ВРЕМЯ СТАЙ

– Это что?

– Вода.

– Из-под крана?

– Из-под бульдозера. Не ерепенься, пей. По себе знаю – легче станет.

Пока, клацая зубами, Сивый глотал из стакана воду, Шмель задумчиво проговорил:

– Понимаешь, голубок, одних я вижу сразу и насквозь, с другими заминка происходит. Кто-то пальцы гнет, за шторы прячется, кто-то ловчит и налево работает. Люди, Сивый, как инжир. Пока кожурку не снимешь, мякоти не попробуешь… Я не просто так тебе это толкую, я хочу, чтобы ты все видел.

Шило перевернулось в ладони жалом вниз, рука ракетой взмыла вверх, описав стремительную дугу, подбило подбородок Лямы. Отточенный металл проломил кость, подобием гвоздя прибил нижнюю челюсть к верхней. Смерть наступила мгновенно. Ляма дернулся пару раз и обмяк.

– Вот так, Сивый, смотри и запоминай. – Шмель выдернул шило. Тело Лямы тяжело завалилось на пол. Вор брезгливо вытер руку о платок, устало опустился в кресло. – Догадываешься, кто под нас копал? Я не об этих сявках, я – о главном противнике.

– Краевой?

Шмель кивнул.

– Судя по всему, давно копал. Машина с изумрудами, взрыв в подъезде, Бай с Лямой – все его рук дело.

– Но я же ничего такого…

– Ты, голубь мой, пассивность проявил. Блох вычесывать перестал, а это тоже вина немалая. Кстати, денежки нашли действительно у тебя. Их туда Ляма подбросил. Когда услышал про шмон. Задачка проще пареной репы. Ты ведь про шмон тоже знал, но ничего не предпринял. Стало быть, баксики не твои. И еще… – Шмель указал крючковатым пальцем на труп. – Немедленно займись Робином. Я хочу, чтобы его зарыли вместе с этим педрилой. Перед смертью поговори с мальчиком душевно. Может, еще что интересного расскажет.

– Значит, Робин тоже?

– Тоже, Сивый, тоже. Сам видишь, до какой вшивости дожили. Короче… С сегодняшнего дня переходим на особый режим. Проверяешь всех и каждого, кто общался с нашими друзьями. А для начала собирай ребят и дуй на дачу. Надо прибрать трупы, замыть следы, дырки от пуль замазать. Киса этим уже занялся, но ты его поторопишь. Слушок есть, что вся эта пальба может уже завтра оказаться на страницах газет. Так что домик к утру должен быть выскоблен начисто. Забор восстановить, ворота подправить… В общем на месте осмотришься, сообразишь.

Часто кивая и по-прежнему держась за живот, Сивый неуверенно поднялся.

– И еще… Бай работал на Краевого, – не худо бы и нам обзавестись своим стукачком. Понимаешь, о чем я?

– Попробовать кого-нибудь вербануть?

– Ага. И подбери такого бычка, чтобы не промахнуться. Обо всем, что узнаешь от него, сообщай мне лично.

– А может, это… Не тянуть фазана? Мы же знаем все их точки. Собрать пацанов и хором прижать всю эту шушеру.

– Не егози, Сивый. Тут игра идет. Тонкая игра! Чья – сам пока не знаю… – Шмель задумчиво ущипнул себя за лохматую бровь. – Но узнаем. Придет срок – все узнаем.

– Надо бы это… Припугнуть этих козлов. Вконец же заборзеют! И братки не поймут.

– Припугнем, не вибрируй. Придумаем какое-нибудь динамо… А браткам, как покончишь с Робином, готовь малявы. Всем областным законникам. Пусть знают про беспредел. И чтобы уже завтра за всеми помогалами Краевого установить наблюдение! Связь держать через Худого. О том, где я, никому ни звука.

– Понял.

– Тогда действуй. – Шмель шевельнул кистью. Сивый попятился из комнаты.

Глава 5

– Молодец, что зашел! – руки Дианы обвили его шею, грудь тугим пуфиком придавила к стене.

