– В том-то и дело, что не в первый, – Тимофей придвинул к себе схему. – Ладно, Гепард. Показывай, кто там у нас на этажах дежурит? Мне же этих цуциков снимать.

– Давай посчитаем…

***

– Не заснули еще?

– Как можно, ангел мой. С такой-то хреновиной в руке. – Шмель кивнул на опустевшую капельницу. – По-моему, пора.

– Не волнуйтесь, сейчас все сделаем.

Томочка заперла за собой дверь, аккуратными шажочками приблизилась к койке. Стройненькая, невысокая, в укороченном белом халатике. Склонилась над лежащим намеренно низко, умело выдернув из вены иглу, приложила к ранке тампон. С той же величавой неспешностью свернула прозрачные трубки, ваткой отерла краешек запятнанного кровью табурета. Наблюдая за манипуляциями медсестры, Шмель непроизвольно переместил руку, ласково погладил колено медсестры.

– Красивые у тебя ножки, Томочка.

– И только?

– Не только… – рука его скользнула выше, заставив девушку вздрогнуть. Шмель улыбнулся. Главное достоинство Томочки в том и заключалось, что заводилась девочка с полоборота. Ни тебе лишней болтовни, ни предварительной подготовки.

Совершая круговые движения, пальцы Шмеля коснулись краешка трусиков, легонько постучали, словно испрашивая разрешения на вход.

– Штрундя ты моя ласковая! Честное слово, без тебя я бы с тоски тут умер.

– Так уж и умерли… – Прерывисто дыша, она чуть повернула голову, ноги расставила пошире. – Пожалуйста, сожмите руку в локте. Кровь же потечет!

– Пусть течет, у меня ее много, – пальцы Шмеля преодолели сопротивление тугой резинки, продвинулись выше, утонув в мшистом интимном покрове. Томочка продолжала стоять как ни в чем ни бывало. Только глазки накрашенные чуть прикрыла, да за стойку с капельницей ухватилась покрепче.

– Ах, ты моя мягонькая!..

Шмель и сам на секунду зажмурился.

В жизни халявы нет, – это он изведал давно. Хочешь быть богатым, – потрудись, а собираешься заработать авторитет – умей наказывать. Прилюдно и без оглядки на закон. Этому он успел научиться. За то и отбарабанил добрую треть жизни за колючей проволокой. В серных и нездоровых лагерях за Сургутом приобрел букет всевозможных болячек, начиная с классического туберкулеза и заканчивая полной потерей зубов. Таким образом – кашель, протезы и ноющие суставы представляли собой обязательное приложение к званию вора. Потому и приходилось время от времени заглядывать в городские клиники, позволять эскулапам просвечивать себя насквозь, слушать и вертеть, как какого-нибудь бесправного студентика. Шмель ненавидел больницы, однако понимал: без очередной порции капельниц и уколов его скрутит в несколько лет. И потому на недельку другую позволял арестовывать себя на собственной даче, разрешая тыкать иглами в вены и ягодицы, литрами усваивая сдобренные лекарствами физиологические растворы. В свои сорок девять он уже отлично знал, что такое утро и вечер дряхлого пенсионера. Временами после особенно утомительных дней он начинал чувствовать себя полной развалиной, и лишь по женской части здоровье его пока не подводило.

– Ну что, задержишься? – Он улыбнулся, демонстрируя дорогую зубную керамику.

