Сага о МаТане, или Сестры-двойняшки: начало пути

Таня: «закуталась я в одеяло, холод встает из-под стены». Главное, что она знает, что надо делать, когда холодно.

Вынимаю Маху из ванны. Она: «я глубоко вздохнула». Вздох облегчения, понимаю.

Маха: «нарисуй чудика зеленовова!»

Любит Маха чудиков всех цветов радуги.

Таня: «медведь кушает зефир. Это мед такой сладкий, липкий».

Близко к правде. На тот момент девочки еще не пробовали ни зефир, ни мед.

Таня: «пир горой. У зверюшек начался пир горой. Горы дома, значит». Дома горы еды. Красота же.

Маха лезет на кровать: «мама, пожалуйста, залезь меня!» Потому что у самой еще не получается. Но это она освоила быстро.

Говорю детям: «записала вас к окулисту».

Маха: «кто такой какулист?»

У кого чего болит, да.

Маха: «медведица надела штаны и стала медведем». Вот как это просто делается, переоделся и поменял пол.

Маха: «мама – птичка!»

Чик-чирик.

Таня: «дружба – это две курицы».

Маха: «а любовь – это тетя Люба».

Так легко и просто решаются сложные вопросы жизни.

Таня: «коровы это такие птички».

Маха: «коровы это такие животные с рогами».

Таня: «нет, это такие птички. Бывают такие птички».

Маха: «с рогами?»

Таня: «нет, без рогов. Такие птички».

Главное в этом диалоге – танин безапелляционный тон. И после того, как они обе все лето смотрели на пасущихся возле дома коров. С уверенностью можно отрицать очевидное – поверят же.

Маха рыдает. Таня сидит рядом и утешает ее: «зато мы вместе. Не плачь, Маня, зато мы вместе!» Это самое главное, согласна.

Маха мне: «чо такой халат полосатый надела, зебра?»

Какой есть уж.

Маха: «ах, как чудесно пахнет в этом доме повсюду!»

Ну я рада, что ей нравится.

Таня: «ты меня перекрести, у меня перепончатая лапа».

Это намек на то, что сама она перекреститься не может. Внезапно перепонки выросли.

Маха: «это его мама поросиха».

Ну да, поросенок, мама – поросиха, что не так.

Маха топает ногой: «у меня в ноге ежик, и я его выстукиваю».

Ежиком называется ощущение покалывания в затекшей ноге.

Маха: «я крупно смотрела в ту комнату».

Маха умеет крупно смотреть, не поспоришь.

Маха: «бабуля повязала платочек, и слон стал слонихой». Это она на слона платочек повязала, конечно же. Опять – мгновенная и неинвазивная операция по смене пола.

Таня: «я немножечко побаиваюсь, когда темно, потому что не вижу, куда идти, и меня может съесть сова. Я побаиваюсь немножечко».

Главное, что немножечко. Тогда была осень, темнело рано.

Таня: «комплимент – это такой чепчик небольшой, средний». Таня спокойно составила бы словарь незнакомых слов, и получился бы новый язык.

Таня: «бодатые олени». Потому что бодаются, видимо.

Дети сидят с раскрасками. Маха: «мама, смотри, Таня так рисует отлично!»

Таня: «да, я художник хороший».

Главное, чтоб без ложной скромности.

Маха: «ты мягкая!»

Таня: «нет, я теплая».

Это из серии: не путай теплое с мягким.

Маха: «мне очень мило в этом доме».

Мне тоже.

Таня в ответ на бабулино замечание: «я хочу, чтобы у тебя не было голоса!»

Ну да, век бы тебя не слышать типа.

Маха на лфк: «я плачу и сердюсь!»

Правильно, Маха, бей на жалость, это вернее.

Маха: «мне в голову пришла мысль».

Таня: «а мне в голову пришла трясогузка с дроздом».

Невозможно более верно охарактеризовать их умственную деятельность.

Зашли с девочками в квартиру, потом встретились с подругой, та вручила детям подарки. Спрашиваю, что из подарков понравилось им больше всего. Маха: «квартира». Вот великий практик, сходу видит самое существенное.

Таня: «кенгуреночек, сказала кенгуру, ты мой родной». Кенгуру игрушечная у них есть, а кенгуреночек варьируется.

Маха, испугавшись звука перфоратора и затыкая уши: «у меня уши охрипли». От перфоратора-то еще бы. У меня тоже, а я не страдаю такой непереносимостью громких звуков, как Маха.