– Спокойно, девушка, что это с вами? – Дмитрий осторожно высвободился из объятий.

– У меня беда, Дима.

– Что стряслось?

– На Вовчика наехали.

– Какого Вовчика?

– Да дядька мой.

– Это которому мы кодирование устраивали?

– Ну да.

– Что с ним опять стряслось? В вытрезвитель угодил?

– Какое там! Его на квартиру поставили. Сейчас бьют, заставляют подписать дарственную.

Дмитрий пристально взглянул на хозяйку ресторанчика. Диана не шутила. Более того – по голосу угадывалось, что она едва сохраняет выдержку.

– Дим, сделай что-нибудь! Только на тебя и надеюсь.

Чертыхнувшись, Дмитрий потер ссадину, оставшуюся на руке после сегодняшнего загородного «пикничка». Чуть подумав, спросил:

– Кто?

– Откуда я знаю. Какие-то урки. Несколько человек. Наши там как обычно бражничали, а эти ворвались и давай лютовать.

– А ты об этом откуда узнала?

– Колюня, что у Вовчика ночует, выбрал момент и в окно сиганул. В общем убежал. Говорит, когда прыгал, три ребра сломал и зуб вышиб.

– А милиция?

– Что милиция? Так туда Колюня и сунется! Он же всех на свете теперь боится. Мне и то не сразу решился позвонить.

– Да уж, отважный человек!

– Он сказал, что у Валеры какого-то затаился. Будто бы пытались и его искать.

– Врет, наверное.

– Может, и врет. Чаю не выпьешь? Апельсины есть, яблоки с бананами.

– От апельсина, пожалуй, не откажусь.

Ведомый Дианой, Дмитрий проследовал в маленький кухонный закуток. Ополоснув руки, вынул из вазы парочку крупных апельсинов.

– Голодный, как волк.

– Может, нормальный ужин организовать?

– Не надо, – Дмитрий сосредоточенно принялся чистить фрукты. Полежав в тепле, апельсины успели разомлеть, чистились легко – чуть ли не сами выпрыгивали из кожуры. На розовых боках проступали капельки сока. Машинально слизнув одну из них, Дмитрий сердито засопел. Как просто, оказывается, испортить удовольствие! Уже ни апельсинов, ни чая с коньяком, ничего на свете не хотелось. Все из-за какого-то шалопута и алканавта, которого и кодировать уже трижды пытались, и на работы раз сорок устраивали. Увы, на работах больше недели Вовчик не задерживался, а кодирование, даже самое жесткое, через месяц-другой благополучно преодолевал. Жил тем, что сдавал приятелям угол, да от родных что-нибудь перепадало. Так и прозябал. И ведь был бы ослом каким – не жалко. Так нет! Добрый мужик, неглупый, любитель приврать и поваляться на кушетке, а в редкие трезвые периоды мог и серьезно помочь по хозяйству. Такая, понимаешь, бодяга: и добрый, и не дурак, а вот распорядилась судьба-злодейка – и стал пропащим.

Дмитрий протянул Диане апельсин, хмуро разломил свой собственный.

– А почему Рассохину не рассказала?

Диана замялась.

– Не знаю… Побаиваюсь я его. Да и кому нужны чужие проблемы?

– Странно ты рассуждаешь. Работаешь у него, а жалуешься мне.

– Ты ведь тоже у него работаешь. И потом ты – друг.

– Друг… А где твоя собственная охрана?

Диана скрестила на груди руки, сухо улыбнулась.

– Вся моя охрана – три человечка. Один на больничном, другой в отпуске, третий только и может что у порога торчать и баском отпугивать. Обычные вышибалы. А там, если Колюня не выдумывает, ребята серьезные. Если вовремя не вмешаться, и квартиру отберут, и ребра намнут.

Она все-таки не выдержала – шмыгнула носом. Глаза у нее повлажнели, по бархатной щеке скатилась первая слезинка. Дмитрий вздохнул.

– Не кручинься, никто у него ничего не отберет.