– Ага, – чуть приоткрыв глаза, Томочка улыбнулась в ответ. У медсестры в отличие от него с зубами наблюдался полный порядок. Правда губки были излишне пухловаты, и помаду девочка любила без меры, зато не просила никаких денег. То есть Шмель мог бы дать, скупостью он никогда не страдал, но как пели незабвенные «Биттлз», любовь – товар неконвертируемый и за денежки не покупается. А потому, прибегая временами к услугам путан, Шмель все-таки больше уважал встречи на добровольной основе, роли «покупателя в супермаркете» предпочитая «мужчину-завоевателя». Да и женщины при таком раскладе воспринимались действительно как женщины, а не как одноразовые игрушки. Томочка была именно из таких, – вечно голодная и вечно готовая к соитию. Возможность лишний раз ощутить в себе мощь и движение мужского естества сводила ее с ума, и она даже не думала скрывать это. Оттого и носила на работе несоразмерно короткий халатик, потому и обходилась без колготок. За вызывающий вид ей, разумеется, влетало от начальства, однако до серьезных репрессий дело не доходило. Главврач, по счастью, был мужчиной и к подобным вещам относился снисходительнее своих помощниц. Шмель не без оснований подозревал, что и в больнице Томочка работала исключительно по причине неиссякающего успеха у многочисленных пациентов. Девальвировал рубль, летели вниз акции «Майкрософта», но женские прелести сохраняли свою непреходящую ценность. Кстати сказать, предложи ей Шмель денег, вполне возможно, она бы его просто не поняла.

Рывком поднявшись с кровати, вор небрежно обмотнул бинтом кровоточащую руку, в нетерпении стал расстегивать пуговицы на ее халатике. Эффект был такой же, как если бы он распахнул окно. Шторки разъехались, нагое солнце ударило по глазам. В своих подозрениях Шмель не ошибся. Даже приезжая к нему на дачу, девочка экономила время. Под халатиком у нее ничего не оказалось.

– Бросала бы ты свою больницу, а! Будешь жить здесь, как царица! – Шумно дыша, Шмель стиснул медсестричку покрепче, ладонями жадно зашарил по гладкому телу.

– Может, и перееду… – Медсестра обморочно закрыла глаза, потянулась к нему губами. Сейчас она готова была соглашаться с чем угодно.

– Ах, ты мой цыпленочек! – Не снимая с нее халата, Шмель развернул девушку к себе спиной, заставил наклониться. Она не перечила, подчиняясь любому его желанию. Тело едва прикрытое завораживало Шмеля куда больше откровенной наготы. Пальцы его скользили по ткани, тактильно изучали каждую складочку и каждый выступ. Ребрышки, лопатки, холмики грудок… – он чувствовал себя ваятелем, работающим с податливой глиной.

– Хмм… А это что такое?

Из карманчика у нее выпал сложенный вчетверо лист бумаги.

– Это?.. – Она повернула голову, и по чумному ее взору несложно было догадаться, что она с трудом выходит из сомнамбулического состояния. – Это записка. Вам…

– Мне?

Томочка зажмурилась, вспоминая.

– Просили срочно передать. Чтобы никто не видел.

– Что ж ты, дурочка такая, не передала?

– Думала, потом успею…

– Думала она… Потом, девонька моя, всегда только суп с котом… – Шмель нагнулся за листком, неторопливо развернул. Вчера он уже получил одну маляву. И тоже, кстати сказать, передали странным образом – стрелой в окно. Он даже решил поначалу, что это балуются дети. Только вот недетское содержание было у записки. Некто предупреждал, что на Шмеля готовится покушение. Без имен, без дат и других подробностей.

– Что-нибудь важное?

– Как тебе сказать, солнышко… В общем – да. – Вор еще раз перечел записку, недобро прищурился. Текст был до предела лапидарен:

«Тебя заказали. Сегодня после девяти. Исполнители – Ляма и Бай. Схоронись на кухне, запрись изнутри. Тебе помогут.»

– Кто передал записку? – Шмель развернул Томочку к себе лицом, встряхнул за плечи.

– Я… Я не знаю… Когда ехали сюда, нас инспектор остановил.

– Какой, к черту, инспектор?

– Ну, гайман – с жезлом полосатым.

– Точно гайман?

– Желтуха, как у гаишников, и вообще вся форма… Они же все одинаковые! Он и отдал записку. Сказал, чтобы лично вам в руки.

– С жезлом, говоришь? – Шмель скрежетнул зубами. На розыгрыш это не походило. Тем более что чего-то подобного он давно ждал. С тех самых пор, как убили инкассаторов, перевозивших изумруды. Но Бай!.. Человек, заработавший у него целое состояние, знавший все и про все!.. Не-ет, с Баем эти ребята явно промахнулись. Поймать его на такой крючок у них не получится!