Таня, нежась: «мама, я тебя никогда не побаиваюсь». Хорошо, у меня и не было задачи всех напугать.

Таня: «я боюсь тени сзади. А впереди не боюсь». Так не оглядывайся, и нет проблем.

Таня Махе: «не ной. Ничего страшного, мы справимся». Вот да. Главное – не ной.

Таня: «двоинки. Это когда две. Это мы». Двоинки!

Маха: «я не ударюсь, я человек крепкий». С полным правом может это сказать, потому что многократно проверено.

Маха с важностью: «мой доктор Константин Сергеевич». Ей гордо, у нее свой доктор.

Маха: «тем временем я делаю то, что мне хочется». Иногда и такое бывает, да.

Таня смотрит на голубую и розовую игрушки: «голубое небо, а розовый закат». И звали их так некоторое время – небо и закат. Поэты.

Таня, глядя на Маху в тейпах: «Маня зебра!» Потому что полосато.

Маха, при снятии тейпов: «мне бально! Мне бально! Это значит больно». Я потом научилась снимать не бально и не больно. Но не сразу, да.

Маха: «я шагаю как связанный человек». Говорящий образ, и тогда она шагала именно так.

Маха во время Войта-терапии: «прогнать доктора!!» Маха, Маха, никого нельзя прогнать из его собственного кабинета. Можно только уйти самой, но и это не судьба, когда ты маленькая, и за тебя решает мама. Детство это суровое время. Терпи. Но зато какой эффект от этой терапии!

Таня: «учись, Маня, долго, очень долго, у своего доктора».

Маха: «я буду хорошо учиться!»

Таня: «учись, чтобы было прикольно. Я умею, и ты учись».

Вот это правильная мотивация. И Маху очень убеждает.

Таня: «мама, научи меня плясать». Говорю ей: «ты же умеешь». Таня: «нет, научи меня по-человечьи. Я умею по-звериному». Совершенно верно.

Таня: «так сложилось исторически». О да, именно так все и сложилось.

Маха: «Таня сначала сказала: не могу, а потом: могу. Таня молодец!» Маха понимает суть вещей.

Маха: «тут никого другого нет. Только ты и мы». Прозвучало слегка угрожающе – надежды нет, тебе никто не поможет. Дети грозненькие.

Маха, услышав, как меня спрашивают на улице, почему дети едут в коляске: «я еще не умею ходить. Но я научусь!»

Девочки выглядят сильно младше своих четырех лет, да еще едут в коляске, что тоже молодит, и люди, задающие такие вопросы, не осознают их драматизма. Не для меня даже, мне не впервой – а для Махи. А вот услышав такой ответ, начинают осознавать – выражение лица меняется мгновенно и радикально. Ну а вы как думали?

Таня: «у лисы неудобная кроватка, наверное, потому, что там крошки, или она кашу пролила, или галеты накрошила, наверное». Лиса – это я, все из той же сказки про кота, дрозда и петуха, но галеты мне в кроватку накрошила Таня.

Я села за руль впервые при детях. Таня первые 10 минут орала просто на визг. Когда я с непривычки с трудом вписалась в поворот и сказала ей: «будешь орать – в кювет улетим все», Таня уважительно примолкла. Через пару дней совсем привыкла. Но еще время от времени спрашивала: «а в нас никто не впилится?» А это как повезет.

Маха: «мне нравятся макароны, кажется». А мне даже не кажется, ради макарон Маха даже котлету забывает.

Таня: «котенка зовут никак». Никто и звать никак. Прямо грустно.

Таня: «мы пойдем на лфк, вдруг запляшут облака». Облака не знаю, а мы с Махой точно попляшем.

Дети едят авокадо. Таня: «мама, а мы тебе не достанем?» Это она так беспокоилась, достанется ли мне. Заботливая.

Дети играют. Таня: «они водят хоровод то так, то сяк».

Маха: «а то и так и сяк».

Именно.

Маха: «мне трудно сидеть. Потому что я устала сидеть так, как мне надо». А как ей удобно – так категорически нельзя. Ничего, привычка все меняет, теперь уже и как надо тоже удобно.

Таня: «почему упала?»

Маха: «потому что бежала быстро с закрытыми глазами».

Это Маха так творчески переосмыслила свое падение.

Таня: «дельфин и кит говорят лягушке: ты земноводная, а мы просто водные».