Сунув в рот нежную дольку, он стиснул зубы. Снова подумал, что любое счастье недолговечно, а вот беды и суетная кутерьма могут тянуться всю жизнь. Спешно дожевав апельсин, отряхнул руки. Как там ни рассуждай, а что-то действительно следовало предпринять. Вовчик хоть и шалопут, а жалко. Выкинут на самом деле из квартиры, – и чеши потом затылок.

– Дима! Ты что-нибудь сделаешь?

Диана, красивая даже с заплаканными глазами, глядела на него с надеждой. Дмитрий, улыбнувшись, погладил ее по щеке, и она тут же попыталась прильнуть к ладони.

– Но, но! Без вольностей.

– Я могу надеяться?

– Надеяться могут все. – Дмитрий платком вытер губы. – Да не волнуйся ты так! Не те времена, чтобы хоромы просто так отбирали.

– Ага, – она с готовностью кивнула.

– Ключики есть? Я о квартире?

– Да, сейчас, – она метнулась к лежащей на столе сумочке, достала оттуда связку ключей. Дмитрий подбросил их на ладони, не разглядывая, переправил в карман.

– Ну вот, прямо сейчас и отправлюсь. – Он подмигнул хозяйке ресторана.

– Что, один? – Диана испуганно прижала руки к груди.

– На разведку, Дин, только на разведку. – Он снова не без удовольствия провел ладонью по ее щеке. – Не переживай, проблемы на то и проблемы, чтобы их решать.

***

Баня, пиво, девочки – все ожидало их впереди. Право на отдых следовало еще заработать, и Краевой разминался в спортивном зале, швыряя по кожаному мешку удар за ударом, раздраженно выслушивая замечания Радика, своего главного телохранителя и инструктора. Если на теннисный корт и в бассейн он ходил, не скрываясь, то эти свои тренировки маскировал по мере сил и возможностей. Плох тот босс, что не может собственноручно отправить противника на пол. Век «белых жилеток» еще не настал, и крепость кулака в иных сферах по-прежнему котировалась весьма высоко.

– Плечо ломит! – Пожаловался он.

– И дальше будет ломить, – пообещал инструктор. – Может, даже не один месяц.

– Мне что же, терпеть?

– Если хотите научиться бить, придется.

Краевой с нарочитым спокойствием посмотрел себе под ноги, с кряканьем ударил левым боковым. Это превратилось в своего рода бзик – поймать инструктора на крюк, нокаутировать хотя бы один-единственный разок. Увы, обладателя черного пояса, бывшего двукратного участника подпольных уральских кумитэ и нынешнего телохранителя трудно было застать врасплох. Вот и сейчас инструктор легко уклонился, коленом изобразил ответную контратаку в пах, правой рукой цепко поймал предплечье шефа, левой показал «удар» по горлу. Все это практически одновременно в какие-нибудь полсекунды.

– Если хотите научиться бить, – как ни в чем не бывало продолжил он, – придется потерпеть.

– Ладно… – Проворчал посрамленный ученик. – Что там у нас еще на сегодня?

– Шесть подходов к штанге, грудной тренажер и прыжки с места.

– Ох, угробишь ты меня!

– Напротив, сделаю человеком.

– Ну, ты наглец! – Краевой дружелюбно ткнул инструктора в бок. – Ладно, командуй, полководец!..

Но покомандовать «полководцу» не пришлось. Распахнулась дверь, и бритоголовый Леньчик жестом изобразил, что он не виноват, что ни в коем случае не хотел мешать, однако есть дело – и дело крайне неотложное.

– Говори, – разрешил Краевой. – Новости от Бая?

– Пока нет. Я посылал узнать, но пока ничего.

– Тогда какого хрена ты сюда заявился?

– Гриню поймали! – Выпалил Леньчик.

– Какого Гриню?

– Да водилу нашего. Помните, с Мятым еще на дело отправлялся? Мы их по всей области потом искали, так никого и не нашли.

– Так, так! – Краевой стянул с рук перчатки, отшвырнул в сторону, на шею набросил махровое полотенце. – Там ведь в группе, кажется, Лысый был?

Леньчик утвердительно кивнул.