– Пошли! – Он потянул Томочку за собой.

– Куда?

– На кудыкину гору, – Шмель поискал глазами, из эмалированной ванночки достал пластмассовый наконечник с иглой. А в следующую секунду оба вздрогнули, услышав стук в дверь.

– Кто? – сипло поинтересовался Шмель.

– Это я, хозяин. Сообщение есть. Срочное.

– Еще одно сообщение? – Шмель глянул на Томочку шальным взором, зло подмигнул. – Кажется, вечерок обещает быть веселым, а?

Медсестра растерянно пожала плечиками.

– Ладно, птенчик, застегнись. Физиотерапия отменяется.

Глава 2

– Змей, слышишь меня? Я под балконом. – Дмитрий прижал рацию к щеке. – Что у тебя?

Динамик едва слышно прошуршал:

– Порядок, Гепард. Фургон на месте, сестричка еще не возвращалась.

– Что на кухне?

– Его там нет.

– Черт! – Дмитрий покосился на часы. – Ладно, время поджимает, начинаю работать. Бди в оба. Ты – наш единственный тыл.

– Не боись, не проморгаю…

Дмитрий спрятал рацию, подтянувшись, выбрался на карниз третьего этажа. Щели между плитами позволяли надежно страховаться. Милое дело – новорусские дачи! Лепнина, узоры – все словно специально для скалолазов сделано. Осторожно перебирая ногами по жестяной прогибающейся тропке, он добрался до первого балкона. Сюда обычно и выходила подымить охрана. Втихаря от хозяина иногда и мочились вниз. Туалеты – туалетами, а русскому человеку плюнуть да сморкнуть всегда интереснее с высоты. Один из охранников покуривал и сегодня. Огонек сигареты размеренно вспыхивал и угасал у дальней колонны. Дмитрий коснулся мраморной поверхности перил, на время превратившись в ужа, медленно стал переползать на балкон. Человек с сигаретой пошевелился, бросив взгляд в его сторону. Чуть помедлив, вновь отвернулся. Дмитрий мысленно поставил себе пятерку. Так и должно быть. Есть такой природный факт: большинство животных способно обнаруживать только движущиеся объекты. Застынь на месте, слейся с листвой и почвой – и вот тебя уже нет, ты – человек-невидимка из уэлсовского романа. То есть, люди, конечно похитрее животных, однако и их можно запросто обмануть. Если двигаться, скажем, со скоростью часовой стрелки да еще в лесу или в темноте. И получится так, что тебя видят и одновременно не видят. Точнее – видят, но не фиксируют.

Дмитрий подобием осьминога стек на мраморные плиты пола. Голова часового повторно шевельнулась, сигарета погасла. Кашляя, мужчина полез за зажигалкой, Дмитрий метнулся вперед. Ступней ударил по икрам охранника, одновременно перехватил горло. Свободной рукой нашарил чужую кобуру, выхватил пистолет. По весу и наощупь – старый бродяга «ПМ».

– Не дергайся, ежик, задавлю!

Ежик все-таки пару раз дернулся. Мышцы у него оказались тугие, как трехдневной свежести батоны. Церемониться с таким себе дороже. Дмитрий усилил хватку, рукояткой чужого пистолета ткнул в солнечное сплетение. Нечто напоминающее знаменитый удар Фитц-Симмонса. Богатыря согнуло пополам. Попыток вырваться он больше не предпринимал.

– Пасешь Шмеля?

Протестующее движение головы.

– Ох… Охраняем.

– А почему здесь торчишь? Бай приказал?

Послушный кивок.

Не выпуская из рук часового, Дмитрий переместился к двери. За стеклом угадывался просторный зал, сразу за ним в темноту убегала кишка коридора. За столиком у камина сидел еще один громила. Точнее должен был сидеть. Поза и положение стриженной головы – все говорило за то, что приятель охранника дремлет.