Я в ее возрасте таких слов не знала.

Таня: «я как голодная гусеница: все жру да жру».

Только гусеница толстела, а Таня нет.

Маха: «Таня говорит, она больше не будет!»

Это ничего не значило бы даже тогда, когда Таня в самом деле так сказала, а уж если это Маха за нее ручается – тут ничего не значит вдвойне.

Таня: «муховая тряпка. Потому что от мух». Все верно.

Таня долбанула Маху об пол. сама долбанулась следом радостно. Иду ругать Таню, Маха: «нет, не ругай! мне нравится быть долбанутой!» Адекватная самооценка залог успеха, однако.

Таня: «а когда мы снова родимся, ты достань домовят». А вы собирались еще раз?..

Дети слушают «Одинокую птицу» и переживают, что у нее нет птенцов и гнезда. Спрашивают, почему она одинокая? Что разбиться вместе, их не напрягает.

Влияние искусства на неокрепшую детскую психику трудно переоценить. Как убедить ребенка, который только учится ходить, но прекрасно понимает ситуацию, идти и не бояться? Дать послушать «Воздух». Теперь из одного самолюбия идет – потому что верит в себя.

Едем с детьми в машинке, темно, иду 100, они болтают, Маха все громче, громче и уже ерзает и пинает водительское кресло. Говорю: «Маха, потише!» Ноль эмоций. Таня ей: «Маня, тише!» Таню слушается моментально. Постепенно опять раскочегаривается. Я: «Маха, мешаешь рулить!» Ноль реакции. Таня ей: «Маня, разговаривай не с мамой, а со мной!» Тут же стала разговаривать с Таней тихо. Ну хоть кого-то слушается, уфф.

Таня играет в доктора, благо пациент всегда под рукой. Берет у Махи анализы (спасибо, пока не по-настоящему); на предложение взять у себя отвечает: «врач не может брать анализы сам у себя!» Предлагаем ей: «пусть Маня у тебя возьмет». Таня уже с недоумением: «больной не может брать анализы!» Логично. Делает Махе перевязки. А чтоб не зря перевязывать, сначала хорошенько ее укусит. Маха даже не пищит, а принимает как должное: «да, Таня меня укусила, но сейчас перевяжет!» Клиника на дому, во всех смыслах

Маха тоже дружит с логикой.

– Маня, пойдем ходить по улице?

– Да… но там падать больно!

– ты будешь в теплом костюме, он смягчит если что, я тебя буду страховать, ты не упадешь. Пойдем?

– Пойдем. но это больнее, чем прививочка.

– Что больнее?

– Падать больнее.

Человек знает жизнь.

Дети растут спартанцами. Приехали на прививку, Таня бегает по машине и прячется, Маха ее оправдывает: «она боится, что будет больно». Спрашиваю: «а тебе не будет?» Отвечает: «а я потерплю». В кабинете Таня дорого продает свою жизнь, держать вдвоем приходится. Вопит: «отопнуть доктора!» Опасная работа у врачей вообще. Маха ждет своей очереди совершенно спокойно, уже убедившись на собственном горьком опыте, что отопнуть доктора не получится, и надо прямо смотреть в лицо судьбе.

Таня: «мы раньше жили у тебя в пузе. А теперь ты поела, и нам туда не залезть». Вот сейчас обидно было! Особенно с учетом того, что, судя по весам, я скоро исчезну.

Маня: «а что там в пузе было интересного?» У кого бы мне спросить?

Маха идет, покоряет снежную целину. Таня: «Маня, иди, не бойся! Просто загляденье!» Умеет качественно подбодрить. Но и правда, загляденье.

Таня: «я беру у Мани анализ. Просто у вас же нет иголочек. Иголочками больнее» – и впивается Махе в руку всеми зубьями. Нормально, что. У Махи уже все руки, как будто она в волчьей стае живет.

Маха Тане: «зайчик-побегайчик!» Таня: «я не зайчик. Я человек. Девочка Таня». Маха тоже: «почему ты говоришь котеночек, я же девочка».

Маха проявляет сознательность не по возрасту. Все танины вопли и истерики находят в ее лице благодарного зрителя. Маха тут же: «дайте это Тане! Таня, бери!» – даже если спорный предмет изъят из-за того, что Таня им лупила Маху. На все замечания Тане, чтобы она не мешала, не хулиганила и не делала Махе больно, Маха тут же возражает: «она не мешает, не хулиганит, и вообще мне нравится!» Все воспитательные стратегии разбиваются в прах.