– Мятый, Гриня и Лысый.

– А водила, значит, попался. Интересное кино!… Где изловили этого козлика?

– Шунт его возле «Космоса» случайно срисовал. Само собой, на хвост сел, проводил до дома. Тот, оказывается, и не думал прятаться. К предкам, пузырек такой, вернулся. Ну, Шунт, понятно, бригадиру сразу отзвонился. Мослатый велел брать.

– Ну и?

– Тут он, – Леньчик широко улыбнулся. – Доставили прямиком к вам.

– Что ж, веди…

Минутой позже в зал втолкнули Гриню. Едва увидев Краевого, водитель содрогнулся всем телом, правую руку клятвенно прижал к груди.

– Нет моей вины, босс! Чем хотите, клянусь!

– Где товар?

– Не брал! Честное-пречестное…

– А кто брал? Мятый с Лысым?

Голова Грини затряслась, на глазах показались слезы.

– Никто не брал.

– Так… – Утирая полотенцем лоснящееся от пота лицо, Краевой скользящим шагом приблизился к водителю. – Да ты никак перепугался, Гриня? С чего бы это?

– Вы должны мне поверить! Я ведь за вас, за братков – что хотите!..

– Значит, говоришь, никто ничего не брал?

– Ага. – Гриня робко кивнул. – Все сделали, как было велено, а потом уже, когда возвращались…

Удар слева по виску, тот самый, который никогда не проходил в схватках с Радиком, на этот раз угодил точно в цель. Гриня взбрыкнул головой, с грохотом опрокинулся на пол.

– Ведро с водой! И веревки!

Радик показал боссу большой палец. Краевой ухмыльнулся. Однако воды не понадобилось, Гриня пришел в себя чуть раньше. С трудом перевернулся на бок, взглянув на Краевого, скороговоркой забормотал:

– В озере машина. И Мятый с Лысым там же. Товар у них.

– В озере? – Белесые бровки Краевого скакнули вверх. – Ты что же, грохнул своих напарников?

– Да нет же!.. Тот «УАЗ» мы чисто сделали, дипломат забрали. Все по плану шло, но потом, когда уже возвращались, Мятый показал мне карту и предложил срезать путь.

– Дальше, – Краевой шагнул к Грине. Опасливо поджавшись, водитель залепетал быстрее:

– Сперва все было нормально, а потом мы на озеро выехали, добрались примерно до середины – и лед проломился.

Захлебнувшись собственными словами, Гриня махнул рукой, гулко перевел дух.

– Всем кранты, а я выскочил. Успел, значит.

– Неужто успел?

– Повезло. Щеку вон только ободрал о льдину. Мятый тоже, наверное, сумел бы, но у него дипломат был на коленях. А чемодан тяжеленный. Вот и застрял.

Гриня импровизировал вовсю, зная, что спасает в эту минуту не что-нибудь, а собственную жизнь.

– Хмм… А что Лысый?

– Лысый сзади сидел. Там двери открыть было невозможно. У джипа сначала корма провалилась, а потом, значит, это… Передок.

– Передок, говоришь?.. – Задумчиво повторил Краевой. Правды в словах Грини он не чувствовал, однако игнорировать их тоже не мог. Слишком хорошо знал, что таил в себе бронированный чемоданчик. А потому поверить в то, что груз не похищен, что все это время он в целости и сохранности пролежал на дне лесного водоема, было легко и просто. Даже сердечко ворохнулось под ребрами. И улыбка сама собой растянула губы. Воистину легко верить в то, во что хочется верить.

Краевой, прищурившись, взглянул на лежащего. Все-таки следовало наказать Гриню! Ох, как следовало. С такой новостью – и прятаться по закоулкам!

Намереваясь вонзить мысок туфли под ребро водителя, пахан шагнул ближе.

– Что же ты, удачливый такой, потерялся вдруг? Не пришел, не рассказал, как было дело.

– Так ведь это… Испугался. Думал, не поверите. Хотел, когда теплее будет. Чтобы, значит, съездить, достать и принести потом.