– Это что еще за номер? Он что, спит?

Заминка. Впрочем, и без того ясно. Ежика использовали втемную. Рядовой состав ходит под сержантами. Прикажут, уберут и своего ближнего, возможно, даже самого генерала. Дмитрий пальцами левой руки сдавил бычью шею охранника. Сонную артерию тут, конечно, не нащупаешь, но это не столь уж важно. Подобным артериям положено быть у всех. Тело в руках трепыхнулось, из груди охранника вырвался хрип.

– Спокойно, малыш! Пара часов сна никому еще мешала.

Дмитрий уложил усыпленного на плиточный пол, рывком стянул с него кожаную куртку, вывернул на локти. Это на всякий случай, мало ли что. Пистолет «ПМ» сунул за пояс, достал свой родной «Стечкин».

Ну-с… Теперь можно и к нашему общему другу! Пока он не натворил бед…

Дверные петли не издали ни звука. Проникнув в зал, Дмитрий бегло осмотрелся, легкими шажками приблизился к столику. Стриженная голова мирно почивала на согнутом локте. Возле стопки глянцево бьющих по глазам журналов стоял полупустой стакан. То ли компот, то ли коньяк. И наверняка львиная доза какого-нибудь клофелинчика. Дмитрий прищурился. Стало быть, первый акт уже начался. Им следовало поторапливаться.

***

– Ну? И где твое сообщение? – Шмель цепко вглядывался в посеченное оспинами лицо охранника. Взор Бая скользнул в сторону, однако рука действительно извлекла из кармана бумажный пакет.

– По-моему, Рог прислал. Полчаса назад.

Шмель взял пакет и отвлекся. Трюк старый, но тем не менее сработал. Пока авторитет таращился на чертов конверт, Бай преспокойно достал пистолет с глушителем, не теряя времени, выстрелил. Приглушенно ойкнув, Томочка сползла на пол. Выронив конверт, Шмель ошеломленно взглянул на охранника. Бай все также спокойно извлек из кобуры еще один ствол.

– Так… Сколько же тебе заплатили, иуда?

– Неважно. Вы столько не заплатите никогда.

– Да тебя же… Тебя потом по стенке размажут! На углях печь станут!

– Ошибаетесь. – На медвежьем лице Бая промелькнуло некое подобие улыбки. – Все продумано до мелочей. Знаете, в кого пойдет следующая пуля?

– Гнида! – Шмель стиснул челюсти.

– И снова ошиблись. – Бай приставил пистолет к собственному бицепсу, содрогнувшись телом, нажал спуск. Капли крови заляпали близкую стену. Лицо стрелявшего чуть побелело, на лбу выступила испарина.

– Больно, – просипел он, – зато натурально. Эта лахудра шмальнула сначала в вас, потом в меня. Я ее кончил. Если заметили, – из своего собственного ствола. Зато другой останется здесь. Для следаков и прочих мудрил.

– Умен! Ладишь в мои преемники?

– Угадали. Более лучшего кандидата не найдут, и вы сами это отлично знаете.

– Знал, Бай. Так будет вернее. – Шмель чуть переместился – всего на пару сантиметров, но Бай это заметил.

– Не надо, все равно не успеете.

– Может, и не успею, только ты, Бай, не все просчитал. Ой, не все.

– О чем вы гово…

Дверь содрогнулась от удара. Бай сделал попытку обернуться, и Шмель немедленно метнулся вперед. Уж на одно-единственное стремительное движение его должно было хватить. Реакция у Бая оказалась отменной, встречная пуля обожгла ребра, однако остановить атакующего не смогла. Зажатая в кулаке игла достигла цели. Что есть силы Шмель вонзил ее в левый глаз Бая. От жуткого крика заложило уши. Впрочем, крик тут же оборвался. Кто-то дважды выстрелил от двери. Увлекая за собой Шмеля, Бай грузно повалился. Однако упасть вору не дали. Сильные руки подхватили авторитета под локти, помогли сохранить равновесие.

– Все-таки опоздал!

Шмель бегло оглядел ворвавшегося в комнату Дмитрия.

