, остановившись у двери. Тот слега пристал с кровати и продолжил, – вы знает, что мир муравья состоит из трех муравьев: из того что идет впереди, из того что ссади, и из него самого. Но стоит ему выбиться из строя как он увидит огромную плеяду сородичей. – Да и в чем смысл, – поинтересовался я. Тот спустился с койки и произнес, – смысл в том, что мир намного запутанней, сложнее, чем вы можете представить. В том, что пока вы не видите всей картины, que vous allez toujours pour les fourmis, en une seule ligne. – Что, – снова спросил я, не поняв языка, на котором была произнесена последняя фраза. – Тот слегка улыбнулся и промолвил, – когда вы поймете, вы не поверите первому оратору, второй же будет столь близок вам что каждое из его слов будет разжигать в вас сомнения, и тогда вы вспомните нашу встречу, этот разговор. И после этого найдите меня. – Как я вас найду, – задал я резонный вопрос. То подошел к шкафу отворил его взяв из него куртку и произнес, – you want to know the truth, but the world of lies (ТАК БУДЕТ НАЗЫВАТЬСЯ БАР В КОТОРОМ ОН БУДЕТ) is much closer, – вас будут интересовать вопрос не как, а какие вопросы задать! – Вы свободны, – произнес я и отворил дверь.

Выйдя из палаты, я выдохнул, и было побрел по холлу мне на встречу проследовал человек образ, которого показался мне знаком. Он прошёл мимо и остановился около палаты Трима, я же свернул за угол и только я это проделал, как в моей голове всплыло, то место где я его видел, это был якобы милиционер и тут.

Тут раздался выстрел, затем еще и еще, он был не приглушен, глушителем. Этот звук был громок, его волны отразились от стен сделав его необычайно объёмным, и пугающим. Я даже не успел подумать, как мои ноги поменяли направления, и рванули обратно к палате Тримма. Хотя уже тогда в голове промелькнула мысль о том, что тот мертв, и я могу стать следующим, но часть профессии или же меня самого, сделала эти шаги. Я вернулся и только вышел из-за угла как увидел его, а он меня. Тот лже милиционер вскинул руку, в которой было орудие смерти и направил на меня, еще секунда и раздался бы выстрел. И десять грамм бездушного металла, закончили мое пребывания на этой Земле. Я уже видел как его палец начал сжимать курок еще доли миллиметра и все, но тут, из палаты вылетел Трим сбив того с ног. Он буквально впечатал его в стену, тот выронил пистолет из руки. Смертоносный метал, упал на пол, а следом за ним и две капли крови, и я увидел алый шлейф, что оставило за собой Трим. В нем виднелись три проточены от пуль, два в сердце, еще одно в районе печени, но все же он был еще жив, взгляд доктора заметил эти детали. – Уводи всех, – выкрикнул он, выведя, меня тем самым из ступора. Вся эта сцена длилась мгновения, но у меня в голове все казалось дольше. – Ты его не найдешь, мы выиграли, – произнес мент, смотря Триму в глаза. – his flight will launch all, les êtres chers deviendront des ennemis, а король вспомнит и тогда…, – ответил Трим. – Я всегда хотел убить такого как ты, – произнес тот и достал с сзади нож, и попытался нанести удар, но тот увернулся. – Да, тогда старайся лучше, – схватив его и проломив им стену промолвит тот стоя над ним. – Уводи людей быстро, – покричал тот снова. – Да, да, – произнес я вслух и быстро стал поднимать оставшихся пациентов, с каждой секундой звук их голосов был все тише и тише, но все же Трим и второй оставались в поле моего зрения и я слышал их разговоры и драку, которая закончилась звуками разбившегося стекла и падение но до того как это случилось, была следующая мизансцена.

– Вы уже проиграли, – перекидывая нож из руки в руку утверждал лже коп. – Да тогда от чего вы так боитесь, – ответил Трим и сняв огнетушитель с постамента и окатил того с ног до головы. Тот покрылся ледяной коркой и ослепленный на мгновения, но этого хватила Трим разбежался и пробил им стенку очутившись в соседней палате. Он уронил того на кровать, но что удивительно коп не отрубился он все также пребывал в сознание. Мой пациент встал и, отойдя от него, – вы думает мы утаиваем, мы защищаем вас, – прокричал он. – Вы хотите начать войну, хотите развязать кровавую бойню, когда каждый сражается со всеми! Ну, нафиг, – отряхнув рукав от пыли и останков стены затих на мгновения тот, – если вы этого так желаете так вот он я, вот он повод, вот оно начало. Развел Трим руками. Коп встал с кровати, он отворил, подол своей куртки, достав от туда одинокое острое лезвие, то было отполировано и наточено настолько, что сверкнуло на луче солнца и этот отблеск ослепил меня на секунду. – Что ты теперь не так уверен, – промолвил Трим ему. Тот сделал пару шагов впереди поравнялся было уже с ним, и тут завязалась потасовка. Шансы были почти равные с учетом того что у одного был нож, а у второго три пулевых отверстии. Их драка примешалась из палаты, обратно в коридор, на своём пути они причиняли невероятный урон имуществу клиники, как стенам, так и мебели. Но не один из них не уступал, так что иного конца было трудно вообразить. Все случилось, так же как и у Конан Дойла, с разницей лишь в том, что внизу не было бурных вод падающей воды, а все во лишь шестой этаж больницы. Они переместились к окну и тут, один из них сделал выпад, а второй, будто именно это и ждал, но план обоих не заключался в том, что бы в итоге вылететь сквозь стекло. Именно так я подумал, но именно это произошло, не могу сказать, кто полетел вниз, а кто потащил за собой. Раздался оглушительный крик стекла, его грохот и вот уже их нет в коридоре, одни лишь едва различимые осколки на полу.