– Ишь ты заботливый! – Краевой скептически фыркнул. Пинать, однако, Гриню не стал. Почесав переносицу, приказал:

– Леня! Отведи Гриню ко мне в кабинет, Мослатого пригласи. Там у меня где-то карта подходящая валялась, – найди. Я переоденусь и подойду.

– Понял!

– И вот еще что, – Краевой вновь огладил Гриню свинцовым взглядом. – Если это все туфта, если товара на месте не окажется…

– Да чтоб мне провалиться, босс! Все так и было! Не скажи Мятый про ту дорогу, привезли бы товар вовремя! Не трогал я ничего, клянусь вам!

– Ой, гляди у меня!

– Да я сам первый в воду полезу! Зубами дипломат достану!

– Ладно, – Краевой кивнул Радику. – Где у нас Тайсон? Пригласить бы надо.

– Тайсон позже объявится. – Инструктор ухмыльнулся. – Они там где-то апартаменты приглядели. Коновицыну под офис. Вот и поехали пошукать.

Мышью, забравшейся под одежду, запиликал телефон. Краевой приблизился к стулу, на котором висел пиджак, неспешно извлек из кармана сотовик.

– Слушаю…

Присутствующие выжидающе примолкли, даже чуть опустили головы. Лоб Краевого тем временем прочертили недобрые полосы, лицо побагровело. Не глядя, он помахал рукой. Гриню сграбастали за ворот, выволокли из зала.

– Все понял. Позже потолкуем подробнее. – Краевой отключил телефон, некоторое время стоял молча.

– Какие-то непонятки? – Нарушил тишину Радик. – Прокол на даче?

– Хуже… – Краевой обвел всех тяжелым взором. – Шмель упорхнул, Крыса и Бай в морге. Какая-то сука завалила их.

– Охрана?

– Хрен там, а не охрана. Все было схвачено. Кого надо, усыпили, и еще пятеро бойцов на стреме сидели. Но туда кто-то из чужаков проник. Наших троих положили и Бая с Крысой.

– Хреново.

– Да уж, теперь Шмель ответит… – Краевой раздраженно швырнул сотовой на стул.

– А кто звонил?

Краевой, набычившись, глянул в глаза Радика.

– Хочешь узнать имя?

Инструктор криво ухмыльнулся.

– Молчу, босс. Не моего ума дело.

– И я так думаю. – Краевой выругался сквозь зубы. – Ладно, давай в душ. На сегодня с занятиями все.

– А девочки? По домам отпускать?

Краевой раздраженно поскреб волосатую грудь.

– Отпускай. Не до девочек сейчас.

***

Он залезал уже в свою «Ниву», когда его окликнули.

– Дима, привет!

Цокая каблучками, подбежала Кира. Девушка-Воздух и девушка-Ветер. На нее невозможно было смотреть без улыбки. Светлые с пшеничным отливом волосы, высокие скулы, разрез глаз как у молодой Вертинской. Потому и красовалась девушка на обложках аж трех отечественных журналов.

– Сто лет тебя не видел, – Дмитрий чмокнул ее в щеку. – Откуда ты здесь?

– Я-то оттуда, откуда надо, а что ты здесь делаешь? – она потянула носом. – Ага, опять пахнет духами.

– Я душусь.

– Душишься «Шанелью»?

– Не ревнуй. Ты же знаешь, я твой. Целиком и полностью.

– А зачем был у Дианы?

– Я работаю у нее. Консультантом.

– До телохранителя еще не дослужился?

– Брось, Кира, – он поморщился. – У меня без того был жуткий день, а ты еще добиваешь.

Она немедленно надулась, сделалась похожей на обиженного ребенка. Это ей тоже шло. Дмитрий привлек девушку к себе, поцеловал в пахнущие леденцами губы.

– Люблю тебя целовать.

– Правда?

– Святая истинная!

– Тогда перебирайся в мою машину, отправимся на рандеву.

– Это куда же?

– К моим друзьям. Ты что, забыл? Мы же собирались ехать на озера. Сегодня и завтра собираем вещи. Вон какие деньки стоят. Чудо, а не погода! Ребята берут акваланги, палатки, будем нырять, уху варить, песни петь у костра.