– Ты кто?

– Конь в пальто. Тебе где было велено сидеть? Какого хрена ты его впустил? С бабой поиграться захотелось?

Шмель вызверился. Так с ним никто не позволял себе разговаривать.

– Не твое собачье дело!

– Ладно, некогда перепираться. Давай-ка отсюда уходить.

– Это моя дача!

– Может, и твоя, только сейчас тебя на твоей даче придут убивать люди Бая. – Дмитрий выглянул в коридор. – Ну да, вон и бегут уже соколы.

– Кто тебя послал?

– Тот, кто поможет нам выбраться отсюда.

– А меня… Кто меня заказал?

– Не я, это точно! – Дмитрий, не церемонясь, ухватил авторитета за плечо, вытянул за собой в коридор. – Хочешь жить, топай за мной!

Пригнувшись, они метнулись вдоль стены. И тотчас гулко замолотили выстрелы. Пули, рикошетируя, загуляли по коридору, на пол полетела известковая шелуха.

– В сторону! – Дмитрий толкнул Шмеля в стенную нишу близ грузового лифта, вскинув «ПМ» выпустил несколько пуль по бегущим. Одна из фигур, споткнувшись, распласталась на полу. И тут же дружным хором ударили автоматы. Не «Узи» и не стремные «Скорпионы», – наши родные «калаши». Дмитрий коротко ругнулся. Умереть от оружия советского производства можно было где угодно – и в США, и в Антарктиде, и в родных пенатах.

– Где моя охрана? – прорычал Шмель.

Дмитрий не стал отвечать. Счет шел даже не на секунды, – на мгновения. План был сорван с самого начала. До кухни им не добраться, о балконе нечего и думать. Шмель – старикан крепкий, но вряд ли сумеет аккуратно спуститься с третьего этажа. Да и не позволят им такой роскоши! Гарантированно превратят в решето. А Стасик так и сидит, наверное, на кухне. Ждет их, бедолага, надеется.

Близкая очередь отколола от стены изрядный пласт штукатурки.

– Ты что, один?

Дмитрий мотнул головой. Шмель начинал ему надоедать со своими вопросами. Пальцем раз за разом он помял клавишу лифта. Где же ты родной застрял-то!.. Слух наконец-то уловил рокот раскручивающегося барабана.

– Дай мне оружие!

На просьбу авторитета Дмитрий никак не отреагировал. Вытянув руку, поймал на макушку юркого автоматчика. Выстрел слился с человеческим воплем.

– Все! Теперь нам головы поднять не дадут. – Он выпрямился, стараясь плотнее вжаться в утлую нишу. Увы, фраза оказалась пророческой. Здание завибрировало от всколыхнувшегося автоматного рева.

– Молись, Шмель! Либо жить нам еще сто лет, либо – две-три секунды… – Не удержавшись, Дмитрий матом обложил ползущий улиткой лифт. В штаны пять раз сходить по нужде успеешь, пока дождешься!

Гулко ударил взрыв. Но не здесь, а там – за спинами наступающих. Дмитрий облегченно выдохнул. Значит, сообразил все-таки Стасик. Рискнул высунуться.

Створки за спиной дрогнули, скрипуче разъехались. Оба ввалились в просторную кабину.

– Вниз, родимая! – Дмитрий ладонью хлопнул по клавишам. Дверцы сомкнулись, все также медленно лифт поплыл вниз.

– А теперь слушай! – Дмитрий говорил отрывисто, чутко прислушиваясь к отдаленному грохоту перестрелки. Стасик свое дело знал, стрелял скупо, но, надо полагать, кучно. Тяжело дышащий авторитет тоже не ерепенился. – Кто тебя заказал, ты и сам догадываешься. Ну, а кто выручил, узнаешь в свое время.

– Заказчик – Краевой, так?

Дмитрий ограничился легким кивком.

– Что ж, спасибочки. Обязательно посчитаюсь.

– Не говори «гоп». Мы еще не выбрались.

– Много он послал людей?