Опять же эту дурная профессия, ее рефлекса, или моя суть подстегнула рвануть туда, не знаю почему? Помощь, любопытство, или совершенно иное качество моей личности? Это не суть важно, важно то, что там, внизу не было тел, там не было ни намека на то, что хоть кто-то ударился об асфальт. Именно так завершилось наше знакомство с Тримом, так же загадочно и необычно, как и началось.

На этом экскурс в мое прошлое окончился, и я вернулся обратно в реальность, вернее в ее новую ипостась! И следом за этим понял, что седой человек причастен ко всему этому, что у него есть ответы. Но хоть это мысль была отчетлива и ярка, я все же не дал ей до конца резвится, и обрубил ее в начале, может быть, просто знал истинную причину, но все же часть меня пошла дальше. Она отчетливо сверкнула в голове, и я ежесекундно ее отчетливо отзвучал, – Скажи это ты! Отец отошёл от меня на пару шагов, его взгляд был направлен вниз, повисла секундная пауза и, подняв голову он промолвил. – Это неважно, но да большая из частей моя! Но это не то место для разговоров. – Хм, ответь мне на вопрос, всего на один, но от ответа на него будет зависеть очень многое, – сверля взглядом его, произнес я, и все от того что часть меня все еще цеплялась за тот старый мир, но другая рвалась вперед, так что я застрял где-то посередине, и единственный островком был он. Так что неважно, что бы он ответил, вся напускная бравада, была скорее для виду, и это знал как он, так и я, но все же. Этот фарс был нужен, что бы мизансцена выглядела напряжённой и законченной!

– У тебя не один, у тебя тысячи, но все же, – произнес он. – Она будет с тобой в безопасности? – Да, кто я, по-твоему, – попытался сыграть удивления тот, но эту фальшь я сразу раскрыл. – Вот именно кто ты, я тебе всегда верил и не смогу понять где, правда, а где ложь, я ослеплен тобой, пока, но это продлиться недолго, а пока у тебя есть время! – Время, для чего, – поинтересуйся отец. – Сплести паутину лжи так, что бы я закутался в нее как в одеяло, и да же бы не помыслили о том, что все, что ты произнесешь, будет не чем иным как манипуляцией! В эти слова я попытался вложить максимум для того что бы мое бегство казалось, обдумыванием шагов огромной шахматной партией, а не простой банальной паникой. – Так ты теперь думаешь обо мне? – Я не знаю, – ответил я и посмотрел на него, после мой взор переместился на Сашу, я не произнес ей не слова, но одного взгляда наверно хватило, что бы она поняла все, ведь порой тысячи слов не достаточно, а трех слишком много.

Оставив сестру с отцом, я вышел из клиники, мою голову разрывали всевозможные мысли, по разным поводам, их было так много что я практически не видел ничего перед собой, на мои глаза опустилась вуаль мира, словно он был нечто иным, незнакомым, так что моя поступь не отражалось в сознание, я шёл буквально по наитию. Куда и зачем? Эти вопросы всплыли у меня лишь спустя часы, кажется, я обошёл половину города, просто бездумно, хотя нет скорее именно что думающи, словно шаги убаюкивали мои мысли, заставляя одни уйти на покой, дремать дальше в мозгу, а на иные найти ответы. И стоило сократиться количеству дум как я стал замечать то где я иду и, то кто за мной следует уже продолжительное время по пятам. Этот субъект был мне знаком он примерял разные личины, но все же я знал его, хотя по началу я видел лишь его тень. Но не этот момент самый поразительный, не то что увидел слежку, а то, что казавшиеся часы, что я бродил, оказались днями. Я настолько погрузился в свои думы, что понял это только лишь тогда, когда мой недруг оказался обернутым скотчем, на старой заброшенной фабрике, примотанный к стальной колоне. И то лишь по той причине, что краем глаза увидел цифры календаря на своих часах, когда взял его за отворот рубахи в приступе ярости к самому себе! Но что-то я забежал вперед, так что вернемся и закроем пробел. Итак….

По восстановленным фрагментам памяти… Наверно я представлю эту картину в виде черно-белых тоннах немого кино. Да именно так, так будет вернее, и потом вы наверно уже устали от монотонности повествования, так что внесем иной оттенок. Ведь следить за историей неразделённой на главы, для простоты восприятия-трудно, но наша жизнь ведь не делятся на фрагменты она монотонна и неумолима во времени, но или это лишь у меня? Что же касается общего то… Наш мозг устроен совершенно алогично, не важно как хорошо он будет изучен, мы все мыслим уникально, наши синопсисы то, как рождается конкретно у вас мысль, как вы можете интерпретировать мир, окружающих, столь обширно и невероятно, что мы не в силах передать это, другому в том виде как мы это видели. Но именно по этой причине, зачастую рождаются величайшие фрагменты искусства. Именно этот кусочек я и хочу вам показать, ведь то как это произошло, была не интерпретация, именно так я видел мир!