– Костер, уха – это хорошо… – Он смущенно примолк. – Только понимаешь, сейчас у меня проблемка одно. Надо разрешить.

– На ночь глядя?

– Ну да, – промычал он. – Так получилось, Кира, прости. Просили помочь, не мог отказаться.

– ОНА попросила?

– Господи, Кира! Какая разница?

– А мне? Мне отказать можно?

– Кира, пойми, есть обстоятельства и есть определенная степень ответственности…

– А завтра тоже будут обстоятельства? – Губы у Киры задрожали.

– Завтра? – Он понял, что угодил в ловушку. Потому что на завтра намечался Стасик, намечалось то, о чем только что толковали с Павлом Викторовичем. – Ну… Завтра, пожалуй, выкрою время. Часиков около трех.

– Вот спасибо! – По глазам ее стало ясно, что переговоры закончены. Был огонек и погас. Словно опустился некий занавес.

– Видишь ли, Кира, – убито произнес он, – завтра тоже есть неотложное дельце. Я бы рад все отложить, да не могу.

– Что ж, тогда желаю удачи!

– Постой, Кира!

Но она уже удалялась от него – не оглядываясь, сердито вздернув остренькие плечи. Дмитрий шагнул было следом, но остановился.

– Что за денек сегодня! – Плюхнувшись на сиденье, он в сердцах ударил по оплетенному кожей рулю. Исподлобья пронаблюдал, как Кира, добежав до своего «Вольво» сходу завела мотор, с места в карьер рванула по проспекту. Молодая, горячая, глупая… Правильно говорил Тимофей, таких годами воспитывают. И до полного слияния им еще ссориться и ссориться. Он хмуро потер лоб. Да и получится ли оно – слияние?

Глава 6

Дима Протасов имиджмейкером значился лишь по служебной ведомости. Бывшие капитаны мало что смыслят в галстуках и лаковых туфлях. Зато в качестве ликвидатора проблем он был незаменим. Беда Гепарда в том и заключалась, что он не искал проблем, – они сами его находили, и сегодняшние сутки были ярким тому подтверждением. И вполне возможно, что на работу в ФАПСИ, куда неоднократно зазывал и заманивал его Тимофей, он не шел именно потому, что опасался рутины, опасался подчиненной и плановой бестолковщины, предпочитая полную свободу маневра. Они не играли в мифическую «Белую Стрелу», они ею были, действуя на свой страх и риск, выполняя то, что подсказывал не закон, а их собственная совесть. Если за это и платили (а обычно все-таки платили), то деньги отрабатывались честно – горьким потом, а частенько и кровью. Они не брались следить за чужими женами и не копали компромат на одиозных политиков, но если предлагаемая акция казалась им «нужной», ребята голосовали «за» и брались за оружие.

Тряпкой протерев лобовое стекло, Дмитрий завел двигатель. Проверив дворники, включил фары. Лучи света выхватили заросли акации, фонарный столб, который уж лет десять фонарем не являлся. Трудно светить без электричества и проводов. Даже если очень хочется. Вот и некоторые офицеры, участвующие в их операциях, напоминали подобные обескровленные светильники. Потому и шли за ними, тратя свободное время, рискуя подчас не столько положением, сколько головой. Шли не столько за деньгами, сколько потому, что хотели оставаться людьми.

Близ кустов иступленно целовалась какая-то парочка. Ни вечерняя вампирья мошкара, ни фары чужой машины им ничуть не мешали. Поглазев некоторое время на парочку, Дмитрий покачал головой. В их годы он даже полком еще не командовал. Прилежно собирал по квартирам макулатуру, нырял с пирса солдатиком, пистолеты из досок выпиливал. На девчонок тоже, конечно, поглядывал, но даже речи не заходило о том, чтобы попробовать вот так – взасос и по-настоящему! И ведь совсем еще шпингалеты! Ей лет тринадцать, ему чуть больше. Тем не менее целовались всерьез, обстоятельно. Ясно было, что успели попробовать большее.