Одно мгновенье равняется 0,0001 секунды; другими словами, это тот самый промежуток времени, который проходит между тем, как загорается зеленый сигнал светофора, и махиным воплем с заднего сиденья: «поехали!!» Зато точно знаем, что с восприятием цвета у ребенка порядок.

Таня Махе: «Маня, не бойся! Ничего не бойся!» Всем совет хорош, только Тане самой бы ему последовать иногда.

Маха научилась не ныть. На вопрос: «готова идти?» всегда стоически отвечает: «да». Максимум, скажет: «я совсем устала духом». Начинаю ее уважать.

Таня борется с искушениями по-своему: «мама, убери телефон! Убери его подальше, чтобы я его не хватала».

Плановый медосмотр показал, что дети норм. Почти. Главный вопрос: «почему они такие мелкие?» Мой ответ: «так удобнее» не устраивает. Но главное, детские ответы всех устроили. Психолог Махе: «как тебя зовут?» «Маша». «А как твоя фамилия?» Маха заигралась в машинки и не отвечает. Психолог подсказывает: «Ю…» Маха, не поднимая головы от машинок: «гова».

Таня на просьбу стоматолога показать прикус выдвинула бульдожью челюсть. Врач сказала, прикус в норме.

Таня специфически понимает общественную собственность. «Это наш пингвин, общий. Я тебе дам на минуточку». Маха не против. Но ее кротость распространяется только на Таню; никому другому не стоит и надеяться.

Маха: «вообще-то метроном это хищная птица». В каком-то смысле верно – некоторое подобие метронома трещит над ней, чтобы она шла побыстрее. Похоже на намек, что я ей уже мозг проклевала.

Таня: «я боюсь, когда Маня смеется. Маня, засмейся!» Л – логика. Но Маха и правда смеется частенько как в фильме ужасов. Хохо.

Дети любят, сказав что-нибудь, добавить: «воскликнула я», «восхитилась я», «ответила я». Видимо, любовь к изящным оборотам речи наследуется как доминантный признак, потому что это у них от прапрабабушки, которая старше их на 135 лет. И тоже маленькая была.

Маха: «мама, ты молодые люди. Девочка!» Как радостно это слышать, особенно в тот день, когда прибавился еще один год. Маха здорово умеет утешить.

Таня: «Маня добролюбная. Потому что она добрая, и ты ее любишь». Точнее и не сказать.

Маха, пытаясь вылезти из-за стола: «на передние лапы я вставала неуклюже». Ничего, зато на задних отлично получается.

Таня, носясь по всему дому: «у меня моторчик там внутри, в попе. Маааленький такой, как будто его нет. И он гудит, и мне страшно бежать. Специально страшно, чтобы нужно было лететь над полом». Отдать ей должное, она-таки слетала разок. Моторчик в попе у нее совершенно точно есть.

Дети экстремалы. Едем по ночной окружной, Маха: «я кнопочку нажимаю, чтобы машина летела». Раньше только танину дверь приходилось блокировать, теперь махину тоже, кнопочки она нажимает. Едем 100, говорю: «куда тебе еще быстрее лететь?» Маха: «домой! Быстрее давай!» Ходила бы так, а.

Еще лучше, когда сзади раздается душераздирающий вопль: «утенок упал! Мама, подними!» Вот прям сейчас, ага.

И страшное дело немного отклониться от знакомого маршрута. Таня ничего, а Маха: «мама, ты почему не туда едешь? ааааа!!» Или еще лучше: «мама, поворачивай уже, вот сюда давай, почему мы проехали? Нам же не туда, нам сюдаааа!» Задачка объяснить ребенку про разметку, которой особо и не видно под снегопеском. С легким ужасом предвкушаю разговор про дорожные знаки.

Таня на дороге осторожнее и реалистичнее: «мама, а ты никуда не впилишься?» Но и ее машинки радуют: «смотри, грузовик вместе с нами едет!» Да и не один, чего уж там. Весело с ними ездить.

Показали детям самолет, идущий на посадку. Таня: «так не бывает! Он неправильно летит!» Зато красиво.

Маха отодвигает тарелку: «мама, я поела!» Таня: «Ешь, Маруся! Возьми вилку и ешь!» Маха покорно берет вилку и ест.