– Не знаю. Планировалось обойтись без шума. Бай со своими людьми собирался инсценировать покушение. Но для подстраховки кое-кого пригласили со стороны. Во всяком случае на улице нас могут встретить.

Лифт остановился, и беглецы поспешили выбраться наружу.

– Где мы? – Дмитрий закрутил головой.

– В гараже. – Шмель кивнул на шеренгу лоснящихся в полумраке машин.

– Все на ходу?

– Не знаю, за ключи отвечает шофер…

Дмитрий чертыхнулся. Рукояткой «Стечкина» разбил стекло ближайшей иномарки, разблокировал дверцы.

– Залезай!

– Ворота без пульта все равно не откроются.

– А мы попробуем!

Не церемонясь, Дмитрий взломал панель управления, нашел стянутый кольцами жгут проводов. Подобные фокусы раньше у него получались безупречно, на этот раз мотор завелся лишь после второй искры.

Тяжелый «БМВ» цвета маренго, взвизгнув покрышками, полетел к воротам подземного гаража.

– Держись крепче, старик!

От удара стальная преграда грохочуще прогнулась, однако птичку из западни не выпустила.

– Ничего! Терпение и труд все перетрут! – Дмитрий мимоходом взглянул на утирающего кровь соседа. – Я же сказал, держись!

Машина вернулась на исходную позицию и вновь драчливым барашком устремилась к воротам. Этот удар оказался решающим. Из кирпичной кладки вырвало металлический косяк со штырями, ворота тяжело накренились, уступая напору машины.

– Вот так, – Дмитрий уловил в боковом зеркальце постороннее движение, вжал педаль газа в пол до упора. «БМВ» танком ринулось назад, заставив стрелка с автоматом откатиться в сторону. Дмитрий забросил руку за спину, не целясь, бегло выпустил из «Стечкина» с полдюжины пуль. А машина уже вновь летела на изуродованные ворота. Скрежещущий удар, и последнее препятствие осталось позади.

Сваренная из прутьев ограда оказалась еще более хлипкой. «БМВ» обрушило забор, не снижая хода. Здесь, безжалостно крутанув руль, Дмитрий развернул машину поперек дороги.

– На выход, маэстро! Меняем лошадок!

Шмель подчинился без звука. Неожиданность поджидала их снаружи. Яркий блик сверкнул в лица, на миг ослепил. Дмитрий бросился на землю, вскидывая «Стечкин», но выстрелов не последовало. Зато со стороны оставленной позади дачи вжикнула слепая пуля. И еще одна чуть ниже, – ребятки потихоньку пристреливались.

– Гепард, я здесь!

Дмитрий обернул голову. Кричал Змей. Потянув Шмеля за собой, он юркнул в заросли можжевельника. Уже через пару десятков шагов их встретил Тимофей. На лице черная полумаска, в руках снабженная ночной оптикой СВД.

– Как тут у тебя?

– Двоих прижмурил, еще трое у оградки залегли.

– А нас, по-моему, кто-то фотографировал. Не видел тут посторонних?

– Вроде нет… Что с Волком?

– Если шмаляет, значит, жив.

– Ладно, будет вырываться по второму варианту… Давайте в машину!

Мотор неприметного, упрятанного среди деревьев «Москвича» с готовностью взревел. Машина лихо рванула с места, смяв пару кустов, выкатила на укатанную просеку. Шмель откинулся на сиденье, улыбаясь, пощупал раненный бок. Махровая ткань успела основательно пропитаться кровью.

– Вы не из «Белой стрелы» случайно?

– Не волнуйся, не из нее.

– Спасибо, успокоил. – Шмель на секунду зажмурился, заляпанную кровью ладонь вытер об одежку. – На кого бы вы не работали, ребятки, готов платить вдвое.

Майор даже не оторвал глаз от дороги. Дмитрий взглянул на авторитета с откровенным холодком.

– Ты-то готов, мы не готовы.

– Ну, смотрите. Вам решать…

<1 2 3 4...8 >

На страницу:

Перейти

2 из 8