Причесываю Маху, она вопит. Таня: «тише, Маня, терпи». Причесываю Таню, Маха: «аааа, ей больно!» Таня после собственного призыва к терпению молчит и терпит. Зарождение последовательности.

Маха: «мама, я не буду галету. Положи на стол». Кладу. Таня тут же подходит и отдает Махе свою: «на, Маня, лапками держи и кушай». Понятно, держит и кушает. Против Тани не пойдешь.

Таня тискает Маху: «ты сестренка и я сестренка!» Обе хохочут.

Таня: «мама, а ты умираешь?» Говорю: «да вроде нет, а почему ты так решила?» Таня: «ты уже давно у нас живешь». Ох, неужели настолько?

Обе спрашивают: «ты что, болеешь?» Говорю: «ну так, слегка». Маха: «а что у тебя болит?» Таня: «а ты нас не заразишь?» Они не разные, а прямо противоположные.

Девочки играют: «ребеночек заболел, и его забрали в больницу, а мама волнуется и плачет». Интересно, откуда эта проекция коллективного бессознательного? В их жизни такая история закончилась, когда им было 2,5 месяца, и ничто не показывало, что они хоть что-нибудь о том времени помнят. Все другие больницы, поликлиники и медцентры – только вместе с мамой.

Маха тыкает игрушечным шприцем в маленького плюшевого зайца: «я дала зайчику шприц, и он пьет». Хорошо хоть не зонд. Прямо вечер воспоминаний. Из шприца они и правда пили, но давно.

Показала девочкам фото, где Таня учится ходить. Буря восторгов: оказывается, это не врожденное умение, Таня тоже училась, значит и Маха может научиться! Таня, прыгая по холлу: «я гуляю. Когда Маня научится так же, мы будем гулять вместе». Маха, шагая: «да, я научусь и буду тоже гулять, а когда устану, сяду отдохнуть на ковер». Главное – трезво оценивать свои силы, да.

Маха стоит в кроватке и отпускает бортик: «мама, смотри, как я балансирую!» Говорю: «смотри не упади». Маха: «когда я чувствую, что сейчас упаду, я хватаюсь за перила!» Осознанность 80 lvl.

Маха громко страдает от нетерпения в ожидании завтрака. Таня: «Маня, не вопи, сейчас все будет».

Маха что-то жует. Спрашиваю, что ест, она: «я ем волосы. Таня из меня выдрала и дала мне». Ох ты ж добрая сестричка!

Таня, разглядывая календарь с Финдусом: «мама, а Финдус не боится своего хозяина?» Я: «а ты меня не боишься?» Таня, посмотрев на меня внимательно и подумав: «иногда боюсь». Неплохо. Боишься – значит уважаешь.

Папа отчалил в больничку. Предупредил их накануне. Скайп, телефон, все средства связи к нашим услугам, но это не помогает. Девочки: «где папа? А когда он вернется? Он что, больше не вернется?!» Маха так вообще переживает очень, днем еще ничего, а вечером…

Зато на западе по вечерам светится Венера. Девочки смотрят в бинокль и утешаются. Пять лет назад она так же светилась

Дети сгрызли последние бутылочные соски. Ну, в принципе, давно пора. Дать им пить из нормальных чашек нельзя, я такое наводнение уже видела и больше не хочу. Дала игрушечные чашечки объемом 15 мл. Пьют из них с восторгом, потому что: «это же игрушечные чашки! Из них же нельзя пить!» До меня начала доходить старая истина, что детей мы можем научить только тому, что умеем сами. А если мама умеет только радостно нарушать правила, чего ждать от детей?

Таня считает: 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 3010… или снова 20, 21… Маха еще проще – после очередного десятка начинает громко называть то число, до которого мы с ней договорились, что она стоит. Но когда я до него досчитываю сама, она не просекает и стоит дальше. В общем, математике тоже не мне их учить.

Таня: «а почему Маня не умеет ходить так же хорошо, как я?» Новая постановка вопроса. Раньше было просто – почему не умеет ходить. Но вот идет же, и даже не падает, когда мимо проносится Таня. Маха, слушая наши с Таней рассуждения о том, что и Таня раньше не умела, а научилась, и Маха научится, и будем вместе гулять и все такое, с тревогой спрашивает: «да, научусь и будем гулять, но в колясочке ведь тоже можно будет? И отдыхать я буду?» Ее реализм зашкаливает.

Ну и конечно: «почему нет папы, как это он сегодня не приедет, он что, никогда больше не приедет?!» – с самым натуральным страхом. Таню накрывает утром, Маху вечером. Фото, видео, пожалуйста, вот вам папа – нет, это конечно все весело и мило, но где папа-то? Вот что значит никогда не уезжал. Это что же мне придется делать, если на защиту поеду? Их с собой брать? Будет сразу автомат.

Маха: «кто такие крокодилы?»

Таня: «это такие африканские животные».

Маха: «а какого они цвета?»

Таня: «ну, бывают зеленые, бывают рыжие, желтые…»

Маха: «а фиолетовые?»

Таня: «нет, фиолетовые не бывают».

Я так подумала – а правильно же все.

Маха идет. Таня со сдержанным, но совершенно непритворным восхищением: «как ты нормально ходишь, Маня! Не падаешь даже! Иди, Маня, иди». Маха сама от себя в изумлении. Таня под впечатлением от махиных новых способностей простерла свою благосклонность до такой степени, что сама отдала Маха свеженайденного в игрушках Смурфика. Небывалая вещь.

Маха: «а зачем вы учите меня ходить?» Я: «чтобы ты умела. Ты не хочешь уметь ходить?» «Хочу», – отвечает Маха и идет. Хотеть значит мочь.

Девочки: «мама, а теперь ты что ли всегда за рулем?» Говорю: «да, а вы против?» Не против. Им тоже нравится с ветерком. Дорастут до педалей, надо будет их посадить попробовать. Если они раньше права не получат сами, судя по их росту.

Таня за ужином: «мама, помоги мне доесть, пока не умерла». Я: «пока кто не умер?» Таня: «я, от голода». Через несколько минут, доев, Таня же: «мама, покорми Маню, а то она умрет от голода». Прямо оголодали к ночи, можно подумать. Это Таня вплотную заинтересовалась темой, кто, когда и отчего умрет.

Маха сидит играет ремешком своей сумочки: «это аккумулятор. Я делаю аккумулятор». Я ей: «не надо аккумулятор, он работает. Генератор сделай!» Не сделала, ехать за ним пришлось.

Таня: «у меня там вообще-то нет моторчика. Я придумала сама». Спрашиваю: «где?» Таня: «в попе. Нет моторчика». Уже целый эпос про ее моторчик писать можно. Но мне все-таки кажется, что он там есть.

Маха, полувопросительно, полуутвердительно: «я смогу теперь везде бегать?» Ммм, сначала ходить бы везде. А так-то да.

Маха: «я умею ходить, но не знаю, как». Вот это просто надо брать как девиз и гравировать на фамильном гербе. Я умею, но не знаю, как. Я тоже. Во всем.

Рассказываю Тане в воспитательных целях, какая Маха плюшевая и милая, чтобы Таня ее не обижала. Маха слушает и сама умиляется: «я плюююсевая!» А Таня с недоумением: «какая же она плюшевая? она кожистая!»

Маха Тане: «давай придумаем секрет!»

Таня: «у нас ведь нет никакого секрета».

Маха: «так давай придумаем!» Вот креативный ребенок, и ведь правда придумает. Боюсь.

Таня: «у меня болит лапка, сказал петушок».

Маха: «а что случилось, спросил дрозд?»

Петушок это Таня, дрозд – Маха, а я – лиса. Из сказки про кота, дрозда и петушка. И так уже почти год. Кот, кстати, бабуля. Ладно, с этим все ясно, лиса приходит и всех растаскивает, но зачем Таня прикинулась самым беззащитным персонажем, мне совершенно не понятно.

Таня, услышав, что стол называется письменным: «почему письменного стола? На него что ли писают, мама?» Не, ну всяко бывало, конечно, когда на нем пеленальник лежал…

Маха, шагая: «я умею чтоль ходить?» Да, я сама с трудом в это верю.

Маха: «мама, покажи нам папу. Мы расскажем ему все, чо сегодня произошло». Вечерний видеозвонок папе – теперь традиция не хуже книжки на ночь. Боюсь, они будут его требовать, даже когда папа вернется. А когда он вернется, их опять внезапно озаботило. То вроде забыли, а сегодня опять: «а папа на работе или в больничке? А когда он вернется?» Когда Махе мыли голову, она вопила: «папа, где ты?!» Можно подумать, он спас бы ее. Таня, уже ложась спать: «папа папа папа папа. Я зову папу». Ах.